Бес, смерть и я

Алина Рейнгард, 2017

Что если сердце молодое да горячее, амбиций много, талантов тоже хватает, но запросы все равно возможности превосходят? Главный герой книги Алины Рейнгард, аптекарь по имени Леокаст, который «с лекарствами так себе, но зато оккультист хороший», имел все, о чем другие только мечтают. Свое дело, доход приносящее, красавица-невеста с эльфийской кровушкой в венах, верный ученик, всю работу за босса выполняющий… Да только когда все есть, все равно чего-то да не окажется. Вот и любимая хочет жизнь шикарную и свадьбу такую, чтобы вся округа позавидовала. А откуда столько денег взять? А еще и соперник нарисовался. Сынок мэра на чужое позариться решил, а такие на полпути не останавливаются. Нужно лишь доказать, что аптекарь по совместительству с духами общается, и все – дело в шляпе. Приходится Леокасту, который и раньше избытком принципов не страдал, идти на крайности. Почему бы не вызвать могущественного духа и не переложить на него все заботы, дабы ничто не мешало спать до обеда? Только духам лучше свою судьбу в бесплотные руки не вверять. Есть риск оказаться в Заболоченном лесу с ведьмами, мародерами и всякой нечистью. И что теперь? Как время вспять повернуть? Эх, видать придется снова духа злосчастного о помощи просить…

IV

Вот только ни обнять, ни обрадовать я никого с утра не успеваю. Если бы меня кто-то растолкал, можно было бы счесть, что, по крайней мере, обняли меня. Ан нет — Берониан заключить меня в объятия не смог бы при всём желании. Потому он, как обычно, кричит с потолка:

— Вставай, Леокаст! Поднимайся!

Продираю глаза, смотрю на часы. Семи утра ещё нет даже. Я почти не спал.

— Сир, что такое?.. Вы обещали поднять меня в десять…

— Леокаст… — призрак, кажется, шокирован. — Этот твой Эжен Корибельский оказался чуточку более крепким орешком, чем я думал. Он проснулся.

Проснулся.

Проснулся, когда над ним нависал — и присасывался — призрак.

— Закричал при виде меня так, что тут же ворвались слуги — я успел исчезнуть, только когда они меня уже заметили. У нас есть совсем немного времени: пока в доме мэра схлынет паника, пока побегут в церковь. Словом, столица временно отменяется. Бежать придётся в другое место, и своим ходом.

Не понимаю, о чём он говорит, и Берониан видит это по моему выражению лица.

— Я и близко не мог себе представить, что такой юноша, как твой недруг, проснётся, когда я им питаюсь. Прости, Леокаст, всё пошло не по плану — я же говорил, от Эжена можно подпитываться долго, он отнюдь не так прост. Занимался бы магией — далеко бы пошёл. Просто ты описал его как недалёкого папенькиного сынка, и я совсем не ожидал, что это может быть сопряжено с недюжинными, просто неразвитыми способностями… Так что придётся нам бежать в Заболоченный лес. Это единственное место, где тебя искать не станут — побоятся. Не волнуйся, у меня всё под контролем. — Призрак не даёт мне вставить и слова. — В Заболоченном лесу можно набрать достаточно сильных артефактов, чтобы в городе забыли, в чём тебя подозревали. Обо мне, может, и вспомнят, но решат, что я напал на Эжена без твоего вмешательства. Увы, без артефактов ни ты, ни я так на людей не повлияем, а перерывать все чёрные рынки нет времени. Я подскажу, где искать, я такие артефакты на расстоянии чую. Ты же знаешь, в лесу стоит старая крепость, там много чего найти можно — да, понимаю, нечисть, опасно, но мы с тобой уж как-нибудь с этой нечистью совладаем. Без артефактов возвращаться в твой город, увы, нельзя. Да и носить их тебе придётся постоянно, чтобы не вспомнили… Но это — наименьшее из зол.

То есть нам придётся, как распоследним мародёрам, бегать по Заболоченному лесу и выискивать артефакты. Хорошо, что нас будет трое. А может, всё-таки четверо?..

Одеваюсь со скоростью, неведомой раньше мне самому. Спешу в спальню Фальяна — он как раз просыпается, лежит уже в своей кровати с открытыми глазами, смотрит в окно. Впрочем, когда мы с призраком врываемся в комнату, Фальян уже потрясённо смотрит на нас.

— У Корибельского есть повод считать, что я наслал на него призрака, — выкладываю всё скороговоркой, — он увидел сира Берониана, досадная случайность. Мы бежим в Заболоченный лес — сир поможет найти артефакты, которые отведут глаз жителей города от моей персоны как от самого страшного зла округи. С нами?..

Фальян горько вздыхает:

— Учитель… Вы, считайте, на войну идёте. А то я не знаю, что такое Заболоченный лес. Для начала — я вам там помешаю, я же совсем не умею на войне. Ни на какой.

У Фальяна на войне погиб когда-то старший брат, он упоминал об этом вскользь. Именно потому, что мельком, а не делился, я очень хорошо понимаю мальчика. Ему до сих пор страшно и больно, так что ничего не могу возразить.

— И потом… — продолжает мой ученик. — Понимаете, учитель, у каждого, кто уходит на войну, должен оставаться зажжённый в окне свет. Вы же Мериану берёте с собой, так вот у неё останутся родители, которые будут мечтать о возвращении дочери. А у вас никого не останется, что ли? Так нельзя. Я буду вас ждать.

— А если тебя обвинят в пособничестве оккультисту? — подаёт голос призрак.

Фальян смеётся.

— Что бедный ученик аптекаря может знать? Меня ни к чему не подпускали. С утра в аптеку, вечером прочь из дома, вернулся — спать иди. Если уже дома остаёшься — вари снадобья в аптечном помещении. Оккультизм? А я тут причём? Может, злой учитель сам мои силы пил, да и вообще — привораживал в определённом смысле. Я тут как бы и ни при чём.

Возразить мне нечего, сиру Берониану тоже. Спешно обнимаю Фальяна на прощанье — ну наконец-то я хоть кого-нибудь обнял, так, помнится, хотел обнимать живых!.. — и спешу на выход.

— Ничего не бери, — разъясняет Берониан. — Еду в лесу мы и сами найдём, аптекарь ты или кто? Оружия у тебя всё равно толком нет — можешь разве что свой кинжал захватить…

Тут же бегу на чердак — за кинжалом.

— В остальном, — продолжает призрак, — я рассчитываю перенести нас на опушку леса, а тут чем меньше веса, тем лучше. Я достаточно напитался, чтобы быть в состоянии переносить материальные предметы, но, правда, лучше меньше. Тем более что барышня твоя, даром что худенькая, всё-таки всю твою поклажу собой заменяет…

Хватаю кинжал, сую во внутренний карман плаща — и бегу на улицу, а там — к дому Мерианы.

— И собирай её быстрее! Пусть тоже ничего не берёт, я её, да ещё с вещами, не утащу, — кричит вслед Берониан, оставшийся у входа в аптеку.

Какое счастье, что у Мерианы спальня на первом этаже! Вернее, что дом у них одноэтажный, наверху чердак, а мастерская её отца и вовсе во флигеле. Как бы я залез в окно второго?

Расталкиваю свою невесту, хотя и хочется полюбоваться тем, как она очаровательно спит, — длинные ресницы, прядь волос упала на лицо, под щёчкой — прелестная ручка…

— Мериана, поднимайся! Тихонько, тихонько! Мы с тобой отправляемся в Заболоченный лес!

— Мы же в столицу собирались, — шепчет удивлённо.

— Собирались, да не собрались! Корибельский-младший доложит в церкви, что я якобы оккультист. Нужно собрать артефакты, чтобы отвести подозрения…

— Ничего не понимаю, — Мериана садится на кровати. — Зачем ему это?

— Да он на тебе жениться хочет, — бросаю в сердцах, — потому и сделает что угодно, лишь бы меня ликвидировать.

— На мне?! Корибельский?!

Она потрясена. А глаза горят — горят как звёзды. Не могу налюбоваться.

— Леокаст! Но это же меняет дело!

Не понимаю.

— На мне. Хочет. Жениться. Сын мэра. И ради этого даже подставляет моего текущего жениха!

Слово «текущего» меня настораживает.

— У него же деньги! И связи! И я стану… Мерианой Корибельской!

Не понимаю, о чём она говорит. Наверное, шутит?

— Леокаст, прости, пожалуйста, с тобой правда было очень хорошо, но больше не будет. Я не буду даже кричать на весь дом, что ты ворвался в мою спальню, чтобы надо мной надругаться, — если хочешь потом вернуться с артефактами, тебе лишние проблемы не нужны. Живи, как знаешь, как хочешь. Я всё равно не верю, что ты мог бы стать богаче Корибельского, — он, уж прости, тебя обгоняет с самого начала, он, при всех его недостатках, аристократ урождённый, в отличие от тебя, так что даже если у тебя материальных сокровищ будет больше, у Эжена есть главное — право рождения… И он по этому праву может и должен взять меня в жёны! — Моя ещё минуту назад невеста буквально дрожит от возбуждения. — Уходи как вошёл, через окно, я правильно поняла? Если успеешь вернуться с артефактами до моей свадьбы, я даже буду рада тебя на ней видеть. А пока — до встречи, Леокаст! Я буду верить, что у тебя всё будет хорошо. Мне с тобой было хорошо, и я умею быть благодарной.

Стою, пытаясь осознать смысл её слов.

— Беги уже, давай! Сейчас родители проснутся, зачем тебе ещё проблемы на пути?! — Мериана подталкивает меня, да так, что я едва не падаю на пол.

На негнущихся ногах иду к окну. Вылезаю. Дохожу до аптечного двора.

— Всё слышал, — сочувственно уточняет Берониан. — Жаль, мог бы вместо неё поклажу взять, а теперь и времени-то нет. Давай, подходи ко мне ближе. Не можешь? Ладно, я сам.

Подлетает ко мне, и я становлюсь частью призрака. Он во мне — или я в нём? Не знаю, но моё тело заволакивает прозрачная субстанция, которая, собственно, и есть Берониан. И я в ужасе понимаю, что родной улицы уже нет, что я в нигде, и это нигде поглощает меня, засасывает, как и сам призрак… Наверное, это никогда не кончится?! Наверное, сегодня у меня прекратилось всё — и любовь, и жизнь, — и началась мука, которая поглощает, никогда не отпустит, всегда будет со мной?.. Впрочем, нет. Мука заканчивается. Мы стоим на опушке Заболоченного леса, по крайней мере, я вижу просвет за деревьями — значит, там дорога. И болотце справа — здесь всюду болотца. А так — полянка как полянка… От неожиданности — такими перемещениями я всё же никогда не занимался, тем более в таком состоянии духа, — падаю на траву.

— Можешь передохнуть, здесь безопасно, — замечает призрак. — Тебе, наверное, лучше доспать. На траве мягко, ничего плохого с тобой не будет. А я пока осмотрюсь по сторонам. Через несколько часов вернусь. Ты не бойся, здесь рядом дорога, с которой никто в лес не сунется, а из глубины леса не сунутся сюда, потому что рядом дорога… Ночью тут, конечно, ещё как шастают, но сейчас утро — и прохожие, и мародёры боятся друг друга. Спи, Леокаст.

Берониан исчезает, а я пытаюсь понять, что же со мной произошло.

Какие-то птицы поют высоко, на верхушках деревьях. Какой-то конский топот проносится вдали — не на дороге рядом, скорее, кто-то пытается скостить путь в город поблизости. Из болотца доносится кваканье лягушек.

А я лежу и пытаюсь осознать, что со мной произошло.

Наверное, лучше и правда уснуть. Не понимаю, решительно ничего не понимаю. Я должен срочно бежать из города. Фальян отказывается бежать со мной. Мериана хочет замуж за Корибельского…

Так бы и лежал с этими мыслями, часами бы лежал, но спал я и вправду слишком мало, а привычную порцию утренней настойки так и не получил. Так я и знал, что от снадобий Фальяна выработается однажды зависимость: тело, не получившее привычный глоток бодрости, просто-напросто отключает мою способность думать.

Меня поглощают сны — очень заболоченные, очень лесные сны.

Эжен Корибельский поёт высоко, на верхушке дерева. Поёт:

— Леокаст, весь в чёрном, вырви глаз! Вырви, вырви себе глаз, глупый, глупый Леокаст! Мериана моя! Мериана — моя! Мериана — моя!..

Кидаю в Корибельского какой-то шишкой, он замолкает, а вдали проносится топот отца Карла. Он, наверное, наполовину лошадь, кентавр. Вот почему постоянно прячется в рясе, в такой длинной. Вот почему священники надевают рясы — нет, вот почему отец Карл пошёл в священники. Вернее, кентавр Карл.

Он бежит, бежит где-то рядом, старается скостить путь в город. Но если он скостит его через мою опушку — тогда и затопчет своими копытами…

Но топот проносится вдали и затихает. А совсем рядом, в болотце, квакает Мериана:

— Леоквааааст, ты был квароший, но всё кваончилось! Ква, ква, ква-ква, теперь квакать буду с Квааааэженом! Ква!

Проснулся бы в холодном поту, но не могу проснуться: организм и вправду не получил свою привычную дозу настойки.

Подскакиваю — даже понимаю, что мне просто снится, что подскакиваю, всегда хорошо отличал сон от реальности. Вылавливаю из болотца лягушку — да, это Мериана, где вы ещё видели лягушек с золотыми локонами? Страстно целую — ведь от этого она должна расколдоваться, правда?..

Но лягушка смотрит на меня презрительно:

— Леокваааааст… мне квавилось с тобой целокваться, но всё кваончилось! Квао-о-о-ончилось!..

Швыряю лягушку об дерево, она падает на землю брюхом кверху. Кажется, я только что убил свою невесту? Не успеваю это осознать — из-за дерева выпрыгивает кентавр Карл. Наверное, я просто перестал вслушиваться в его топот, когда отвлёкся на Мериану… на Квариану… тьфу, то есть ква…

— Леокаст, — говорит мне кентавр Карл нехорошим, очень нехорошим голосом, предвещающим одну только беду, — господин Брам, а ведь вы попались. Мало того что призрака призвали и на господина Корибельского-младшего натравили, так ведь вы только что убили дочь кузнеца-ювелира… За это и вас полагается казнить. Жаль, на болотах сжечь толком не получится, но мы найдём другой способ…

Он замахивается копытом, он уже собирается вонзить его мне в грудь — притом я знаю, что именно вонзить, что это копыто пройдёт сквозь мою плоть и выйдет снаружи… Но я прерываю его едва ли не в последний момент:

— Отец Карл, вы едите певчих птиц?

У него начинают светиться глаза — прямо как у Мерианы. Осматриваю кентавра с головы до ног — нет, он не моя невеста, он точно Карл, об этом как минимум нижняя часть тела говорит… да и торс, непривычно обнажённый после знакомой рясы… А глаза горят. Странно. Не понимаю… Может, душа Мерианы… то есть душа лягушки… переселилась в него после смерти?..

— Дашь птичку — пощажу, — протягивает сладким голосом кентавр Карл. Сладким. Непривычно сладким. Мерианиным. — И вернусь…

Да, теперь он уже не Карл, точно. У кентавра Карла нет золотых волос… И изящной груди — только что ведь был мужской торс, при этом как для кентавра, так и не сильно-то широкий, больше на обычного отца Карла похож был… И ниже — тоже…

Хватаю в руку певчего Эжена — только что он ведь наверху был, заткнулся от попавшей шишки! Но я должен расколдовать Мериану, значит, Эжен будет здесь…

— Да, я это съем, — с нежностью говорит Кентавриана… кентавр Мериана… моя невеста…

И начинает разжёвывать птичье тельце, и на глазах превращается в прекрасную девушку, а рядом с ней появляется настоящий Корибельский.

Мериана с аппетитом доедает тушку:

— Мы женимся, Леокаст! Будешь шафером? Эженчик не против…

Да, на ней прекрасное подвенечное платье. И Эжен в роскошном костюме… Съела, как есть съела. Она съела его душу!..

Хочу закричать, но воздуха нет. Я погружаюсь в болото. Нет больше ничего, кроме болота, и я в этом болоте — лягушка… нет, кентавр… нет, певчая птица… Важно не это, важно то, что в болоте у меня нет воздуха…

— Учитель! — слышу голос Фальяна над ухом. — Учитель, просыпайтесь!

Открываю глаза. Вижу очертания костра. Вижу очертания Фальяна за ним. Именно очертания, не самого ученика. Как будто он тоже призрак.

— Я знал, что вам будет плохо сегодня без моей настойки, я вышел с вами на связь, — шепчет Фальян. — Попробуйте пожевать листья граморника! Здесь же растёт граморник! А я больше держать связь не смогу, я в первый раз попробовал, да и костёр на заднем дворе — это сложно и опасно, меня найдут в любой момент! Вот, уже нашли… убегаю…

Фальян исчезает, а я наконец по-настоящему открываю глаза. Да, он прав, его зажжённая в окне свеча, то есть зажжённый во сне костёр, сильно могут помочь. Практически спасти.

Нахожу куст граморника — и правда, растёт на той же полянке, — срываю несколько листьев, лихорадочно разжёвываю. Помогает. Как Мериана ела птицу и становилась невестой при женихе… как Мериана в моём сне ела птицу, поправляюсь. Граморник помогает. Наверное, Фальян и настойку на граморнике делал. Ну да, у нас во дворе растёт кустик. Чего только возле Заболоченного леса не растёт…

Пытаюсь собраться с мыслями.

Эжен — предатель. Хотя я бы тоже панику поднял, проснись от призрака у себя над головой, когда ничто не предвещало… Впрочем, нет, он точно предатель, он вчера ещё начал, хотя и давал мне неделю. Он во всём виноват. Он и только он.

Мериана — ушла. Ушла к Эжену. Говорю же, он и только он, о чём речь идёт.

Фальян… Фальян меня спас только что? Или это мне тоже приснилось, а про граморник мой спящий мозг сам вспомнил?..

Одно я знаю точно: мне предстоит охота на артефакты.

И единственный, кто мне в этом поможет, — это призрак сира Берониана.

Стону про себя. Боги, что я такого сделал, чем я такой кошмар заслужил? Лучше бы мне наравне со всеми кошмары снились, лучше бы Берониана кто-то другой призвал…

Кажется, я говорю это вслух. Потому что Берониан из-за моей спины мне отвечает:

— Да нет, Леокаст, лучше, чтобы ты. Тут недалеко зданьице есть, относится к крепости. Там амулет силы духа лежит в подвале — он тебе пригодится для того, что мы запланировали. Идём.

Я не могу ничего возразить. Я молча встаю, набрав заодно в горсть ещё листьев граморника — на всякий случай, буду жевать по дороге, — и иду за призраком.

Тропки в Заболоченном лесу должны бы быть непролазные, ан нет — проложены аккуратно, явно суровыми мародёрами. Что возразишь — людям хочется кушать, вот и проще кому-то уйти за деньгами в лес, полный нечисти… Нечисти… Наверняка в этом самом «зданьице» меня тоже ждёт нечисть…

А вот и «зданьице». Поросло паутиной — но только вдали от входов, так-то явно внутри всё мародёры раздерибанили… Почему он считает, что амулет здесь, тут ведь явно всё уже разобрали?

Опять говорю вслух, видимо. Или Берониан читает мысли?

— Потому что амулет не похож ни на что дорогое, а выглядит как самый обычный мусор.

Не понимаю. О чём он говорит?..

Спускаемся в подвал. Вижу — и правда, обычная косточка, на неё указывает Берониан. Птичья. Боги, неужели сон мне снился вещий?! Птичья кость. В подвале заброшенного здания…

Мне нечего сказать, я только жую листья граморника — отчаянно, едва ли не из последних сил. Надо придти в себя…

А из угла появляется птичий скелет.

Да, самый настоящий скелет большой хищной птицы.

— Не смотри на него, — кричит Берониан, — бери амулет и уходи!

Как тут не смотреть, если это скелет Эжена? Я в этом уверен… Вот он уже превращается из птичьего в человеческий… и улыбается мне, улыбается… Почему скелеты улыбаются так страшно?..

— Леокаст!!! — Берониан всё так же кричит, и кричит громко. — Этот вид нечисти будет притворяться тем, чего ты боишься!!! Я вижу одно, ты — совсем другое, и как выглядит амулет — тоже вопрос личности! Он всегда — как мусор, но как страшный, пугающий мусор, вызывающий нехорошие ассоциации! Бери амулет и уходи!!!

Оккультист я или кто?

Произношу базовое заклятие на изгнание нечисти — надолго не подействует, но, по крайней мере, скелет Эжена перестал приближаться, всё так же стоит и улыбается, но уже на одном месте. Значит, нечисть и вправду нестрашная, да и особо опасной не назовёшь — простым заклятием остановилась… Хватаю косточку и бегу по лестнице наверх. Скелет идёт за мной. Судя по всему, и вправду недолгое действие у заклятия, а учитель предупреждал, что для развития навыков нужно тренироваться… Выскакиваю из здания — благо скелет движется медленно, кости грохочут и мешаются. Бежать больно, тяжело — он на меня смотрит, да и косточка эта, пока я просто держу её в руках, делает больно уже одним своим присутствием… Понимаю: такие вещи надо обязательно на шею, иначе считает меня не хозяином своим, а похитителем… Бегу, бегу, бегу по траве, добираюсь до ближайшего удобного для лазанья, раскидистого дерева, вскарабкиваюсь. Скелет Эжена ко мне не поднимется! Если бы… Приблизившись к дереву, он снова оборачивается скелетом птицы, и начинает взлетать — на чём, боги, если крыльев у него нет, только кости?!

Берониан что-то кричит, но я не слышу и не намерен слышать. Резко, не останавливаясь ни на долю секунды, цепляю косточку за цепочку у себя на шее — ношу на ней артефакт, помогающий работать с призывом духов, база для оккультиста. Цепляю — и косточка внезапно превращается в небольшую пластинку меди, которая словно бы приросла к цепочке. А скелет исчезает.

Облегчённо вздыхаю — и падаю с дерева. Пока цеплял косточку за цепочку, не рассчитал равновесие. Пока падаю, ещё понимаю, что надо бы как-то затормозить падение, но ничего не успеваю, снова теряю сознание.

— Мальчик, поднимайся и женись! — раздаётся голос кентавра, вернее, кентаврихи. Нет, она снова оборачивается лягушкой, только большой, в человеческий рост. — Ква-ква-ква-женись! Ты убил Эжена, теперь, ква, женись на мне!

Мериана смотрит на меня своими горящими, как звёзды, глазами. Тянусь к ней, чтобы поцеловать…

— Фу, — отпрыгивает от меня моя невеста, — какой нехороший мальчик, я ему говорю подниматься, а он целоваться лезет!

Открываю наконец глаза. Да, это не Мериана. Это женщина немногим постарше меня — вот только шрамы на лице особой формы намекают, что она не просто женщина, а настоящая лесная ведьма. Только у ведьм остаются такие следы — зелья, которые они варят, тёмные, народные, лесные зелья, пузырятся и обязательно попадают на лицо, избежать этого никак нельзя.

— Приходи в себя, — говорит ведьма, — ты же тут пропадёшь один в лесу. Пошли ко мне, будем пить успокоительные. Что с тобой приключилось, мальчик, что у тебя такое горе? Им на весь лес пахнет, право слово.

Слышал, что ведьмы чуют чужие чувства, но до конца не верил, а зря.

— Пойдём, — ведьма протягивает мне руку.

Призрака рядом не видно. Зато я наконец могу подняться.

Кажется, меня только что спасли?..