Баньши Ветра

Алина Сконкина, 2013

Люди овладели стихийной магией и превзошли драконов. В Академиях обучают избранных, в ком пробудился дар. Но стихия сама решает, кого отметить. Младшая дочь ашуры Шанны Фиама родилась полукровкой. Люди видели в ней Проклятую и винили в бедах. Будучи изгоем для двух народов, Фиама росла в изоляции от внешнего мира, до тех пор, пока в ней не пробудился дар. Шанна чувствует великую силу в младшей дочери и отправляет её в Академию магии Воздуха. Фиама впервые покидает родной дом, желая овладеть даром и найти друзей. Она не знает, что люди везде одинаковы, а в любом обществе есть главари и пешки. Роль полукровки предопределена. Смирится ли Фиама или попытается противостоять, ставя на кон свою свободу, убеждения и жизнь?

Дом

— Сегодня, Ветер! Сегодня я поеду в Академию магии Воздуха, представляешь? — радостно произнесла девочка на вид лет девяти, низенькая, худенькая, в потёртой футболке и затасканных старых штанах. Тёмно-русые волосы заплетены в две растрёпанные косички, выбившиеся пряди заведены на острые уши.

Девочка стояла на мосту из чёрного камня, украшенного острыми пиками-концами, выполненными в готическом стиле. Внизу ужасным шрамом на теле мира расползлась бездонная пропасть, настолько чёрная, что казалось, поглощала солнечный свет. Разлом распростёрся на несколько километров в длину, в ширину же не больше пяти сотен метров. С середины моста открывался поистине неописуемый вид на мрачный и зловещий, но ныне заброшенный город демонов — Сейтан Хейм.

По рассказам старших расселина — трещина в самом мироздании, которая соединяла Плутон с миром демонов — Адом, она стала дверью для тёмного народа, который повалил в Аэфис и едва не уничтожил весь мир. Именно демоны, отстроили город прямо в пропасти, утопив свои замки шпилями вниз к своему родному Аду; протянули величественные мосты и поселились здесь, отравляя тёмной магией окрестные земли.

Тирания демонов продолжалась недолго, вскоре их изгнали, выученные маги, после двухсот лет Безвременья и Смутного времени, родившиеся в Аэфисе. Однако не все тёмные сущности покинули мир, были те, кто договорился с Демоншей — чьё имя трижды проклято — , правившей в ту эпоху Аэфисом, и она спасла их, даровала земли и смертную жизнь. Тех демонов, что хотели, как люди любить и создавать, Демонша обратила в новую расу и назвала их ашурами и яшами. С тех пор они жили неподалёку от Сейтан Хейм и не давали разрушить проклятый город.

Всё это девочка узнала в школе, куда периодически ходила, а мама дома рассказывала иную версию. Будучи ашурой, мама могла описать события с большей достоверностью. Она рассказывала трём дочерям, что демоны не пытались уничтожить мир, что они внемли мольбам Демонши — чьё имя запрещалось произносить, как самое страшное проклятие — также известной как дочь Сатаны, и сражались на стороне Плутона против захватчиков из другого мира, которые явились порабощать. Страшным оружием, от которого нет спасения, они уничтожали всё, расчищали место для своих людей, что ломились в мир безбрежной лавиной. Захватчиков поддерживала Земь, обширная страна лесов, полей и изобретателей, польстившихся на разработки иномирцев.

Благодаря демонам войну удалось выиграть, а всё отвратительное иномирское оружие уничтожить без следа, но мир больше не был прежним. Аэфис получил славу темнейшего уголка, порабощённого демонами и тварями Ада, страшного места, откуда зло расползалось во все уголки. Земь же отныне выступала против адской державы и всеми силами поддерживала культ Избавителя, великого бога, что избавит народ от всех горестей и бед, что спасёт от тьмы и уничтожит зло.

Девочка знала, что раз она дочь ашуры, то и сама является злом, но каждый раз сопротивлялась этому, желая доказать свою доброту, человечность. Она была рождена от союза ашуры и человека, как и две её старшие сестры, но отчего-то именно в младшей пробудились гены демонов и видоизменили её уши, выдавая грязную кровь.

— Опять всё из-за меня, — бубнила девочка себе под нос, смотря в чернеющую пустоту разлома. — Но я же могла бы спускаться на Серебряную неделю или летом. Не думаю, что маги учатся круглый год, хотя кто их знает. — Она взглянула на кусты, растущие у края разлома. В сухих мёртвых ветках лежала деревянная коробочка. — Жаль, что дом нужно продать. Я люблю наш дом. Всё из-за меня. — Девочка подняла глаза к небу. — Коуди не приходит в себя уже неделю, мне страшно. Что я с ним сделала? Ему не стоило тащить меня за руку к ручью. Неужели я действительно Проклятая и приношу людям несчастья, — голос её дрогнул.

Лёгкий ветерок потрепал концы косичек и понёсся дальше, посвистывая меж острых готических шпилей.

— И животным тоже, бедный Пузанчик, — продолжила девочка, провожая вихрь взглядом, на глазах её заблестели слёзы. — И Майза была здоровой козой, но стоило мне напороться на неё, возвращаясь с моста, как в ту же ночь она упала и изошла пеной. Я ведь смотрела на неё не больше минуты. Неужели и правда мои уши свидетельство генов демонов, унаследованных от бабушки?

Девочка опустилась на мост и сжала уши руками. Она раскачивалась взад-вперёд, пытаясь побороть плохие мысли. В деревне её называли Проклятой и винили во всех бедах. Люди ненавидели и боялись ашур, а полукровок презирали и считали порчей, но Шанна, мать девочки, упорно продолжала жить на окраине деревни. Она боялась, что если поселиться ближе к расселине, дети её умрут от тёмных миазмов Ада.

Разлом появился на территории Аэфиса триста лет назад, когда Сильваной, Разрушительницей тридевяти миров, завладела страшная сила Хаоса. После ста лет Безвременья, когда три страны объединились и уничтожили старый Ханаэш, Сильвана явилась в этот мир последним магов Воздуха, собрала жуткую армию из оборотней, вампиров, убийц и воров, привела чудовищных слуг из других миров и захватила горный край. Она начала эпоху Смутного времени, но сумела создать новое государство Аэфис-на-Ханаэш, где поселились изгои со всех стран. Ещё сто лет жили они под руководством Ауру, главы Кровавого Звездопада, страшной организации, собранной Разрушительницей. А затем Поднебесным Правителем стала Демонша. Несмотря на то, что она закончила Великую войну с иномирцами и Мировую войну четырёх стихий, отстроила Аэфис на руинах старого Ханаэша и создала новый народ надгорцев, возносящих Ветра, слава её покрыта мраком, ибо она — дочь Сатаны и страшнейший тиран, какого видела мир.

Голова девочки опустела, плохие мысли ушли на второй план. Девочка поднялась, бросила взгляд в бесконечную чёрную пучину и увидела маленький красный огонёк.

— Смотри! — крикнула она неведомо кому. — Оно опять там. Опять это маленькое красное пятнышко. Что это такое? — спросила девочка пустоту рядом с собой, пока вглядывалась в черноту провала. Если бы она могла видеть себя со стороны, то заметила бы, как изменились её глаза в тот момент: радужка расширилась и замерцала.

Пустота вокруг ничего не ответила, лишь слабый ветерок потрепал хвостики длинных, заплетённых в косы, тёмно-русых волос.

— Ладно, пойдём, Ветер, а то мамка заждётся. Нам ещё идти до остановки дирижаблей, вроде где-то там должен быть экзамен для поступления, — сказала маленькая полукровка и пошла в сторону заброшенного города ашур, прочь от разлома и чёрных камней старого прибежища демонов.

Сперва ашуры и яши заняли дворцы демонов и пристроили ещё несколько домов по краям расщелины, но затем разбрелись по свету. Жаркая кровь тянула новую расу на подвиги и приключения, заставляла покидать насиженные места. Лишь дюжина домов оставались заселены вблизи старого города демонов.

Первое поколение ашур в прошлом были демонами, но прошло время и у них родились дети, ставшие первым рождённым поколением. К ним относилась Шанна. Однако несмотря на кровное родство, ашуры очень сильно отличались от демонов: на висках маленькие рожки, тонкий хвост с пикой на конце, смугловатая кожа, двухцветные глаза и слабый магический дар, обычно направленный на разум или разрушение. Гибкое, развитое тело, бесстрашие и вечная молодость. Ашуры не старели, но были смертны, убить их могло обычное оружие.

Демоны считали ашур предателями, бросившими Ад и Сатану, променявшими тёмную мощь разрушения на глупую любовь и ничтожную жизнь. После изгнания путь демонам в Аэфис стал закрыт даже через расселину. Отныне они могли явиться лишь на зов — особый ритуал призыва. Но поскольку демоны презрели ашур, те дали клятву, что не станут призывать своих дальних родичей. Так воцарилось равновесие сил тьмы и света на Плутоне.

Девочка забрала деревянную шкатулку и побежала по дорожке ведущей, через почти заброшенный город к прогалине, за которой отстроили деревню люди. Пробегая мимо горной ивы, которую отличали очень длинные листья и лозы, покрытые шипами, как у акации, девочка притормозила. В небольшом дупле она спрятала свою шкатулку и припустила дальше.

— Пока мечта жива. Я верю в свою свободу, и будет так всегда, — пела маленькая полукровка, подпрыгивая и радуясь отличному дню. Ветер кружил вокруг неё, подхватывал косички и растрёпанные волоски, поднимал в небо пух фатили и одуванчиков. Не доходя до деревни, она свернула на обходную тропинку. На протоптанной дорожке сидел яша и, завидев маленькую фигурку девочки, ухмыльнулся. Полукровка затормозила, в прошлый раз на этом самом месте она встретила Майзу, дойную козу Стеоза. Дыхание девочки участилось, взрослые мужчины пугали её, особенно высокие и сильные, особенно нависающие над ней, особенно пьяные и буйные. Она шарахнулась в сторону и прибавила ходу вверх по склону холма.

Вечно этот Шики так пялится, а эта извращённая улыбочка. Брр, подумала маленькая полукровка. Если люди считали отпрысков Шанны порчей и недугом, проклятием деревни, то ашуры просто игнорировали их. Они презирали выбор Шанны и её любовь к людям. Иные ашуры считали, что смешение крови пагубно скажется на будущих поколениях их молодой расы и старались избегать их. Шанну же мало волновали предрассудки её народа, она просто-напросто влюбилась и захотела детей именно от человека, сперва одного, а затем другого.

Дорожка продолжала виться, огибая высокие, поросшие мхом валуны и заросли леса. Между деревьями иной раз открывался вид на тропинки соседних скал, вверх, вниз, вели они. Деревянные, подвесные мостики между зелёных гор совсем прогнили и ими старались пользоваться как можно реже. Как это всегда случалось, деревенским жителям было некогда заменить тросы и трухлявые доски. Огород и хозяйство отнимали всё время и силы, тем более, что дальними от деревни мостами почти никто не пользовался.

Выбравшись на дорожку, огибающую холм по спирали, девочка перешла на шаг, привыкшие к разреженному воздуху надгорцы почти не страдали отдышкой. Полукровке доставляло удовольствие неспешно подниматься, обдуваемой ветром, и что-то рассказывать.

–Представляешь, Ветер! Я — маг Воздуха?! Я буду учиться магии, смогу стать ближе к тебе. В Академии меня научат слышать тебя. — Маленькая полукровка была вне себя от радости, однако потом заговорила более грустным голосом: — Правда меня не будет четыре года. Четыре года я буду учиться…Но зато потом вернусь вся такая важная, — вновь весело прощебетала она. — Я тогда буду уже магом. — Она подняла грустные глаза к небу и продолжила, — жаль, я не смогу видеть маму. Ведь Академия находится на парящем острове, к тому же деревенские меня не простят.

За этими разговорами самой с собой, девочка не замечала дороги. Да и зачем? Ведь она ходила по этим местам с самого детства и знала, куда приведёт каждая тропинка. В небе неспешно ползли низкие облака, в ветвях деревьев щебетали птицы. Тут и там летали пушинки фатили, приобретая в лучах солнца загадочный золотистый ореол. В траве звонко заливались кузнечики и сверчки. Редко пролетали, спеша куда-то, толстые мухи и осы, добавляя в музыку природы своё звонкое жужжание.

— О! только представь, я же буду ходить в одежде мага! На моих подолах и плащах будут вышиты разные руны, обозначающие всякую всячину, а за спиной развиваться белые ленты. Я должна буду одевать лишь несколько цветов, чтобы все вокруг узнавали во мне мага Воздуха. А ещё, говорят, в Академии магии — своя форма. Интересно какая? Интересно мне пойдёт? Да что скромничать, мне всё интересно! Скорее бы в Академию! Я узнаю там множество интересных, новых вещей. А по дороге полетаю на дирижабле. Я увижу летающий остров! Да я буду четыре года жить на летающих в небе островах! Как же это, наверно, круто. — Всё это время лёгкий ветерок трепал тёмно-русые косички будущего мага. Стихия, как будто, понимала и даже поддакивала девочке, совсем забывшей, что сперва она должна пройти испытание. — Только бы люди попались добрые, — умоляюще воздела очи к небу девочка.

Впереди показался маленький домик, увидев его, юная полукровка припустила напрямик, залезая на огромные потрескавшиеся от времени валуны, и спрыгивая с них. Запыхавшись, она вбежала в калитку, подбежала к корыту, наполненному свежей водой, умылась и вошла в дом.

Крестьяне строили дома на каменистой почве, зачастую окружая гору или скалу кольцом. Толщу камней пробивали прочными сваями, а сами дома складывали из камня и дерева, чаще всего одной стороной строя к самой скале, чтобы сэкономить материал. Крышу ставили острую, иначе сильные ветры, бушующие в горном краю, могли оторвать её и унести в овраг, а крыли черепицей или мелкими дощатыми плашками. На вершинах скал, где земля была наиболее каменистой, селились магистры или архимаги. Они защищали свой дом заклинаниями и ветер не разносил их.

Низины по весне затапливало, земля в них становилась болотом, а когда болоте подсыхало, почва плодоносила. Плодородные угодья делили поровну между всеми жителями деревни, там разбивали огороды.

Большие деревни занимали две, реже три, рядом стоящие скалы, их улочки соединялись подвесными мостами. Деревня Левитация считалась довольно большой, она заняла скалу и близлежащий холм — редкость в Аэфисе. Через овраг протянули мост.

Дом полукровок и их матери стоял на соседней скале и относился к деревне, но в то же время он был на отшибе. Две скалы между собой соединял старый мост, высохшие и растрескавшиеся его доски не гнили, потому что большую часть времени находились на солнечной стороне, продуваемой ветрами.

С виду дом был небольшой, построенный из серого камня с деревянной пристройкой, заменяющей коридор и веранду. Лицевая сторона дома имела весёленькую раскраску лимонного цвета с голубыми вставками и белыми рамами окон. Деревянная пристройка отличалась от дома светло зелёным цветом. Черепичная крыша, низко нависающая над обеими частями дома, выглядела кривой, залатанной на скорую женскую руку, зато не текла.

Внутри, не считая веранды и коридора расположилось четыре комнаты. Первая проходная выкрашена в лимонный цвет. Здесь стояла тумба с полками, кровать, усыпанная подушками разного размера и зеркало. Из комнаты в глубь дома вели две двери. За одной находилась спальня: две кровати стояли углом, а у окна ютилась маленькая тумбочка. Другая дверь проходной комнаты вела к кухонному уголку и закутку рядом с ним, где стояли две кровати, примкнув к противоположным стенам.

С виду домик казался очень маленьким, но внутри проворная хозяйка смогла уместить всё необходимое, создав уютную и вполне просторную атмосферу.

— Привет, Ламия! — крикнула вбежавшая в дом девочка, гостье, устроившейся на веранде.

— Привет, Фиама. — улыбнулась ей в ответ Ламия, высокая девушка со средней длины каштановыми волосами и серо-голубыми глазами. Одетая в простую одежду — штаны и рубаху — она походила на юношу.

— Ну что, готова отправиться в Академию? — слегка наигранно спросила гостья Фиаму.

— Как никогда, — с готовностью ответила та.

— Ла-а-а-мия! Я же сказала столько вещей, сколько влезет в рюкзак и оставь место для еды на первые дни! — возопила, внешне похожая на Фиаму, но все-таки отличная от неё девушка, вышедшая из спальных комнат. Она тоже оделась в удобные короткие штаны и футболка с пятнистым рисунком. На вид обеим девушка было около шестнадцати лет. Они выглядели, как обычные люди, одна повыше, другая пониже ростом.

— Мне всё это нужно, Макри, — загундосила Ламия.

— Где ты шляешься? — набросилась девушка на Фиаму.

— Спрятала свои сокровища в тайном месте, — девочка показала язык сестре.

— В дупле лазины что ли? — отмахнулась та.

Фиама уставилась на неё. Макри знала младшую сестру, как облупленную, а лазиной называла горные ивы, поскольку любила по ним лазать. Скорее всего она даже знала, что за детские сокровища хранились в шкатулке. Рисунки, цветные стёклышки, перья диких птиц, любимая мягкая игрушка, камень похожий на голову щенка, четырёхлистные клеверы, карандаши, заколки — всё эти милые Фиаме безделушки, она спрятала в, как полагала, надёжном месте. В Академию запрещено брать личные вещи, маги предоставляли адептам всё необходимое.

— Переоделась бы, а то рвань на дранье, — покачала головой старшая сестра.

— Зато удобно! — фыркнула Фиама и побежала в спальню.

Сегодняшний день стал переломным в жизни всей семьи. Случившееся несчастье с мальчиком по имени Коуди стало последней каплей для жителей Левитации. Они знали, что мальчик частенько общался с остроухой полукровкой и в том, что с ним произошло виновата исключительно она. Коуди погрузился в беспробудный сон и уже неделю не приходил в себя. Шанна успокоила дочь тем, что в ней пробудилась сила суккуба — вытягивать энергию из людей, но пробудилась слабо, а мальчик просто слишком долго держал Фиаму за руку. Дочери ашура смогла объяснить, но не людям. Те не желали слышать ничего, они требовали изгнать проклятую малявку из деревни. Сперва крестьяне предупреждали Шанну, но терпение их лопнуло.

Вчера Макри увидела на боковой стене дома послание, написанное кровью: «Убирайтесь, или убьём ушастую тварь». Она тут же позвала мать, а вскоре они нашли выпотрошенного любимого домашнего кота. Его быстро похоронили, не показав впечатлительной Фиаме, но горе девочки было безутешно. Тогда Шанна решила, что больше откладывать нельзя, или следующая надпись окажется написанной кровью её младшей дочери.

— Ты не виновата, — успокаивала в тот день Шанна свою маленькую Фиаму. — Кто вообще мог знать, что в тебе пробудится сила суккуба. Вы с Макри словно две половинки: она влюбляет в себя, а ты вытягиваешь силу.

Но никакие слова не могли вернуть девочке её единственного живого друга. Другим был Ветер, но он никогда не отвечал Фиаме, хоть и всегда слушал.

Дом решено было оставить. Узнав, что Макри отправляется в путешествие, чтобы научиться управлять своим странным даром, Ламия сбежала из дома и предложила отправиться вместе, заодно разыскивая вампиров. В детстве Ламия встретила одного, и он оставил на девочке Проклятую метку. С годами сила метки росла, люди интуитивно чувствовали проклятие и избегали Ламию. Став изгоем среди людей, девушка нашла себе друзей среди ненавистных в деревне дочерей Шанны и сдружилась со всей семьёй. Ламия мечтала отправиться на поиски вампира, оставившего метку, но боялась. Решение Шанны покинуть деревню подтолкнуло к действию и Ламию.

Как бы Шанна не хотела оставить дочерей при себе, она понимала, что у каждой из них свой путь. Ашура уже несколько оборотов ощущала странную чужую силу, исходившую от её младшей дочери. Когда же она услышала разговор деревенского магистра со старостой, сразу поняла, что речь о Фиаме. Магистр чувствовал силу магии Воздуха, но не мог определить человека, её носителя. Если бы он хоть раз обратил взгляд на Фиаму, он бы всё понял. Тогда же Шанна решила, что девочку нужно отдавать в Академию магии Воздуха во что бы то ни стало.

Фиама избегала весь дом, но наконец нашла, что одеть в дорогу и переоделась. Она глянула на себя — выглядела полукровка странно. К косичкам больше подошёл бы сарафан, а не рубашка, голубые глаза казались серыми в сочетании с коричневым цветом одежды, а длинные заострённые уши в принципе не вписывались в простой деревенский вид. Перчатки на руках в конце лета выглядели глупо, они подошли бы к плащу или куртке, либо к вечернему наряду.

Скорчив рожу, Фиама махнула рукой и бросила последний взгляд на родную комнату, в которой, вместе с Макри, прожила с самого рождения. Она спрятала свои детские сокровища, но прихватить с собой стены, кровать и потолок не могла. Сжав в руке счастливую веревочку, которой связала одну из косичек, Фиама побежала на улицу.

— А вы идёте вампиров искать? — спросила девочка у Ламии.

— У меня мурашки по коже от слова вампир, называй их аристократами что ли, — пожаловалась Ламия. Фиама улыбнулась и увидела мать.

Вихляющей походкой к дому приближалась молодая женщина, хвостом она обвила ногу в длинных штанах, а маленькие рожки прикрыла кепи. Шанна выглядела совсем как обычная человеческая девушка, только двухцветные глаза выдавали её.

— Пришлось косить под человека, — усмехнулась ашура, сняла кепи и освободила хвост. Она обняла Фиаму за плечи. Шанна выглядела лет на двадцать, хотя на самом деле разменяла седьмой десяток, она была низенькой, смуглой, с большими зелёно-голубыми глазами, короткими тёмными волосами и тонкими бровями на взлёте. Шанна, Макри и Фиама стоя рядом были похожи, как три капли воды, но в тоже время едва заметно отличаясь цветом глаз, длинной и оттенком волос. Старшая дочь ашуры Кси отличалась от них, она походила на своего человеческого отца и уже давно обзавелась семьёй. Она жила близ Озона, северной столицы Аэфиса, и изредка присылала письма. — Мне удалось выручить немного денег за наш дом.

— Всё из-за меня, — поникла Фиама.

— Не говори глупостей. Нас всех ждут приключения! — посулила Шанна, пытаясь поддержать и вдохновить младшую дочь. — А они не любят ждать. Пойдём.

Фиама бросила последний взгляд на родной разноцветный дом, в глазах блеснули слёзы. Она боялась. Что ждало её в Академии? Что бы ожидало здесь, в Левитации? Полукровка отвернулась, чтобы не заплакать и принялась мысленно успокаивать себя. Она любила дом, любила свою семью, и она не хотела, чтобы кто-то из-за неё страдал.

— Пока, мелкая, — крикнула ей вслед Макри. — Кто обидит — выкачай из них душу.

Фиама хмыкнула, то ли от смеха, то ли от подступивших слёз расставания. Она помахала сестре в ответ и пошла за матерью.

— Мам, ты тоже решила отправиться на поиски приключений? — спросила Фиама.

— Что мне ещё делать? Моя младшая дочка уходит от меня на учёбу. Четыре года в поднебесье, какая ты будешь, когда вернёшься? И Макри наконец собралась с Ламией выдвигаться. Я не стану им мешать.

— Ты могла бы пойти с ними, — предложила Фиама. Они довольно быстро шли по тропинке, ведущей к подвесному мосту.

— Я всегда хотела отправиться в плаванье, почувствовать свободу, — задумчиво произнесла Шанна. — Не думаю, что местные порадуются, если я останусь. Ещё придут ко мне с вилами. Не хочу испытывать судьбу. Да и когда, спустя четыре года, ты закончишь Академию, разве захочешь ты возвращаться сюда? У тебя появятся другие цели в жизни, задания.

Фиама слушала очень серьёзно и задумалась. Ведь когда она закончит Академию, ей будет где-то семнадцать лет, полная приключений жизнь только начнётся. Хоть девочка и выглядела на девять из-за своего роста и детского личика, но на самом деле весной ей исполнилось тринадцать. Фиама всегда мечтала о приключениях, но не таких ужасных, какие ей устраивали деревенские жители, что обвиняли её во всех своих бедах. Нет. Фиама хотела увидеть грифона, пегаса, небесных драконов, кирина, гарпий и много кого ещё. Она хотела путешествовать по миру, находить друзей, смеяться с ними, помогать им. Она мечтала о настоящих друзьях, которых у неё никогда не было, которые отвечали бы ей, которые бы ей улыбались, с которыми она была бы счастлива. Фиаму все обходили стороной из-за острых ушей. Все, кроме Коуди, который теперь уснул на век, а всё из-за полукровки.

Она уставилась себе под ноги, чуть не спотыкнувшись о корень дерева. Шанне показалось, что этот кивок означает согласие дочери с её рассуждениями.

— Побежали. А то плестись будем до заката. — Ашура рванула с места, ловко перепрыгивая камни и корни. Фиама, смеясь, последовала примеру матери и тоже побежала вперёд.

Раньше они часто бегали на перегонки, к ним присоединялась и Макри, и Кси, и даже Ламия, которая потом получала нагоняй от родителей за то, что водилась с полукровками. Они носились и знали, куда ведёт каждая тропинка у дома. Шанна всегда старалась развлечь детей активными играми, мастерила странные штуковины для развлечения: придумывала, чем заменить мяч, ракетки, воланы. Жизнерадостная она излучала энергию, и заражала ею своих дочерей.

В какой-то момент ловкая Шанна запрыгнула на ветку дерева и стала перепрыгивать с ветки на ветку. Фиама не решилась повторить этот трюк, и осталась на земле.

Лес прерывался просветами, тогда ашура спрыгивала на землю и продолжала бежать по тропинке. Между деревьями виднелись другие горы, холмы, и редкие маленькие поляны. Повсюду стояли мельницы и ветряки: некоторые мелили урожаи пшена первой половины лета в муку; другие с помощью энергии ветра тянули воду из-под земли; иные были предназначены для накопления энергии магическими батареями, а после распределяли энергию, освещая дома, — но все они работали по принципу поршней, толкаемых силой неугасаемых, в этом краю, ветров. Наверху сверкали в лучах солнца сети, расставленные для ловли фатили, ценного пуха колючки, которая росла лишь в Аэфисе. Из фатили производили тончайший и легчайший материал. Надгорный край славился текстилем и бумажными изделиями, в особенности книгопечатным станком — гордостью центральной столицы — Белого Клыка.

Солнце грело, но не парило, дул ветер, такой же тёплый, как и климат в южной части страны. Середина лета прошла уже как полтора поворота Персефоны назад и жара постепенно сходила. Ещё пара оборотов Персефоны и резко вдарят первые морозы, пойдёт холодный дождь, а за ним и снег.

Будущая адепт Академии магии Воздуха и её мать легко бежали, или переходили на шаг чтобы отдышаться. Они двигались вперёд, то поднимаясь в гору и притормаживая, то разгоняясь на пути вниз. Вдалеке, на северо-востоке, виднелись горы, и светился, отражая солнце пик самой высокой башни, где жил Поднебесный Правитель. На юго-западе зависло большое облако, именно оно скрывало летающие острова, на которых располагалась Академия магии Воздуха. В более ясные дни острова не прятались в облаках. Фиама ужасно хотела посмотреть, что же представляет собой Академия, и как это жить практически в небесах, на парящей земле.

Они добрались до самого высокого взгорья в этих местах, на перекрёстке Шанна остановилась. От их дорожки ответвлялась тропа поменьше, ведущая на вершину горы, именно там и находилась станция дирижаблей, принимавшая пассажиров с окрестных деревень и отвозившая их на дальние расстояния по надгорному краю. На горной станции останавливались небольшие дирижабли, чаще всего забирая будущих адептов и продукты для Академии. Большие дирижабли курсировали между тремя столицами Аэфиса — Озоном, Белым Клыком и Искрой.

— Вот мы и на месте — сказала Шанна, пытаясь сквозь поросли деревьев рассмотреть вершину горы. — Дальше я с тобой не пойду. Я хочу успеть домой, застать Макри, чтобы попрощаться с ней тоже.

— Я как следует не попрощалась с Макри. Я не знала, что ей сказать, — Фиама резко погрустнела.

— Я попрощаюсь за тебя.

— Мам, — начала вдруг девочка. — А что если меня не возьмут в Академию? Что мне тогда делать?

— Что за мысли? Тебя возьмут. Чёй-то тебя не возьмут? — от волнения Шанна начала употреблять деревенские словечки.

— Ну я же… — Фиама завела выбившуюся прядь за ухо.

— В тебе дар! Даже я его чувствую, а я всего лишь ашура, — настаивала мать. — Маги сразу увидят в тебе дар. Не переживай.

— А если всё-таки не возьмут? Что тогда? Дом ты продала… — предательский комок встал в горле.

— Я сперва пойду в Белый Клык. Там я задержусь где-то на неделю. Если что-то случится, ты сможешь найти меня в Белом Клыке, — Шанна положила руки на плечи дочери.

— Белый Клык большой город. Ты сама это говорила. Как я тебя найду? — растерялась Фиама.

— Ладно, слушай. Если что-то случится, иди в Белый Клык. Там тебе нужна третья поперечная улица. На одном из арочных мостов над этой улицей есть символ скорпиона-паука. Ты не пропустишь, просто присматривайся. Каждый день с полудня и до позднего обеда, я буду ждать тебя. Если что-то случится, иди туда.

— Белый Клык, третья сверху, мост, скорпион-паук. Хорошо. Я запомнила, — проговорила Фиама еле сдерживая слёзы.

— Удачи! Покажи всем в Академии, чего стоит моя дочь! — с этими словами Шанна, крепко обняла Фиаму, поцеловала в щеку и, завидев блеск слёз в глазах дочери, добавила: — Не расстраивайся, ты уже большая, чтобы плакать, тебе тринадцать лет. А на вид не больше десяти, цыпленок, и как она будет в Академии? Мы ещё встретимся! Береги себя, — мать подтолкнула Фиаму к тропинке, а сама отошла на шаг. Полукровка усилием воли остановила пробивающиеся на глазах слёзы, кивнула головой, развернулась и пошла вверх. Перед поворотом тропинки за кустарник, Фиама обернулась с решительной улыбкой на устах и помахала матери.

Шанна проводила дочь взглядом до поворота и помахала рукой в ответ, когда та обернулась. Увидев решительный взгляд Фиамы, Шанна успокоилась, от сердца отлегло, и она отправилась обратно по дороге, провожать другую свою дочь.

Жизнь на выселках двух деревень подошла к концу, теперь Фиаму ждали приключения, о которых она так мечтала. Она любила свой родной дом, маму, старших сестёр и завидовала им. Между собой они ладили, но Макри и Кси выглядели точно как люди, не было у них ни рогов, ни хвоста, ни острых ушей, и потому девушки могли притворяться людьми и общаться с детьми из соседних деревень. Фиама же в основном была одна. Людей настораживал не только её внешний вид, но и замкнутый характер, а ещё припадки, когда она могла вести себя слишком весело и активно, а потом уходила и гуляла одна, разговаривая, сама с собой. За её внешность и фантазии о том, что она иногда видела, её боялись и ненавидели. Когда девочка уходила в себя, пытаясь понять проходящие сквозь неё потоки энергии, людям со стороны казалось, что она надменна и высокомерна, считает людей не достойными её внимания. Порой в её взгляде сквозило что-то такое, чего простые люди и даже ашуры не понимали. Всё это настораживало. Потому Фиама стала проводить всё больше времени одна, разговаривая со своим лучшим другом — Ветром, играя с котом — Пузанчиком. Так прошло её детство, в одиночестве, пропитанном ненавистью и презрением. И всё же она не считала своё детство несчастным.

Фиама поднималась всё выше, широко шагая в свободных удобных штанах. Между деревьев показался дом — таверна. Полукровка вышла к нему и увидела двоих мужчин, что сидели и о чём-то спорили. Фиама бросила на них настороженный взгляд и отвернулась, не сбавляя шагу.

Один из мужчин, заметив её, когда девочка уже прошла мимо, крикнул:

— Одна, без родителей?

— На экзамен что ли? — вставил другой.

— Да, — сказала Фиама и резко повернулась к ним. Мужчины спали с лица, отшатнулись и отвели взгляд. Первый поборов страх, выпалил:

— Это же, — но его перебил второй, взявший себя в руки быстрее.

— Опоздала, — сообщил мужчина и переменился в лице. — Прошёл уже.

Фиама встала, как вкопанная. Она не знала, что делать. Мама знала время, к которому нужно подойти, когда начинался сбор детей. Но что, если ей соврали. Что тогда? Если Фиама сейчас побежит за ней, то нагонит и сможет отправиться вместе с Шанной в Белый Клык. Рядом с мамой девочка не пропадёт. Но что если эти двое мужчин врут ей сейчас? Зачем им это, они же её не знают. Уши? Вдруг её выдали уши. Фиама растерянно смотрела на мужчин, на дорогу вверх и обратную вниз и не знала, что делать. Решения давались ей тяжело. За неё всегда выбирала мама.

Она бы так и стояла столбом, если бы не звук, который раздался сверху. Шум набирающих скорость лопастей. Глаза Фиамы расширились. Дирижабль! Он взлетал. Она не опоздала, но опоздает, если продолжит стоять столбом. Девочка бросилась наверх.

Её обманули! Когда же кончится эта межрасовая ненависть к ашурам?

Прибежав на станцию, Фиама увидела поднявшийся на несколько метров от земли дирижабль, он продолжал неизбежный подъём всё выше.

Давай, Фиаманари, соображай! Как попасть на дирижабль? Как так подпрыгнуть? Бешено соображала Фиама, оглядывая дирижабль и место остановки по сторонам.

На земле стоял старичок и махал рукой в сторону отдаляющегося воздушного экипажа, видимо провожал кого-то. Фиама заметила веревку, свисающую на пару метров с палубы, но до верёвки тоже необходимо дотянуться. Всё же достать до верёвки казалось более выполнимой задачей, чем запрыгнуть на дирижабль.

Девочка побежала за верёвкой, находясь уже под ней, она стала прыгать, пытаясь дотянуться, но бес толку. Куда ей с ростом метр сорок. Этот план становился всё более невыполнимым, так как дирижабль поднимался всё выше. Девочка знала, что даже если начнёт орать «стой» никто не остановит машину, да и стоит ли стараться ради ребёнка ашуры.

Верёвка всё поднималась и поднималась, и полукровка бежала выше, поднимаясь на самую вершину скалы. Если повезёт с неё она запрыгнет на палубу. Если повезёт.

Дирижабль стал отдалятся от скалы и тогда Фиама заорала:

— Ветер! Помоги! — положившись на удачу она прыгнула.

Шар, наполненный воздухом, завис перед носом, а затем понёсся ввысь, мимо пролетали канаты обвязки, механизм. Палуба. Удар. Фиама шлёпнулась на деревянные доски и закряхтела.

— Смори, смори, — послышалось из толпы глумливое.

— Ты с гусеницы свалилась или с Персефоны? — посмеялся ребяческий голос.

Фиама оторвала лицо от пола, взглянула на него исподлобья и проскрипела:

— Со звезды.

Завидев её пугающий взгляд и острые уши, люди отшатнулись и ретиво перешли на другую половину палубы. Изредка поглядывая на странную девушку, упавшую с неба на палубу, пассажиры перешёптывались.

Фиама встала, отряхнулась и посмотрела на пассажиров, которые продолжали коситься на неё, но при малейшем встречном взгляде отводили глаза. В основном среди людей были подростки, постарше полукровки, в обычной одежде — они тоже пришли на экзамен. Среди них встречались люди в форме смотрителей дирижабля, они проверяли канаты, работу механизма и на глаз замеряли высоту и скорость подъёма.

Ещё раз потерев ушибленный подбородок и грудь, Фиама отвернулась и распахнула глаза. Дирижабль летел над верхушками деревьев, словно волны спускающихся вниз к седловинам и оврагам или поднимающихся на холмы. Она никогда не поднималась на такую высоту — это её первый полёт на дирижабле.

Полёт продлился недолго. Дирижабль облетел одну гору, развернулся вокруг отвесной скалы и пошёл на посадку, приближаясь к широкому балкону.

Фиама ничего не понимала, она уже забыла об экзамене и жаждала сразу отправиться в Академию магии Воздуха. На середину платформы дирижабля вышла женщина и продекламировала, чтобы все её слышали:

— Уважаемые пассажиры, данный дирижабль направляется к парящим островам Академии магии Воздуха. Для предотвращения нежелательных последствий попадания в Академию лиц, не имеющих права находиться на парящих островах, прошу сойти с дирижабля и пройти проверку. Это займет несколько минут, и мы продолжим путешествие. — Женщина закончила и показала всем пассажирам на трап.

Дирижабль завис в воздухе, отчего трап покачивался, но выглядел вполне надёжно. У трапа пассажиров встречали двое молодых людей юноша и девушка.

Фиама не понимала уже ничего. Она хотела пойти напрямую к женщине и узнать, что происходит, но природная скромность и некоторая подростковая боязливость начинать разговор с незнакомыми людьми погасила первый порыв. Фиама мялась и не знала, что делать. Что если она подойдёт, а женщина её отправит на все четыре стороны, или засмеёт, или отправит в подвал, как безбилетницу.

Пока девочка мялась, женщина сама направилась к ней.

— Сойти с дирижабля для проверки должны все, — ровным голосом, не смотря на Фиаму, сообщила она.

— А экзамен для поступления в Академию… — скромно промямлила девочка.

— Что? — переспросила женщина, продолжая смотреть куда-то выше головы Фиамы.

— Я на экзамен для поступления в Академию… — повторила полукровка.

— Сойди с дирижабля. Экзамен скоро начнётся, — просто ответила женщина и снова пошла к трапу.

Фиама растерялась, но последовала совету. Быть окружённой незнакомыми людьми, впервые оказаться без защиты мамы или Макри — всё это пугало.

— Смотри, это же… — начал юноша, кивая на полукровку.

— Похоже микротрещина в шаре, идём! — девушка рядом с ним неверно истолковала слова своего компаньона, она делала свою работу — осматривала дирижабль, а не пассажиров.

Фиама сошла с дирижабля и потерялась в толпе. Людей было не так много, но места на балконе оставалось ещё меньше. Девочка оглядывалась по сторонам, пытаясь понять, куда ей направиться, чтобы попасть на экзамен. Остальные подростки сторонились её и косо поглядывали. Один темноволосый парень прошептал:

— В Академии теперь и ведьм учат? — И скрылся, как и все остальные подростки.

Полукровка отвернулась. Взгляд её скользнул по невысокому человеку, одетому в серое, неприглядное одеяния, явно подзывающему именно её, подойти поближе. В наивности своей, так и не выбитой из сознания жестоким обращением в деревне, Фиама подошла.

— Что ты там стоишь, первый этап экзамена скоро начнётся. — Мужчина толкнул её под арку и повёл по проходам, частично пробитым в скале, частично идущим как балкон вдоль камня. Перед каждым входом в тоннель, они проходили арку, инструктированную резьбой с изображением витиеватых потоков воздуха, спиралей и разнообразных пернатых зверей: алконостов, сирин, крылатых людей, гарпий и грифонов. Тоннель закончился дверью, молодой человек провёл девочку внутрь.

— Вот, я ещё одну привёл. Только с дирижабля, — гордо продекламировал он. — Она последняя, начинайте.

В комнате находились несколько столов, за которыми уже расселись ребята с дирижабля. Впереди стояла девушка, на вид лет восемнадцати, за ней висела штора, прикрывающая некую доску. Она выслушала доклад мужчины и коротко кивнула.

Фиама без лишних слов заняла место за столом. На столах лежали чистые листы пергамента и писчие принадлежности.

Следовательно, первый этап — письменный экзамен. Проскользнуло в мыслях Фиамы. Надеюсь, по школьной программе.

— Экзамен направлен на выявление среди всех желающих, одарённых для магии Воздуха. Первый этап экзамена — письменный тест. Необходимо узнать, учились ли вы в школе и как хорошо запоминали информацию. Времени не так много. Дирижабль ждёт только нас. Приступайте, — с этими словами женщина отошла и отодвинула штору, открывшую всем доску с вопросами экзамена.

Вопросы в основном касались истории Аэфиса, грамотности и знания древнего и общего языков. Всё это Фиама проходила в школе. Училась она нормально, потому понимала большую часть из перечисленных вопросов. Вот только нервы и страх не давали как следует сконцентрироваться, мысли путались, девочка переживала, что отвечала неправильно, но времени подумать, как следует, не оставалось.

Письменный экзамен закончили довольно быстро. Фиама отчаялась. Она ужасно боялась провалить экзамен. Руки её дрожали, и слова с ответами получались корявыми и нечитаемыми.

Второй этап экзамена проходил в этой же комнате, но на этот раз подросткам выдали специальные листы, исписанные и изрисованные задачками. Вторым этапом стали логические загадки. Времени опять-таки выделили мало, ведущая экзамен женщина, предупредила о скоротечности второго этапа. Она постоянно произносила «дальше», понукая ребят переходить к следующей задаче. Приходилось отвечать не логически, на что были направлены загадки, а скорее интуитивно.

Фиама отвечала, как попало. Она только и успевала, что прочитать вопрос, и отметить какой-нибудь ответ в листочке.

На последних минутах экзамена, лист просили подписать и забрали. Больше их никто не видел. Ребят повели в другую комнату на следующий экзамен. Фиама взмолилась чтобы он оказался последним, потому что нервы её не выдерживали. Лучше она быстро поймёт, что провалилась, и побежит домой, чем медленно сходить с ума за всеми этими задачками.

В чём состояло третье испытание сказать было невозможно. Комната, куда привели ребят, оказалась маленькой и продолговатой, вдоль стен стояли стулья, а в противоположном конце имелась дверь. Каждый по очереди должен был открыть её и зайти внутрь.

Фиаму очень напугало такое странное помещение. Оно походило на зал приёма к зубному лекарю, только здесь всё выглядело ещё страшнее, так, как не известно, какие опыты ставили над людьми по ту сторону двери. Самым страшным было то, что никто не вернулся. Каждый по знаку женщины заходил в дверь, но никто из неё так и не вышел.

Фиама тяжело сглотнула, скоро придёт и её очередь. Если там выдирали зубы, она так просто не дастся. Она будет кусаться, толкаться, вопить и пинаться. Правда криков она тоже не слышала, но кто знает, какие чары подвластна магам.

В таинственную дверь вошёл последний парень, осталась только Фиама. Руки её не находили покоя, коленки слегка дрожали, внутри всё перевернулось. Она как могла, пыталась себя успокоить, ну подумаешь комната, не убьют же меня там, в самом деле. Но никакие заверения не спасали, страх нависал и обдавал тяжёлым дыханием. Она бы расковыряла ногти и разодрала все заусенцы, если бы не перчатки на руках. От нервов Фиама всегда начинала издеваться над собственными руками.

И вот жест. Она должна идти. Фиама вылупилась на дверь, встала и на ватных ногах пошла к проёму. Дверь, от которой зависит её будущее, как мага Воздуха. Что если её не возьмут? Может, с горя уйти в алхимию, хотя поварским талантом она обделена. Можно попробовать себя в ведьмовстве или волшебстве. Дверь всё ближе. Осторожно взявшись за ручку, полукровка приоткрыла створку и вошла.

Внутри царил мрак, единственное окно занавешено тёмной шторой. В крохотной комнате разместился только стол, на котором лежали разнообразные перья, с противоположной стороны стола находилась чья-то фигура, укутанная в плащ, так что не видно лица.

Фиама подошла. Странный голос, звучавший не от фигуры, а как будто из воздуха отовсюду, сказал ей выбрать приглянувшееся перо и дать ему.

Девочка смотрела на перья, лежавшие на столе. Их было тринадцать, все разные: длинное и продолговатое, широкое, с пушком, без пушка, с острым краем или закруглённым. Цвета тоже отличались: серое с зелёным отливом, разноцветное, полосатое, однотонное, чёрно-жёлтое, с синим кончиком. Одно перо слегка светилось. Некоторые были очень красивыми, другие хоть и выглядели симпатично, совсем не привлекали взор полукровки.

Перья лежали на столе ровным порядком, параллельно друг другу. Фиама осторожно, одним пальцем отодвинула на край стола самые страшные и простенькие, по её мнению, перья и уставилась на оставшиеся. Она не знала, какое пёрышко выбрать. Светящееся лимонное с чёрным основанием перо айракриса, духа грома, хранителя Сверкающих островов, выглядело очень красиво и загадочно, но разноцветное крупное округлое перо, толстоногой пекарис, игриво переливалось в полумраке. Почему-то Фиама оставила в приглянувшихся перьях и полосатое перо ястреба, у неё дома их было несколько, они очаровывали своей простотой. Осталось на месте также продолговатое и мягкое перо птицы Рух, оно было насыщенного коричневого цвета с пятнами разных оттенков серого, и иссиня-чёрное перо ворона, привлекающее таинственностью. Долго думала Фиама над зеленоватым пером нихоу, оно казалось страшненьким, но тоже притягивало взор. Да и что над ним думать, выбрать нужно только одно.

Фигура в плаще безмолвно ожидала. Она как будто застыла, не шевелилась вовсе. Девочка и сама прекрасно понимала, что больше нельзя тянуть время, ведь люди на дирижабле ждут. В результате Фиама закрыла глаза и решила положиться на удачу. Всё равно остальные экзамены она провалила. Все эти перья красивые, но нужно выбрать одно. И она ткнула пальцем в придвинутые к себе перья.

Открыв глаза, Фиама увидела свой палец на полосатом пере ястреба. Что ж судьба решила за неё. Девочка со вздохом посмотрела на красивое перо Айракриса, но без сожаления взяла своё и протянула фигуре, закутанной в плащ.

— Наконец-то, — послышался чей-то женский голос. Фиама обернулась, но никого не увидела. Посмотрев на окно, она заметила в шторе две дырки, они пропускали свет снаружи.

Они так светятся… хоть бы зашили что ли. Стармота. Подумала Фиама и, притворившись что ничего не заметила, отвернулась.

Фигура ощупывала перо, кажется человек, укутанный в плащ был слеп, но что тогда он делал с пером оставалось загадкой. Потом он странно вздохнул и показал на дверь, за своей спиной.

Так вот куда все пропадали, а я-то уж думала, полукровка вздохнула с облегчением.

Выйдя, Фиама оказалась в открытом с одной стороны переходе. Выбор не велик. Значит, только вперёд. Впереди виднелась арка, а затем снова открытый переход. Интересно, а если дождь пойдёт? Им что, совсем плевать на будущих магов Воздуха? Чтобы отвлечься Фиама готова была бурчать в мыслях что угодно.

Она пришла к двери, ведущей в комнату, где все собрались. По всей видимости, сейчас объявят результаты, кто прошёл, а кто нет, подумала полукровка и дрожь волнения снова отдалась в коленях и руках.

Фиама села, ожидая приговора. Если бы не перчатки на руках, она бы расковыряла кожу на пальцах до самых костяшек фаланг. Мысли её варьировались от наихудших — что она провалилась и совсем тупая, до волшебно-успокоительных — что она пойдёт в ученицы к какой-нибудь ведьме. Найти бы ещё этих ведьм.

— Все тесты окончены, теперь я должна сообщить вам результаты, отправляется ли из вашего потока кто-то в Академию, — разобравшись с бумажками, сообщила девушка, принимавшая два первых экзамена.

Фиаму, как громом поразило, «кто-то», то есть может ни отправиться никто. Девочка тяжело сглотнула и стала молить удачу быть к ней благосклонной.

В дверь ворвался невысокий мужчина, который провожал Фиаму. Он быстро подошёл к девушке-экзаменатору и передал ей ещё одну бумагу. Девушка кивнула.

— Из вашего потока отправляются Мориамел…

Фиама так переволновалась, что уже плохо воспринимала реальность. Какой ещё Мориамел, что с ней? Кажется, это конец. Она боялась слушать дальше. Боялась и хотела. Фиама сжала руки так сильно, что перчатки заскрипели.

–…и Фиама. Остальные, к сожалению, не прошли…

Девушка ещё что-то говорила, но Фиама уже не слушала. Она не могла поверить своим заострённым ушам. Её взяли в Академию магии Воздуха. Значит, у неё, и правда, есть дар. Она в полном экстазе встала из-за стола и пошла, туда же куда шёл этот Мориамел, высокий, темноволосый парень, который назвал её ведьмой на балконе.

Стоило Фиаме подняться с места, девушка, вещавшая всё это время, умолкла и уставилась на прошедшую экзамен девочку. Видимо она только сейчас заметила острые уши и поняла, кого пропустила в Академию. Остальные со злобой и недоверием провожали её взглядом, но Фиама не обращала внимания ни на что.

* * *

Наконец-то меня приняли в Академию. Мой дар проявился достаточно рано, ведь мне только исполнилось пятнадцать лет. Теперь я смогу доказать отцу, что одарённый. Я стану самым сильным магом этого выпуска. Он будет гордиться мной. Да. Так и будет.

Красивый черноволосый юноша с пронзительными синими глазами, тонкими бровями и прямым носом, смуглой кожей, с изящными кистями рук, шёл к своему Куратору знакомиться с командой. Коридор вскоре оборвался резной деревянной дверью. За ней на застеленном дорогим гобеленом диване сидели двое молодых людей, в кресле напротив расположился благородного вида мужчина. Юноша вошёл в комнату, с первого взгляда оценив вкус владельца и изысканность обстановки. Он занял свободное кресло рядом с диваном. Удобно расположившись, Юноша негромко представился:

— Сиэль ас Натан, следопыт.

— Джадан ас Себат, атакующий, — довольно громко произнёс молодой человек со светло русыми почти серыми волосами. Он был подтянут, обладал широкими плечами и длинными ногами, старался вести себя учтиво, но всё же некоторая доля грубости просматривалась то во взгляде, то в движении.

Себат известный человек в своих кругах. Если бы не Барманг, занявший должность своего отца, Себат вполне мог бы стать главнокомандующим. Какая жалость, в итоге Себат лишь глава личной охраны Правителя. Зато его сын теперь учится в Академии. Наше знакомство выгодно обоим. Что ж не плохо.

— Маркус ас Кил, защитные заклинания, — прошептал больного вида блондин, бледная кожа считалась довольно зазорной в Аэфисе. Маркус немного склонил голову. До этого он с восхищением смотрел на Сиэля. Светлые локоны достигали плеч, Маркус завязывал верхние волосы в хвостик на затылке. Бледные серые глаза, не яркие, а водянистые, метались по сторонам. Юноша был худощав, его тонкие руки покоились на коленях, но даже в том, как Маркус периодически вздыхал чувствовалась изысканность.

Обожатель, какая прелесть. Кил, хм. Торговец фатилью. По крайней мере, он лотерон, богат и как вижу, обучен манерам. Команда подобралась восхитительная. Никакой деревенщины и неучи.

— Я ваш Куратор — Таалан ас Лайн, но в Академии называйте меня просто Куратор. Это традиция. Теперь, когда все познакомились, — начал мужчина, когда штора, отделяющая гостиную от балкона, зашуршала и отодвинулась. В комнату летящей походкой медленно вошла высокая, стройная, длинноволосая девушка.

— Селена ас Сидий, я стану в команде магом поддержки, — весьма самоуверенно заявила девушка и тонкой изящной ручкой подвинула длинную чёлку, ниспадающую на глаз. — Позаботьтесь обо мне, — с этими словами она слегка наклонила голову и из-под ресниц посмотрела на Сиэля. Юноша мог поклясться, что во взгляде стального цвета глаз проскользнули нотки неприкрытого интереса.

Эта девушка знала себе цену, и она была поистине красива, но Сиэля смутил её рост. В Аэфисе эталоном красоты для девушки был рост метр шестьдесят, для юноши выше ста восьмидесяти сантиметров. Сиэль на свою беду не дорос до этой отметки, что его бесконечно раздражало и потому Селена показалась ему слишком высокой.

— Да. Селена — единственная девушка на курсе. Надеюсь, все вы скоро подружитесь и составите отличную команду. Селенари, если ты станешь хотя бы в половину таким же сильным магом как твой отец, мы все будем… — договорить Куратору она не дала.

— Селена, Куратор, — поправила адепт, глаза её блеснули раздражением. Она присела на свободный край дивана, рядом с Маркусом, который искоса, не подавая виду оценивал её. Джадан же не скрывая осматривал девушку, губы его растянулись в лёгкой улыбке.

Девушка маг. Надеюсь, она не потянет мою команду ко дну. Если кто-то станет слабым звеном, придётся от него избавиться. Но с Селеной я должен поладить. Её отец не кто-нибудь, а член Совета. И хотя сам Совет мне безразличен, чтобы отец гордился, я сделаю всё, что он скажет. И в последствии займу его место, как самый могущественный маг Аэфиса. И всё же, она такая высокая… Рядом с ней я буду выглядеть ещё мельче.

— Хорошо, Селена. Итак, теперь мы все познакомились. Думаю, вы уже знаете зачем магов делят на команды? — молодые люди кивнули в ответ на вопрос Куратора. — Хорошо. Скоро начнутся занятия. В выходные я жду вас к себе. Я не буду вас надолго задерживать. Удачи, адепты.