«Russian Bride»: Потерянные в Детройте

Алина Зиглер, 2015

В страстном стремлении начать многообещающую карьеру в Детройте, США, и в бегстве от неудачных отношений, Надя Орлова покидает Германию. В Америке она попадает в мир блеска и денег. В поисках любви, счастья и новых возможностей, Наде предстоит поверить в себя, свой пусть, свои силы. «Russian brides» – бирка, которая часто используется в США для описания женщин – иммигранток из Восточной Европы, неверно описывает это путешествие и переход от жизни в постсоветском пространстве к новой жизни на Западе.

Часть вторая

«В конце концов, завтра — это другой день».

— Маргарет Митчелл,

„Унесенные ветром“

6

Вопрос о сантехнике, пардон. Первое впечатление Нади в Америке был американский унитаз в аэропорту Детройта — чудо инженерной мысли. Он был наполовину полон воды. Вначале она подумала, что только выехала из благополучной Германии, где все так слаженно работает, и вот тебе первое впечатление — засоренный унитаз. Она прошла дальше, открывая вторую дверь, третью… Все унитазы были засорены. Надя вдруг догадалась, что это, вероятно, американский стандарт. Американское ноу-хау. Она сначала проверила, работает ли он, спустив воду, которая сразу же набралась до половины. В некоторых случаях, должно быть, такие унитазы могут спровоцировать эффект глубинной бомбы с высоты птичьего полета, sorry.

Стоя в очереди на паспортный контроль, Надя себя неловко чувствовала, опасаясь, что ей начнут задавать массу неприятных вопросов. Как однажды пошутил ее знакомый, в США есть два разряда паспортного контроля — для граждан США и другой — «третий мир». Но, к ее удивлению, проверка прошла строго, но быстро. Надя взяла свой бездонный чемодан, словно чемодан Мэри Поппинс, и двинулась к выходу, волоча его из последних сил. Мишель уже ждала Надю с табличкой «Надя Орлова», что очень ей польстило. Надя сразу же себя почувствовала важной бизнес-леди. Впервые ее встречали с табличкой, где было написано большими буквами ее имя. Впрочем, Наде табличка была не нужна, так как она сразу узнала Мишель и бросилась к ней. Еще, будучи в Германии, она добавила Мишель в друзья на Facebook. Любопытство, должно быть, движущая сила его процветания. Мишель оказалась приветливой миловидной блондинкой, которая сразу же расположила Надю к себе своей простотой и общительностью. Надю поразили ее белоснежные зубы. Тогда она еще не знала, что есть лазерное отбеливание, и белизна зубов не всегда связана с их здоровьем. Надя немного даже смутилась, что ее зубы не такие снежно-белые, как у Мишель, или той американки, которая проверяла ее документы при въезде в США. „Ах, с чего начинается родина“, — вздохнула Надя, вспоминая, как в советское время все старались сделать золотые зубы. Это было что-то типа престижа.

Выехав на вечерний хайвэй, Надю поразили большие размеры машин, особенно т.н. “монстр-траки”. Она уже образно представляла, как мог бы выглядеть кузов самого доброго привидения с моторчиком — Запорожца — с приделанными к нему громадными колесами, например, диаметром 1,7 метра, и едва сдержала свой смех.

— Мишель, я в жизни не видела таких громадных колес! Такое впечатление, что в некоторых машинах кузов и машина живут отдельной жизнью.

— Такие машины появились на наших дорогах где-то в середине 70-х. Первый человек, которому пришла в голову эта идея, был Боб Чендлер, если я не ошибаюсь. Таким образом, он хотел сделать рекламу своего магазина запчастей для внедорожников.

Надя вспомнила умилившую ее шутку, провожая взглядом очередного проезжающего «монстра»:

— Если женщины, хотят казаться выше на каблуках — мужчины решают использовать колеса, — и разразилась еще большим хохотом.

Оторвав взгляд от дороги, Надя с удивлением обнаружила воздушные линии электропередач на деревянных опорах, увешанные проводами, словно спагетти. Надя вовремя остановила себя от сравнения с Тимбукту. Инфраструктура в Детройте напоминала ей страну третьего мира.

— А почему здесь все провода электричества тянутся поверху? Что произойдет, если вдруг поднимется сильный ветер или ураган? Этот «салат» из проводов оборвется сразу же и при этом вырубит и холодильник, и компьютер.

— Ха-ха-ха! — Мишель забавляла наблюдательность Нади. — Есть статистика, что при использовании подземного вида линий электропередач, обрывов, действительно, станет наполовину меньше; но ремонт неполадок занимает в среднем в два раза больше времени. Ты же понимаешь, что легче взобраться на столб, чем разрыть землю. Насколько я знаю, это одна из причин. Кстати, я живу возле 8 мили, недалеко за этим мостом, который разделяет Ферндейл от Детройта, — Мишель махнула в сторону широкого моста.

— А-а-а! А я слышала о нашумевшем фильме «8 Миля» с участием Эминем. Но не знала, почему так был назван фильм, — Надя вспомнила, что просмотр этого фильма навеял на нее жуткую депрессию, поэтому она его не досмотрела.

— 8 миля — это линия, где заканчивается большой город Детройт или просто D, как его здесь называют, и начинаются его пригороды, — Мишель на какой-то момент затихла. — Считается, чем дальше ты живешь от 8 мили, тем ты более состоятельный.

Наде очень импонировала простота и откровенность Мишель. В ней не было этого часто свойственного славянскому менталитету пафоса и пускания пыли в глаза.

— Значит — это физическая и психологическая граница?

— Да, это символическая линия, которая разделяет бедных и богатых, белых и черных… Я уже точно не помню, но где-то свыше 80 процентов населения Детройта — черные. Дальше 8 мили находятся «белый» зажиточный пригород Окланд Каунти, такие города, как Ферндейл или Роял Оак.

Мишель жила на улице под названием Jewell Street. Надя перевела это название, как “Драгоценный камень». Дом, действительно, находился недалеко от 8 мили, лишь в пару минутах езды от моста. Мишель припарковала машину, и Надя увидела синий трак, который стоял перед домом.

— Это трак моего бойфренда, — перехватив ее взгляд, объяснила Мишель. — Он из рабочих. Там, где он живет, принято иметь такой трак.

Надя решила не развивать дальше эту тему. При этом она подумала, что рабочий класс в Украине возил бы в таких машинах массу нужных вещей. Скорее всего, овощи и фрукты. А здесь они практически все ездят пустыми. Вероятно, они не весьма экономичны, — подумала про себя Надя.

Она вспомнила обилие национальных флагов США на многих домах вдоль дороги, и подумала, что патриотизмом здесь пропитаны многие кварталы. В то же время Надя ожидала увидеть целую улицу, ярко сияющую в свете сказочных огней, ведь она где-то читала, что на световую иллюминацию американские семьи тратят очень много денег: световой дождь, айсикл-бахрома, гирлянды, которые создают эффект красивых тающих сосулек. Ими украшают обычно беседки, арки, крыши домов, деревья, а на лужайке очень часто можно увидеть игрушечных зверей. Но улица, где жила Мишель, была мрачной и темной.

— У тебя уютный дом, — Надя окинула взглядом небольшой домик белого цвета.

Дом выглядел действительно уютным, но почему-то напоминал Наде домик на базе отдыха в Советском Союзе, где она раньше отдыхала с родителями летом. Было ощущение, что дом сделан из фанеры. Она осторожно постучала кулаком по стене и тут вспомнила сказку о трех розовых поросятах Ниф-Ниф, Нуф-Нуф и Наф-Наф. Один построил дом из соломы, другой из прутьев и лишь Наф-Наф построит прочный каменный дом, который спас их всех троих от серого злого волка. «Вероятно, по тому, как нация строит дом, можно судить об ее эмоциональной привязанности к родному очагу», — подумала Надя.

В Германии, например, дома строятся на века и часто передаются по наследству, что экономит несколько сотен тысяч евро, а то и миллионов, последующим поколениям. Видимо, только очень состоятельные семьи в Америке могут позволить себе строительство дома из кирпича. Надя вспомнила, что где-то читала, что в самом Детройте много кирпичных заброшенных домов, которые напоминают о былом величии Детройта. Сегодня их можно купить за пару тысяч долларов.

Мишель толкнула входную дверь — оказалось их две. Наружные были сделаны из стекла. А вторые, вероятно, из фанеры, и на них висел рождественский венок из пластика. Войдя в дом, Надя почувствовала, что невольно оказалась в мультфильме «Суперкот». Животных, как выяснилось позднее, в доме было семь: черные, рыжие, крупные, совсем еще котята. Особое умиление вызвал маленький черненький котенок. Ему, вероятно, было пару недель. Его живот был настолько круглым, что казалось, котенок вот-вот взлетит, как воздушный шарик.

— Мы его нашли в церкви. Ты, вероятно, думаешь, что я сумасшедшая леди. Это не все мои кошки. Моих здесь две, — Мишель указала пальцем на две полнощекие черные кошки с желтыми медальонами на шее. — Некоторые останутся здесь до понедельника, — словно оправдывалась Мишель. — Я социальный работник. Многие семьи в Детройте не могут себе позволить иметь животных. Им становится это дорого. Многих животных мы подбираем просто на улице. В основном, они не стерилизованы. Мы все делаем за счет нашего фонда и пожертвований. Также сотрудничаем с магазином для животных и пытаемся их пристроить в хорошие новые семьи.

— Мишель, все в порядке. Я очень люблю животных, — успокоила ее Надя, но про себя все же отметила, что сожительство с семью котами они все-таки не обсуждали.

В доме Мишель было три комнаты. Мишель провела Надю в ее комнату, которая была очень уютной. На кровати Нади уже устроилась худенькая рыжая кошка.

— Ок, мне нужно бежать на одну встречу. Я надеюсь, что ты сама здесь хорошо разместишься, и будешь чувствовать себя комфортно. Мы можем поехать в супермаркет завтра утром, я помогу тебе сориентироваться в округе. Хорошего тебе вечера!

— Звучит хорошо. Спасибо, Мишель. Спокойной ночи.

Надя осталась одна дома разбирать чемодан и наслаждаться первым днем в Америке с семью кошками. Рыжая кошка по имени Лулу, как поняла позднее Надя, была самим воплощением нежности и покорности. Маленькая Лулу имела проблему с зубами и не могла хорошо жевать. Она не покидала Надю весь вечер и заснула вместе с ней, свернувшись клубком у ее ног.

7

Проснувшись, Надя не могла понять, где же она находится. Ветер яростно завывал за окном, шел снег, было холодно и темно. Только сквозь задернутые занавески пробивался слабый свет уличных фонарей. Надя взглянула на часы в телефоне: 2:41 ночи… Она больше не смогла сомкнуть глаз, думая о том, что утро можно разделить на две категории «ой, проспала» и «ну, блин, еще спать да спать». Ее привыкание к разнице во времени можно было описать словами из мультфильма «Возвращение блудного попугая 2»: «Начинаем передачу «Будильник» для тех, кто не спит. В рабочий полдень до шестнадцати и после полуночи».

Когда через несколько часов бесплодных усилий заснуть Надя зашла в ванную комнату, она ужаснулась своему виду в зеркале: следы от подушки отпечатались на лице, волосы напоминали паклю. «Богатой буду, — попыталась подбодрить себя Надя, вспомнив известную русскую поговорку: «Не узнал — богатым будешь», и потянулась за зубной щеткой. Своей зубной пасты у нее не оказалось, и она взяла зубную пасту Мишель"Арм энд Хаммер"с эмблемой на упаковке в виде согнутой руки, которая держит мощный молот. Сначала Надя перечитала внимательно содержание, не идет ли речь о пасте для чистки раковин. «Надеюсь, зубы у меня после этого не отпадут», — подумала она. Все было в порядке, только Надя почувствовала вкус пищевой очищенной соды, который был знаком с детства. После умывания она вновь прошмыгнула в еще теплую кровать, так как почувствовала, что замерзла. «Зима прекрасна, если ты находишься дома под теплым одеялом, с кошкой и чашкой чая в руках», — решила для себя Надя.

Еще через час она появилась на кухне, где Мишель уже сидела за круглым столом спиной к двери и проверяла что-то на Facebook. Справа от нее стояла большая чашка кофе, аромат которого разносился по всей кухне. После милой беседы и обмена стандартными фразами Мишель предложила Наде отвезти ее в один из местных крупных супермаркетов в Роял Оак.

— Если сравнить проектирование городских дорог, то все кварталы в пригородах Детройта были построены четкими ровными блоками, а не извилинами, как в большинстве городов постсоветского пространства.

— Сейчас мы выезжаем на Вудворд-авеню, прокомментировала Мишель выезд на широкую многополосную дорогу. — Это, можно сказать, позвоночник Детройта и главная улица в Мичигане. Где бы ты ни была, если можешь найти дорогу к Вудворд — ты нашла ориентир. На северо-западе Вудворд — это многополосная дорога протяженностью 27 миль. Она простирается от сердца Детройта через пригороды Хайланд Парк, Ферндейл, Плизант Ридж, Роял Оак, Бирмингем, Блумфилд Хиллс…

— По поводу Блумфилд Хиллс, — Надя перебила Мишель, осознавая, что никак не может избавиться от своей дурной привычки, — я ведь там работаю. Может, поедем к моей работе, чтобы я могла лучше ориентироваться, сколько времени потребуется на дорогу туда и где находится моя остановка в Блумфилд Хиллс. Кстати, я не видела ни одной остановки возле твоего дома…

— Я тебе ее покажу, когда мы будем выезжать на Вудворд в следующий раз. Например, вот одна из остановок, — Мишель указала на деревянный столб с какой-то маленькой табличкой на нем, которая была настолько маленькой, что трудно было разглядеть сам знак остановки. Ни навеса от снега, ни расписания, ни скамейки тебе.

Надя ужаснулась. Она представила себя, одиноко стоящую у этого столба под порывами ледяного пронизывающего ветра и пролетающих мимо потоков машин по Вудворд-авеню.

— Ок, — согласилась Мишель, — давай подъедем к зданию, где ты будешь работать, и посмотрим, как тебе добираться от остановки до офиса.

Дальше всю дорогу они молчали. Надя все еще была под впечатлением вида остановки. Они ехали по Вудворд-авеню, проезжая пригороды Детройта, пока Мишель, наконец-то, не махнула рукой налево, показывая высокое белое здание с большими красивыми колоннами в стиле неоклассицизма, в котором и находилось агентство.

— А где же остановка? — Надя нервно заерзала на сиденье.

Мишель продолжала ехать молча все дальше и дальше по Вудворд-авеню, изредка прихлебывая кофе из герметично закрытой пластиковой чашки. По правой стороне виднелись одни лишь сугробы, ни одной пешеходной дорожки, затем узкая лесополоса, за которой скрывались шикарные виллы. Пока они ехали, каждая минута казалось Наде вечностью. Наконец, Мишель махнула рукой, показывая остановку в виде еще одной голой деревянной опоры то ли линии электропередач, то ли фонаря. Если бы не Мишель, Надя, вероятно, не обратила бы внимания на это сооружение, хотя пристально всматривалась в обе стороны дороги. «Ну, ты и влип, очкарик», — грустно произнесла про себя Надя еще одну фразу из известного советского фильма.

— Да, Мишель, мне однозначно придется покупать машину, — обреченно сказала Надя, то ли оправдываясь перед собой, то ли внутренне смирившись с безысходностью ситуации. — Не могу понять, почему в Блумфилд Хиллс нет нормальной остановки. Хотя смешно полагать, что кто-то пользовался бы этой остановкой в Блумфилд Хиллс, где нет ни пешеходных дорожек, ни переходов, ни светофоров.

— Думаю, Блумфилд Хиллс — это “non-stop area” для общественного транспорта. Это очень богатая местность. Блумфилд Хиллс входит в пятерку самых богатых городов в США, — попыталась объяснить ситуацию Мишель.

— Парадокс. Это как пир среди чумы. Опустевший и умирающий Детройт — один из самых криминальных городов в США, где, как читала Надя, половина жителей не могут читать и писать, и в 30 милях от его центра — цветущий оазис миллионеров. Она чувствовала себя ужасно неловко, обременяя Мишель и создавая ей дополнительные проблемы. Еще несколько месяцев назад Мишель любезно предлагала ей купить машину за одну тысячу долларов у практикантки, которая возвращалась назад в Германию и жила во время практики у Мишель. Но деньги нужно было заплатить сразу. Тогда Франк остановил ее от этой покупки, махнув рукой, что машина ей не нужна, поскольку в Детройте ездит автобус. Горе от ума, а не автобус. Как говорится, самый бесценный учитель — это опыт, берёт дорого, но доходчиво объясняет. Она вспомнила, что накануне отъезда она обращалась к Франку, чтобы он одолжил ей деньги на машину. Надя предполагала, что будет копить их с каждой зарплаты, чтобы отдать долг. Теперь ей необходимо найти себе что-то подходящее в этом Мотор-Сити, родине американского автопрома. Не зря ведь здесь штаб-квартиры трех автомобильных компаний — Форд, Дженерал Моторс и Крайслер. Надя прекрасно понимала, что в оставшиеся дни ей необходимо максимально выяснить вопрос по поводу экзамена и школы вождения.

— Кстати, 31 декабря мои друзья организовывают новогоднюю вечеринку. Хочешь пойти с нами? — прервала Мишель мучительные размышления Нади.

«Хочет ли она пойти?» — Надя радовалась этой возможности. Ее поражало гостеприимство и открытость Мишель. Они знали друг друга всего лишь неполные два дня, и она уже вводила Надю в круг своих друзей и знакомых. Люди в Германии, как и во всей «старой Европе», достаточно консервативны. Нужно сказать, что друзей среди немцев у Нади так и не появилось. Одни выходцы из Восточной Европы, лучшая подруга — из Латвии. Надя уже предвкушала, как она окунется в американский стиль жизни.

Мишель подъехала к супермаркету на 13 мили. При въезде Надя, наконец-то, увидела старую добрую остановку с навесом, так знакомую по ее прежней жизни.

— Отсюда ты могла бы добираться домой, если тебе нужно что-то купить. От Роял Оак до Ферндейл автобусы ездят регулярно. Справа находится Secretary of State, — отметила Мишель. — Я бы советовала зайти к ним и выяснить по поводу требований для получения водительских прав.

Надя взяла пустую тележку, тяжело вздохнула и последовала, как утенок, за Мишель. Полки супермаркета поражали своим изобилием. Особое внимание Надя обратила на сыры ярко оранжевого цвета, колбасу ядовито розовой окраски, сотни разноцветных бутылочек с соусами для салата и молоко в больших пластмассовых канистрах, вроде тех, в которых, как ей казалось, продают машинное масло в Украине. Глаза разбегались от этого выбора. Например, уровень жирности того же молока казался безграничным: обезжиренное (0.25%), с пониженным содержанием жира (1% или 2%), цельное (3.5%), сливки (10.5% или 18%), сливки для взбивания (34% или 36%), сухое, концентрированное, сгущенное и т.д. В Германии, Надя привыкла покупать продукты в одном из крупных ритейл-сетей с традиционно двумя стандартами жирности — 1.5% и 3.5%. Несмотря на это многообразие, Надя для себя определила, что как минимум 50% еды, которая здесь продается, — это так называемая «нездоровая еда» (англ. «junk food»). Видимо, здоровый образ жизни в Америке стоит дорого.

Когда Надя после изучения состава продуктов и выбора из двух зол меньшего, подошла к кассе, Мишель уже ждала ее с полной тележкой, набитой коробками полуфабрикатов, которые в Америке стоят дешево, и пачками соевого молока. Мишель предложила зайти вместе с ней в Secretary of State. В большой комнате Надя увидела уголок из маленьких столов и стульев, приваренных к ним. Она чувствовала себя, как «Маша и три медведя», уже догадываясь, что это уголок для написания экзамена. Ну, ладно, она со своими 54 кг еще как-то втиснется между столом и стулом, а как быть более полным американцам? Потом она спохватилась, вспомнив, что экзамены на получение водительских прав в Америке сдают в возрасте 17 лет. Получив книгу из 145 страниц для подготовки к экзамену, Надя вышла из здания Secretary of State угнетенная, с ощущением груза ответственности и всех тех новых обязанностей, которые нависли над ней за последний час.

8

Надя еще не знала, как одеваются в Америке. Подстраиваясь под Мишель, которая одела на новогоднюю вечеринку джинсы, Надя выбрала коричневые шерстяные штаны, теплую красную водолазку с рукавами три четверти и туфли на каблуках, при этом, собрала в тугой узел волосы на затылке.

Вечеринка проходила в трехэтажном доме. Ее жители предоставили свои квартиры для празднования Нового года, поэтому все веселье растянулось на три этажа, включая лестничные проходы. Снизу, из подвала, доносилась громкая музыка, там проходила дискотека; а все двери квартир были открыты для социализации, т.н. networking. В тот вечер Надя пожалела, что не надела легкое платье. Такое количество красиво одетых и ухоженных девушек на метр квадратный, в тонких коротких платьях и на высоких каблуках она уже давно не видела.

К тому же, она давно не общалась и с таким большим количеством людей на вечеринке. Узнав, что она из Украины, собеседники задавали множество вопросов. В отличие от немцев, которые уважали чужое пространство и были дискретны, американцы были просты и прямолинейны, что очень импонировало Наде. Начало общения как-то вписывалось в рамки фраз: «Я из Украины… Это в Европе… На границе с Россией». Но следующий вопрос явно смутил ее:

— А правда ли, что у вас медведи прямо по дорогам ходят?

— Нет! Нет у нас никаких дорог, — решила пошутить Надя, но, вероятно, ее шутка была воспринята буквально.

Несмотря на то, что она себя не чувствовала привлекательной в своих шерстяных коричневых штанах, одна из американских девушек, подойдя к ней, спросила:

— Видишь вон того высокого парня? Ты ему нравишься. Что ты об этом думаешь?

— Что я обручена, — отрезала Надя.

Девушка посмотрела на нее понимающим взглядом и тихо удалилась. На самом деле, Надя не чувствовала полной уверенности в своих отношениях. Все последние годы в Германии она провела с Франком и, конечно же, сильно к нему привязалась. Но чувствовала себя в этих отношениях, как жемчужина в закрытой раковине моллюска. Ей не хватало эмоций, флирта, мужского внимания. А вокруг было так много красивых американских парней! Один молодой человек, узнав о том, что она из Украины, познакомил ее с другой украинской девушкой, Мариной. Первое на что Надя обратила внимание — это ее красивое платье с блестками и громадный бриллиант на пальце. Оказалось, Марина купила платье в Севастополе, где у нее осталась бабушка. Как оказалось, она была обручена с одним парнем, который также присутствовал здесь на вечеринке.

Надя быстро нашла общий язык с Мариной. Когда две славянские души встречаются в чужой стране, разделенные тысячами миль с родиной, сближение проходит весьма быстро. Общий язык, вера, история, сказки, фильмы становятся полюсом притяжения для выходцев из одной страны. Только эмигранты из постсоветского пространства понимают, почему каждый год в предновогоднюю ночь можно смотреть один и тот же фильм «С легким паром!», щелкать неочищенные семечки, которые в странах запада продают для корма птиц, и как можно отдавать последнее и спорить по мелочам. При этом на стандартный вопрос «Хау а ю?» вместо стандартного ответа начать с самым серьезным видом долго и с пафосом рассказывать о семье, собаке, парикмахере, избегая сухого «Ок».

Девушки обменялись телефонами и договорились встретиться через пару дней. Марина пообещала, что заберет Надю на машине, и они поедут в downtown Детройта. Наде очень хотелось увидеть центр города и прогуляться по его улицам. Она вспоминала, как Мишель и Мэтью провозили ее non-stop по центру, не давая возможности выйти из машины. Особенно ей запомнилось здание заброшенного Центрального железнодорожного вокзала в старейшем районе Детройта, Корктауне, высотой 70 метров, построенное в стиле неоклассицизма. Но Мэтью, как огня, боялся подъезжать к этой станции. Изучать местные достопримечательности Надя предпочитала пешком, как это принято в Европе. Но, увидев граффити и вывески на здании «Помогите!», «Здесь продают наркотики» и другие, она решила все-таки прислушаться к голосу разума.

— Мы не подъезжали к зданию Центрального железнодорожного вокзала, но я видела фотографии этого здания изнутри, — Надя прикоснулась губами к краешку бокала с вином. — Я много читала об этом заброшенном здании! Раньше оно было, вероятно, произведением искусства. Когда вокзал построили в 1913 году, это была самая высокая железнодорожная станция в мире высотой 70 метров. На постройку ушло 7000 тонн стали! А стены главного зала ожидания на первом этаже были отделаны мрамором.

Конец ознакомительного фрагмента.