Отвоюй меня у Небес…

Алина Ермолаева

«Я любила тех, кого любить нельзя, я ввязывалась в головокружительные истории с теми, с кем, теоретически, было неразумно даже идти рядом по улице. Слово «опасно» всегда манило меня, словно огонь, на который бесстрашно летит мотылёк, совсем не думая о том, что опалит свои крылья.– Ты сумасшедшая!– Абсолютно. И мне нужен такой же сумасшедший.Другой не вытянет…»

Попутчица

Я ехал в Женеву на скором поезде из Милана. За окном быстро сменялись восхитительные пейзажи альпийской природы. Время тянулось долго, но мне некуда было торопиться, а потому я просто наслаждался видами, и в пол уха слушал французскую и итальянскую речь. Примерно через час моего пути мне захотелось кофе, и я направился в вагон ресторан. Все столики были заняты, я решил сесть рядом с молодой и очень красивой женщиной, одетой очень элегантно, и даже, как мне показалось, чуть неуместно для демократичного второго класса.

— Вы позволите? — задал я вопрос по-английски, не зная итальянка она, или француженка.

— Разумеется.

Ответ прозвучал на очень ломанном английском. Я сразу признал в ней соотечественницу, но не стал делиться с ней своим предположением, чтобы ненароком не смутить ее. Я сел напротив, имея прекрасную возможность рассмотреть незнакомую пассажирку. Она была не просто красива. Про таких говорят «шикарна». Не смотря на то, что стоял конец октября, и погода была не ниже 18 градусов по цельсию, на ней был накинут черный меховой жакет, в который она зябко куталась. Он выгодно оттенял ее белокурые волосы, собранные у нее на затылке в тугой узел. Она была целиком поглощена перепиской по телефону и лишь один раз бросила на меня беглый взгляд своих огромных серых глаз. Поезд дернулся, и телефон выскользнул у нее из рук, с грохотом упав на пол. Она чертыхнулась по-русски, а я, обрадовавшись, что не ошибся в ее происхождении, подал ей телефон и представился. Она улыбнулась мне самой очаровательной в мире улыбкой и назвала свое имя. Я спросил ее, едет ли она домой в Женеву, или же это деловая поездка. Мы разговорились. Она призналась, что едет к любимому человеку и очень волнуется. Она нервно вертела в руках телефон, и я не мог не обратить внимание на красоту и изящество ее ладоней. Она была вся какая-то очень хрупкая и беззащитная, и мне очень захотелось ее приободрить и успокоить. Я по-хорошему завидовал человеку, к которому она ехала. Такая красивая, изящная, любящая. От нее исходил какой-то необыкновенный аромат, и дело было не только в парфюме, а еще и в особых флюидах нежности и женственности, которые буквально струились от нее в разные стороны. Я был очарован, мне хотелось вот так ехать и ехать рядом с ней, под стук колес и ритм так внезапно усилившегося, биения моего сердца.

— Расскажите мне свою историю, — вдруг выпалил я и сам не узнал своего голоса.

— Не думаю, что история моя такая уж интересная…

— И все же, расскажите, знаете, нет в мире лучшего слушателя, чем случайный попутчик, которого ты никогда больше не увидишь.

Она улыбнулась мне и начала свой рассказ…

Они встретились пять лет назад в Москве, на какой-то благотворительной выставке. Швейцарец, красивый, спортивный, но женатый. Она недавно разошлась с человеком, с которым жила три года гражданским браком. Жак пленил ее своим обаянием и прямолинейностью — он сразу же предупредил ее, что не против провести с ней следующий день и следующую ночь. Такие встречи никогда не интересовали ее, но тут впервые она не смогла устоять. Ей его захотелось так, будто каждая клетка ее организма испытывала к нему голод. Они стали встречаться, день и ночь, которые они провели вместе, плавно перетекли в следующие два месяца. Так хорошо ей никогда не было, однако он сразу предупредил, чтобы она и не думала влюбляться. А ей захотелось его просто любить. Всем своим уже наполовину остывшим сердцем, каждым нетронутым уголком души. Ей впервые было совершено наплевать на последствия, и не тревожило будущее, всё равно какой выйдет итог — счастливый или нет. Она поймала себя на том, что не задается дурацкими вопросами: «А что если ничего хорошего из этого не получится?» и «А вдруг я горько пожалею, что пошла у него на поводу?» Всё, что её интересовало, было заключено только в текущем моменте. И в нем она была не просто счастлива. Она была на седьмом небе от предвкушения каждой новой встречи с Ним. Она не могла не улыбаться, думая о нем — губы сами растягивались в счастливой улыбке. Он ей нравился, очень нравился. И всё, что она хотела — это оказаться поскорее в его руках, ощутить аромат его парфюма, который сводил её с ума, на своей коже, запустить пальцы в его светлые волосы и потерять контроль над собой, полностью и безоговорочно сдавшись этому обаятельному мужчине. Межу ними ещё толком ничего не было, кроме сумасшедшего секса и долгих разговоров до утра, но она уже звала его Своим и совершенно не удивлялась такой несвойственной ей прыти. Она просто радовалась вернувшейся способности чувствовать, и подзабытому желанию быть очаровательной и нежной. Ей неважно было, сколько это продлится, она хотела быть Его женщиной здесь и сейчас. Остальное не имело значения.

Он провел в Москве полгода, а затем уехал домой в Швейцарию. И хотя она и приняла уговор не влюбляться, ее сердце разбилось вдребезги. Сердце ведь не спрашивает разрешения любить. Оно просто любит. Он уехал, а она осталась и стала скучать так, как ей казалось, никто не скучал. Они писали друг другу. Каждый шаг, каждый жест, каждый сон был описан в мельчайших подробностях. Как ни странно, но в разлуке они лишь еще больше сблизились. Однажды он сказал, что любит ее, что на самом деле полюбил ее сразу, с первого мгновения, но не хотел признаваться в этом даже самому себе. А потом запретил себе и думать о любви. Она и так это знала, но это признание перевернуло все в ее душе, и она решилась на рискованный шаг — прилетела к нему в Женеву. Они провели три незабываемых дня, и нужно было возвращаться. Приехав в Москву, она решила со всем покончить. Слишком больно было, слишком тяжело понимать, что они никогда не будут вместе, что он, возможно, по-своему счастлив с женой, а ей отводилась незавидная и жалкая роль любовницы. Она перестала вести с ним переписку, удалила аккаунты в соцсетях и с головой ушла в работу. Шло время, и рана на ее сердце стала потихоньку затягиваться. Она уже вошла в привычный ритм жизни, но однажды случилось то, что заставило ее лишний раз убедиться в том, что как бы ни распланировал ты свою жизнь, у судьбы всегда свои планы…

Ее послали в Милан открывать новую выставку. Город закружил и очаровал, работа поглотила все грустные мысли, которые иногда проскакивали в Москве, теплое и ласковое солнышко отогрело ее замерзшую душу. Она была совершенно счастлива, мир и покой вернулись к ней. Но вот однажды… Она шла по залитой солнцем миланской площади, думая о чем-то хорошем, а навстречу ей двигался человек, как две капли воды похожий на ее возлюбленного. Она закрыла глаза, подумав, что показалось, но едва открыв их снова, поняла, что ошибки быть не может. Это был он и он шел прямо к ней. Они остановились посреди людной площади и с минуту просто стояли и молча смотрели друг на друга. А потом он ее обнял.

Он её не просто обнимал… Он обнимал её так, будто она какая-то хрупкая драгоценность, которую нельзя выпустить из рук, ведь она тотчас разобьётся на тысячу маленьких осколков. Он так касался ее волос, словно на их кончиках сосредоточено было что-то невероятно важное и нужное для него. Она чувствовала, как в его сильных и нежных руках собираются воедино все её разрозненные кусочки, оторванные от души безжалостной жизнью. Ощущала, как затягиваются болезненные раны на её усталом и измученном сердце. Рядом с ним ей было удивительно спокойно. Утихали все её мысли, кипящие в голове, усмирялись чувства. Она казалась сама себе такой маленькой рядом с этим большим и могучим человеком. Ей ужасно хотелось быть послушной, покорной и смиренной. Ничто внутри неё больше не боролось, не сопротивлялось, не рвалось. И если бы он приказал ей пойти за ним, она немедленно последовала бы, не раздумывая ни секунды. Но он просто стоял, обнимал её, молча, нежно касаясь своим дыханием её лица. И ей хотелось стоять вот так с ним вечность. И пусть мир, который потерял для них всякое значение, полетел бы в пропасть — они бы просто этого не заметили. Так хорошо было этим двум, подошедшим друг другу, словно сложные пазлы, уставшим странникам, что даже время остановило для них свой безжалостный бег, а ангелы на Небесах плакали от счастья…

Они договорились встретиться в Женеве и больше никогда не расставаться. Закончив свой рассказ, она вопросительно посмотрела на меня.

— Что Вы об этом думаете?

Я ответил вопросом на вопрос:

— А что Вас смущает? Я заметил, Вы сильно волнуетесь, будто опасаетесь чего-то.

— Я боюсь, что он не придет, что передумает, что просто решит вернуться к жене, хотя и довольно давно в разводе. Что я ему не нужна.

У нее на глазах выступили слезы.

— Понимаете, я не могу поверить в то, что это правда. Что судьба смилостивилась и дала нам второй шанс, чтобы быть вместе.

— Думаю, все будет хорошо, вот увидите, — очень уверенно заявил я. Хотя, сказать по правде, уверенным в этом совсем не был. По личному опыту я хорошо знал, что жизнь штука сложная, и никогда не знаешь, что ждет тебя за следующим поворотом.

Нам оставалось ехать минут пятнадцать, поезд потихоньку замедлял ход, а напряжение моей случайной знакомой нарастало. Я молил Бога, чтобы этот Жак не пришел и мысленно клял себя за это. Я никогда не встречал такой красивой и пленительной женщины, способной так искренне любить. Мне вдруг захотелось, чтобы она была моя и ничья больше. Захотелось сделать ее очень счастливой и спокойной, я уже строил в голове воздушный замок, в котором мы с ней вместе могли бы жить долго в любви и достатке, как вдруг поезд остановился. Она сошла с него первая. Даже не сошла, а буквально выпрыгнула в объятия интересного высокого светловолосого мужчины. Он подхватил ее легко и проворно, закружил в воздухе, затем осторожно поставил на землю. Они ушли вперед, обнявшись, и она даже не оглянулась. Думаю, что она сразу же забыла о моем существовании. Да и кто помнит случайных пассажиров?