Мозаика жизни. Рассказы

Алена Подобед

Хочется отдохнуть душой и отвлечься от рутины? Тогда вам сюда! Здесь собрана мозаика самых разных, но всегда потрясающих историй, сотканных из фантазии и знания жизни авторов, историй о жизни и невероятных приключениях героев. Восхитительный микс, в котором каждый сможет найти историю, которая его потрясет, доведет до слез или рассмешит!

Тимберленды

Алена Подобед

Наталья Полукарпова или просто Ташка ишачила штатным дизайнером в «Мире элитной крафт-упаковки». Работа была не сказать что не творческая, но поточная. И таких «ташек» в отделе было аж двадцать штук. Отпахав смену в офисе, дома, не зная отдыха и выходных, надо было рожать все новые и новые креативы. Так что на личную жизнь времени не хватало.

А на модный прикид катастрофически не хватало денег, потому что дизайнерам платили теперь неважнецки, ведь развелось их, что блох. Последние же, оскорбленные сравнением, действительно пропали. И это факт. Спросите хоть у собственного кота.

Но сейчас речь не о кровососах, а о Ташке, которая, хоть и старалась из остатних силенок жить в заданном темпе, но было все очевиднее, что это ей не по зубам. Молодые и борзые, понаехавшие в столицу за Счастьем, уже вовсю наступали на пятки и дышали в затылок, сбивая с ритма.

Да будь ты хоть трижды гением, но, работая на потогонном конвейере, рано или поздно споткнешься. И поминай как звали…

План прошлого месяца Ташка перевыполнила с большим отрывом, но в этом… в этом время будто застыло. И силы никак не восстанавливались, и миллионный вариант однотипной мутотени не высасывался из пальца. А ночью разболелся зуб и накрылся медным тазом ноут.

Утром Ташка позвонила на работу и, сказавшись больной, рванула сначала в ремонтную мастерскую (с «кормильцем» все оказалось поправимо и вполне бюджетно), а потом в платную поликлинику. Но, пока пломба твердела, ушлая стоматологиня сделала пациентке полное отбеливание, приняв ее вынужденное молчание за знак согласия. И пришлось Ташке дербанить и без того тощую кредитную карту.

— Что ж, гулять, так гулять, — сказала себе крафтовый дизайнер и зарулила в социальную цирюльню. А оттуда, не меняя траектории движения, в давно облюбованный Ташкой комиссионный магазин, где в ворохе рухляди и унылых обносков порой удавалось отрыть и настоящий эксклюзив за совершенно смешные деньги.

На работу явилась к концу обеденного перерыва. Сверкнула белоснежным оскалом, интригующе зыркнула природной зеленью ока из-под свежеотсобаченной геометрической челки, поиграла новыми бровями. Поставила в третью позицию опупенно-нулевые Тимберленды той самой первой модели 1973 года и, похоже, родные, плотно набитые в носках туалетной бумагой (ну не упускать же такие шузы лишь потому, что они велики на каких-то пять-шесть размеров). И, отведя рукой полу винтажного, хоть и слегка скосоебленного безразмерного реглана из натуральной верблюжьей шерсти (делов-то — подплечник отпоролся и провалился за подкладку! Да тут работы на пять минут), победно продемонстрировала девчонкам отдела, таким же, как и сама, ютящимся по съемным углам и корпеющим за копейки загнанным лошадкам восхитительно-шелковый лейбл с магической вязью Nani Rоcci.

К слову сказать, фирма, в которой работала Ташка, занималась не столько упаковкой, сколько торговлей мелким китайским ширпотребом. Чартерные самолеты грузились им под завязку и, для надежности, уплотнялись бобинами бумаги из вторсырья. И что было доходнее — еще вопрос, ибо и у нас настало-таки время борьбы за чистоту экологии. И даже самая задрипанная лавчонка, претендующая на звание бутика, нет-нет да и козырнет крафт-пакетом.

Да ни один голливудский фильмец еще с каких пор не обходится без сцен, в которых гг прет под мышкой из супермаркета эти самые крафт-пакеты, доверху затаренные французскими багетами и пучками зелени.

Так и о чем это я? Ах да! Под слышные только ей ликующие фанфары гитарного соло обновленная Ташка картинно вплыла в офис. И тут же попалась на глаза начальнице креативного отдела — старой квашне и грымзе, мужиковатой и люто ненавидящей все, что не касалось работы. Противная тетка давно и плотно сидела на жадной игле ипотеки.

— Значит, так мы болеем, Полурыбова? Ты уволена. Скажи спасибо, что не за прогул и не по статье! Так что никаких законных двух недель. Пиши по собственному и шуруй в бухгалтерию за расчетом, пока я добрая.

Переполненные гармонией блюза наушники были все еще на Полукарповой, и потому смысл приговора осознала она не сразу. Но и оправдываться не имело никакого смысла, как не имело обратного хода слово рьяной надзирательницы.

Получив все, что причиталось, Ташка вернулась в отдел. Подошка к столу Грымзы. Обдала голливудской улыбкой, полыхнула ухоженным хайром. И, выпучив глаза так, чтобы удержать предательски подступившие слезы, обронила как бы между прочим:

— Да я, собственно, за расчетом и забегала. Замуж я выхожу за Константина Микульского. Да-да, того самого рок-кумира. Вы же знаете, я по нему с пятнадцати лет сохну. И вот совпало!

Начальница схватилась за левую грудь и начала жадно ловить ртом воздух. Сболтнув первое, что пришло на ум, Ташка угодила в самое больное место несчастной, тоже тайно влюбленой в звезду 80-х. Да, по правде, Грымза и старше-то была Полукарповой всего на каких-то два года.

* * *

Квартирная хозяйка, узнав о том, что Ташка, которая и так была должна ей, потеряв работу, накупила себе обновок и тюнинговалась (последовательность действий никого не интересовала), велела убираться в ночь. И без вещей. Они изымались в счет оплаты. Хорошо, хоть брендовое пальтецо, не разглядев, не оттяпала. Да и ноут так кстати спрятался в ремонтной мастерской.

Ташка поплакала, поумоляла, а потом завернулась поплотнее в бездонную «верблюжку» да и вышла вон. И потащилась, загребая носами здоровенных ботинок, за «кормильцем» и просто по городу… без всякой цели.

С ней была только музыка. И его голос.

Ташке действительно было около пятнадцати, когда она впервые попала на концерт группы Константина Микульского… Обычный чес по провинции, Дом культуры, откидная боковушка первого ряда. И он — двухметровый интеллектуал, сказочно-нездешний и хриплоголосый. И песни его, давно ставшие культовыми, но тогда услышанные впервые.

Откровение и любовь на всю жизнь… настоящая, хоть и придуманная. Любовь, в которую Ташка пряталась от реальности, обид и одиночества.

Смешно, но даже в анкетах с вопросом о том, кто был вашей первой Л., она писала его имя. А дураки изумлялись, мол, правда што ль?

Конечно, правда. Она не фанатела и не таскалась за ним с обозом, и не обклеивала стены его портретами. Просто эта музыка, помноженная на образ, стала надежным убежищем и безоговорочным счастьем, которого у Ташки никто отнять не мог. Вот и все.

Сказать по правде, она и замуж сходила по юности ненадолго за одного никчемного чудика, лишь потому, что тот умел слегка пощипывать струны и подбирать на слух песни Константина. Как вспомнишь, так вздрогнешь…

Где-то к полуночи бездомная и безработная крафт-креативщица об руку с воображаемым объектом любви наконец-то решила войти в метро, зачем-то доехала до пересадки. Вышла не глядя… перепутала платформы… и без сил опустилась на первую попавшуюся скамейку.

Подкатил пустой поезд. Из дверей вагона, что остановился прямо напротив Ташки, выплыл единственный пассажир. И это был… Микульский. Такой себе настоящий и даже слегка поношенный, но все еще невероятно сексуальный и невозможно харизматичный.

Выплыл, тряхнул седеющей гривой, поправил на плече кофр с гитарой. Грустный, усталый, одинокий. Но, споткнувшись о Ташку взглядом, вдруг недоуменно изменился в лице. И даже присвистнул! А потом, словно старой своей зазнобе, сказал зареванной Ташке:

— Откуль такая модная герла в нашем захолустье? Бьюсь об заклад — это Nani Rocci и родные Тимберленды! Почем дорого оторвала, детка?

И детка, ошалев от восторга, взяла да все ему вдруг и вывалила… И про квартирную хозяйку, и про Грымзу, и про удачный заход в комиссионку.

А Константин достал носовой платок, вытер Ташке сопли и ласково так ответил:

— Рыжик, ну ты даешь! В офисах нынче горбатятся только ведомые. А ты со своей креативностью и бешеной работоспособностью уже давно должна быть хотя бы на стоках! И хва тут киснуть! Айда домой!

— А ты на мне женишься? — обескуражила Ташка.

— А тебе это надо?

— Конечно, я же люблю тебя с детства. У меня тогда даже специальный шифр был, которым я писала себе письма в трудовой лагерь от твоего имени. Но мальчишки выкрали их… И расшифровали…

— Что ж это за шифр, если его так просто разгадать? — кумир еле сдержал улыбку.

— Ну, там просто каждой букве алфавита был присвоен новый символ. Но ведь большинство писем начинается со слова «Здравствуй»…

— Ну, здравствуй, Ташка. Надеюсь, ты еще помнишь этот шрифт? Как женюсь на тебе, будем писать друг другу шифровки.

— Но мне уже почти сорок, а ничегошеньки нет у меня, кроме… этого шифра и…

— Такого офигенного прикида? — шутя предположил Микульский.

— И тебя, — шепотом добавила Ташка.

— А ты знаешь, я уже давным-давно никому не нужен. Вот разве что тебе, малыш.

Подкатил поезд, они вошли в вагон и… уехали к Счастью…

Но Константин так и не признался Ташке в том, что только накануне, разгребая шкафы от скопившегося за жизнь барахла, сам отволок на помойку и этот брендовый кособокий реглан, и некогда дорогущие, но так и неразношенные Тимберленды той самой первой модели.

Август 2020