Проклятие Айви

Алина Чурюмова

С детства нас окружают сказки, мифы и выдуманные истории. Но что, если они внезапно ворвутся в нашу жизнь?Вот уже несколько лет Айви избегает взглядов, прикосновений и людей. Из-за издевательств одноклассников ее тело теперь переполнено страхом и нелюбовью к себе. Она мечтает исчезнуть, раствориться, но даже не подозревает, что жизнь может стать еще хуже…

Глава 2

Достаточно продолжительное время Айви не могла отойти от произошедшего и пыталась восстановить дыхание. Горло неприятно раздирало от дикого кашля, но дело было вовсе не в косточке. Айви знала, что ничем не подавилась, ведь в этот момент у нее во рту даже ничего не было. Тогда что случилось?

Девушке уже стало казаться, что это реакция организма на сегодняшний случай с Николь. Будто бы он подавал знак, предупреждал о том, что нужно держаться от нее подальше. Но все позади, Айви удалось успокоиться, однако мышцы в ногах до сих пор неприятно выкручивало. Это не давало забыться окончательно. Может, из-за каких-то физических нагрузок, может, на погоду, кто знает? Сегодня вообще все как-то не так.

Обняв нового плюшевого друга, которого подарила Фиби, Айви незаметно провалилась в сон, хотя время было еще даже не вечернее. Но за эту половину дня ее силы настолько исчерпались, что можно сравнить с полноценно прожитым днем от рассвета до заката. Девушка не видела никаких снов, лишь кромешную темноту и небытие. Приход мамы в ее комнату также остался незамеченным. Казалось, за окном даже может пролететь метеорит, и тот не сможет разбудить Айви.

Праздничный стол уже давно опустел, торт так и не тронут именинницей, ждет своего часа в холодильнике. Вечер плавно перешел в ночь, позволяя мраку окутать улицы и дома. Ничто уже не способно разрушить тишину, абсолютно все живое погрузилось в тоннель, ведущий напрямую в новый день. Так казалось до этой самой минуты.

Жарко, душно, мокро и невыносимо больно. Айви даже не успела проснуться, как ее пронзительный, душераздирающий, оглушительный крик заставил подорваться с постели родителей и, может быть, ближайших соседей. Этот звук пробрался сквозь открытые окна и эхом разнесся по узкой безлюдной улочке. Отец первым ворвался в комнату дочери, которая так и не прекращала кричать. Ее бросало по кровати из стороны в сторону, она не могла находиться на одном месте, не могла замолчать, не могла справиться. Эта адская боль не имела истоков, она была повсюду, рвала изнутри живот, грудь, ноги, голову, душу.

— Я умираю! Помогите! — выдавила из себя девушка сквозь выворачивающие наизнанку вопли.

Миссис Элфорд трясущимися руками кинулась набирать номер скорой помощи, а отец пытался удержать Айви на одном месте, чтобы не дать ей упасть с кровати во время приступа. Но ее движения оказались такими резкими, сильными, что мистер Элфорд с трудом справлялся. На его лбу выступил пот то ли от усилий, то ли от того, что Айви до смерти напугала его.

— Оливия, скорее! — поторапливал он жену. — Что мне делать? Что с ней?

— Они едут, Том, — сквозь слезы выкрикнула миссис Элфорд. — Айви, боже мой, что с тобой? Что болит, дочка?

Но девушка не слышала, что ей говорят. Все затмила боль. Еще чуть-чуть, и она больше не выдержит. Ей уже хотелось поскорее закончить это и неважно каким именно способом. Она хваталась за ноги, руки, голову, раздирая кожу до крови. Теперь вся она была исцарапана так, будто на нее напал дикий зверь. Только это чувство казалось ничем, по сравнению с тем, что творилось внутри.

— Убейте меня! Прошу!

Белая простыня смялась под извивающимся телом и обрела хаотичные алые разводы. Это были уже не просто царапины, а настоящие раны.

— Том, держи ее, прошу! Она сейчас покалечит себя! — кричала Оливия параллельно с Айви. Смесь всех этих звуков создавала нечто невыносимое для ушей и безумное для понимания. Нет никаких сомнений: соседи, стоя на улице, уже пытаются понять, откуда исходят крики и кого убивают.

Время потеряло свой смысл. Какая разница, насколько быстро приехала скорая, если этот кошмар длился уже целую вечность? Айви не могла объяснить, что с ней, не могла замолчать. У родителей, в свою очередь, душа рвалась на мелкие кусочки, глядя на все это. Они ничем не могли ей помочь, как бы ни хотелось. Руки отца испачкались кровью дочери: он из последних сил старался сдержать ее на кровати, но с каждым ее рывком делать это становилось все труднее. Как она сама не устала — совершенно непонятно.

За окном замелькали маячки скорой помощи. Миссис Элфорд бросилась к двери.

— Умоляю, скорее! Наверх! Я не знаю, что с ней. Только помогите, прошу!

Вопли донеслись и до врачей. У каждого из них уже запустился мозговой штурм: что могло спровоцировать такую боль, откуда она взялась, где именно болит?

Лицо Айви стало бледным, измученным, она больше не могла вынести ни секунды.

— Пожалуйста, обезбольте ее, что бы это ни было! Она так уже долго! — умоляла Оливия, больше не вытирая слезы. Какой смысл, если они тут же снова скатывались по щекам?

Держали Айви втроем, чтобы вколоть обезболивающее. Она даже не заметила, как иголка проткнула ее кожу. Сейчас любое вторжение в тело было бы куда приятнее, чем то, что пришлось терпеть. Но спустя пару минут крики стали прерывистыми, не такими громкими, сходящими на нет, а сила, с которой девушку бросало по всей кровати, постепенно начала исчезать. В этот момент Айви почувствовала себя ватой, не способной даже моргнуть. И это радовало. Пусть лучше так. Все, что угодно будет лучше, чем снова пройти этот ад.

Она свернулась калачиком и глубоко задышала. Вся одежда промокла насквозь, волосы превратились в мелкие сосульки, а тело била мерзкая дрожь. Она горела снаружи и изнутри. Все попытки разговорить девушку после того, что с ней случилось, оказались тщетны. Единственное, что она произнесла:

— Я почти умерла.

После обезболивающего девушка быстро успокоилась и позволила себя осмотреть. Температура тела повысилась до 39.8 градусов, однако вскоре после очередного, уже сбивающего температуру укола, симптомы заметно ослабли, и всем удалось выдохнуть. Стены дома больше не содрогались от душераздирающих криков, а сама Айви сразу уснула. От госпитализации семья отказалась, намереваясь обратиться на следующий день в клинику, где они обычно наблюдаются. Но после ухода врачей миссис Элфорд еще полчаса провела у постели дочери, обрабатывая раны, которые она сама себе нанесла.

Родители не спали почти всю оставшуюся ночь. Лишь под утро удалось хоть ненадолго забыться, однако будильник прозвенел так скоро, что лучше бы и вовсе не ложились. Они боялись этого момента, боялись заглянуть к дочери в комнату, застать ее за новым приступом или чего похуже… Но в доме тишина, Айви спит, и будить ее не надо, ведь на учебу, разумеется, она не пойдет. На повестке дня важные вопросы и их решение. Так это оставлять нельзя. Бедняжка чуть не умерла от боли прямо на глазах у родителей, а они ничего не могли сделать, не понимали, как помочь. Хуже не придумаешь наказания.

По такому случаю и Оливия, и Том тоже остались дома, взяв на работе отгул. Они молча пили зеленый свежезаваренный чай. Никто из них не решался начать разговор, каждый прокручивал в своей голове этот ночной кошмар, а в придачу ко всему в памяти всплыл приступ кашля у Айви за вчерашним обедом. Может, это действительно была не случайность?

Оглушающая тишина разбудила девушку. Глаза открылись слишком резко, не давая возможности привыкнуть к утреннему свету. Первое, о чем она подумала: «Где я?». Приподнявшись с подушки, она осмотрелась и все вспомнила: эта ночь не была сном. Воспоминания отзывались где-то маленькими, а где-то совсем неприятными пощипываниями в виде царапин на теле. Айви оглядела себя: под ногтями засохла кровь, на ногах и руках виднелись алые разводы, отпечатавшиеся также и на постельном белье. Она в ужасе округлила глаза, прокручивая в голове все, что испытала, и никак не могла понять, что с ней произошло. Айви помнила жар, озноб, разрывающую на куски боль, свой крик, врачей и тишину. Но сегодня не осталось ничего, кроме отметин на коже. Что это? Грипп какой-то? Инфекция? Непонятно, однако с постели ей легко удалось встать.

Она приняла душ, смыла с себя остатки крови, почистила зубы, и прилив сил не заставил себя ждать. Родители с первого этажа услышали звук фена и приготовились увидеть дочь. Но перед тем, как спуститься вниз, девушка оделась в закрытую одежду, несмотря на жаркую погоду. Все это для того, чтобы скрыть те самые следы от ногтей, иначе у посторонних возникнут вопросы. Айви однозначно не хотела привлекать к себе еще больше внимания, чем обычно. Пусть лучше думают, что она чокнутая, раз нацепила на себя теплые вещи.

Привычные шаги по лестнице звучали так, будто бы все в порядке. И когда мистер и миссис Элфорд увидели дочь, груз с плеч рухнул сам собой.

— Айви! — вскочила с места мама. — Как ты себя чувствуешь?

Девушка на секунду прислушалась к своему телу и ответила:

— Все хорошо, мам.

— Ничего не болит? Не лихорадит? Давай измерим температуру.

Айви присела за стол к отцу. Он молча взял ее руку, нежно перебирая костяшки. Кажется, чувствовать, что с ней все хорошо, было куда спокойнее, чем знать это на словах. Через несколько минут градусник показал 36.7. Миссис Элфорд даже улыбнулась.

— А ты куда собралась? — спросила она.

— Как куда? В школу.

— Нет, Айви, сегодня лучше остаться дома. То, что произошло ночью, ничем хорошим не пахнет. Нам нужно обратиться к врачу.

— Но я ведь хорошо себя чувствую.

— Расскажи, что это было? Где болело? Как все началось?

Она мысленно вернулась в тот момент. Поморщилась… Медленно заговорила:

— Я спала, потом внезапно заболело все тело. Нет, даже не заболело. Оно будто ломалось, горело, рвалось на части. Я не знала, за что хвататься. Я стала комком боли. Голова раскалывалась, все выкручивало… особенно ноги. Сначала подумала на судороги, но такое ведь невозможно, чтобы от макушки до пяток? Хотелось просто умереть.

— И ты еще в школу собралась? Том, поедем прямо сейчас. Я не хочу, чтобы это все повторилось, — миссис Элфорд тут же поднялась с места и засобиралась. Айви с отцом подчинились ее приказу.

В клинике по назначению лечащего врача девушка прошла все, что только можно было, но результаты не показали никаких отклонений. Это одновременно и порадовало, и озадачило всех, включая саму Айви. Наверное, можно расслабиться, выдохнуть, ведь все в порядке, но почему так тревожно на душе? Будто было бы спокойнее и логичнее, если бы у нее что-то нашли. Хотелось объяснений, но врачи не волшебники, они видели то же самое, что и остальные: абсолютно чистые анализы и показатели в пределах нормы.

Вечером позвонила подруга. Айви редко прогуливала уроки, так что своим отсутствием все же заставила обратить на себя внимание.

— Где ты была? Я звонила, — взволнованно спросила Фиби.

— Эм-м… Я плохо себя чувствовала, и мама сказала остаться дома, — ответила Айви.

Фиби можно было рассказать о том, что произошло, но зачем? Все равно она ничем не смогла бы помочь. К тому же, если опустить подробности, так оно и было.

— А сейчас уже лучше?

— Да, я завтра буду в школе. Так что увидимся.

Засыпать было страшно. Вдруг это снова произойдет? Тело ничего не предвещало, даже ноги больше не крутило, как вчера, поэтому Айви легла в постель, стараясь отключиться как можно скорее. Отец зашел к ней в комнату, чтобы убедиться, что все в порядке, поцеловал дочь в макушку и вернулся к себе.

Утром все встало на свои места. Все-таки хорошо, когда в доме спокойно и все здоровы. Проживая день за днем, этого не замечаешь, но стоит только чему-то случиться, как мечтаешь вернуться в обыденность.

Вот Айви и вернулась. В школу. Снова одета не по погоде — сегодня царапины покрылись корочками и стали еще заметнее. Но как же непривычно находиться в этих стенах после всего одного дня отсутствия. Каждый раз девушка переступала через себя, когда шла навстречу тем, кто испортил ей всю жизнь. Она боролась с внутренним криком ежедневно и не всегда удачно. Порой, возвращаясь домой, она запиралась в ванной, включала воду и выплакивала все до последней капли, чтобы ничего не осталось, чтобы не сорваться при родителях или Фиби. Бывало, даже делала себе больно, когда очень хотелось кричать, поэтому на бедрах теперь виднелись мелкие шрамы от лезвий.

Никогда в жизни Айви не подумала бы, что будет способна причинить себе вред в порыве сдержанной истерики, где-нибудь в углу ванной бить себя по голове, выдирать пучки волос, прикусывать изнутри щеки до крови. Одноклассники били ее за что-то, ведь не просто так, поэтому девушка поверила в то, что на это действительно есть причины. Значит, она заслуживает этого, значит, и сама должна делать это с собой. Хорошо, что не выколола глаза, с которых все и пошло. Чем меньше Айви смотрела на себя, тем меньше думала о своем уродстве.

В холле ее встретила Фиби. Они всегда встречались здесь в одно и то же время.

— А ты чего так тепло одета? Жарища ведь.

— Разве? Мне нормально, — пожала плечами Айви, преодолевая неприятное ощущение прилипшей к телу кофты. Главное, не подавать виду.

Навстречу шли, как обычно под ручку, Николь и Эшли. За ними плелась Ханна. С годами дружба их девчачьей троицы начала давать сбой, так что Ханна больше не была им такой близкой подругой, как несколько лет назад. Айви, увидев их, тут же напряглась, невольно опустила голову, чтобы не встретиться с ними взглядом. И когда они уже почти прошли мимо, Николь вдруг остановила Айви за руку. От этого прикосновения девушка дернулась, как от разряда тока. Очень неприятные воспоминания всплыли мгновенно. Сейчас снова что-то случится. Господи, как хотелось зажмурить глаза и открыть тогда, когда все уже будет позади. Но случилось нечто более странное и пугающее.

— Айви…, — произнесла Николь, пристально разглядывая напуганную девушку с головы до ног. — Ты что-то сделала с волосами?

— Что? — нахмурилась Айви. — Нет.

— Странно. Никогда не замечала, что у тебя такие красивые волосы, — ее пальцы с безупречным маникюром зацепили рыжую прядь и осторожно покрутили.

«Сейчас дернет. Сейчас дернет», — с пометкой «опасно» мелькало в голове. Айви физически приготовилась к худшему, но Николь отпустила ее так же неожиданно, как и схватила. Кажется, девушка даже не дышала все это время.

— Я серьезно. Красивые волосы.

— С-спасибо, — преодолевая потерю дара речи, ответила она. И только спустя полминуты решилась пойти дальше.

Фиби также находилась в удивлении. Еще ни разу за все эти годы такого не было. Каждая встреча заканчивалась хотя бы одним едким словом в их сторону, но не сегодня. Что это вообще было?

— Она что, похвалила мои волосы? — переспросила Айви у подруги.

— Я думала, мне показалось. Что это с ней?

— Не к добру это. Николь ничего не делает просто так. Ей что-то нужно.

— Может, реально понравились?

— Фиби, мои волосы такие же, как и всегда. Я не красила их, не ходила в парикмахерскую и не меняла шампунь. Не верю ей.

— Ну, вообще да, странно все это. Николь умеет напугать людей.

«Это уж точно», — мысленно проговорила Айви. И знала она об этом, как никто другой.

На литературе, когда девушка увлеченно погрузилась в чтение, ей в затылок прилетело что-то едва ощутимое. Она обернулась и увидела, как Пит показывает пальцем на пол.

— Подними, — шепнул он, подозрительно улыбаясь.

— Так, на задних рядах, потише! Или уже все прочитали? Готовы ответить? — недовольный голос учительницы заставил вновь вернуться к произведению.

Айви проигнорировала просьбу Пита. Ее глаза нашли строчку, на которой остановились, и забегали по буквам в том же темпе. Литература ей нравилась. Она могла погружаться в книги, несуществующие жизни, судьбы, сопереживать героям, бояться за них, ненавидеть, любить. Это был параллельный мир, куда она часто сбегала от своих будней. Отдельный вид любимых историй у Айви был тот, где кто-то, как и она, страдал от чужих рук, слов, взглядов, но потом становился свободным, сильным, мог постоять за себя и дать отпор обидчикам. На какое-то время она забывалась и чувствовала себя легче, верила в то, что такое возможно, но реальность каждый раз разбивала ее маленькую надежду. Она никогда не будет другой, а люди никогда не перестанут осуждающе пялиться на нее. Ее внешность — клеймо на всю жизнь. Здесь таких не любят. Айви и сама себя ненавидела за это.

— Пс-с… Айви! — снова послышался шепот за спиной. — Айви-и-и…

Эти звуки не давали сосредоточиться на книге, так что она, бросив короткий взгляд на учительницу, отреагировала.

— Чего тебе?

— Подними записку. Это тебе, — указал он пальцем в сторону ее стула.

Айви вновь посмотрела на мисс Бейтс: та упрямо что-то выводила ручкой в тетради, не обращая внимания на класс. Записка валялась прямо под ногами девушки. Она подняла свернутый в маленький квадратик листок и развернула его.

«Что делаешь после школы? Кайл.»

Она нервно смяла записку и убрала в пенал. Совсем с ума сошел? Как он смеет с ней вообще говорить после всего, что было? После того, что он делал за компанию с чокнутыми одноклассницами! Айви знала, что это очередная уловка, издевательство, повод посмеяться над ней. Нет, на это она уж точно не купится.

После урока, когда Фиби и Айви вышли во двор, их догнал Кайл.

— Эй, Айви, постой! — он часто и неравномерно дышал. Видимо, так торопился. — Можем поговорить?

— Мне не о чем разговаривать с тобой, Кайл.

— Всего минуту, обещаю. Это важно.

Она неуверенно переглянулась с подругой, и Фиби отошла чуть в сторону, давая возможность поговорить им наедине. Айви перевела взгляд на парня, не произнеся ни слова, и просто ждала.

— Так что ты будешь делать после школы? — спросил он.

— Что тебе нужно от меня? Говори прямо. Поиздеваться?

— Нет-нет, Айви, я… Я всего лишь хотел проводить тебя до дома, — Кайл невзначай коснулся ее руки, но девушка отдернула ее и отскочила на шаг как ошпаренная.

— Не трогай!

— Прости, я не хотел. Вернее…

— Я не забыла, что вы сделали. Не смей ко мне приближаться, Кайл, — Айви старалась сказать это коротко и уверенно, но ком подкатил к горлу слишком внезапно. Ей больно и страшно даже находиться рядом с этими людьми. Больше ни единому их слову она не поверит никогда.

Мокрые глаза не остались незамеченными. Кайл смотрел прямо в них, но больше не стал задерживать девушку. Она права, ему нельзя приближаться к ней, но что-то неведомое будто заставило написать ей эту записку. До сегодняшнего дня Кайл не думал об Айви так, как подумал сейчас. И он не мог найти этому объяснения.