Седьмой воин

Алим Тыналин, 2020

Подрядившись охранять торговый караван, стрелец Ерофей попадает в степи к кочевникам. Видя, что он умеет держать меч в руках, жители аула просят подсобить в схватке с разбойниками, терроризирующими округу…

Глава 4. Стрелок

Пока жарилось мясо, Серке устроил великану допрошение.

— Ты кто такой? Откуда взялся?

— Меня зовут Тауман. Кушать охота.

— Это мы уже поняли. Как в здешних местах очутился?

— Я потерялся. Пошел на охоту и заблудился.

Серке недоумевал.

— Как так потерялся? Ты корова, что ли? Отбился от стада и затерялся?

— Э, полегче, — великан показал огромный кулак. — Сейчас эти слова обратно тебе в рот запихаю. Будешь еще, обзываться…

Серке усмехнулся.

— Давай, попробуй. Только я понять не могу, ты откуда явился?

— Я родился далеко отсюда. Еще первого мушеля не достиг, а ойраты пожгли мой аул. Убили всех, только я выжил. Потом был пастухом у одного бая. Ему не понравилось, что я много ем и сплю, он меня выгнал. Вот, скитаюсь с тех пор.

— Печально слышать. Но теперь твои похождения окончены. Ты пришел вовремя. Поможешь нам, а мы тебя накормим и обогреем.

Ерофей пошел к ручью, умыться и отряхнуть одежу. Вернулся посвежевший, а Серке радостно сказал:

— Знакомься еще раз, Ереке. Это Тауман. Теперь нас трое.

— Я же не давал согласия, — заметил Ерофей.

Серке махнул:

— Куда мы без тебя. Да ты и так согласен уже, по глазам вижу.

Ерофей нахмурился. Тогда Серке добавил:

— Ереке, человек, который не оставил тело караванщика на съедение шакалам, никогда не откажется помочь старикам. Я на тебя глянул, сразу понял. Ты не умеешь улыбаться, но внутри у тебя сердце настоящего батыра.

Сладко поет, змей хитромудрый. Аки поп церковный.

— Эй, болтуны, — окликнул Тауман. — Мясо готово. Вы завтракать будете или нет?

А сам уже тянул с костра бычью ногу. Жир шипел и капал на угли.

Уселись перекусить.

Поначалу молчали, мясо жевали.

Тауман обглодал последнюю косточку и сказал:

— А теперь посплю, не мешайте. И, это, как там тебя, я передумал. Не охота с вами идти.

А Ерофей добавил:

— Мне это тоже не добро. Пойду дальше. Сам со своими стариками нянькайся.

Серке вытер пот рукавом рубахи. Ответил:

— Подводите вы меня сильно. Смерть этих людей будет на вашей…

— Замолчи, пожалуйста, — попросил великан, разлегшись в тени дерева. — Не охота, и все тут. Я вчера еще одного чудика видел, охотника. Иди, его уговаривай.

Серке оживился:

— Далеко?

— Нет, рядом. Идите по ручью, пруд будет. Он на уток охотился. Идите, а я посплю, — Тауман закрыл глаза, почмокал губами.

Серке глянул на Ерофея. Тот пожал плечами.

— Поглядим, что за охотник? — попросил Серке.

Кивнул московит. Отчего же в пустяке не подсобить человеку.

Оседлали коней, собрались и поехали по течению ручья. Чуть проехали, и заметили тощего человечка. У воды сидел, отдыхал. Лицо острое, кожа на череп туго натянута. Узко улыбнулся пришельцам.

Поношенный халат рвался на локтях. Рядом котомка, кривой посох. И конь захудалый невдалече травку пощипывал. На земле пара мешков, чем-то наполненных. По совести говоря, на охотника тощий зело не похож.

Серке спрыгнул с коня, подошел.

— Приветствую, уважаемый. Меня зовут Серке. Не видел здесь охотника?

Человек покачал головой.

— Откуда? Здесь и звери редко ходят.

— А ты кто такой? Куда путь держишь?

Тощий потер рот, кивнул на коня.

— Товар везу на ярмарку. Травки целебные, корешки, семечки. Собираю для знахарей.

Вздохнул батыр огорченно. Огляделся.

— Хотя, вроде на том берегу, чуть дальше бродил какой-то, — почесав нос, заметил торговец. — Может, охотник, а может и нет, я не разбирался.

— Далеко? — оживился Серке.

— Нет, два полета стрелы.

Серке прыгнул в седло. А Ерофей, напротив, слез. Заметил:

— Я посижу со странником, а ты езжай. Догоняй охотника.

Серке кивнул. Погнал коня через ручей. На ходу крикнул:

— Ереке, дождись меня, хорошо? Поговорить с тобой хочу.

— Лады, — кивнул Ерофей, уселся рядом с торговцем.

Серке умчался. Торопится человек хорошее дело свершить, грех мешать.

Посидели, помолчали. На воду бурлящую глядели. Напротив, на другом берегу, деревья раскидистые росли, в ветвях птахи щебетали.

Ерофей вытащил из кармана курт, что вчера успел умыкнуть со стола. Протянул травнику:

— Будешь?

Тот не отказался. Взял, сунул в рот.

Они жевали курт и молчали. Потом Ерофей спросил:

— А тетива где? На коне спрятал?

Теперь вздохнул торговец. Улыбнулся криво.

— Смышленый. Как догадался?

— А чего тут трудного? Посох кривой, вмиг в лук можно согнуть. Десница твоя зело сильная, плечо вкось. На перстах мозоли от тетивы. Я когда курт тебе давал, сразу заметил. Любой поймет.

Мнимый торгаш улыбнулся шире, брови поднял.

— Любой, не любой, а до тебя никто не догадался. Вон и дружок твой ничего не заподозрил.

— Он мне не дружок. Тоже просил о помощи.

— А чего случилось?

— Аул неподалеку душегубы осаждают. Грозят порубить всех, от мала до велика. Вот он и защищает.

— Так он для боя людей набирает? Э, нет, спасибо. Снесут ведь голову. А она мне на плечах нужна. Хорошо я сделал, что торговцем притворился.

— Ага, — согласился Ерофей, глядя на ручей.

— Ты меня не выдавай, северянин. Вы своей дорогой езжайте, а я своей..

— Я тоже отказался, — заметил Ерофей.

— И правильно сделал, — кивнул собеседник. — Ты вообще издалека приехал, чего на чужбине жизнью рисковать?

— Мне ехать надо в другую сторону…

Травник махнул.

— Э, чего там. Вот я тридцать шесть зим на свете прожил, и знаешь, что тебе скажу? Выгоду надо искать. Себе, а не другим.

Ерофей промолчал. А путник продолжил:

— Вот я, положим, к чему торговцем прикрылся? Я ведь и взаправду купец в душе. Люблю злато и серебро, камешки драгоценные. Но у меня дар еще имеется. Стреляю метко. И что? Стараюсь на состязаниях приз пожирнее выиграть. Вот, недавно…

И умолк вдруг, подняв руку.

Ерофей насторожился.

— Тихо! Наконец-то, — шепнул любитель злата. — Он на подходе.

Вскочил мягко, схватил посох, подкрался к коню. Достал из седельной сумы тетиву, стрелу. Приладил тетиву к посоху, согнул. Опробовал, как натянута.

Тихонько пошел к кустам.

Ерофей тоже поднялся. Вытащил бердыш, пошел следом.

Торговец нырнул в кусты, только веточки чуть задел. А Ерофей с шумом продрался.

И наткнулся на тощего охотника. Тот приложил перст к губам.

— За кем идешь? — шепотом спросил Ерофей.

Тощий глянул на секиру, улыбнулся.

— На куницу охочусь. Шкурку продам. Давно ждал.

— А как узнал про зверька?

— Тише. Вон там его норка. Рядом птичье гнездо на дереве, видишь? Когда он возвращается с охоты, птицы щебечут сильно.

Понятно теперь. Ишь, умелец какой. Знал Ерофей таких охотников у себя на родине, с медведем могли разговаривать.

А тощий пальцем указал. Пригляделся Ерофей. И впрямь, меж корней дерева зверек темный стоял. Пушистый, с длинным тельцем. Принюхивался.

Торговец лук поднял, натянул. Помедлил чуть. А потом тетива тихо зазвенела.

Стрела оторвала зверька от земли, пригвоздила к дереву.

— Есть! — торговец потряс луком. — Два дня выслеживал его.

Неплохой выстрел получился.

Подошли ближе, торговец вырвал стрелу, подхватил зверька.

— Вот, — показал московиту. — Нарочно в глаз целился. Чтобы шкуру не задеть.

И впрямь, стрела угодила точно в глаз зверьку. Ай да торговец.

Вернулись к ручью.

— Тебя как зовут? — спросил охотник. — Откуда пожаловал?

— Мое имя Ерофей. Приехал из Москвы.

Кивнул охотник. Тетиву ослабил, снял. Лук опять в посох превратился.

— А меня зовут Кармыс-мерген. Я из дальних аулов, — куницу в сумку упрятал. — Поеду я дальше. В Сыгнак. Шкурку продам.

Но не успел.

Из кустов на другой стороне ручья выехал Серке. Лицо насупленное, брови сдвинуты. Погнал Журдеку в воду.

— Эй, травник. Чего дуришь? Нет никого там.

Кармыс пожал узкими плечами.

— Кто его знает?

Конь Серке выехал из ручья. Фыркнул. Отряхнулся.

— Ты не увиливай. Видел кого-нибудь или нет?

Охотник вздохнул, достал тетиву. Натянул опять на посох.

У Серке расширились глаза.

— Чего же ты раньше не сказал? Зачем послал в другую сторону?

— Не хотел, чтобы докучал. Больно уж дело опасное предлагаешь, как погляжу.

Серке глянул на Ерофея.

— А ты знал? Не мог предупредить, что ли?

Ерофей промолчал. Поглядел на солнце, что клонилось к горизонту. Лошадки отдохнули, можно дальше ехать.

Спрыгнул Серке с коня. К воде подошел, отпил. Повернулся к стрелку.

— Разобрался уже, что к чему?

Кармыс кивнул.

— Рассказал мне северянин. Не подходит твое предложение. Ущербно для жизни и здоровья.

Серке усмехнулся.

— Езжай своей дорогой, травник. Смотри, лук от страха не потеряй.

И добавил:

— Ты умеешь его в руках держать?

А вот это он зря. Хотя, при охоте на куницу не был, откуда ему знать? Хотел Ерофей подать голос, поправить батыра, да не успел.

Вскинул Кармыс лук. Стрелу приладил. Выстрелил в один миг.

Поначалу показалось, что в Серке.

Ан нет.

У ног батыра вскинулся серый клубок.

Гадюка. Длинная, толстая.

Наверное, выползла из воды.

Лежала у ног, получается.

А стрела головку насквозь пробила.

Журдека заржал, в сторону кинулся.

А Серке ничего, не шелохнулся.

Поглядел, как гадина извивается, только лицом посерел немного. Перевел взгляд на стрелка.

— Если зажарить, вкусно получится, — сказал Кармыс, опуская лук.

— А предупредить опять забыл? — спросил Серке.

— Времени не было. Да и потом, я лук еле держу, чего тебя зря тревожить?

Серке улыбнулся.

— Ты настоящий мерген. Почему не хочешь присоединиться?

Кармыс тетиву сложил, покачал головой.

— Зачем мне это? Головой рисковать? Я в город еду, у меня хлопот полно.

— А если табун лошадей в уплату дадим? — спросил Серке.

Ишь ты, щедрый. Ерофею и Тауману ничего не сулил.

Кармыс насторожился.

— А сколько в табуне голов?

— Два десятка хватит?

— Э, нет. За два десятка шкурой рисковать? Нашли дурачка.

— Пятьдесят лошадей.

Задумался стрелок. Все равно замотал головой.

— Не поеду. Ты уж не обижайся. Лучше понемногу, но без опаски.

Серке не успел ответить.

Издалека раздался топот копыт.

Стремительно приближался.

А затем из кустов с треском выскочили три всадника.

Лишь один размахивал саблей, у других в руках дубины.

Не останавливаясь, промчались мимо. К ручью. Мертвая змея взметнулась под копытами. Направили коней в воду, рванули к другому берегу.

Рядом с ручьем, на беду, Сивка стояла. Так один ее за уздечку подхватил, за собой повлек. А с нею и Каурку, потому как лошадки меж собой были обвязаны.

Никто и сказать ничего не успел.

Ерофей побежал следом, да куда там. Не догнать.

— Эй, они стрелу поломали, — пожаловался Кармыс. — Змею растоптали. Что за нелюди.

Из кустов выехал еще один всадник. Юный, безусый. Тонкая кольчуга, в руке копье.

Заметил тех троих, поскакал за ними.

— Это твои дружки? — закричал стрелок. — Пусть за стрелу заплатят.

Юноша направил коня к ручью. На Кармыса не обратил внимания.

Конь его поднял брызги в воде.

Выбрался на другой берег, помчался вслед за теми тремя. Вскоре скрылся в зарослях.

Серке взобрался на Журдеку. Сказал:

— Ничего, Ереке, сейчас поймаю их. Верну твоих лошадей.

И поскакал за похитителями через ручей.

Кармыс тоже на коня залез. Пояснил:

— Я с них полную меру взыщу. И за стрелу, и за змею.

И тоже на тот берег поехал.

Вздохнул Ерофей.

Потопал вслед за всеми.