Яркие огни

Алена Тимофеева, 2022

Радиоведущая, менеджер среднего звена, риелтор и бывшая балерина… Яркие огни большого города завлекают на свой свет Алю и Сергея из Ярославской области. Аля мечтает о лучшей жизни в Москве вместе с любимым человеком и хочет навсегда забыть о преследующих Сергея долгах. Митя сбегает в столицу из Питера после романтических неудач, а Майя грезила ещё в родной Казани о выступлении в Большом. Судьба сводит всех четверых в «золотой башне» и когда они объединяются, их жизни меняют направление.

Глава 3. Голоса из соседнего дома

Ярославская область, посёлок К. 2015 год

Весна в тот год наступила рано. Вместе с остатками чёрного снега, каймой окружившими единственную целую дорогу, таяли и последние надежды выбраться со дна, на которое опустилась жизнь Али. Ручейки талой воды с весёлым журчанием стекали в реку, разделявшую посёлок на две части. Девушка медленно шла к трубе, заменявшей местным жителям мост. На Але было распахнутое, цвета топлёного молока, пальто, которое уже лет пять просилось на помойку. Катышки, зацепки на шерстяной ткани свидетельствовали о долгом безденежье. В финансовую яму семья Али провалилась не так уж и давно. Её семья — сама Аля, которую при рождении нарекли Александрой, мать Кристина Михайловна Таер и отец Алексей Васильевич Портнягин. Мама, согласившись выйти замуж за Алексея, наотрез отказалась менять связывающую её с корнями Таер на неблагозвучную Портнягина. Дочери тоже досталась фамилия матери и, увы, больше ничего.

На другом берегу стоял дом Александры, построенный ещё в восьмидесятых. Нельзя было его назвать ветхим, но облупившаяся краска и паутинки трещин, обнимавшие уголки дома, явно говорили о запустении. А ещё каких-то десять лет назад дом выделялся среди прочих цветом небесной лазури. Летний сад был всегда ухожен, зимой дорожки по обыкновению расчищены, а лодка (в посёлке почти у каждого была своя, а то и две), новенькая, у собственного причала сияла на солнце. Сейчас, особенно в гнетущей серости ранней весны, бледно-голубой цвет дома смотрелся бедно, лодка утратила свой блеск, а от сада остались только голые ветви деревьев.

Холодный мартовский ветер развевал волосы Али. Тонкие пряди спутанным полотном опускались на спину. Достигнув перехода, Александра решила закурить перед восхождением на шаткую конструкцию. Достав помятую пачку дешёвых сигарет, Аля вытащила одну и поднесла к ней пластиковую зажигалку. Из-за ветра огонь гас, волосы лезли в глаза, руки заледенели. Наконец, сигарета затлела. Таер с наслаждением затянулась, выпуская изо рта сизый дым. Можно идти дальше.

Ржавая имитация моста скрипела под ногами, и каждый раз, когда Аля проходила по ней, девушка молилась, чтобы этот раз не оказался последним. Но труба, исправно служившая немногочисленному населению К. уже четверть века, была куда надёжней многих мостов. Ступив на землю, Таер с облегчением выдохнула и, затушив сигарету, выкинула её в стоявшую рядом с трубой урну. Почва под подошвой хлюпала, нос Али тоже. Весенние сквозняки принесли простуду, добавляя французскую гнусавость мелодичному голосу. А молодому школьному психологу, только окончившему институт, голос весьма важен. Зарплаты едва хватало сводить концы с концами, но, если бы вопрос касался только выживания на доход, получаемый в школе, перспективы не представали столь удручающими.

Когда скоропостижно ушла из жизни Кристина Михайловна, семья Портнягиных-Таер рухнула. Рухнула в сырую землю вместе с гробом, заполучившим тело матери Али навеки. Алексей Васильевич, до смерти жены получавший утешение в объятиях других женщин, теперь топил горе в водке. Впрочем, привередливым он не был, рад он был коньяку, хорошему и плохому, виски, портвейну. Тоже касалось и выбора любовниц. Матери не стало шесть лет назад.

Как-то, в один из дней, окутанных несчастьем, спустя месяц после похорон, Аля возвращалась со школы. Ей было на тот момент всего шестнадцать. Промозглая погода не оставляла шансов на прогулку с друзьями после уроков, и девочка спешила домой. Картина, представшая перед ней, навсегда отпечаталась в памяти. Не предчувствуя беды, она открыла калитку и оказалась атакована Кипером. Огромный русский чёрный терьер встал на задние лапы и, виляя длинным некупированным хвостом, норовил облизать шершавым языком лицо Али.

— Кипарис, хватит! Грязными лапами всё запачкал. — Правда, тон школьницы звучал добродушно. На Кипера невозможно злиться. Кипарис недовольно гавкнул, когда его оттолкнули, небрежно потрепав по голове. Таер вошла в дом. В небольшой прихожей обнаружилась пара стоптанной чужой обуви, женской. Нахмурившись, Александра бросила сумку на пол и отправилась искать отца:

— Пап, ты где? У нас гости? — крикнула девочка. Из кухни доносились неясные звуки. Нахмурившись, Аля вошла в кухню. Спустя несколько секунд Таер выбежала обратно. Карие глаза наполнились слезами, ком подступил к горлу. Буквально полгода назад, до вынесенного врачами приговора матери (обнаруженный лейкоз сжёг её за пять месяцев), они втроём сидели каждое утром за большим деревянным столом у окна, завтракали и делились планами на день. Теперь на этом самом столе сидела соседка не слишком приятного вида, в которую Алексей Васильевич толкался, вызывая у женщины томные стоны, а у шатких ножек стола — скрип. По крайней мере, это всё, что заметила Александра. Она быстро схватила брошенную на паркет сумку и выбежала на крыльцо. Кипер обрадовался и с громким лаем побежал Але навстречу. Школьница, словно обессилив, села на ступеньки.

— Уйди, боже… отстань, — Таер ладонью отодвигала от себя морду настырного пса. Собака лезла под руку и отчаянно тыкалась мокрым носом в шею девочки. Сдерживать рыдания стало невыносимо, и Аля, всхлипывая и уткнувшись лицом в мягкую шерсть Кипариса, прошептала:

— Господи, почему, за что… Чем я заслужила… мама.

Аля просидела так в обнимку с псом, пока не стемнело. Дверь позади скрипнула. Грузная женщина лет сорока пяти шумно прошла мимо девочки и направилась в сторону калитки, не удостоив Александру и словом. Таер предпочла не провожать её взглядом, продолжая созерцать, как шерсть проходит сквозь пальцы, когда проводишь ими по спине Кипера.

— Аля… — тихо позвал подошедший отец. Его тяжёлая ладонь опустилась дочери на плечо.

— Не называй меня так, это мама придумала. И вообще, не смей со мной разговаривать больше. — Девочка стряхнула руку Алексея.

— Саш, ну ладно тебе, я тоже страдаю. Но по-другому. У взрослых всё иначе, ты пойми. — Аля развернулась к нему, зло сверкнув глазами.

— Я понимала, когда ты пил, вы всегда пьёте, когда плохо. Я понимала, когда приходили с твоей работы, потому что не могли дозвониться до тебя. Но я не могу понять одного. Как можно спустя месяц после смерти матери привести замужнюю соседку в наш дом! На нашу кухню! Любимое место мамы. — Александра вскочила на ноги и скрылась в доме. А отец ещё долго стоял на крыльце, рассеянно гладя Кипариса.

Река искрилась под солнечными лучами, старая лодка всё так же стояла у дерева, рядом с покосившимся причалом. Аля бросила на неё тоскливый взгляд. Сердце болезненно кольнуло при воспоминании о том, как они спускались по реке на лодке всей семьёй. «Ласточка», так называл лодку Алексей Васильевич, а Кристина Михайловна ревновала. Мысленно отмахнувшись от печальных воспоминаний, Аля толкнула калитку и выставила ладони вперёд:

— Кипер, сидеть! Место! — Пёс послушностью не отличался, а поэтому он проигнорировал слова хозяйки и, разбрасывая слюну, начал подпрыгивать, чтобы дотянуться до лица Александры. Много усилий огромному животному не требовалась.

— Ну что ты за паразит такой? Ладно, иди сюда. — Сдавшись, Таер позволила Кипарису поставить передние лапы себе на плечи.

— Доволен? — Кипер был бесконечно счастлив. Аля вытерла с щёк слюну пса и осторожно вернула лапы Кипариса на землю. С возрастом суставы собаки становились хрупкими. Таер вошла в дом, оставив Кипера снаружи. На столике в прихожей лежала кипа писем: счета, угрозы коллекторов, пара повесток в суд. Отец съехал не так давно, оставив за собой вереницу долгов. Банки, от которых успешно скрывался Алексей Васильевич, не могли найти его текущее местожительство и забрасывали бедную Алю требованиями погасить долг. До её зарплатной карты добрались быстрее всего. Александра догадывалась, что папа прячется где-то в Ярославле, возможно, в квартире любовницы, на связь с дочерью он не выходил. Что ей делать дальше, Таер представляла смутно. Печально поглядев на ворох бумаг, Аля скинула пальто и ботинки и прошла в гостиную. В комнате стоял затхлый воздух, плотные шторы задёрнуты, на тёмной мебели слой пыли. На крючке висел кусок верёвки к которому должна была крепиться люстра. На прошлой неделе Александра пыталась повеситься, но вспомнив о том, что утром Кипера кормить будет некому, изменила свои планы. После того случая Таер больше не заходила в комнату. Закусив губу, она нахмурила светлые брови и достала из кармана сотовый.

— Да? Алечка? — ответила хрипло тётя Клава. Ей было за пятьдесят, жила она в центре Ярославля и виделась с племянницей после смерти Кристины редко.

— Привет, Клава, — обращение «тётя» для Клавдии Михайловны было неприемлемо, — могу я тебя попросить завтра приехать? Меня на экскурсию в Москву с учениками отправляют, можешь за Кипером пару дней присмотреть? Поживёшь у меня, выходные впереди. — Аля звучала убедительно, дрожи в голосе не было. Ложь ей в целом давалась довольно легко.

— Ох, Аля, так и не встретимся с тобой, не посидим, — опечалилась Клавдия. Таер скрипнула зубами, старшая сестра покойной матери была превосходным манипулятором.

— Клав, я обещаю, вернусь с экскурсии и чаю попьём, ладно? Просто рано выезжаем, а Кипарис, ты знаешь прекрасно, одиночества не выносит. — Аля скрестила пальцы, надеясь, что её доводов будет достаточно. Тётя вздохнула:

— Ладно, детка. Приеду завтра так рано, как смогу. Но с тебя чай, не забудь.

— Разумеется, спасибо огромное. Ты очень выручила. — Александра почти заплакала от облегчения.

— Удачи завтра, школьники такие капризные сейчас, мы такими не были… — Поговорив с Клавдией ещё пару минут из вежливости, Таер отключилась. Предупреждать больше было некого. С коллегами она особо не сближалась, от подруг отдалилась. Александра вернулась во двор, подозвала Кипера. Пёс, успевший уснуть, потряс большой головой спросонья и, виляя хвостом, потрусил к хозяйке. Аля обняла собаку и поцеловала в лоб.

— Прости меня дорогой, с тобой всё будет хорошо. — Кипарис, словно чувствуя, что Аля задумала неладное, заскулил. Не давая себе расклеиться и передумать, Александра насыпала корм в железную миску, лежавшую на крыльце, и, стараясь не думать ни о Кипере, ни о тёте, переступила порог дома.

От грохота падающей из крана воды закладывало уши, ванна наполнялась медленно. Писать предсмертные записки и разводить сопли на бумаге было не в стиле Али. Она лишь коротко черкнула на ненужной визитке фирмы по ремонту холодильников: «Позаботься о Кипере, люблю». Александра решительно, прямо в одежде, ступила в воду. Держась о бортики чугунной ванны, она села. Брюки намокли моментально, растянутый свитер наполовину. Таер стянула его и бросила на розовый кафель, оставшись в поношенной белой рубашке. Откинулась в ванне, опустила голову на край, дожидаясь, пока нужное количество воды наберётся. Время будто застыло. Аля приготовила заранее кухонный нож — станки для бритья, как посчитала Александра, для такого тонкого дела не годились совершенно. Наконец Таер завернула кран и настраивалась совершить непоправимое. Первый горизонтальный надрез, перечеркнувший голубую вену на запястье, вышел тонким, словно царапина от бумаги. Аля с интересом разглядывала выступившие капельки крови.

— Помогите! Опять ты нажрался, сволочь! Когда же ты сдохнешь! Убивают! Помогите! — Александра вздрогнула от неожиданно громких криков, звучащих словно за стенкой, нож выпал из рук и лёг на дно ванны. На улице Кипер залился громким лаем.

— Дура, куда бежишь?! Да кому ты нужна, скажи, куда деньги дела, и я не трону! — грубый бас, словно рёв разъярённого медведя, заставил волоски на коже Таер приподняться. А последующие звуки ударов, женский вскрик и вовсе вынудили отложить добровольный уход из жизни на потом. Аля вышла из ванны и, оставляя за собой влажные следы, прямо в мокрой одежде выбежала во двор.

За забором сосед-алкоголик бил ногой в живот лежащую на земле женщину. Она только тихонько подвывала, прикрывая место ударов полными руками. В ней Таер узнала случайную любовницу отца, которую застала с ним, когда Але было шестнадцать.

— Оставьте её! Или я вызову полицию, — строго предупредила соседа Александра. Правда, сказав это, она осознала, что мобильный остался в гостиной.

— Что ты там тявкаешь? А ну, отошла, шалава мелкая! — рявкнул мужчина и обрушил новую серию пинков на успевшую немного отползти в сторону женщину. Сердце Таер забилось быстрей, адреналин затмил разум, опьяняя храбростью. Она вышла к ним, захлопнув за собой калитку, чтобы Кипарис не выбежал.

— Я. Сказала. Оставь. Её. — Отчеканила Аля и непроизвольно расставила ноги шире, сжав пальцы в кулаки, будто готовясь к схватке. Мужчина остановился, сплюнул себе под ноги и, опустив правую руку в карман засаленных спортивных штанов, достал складной нож.

— Ты подумала, на кого рот открыла, зараза? — Сосед приблизился, зрачки мутных серых глаз расширились. Таер не отступала.

— Вернись к себе домой.

— Ага, как же. — С щелчком лезвие выскочило из рукоятки и через мгновение сталь рассекла воздух возле щеки девушки. Тут Аля поняла, что жить она всё-таки хочет. Она увернулась, страх липкими щупальцами сжал сердце. Спасение пришло внезапно. Парень, проходивший мимо, бросил пакеты с продуктами на асфальт и бросился на помощь Таер. Он обрушился всем телом на мужчину, выбив нож у него из рук. Александра отбросила его босой ногой подальше. До этого момента она даже не ощущала холода. Стоя на улице в одной рубашке, в мокрых джинсах и без обуви при температуре воздуха всего плюс три, она быстро продрогла и её затрясло.

— Отпусти, брат, что ты из-за девки лезешь! Кто она тебе?

Молодой человек ловко заломил руки алкоголику за спину и бросил Але:

— Чего замерла? Звони ментам!

Таер, поборов оцепенение, ринулась обратно в дом.

Полиция приехала на вызов быстро, соседа, орущего во всю глотку, исторгающую нецензурную брань, запихнули не без усилий в машину и увезли в отделение. Александре предстояло явиться к следователю для дачи показаний. Её спасителю, впрочем, тоже. Женщина умоляла не забирать мужа, говорила она с трудом, задыхаясь. От «скорой» отказалась.

— Ты как? — спросил Александру её спаситель, когда они остались на улице одни. Аля пожала плечами.

— Плохо. Уже давно, — впервые она ответила на этот вопрос честно.

— Да, Саш. Конечно, хорошего тут мало. Но ты жива, это главное. — Таер с удивлением поглядела на парня. Он не был ей знаком. Бритый наголо, худощавый, высокий. Светлые глаза, россыпь веснушек, тонкие губы. Из-за худобы скулы казались острыми.

— Это я, Серёга Майоров. Мы с тобой в десятом классе учились вместе. — В голове у Али всплыл несколько другой образ одноклассника. — Я из армии только недавно вернулся, — смущённо добавил Сергей, потирая лысую голову.

— О, я тебя не узнала. Ты так похудел. — Таер улыбнулась. И её улыбка была невесёлой. — Зайдёшь? Я только один звонок сделаю. — В приезде тёти, Александра больше не нуждалась. Майоров кивнул.

— Конечно, заодно расскажешь, что у тебя случилась, кроме нападения.

Аля с Сергеем прошли во двор, и Кипер радостно завилял хвостом, заметив гостя.