Игрушка для шпиона

Алина Розанова, 2020

Я ехала на работу за границу, но угодила в плен. Из меня сделали рабыню, чтобы продать на аукционе, где моя невинность – главный лот. Меня купил криминальный авторитет Винсент Марч. В его доме есть тайная комната, и я не знаю, чего от него ожидать. Для того, чтобы стать свободной, я пойду на любую хитрость, потому как жизнь – самое ценное, что у меня осталось. Вот только в мире, где все играют по страшным правилам, каждый шаг может стать последним. Содержит нецензурную брань.

Глава 3

Марина

После банных процедур охранники проводили нас в другую комнату. Она оказалась чуть меньше той гостиной, где я впервые встретилась со всеми «лотами». Помещение чем-то напоминало учебный кабинет, и я даже невольно усмехнулась.

Они просто издеваются! Похищают, причиняют боль, но при этом кормят чуть ли не амброзией и купают в чертовом молоке. А после усаживают за парту непонятно для чего! Это шутка такая? Если да, то совсем не смешная.

Девушки выглядели довольно спокойными. Я подсела к Марго и тихо поинтересовалась:

— Для чего все это?

— Нас обучают искусству ублажения. Чем лучше ты справляешься с работой, тем больше шансов, что твоя цена будет выше и тебя не выкупит какой-нибудь извращенец. Так что есть стимул, — пожала она плечами как ни в чем не бывало.

Я хотела задать еще вопрос, но в комнату зашла незнакомая женщина. Ее длинные темные волосы были заплетены в тугую косу, которая лежала на правом плече. Накрашенные алой помадой пухлые губы ехидно улыбались. Тонкая шея казалась лебединой. А разрез глаз напоминал кошачий, Она взглянула на меня и других девушек и вздернула курносый нос.

— Я Памела, кто еще не знает, — объявила она и уставилась именно на меня. — Многие из вас уже успели поработать. Но есть совсем новички, которые никогда не спали с мужчиной.

Мои опасения подтвердились — все это она говорила мне. Не мудрено, ведь остальные здесь уже давно, потому посещали подобные… курсы.

Как же сложно мириться со всем происходящим и называть это повседневными словами!

— Вы должны соблюдать два правила: быть мастерицей своего дела и поддерживать внешний вид. После того, как пройдет аукцион и вы отправитесь на время к покупателю, вам придется всячески ублажать его и доставлять удовольствие. Вы обязаны нравиться клиенту. Сегодня мы снова поговорим о том, как это делать.

Я не сразу поняла, что в комнате присутствовали не все девушки, которых я видела внизу. Из тех двадцати — человек десять. Значит, все сидящие здесь — относительно новенькие? Я даже не спросила у Марго, как долго она в этой золотой клетке, что успела смириться.

— Итак, что следует знать для начала. — Памела присела на диван, и из разреза черного в пол платья показалась длинная загорелая нога. — Недопустимо прикасаться к личным вещам клиента, разговаривать с ним, пока тот не даст разрешения. Сбежать тоже не выйдет. При попытке побега вас из-под земли достанут, можете не сомневаться. Просто смиритесь с судьбой и получайте удовольствие.

Когда Памела произнесла последнее слово, ее губы искривились в улыбке. А я ощутила неприятную дрожь. Как страшно представлять себя безвольной вещью, чьей-то собственностью.

Тем временем она продолжила:

— Каждому мужчине приятно, когда партнерша наслаждается его действиями. Вам должно нравиться абсолютно все, что клиент с вами делает. А даже если нет, то играйте, притворяйтесь, что получаете удовольствие. Манипулируйте в постели — и покупатель будет добр к вам. Вы уже знаете, что подарков от клиента вы принимать не можете. Конечно, мужчины любят дарить понравившимся девушкам украшения и прочее. Но подарком должны быть для них вы, а не наоборот. Потому как ничего обратно взять все равно не сможете…

Эта «лекция» длилась больше часа. По окончанию первой части урока Рита сказала, что такие занятия проходят раз в несколько дней и, вероятно, следующим будет курс обучения премудростям орального секса. Я мысленно взмолилась, чтобы не пришлось тренироваться на настоящем члене. А в том, что тренироваться придется, уже была уверена.

Но голову все не покидала мысль о побеге. Почему-то, несмотря на происходящее, я до сих пор надеялась, что эта «сказка» с примесью грязи не запудрит мне мозги. Я не собираюсь расслабляться, не позволю делать с собой то, что им заблагорассудится.

Целый час после лекции мы стонали. Да, именно стонали, изображая удовольствие. Причем Памела по очереди просила каждую из нас продемонстрировать, какие звуки та будет издавать, имитируя оргазм. Самых старательных брюнетка обещала научить и тому, как сокращать мышцы лона по собственному желанию — оказывается, для этого существовала особая методика.

Стонала я плохо. Мычала, скорее, чтобы от меня отцепились. Наставница интимной науки нахмурилась, но сделала снисхождение, как новенькой, да еще и девственнице.

После этого в учебную зону принесли ланч. Все те же девушки-прислужницы притащили огромные плетеные корзины с фруктами и чем-то вроде творога в брикетах. А еще сок и чай в больших термосах. К этому времени аппетит все же проснулся. И я решила, что голодовку устраивать не стоит, а то и сил на побег не останется.

Мы перекусили и вернулись в «класс», куда снова пришла Памела. Но не одна, а в сопровождении молодого человека приятной наружности, совершенно не говорящего по-английски — темноволосого, голубоглазого, одетого в черные спортивные брюки и кроссовки. Он принес какую-то коробку. Парень поставил ее на стол перед Памелой и отошел в сторону, но помещение не покинул.

Брюнетка как ни в чем не бывало открыла коробку, в которой оказались… сексуальные игрушки. Резиновые члены — черные, белые, розовые, прозрачные, с вибраторами и без. Разных размеров. Я даже покраснела, увидев их. Вспомнила, как однажды меня затащили в секс-шоп сокурсницы, и я бежала оттуда, задыхаясь от возмущения. Хоть и понимала, что в наше время все это — норма.

— Со многими девушками мы уже изучили разновидности игрушек, которые часто используют клиенты. Важно, чтобы вы сами умели ими пользоваться и знали, как делать это максимально безопасно. Те, кто здесь впервые, могут посмотреть учебный материал на записи. А еще потрогать экспонаты, — хитро улыбнулась Памела.

Парень, что сидел в углу, даже не шелохнулся. Кажется, он здесь не в первый раз. Интересно, зачем? Но в тот день он просто ассистировал Памеле.

Вскоре занятия закончились. За нами вернулись мордовороты Райена и отвели обратно в большую комнату.

Я даже устала. Не физически, конечно, а морально. Потому что не могла принять такой резкий вираж судьбы, которая решила надо мной посмеяться. Еще два дня назад я стремилась к новой жизни, к новым высотам. А сегодня… изучаю, как выглядят резиновые члены.

Чтоб этот Райен вместе со своей группировкой сдохли в страшных мучениях!

Я присела на диван, глядя в пустоту. И даже не сразу заметила, что рядом остановилась Маргарита. Сегодня она не оставляла меня в покое, словно преследовала, постоянно напоминая о моем новом незавидном положении.

— Марин, ты не расстраивайся. Я действительно хочу, чтобы ты быстрее свыклась. Так легче, честное слово. Ничего уже не изменится.

Я сжала кулаки и подняла на рыжую затуманенный злостью взгляд.

— Это все не со мной происходит. Я не верю, что так бывает. Что на Земле до сих пор существует рабство. Когда смотрела передачи по телевизору, казалось, все это где-то там… за гранью. А оказывается, стоит сделать один неверный шаг — и я уже здесь. В плену. Рабыня… — Я горько усмехнулась и откинулась на спинку дивана, закрыв глаза. Понятия не имею, зачем я говорила это той, кого все устраивало.

— Знаешь, я ведь полгода здесь. Разного насмотрелась. И поверь, никто не хочет привыкать к такой жизни. Никто из нас не стремился обслуживать клиентов. Все хотят сбежать. Но пока мы бессильны что-то предпринять. И все, что нам остается — это поддерживать друг друга. Когда кого-то из нас покупают, мы молимся, чтобы ничего не случилось и клиент не оказался последним подонком.

— Правда? — Я выпрямилась, глядя Марго в глаза. — А что, и такие встречаются? Я думала, мы слишком дорогой… товар, чтобы нас портить.

— Все клиенты разные. Есть нормальные, как я уже говорила. Некоторые вообще не пользуются телом, просто таскают повсюду как сопровождение. Другие покупают девушек для своих сыновей, чтобы практиковались, — пожала она плечами. — А есть такие, что даже в глаза смотреть страшно. Могут связать, засунуть всякие предметы, заставить вылизывать им ноги. Позвать друзей в компанию. У каждого свой фетиш. Как-то одну из наших девушек, Лолу, выкупил Винсент Марч, местный авторитет. Так вот когда она вернулась, несколько дней сидела в углу, не ела, не пила и ни с кем не разговаривала. В то время она новенькой была, почти как ты. Не знаю, что с ней сотворил тот урод, но после случившегося Райен отказался от Лолы — отправил в бордель. Она стала бесполезной. А сам Марч на аукционы больше не приходил. Уже месяца три прошло где-то.

Я мысленно представила этого Винсента Марча и нервно сглотнула. В голове возник образ какого-то отпетого бандита со шрамами на лице и ухмылкой извращенца. Я даже вообразила, во что он мог бы быть одет, и поняла, что заранее боюсь этого типа.

Меня снова заколотило.

Хоть бы этот Марч вообще не явился на аукцион! А то вдруг я ему приглянусь. Не хочу после возвращения сидеть в углу, желая свести счеты с жизнью. Ведь единственное, что у меня осталось — моя жизнь, хоть даже ею я не могу сейчас полноценно распоряжаться.

— Ладно, не будем о плохом. Скоро за нами придут, чтобы отвести в спальню.

Не успела она это сказать, как в общее помещение — я уже догадалась, что оно было под наблюдением — явились два бандита. Все девушки поднялись, словно по команде, и выстроились в ряд. Окинув мрачным взглядом моих «коллег по несчастью», мужчины кивнули на выход, где стояла уже привычная охрана. И мы дружно пошли за ними на второй этаж. Поднялись по лестнице, и нас развели по небольшим комнатам. Моя чем-то смахивала на больничную палату.

В той спальне, куда определили меня, было четыре койки. Кроме кроватей и умывальника больше ничего я не увидела. Никаких тумбочек для хранения личных вещей. Хотя у нас и личных вещей-то не имелось.

Вместе со мной в помещении оказались кореянка, чье имя я пока не запомнила, француженка Жаннет и светловолосая девочка, с которой мы сегодня еще не общались. Она была единственной русской в нашей компании. Девятнадцатилетняя Настя приехала из Иркутска полгода назад, искала работу официанткой и попалась на тот же крючок, что и я. Но она не слишком любила говорить на эту тему — больше отмалчивалась. Да и мне не хотелось разговаривать с кем-то. Я разделась до белья, повесила вещи на спинку и улеглась на свободную кровать, смежив веки.

Уснула я быстро. Но через пару часов очнулась.

Стояла тишина. Ни шагов, ни криков. Лишь равномерное дыхание троих спящих соседок. Спальню освещала единственная тусклая лампочка «сороковка», что торчала из бра без плафона.

Я немного покрутилась, но сон не шел. А еще хотелось по нужде. Перед сном я успела поинтересоваться у Насти, где тут туалет. Он был общим на весь коридор и находился в торце. Я хотела было разбудить блондинку, чтобы она составила мне компанию — выходить одна побаивалась, но потом подумала, что справлюсь сама. Все же это не общежитие. С этой мыслью натянула штаны и футболку, сунула ноги в туфли без задника на тонкой подошве и выглянула за дверь.

Я вдруг заметила спину охранника, что сидел на стуле с телефоном в руке. Похоже, мужчина смотрел какой-то фильм на минимальном звуке. Хоть я и не шумела, но охранник будто почувствовал меня — развернулся, смерив недовольным взглядом. Я вздрогнула, вспомнив его. Именно он вчера присутствовал в кабинете «гинеколога» и держал меня во время обследования. А потом грозился трахнуть в разговоре с Ромэлем.

— Извините, можно в туалет? — осторожно спросила, проглотив вставший в горле комок.

— Иди. — Охранник указал кивком на двери.

Я почти вихрем пронеслась мимо него, надеясь, что он не вспомнит вчерашний инцидент. Забежала в уборную, где не было ни крючков, ни задвижек. Окон тоже н имелось. Лишь тонкая перегородка высотой до шеи, да решетка вентиляции. Я сделала свое дело и вышла к умывальнику. И тут услышала за спиной короткий смешок:

— Уже освоилась?

Я промолчала, не понимая, чего он от меня хочет. Уж явно не вести задушевные беседы ночью. Кивнула и рванула было к дверям, но мужчина успел перехватить мою руку и рывком притянул к себе. В нос ударил резкий запах табака. Потрескавшиеся губы растянулись в улыбке, обнажив кривые желтые зубы. Хищные глаза с прищуром внимательно разглядывали меня. Он склонял голову с бока на бок, будто змея, готовящаяся к нападению и изучающая свою жертву.

— Я ведь не пошутил, когда сказал, что трахну тебя, милашка. Ты мне сразу приглянулась.

Я дернулась, отчего пальцы мужчины только сильнее впились в запястье. Неужели решил исполнить угрозу? Но не станет же он портить «товар». Сразу вспомнилось, как Ромэль засовывал в меня пальцы, и затошнило от дурного предчувствия.

Что же делать? Позвать на помощь? Придет ли кто-то? Здесь одни мудаки, от которых не стоит ожидать хороших поступков.

Он рывком опустил меня на колени, удерживая за голову. Я старалась оттолкнуть амбала руками, но силы были неравны. Он взялся за мой затылок, пригладил волосы, после чего схватил за шею, притягивая к себе. И улыбнулся еще шире, когда я метнула снизу-вверх полный ненависти взгляд.

— Не дергайся. Тебе понравится, обещаю, — с насмешкой произнес он, не отпуская моих волос.

Другой рукой потянулся к ширинке, расстегнул ее и вывалил наружу свой член в обрамлении черных спутанных волос. Провел по нему ладонью. И его орган прямо перед моим носом увеличился в размерах. Пахло от него чем-то кислым — противно до ужаса. Мужчина еще несколько раз сжал эрегированную плоть, открывая налитую бордовую головку и постепенно приближая ее к моим губам.

Я постаралась увернуться, закрыла глаза, лишь бы не смотреть. Крепче сжала зубы, чтобы не позволить ему проникнуть в мой рот. И замычала, безмолвно прося о помощи. Моя спина уткнулась в стену, которая отрезала путь к отступлению.

— Открой свой блядский рот, дрянь, — прошипел мудак, хватая меня свободной рукой за челюсть, и до боли надавил пальцами на скулы, заставляя рот открыться.

Я едва не подавилась, когда в мой рот вошло это. Мерзко, противно. И обидно за себя. «Сказка» кончилась, уступив место суровым реалиям. Я тут же вспомнила, где оказалась. На глаза навернулись слезы, и с каждым толчком их становилось все больше; вскоре они уже лились сплошным потоком.

Хотелось укусить плоть, но ничего не выходило, потому что мудак удерживал мой подбородок, и я не могла ничего предпринять.

Иногда мужчина входил до упора, перекрывая доступ к кислороду. Я кашляла, давилась собственными слюнями, что стекали по подбородку. Горло невыносимо горело, и еще тошнило. А уроду это, кажется, нравилось. Он откинул голову назад и закрыл глаза, наслаждаясь процессом.

Колени, что стояли на холодной плитке, болели. Я пыталась оттолкнуть мерзавца ладонями, но он все быстрее проникал в рот, достигая гортани, и я утыкалась носом в его пах. На мгновение замедлялся, заставляя глубже принять орган, затем выходил. И по новой. Даже не знаю, сколько все длилось — пять минут или десять, но казалось, что прошел час, не меньше. В какой-то момент мерзавец ускорился и сделал завершающий рывок. Замер и выпрямился, еще сильнее сжав мои скулы. В рот брызнула вязкая солоноватая жидкость.

Мужчина вытащил член и продолжил изливаться, но уже на лицо, помогая себе рукой и направляя струю прямо мне в щеку. Теплые капли спермы попали на веки, смешиваясь со слезами. Я ощутила, как его ножные мышцы сократились под моими ладонями, и услышала, что из горла вырвался протяжный выдох. Он отпустил меня.

Я кое-как справилась с тошнотой, сплюнув сперму прямо на брюки насильника. Протерла ладонью щеку, закашлявшись.

— Умойся, — коротко процедил он, включая воду. Ополоснул свой обмякший член под краном. Послышался звук застегивающейся молнии и удаляющиеся шаги.

Я все сидела на коленях и ревела, не находя сил подняться. Знала, что выйду в коридор и снова увижу этого мерзавца.

Это лишь начало моих несчастий — дальше будет только хуже. Неизвестно, выживу ли я вообще. Но все равно попытаюсь сбежать — просто не смогу сидеть сложа руки и терпеть издевательства.

Хотелось смыть липкую жидкость, но я брезговала подходить к умывальнику, где только что мыл свой орган мудак-охранник. Но все же заставила себя подойти к крану и включила воду, вытирая с лица следы произошедшего. Мелькнула мысль пожаловаться на бесчинства охраны. Но кому здесь жаловаться? Все они тут из одного теста. Нормальные люди не могут работать на торговцев живым товаром.

Над умывальником нашлось пошарпанное зеркало. И хоть света не хватало, я все же смогла разглядеть бледное помятое лицо, потрогала еще опухший висок. Отек над глазом почти сошел — помогли примочки Ардит с отваром каких-то трав. Золотистые волосы спутались и висели как сосульки, потеряв блеск. Да и огонек, что всегда светился в моих серо-голубых глазах, поугас.

К счастью, мерзавец никак не отреагировал, когда я бежала обратно в комнату. Я упала на живот, накрыла голову подушкой и продолжала тихо рыдать, вспоминая весь кошмар. Плакала долго — почти до рассвета, пока не задремала. Но и во сне меня преследовали эти люди, которые и людьми-то не являлись.

***

Наутро все началось вновь. Я чувствовала себя белкой в колесе, из которого невозможно выбраться. Легкий завтрак, потом процедуры. После них нам выдали чистую одежду из прачечной. Время тянулось как резина. Мы снова находились в большой комнате вместе с другими девушками. Но я так и не смогла никому пожаловаться на озабоченного придурка охранника, хотя общение с пленницами понемногу налаживалось. Я все больше узнавала об их прошлой жизни — у каждой была своя грустная история. Но, в целом, девушки старались не предаваться унынию и поддерживали друг друга как могли, потому что вражда в такой обстановке не имела смысла.

Время не стояло на месте. Прошел день, другой. Я перестала дергаться от каждого движения в мою сторону, покорно выполняла то, что от меня требовали, опасаясь наказания. Как девушки и говорили, бежать отсюда все равно некуда.

Но это здесь. Зато скоро состоится аукцион, где меня выкупят на непродолжительный срок. Черт с ней, с девственностью, если я ее потеряю. Жизнь стоит гораздо дороже. Я стерплю все, что со мной сотворит клиент. Постараюсь научиться тому, чтобы покупатель остался доволен и ничего не заподозрил; чтобы выдохся от наслаждения. Дождусь, пока он уснет или выберу другой подходящий момент — и сбегу. Позвоню в посольство или в полицию, найду способ вырваться из ловушки.

С этой мыслью жить стало проще. Я выжидала, вынашивала план побега. А еще мечтала, что подонков когда-нибудь схватят и все они получат то, что заслужили. Пожизненное заключение — самое легкое из того, что я им нажелала.

Дня через три после случившегося в туалете состоялись очередные «курсы» ублажения у Памелы. Нас снова завели в «учебный кабинет», куда явилась брюнетка все с тем же помощником. Но на сей раз она не принесла никаких наглядных пособий. Вместо этого приказала парню раздеться и лечь на кушетку.

Юноша, которому на вид я бы не дала больше двадцати, наверняка привык, что является подопытным кроликом для «начинающих», и получал при этом наслаждение. Он даже не шевелился, когда Памела показывала эрогенные зоны на обнаженном теле, и объясняла, где лучше погладить или поцеловать, а где пощекотать клиента, чтобы он быстрее достиг оргазма.

Все это казалось мне глупым, хотя я не забывала о своем плане. Девушки по очереди трогали парня, а сам он закатил глаза и лишь тяжело дышал, когда сильно возбуждался. Его член стоял как камень, но парень не перечил Памеле и терпел неумелые движения девушек. Хотя у многих из них уже был достаточный опыт. Пленницы хихикали и подтрунивали над «потерпевшим».

— Что же, девочки, а теперь посмотрим, как вы будете ласкать мужчину ртом, — объявила брюнетка и похлопала в ладоши призывая к тишине. — Ваши ротики и язычки — инструменты, которыми вы должны уметь пользоваться. Кто первая? — Она обвела взглядом девушек; те замолчали и сжались, прячась друг за дружку. — Новенькая! Мне сказали, ты девственница. Знаешь, как делается минет?

Я промычала, что не имею ни малейшего понятия об этом деле.

— С тебя и начнем. Иди сюда, — поманила меня пальцем Памела.

Вот же попала! Воротило от одной мысли, что я снова почувствую во рту мужской пенис. Но спорить я не могла. Хорошо, что у парня член хотя бы чистый — не то что у того мудака, который издевался надо мной в уборной.

Я опустилась на колени, но никак не могла преодолеть брезгливость. Потом все же взялась пальцами за основание, рядом с выбритой мошонкой, и провела рукой вверх по возбужденной плоти.

— Молодец, — вдруг похвалила меня Памела. — О мошонке незаслуженно забывают, а ведь это важное место у каждого мужчины. Помни его яички, милая! Ну же, смелее. Найди оптимальное нажатие, от легкого мужчине может быть щекотно, а резкое причинит боль. Подвигай пальчиками вверх-вниз…

Она говорила, и я выполняла все, что требовалось. Просто представила, что передо мной не живой человек, а манекен — так было легче отойти от реальности. Памела склонила мою голову за затылок, комментируя всем мои ошибки.

— Когда целуешь основание, продолжай стимулировать ствол. И о головке не забывай. Можешь поласкать уздечку, она очень чувствительна к прикосновениям, — произнесла Памела. А я ощутила постепенно подкатывающую тошноту. Перед глазами снова встала картина, как придурок охранник держит мою голову, врываясь своим органом.

Парень подавался навстречу, а мой съеденный обед медленно поднимался по пищеводу, готовясь вырваться наружу. Я оторвалась от занятия, закашлявшись. Прикрыла рот ладошкой, чтобы меня не стошнило при всех. Или — еще что хуже — прямо на постанывающего юношу. Бросила на Памелу извиняющийся взгляд и рванула в уборную. Хорошо, что меня никто из охраны не остановил.

Как только добежала до раковины, все содержимое желудка вырвалось фонтаном. Кровь отлила от лица, голова закружилась. Я поднялась, держась за стенку, включила воду, чтобы ополоснуть рот и смыть буро-зеленую консистенцию с умывальника. А потом заметила на пороге ухмыляющегося охранника. Не того урода, из-за которого я не могла три дня нормально дышать, другого. Но легче от этого не стало.

Хотелось жалеть себя, но я понимала, что отчасти сама виновата. Поддалась искушению о больших деньгах и получила результат. Однако это не умаляло поступков похитителей и работорговцев, которые не знали границ. Наверняка торговля живым товаром — не единственное из их преступлений.