Украденная драконом

Алина Углицкая, 2023

Однажды Огненный дракон Дхиррайм Бер-ан-Схар поклялся, что пожертвует чем угодно ради своей мести. Даже истинной парой. Что ж, он сделал неправильный выбор – и проиграл. Маленькая принцесса больше не принадлежит ему. Эрисхайм отобрал у него все: уважение клана, титул главы и родителей. А теперь еще и суженую!Сейчас он смотрел на нее и понимал: между ними огромная пропасть. Чем больше он пытается завоевать Юну, тем дальше от него главная цель – месть Эрисхайму. Теперь в нем боролись два чувства. Он хотел, чтобы принцесса была рядом. Но и отказаться от мести уже не мог. Слишком жгучим было это желание.

Глава 6

Не отдавая себе отчета, Юна положила руку на грудь. Туда, где сейчас ёкнуло сердце.

Ульрих никогда прежде не вспоминал о ее матери, если не считать того короткого признания в подвалах дворца. И услышать сейчас, что она на нее похожа, стало сродни бальзаму на душу.

Прежде он был для нее королем — мудрым, сильным, но чужим и недосягаемым. А сейчас перед ней стоял сломленный старик, у которого отняли все, кроме воспоминаний и… дочери.

Она смотрела на него и видела перед собой не правителя, а отца. Того, кто по-настоящему беспокоился за нее.

Осознание было коротким и ясным: вот он, единственный родной человек, который у нее остался. Единственный, кому она может довериться, и который всегда, при любых обстоятельствах будет на ее стороне.

— Ты и внешне на нее похожа, — он улыбнулся, глядя на нее с затаенной печалью. — Если бы только можно было вернуться назад и все исправить…

Горло Юны сжалось от накативших эмоций, а сердце зашлось в неистовой пляске.

— Ты голоден? — выдавила она, беря отца за руку.

Ей хотелось разделить с ним воспоминания: от самых радостных до самых печальных. Подарить ему частичку тепла.

— Есть немного. Хотя не скажу, что господин Бер-ан-Схар экономит на гостях, — усмехнулся бывший король.

— Хорошо, я тоже немного проголодалась. Тем более что обед мы уже пропустили.

Юна подозвала Авилину, которая все это время тенью маячила у дальней стены.

— Да, госпожа, — кивнула служанка. — Накрыть на стол в вашей комнате или здесь?

— Лучше здесь, — распорядилась принцесса. Глянула на отца еще раз и добавила: — И принеси больше мяса.

Несмотря на то, что исцеляющий огонь залечил его увечья, Ульрих выглядел худым, словно высохшим. Похоже, в тюрьме его не особо кормили. Да и зачем кормить смертника?

Юна боялась даже представить, что он пережил. Боялась расспрашивать и бередить душевные раны. Ей тоже хотелось о многом забыть.

Кроме обещания, данного самой себе.

Когда-то, плача у каменной стены, отрезавшей ее от отца, она поклялась, что вернется за ним и спасет. Теперь он здесь, рядом с ней, живой и почти невредимый. А у нее появилась новая цель. Только она больше не плачет.

За это время она стала сильнее.

— Я очень скучала, папа, — сказала принцесса, когда служанка покинула комнату. — Теперь ты в безопасности. Здесь ни Эола, ни Вильгельм тебя не достанут.

— Я тоже скучал, — признался он. — Знаешь, перед лицом смерти все, что прежде казалось важным, становится на редкость бессмысленным. А то, на что никогда не обращал внимания, внезапно оказывается жизненно важным.

— Ты стал философом, — улыбнулась Юна, прекрасно понимая, что он имеет в виду.

— Да, в Мертвой башне у меня была куча времени для размышлений.

Она взяла его морщинистую ладонь и приложила к своей щеке. Нежную кожу царапнули застарелые мозоли, натертые рукоятью меча. Но Юна лишь улыбнулась. Этим простым жестом ей хотелось показать свои чувства, которые отец не замечал столько времени.

Ульрих с тяжелым вздохом отвел взгляд.

— Прости меня, — сказал глухим тоном. — Я был ужасным отцом.

— У нас есть шанс все исправить, — она погладила его по руке.

Разговор прервала Авилина. Горничная широко распахнула двери, пропуская вереницу служанок в одинаковых платьях. Девушки внесли подносы с едой, быстро накрыли стол и, поклонившись, молча исчезли.

Отец и дочь остались одни.

Юна с умилением смотрела, как он зачерпывает первую ложку. Его рука немного дрожала. Человек, который прежде решал судьбы целой страны, сейчас был слабым и немощным.

Сердце девушки сжалось от этой мысли.

— Не смотри на меня так, будто я при смерти, — проворчал бывший король.

Она пристыженно отвела взгляд.

— Прости… не хотела тебя обидеть.

— Главное, что мы оба живы. А все остальное можно исправить.

Некоторое время они ели молча. Наконец Ульрих снова заговорил:

— Ты должна знать… Это я виноват в том, что случилось в Астерии.

Юна удивленно взглянула на него:

— Ты о перевороте?

— Да.

— Но почему ты винишь себя? Разве ты мог предвидеть…

— Да.

Вздрогнув, принцесса отложила ложку и внимательнее вгляделась в лицо отца.

Бывший король невесело хмыкнул:

— На мужчинах нашего рода лежит проклятье. Ты взрослая девушка, замужняя, — он бросил короткий взгляд на драконье ожерелье, — тебе уже можно знать.

Юна коснулась каменных бусин. Она ведь так и не рассказала отцу, что ее брак был фиктивным. Впрочем, пусть ожерелье и стало видимым — ни снять его, ни разорвать все равно невозможно.

— Мой предок Ганс Третий не любил свою жену, королеву Миреллу, — продолжил Ульрих, опуская взгляд в тарелку, — зато любил падших женщин. Он частенько надевал маску и ходил по столичным борделям. Однажды вражеская стрела застала его прямо на шлюхе. Угодила в пикантное место, о котором в приличном обществе стыдно сказать. Весть об этом позоре быстро разнеслась по всей стране. Короля с королевой подняли на смех. Вся столица была завалена оскорбительными памфлетами. Когда королеве донесли об этом, она в гневе попросила богов наказать короля. С тех пор каждый мужчина в нашей семье получает такой же подлый удар от супруги, какой получила Мирелла от мужа.

Юна невесело усмехнулась:

— Ты про измену? Жестокое наказание.

— Это была одна из причин, почему я не женился на твоей матери. Помимо всех прочих. Знать и ждать, что однажды она мне изменит — оказалось выше моих сил.

— Понимаю. Но почему я об этом не знала? Почему об этом нигде не написано?

— Сын Ганса, Ридрих Седьмой, приказал вырвать эту позорную страницу из родовой летописи королей. Так что история передавалась только из уст в уста. Мне рассказал отец, когда лежал на смертном одре. То же самое я собирался сделать для Этана…

Ульрих замолчал, оборвав фразу. Но Юна и сама догадалась, что осталось несказанным.

— Значит, ты предвидел измену королевы? — уточнила она.

— Ожидал. И знаешь, сидя в темнице, я вспомнил множество моментов, которые указывали, что Этан не мой сын. Но он едва ли не с рождения проявил родовую магию. Я до последнего дня не сомневался в своем отцовстве.

Он с силой сжал ложку.

По морщинистой щеке скользнула слеза и впиталась в седую бороду.

— Мы все исправим, — Юна накрыла его руку своей. — Я ведь тоже верила, что Этан мой брат. Он был так… убедителен.

— Не он, — Ульрих покачал головой, — в нем нет ни капли магии, а тем более — магии огня.

— Тогда как…

— Особые руны. Когда он родился, глава Ковена по приказу Эолы нанес ему на левую пятку магическую печать. Именно эта печать сделала его невосприимчивым к чужому огню, и это она позволила ему демонстрировать якобы «родовую силу». Жаль, что я слишком поздно об этом узнал.

— Теперь все ясно, — прошептала девушка, возвращаясь мыслями в тот день, когда вынуждена была бежать из дворца.

Именно тогда Ульрих признал, что она — его единственный ребенок.

— Да, из меня вышел ужасный отец и ужасный король. Глупый и недальновидный. Только в тюрьме я понял, что все это время меня окружали предатели, и что весь этот переворот готовился задолго до того, как я, старый дурак, отослал твою мать в монастырь!

Не в силах сдержать эмоции, он ударил кулаком по столу.

Тарелки подпрыгнули и зазвенели.

Закусив губу, Юна ждала продолжения. Но Ульрих молчал. Тогда она сама задала вопрос, ответ на который хотела узнать все это время:

— Ты ее любил?

— Кого? — Ульрих непонимающе взглянул на нее.

— Королеву.

— Нет. Я всю жизнь любил твою мать. Она была прекрасной женщиной. Лучшей из тех, что может встретить мужчина. Если бы можно было вернуть время назад, я бы женился на ней и сделал своей королевой. Но тогда я был молод и глуп. Я испугался и смалодушничал из-за проклятья. А потом ради мира в стране заключил брак с принцессой Ризании.

Юна кивнула. Только сейчас она поняла, как важно ей было это услышать.

— Если бы она мне возразила, — он снова заговорил, — если бы воспротивилась… Но она даже не сказала, что носит ребенка. И ничего не потребовала взамен. Молча выслушала мой приказ, собралась и уехала. Я узнал о тебе, только когда ты родилась. Но было уже поздно, Юнона умерла до того, как я успел ее повидать.

— Но ты все равно приехал в тот монастырь, — тихо сказала Юна. — И забрал ее медальон.

Она потянула за цепочку, доставая отцовский подарок, который все это время находился под платьем у нее на груди. Дневной свет, льющийся в окна, отразился в гранях Хранителя.

— Да, я забрал его, желая сохранить хоть что-то на память о ней, — мрачно признался Ульрих. — Тебя я забрать не мог. Если бы Эола узнала…

— Она постаралась бы избавиться от меня, — усмехнулась девушка.

— Прости, тогда я не мог даже смотреть на тебя, чтобы не испытывать боли. Все, что мог, это спрятать подальше, но не потому, что стыдился или ненавидел, а потому, что боялся за твою жизнь. Я хотел, чтобы ты выросла обычным ребенком и прожила обычную жизнь. Но потом случился пожар… Ты была маленькая и не помнишь…

— Помню. Мне рассказали.

В ответ на его удивленный взгляд она пояснила:

— Эльнура Санс-Авард. Я познакомилась с ней, когда пробиралась в Вальдхейм.

Говорить о том, чем закончилось это знакомство, Юна не стала.

— Эльнура, — нахмурился Ульрих, — знакомое имя.

— Это она создала воздушный кокон, который спас меня от огня.

— А, точно, была там одна магичка… Значит, ты знаешь, что там случилось?

— Да. Это я случайно сожгла монастырь. А ты приказал запечатать мой огонь.

— Прости.

— Я не виню тебя, — прошептала она, чувствуя, как горло перехватывает от слез. — После стольких смертей это было единственным выходом.

Отец вгляделся в ее лицо.

— Значит, ты знаешь и про графа Кроука?

— Знаю…

— Ну-ну, не стоит плакать, — теперь уже он сжал ее руку, делясь своим теплом. — Ты сильная, Юна, гораздо сильнее меня. Твой дед обязательно бы тобою гордился. Оба деда.

— Ты так думаешь?

Он улыбнулся:

— Я в этом уверен.

Несколько секунд они смотрели друг другу в глаза. И внутри Юны росло, ширилось, как море, выходящее из берегов, удивительно теплое чувство. От него защемило в груди, а на глазах заблестели слезы.

Коротко выдохнув, Юна запрокинула голову, чтобы слезы не потекли по щекам.

— Спасибо, — кивнула отцу. — Мне нужно было это услышать.

И поспешила сменить тему, боясь, что сейчас окончательно разревется:

— Как ты себя чувствуешь?

— Вполне сносно, — усмехнулся бывший король. — Лучше расскажи, как ты добралась до Эрисхайма? Как он тебя принял? И где ты познакомилась с Огненным?

Юна опустила взгляд. Напоминание об Эрисхайме кольнуло стыдом. Что они скажут друг другу, когда снова встретятся? А в том, что встретятся, принцесса не сомневалась. Рано или поздно это случится. Дхиррайм не сможет вечно держать ее в этом замке.

— Это долгий рассказ. Давай прогуляемся? — предложила она, отбрасывая тревожные мысли. — Слуги сказали, здесь есть чудесный сад.

— Почему бы и нет? — согласился Ульрих, оглядывая пустые тарелки. — После такого сытного обеда я и сам не прочь ноги размять.