Пробел

Алена Белая, 2017

У Жени жизнь течет в размеренном ключе. Она сидит дома, занимается переводами и не подозревает, что свалившийся, как снег на голову, родной брат, внесет значительные изменения в ее спокойную и такую уютную жизнь. И теперь эта жизнь никогда не станет прежней!

Глава 3

В прошлый раз, Ирина встретила меня холенной женщиной с носовым платком в руке. Сегодня, мне открыла дверь женщина, в которой я с трудом узнала жену Игоря. Отсутствие косметики, темные круги под глазами, большой плед на плечах и плотный смог сигаретного дыма в квартире.

— Проходите, — голос был тихим и уставшим.

Я поколебалась немного, но все же сняла пальто. Задерживаться долго я не планировала, чтобы лишнего не ляпнуть, но видимо, ситуация сложная и уйти сразу не получится. Я прошла за ней в комнату, присела на диван и взглянула на нее. Она сморкалась в платок, укутывалась в плед и при этом неосознанно охала. Внутри меня заскребли кошки. Да не две или три, а сразу сотня. Мне до безумия стало жаль ее, и я даже обозлилась на Игоря, который остался у меня дома и выдумывал новый план отъема денег у своей жены.

— Где вы были? — с упреком спросила Ирина. — Я чуть в полицию не позвонила. Чуть на стенку не полезла.

— Пыталась найти деньги.

— И? Нашли?

— Нет, конечно. У меня знакомые учителя, да переводчики. Все перебиваются с копейки на копейку.

— И стоило тогда светить свое положение? Вопросы не задавали? — Несколько нервно сказала Ирина.

— Нет. Я говорила, что хочу сделать ремонт. У меня давно обои волнами пошли. Все знают.

Ирину не интересовало моя ситуация с обоями. Она перегнулась через подлокотник дивана и из — за шторы достала бумажный пакет. Он был большой и видимо тяжелый, потому что он с грохотом опустился на деревянный пол.

— Вот, все что собрала, — сказала она, шмыгая носом.

Я не шелохнулась, догадавшись, что в пакете деньги.

— Все?

— Что значит все? — У нее от возмущения на меня даже голос повысился. — Откуда я за такое время соберу столько наличных?

В возникшую паузу неловкости, что мне пришлось испытать, я даже не нашлась, что ей сказать, только сильно сжала пальцы своих ног.

— Здесь 700 тысяч, — процедила Ирина и снова шмыгнула.

— Но что вы скажете им? Когда будет остальная сумма?

— Тогда, когда они докажут, что Игорь жив.

— А если докажут, найдутся еще деньги?

— Я не знаю… Я не знаю, что делать, — и она заревела. Так просто и так по-бабски, что несколько не вязалось с ее деланным высокомерием.

Я сидела в полном ступоре. Не только от того, что не люблю рыдания, а еще от того, что не могла придумать ничего дельного и вразумительного.

— Вы отнесете деньги, ведь правда? — сквозь плач донесся ее, несколько севший голос.

— Ну, да, конечно, — я с полной отдачей ринулась на амбразуру, совсем забыв, что похититель в кавычках, сидит и ждет меня дома.

— Спасибо, вам, — и она сжала мою руку. Другой рукой она сморкалась в платок и сквозь слезы улыбалась. — Игорь говорил, что вы очень отзывчивая…

Мне было до кончиков волос стыдно перед ней. Я кусала свои губы и пыталась улыбнуться ей в ответ, но не спорю, что при этом у меня получалась ужасная гримаса. В душе, я дико проклинала своего непутевого братца за весь этот спектакль, в который он меня втянул, вынуждая меня страдать вместе с этой женщиной, но испытывая при этом, еще большие мучения, чем она.

Да, Игорь прав. Я всегда была такой. Сердобольной, жалостливой. Ирина еще более комфортное слово подобрала, чем другие, когда награждали меня подобными эпитетами. Если некоторые люди и могли пройти мимо дрожащей кошки у метро, то я нет. У меня в сумке всегда болтался пакетик корма и для кошек. Во дворе, я не сомневаюсь, меня за глаза называли кошатницей. Все кошки в округе знали, возле какого подъезда их накормят.

Люди, тоже беззастенчиво пользовались моей добротой. «Снимет последнюю рубаху» — это про меня. Соседка, не единожды, могла меня попутно озадачить покупками в магазин. Подружки, которые были еще вчера, можно сказать, могли попросить у меня квартиру на несколько часов, и я как сирота, болталась по городу, разглядывая красочные витрины, чтобы перетерпеть эти несколько часов, пока на моем диване устраивали дикую карусель.

В детстве, я шла с подружкой от школы и до ее дома, потому что она меня просила проводить, несмотря, что жила намного дальше от меня. И я молча проходила свой дом, а потом плелась обратно, в одиночестве. Помогала брату с уроками, потому что у него совсем не шли русский и литература, а у меня, зато, как по маслу. И я сидела, корпела над его сочинениями, пока он, не печалясь ни о чем, гонял футбольный мяч за окном. До сих пор помню, доносившиеся мальчишечьи победные крики с улицы, окно распахнуто, занавеска заманчиво колыхается, весеннее солнце так и манило на улицу. А я и не понимала, что можно сказать «нет» или «стоп», или «хватит».

Конец ознакомительного фрагмента.