Где ночуют голуби. Часть I

Алиса Зугрова

Если ты восемнадцатилетняя девушка, совершенно случайно оказывающаяся в другом мире, казалось бы, остаётся только радоваться. И вот не было б печалей, если бы Кэтрин-Софи Дойл, попавшая в магический мир, не оказалась совершенно невосприимчива к магии, а местный язык оказывается совершенно отличным от родного девушке английского. Так ведь ещё новые знакомые не устают прозрачно намекать, что этот чудесный мир совершенно не такой, каким хочет казаться.

Глава 2

— Совсем скоро ты вырастешь, найдёшь себе мужа и заведёшь себе детишек. — Ласково прошептала женщина с каштановыми волосами, спадающими непослушными локонами ей на плечи. Она была облачена простой белый сарафан и элегантные сапожки. Маленькая, тонкая, очень мягкая рука поглаживала девочку, лежащую у женщины на коленях, по волосам, по цвету столь похожим на материнские. Лампа, стоящая на комоде, рассеивала темноту ночи, облачая ту в мягкий коричневый шлейф. Шерстяное покрывало, наброшенное на девочку, немного сползло на пол. Взмахнув короткими, коричневыми ресничками, девочка посмотрела на мать:

— Но мамочка, я не хочу мужа, — удивленно ответила она, — я не хочу детей.

Вздохнув, женщина улыбнулась уголками губ:

— Милая, не глупи. Кем же ты тогда будешь, если не примерной женой и матерью?

— Я буду Вактарен, — мечтательно прикрыв глаза, сказала девочка, — я буду хранить магический мир, чтобы в нём жили только добрые и честные люди, я…

— Кэтрин-Софи Дойл, — резко прервала её мать, — прекрати эту чушь. Магии не бывает.

Девочка изумленно распахнула глаза, а когда она посмотрела в ярко-зеленые глаза матери, из-за света лампы, отливающие желтым, её нижняя губа против воли задрожала. В глазах женщины не осталось следов нежности и прежней любви. В них плескалась лишь холодная отрешенность.

По щекам текли слезы, оставляя после себя тоненькие дорожки. Грудь разрывало от бесконечной, нестерпимой тоски. Боль, обжигающая её, была не физическая, но обжигала куда хуже любой раны. Проведя негнущимися пальцами по лицу, девушка поняла, что все её лицо было в слезах. Подняв пальцы к глазам, Кэтрин завороженно смотрела на прозрачную жидкость, катящуюся по загорелой коже пальцев. «Почему я плачу? — перед глазами стояла пелена из слёз, — Почему мне так тоскливо? Что же мне снилось, от чего мне так больно?»

Проморгавшись, девушка обнаружила ещё один повод для изумления. По стенам, во все стороны тянулись узоры, а на высоком, куполообразном потолке расцветал настоящий рассвет.

— Не может быть, — сев, изумлённо выдохнула девушка, — этого просто не может быть.

Звук собственного голоса несколько успокаивал.

— Я легла спать, — кадры предыдущего дня с пугающей ясностью проносились в голове, — я должна была проснуться. У себя ли дома, в машине ли или может в самолете, но точно не тут. Никак не тут! Это просто невозможно!

«Как видишь возможно.» — едко сказал её голос в голове.

Путешествия меж реальностями. Магия.

— Совершенно невозможно… — отрешенно пробормотала Кэтрин. Назревал один вопрос: что ей теперь делать?

— Проснись и пой. — предположительно бодро, отчеканил Деор, рывком раскрывая дверь.

Удивленно, будто ещё не до конца веря в существование парня, Дойл моргнула.

— А если бы я голая была? — вяло поинтересовалась девушка.

— Если ты закончила морально разлагаться, то переодевайся — есть дела. — проигнорировал маг и прибавив «Давай быстрее только», скрылся за дверью, закрыв ту таким же рывком.

Через пару минут Кэтрин-Софи была готова. Одежда настолько хорошо села, что Кэтрин подумала, не обошлось ли тут без какой-нибудь магии. Оставив волосы болтаться не завязанными, Дойл вышла за дверь, где её поджидал Деор.

— Слушай, — запнувшись, спросила девушка, — вы же не можете отправлять письма в другую реальность, да?

— Ты такая забавная, — ответил Деор, идя по коридору так быстро, что Кэтрин еле поспевала за ним, — уезжая из города в попытках попасть в другую страну, ты как-то не заботилась, будет ли твоя мать переживать о тебе, а тут вдруг сразу.

Кэтрин неопределенно повела плечом. «Зрит прямо в корень» — подумалось ей. На самом деле, девушка сама не знала, чем вызван такой её вопрос. Почему-то её начала упорно грызть совесть за то, что девушка бросила мать в неведении, хотя совсем недавно что-то молчала. «Вот так всегда, — вздохнула девушка, — сначала делаю, а потом сожалею.»

— Что, кстати, за дела-то? — сменила тему Кэтрин.

— Научу тебя парочке магических фокусов.

— Да? — странный трепет охватил Кэтрин, — И как ты собираешься прививать мне эту самую магию?

— Магию не надо прививать. Независимо от реальности, она течёт в каждом человеке. Увы, на твоей родине люди упорно не хотят её принимать. — Не смотря на девушку, ответил Деор.

Одно прикосновение — и могучая дубовая дверь открылась перед парнем. Комната, а точнее зал, оказался поистине огромным. Белоснежный потолок уходил вверх на несколько метров, а пол, отделанный материалом похожим на белый мрамор, звоном отзывался на каждый шаг. Девушка не увидела в зале ни одного предмета.

— Итак, — голос Деора эхом отражался от стен зала, — если не хочешь стать порабощенной магией куклой, запомни: магия — не твой друг и не твой враг. Либо ты подчиняешь её, либо она подчиняет тебя. Всё просто.

Кэтрин вздрогнула. Магия представлялась ей чем-то куда более приятным и безопасным.

— Ты не просишь её помочь, ты не договариваешься с ней. Ты приказываешь ей. Отдаёшь четкие команды.

— А если, — сглотнув, спросила Дойл, хотя догадывалась об ответе, — если ей дать не ясную, а многозначную команду, то?

— То она распорядиться сама, как ей её выполнить. И далеко не факт, что она будет согласна со взглядами владельца. — ответил Деор. Девушка пыталась зацепится за его образ, запомнить хоть какую-то черту лица, но, как и раньше, мгновение — и образ парня подергивался дымкой в воспоминаниях Кэтрин.

— Ты просто приказываешь ей и все? Никаких тебе заклинаний?

— Сами по себе заклинания не несут в себе ничего магического. Говоря простым языком, заклинания — это просто слова, которые помогают человеку сосредоточиться и получить желаемое.

Кэтрин промолчала. Всё это как-то слишком разительно отличалось от того, о чём она читала в книгах.

— Собственно, первым, чему тебе нужно научиться, является погружение других людей в сон.

Дойл удивленно моргнула.

— Не самое полезное умение… — пробормотала она.

Парень хмыкнул и крикнул:

— Фауст!

— Это что ещё? Ругательство какое-то?

— Вы тоже не красавица. — буркнул кто-то из-за спины Кэтрин. Девушка вздрогнула, еле удержавшись от того, чтобы не вскрикнуть. Обернувшись, она обнаружила сгорбленного, пожилого мужчину в чём-то на подобии короткого, чёрного плаща и в свободных, белых штанах. «Откуда он здесь взялся?!»

— Фауст добровольно вызвался помочь в твоих тренировках. — объяснил Деор.

— Ну, да, конечно, если принуждение теперь является добровольным согласием. — проворчал Фауст, встав напротив девушки.

— Но почему он? Почему не ты?! — воскликнула Кэтрин. «Я же его прикончу ненароком!»

— Тебе не кажется, что ты слишком переоцениваешь свои силы, дорогуша? — словно угадав её мысли, ответил маг, — Ты конечно извини, но сомневаюсь, что в ближайшее десятилетие ты сможешь погрузить меня в сон. Да и Фауст не такая развалюха, как может показаться.

Кэтрин сглотнула. Она, наслушавшаяся рассказов о том, как страшна может быть магия, должна была пробовать её на живом человеке.

— А вдруг что-то пойдёт не так? — жалобно спросила Кэтрин-Софи.

— Я сделаю так, чтобы этого не случилось. — легкомысленно махнув рукой, заверил парень, — Давай, тидзен кю» кар.

— Что? — переспросила девушка. «Что он только что сказал?»

— Главное — ты должна быть сосредоточена на магии, текущей в человеке. Если будешь отвлекаться, то ничего не получиться. — проигнорировав вопрос, сказал Деор, — концентрируйся и приказывай. Принцип один.

Кэтрин медленно кивнула и вцепилась взглядом в Фауста. Дойл смотрела в глаза мужчины, видела красные полоски сосудов, расширение и сужение чёрного, бездонного зрачка, и пыталась нащупать сквозь этот взгляд что-то иное. Девушка пыталась представить, как по телу Фауста, словно кровь, разливалась магия, пыталась к ней тянуться, почувствовать её. Однако, как она не пыталась, как бы не концентрировалась, она ощущала только тяжёлый взгляд Деора на себе и струйку пота, пробежавшую по её телу от напряжения. И тогда, повинуясь резкому порыву, девушка закрыла глаза. В то же мгновение, весь остальной мир словно исчез. Прошло пару мгновений полных пустоты, в которой Кэтрин перестала ощущать себя. Сознание медленно утекало от неё, и вскоре, лишь тоненький, бледный отголосок из последних сил бился, пытаясь не дать ей забыть, кто она. Внезапно, появилось что-то инородное, пульсируя и заполняя собой пустоту. Все то малое, что осталось от сознания девушки, словно магнитом тянулось к источнику, с непоколебимой, будто всегда зная эту непреложную истину, уверенностью, что это надо, что без этого ей не выжить. Вся её сущность тянулась к источнику. И тогда, словно сумев дотянуться, тот маленький отголосок, ощутив как на него хлынул мощный, но при этом безумно ласковый, укутывающий словно ребёнка, поток, был готов отдаться этой неведомой силе полностью. Резкая вспышка боли, разрывающей на куски, заставляла каждую клеточку тела вопить, чувствуя, как в неё вонзаются миллионы ледяных игл. Боль издирала изнутри, выдирала нервные окончания, замораживала кровь, заставляя биться в агониях, пытаясь спастись, кричать, так, что в ушах звенело, срывать голосовые связки. Но с болью пришло осознание. Хватая воздух ртом, Кэтрин давилась слюнями и кровью из прокушенной губы. Волосы прилипли к мокрому лбу. Скребя пальцами по полу, девушка ломала ногти, оставляя на белом мраморе красные мазки. Сквозь чёрную пелену на глазах, она видела страх в серых глазах Деора. Однако, Кэтрин было все равно. Несмотря на дыхание, с хрипами вырывающееся из её горла, несмотря на отголоски боли, вспыхивающие по всему телу, несмотря на то, с каким ужасом на неё смотрели, задыхаясь, она рассмеялась. Она ощутила бескрайнюю лёгкость и нескончаемую свободу. Будто, прожив всю жизнь с дырой в груди, она наконец нашла, чем её заполнить. Она нашла то, чего ей не хватало всю жизнь. Она нашла магию, и больше никогда её не отпустит.

Глиняный флакон с громким стуком опустился на низкий, вытесанный из булыжника, стол. «И как он только не разбился?» — удивилась девушка, взглядом пожирая неизвестную склянку. Под пальцами Деора, сжимавшими горлышко, обнаружилась печать из воска.

— Что это? — проведя пальцем по флакону, спросила девушка. Пальцами ей удалось нащупать невидимые для глаза, непонятные закорючки. «Буквы?» — обводя контур, задумалась Дойл. Единственное, что было ясно, так это то, что ни в одном известном девушке языке, таких букв не было. Когда парень разжал пальцы, Кэтрин обнаружила, что на флаконе есть стершаяся этикетка, на которой не обнаружилось ничего кроме изображения какого-то символа. Включив в дело всё своё воображение, Кэтрин-Софи смогла обнаружить в символе голову быка, заключённую в полумесяц.

— Бёворен де» ган. — постучав пальцем по флакону, сказал Деор. Девушка вздохнула, чувствовала она себя явно не в своей тарелке. Уже несколько часов подряд её голова была готова взорваться. Примерно то же она чувствовала, когда приходила в школу после болезни, а учитель устраивал контрольную. Конечно, на контрольных она не корчилась в агониях, но ощущения тоже были не из приятных. Кэтрин не хотелось даже думать о том, что произошло. Это было слишком больно и непонятно, чтобы хоть немного, но снова погружаться в те события. Удивительно, но воспоминания были даже более неприятны, чем то, что произошло. В них, мало того, что она переживала все заново, она начинала задаваться вопросами и копаться в себе. А нет, хуже ситуация, когда у тебя есть вопросы, но нет ответов.

Рассматривая перебинтованные пальцы, Дойл спросила:

— Что произошло? Так же не должно было случиться, да?

Перестав постукивать, Деор махнул рукой. Лицо его, насколько Кэтрин успела заметить, было совершенно безмятежным, даже скучающим. И начав говорить, он вёл свои объяснения настолько флегматично, словно ничего и вовсе не произошло:

— Я был уверен, что такое случится, но масштабы, да, они были несколько больше, чем я предполагал. Тебе не стоит так волноваться, по сути, это — явление совершенно нормальное. Подумай, что будет, если человек много дней бредущий по пустыне всего с миллилитром воды, вдруг натыкается на оазис? Он накинется на воду и будет, нет, не пить, заглатывать воду литрами до тех пор, пока его не начнёт рвать. Тут так же: ты — человек с сущими крохами магии, обнаруживаешь большой источник магии, в который, даже не осознавая, ты ринешься с головой. Увы, в отличии от воды, при избытке, магия не начнёт выходить из твоего организма, а наоборот, начнёт поглощать твоё тело и разум.

Кэтрин-Софи не знала как реагировать. Она словно шла по минному полю из эмоций, не зная куда ступить: шаг влево — ужас, шаг вправо — ярость, вперёд — шок.

Ей было страшно от осознания того, что ещё чуть-чуть, и от неё ни осталось бы ничего, но одновременно с этим ей хотелось сломать Деору челюсть, за то, что он не предупредил её. Но в итоге, она просто сидела не в силах пошевелиться, смотря куда-то сквозь собеседника. В свою очередь, парень вытащил из кармана абсолютно обычной ветровки, положил на стол кольцо и подвеску.

— Это — Фастолланде биворенде, — ткнув в побрякушки, продолжил парень, — у нас их дают старикам, больным и детям, которые не могут контролировать магию, чтобы они могли пользоваться небольшим, не имеющим возможности навредить даже младенцу, количеством магии.

Кэтрин истерически прыснула:

— Ну замечательно, я теперь ещё и больная детина.

Маг юмора не оценил и продолжил:

— Бёворен де» ган, — показав на флакон, сказал Деор, — помогает организму приспособиться к практически полному отсутствию магии, резким перепадам силы и прочим неприятным вещам.

Подвеской оказался небольшой, переливающийся всеми оттенками синего, камень, обрамлённый тонкой серебряной лозой. Оба кольца крайне походили на подвеску, только камни были матовые, один белый, другой чёрный.

— И сколько я должна это носить? — спросила девушка, подумав, что побрякушки, а на самом деле артефакты, выглядят вполне симпатично.

— Всегда. — сказал как отрезал, маг. В то же мгновение, не успела Кэтрин-Софи моргнуть, как кольца оказались на пальцах, а подвеска на шее. Сначала, Дойл не поняла, куда те пропали со стола, а потом, посмотрев на руки, крайне удивилась. Ни кольца, ни подвески не весили и грамма. Они буквально слились с кожей. Кэтрин восхищенно охнула, когда ей на пальцы упал луч света. Каждый камень искрился и переливался, будто светился изнутри. На краткий миг, она забыла все то, что произошло недавно.

Сломав восковую печать маленьким ножом, Деор налил жидкость в стеклянный стакан, которого ещё несколько секунд назад на столе не было. Жидкость мгновенно застыла в стакане. Неподвижная как лёд, но всё ещё жидкая, непонятная субстанция зеленого цвета имела нерастворимый осадок и пахла сырой землёй.

— Ты уверен, что оно не испорчено? — Кэтрин-Софи подавила желания потыкать содержимое стакана ножом. Настолько оно не вызывало у неё доверия.

— Абсолютно. — заверил её парень и пододвинул стакан.

— Знаешь, — вздохнув, ответила девушка, — я тебе совершенно не верю.

— Ты и не должна мне верить. Ты должна делать.

Горько усмехнувшись, Дойл решила, что хуже уже точно не будет. Подняв стакан, Кэтрин пробормотала «Ваше здоровье» и осушила одним глотком. Удивительно, но все прошло совершенно спокойно. Она не стала биться в агониях и не упала замертво, а наоборот, почувствовала себя гораздо лучше.

— Не волнуйся, примерно через час оно полностью усвоится, и ты будешь испытывать такие муки, что произошедшее недавно покажется тебе легким массажем.

— Что?!

— Ничего. Оно не имеет абсолютно никаких негативных последствий.

Идея ударить собеседника казалась Кэтрин крайне заманчивой.

— Ну, знаешь ли… — Кэтрин-Софи запнулась. «Если магия так на меня действует, то я ведь не смогу ей заниматься» — отрешенно подумала девушка. Она нашла смысл своей жизни и терять его ей крайне не хотелось. В один момент, Дойл подумалось, что даже если с ней каждый раз будет твориться такое, даже если она когда-нибудь всё же будет поглощена, она не откажется от этого чуда.

— Я не смогу заниматься магией? — в лоб спросила Кэтрин.

— Сможешь, — покачав головой возразил Деор, — однако, твоим потолком будет сдуть пыль со стола, да и то, тебе надо будет быть крайне осторожной.

Кэтрин-Софи не могла поверить своим ушам. Она будет в магическом мире, где все держится на магии и не иметь возможности воспользоваться ей. Все время мир будет дразнить её, призывать к большему, а она будет понимать, что надо всего-то снять артефакты, но не будет иметь такой возможности. Она будет жить под стеклянным колпаком в полном красок мире. «Лучше бы я умерла, чем стала такой…»

«Такой убогой» — закончил за неё ехидный голос в голове.

— Да, не повезло тебе, — ответил парень, словно вгоняя последний гвоздь в крышку гроба Кэтрин, — получить магию и сразу её лишиться. Будь я на твоём месте, сразу бы убился.

— Чёрт возьми… — девушке хотелось расплакаться от обиды, — чёрт возьми…

«Хватит, — отдернула себя Дойл, — не смей реветь. Я — Кэтрин-Софи Дойл. Я смогла уйти от своей серой реальности. Я смогу справиться и с этим. Я смогу контролировать магию.»

Деор, практически незаметно, приподнял уголки губ:

— Однако, я не ты. Томэ дэстэни, дорогуша. Ты уже тут. Слишком поздно что-то менять.

Девушка сжала губы в тонкую линию, буквально выплюнув ответ в лицо парню:

— Да, я уже тут. И именно поэтому, самое время все поменять.

— Да? Тогда, если уж ты такая решительная, то кончено захочешь вступить в гильдию.

Довольное выражение лица не покидало мага.

— Естественно.

Тогда, вытянув руку и взяв ладонь девушки, Деор улыбнулся. Кэтрин удивленно моргнула и собиралась было высказать всё, что она об этом думает, но парень ответил раньше:

— Добро пожаловать в Голубиную Стацию.

Когда Деор отпустил руку девушки, Кэтрин-Софи увидела, что на ней появился нарисовался голубь.