Письмо первой попавшейся девушке

Алинда Ивлева (2024)

Однажды, где-то под Москвой, подняли поисковики останки бойца Красной Армии. При нем обнаружили уцелевший солдатский медальон. С посланием. «Дорогие потомки! Завещаю вам пронести гордость сквозь столетия, такую гордость, с которой ваш сын, отец, брат шел на смерть. Не каждому доверено за Родину умирать…». Эта весточка от безымянного солдата, навеки уснувшего, будто адресована мне. ⠀ Герои моих рассказов в пекле войны любят, прощают, стоят перед выбором — живут, совершая тем самым никому неизвестный подвиг, приближая Победу. Красной нитью сюжета в некоторых рассказах — письма, соединяющие нас с теми, кто пережил страшные годы Великой Отечественной. Пишу о войне, чтобы фраза «Никто не забыт…» не была пустым звуком для моего сына и его детей. ⠀Рассказы написаны на основе реальных событий и воспоминаний ветеранов и участников СВО. Посвящаю сборник своему отцу и бабушке, пережившим Блокаду, дедам, освобождавшим Ленинград, бабушке-фельдшеру военного госпиталя. ⠀

Прошлому закон не писан

Шёл 1986 год. Мне пятнадцать. Кто о чем мечтал в восьмом классе, я — о работе. Чтоб купить индийские синие джинсы, как у Ирки Бритовой. Поделилась проблемой с соседкой — почтальоном, она предложила взять пару домов на полставки, разносить корреспонденцию перед школой.

Первый подъём на работу в 4:30 не забуду никогда. Дребезжащий будильник улепётывал с прикроватной тумбочки, пока не прекратила его вопли шлепком по кнопке, так что стрелки звякнули. В почтовое отделение плелась с видом бурлака, тянущего вдоль Волги лямку. Думаю, лицо моё имело такой же бледный, измождённый вид, как у тех, чьи трудовые стоны песней зовутся.

В отделе доставки пахло типографской краской, рабоче-крестьянским потом, варёными сосисками и удушающе — одеколоном «Наташа». Через полчаса обучения уже сортировала со скоростью машинки, считающей деньги, свежие утренние газеты. Руки были чернющие. Знатоки тогда пояснили, что в советских газетах текст печатался краской на основе сажи, свинцовых красителей и смол. Мол, привыкнешь, только пальцы не облизывать! К весне уже была почтальоном-профи. Гоняла на велике, увешанным пятью бегемотоподобными пачками газет, журналов, писем, ощущая себя дипломатическим курьером.

В тот день будильник от меня всё же сбежал, свалившись с тумбочки, с причёской Гекльберри Финна вылетела из дома. Вскочила на велик, как заправский жокей. Не касаясь седла, гнала по улице, вдыхая запах свежего хлеба из проезжающих ЗИЛов. Сна будто не бывало. Белая ночь отсалютовала и сдала пост нетерпеливому утру с ласковыми лучами просыпающегося солнышка. Главная в отделе доставки пробурчала что-то насчёт того, что на почте работает одна она. Спор и я тогда еще не были знакомы. Проскочила к разобранным (сегодня не мной) пачкам прессы. Нацепила невинную улыбку, пробурчав под нос «фак ю», быстро прикрутила тяжеленные баулы резиновыми жгутами к усиленному багажнику.

Бросила велик у первого дома. Но магнитного ключа от домофона в кармане не нашла! Дедуктивным методом попыталась расшифровать код, прильнув носом к замку. В этот момент дверь резко открылась. Я, словно от порыва ураганного ветра, отлетела к лестничным перилам. Высоченный парень с ёжиком пепельно-русых волос вызверился:

Конец ознакомительного фрагмента.