Эра беспокойных женщин или $10 000 000 за знакомство

Алина Ильина, 2020

Не блещущая красотой и интеллектом сорокалетняя девственница Маргарита Дунь по совету подруг размещает свои фотографии на сайте знакомств. Она ни на что не рассчитывает, но неожиданный телефонный звонок переворачивает ее жизнь. Маргарита узнает, что в далекой Японии потомок самураев увидел ее фото в интернете и разрыдался. Японец не мог без сострадания смотреть на несчастную женщину, не испытавшую счастья замужества. Поэтому он завещал Маргарите все свое состояние, считая, что деньги способны компенсировать красоту и другие недостатки. Наследница получает 10 000 000 долларов и возможность осуществить свои мечты. Она пытается стать похожей на леди из ее любимых дамских романов, только все у нее выходит не так как у людей… Даже исторические заметки, которые она пишет в надежде прославиться, повергают читателей в шок. Что ожидает забитую провинциалку? И получит ли признание исторический труд Маргариты, утверждающей, что именно женщины двигали цивилизацию вперед?

Глава шестая. Второй сумасшедший день и сумасшедшая ночь

Какая сволочь придумала будильники, я, перерыв приличную стопу литературы, так и не смогла выяснить. Но что это была порядочная сволочь, я убедилась, когда звонок поднял меня с постели в половине седьмого утра. Со времени получения наследства, я не мола спать столько, сколько мне заблагорассудиться, и данный факт меня очень расстраивал. Мои попытки отключить будильник ни к чему не привели, и звонок продолжал меня доставать с неизменной настойчивостью. Открыв глаза, я поняла, что звонят в дверь, и будильник здесь ни при чем. С мыслью послать ранних гостей как можно дальше, я щелкнула замком и обомлела: из-за двери на меня смотрела откормленная песья морда.

— Извините за ранний визит, — зевнув, сказала морда. — Но дело не терпит отлагательств.

Я растерянно сделала два шага назад, пропустив нежданного визитера. Тут же из-за морды появилась широкополая красная шляпа и женское лицо по ширине точь в точь совпадавшее с мордой собаченции. Хозяйка опустила бульдога на пол, погладив по широкой спине.

— Тутсенька, посиди здесь немножко, а я быстренько поговорю с тетей, и мы пойдем домой, — просюсюкала дама в шляпе.

Огромную клетчатую сумку, которую она держала в другой руке, дама тоже поставила на пол. Габариты дамы были не меньше моих. Поэтому, наверное, она почувствовала себя как дома, и уселась в кресло, не дожидаясь приглашения.

— Еще раз прошу прощения за ранний визит, но я надеюсь, что вы меня поймете, и правильно оцените ситуацию.

Дама глубоко вздохнула, выпила весь сок из графина, стоявшего у меня на столе,

и продолжала:

— Скажите откровенно, вы любите животных? Кошек, собачек?

С тех пор как соседские кошки каждый день писали на коврик, лежащий у меня под дверью, я бы с удовольствием передушила их всех. А также собачек, которые постоянно бегали под окнами, гадили в подъезде и не давали спокойно жить. Но, не желая прослыть живодером, я, сделав соответствующее моменту лицо, ответила:

— Ну, в принципе, неплохо.

— Замечательно! — возликовала незваная гостья. — Тогда, я думаю, вы меня поймете и пойдете мне навстречу. Дело в том, что я уже третий год стараюсь создать питомник для бездомных животных. У всех этих несчастных четвероногих должна быть крыша над головой, миска еды и хотя бы немного ласки. Ведь они ничем не хуже людей, а может быть даже лучше. Вы согласны со мной?

Я кивнула, потому, что мне очень хотелось спать, и я просто мечтала выпроводить назойливую даму.

— Прекрасно, тогда вы не откажетесь помочь и выделить семь с половиной тысяч долларов на строительство питомника.

— Да, но у меня нет наличных, — сказала я, повторяя фразу из какого-то фильма.

— Ничего страшного, я согласна ин на чек! — весело пробубнила дама.

О чековой книжке я имела весьма слабое представление, и поэтому попросила незваную гостью зайти на следующий день.

— Я так рада, что вы меня поддержали. В благодарность позвольте мне подарить вам маленький сувенир, — дама поставила на колени огромную сумку и извлекла оттуда полуметрового крокодила, который, как и пес, был очень похож на свою хозяйку. — Вот, знакомьтесь. Смотрите, какая прелесть. Мы поместим его в ванной, и он вас совсем не побеспокоит. И кушает он совсем немного. Пару килограммов мяса в день для него будет вполне достаточно. Вы знаете, сейчас считается правилом хорошего тона заводить в квартирах крокодилов или змей.

Я очень обрадовалась, что гостья не принесла с собой кобру или анаконду, по сравнению с которыми крокодил выглядел вполне симпатично. Дама сама отнесла его в ванну, и любезно распрощавшись, ушла, чуть не забыв у меня мордастого пса.

От мысли принять ванну мне пришлось пока отказаться, и я направилась на кухню пить кофе. Но и этого мне сделать не дали, потому что зазвонил телефон, и плачущий голос в трубке попросил тысячу долларов, чтобы накормить голодных детей. Через десять минут такую же сумму попросила старушка для оболтуса-внука, чтобы устроить его учиться, затем… Через час я уже не помнила кто и по какому поводу звонил и сколько денег просил. Я отключила телефон и только после этого облегченно вздохнула. Потом я обрезала провод от дверного звонка и отправилась на диван.

Спать уже не хотелось, и я начала читать новый роман. Когда я уже ушла в мир грез и вполне срослась с главной героиней, меня потряс страшный грохот. Я подумала, что обвалился потолок, но, как ни странно, он был на месте, а грохот доносился из прихожей. Кто-то настойчиво колотил в дверь, пытаясь ее выломать. Моментально ко мне вернулись мысли о бандитах и о рэкете, и я, на цыпочках подкравшись к двери, посмотрела в глазок. Но местные мафиози еще не узнали, по всей вероятности, о моем огромном наследстве, а дверь пыталась выломать Ида, в криминальных способностях которой я сильно сомневалась. Поэтому я, не думая ни о чем плохом, впустила ее в квартиру.

–Ты, что, до сих пор дрыхнешь? — заорала она на меня, едва переступив порог. — Ты, что, забыла, что мы едем смотреть замок? Я уже обо всем договорилась, а она себе и в ус не дует.

Когда Иду кто-нибудь доставал, она обычно путала высокий стиль с просторечным и использовала оба одновременно.

— Я? почему? Я помню. Я почти готова уже.

— Готова она уже! Почему тогда у тебя телефон отключен и звонок не работает? Пока я в дверь барабанила, с меня стекло три ручья пота.

Я попыталась объяснить ситуацию, но Ида махнула рукой, велела одеваться, а сама пошла в ванну, смывать пот. Я не успела предупредить подругу о маленьком крокодильчике, и поэтому через несколько секунд до моих ушей донесся ее истошный вопль. Вскоре появилась и Ида, держа за хвост пресмыкающееся. Оно в свою очередь пыталось извернуться и тяпнуть ее за руку.

— Это что? — зашипела она на меня, как заправская анаконда, и в эту минуту даже стала на нее немного походить.

— Крокодильчик.

–Я вижу, что не свинья, — Ида продолжала размахивать крокодилом перед самым моим носом. — Почему ты мне о нем не сказала? Ты что, смерти моей хочешь?

— Нет, не хочу. Ты сама не стала меня слушать. А заводить крокодильчиков сейчас считается правилом хорошего тона. И ест он совсем мало: всего пару килограммов мяса в день, — повторила я слова гостьи.

— Меня бы ему хватило не слишком надолго. Корми своего крокодила и живо собирайся. Автобус ждать не будет.

Крокодила мы снова водрузили в ванну, кинули ему три замороженных курицы, и отправились покупать недвижимость. Ехать на такси за триста километров мы с Аделаидой не решились, потому что, по слухам, в наших местах появился маньяк и резал всех без разбора. По этой причине нам пришлось оседлать рейсовый автобус. В новых дорогих костюмах на общем фоне мы смотрелись весьма респектабельно, и нас не пугала даже пыль, которая осела в автобусе толстым слоем. Все было бы просто замечательно, если бы в автобус на третьей остановке не вошла бабуля с корзиной, в которой вполне могла бы поместиться сама. Но интереснее всего, что она не поставила ее на пол, а стала держать в руках, причем прямо над нашими головами. В корзине что-то постоянно шевелилось, а вскоре на Иду еще закапала вонючая жидкость.

— Вы, бабушка, что, оборзели совсем? — вежливо спросила у новой пассажирки Аделаида. — Это все же автобус, а не скотовозка.

Бабушка отреагировала на замечание несколько неадекватно. Она смерила мою подругу презрительным взглядом, набрала воздуху и завизжала на все транспортное средство:

— Ах ты, стерва (тут последовали выражения даже близко не переводимые на литературный язык). Сама свою тощую задницу на мягкое сиденье посадила, а старому человеку стоять приходится! Ты, морда твоя неудобныя, еще рот на меня разеваешь! А ну встань с кресла! Уступи место старому человеку!

Ида, ошарашенная такой тирадой, послушно встала, и уставшая старушка плюхнулась на ее место. Бабуля оказалось женщиной весьма общительной и как раз родом из тех мест, куда мы и направлялись. Услышав о замке, она живо вступила в разговор.

— Это тот замок, что за нашей деревней стоить? Скажите нате. И что это его продають? Скажите нате. Кто б мог подумать, что эти развалины продавать будуть?

— Почему вы, бабушка, называете замок развалинами? Я слышала, что он в очень хорошем состоянии, — сказала я.

— Конечно в хорошем? Кто говорить, что не в хорошем? Для его-то лет в очень даже хорошем. Все стены на месте, даже крыша наполовину цела. Федька-антихрист не всю черепицу растащил, когда строилси, морда его неудобныя. А так замок хороший, и ступеньки есть, и в комнатах даже бомжи не живуть.

— Почему не живут? — поинтересовалась я.

— А как там жить-то, когда каждую ночь по замку приведения ходить и чавкаеть.

— Как чавкает? — переспросила я.

— Да как люди. Ходить и чавкаеть.

Я вопросительно посмотрела на Аделаиду. В ответ она притянула меня к себе за рукав и прошептала в самое ухо.

— Перестань валять дурака. Замечательный замок, я в интернете смотрела. Как ты можешь верить россказням полуграмотной старухи?

Старушка, как оказалось, обладала еще и прекрасным слухом, и тут же парировала тираду Иды.

— Я еще пограмотнее тебя, дурынды, буду. А про привидению, хоть кого у нас спроси. Каждый тебе то же самое скажеть. Есть в замке привидения и все тут.

— А почему вы в этом так убеждены? — я со все большим интересом общалась со старушкой.

— Так как же! Мало того, что я от своей бабки слыхала, а она от своей, так еще Митяй, алкаш-покойник, царство ему небесное, видал, как она по развалинам ходить и глазищами своими зыркаеть.

— Кто?

— Да она, привидения то есть. Да ты слушай, не перебивай. Триста лет назад, а можеть и боле, жил в этом замке граф какой-то, или князь, хрен его знаеть. Так вот, жаднющий он был, страсть. Бывало, на Рождество прислуга кабанчика заколеть, колбасы из него наделаеть, окороков разных — и на чердак, чтоб обвяли. А князь этот и сам ничего не жреть, ни дворовым не даеть. Хлеба, значить, ломоть отрежеть, на чердак заберется, стоить возле окороков, на них любуетси и хлебушек жуеть. А на другой день велить все окорока на рынок свезти и продать втридорога. А денежки в подпол, в огромный сундук складывал. Вот жил он так жил, дожил годов до пятидесяти, видить, некому ему свои богатства оставить. Решил тогда граф этот жениться. А вся округа знала, что денег у него куры не клюють, свиньи не жруть. Каждый отец думал, что, мол, помреть князь этот, а денежки все дочери достанутся, если ее за князя выдать. Вот купец один за него дочь и сосватал. Красивая, говорять, девка была. Посмотреть есть на что. Ну, значить, женился на ней жлоб этот. Живуть они месяц, живуть другой, живуть третий. Жена молодая домой глаз не кажеть. Ну, вот отец и поехал дочку проведать. Приходить и видить: зять его, как всегда за столом сидить, хлеб жуеть, а дочки не видно нигде. Купец спрашивает: «Где дочь?». «В спальне сидить, голова у ней болить, потому к обеду не вышла», — отвечаеть зять. А сам хлеба уже полкаравая сжевал, а тестю ни куска не дал, морда его неудобныя. Отец — наверх, в спальню, а там дочь сидить, худая, как щепка. Одни глазищи да кости. Отец так и обомлел. Давай бежать вниз, муженька за горло:«Ты что, — говорить, — дочь мою голодом моришь? Вызываю тебе на дуэлю». А на дуэли, значить, князь тестя своего саблей и зарубил, жену же совсем голодом заморил. Говорять даже, что она не померла совсем, а просто в тень превратилась. С тех пор по ночам по замку и бродить, а если найдеть что съестное, сразу лопаеть и на весь замок чавкаеть. Наголодалась за жизнь, бедняжка. Только и сейчас ей не сладко приходится. В замке поесть нечего. Иногда только добрые люди ее жалеють, хлебушек на пороге оставляють.

За рассказом нашей спутницы мы не заметили, как добрались до пункта назначения. Окончательно подобревшая старушка перекрестила нас на прощание.

— Ну, идитя себе с Богом. Тут недалече. Километра всего с два будеть, — напутствовала нас на прощанье бабуля.

— Сколько? — переспросила я, — тут же подумав про новый костюм и сапоги на шпильках.

— Километра два. Може два с половиной всего, — успокоила меня старушка. — Можете прямиком через поле. Так короче малость, но грязно, морда его неудобныя.

Я вопросительно посмотрела на Иду.

— Ну что ты переживаешь? Дойдем как-нибудь. Не впервой нам. Я со студентами еще дальше ходила.

Покинув нас на остановке, наша веселая спутница подхватила корзину с живностью и отбыла в направлении прямо противоположном тому, по которому должны были двигаться мы. Перед нами простиралась довольно широкая дорога, возможно, даже заасфальтированная лет эдак двадцать назад, по краям которой в неимоверном количестве произрастало что-то в виде крапивы и чертополоха. Замка было не видно даже на горизонте, и мое и без того не слишком хорошее настроение испортилось еще больше.

— Ну, как пойдем, в обход или напрямик? — почему-то поинтересовалась моим мнением Ида, хотя раньше я за ней такого не замечала.

Хорошенько обдумав ситуацию, я решила, что все-таки стоит идти по дороге, потому что она уж точно нас куда-нибудь приведет, в отличие от поля, по ту сторону которого можно обнаружить еще одну дорогу.

Мы двинули вперед по ухабам, которые, если верить некоторым историкам, помешали Гитлеру одержать победу. Ухабы были залиты грязной водой, и было их так много, что обойти оные не представлялось никакой возможности. И хотя некоторое время мы пытались проделать данную операцию, надолго нас не хватило. Первые триста метров я шла почти нормально, только приседала на каждом шагу, как лыжник, чтобы не поскользнуться и не шлепнуться в лужу. Но все же не удержалась и свалилась в самую большую и глубокую яму.

— Все, баста, — опять взяла привычный командирский тон Ида. — Снимай ботфорты, пойдем босиком.

–Так холодновато как-то, пыталась возражать я.

Ида посмотрела на меня тем взглядом, которым, очевидно, смотрит на студентов, вытащивших на экзамене «бомбу», и прочла десятиминутную лекцию о том, что в позапрошлом веке крестьяне ходили босиком и в более холодную погоду, причем почти не болели, и о том как полезно ходить босиком по настоящей земле, даже если на ней когда-то лежал асфальт, и первая скинула сапоги. Я боязливо проделала ту же операцию. Но едва коснулась земли, ойкнула и подпрыгнула не меньше чем на полметра, хотя не делала этого со школы. Дорога оказалась просто ледяной, и в мои ступни как бы вонзилось сразу миллион иголок. С тех пор, когда я смотрю «Титаник», я всегда плачу, когда вижу как люди падают с корабля в воду. Я представляю как им холодно и как они мучаются. Я бы от такого холода умерла сразу. Но так как его чувствовали только мои ступни, я вытерпела целую минуту, а то и две. Потом отломила от сапог каблуки и надела обувь снова, поставив Иду в известность, что я не крестьянка и не хочу простудиться и умереть, едва став миллионершей. Я понимала, что бросать деньги на ветер нельзя, но моя жизнь стоила гораздо дороже импортных сапог. Ида не одобрила моих действий, но почему-то тоже надела сапоги без каблуков.

Когда мы, наконец, увидели желанное строение, мне показалось, что я достигла райских врат. Здание в три этажа из красного кирпича с тремя башенками, на которых когда-то красовались флюгера, в Интернете именуемое то замком, то усадьбой, поразило мое воображение. Ворота, правда, были покрыты ржавчиной, а само здание местами — копотью. Ида сказала, что в Интернете оно выглядело гораздо лучше, но отступать было уже поздно, тем более, что возле замка нас уже ждал чернявый риелтор, полноватый, но очень юркий. Он быстро вбежал по полуразрушенным ступеням, и открыл перед нами тяжелую железную дверь.

Едва мы переступили порог, на меня дохнуло холодом, и я почувствовала запах плесени и мышиного помета. Замок не слишком поразил мое воображение, но риелтор очень напирал на старину и экзотику, так что я почти уже согласилась его приобрести. Единственное, что меня смущало — привидение. Когда я о нем заикнулась, риелтор отреагировал моментально.

— Не волнуйтесь, привидения тоже включены в стоимость. Всего по двести пятьдесят долларов каждое.

— А их что, ни одно? — удивилась я.

— Послушайте, господин хороший, — вмешалась Ида, — вы что, нас совсем за лохов держите? Где это видано, чтобы брали деньги за нечто несуществующее?

— Сударыня, — обиделся риелтор, — у нас солидная фирма, и мы не стали бы брать с вас деньги за всякую ерунду. Мы предлагаем вас замечательный старинный, замок, а вы торгуетесь. Какие привидения? Вы поживите здесь денек-другой, сами убедитесь, что я не вру. Очень вам рекомендую, тем более, что ремонт начат и несколько верхних комнат вполне пригодны для жилья.

Мы поднялись наверх, осмотрели отремонтированные комнаты, и я выбрала самую большую с камином. Риелтор позаботился о раскладушках и постельном белье, так что мы были вполне устроены на ночь. Все оставшееся время мы проблудили по заброшенному саду, вдыхая сентябрьский воздух и запах прелой листвы, а заодно прошлись и по окрестностям замка, где обнаружили маленький магазинчик с провизией, нижним бельем и средствами санобработки. Мы купили по длинной фланелевой сорочке, колбасу, консервы, а также пять свечей и немного хлорки, чтобы убить запах мышиного помета. Вернулись мы в замок, когда уже начинало смеркаться. Попробовали развести огонь в камине, но наши усилия не увенчались успехом, и мы чуть не задохнулись от дыма. Плюнув на тепло, мы хорошенько отужинали, и, надев сорочки, забрались под теплые одеяла. Света в замке пока не было, и делать все равно было нечего.

Тьма все больше и больше окутывала замок, когда же стало совсем темно, и сквозь дверь как бы просочилась полупрозрачная рука с длинными синими пальцами. Она все вытягивалась и вытягивалась, пока не достигла моей раскладушки. Тут я не выдержала и заорала, что есть мочи

— Рита, Рита, перестань орать! — рассерженная Ида трясла меня за плечо.

— Т-ты в-видела? — заикаясь, спросила я.

–—Что?

— Рука, вся г-голубая?

— Голубыми бывают мужики, да и то не всегда, слава Богу. Я же тебе говорила, что нельзя так много есть на ночь. Теперь тебе снятся кошмары, и ты не даешь спать мне.

Окончательно придя в себя, я поняла, что не заметила, как заснула, и мне, в самом деле, приснился кошмар. В последнем не было ничего удивительного, потому что я все время думала о привидении. Убедившись, что мне ничего не грозит, я перевернулась на левый бок и на всякий случай укрылась одеялом с головой. Но только я стала дремать, как раздался душераздирающий стон, а затем последовало долгое чавканье. Я ущипнула себя за руку, чтобы убедится, что не сплю.

— Ты слышала? — испуганно спросила я у Иды.

— Слышала, — мрачно констатировала она.

Чавканье повторилось опять, и я неуверенно поинтересовалась снова:

— Почему оно так чавкает?

— Наверное колбасу доедает, которую мы на завтрак оставили, сволочь!

Аделаида встала с раскладушки и подошла к окну. При свете луны в своей фланелевой сорочке до пят она и сама напоминала нечто потустороннее. В это время привидение перестало чавкать и начало бродить по замку, все ближе подходя к нашей двери. Я снова была готова заорать, но Ида зажала мне рот рукой.

–Тише. Пусть они думают, что мы спим, — прошептала она

— Кто они? — также шепотом ответила я.

–Это мы сейчас и выясним.

— Ты что, собираешься идти туда? — испугалась я.

— Не только собираюсь идти, но и хочу взять тебя с собой.

— Меня? Там темно, страшно и холодно. Я туда не хочу.

— Ты предпочитаешь остаться здесь одна?

Я замотала головой, потому что перспектива остаться одной в темной комнате не очень меня прельщала.

— Тогда заворачивайся в одеяло — и вперед.

Ида, показав пример, накинула на себя одеяло, зажгла свечу, и шагнула в темный коридор.