21 год без тебя

Алина Ермолаева

На что способна настоящая любовь? Женя и Алиса влюбились друг в друга с первого взгляда, но любовь, которая досталась им слишком легко, сберечь не смогли. Идя напролом к своей мечте – стать актёром, Женя забывает о том, что чувства, как и человеческая жизнь, очень хрупки. После серьезной ссоры Алиса попадает в аварию. Женя оказывается перед выбором: вернуть любимую или дать ей возможность стать счастливой с другим. Сможет ли он отказаться от большой любви ради счастья дорогого человека?

Глава3

ЗАПАДНЯ

«Соседка — сразу же решил Женя. Надо же, какая хорошенькая. А глаза, нет, решительно, он таких никогда не видел. Два огромных прозрачных моря чуть не в пол лица. Волосы золотые, спадающие волнами прямо ей на плечи. Кожа такая светлая и нежная, словно фарфор».

Женя, конечно, влюблялся в девчонок, но в основном еще в школе, в последнее время как-то было не до любви. Он возвращался домой под утро из ночного клуба, где всю ночь разносил еду, и, свалившись на диван, спал до обеда, а потом снова шел на другую работу. Он видел много девушек в Москве, но таких хорошеньких и при этом простых, ни разу не встречал. А когда она улыбнулась, комната словно наполнилась светом.

Жене стало ужасно стыдно, что сейчас ему придется ей врать, но делать было нечего:

— Вы, должно быть, пришли поливать цветы? — спросил он. — Я, внучатый племянник, в Москве проездом. Решил вот повидать бабушку, но видно, уже не успею, боюсь, опоздаю на самолет, у меня всего пару часов.

— Внучатый племянник? — Алиса еще ничего не понимала, но тревожное чувство противно засосало под ложечкой.

— Ну, да. Внук ее родного брата, Георгия, из Владивостока.

Алиса, конечно, сразу все поняла. Никакого брата ни в каком Владивостоке у бабушки никогда не было, внучатого племянника, соответственно, тоже. Но маленькая надежда еще теплилась в ее душе. А вдруг она просто не знала, что есть в этом городе у них родственники?

— И давно Вы бабушку не видели?

— Давно, где-то уж года три, последний раз она как раз в день рождения деда приезжала, в июне.

Маленькая надежда разлетелась на мелкие осколки. Бабушка выезжала только в Питер, к сестре, бабе Тамаре, что жила на улице Малая морская. И ни в каком Владивостоке она никогда не была.

Но Женя этого не знал и его, словно Остапа, понесло.

Какой красивый… вор, — с горечью, но без страха думала Алиса, пока Женя расписывал в красках несуществующие визиты ее бабушки к несуществующему брату из Владивостока. То, что он все-таки вор, не оставляло больше никаких сомнений. И такая ее взяла досада! А потом еще и настоящая злость, потому что, как бы ни был привлекателен этот парень, он вторгся в квартиру бабушки, рылся в ее вещах, а сейчас придумывает всякие небылицы про Владивосток и, тем самым, оскверняет память бабушки. Он говорил, все больше входя в роль, и Алиса чувствовала острое и непреодолимое желание залепить ему пощечину.

«А если он меня убьет?» — пронеслось в голове. Однако, страх так и не пришел. Алиса решила выяснить, кто он и что побудило его пойти на кражу. Хотя ни одного вора за всю свою жизнь она не встречала, но то, что этот был нетипичным представителем воровской братии, было очевидно.

— Ну ладно, мне, пожалуй, пора, — заявил Женя, заметив, что Алиса как-то рассеянно его слушает.

И хотя ему было безумно жаль расставаться с девушкой, и еще немного жаль того, что он так и не нашел денег в квартире, и даже не успел прихватить что-нибудь ценное, нужно было уходить.

— А может, выпьем чаю? — неожиданно для самой себя предложила Алиса.

Ей очень захотелось выяснить, как этот до невозможности симпатичный молодой человек дошел до жизни такой.

— А разве можно, все же, не наша квартира? Или ты хочешь пригласить меня к себе?

Он был бы не против попить чаю с этой милой девчонкой, но ему хотелось как можно скорее покинуть место преступления.

— Да, нет, прямо здесь и попьем. Пойду чайник ставить. Бабу Варю вспомним. У меня и продукты с собой есть, как раз из магазина шла. Сейчас бутербродов сделаю.

И она быстро отправилась на кухню. Женя последовал за ней. В ее сумке и правда имелась кое-какая провизия, по дороге она заехала в магазин и купила хлеба, колбасы, сыра, молока и фруктов. А еще бутылку красного полусладкого. Она подумала, что вино поможет ей пережить одинокий тоскливый вечер, а потом и уснуть, свернувшись калачиком на кровати в комнатке, которую бабушка отвела специально для внучек. «Это очень хорошо, что я не одна», — подумала Алиса. Для нее сейчас одиночество было гораздо страшнее любого вора.

Она стала быстро и проворно доставать продукты из сумки, раскладывая их на столе. Когда настала очередь бутылки вина, Женя присвистнул:

— Ого, да ты надумала устроить пирушку в квартире старушки?

Он быстро понял по лицу Алисы, что сморозил глупость, но было уже поздно.

— Не смей так говорить! — отчеканила она. — Я вообще очень редко пью спиртное, но сегодня мне нужно.

— Извини, пожалуйста, — примирительно пробормотал он, — Я вовсе не хотел тебя обидеть.

«Ну да, всего лишь ограбить и, возможно, убить» — подумала она, и сама рассмеялась этим мыслям. Абсурдность ситуации начала ее забавлять.

— Давай я тебе помогу открыть вино, — предложил Женя. — Где здесь штопор и бокалы?

— Вот тут штопор, — показала она на выдвижной ящик. — А там, наверху, бокалы.

Женя быстро и очень мастерски открыл бутылку и разлил вино по бокалам.

— Ничего себе! — восхитилась Алиса. — Словно каждый день этим занимаешься.

— Да так и есть, — признался он. — В ночном клубе официантом работаю.

«Возможно, это правда» — подумала Алиса. Но ей захотелось узнать больше.

Они сидели за столом с белой скатертью, на тарелке лежали бутерброды и фрукты.

— Ну, за знакомство, — сказал Женя, подняв бокал.

— За знакомство, — подняла Алиса свой и подумала, что, очевидно, она сошла с ума. Пить вино за одним столом с вором — это настоящее сумасшествие.

— А ты, знаешь, баба Варя ведь умерла, — пригубив вина, спокойно сказала Алиса. Ей нужно было сказать это, прежде всего, самой себе. И вот уже слезы немедленно покатились по ее щекам.

— Как же так? — Женя не знал, как себя повести. Девушка плакала. Неужели они со старушкой настолько были близки? Играть роль скорбящего внука было очень стыдно. И он решил выдержать паузу. Между тем, Алису было почему-то очень жаль и хотелось утешить.

— Ты к ней часто забегала… поболтать? — решился спросить он. — Близко ее знала?

Алиса вытерла слезы. Только жалости ей не хватало! От кого? От какого-то вора, проникшего в бабушкину, а теперь перешедшую ей по наследству квартиру. Она залпом выпила свой бокал вина. Женя немедленно наполнил ей новый. Вино приятно ударило ей в голову. Она не чувствовали ни скованности, ни страха, и ей стало просто приятно вот так сидеть с ним, кто бы он там ни был, на кухне, жевать бутерброды, пить вино и ни о чем серьезном не думать.

— Часто. Я ведь ее внучка.

Фраза вышла сама собой, и Алиса не подумала о ней сожалеть. Ей вдруг захотелось правды. Она посмотрела Жене прямо в глаза. Но он их сразу опустил.

Алиса всегда смотрела человеку прямо в глаза. От её взгляда многие опускали свой взор. Неудивительно, ведь он словно раздевал собеседника прямо до сердца. В детстве она очень хотела быть врачом и постоянно смотрела видео, где хирург делает операции на сердце. Родители не понимали, откуда в ней такая «кровожадность», а она очень хотела помогать людям жить. Однажды ей сказали, что сердце человеческое размером с кулак. Она посмотрела на свой и ужаснулась от того, что он слишком маленький. К слову, ладони у неё и впрямь были малы, а потому дедушка как-то во время просмотра ее любимых видео об операциях констатировал: «Не женское это дело. Тут руки крепкие нужны, большие, сильные, мужские. А у тебя слишком маленькие. Дрогнут ещё, и человеку конец». В этот день умерла ее мечта стать хирургом. Она выросла, так и не став врачом. Однако интерес к человеческому сердцу не уменьшался. Она стала изучать сердца иначе, а скальпелем, которым делала она разрез, был взгляд. Ей было интересно то, как человек устроен, что у него болит, и всё также хотелось ему помочь. И помогала она словом. Она стала писать. О людях, любви и, конечно же, сердце. О мечте, верности и человеческой боли. Она писала так, чтобы хоть одно сердечко могло найти в этих строчках утешение. Чтобы оно было здорово и хотело жить. Она никогда не задумывалась над тем, зачем ей это нужно. Ведь кто-то уже очень давно решил это за неё. Еще учась в школе, Алиса писала небольшие эссе о любви и жизни и отправляла их под псевдонимом Золотая Капля в разные паблики в соц сетях. Люди были в восторге, читая ее мысли, а она оттачивала перо. Закончив школу, девушка поступила на литературный факультет. Но, проучившись там два года, так и не смогла найти себе друзей. Ее все считали странной, не от мира сего, а потому старались не приглашать в свои компании. Единственным средством от одиночества было для нее писать. И она писала, много писала и, конечно, читала книги взахлеб.

Следуя примеру Алисы, Женя залпом осушил свой бокал. Он не знал, что ему делать. Разум кричал: «Беги! Спасай свою задницу, девчонка тебя раскрыла!» Но он не мог сдвинуться с места. Он решился поднять на нее глаза. Девушка внимательно изучала его.

— Ты такая красивая, — только и смог вымолвить он. Но это было именно то, что он думал.

— Ты лжешь, — отрезала Алиса. — Ты нагло лжешь.

Никто и никогда не называл ее красивой. Симпатичной, милой называли, но точно не красивой. Она была небольшого роста, хрупкого телосложения, а россыпь веснушек на ее лице делала ее похожей на маленькую девочку. Как они ее бесили! Уж что она с ними только ни делала, какими волшебными кремами ни пользовалась, но стоило ей поехать летом на море, как они тут как тут, возвращались все до единой на свои места. Свои кудрявые волосы она тоже ненавидела, попытки их распрямить ни разу еще не увенчались успехом, поэтому она просто перестала с ними бороться. Одевалась она не модно, а скорее винтажно, предпочитая джинсам длинные юбки, а кроссовкам грубые ботинки. Что ей в себе самой нравилось, так это глаза — большие, серо-голубые с длинными и густыми ресницами. Многие ей говорили, что они очень красивы. Но вот то, что она красива в целом, никто.

— И вовсе я не лгу! Ты, правда, очень красива. Эти глаза, волосы, руки тонкие такие. Я сижу и смотрю, как ты держишь бокал, и мне хочется поцеловать каждый пальчик…

— Замолчи немедленно! Ты солгал мне, что ты бабушкин племянник…

— Внучатый племянник, — поправил ее Женя.

— А теперь просто хочешь мне заговорить зубы!

— Не угадала, теперь, когда ты так разозлилась, и от того стала еще красивее, я хочу тебя поцеловать.

— Что? Да ты совсем обнаглел, — выпалила девушка, но про себя подумала, что и сама этого сейчас хочет.

Как будто прочитав ее мысли, Женя перекинулся через маленький столик и поцеловал ее. К большому своему удивлению и великой радости, он не получил сопротивления.

Однако сумасшествие, которое захватило разум Алисы врасплох, очень скоро его отпустило. Она резко отпрянула назад и, закрыв лицо руками, тихо застонала.

— Боже мой, что я делаю?

— Ничего криминального, просто целуешь меня.

— Я целую вора, а это один сплошной криминал.

— Я не вор, ведь я ничего не украл. Хотя, если честно, с удовольствием бы украл твое сердце.

— Все, я вызываю полицию! — она вдруг схватила телефон и начала набирать на нем цифры.

— И что ты скажешь? Помогите, я сижу и распиваю вино в квартире моей покойной бабушки вместе с вором, который намеревается украсть мое сердце? Мне кажется, они сразу вызовут санитаров.

— Да ты наглец! Мало того, что вторгся в квартиру, так еще и вздумал надо мной смеяться? — прокричала ему Алиса, но телефон, между тем, бросила на стол.

— Есть немного, прости, — он не мог не любоваться ею. Вино и гнев разрумянили ее бледное личико, а поцелуй раскрасил ее губы в алый цвет, глаза же сделались темно синими.

— Хорошо. Я не вызову полицию, если ты мне расскажешь всю правду о себе.

Женя разлил остатки вина по бокалам.

— Ладно, будь по-твоему. Только обещай не смеяться.

— Я никогда не смеюсь над людьми, это подло.

— Тогда слушай, — он поднял свой бокал и жестом пригласил Алису сделать тоже самое. — Меня зовут Евгений Золотарев. Завтра, 21 октября мне исполняется ровно двадцать один год. Я родился…

И он начал повествовать ей свою историю от начала до конца. Все свои взлеты и падения, радости и слезы. Пока Женя рассказывал, он все глубже понимал, что почти двадцать один год своей жизни безумно скучал по ней.