Ян (не) для Янки

Алиса Гордеева, 2022

Он обещал быть всегда рядом, но с лёгкостью вычеркнул меня из своей жизни. Дал клятву оберегать, но сейчас первым готов втоптать в грязь. Жестокий, безжалостный, грубый, он ненавидит меня всем сердцем, вот только моё, глупое и доверчивое, продолжает его любить.

Глава 8. Даяна

— Ну, давай же! Ну, пожалуйста! Милый, хороший, не подводи меня так!

Со стороны напоминаю сама себе умалишённую девицу, что наивно пытается уговорить кран в ванной, перестать издавать булькающее хрипение и наконец порадовать меня водой. В идеале — чистой и горячей. Хотя… ещё пять минут промедления и соглашусь на ржавую и холодную.

— Ну же, хватит свистеть! — в душе проклинаю жэк, или кто там отвечает за нормальное водоснабжение в городских квартирах, и невольно ёжусь от холода.

Это закон подлости, не иначе! Беспросветный ливень за окном, отсутствие воды, ледяные батареи и межвузовская конференция через пару часов! Разве это справедливо?

Кутаюсь в плед и гневно выхаживаю по квартире. На ногах шерстяные носки, на голове — дурацкое гнездо из взлохмаченных волос. Сейчас понимаю: я самая настоящая идиотка! Вместо того чтобы вчера навести красоту, я до ночи штудировала свою часть доклада, а теперь кусаю локти.

— Неудивительно, Яна, что ты мозги, а не лицо проекта! — отчитываю сама себя. Я точно чокнутая!

Ещё этот дождь совершенно не вовремя зарядил! Такая была осень! Солнечная, тёплая, сухая… Нет же, нужно было небесам разреветься в самый неподходящий момент.

Отворяю дверцу старого шкафа и с отчаянием во взгляде смотрю на скромный гардероб. Мало того что на голове привет из 90-х, так ещё и все тёплые вещи словно из бабушкиного сундука. Эх, не мой сегодня день! Не мой! Между теплом и комфортом, с одной стороны, и более-менее деловым стилем, с другой, останавливаю свой выбор на белоснежной блузке с коротким рукавом и тёмно-синих брюках. Понимаю, что замёрзну. Но, в конце концов, вылечить ангину гораздо проще, чем вытравить из сознания студентов дурацкий образ лохматой девахи, выступающей перед публикой в красном растянутом свитере.

Свист чайника на кухне перекрывает раздражающие слух потуги крана. Благодарю небеса, что вчера мне хватило ума наполнить фильтр водой, жаль не до краёв. Кипятка едва достаёт на половину чашки чая и маленькую порцию овсянки из пакетика.

— Зато, Яна, ты смогла почистить зубы и умыться, — успокаиваю себя, замечая, что разбухшей каше явно недостаёт жидкости.

Глоток обжигающего чая немного расслабляет нервы, а пиликающий звук пришедшего на телефон сообщения вызывает улыбку.

Недаром говорят, что если где убыло, то в другом месте прибыло. Пусть нет воды, тепла и красивой одежды по сезону, но зато есть Маша, добрая, весёлая, внимательная, которая помнит, что сегодня для меня важный день и с раннего утра закидывает мессенджер словами поддержки. И это притом, что сама второй день лежит в общаге с высокой температурой.

«Если наденешь свой красный балахон, пущу слух, что ты влюблена в Зюзю. Не отмоешься!»

«Выгляни в окно! Думаю, Зюзев не такой и плохой вариант»

«Блузка и такси, Яна»

Киваю в ответ, воображая, что слышу командный голос Зайцевой наяву.

«Это тебя Егор чаем с малиновым вареньем отпаивает, а мне болеть нельзя».

И всё-таки Мишин не просто так бегал за своим зайчиком целый год. Уверена, это любовь! Вопреки ядовитым словам Бельской, Егор не отходит от Маши ни на шаг, ухаживая за девчонкой получше любой сиделки.

— Кстати, о котиках! — хрипит Зайцева в трубку, видимо, устав тыкать пальчиками по буквам. — Почему не сказала, что Филатов с тобой сегодня выступает?

— Так тебе вроде не до разговоров было, — хмыкаю, давясь полуготовой кашей. — Да и о чём там сообщать?

— Ну, не скажи, — задумчиво тянет Маша. — Ты же не знаешь о нём главного!

— Уверена, я спокойно обойдусь без этих знаний, — бросаю в раковину тарелку и по привычке включаю воду, но вместо живительной влаги получаю очередную порцию оглушающего свиста и отборного гудения.

— Фу, — добавляет Машка. — Кому-то, похоже, ещё хуже, чем мне!

— Ага, водопроводу. Утренний сушняк, — хихикаю в трубку, оставляя кран и дальше сотрясаться в ужасающих звуках: я всё не теряю надежды, что вода вот-вот пойдёт.

— Безобразие! — сквозь надсадный кашель возмущается подруга. — Стоит погоде ухудшиться, как коммунальщики вспоминают про свои огрехи. Короче, сочувствую! Знаешь, у нас весной тоже воду отключили. Авария какая-то была. И так неожиданно это произошло…

Мне иногда кажется, что Маша выбрала не тот факультет: её таланту беспрерывной болтовни позавидовал бы любой политик или журналист.

Занимательный рассказ Зайцевой о жизни в общаге без воды бесцеремонно прерывает звонок по второй линии. Номер неизвестный, но судя по повторяющимся семёркам на конце, принадлежит либо какой-то организации, либо не хило замороченному человеку.

— Машунь, у меня второй вызов, — извиняющимся тоном перебиваю Зайцеву. — Повеси немного, ладно?

— Не, Янусик, я лучше ещё капельку посплю, а то чувствую, опять меня накрывает, — лепечет Зайцева и отключается.

— Да, — отвечаю незнакомому абоненту и замираю в ожидании разгадки. На часах начало восьмого — для рекламных звонков слишком раннее время.

— Даяна, это Саша Филатов, — приятный, бархатистый баритон ласкает слух, мигом развевая все вопросы — Ты прости, если разбудил, но дело срочное!

— Слушаю, — прячу волнение за холодом в голосе. Что могло произойти? Откуда у Фила мой номер телефона?

— Гоша — косячный косячник! Понимаешь? — судя по шуму, Филатов сейчас в пути, возможно, даже за рулём.

— Нет, — хмыкаю в ответ.

— Он время начала конференции неправильно записал, — чувствую по голосу парня, что он не шутит. — С учётом того, что нам ещё нужно собрать стенд и подготовить раздаточный материал… В общем, Даян, через сорок минут, край через час нужно быть на месте.

— Но… — вроде овсянка должна быть в желудке, но сейчас вся каша — в моей голове. Руками невольно тормошу лохматые волосы, а взглядом скольжу по окну, уставшему противостоять натиску диких капель.

— Я не успею, — бормочу растерянно.

— Успеешь! Адрес диктуй, я тебя подхвачу!

Меньше, чем через десять минут, на пороге моей скромной однушки вырастает статная фигура Филатова. С аккуратно зачёсанными назад волосами, в модном пиджаке в приглушённую клетку и однотонной водолазке, он больше похож на фотомодель, чем на обычного студента. Ладонями приглаживаю свой беспорядок на голове, ещё больше ощущая себя «мозгами» нашего дуэта, и судорожно бегаю из стороны в сторону в попытках ничего не забыть.

— На улице прохладно, — Фил следит за моими суетливыми метаниями, привалившись к стене в прихожей. — Жакет накинь.

— Ага, — пробегая мимо, киваю. Глупо объяснять мальчику с золотой ложкой во рту, что нет у меня никакого жакета.

— Не суетись, Даян! — насмешливо щурится Филатов. — Успеем. Минут десять у тебя есть точно. Можно кофейка пока, а то я не успел позавтракать?

— Да, проходи! — на автомате снова киваю, теперь уже в сторону кухни, и продолжаю запихивать в рюкзак распечатки с докладом.

Не снимая обуви, Филатов вальяжно плетётся на кухню и по-хозяйски начинает греметь посудой.

— А что с водой? — грохочет недовольно парень, так что кран, перепугавшись его гонора, тут же замолкает.

— Ты просил кофе, вот, — ставлю перед его носом банку растворимого напитка и пожимаю плечами. — Про воду ты не спрашивал.

— Поехали, злюка, — Фил недоверчиво ещё несколько раз дёргает кран, а потом улыбается, нарочито приостанавливая взгляд на моей причёске. — Всё с тобой понятно!

Салон автомобиля Филатова поражает сдержанной эстетикой и невообразимым функционалом, многообразием кнопочек и огоньков напоминая кабину пилота в самолёте. Аккуратно, чтобы ненароком ничего лишнего не задеть, занимаю пассажирское сидение рядом с водителем и сразу пристёгиваюсь. Немыслимое волнение моментально сдавливает сознание, стоит мощному мотору авто приглушённо заурчать. Непроизвольно сжимаю в руках рюкзак и, отвернувшись к окну, закрываю глаза.

— Чувствую: с ветерком ты кататься не любишь, — хмыкает Фил, трогаясь с места.

— Не люблю.

— Я тоже, — немало удивляет парень, вынуждая открыть глаза и повернуться к нему. — Отец разбился в аварии много лет назад.

— Мой тоже, — еле слышно добавляю, ощущая, как липкий страх медленно начинает испаряться.

— Ты так и не надела ничего тёплого, — ловко меняет тему Фил.

— Ой, забыла! — старательно изображаю сожаление и, кажется, парень верит.

Остаток пути проходит в тишине. Фил сосредоточенно следит за доро́гой, я про себя повторяю до дыр заученный доклад.

— Простите! Простите! Простите! — с порога на нас набрасывается Гоша. Готова поспорить, парень, как и я, бегал утром с пеной у рта, чтобы приехать вовремя. Взъерошенный, нахохлившийся, он напоминает мне гордого воробышка. — Всё готово! Пошлите докажем всем, что круче нас только горы!

Наше с Филом выступление проходит на ура: я умудряюсь ни разу не сбиться, а Саша с лёгкостью отвечает на каверзные вопросы собравшихся. Вот что значит хорошая подготовка!

— У тебя мобильный на сироп исходит, — ворчит Гоша и тут же суёт мне в руки мой же без умолку вибрирующий смартфон. — Фил, восьмой слайд заело, заметил? Говорил же, что слишком вы утяжелили его картинками. Никогда не слушаете меня!

— Нормально всё, Гошаня, — отмахивается Фил. — Отстрелялись и ладно! Всё равно никто твой слайд не заметил. Даяна, всё нормально? На тебе лица нет!

— Я, кажется, соседей затопила, — испуганно сообщаю то, о чём только что мне в весьма грубой форме проорали из динамика телефона. — Точнее, продолжаю топить. Мне нужно домой.

— Поехали скорее, горе ты луковое!

Не успевает Филатов затормозить возле моего подъезда, как оголтелая я выскакиваю под дождь и несусь к себе, словно минута-другая способны предотвратить потоп. Ступени тают под ногами, а недовольное рычание пострадавшей соседки, помноженное на подъездное эхо, гулом отдаётся от стен.

— Явилась, дрянь ты такая! — причитает пожилая женщина во фланелевом халате в голубой цветочек, пуская взглядом молнии в мою сторону. — Вот же свалилась на мою седую голову безмозглая девица! Месяца не прошло, как потолок побелила, и всё коту под хвост! Откуда ты такая, бедовая, взялась только?

— Простите! — бормочу, виновато потупив взор. Вместо того чтобы начать защищаться, впадаю в ступор. Ненавижу, когда на меня повышают голос. Я виновата! И даже не думаю оправдываться. Но зачем так орать на весь подъезд?

— Чего стоишь — глазёнками хлопаешь? Дверь открывай, ворона ты этакая! — машет руками соседка.

— Ага, — растерянно киваю и резко стаскиваю с плеча рюкзак. Вот только нащупать брелок никак не получается. Под взором старой грымзы, руки совершенно не хотят меня слушаться, да и ключи боязливо ускользают.

— Шевелись, милая! Шевелись! Пока ты резину тянешь, счёт за ремонт растёт в геометрической прогрессии, — неужели она не понимает, что от её панических нападок в мою сторону, я начинаю соображать всё хуже и хуже. — Благодари Бога, что слесарь задерживается, а то вынесли бы уже твою дверь к чертям собачьим!

— Я сейчас. Сейчас. Просто утром воды не было, — проклятые слёзы щекочут горло. — Видимо, кран не закрыла.

Стоит нащупать среди наспех скинутых в рюкзак бумаг ключи, как они тут же, звонко брякая, выпадают из рук. Я и правда ворона!

— Господи! — взвывает пенсионерка. — Да за что же мне такое наказание-то?

Рюкзак приземляется на пол, сама же дрожащей рукой тянусь за связкой с ключами, что вальяжно развалились на резиновом коврике. Правда уверенная ладонь Филатова меня опережает.

— Кто это? — шепчет на ухо, быстро поднимая ключи и заодно меня.

— Пострадавшая сторона, — пожимаю плечами, не понимая, что Фил здесь позабыл. Я была уверена, что парень давно уехал по своим делам, ещё и счёл меня неблагодарной особой, что даже спасибо не соизволила сказать, выбежав из салона авто.

— Значит так, пострадавшая сторона, — Саша выпрямляется и показательно вкладывает ключи в мою ладонь, правда, при этом взглядом председателя совхоза, деловым и серьёзным, кивает даме в халате. — Воду перекрыли?

— Молодой человек, — соседка с укоризной качает головой. — За кого вы меня принимаете? Я первым делом аварийку вызвала. Только толку-то? Они воду по стояку перекрыли, так у этой, — морщинистая ладонь, увешанная массивными кольцами с самоцветами, бесцеремонно упирается в моё плечо, — с пола течёт. Сколько там скопилось за это время!

— Эту зовут Даяна!

Под пристальным взглядом Фила женщина слегка теряется и даже убирает от меня руки.

— Мы сейчас с вами идём оценивать ущерб, — прихватив пенсионерку под локоть, Филатов подталкивает её к лестнице. — А Даяна пока начнёт уборку.

— Тогда за Петровичем пошли зайдём в 45-ую. Он мне потолок белил, вот пусть и убытки реальные озвучит, а то знаю вас, молодых! Только и ищите, кого обмануть!

— Ну, если белил, то идёмте, — Саша с сочувствующим видом пропускает пенсионерку вперёд и, подмигнув мне, следует за ней.

— Ты, милок, просто не знаешь, какие у Петровича золотые руки… — женский голос становится всё тише, а мне — всё легче дышать.

Стоит причитаниям и вовсе стихнуть, как тут же открываю входную дверь и, наспех скинув балетки, бегу на кухню, сейчас больше напоминающую огромный пруд. А виной всему маленькая тарелочка из-под овсяной каши, перекрывшая слив, и моя невнимательность.

Как заведённая, собираю с пола воду, беспрестанно выжимая тряпку над ведром, но чёртова лужа ни в какую не хочет уменьшаться, тонкими ручейками вытекая из-под кухонного гарнитура. Даже страшно представить, в какую копеечку мне встанет восстановление чужого имущества, да и своего тоже.

— Ого, какой вид для моих уставших глаз, — усмехается за спиной Филатов.

Пока усердно вытирала пол, не заметила его вторжения в свою квартиру, а потому встретила гостя высоко поднятой пятой точкой.

— Как смешно!

Моментально встаю и поворачиваюсь к парню с тряпкой в руках. Сама вся взъерошенная и взмокшая, да и с рук безбожно течёт — видок ещё тот. И судя по насмешливому взгляду Фила, он его оценил. Смотрит в упор, глаза прищурены, улыбка на половину лица, и совершенно точно придумывает что бы такое сказать, дабы в очередной раз вогнать меня в краску.

— Между прочим, это ты во всём виноват! — опережаю Филатова. — Приспичило тебе кофе с утра?

— Так я с себя вины и не снимаю!

Саша скидывает пиджак и закатывает рукава водолазки, а после и вовсе резким движением вырывает из рук тряпку и начинает помогать.

— Что там у соседки? — спрашиваю боязливо.

— Печально всё, — ведет плечами, отжимая очередную порцию воды.

— Вот же чёрт! — внутри обрывается последняя надежда. Если даже по меркам Филатова всё печально, то работать мне на возмещение ущерба предстоит не один месяц.

— Петрович этот упёртый оказался, — вздыхает Саша. Не знаю как, но собирать воду с пола ему удаётся гораздо эффективнее. — Я ему одно — он всё на своём: заново белить, заново белить! Вот скажи, Даяна, кто в наше время белит потолки? Это же прошлый век!

— Да пусть хоть цветочки рисует, — потерянно шепчу. — Сколько он насчитал?

— Копейки, не бери в голову! — отмахивается Фил.

— Ты же сказал, что всё печально, — понимаю, что представление о"копейках"у нас с Филом разнится.

— Это да! Живёт Зинаида Захаровна печально! Совсем одна. Даже кошек и тех нет. Да ещё Петрович этот угрюмый со своей побелкой. Ты бы его видела, Даян! Без слёз не взглянешь!

— Филатов! — почти кричу. — Сколько я ей должна за ремонт?

— Нисколько, — Саша с гордостью отжимает последние капли в ведро и встревоженно озирается: — А где теперь руки мыть? Воду-то опять отключили!

— Саш, я серьёзно! — протягиваю парню упаковку влажных салфеток.

— Я тоже, — Фил смотрит на свои руки, явно сожалея, что ввязался в уборку.

— Ты что заплатил? — помогаю выудить несколько салфеток, а из шкафчика достаю чистое полотенце.

— Даяна, да что там платить? Я же говорю, не удалось уговорить Петровича на подвесной потолок.

— Скажи сколько — я отдам!

— Я не возьму с тебя денег. Тем более, это же я кран не закрыл.

Филатов кладёт на стол салфетки и так же резко, как приступил к уборке, уходит с кухни.

— А я не позволю за себя платить! — почти бегу за парнем, нагоняя его в прихожей. — Со своими долгами я привыкла рассчитываться самостоятельно! Сколько я должна?

Но Филатов молчит. Как-то странно смотрит на меня исподлобья и молчит. Тогда срываюсь в комнату и из шкатулки на комоде достаю всё, что есть. Я откладывала на зимний пуховик, но до морозов ещё успею заработать.

— Вот держи! — протягиваю парню купюры.

— Убери! — Фил морщится, словно я вместо денег ему гнилой помидор предлагаю.

— Если тут недостаточно, скажи, я найду ещё! Не переживай! Я всё отдам! — упорно стою на своём. Хуже нет ощущать себя должной кому-то.

— Хочешь рассчитаться? — внезапно на лице Фила вновь расцветает улыбка, а в глазах загорается хитрющий огонёк.

— Да! — уверенности в голосе тут же становится меньше. Парень точно что-то задумал, и сомневаюсь, что его предложение мне придётся по душе.

— Тогда помоги мне! — просит Фил. — Баш на баш, как говорится!

— Что я могу? — взгляд парня настораживает до чёртиков, но в моём положении отступать не приходится.

— Я в воскресенье обещал присутствовать на семейном ужине, — как ни в чём не бывало начинает Филатов, накидывая на плечи пиджак. — Если снова приду один, мать точно удар хватит. Она уже, грешным делом, начинает подозревать, что я того… не совсем нормальный.

— А ты нормальный? — на свою беду, пискляво перебиваю парня. Вот мне не всё равно, кто на уме у этого избалованного мажора. Девочки, мальчики, зайчики — какая мне разница?

Фил замирает от моего замечания и, склонив голову набок, очаровательно так улыбается, что начинаю понимать половину универа, безнадёжно влюблённую в этого красавчика. И пока я смущенно таю под его взглядом, Саша внезапно притягивает меня к себе. Резко. Настойчиво. Слишком близко. Всё происходит настолько неожиданно и быстро, что не успеваю даже пискнуть. Зато ощущаю, как его нос бегло скользит по моей щеке и замирает возле уха.

— Не вынуждай доказывать, Даяна! — шепчет вкрадчиво, парализуя сознание.

— Ладно, верю! — вскрикиваю, как можно громче, чтобы Фил остановился, а потом чуть мягче прошу: — Отойди, пожалуйста!

— Ну так что, выручишь? — парень мгновенно отступает и выпускает меня из кольца своих рук. Голос задорный, беззаботный, мягкий, будто сейчас передо мной совсем другой человек.

— Посмотри на меня, Филатов, и на себя, — на всякий случай отступаю. — Ни один нормальный человек не поверит, что мы вместе.

Глупая, абсурдная просьба! Уверена, Саша прямо сейчас обратит её в шутку и выберет деньги, которые я всё ещё сжимаю в кулаке.

— За это не переживай! — опять этот странный блеск в голубых глазах. — В нашем доме нормальных нет. Даже брат и тот в последнее время чудит не по-детски. Соглашайся, Даяна! Обещаю, будет весело!

— Ты же отказалась, да? — не своим голоском пищит в трубку Маша, стоит мне завершить пересказ вчерашних событий. Дурацкий потоп напрочь перепутал все мои планы: провозившись с уборкой, как угорелая побежала на работу, позабыв дома мобильный, и всё равно опоздала на смену, получив грозное предупреждение от управляющего. Вот и сейчас, уловив минутку, пока рядом никого нет, на свой страх и риск звоню Зайцевой.

— Конечно! — спешу успокоить переживательную подругу. — Деньги, правда, Филатов так и не взял.

— Зачем ему твои деньги? Не смеши! — представляю, как Машка качает головой. — Уверена, он за ночь в клубе оставляет гораздо больше.

— И всё же, — перехватываю трубку к другому уху, настороженно озираясь по сторонам: очередное замечание может стать последним. — До его денег мне дела нет, но сейчас я чувствую себя обязанной, что ли. И это бесит, понимаешь?

— Не выдумывай, Яна! Он просто возместил ущерб, который сам и нанёс. Но требовать явиться с ним на семейный ужин — это перебор! Вот засранец! И чего только добивался? Наверняка хотел…

— Он не требовал, — шёпотом заступаюсь за Филатова, перебив Машу. — И вообще, Фил вполне адекватный, хоть и мажор.

— Боже, Яна, ты себя слышишь? — взрывается Зайцева, а мне не по душе, что Машка, не зная толком человека, в который раз так остро реагирует на Сашу. — Мажор — не мажор — какая разница? Он же…

— Яна! — строгий голос Светочки, старшего администратора, вынуждает резко сбросить вызов. Надеюсь, Зайцева всё поймёт правильно! — Жданов нигде здесь не оставлял свой абонемент? Опять потерял, представляешь?

— Угу, — киваю, а потом, уловив суть вопроса, начинаю мотать головой: — Точнее, нет, не оставлял!

Кто такой Жданов, к слову, я даже не могу вспомнить. А под колким взглядом Светочки и вовсе путаюсь в мыслях.

— Жаль, — девушка перебирает ноготочками с французским маникюром по стойке, из-за которой выглядываю огромными перепуганными глазищами. — Ладно, Яна, спасибо. Буду дальше искать!

Светочка, артистично вздохнув, удаляется, а потихоньку начинаю приходить в себя. Вот же, дёрнуло набрать Зайцеву посреди рабочей смены. Хотя, с другой стороны, вечер субботы — самое тихое время в «Мяте». Сейчас в зале человека два тягают железо, ещё парочка зависает на беговых дорожках. Все групповые занятия давно закончились, а новые клиенты предпочитают посещать наш клуб в дневное время. Тишина и покой!

Моё рабочее место на втором этаже. Всё, что от меня требуется — следить за раздевалками и выдавать полотенца. Это Светочка, на первом, занимается оформлением абонементов, денежными расчётами и расписанием. Я же так, наподхвате: принеси, подай, улыбнись. Впрочем, и зарабатываю я в разы меньше, зато, когда никого нет, успеваю читать конспекты и готовиться к семинарам. А вот Светочке не забалуешь! Поскольку она отвечает за кассу, управляющий установил видеокамеру, откровенно следящую за каждым её шагом.

Не успеваю нормально вздохнуть, как на пороге снова появляется кукольная мордашка Светы.

— Яночка, — на удивление ласково и участливо тянет лиса, — не хочешь кофейку? Посетителей почти нет, так что, уверена, мы заслужили минутку отдыха.

От удивления пожимаю плечами: никогда до этого пить кофе в компании Светочки мне не приходилось. Да и вообще, я для неё — пустое место, бездельница, получившая эту работу по блату.

— Ну что ты так смотришь, глупенькая? Думаешь, я стерва? Невзлюбила тебя? Всё не так! Просто за место держусь, а потому и играю роль грозного администратора. Ну, мир?

Светочка смотрит прямо в душу, так пристально и искренне, а ещё и ручку протягивает, мол, мы же подруги? Оклнчательно теряюсь и робко улыбаюсь: делить нам нечего, а хорошие отношения с коллегами не помешают.

Светочка заваривает во френч-прессе ароматный напиток и разливает по чашечкам, попутно болтая на отвлечённые темы. Постепенно волнение сходит на нет, а внимание притупляется.

— А я, кажется, наконец встретила мужчину своей мечты, — шелестит девушка, делая аккуратный глоток горячего кофе. — Молодой, красивый, обеспеченный. Папа у него важная шишка. И тачка такая навороченная… А главное, он без ума от меня!

— Здорово, — киваю, двумя руками вцепившись в чашку. Откровения Светочки не кажутся мне уместными, но сказать ей об этом не решаюсь.

— А какие у него глаза, — томно вздыхает та. — Настоящие океаны! А улыбка? Боже, голливудские актёры нервно курят в сторонке.

— Супер. Рада за тебя.

— А я-то как рада, — мурлычет Светочка. — Вот только одна маленькая незадача: Борюся меня сегодня в клуб позвал, с друзьями познакомить хотел, а я тут, с тобой, с абонементами этими сижу.

— Недолго осталось, — бросаю взгляд на часы. Сейчас начало девятого, а фитнес-центр работает до десяти.

— Скажешь тоже, — фыркает недовольно начальница. — Я же не могу вот так, в таком виде, заявиться в клуб! Нужно и приодеться, и макияж обновить, да и причёску тоже. Яночка, может, договоримся?

— О чём? — смотрю на девушку непонимающе.

— Кассу я сдала, всё закрыла, расписание на столе, даже абонемент Жданова нашла. Всё, что нужно, это проводить последних гостей, да здание поставить на сигнализацию. Ты же умеешь?

— Умею, но…

— Ну, пожалуйста! Ну, Яночка! — перебивает меня нагло. — А я должна буду! Мишане ничего не расскажу!

— Ты о чём? — с силой сжимаю чашку в руках, ощущая всю горечь напитка на языке.

— О болтовне твоей по телефону, да о конспектах. Думаешь, не вижу ничего? — стреляет глазками Светочка как ни в чём не бывало. — А так и тебе хорошо, и мне помощь?

Хочу сказать, что это не помощь, а самый настоящий шантаж, да только проблемы с управляющим после вчерашнего выговора мне совсем ни к чему. А потому киваю, отвернувшись к тёмному окну: смотреть на девицу не хочется совершенно.

— Вот и замечательно. Тогда я побежала! Спасибо, солнышко!

Уже через несколько минут я остаюсь за главную. Постепенно даже те немногие посетители, что решили посвятить вечер субботы спорту, начинают расходиться. С улыбкой провожаю их и даже где-то глубоко в душе радуюсь, что осталась одна. Ощущение свободы и какой-никакой собственной значимости немного окрыляет. Поэтому, когда на экране телефона высвечивается номер Светочки, лёгкость на душе моментально испаряется.

— Яна! Яна! Выручай! — дребезжит в трубке писклявым голоском та. — Я в лифте застряла, прелставляешь? Все планы коту под хвост!

— Что я могу? — едва сдерживаю смешок, совершенно не испытывая жалости к шантажистке.

— Да мне бы Борюсю предупредить, понимаешь? Он же подумает, что я просто не пришла! Что мне всё равно! Другую себе найдёт! А я тут, в этом дурацком лифте, — всхлипывает Светочка.

— А я-то что могу? Позвони ему.

— В этом и проблема. Я номер его не помню, — почти рыдает в трубку. — Я его визитку на работе оставила. Под кассой. Посмотри, Яна, пожалуйста!

— Под кассой? — ловлю себя на мысли, что место для хранения номера телефона любимого человека слишком странное, но вспоминаю, что и Светочка не от мира сего, и мигом сбегаю по лестнице, включаю свет и без задней мысли тянусь к кассе. Вот только, где не ищу заветный номер, ничего не могу найти. Точнее, натыкаюсь на ключи от кассы, какие-то магнитики и записульки, но вот визитки Борюсика здесь никакой нет. Светочка в расстроенных чувствах отключается, а я взглядом зацепляюсь за красный огонёк видеокамеры, что равнодушно следит за каждым шагом. Про себя отмечаю, что со стороны моя суета возле кассы выглядит подозрительно, но тут же успокаиваюсь: на ровном месте никто не станет просматривать записи, а, значит, и мне ничего не грозит. Уже хочу подняться к себе, но внезапно в помещение фитнес-центра заваливается пузатый мужичок в запотевших с улицы очках.

— Успел! — хлопает себя по бокам и радостно семенит ко мне. — Я Жданов!

— Добрый вечер! — по привычке приветливо улыбаюсь.

— Добрый! Добрый! Вот! — мужчина протягивает мне несколько крупных купюр и чего-то ждёт.

— Я за абонементом! — поясняет, заметив мой растерянный взгляд. — Светлана сказала завтра зайти, но мне завтра некогда. Я уезжаю. Вот, успел сегодня. Ну же, деточка, соберитесь! Я Жданов!

— Да-да, — суетливо осматриваю рабочее место напарницы. Жданов. Абонемент. Я что-то слышала об этом в трели Светочкиной болтовни за чашкой кофе. — А вот и он!

Радостно хватаю со стола пластиковую карту допуска в тренажёрный зал с прикрепленной на скотч бумажкой с расписанием и суммой к оплате.

— У вас без сдачи не будет? — вежливо уточняю. Сумма на бумажке значительно меньше той, что протягивает Жданов. — Светлана кассу уже закрыла.

— Могу и кредиткой, — кивает мужчина. — Только чуточку быстрее, милая, прошу!

— Кредиткой? — закусываю губу.

Компьютер Светы давно отключён, пользоваться программой для учёта поступлений я не умею, а иначе провести банковскую карту через терминал невозможно. Да и Света, как назло, не подходит к телефону.

— Нет, лучше наличные! Я сейчас сдам! — бормочу клиенту, а сама борюсь с подступающей к горлу паникой. Надо что-то делать! Иначе недовольный клиент обязательно пожалуется, и прощай работа!

Выхватываю у Жданова деньги и нащупываю ключик от кассы, что так кстати попался мне недавно на глаза.

— Одну минутку! — улыбаюсь мужчине, а сама неумело поворачиваю тот в замочной скважине. — Вы не против, если чек вам Светлана распечатает чуть позже?

Решаю, что только вложу деньги Жданова в кассу и отдам сдачу, а завтра Светочка по-своему всё проведёт и запишет.

— Это вы уже сами решайте! Мне бы абонемент поскорее забрать!

— Да, конечно, — киваю китайским болванчиком, наконец отперев отсек с деньгами. — Ой!

Ноги вмиг становятся ватными, а грудную клетку сдавливает в тисках: там, где обычно лежат деньги, сейчас нет ни копейки.

— Что «ой», милая? Что? — поторапливает Жданов.

— Мне вам не сдать, — отвечаю дрожащим голосом. — Берите абонемент так, а потом занесёте деньги. Хорошо?

— Нет, радость моя! Я потом забуду! Давай сделаем наоборот: я оставлю чуть больше, а как приду на тренировку, вы мне сдачу вернёте. Договорились?

— Да, спасибо! — протягиваю абонемент мужчине и, едва держась на ногах, провожаю его грузную фигуру взглядом.

А потом, стоит входной двери закрыться, нахожу кассовую книгу и судорожно выискиваю сегодняшнюю дату. В глазах рябит, цифры и буквы разбегаются в разные стороны, но всё же в нужном столбике нахожу запись с указанием выручки за день и тихо стону. Сумма с четырьмя нолями откровенно спорит с пустой кассой, а огонёк камеры, ритмично мигая в углу, намекает, что нет никакого Борюси и визитки, сломанного лифта и клуба, а нечаянное кофе с притворными улыбками Светочки не что иное, как подстава. А я, глупая и наивная, попалась и сейчас, как бы ни старалась, никому и ничего не смогу доказать.