Слушатель в чёрном квадрате

Алексей Шамонов

Человек, умеющий слушать, никогда не остаётся без награды. Как приятно осознавать, что предоставил собеседнику возможность высказаться, а некоторым и излить душу. А какие при этом узнаёте истории и забавнейшие суждения – дух захватывает. Такое не сможет вообразить даже самый талантливый сочинитель. Но чем больше слушаете, тем больше сами начинаете верить в сказанное.

2. Кипрские разговоры

Во время осенних школьных каникул сына, мы почти всегда выезжаем куда-нибудь отдохнуть, и в прошлый раз, причём уже третий год подряд, наш выбор остановился на Кипре. Мы — это я, жена Алиса да наш восьмилетний оболтус — Антошка.

Оболтус, это я так говорю любя. Он, для своего возраста, вполне воспитанный, резвый и достаточно сообразительный мальчишка. Конечно, как и все пацаны иногда хулиганит, ну а как без этого; но я, вспоминая себя в детстве, не вижу здесь ничего такого уж предосудительного, и никогда его за это не наказываю, а лишь провожу назидательные профилактические беседы.

Хотя из-за нехватки времени, его воспитанием в основном занимается жена, а я, к моему огорчению, делаю это лишь эпизодически. Но ничего, вот он ещё немного подрастёт, и тогда я присоединюсь к процессу формирования его личности по полной программе. А то знаете, в основном женское воспитание для будущего мужчины — это как-то не очень правильно; вернее, совсем неправильно.

Вы спросите, почему мы выбрали для отдыха именно Кипр? А что — нам здесь очень даже нравится. В это время на острове не так жарко, море ещё вполне ласковое — градусов двадцать пять, бирюзового цвета вода прозрачна до самого дна, а на песчаном Айя-Напском пляже можно запросто найти свободное место, во всяком случае если не у самой воды, то в метрах двадцати пяти наверняка, да и по деньгам дешевле чем в летний, высокий сезон. А если ещё и «он клюзив», как в нашем случае, то вообще нет ни малейших проблем, и не надо трижды в день париться, и в охоте за пищей выхаживать по жаре, выискивая кафешки, где можно подешевле, но вкусно поесть. При этом, вполне обоснованно тревожась, что существует вероятность нарваться на некачественную пищу, и тем безвозвратно испортить столь долгожданный отдых. Санузлы в отеле вполне себе приличные, но не затем же мы приехали, чтобы всё время провести там.

Как хорошо, что мы благоразумно избавили себя от сей участи, и нам ничто не может помешать наслаждаться нежащим теплом, чистым воздухом, прекрасным морем и роскошными пальмами. В общем, сплошная благодать и полное умиротворение.

В нашем пятизвёздочном отеле имеется громадный обеденный зал с шикарным «шведским столом» и целых пять баров, где при желании можно до отвала наесться в любое время суток, причём теми блюдами, которые дома позволяешь себе готовить только к праздничному столу.

Естественно, стоимость питания и любых напитков, включая алкогольные, входит в стоимость путёвки.

И вот на второй день нашего пребывания в этом райском уголке, я познакомился с чрезвычайно колоритным персонажем, в итоге оказавшимся почти идеальным для меня собеседником.

Пересеклись мы с ним, когда разнимали своих отпрысков, сцепившихся в бассейне из-за мячика. Мальчики, как это часто бывает, вскорости подружились, их матери тоже быстро нашли общий язык, делясь заботами о детях и обсуждая мужей, то есть нас с Вадиком. Именно так, держа в руках мячик, предмете раздора наших ровесников сыновей, он представился при первой нашей встрече.

Оказалось, что они тоже из Москвы, и мало того, чуть позже выяснилось, что наши дома находятся у соседних станций метро.

Не хочу хвастаться своей интуицией, но я сразу понял, что в коллекции моих собеседников скоро появится настоящая звезда. Один его внешний вид располагал к такому выводу.

Хотя росточка он был немного ниже среднего, но выглядел ладно. Длинные, тёмно-русые, зачёсанные назад волосы были на затылке, резинкой собраны в тугой, доходящий до середины лопаток хвост. Его выпуклый лоб словно нависал над зелёно-карими, с пушистыми ресницами глазами, излучающими почти детскую безмятежность. Нос был с широкими ноздрями и лёгкой горбинкой по середине.

Но главное, подбородок. На нём имелась достаточно глубокая, притягивающая взгляд ямочка. Общеизвестно, что мужчины, обладающие такой нечастой анатомической особенностью, буквально приводят многих женщин в трепет. К тому же, я где-то читал, что обладатели такой ямочки характеризуются как сильные и неординарные личности.

Свободная, лимонного цвета майка, с надписью на груди — «King», позволяла разглядеть достаточно рельефное и несколько излишне волосатое тело. Это касалось и ног, во всяком случае на участках не закрытых весёлыми, в цветочек шортами.

На фоне моей, почти ещё совершенно белой кожи, Вадик выделялся ровным, с оливковым оттенком, загаром.

На следующий день, отдохнув полчасика в номере после ужина, мы с женой и сыном выдвинулись в сторону местной эстрады, где через несколько минут должна была начаться ежедневная развлекательная программа.

Заняв место не в общих рядах, а за столиком, стали ждать, когда к нам подойдёт официант из местного бара. Мы с женой обычно заказываем себе по пино каладе, а сыну апельсиновый или грейпфрутовый сок.

Анимация, скажу я вам, здесь очень даже достойная, да что там — просто выше всяких похвал. Первая часть, длящаяся ровно сорок минут, — детская. Нарядно одетые девочки и мальчики, на радость своим расслабляющимся и взирающих на них со стороны, родителям, активно участвуют в представлении, танцуя и задорно прыгая параллельно с артистами, судя по их молодости, студентами какого-то греческого театрального института, подрабатывающих летом на курорте.

Вторая часть программы рассчитана уже на взрослых гостей отеля. Длится она целый час, и тоже достаточна хороша, в чём я ещё раз убедился в первый же день нашего здесь пребывания.

Но, получилось так, что сегодня мне было не суждено её посмотреть.

— Слышь, я со всеми договорился, — сообщил мне подошедший после окончания детской части программы, Вадик, — в том числе и с твоей половиной. Алиса, я правильно говорю? — с хитрым прищуром, обратился он к моей жене. — Пусть наши жёны с детьми смотрят и развлекаются, а мы не будем им мешать, а спокойно побеседуем в баре, надеюсь, нам найдётся что обсудить, — безапелляционно произнёс Вадим, по-дружески, слегка ударив меня кулаком в плечо, а затем утягивая за рукав ветровки. В самом конце октября, вечерами здесь уже достаточно прохладно, и приходиться утепляться.

Я вопросительно посмотрел на Алису, которая в ответ на мой взгляд улыбаясь, развела руками. Этот жест у неё означал, что я могу делать так, как посчитаю нужным, но в принципе она не возражает.

— Вадим, смотри там поаккуратнее, — услышал я строгий женский голос, раздавшийся с соседнего ряда стульев. Это супруга Вадика напутствовала своего мужа.

— Валюша, ты же меня знаешь. По кружечке пивка и всё, полный ажур, — успокоил он её.

— Подожди, сегодня же нам обещали выступление подражателя Майкла Джексона, интересно же посмотреть, как он справится с «лунной походкой», — заколебался я.

— Слышь, какой ещё Майкл Джексон? Нет смысла смотреть на какого-то подражателя. Если оригинал уже мёртв, то нечего заниматься ерундой.

Я снова посмотрел на жену.

— Боря, поступай как считаешь правильно, — подтвердила мои предположения Алиса, — мы с Валей и мальчиками, так и быть, попробуем сегодня обойтись без вас.

Я не стал более возражать, предположив, что это время проведу совсем не зря.

Вадик привёл меня в один из имеющихся в отеле баров, тот, который уютно расположился под тентовым навесом, непосредственно возле большого бассейна, занимающего значительную часть прилегающей к корпусам территории.

Взяв сразу по два четырёхсот граммовых пластиковых стаканов пива, мы уселись за самый крайний у воды железный столик. Тёмное, без единого облачка небо с немногочисленными, но яркими звёздами, далёкий стрекот цикад, отражённый свет от декоративных светильников, вмурованных в стенки бассейна, и журчание расположенного рядом искусственного водопадика, делало обстановку чрезвычайно располагающей к душевной беседе. Единственное, что меня несколько смущало — это Луна. Почему-то показалось, будто она собралась подслушивать за нами, и поэтому я решил сесть так, чтобы её полный диск остался за спиной.

Чокнувшись за вчерашнее знакомство, Вадик залпом осушил первый стакан, после чего, обтерев с губ пену, с удовлетворением произнёс:

— Зэр гут. Пить очень хочется, от этого дневного пекла аж во рту всё пересыхает.

Чтобы не ударить лицом в грязь перед малознакомым, но уже столь расположившему к себе человеку, пришлось мне тоже поднапрячься и выпить стакан до дна.

Тут же сделав большой глоток из второго, и снова вытерев пену, Вадик, ткнув меня в плечо, задорно констатировал:

— Слышь, а пиво здесь ничего так.

— Да, вполне приличное, — согласился я.

— Но в Чехии пробовали и получше, а уж с баварским, что на Октоберфесте, и рядом не стоит, — со знанием дела, уточнил Вадик.

— Но ты тоже сравнил шахматы с перетягиванием каната, — вновь согласился я, хотя ни в Чехии, ни на празднике Октоберфест не бывал, да и к пиву отношусь достаточно прохладно: есть оно, то можно и выпить, а нету — и не вспомню.

По реакции Вадика я понял, что случайно, сходу попал в самую точку. После моей фразы, он, снисходительно посмотрев на меня, медленно поставил стакан на стол, и скрестил на груди руки.

— Я и раньше их не уважал — эти шахматы, но, с тех пор как Каспаров бездарно проиграл какой-то безмозглой железяке-компьютеру, шахматы для меня вообще перестали существовать. Ведь это оказалось просто-напросто тупым перебиранием всевозможных комбинаций.

— Ну подожди, — возразил я, — а как же логическое мышление, интуиция?

— Чепуху говоришь! Какое такое мышление, какая интуиция у компьютера? Чистейшей воды математика, примитивное перебирание вариантов, вот и всё. Кто лучше и быстрей считает — тот и выиграл, ничего больше.

Хотя у меня было совсем другое мнение, но я не стал возражать.

— Может ты и прав, — решил я согласиться, почувствовав, что Вадим не очень-то любит, когда с ним спорят. Да и то хорошо, не хватало мне ещё здесь нарваться на ту́пика.

— Конечно прав, тут и говорить-то не о чем. Ладно, с этим разобрались, а о перетягивании каната, я, Боречка, вот тебе что, дорогой, скажу: это дело будет ой куда как сложнее, чем какие-то там шахматы.

— Это, почему же так? — искренне удивился я.

— А вот так. Смотри, в шахматы ты если даже и играешь, то от случая к случаю. Так, от безделья, когда совсем уж нечем заняться. А перетягиванием мы занимаемся, не прерываясь всю жизнь, причём начиная с самого рождения. И здесь, ой как думать головой приходится, а не тупо просчитывать комбинации, вот тут тебе и логика, и интуиция и всё тому подобное.

— Что ты хочешь этим сказать, расшифруй? — предчувствуя неординарную информацию, с замиранием сердца, произнёс я.

Вадик сунул мне в руку стакан, и сам одним глотком допил пиво. Я послушно последовал его примеру.

— Пойду возьму ещё, — произнёс Вадик, отодвигая стул и вставая.

Скрежет металла по керамической плитке резанул слух, но это нисколько не отвлекло меня от волнующего ожидания.

Через две минуту, принеся на подносе ещё четыре стакана, он, без моего напоминания, продолжил.

— Слышь, ну, так вот про канат. Скажи, чем ты занимаешься дома, после работы?

— Как понять, чем занимаюсь?

— А, не понимаешь, тогда придётся тебе подсказать. Дома, всё то время, когда не спишь, ты пытаешься тянуть канат в одну, а жена в другую сторону, в надежде подмять под себя, и получить как можно больше преференций, отодвинув тебя на второй план. Ты, конечно, сопротивляешься, и хочешь сделать тоже самое с ней. Я, естественно, образно выражаюсь, но сути дела это не меняет. И вот вы елозите туда-сюда, то ты отобьешь у неё возможность посидеть в кафе с друзьями, то она вытребует вашу поездку на неделю к её родителям в Белгород.

— Интересно как рассуждаешь.

— А то… На работе тоже самое, — воодушевился мой собеседник. — Вот, ты где работаешь?

— В компании, занимающейся продажей товаров для активного отдыха.

Вадик посмотрел на меня несколько пренебрежительно.

— Понятно, продаёте значит всякую дребедень бездельникам.

— Почему же бездельникам, — возразил я, — между прочим, среди наших клиентов есть и актёры, и известные певцы, политики.

— А я и говорю бездельникам, — отрезал мой собеседник, — а должность у тебя там какая?

— Я менеджер в отделе рекламы.

— Зэр гут. И что, много работы?

— Да, уж, без дела сидеть не приходиться. В коммерческих организациях за просто так денег никому не платят.

— Это точно, — посочувствовал мне Вадим, — про рекламу ничего пока сказать не могу, не специалист. А я вот дежурный электрик, работаю два через два, и каждую смену инженер пытается аж вырвать у меня из рук этот самый канат, да вот хренушки у него это когда получится, — Вадик, для наглядности скрутил дулю, и, вращая, смачно её мне продемонстрировал.

Не дав ему развить мысль дальше, я зачем-то решил вставить фразу-вопрос:

— Значит, ты синий воротничок?

Эх, и дёрнуло же меня такое сказать. После этих слов Вадик напрягся, гневно стрельнул глазами, и поставив стакан на стол, оттолкнул его от себя. Пена и часть жидкости выплеснулась и растеклась по металлической столешнице.

— Слышь, я не понял. Что, если электрик, то сразу значит синий. Я между прочим пью только исключительно по выходным и на отдыхе, — насупился он, явно ожидая объяснений.

— Ты меня не так понял, — поспешил я оправдываться, — На Западе и в Америке так называют людей, рабочих специальностей. А вот офисные работники, вроде меня, это у них белые воротнички или офисный планктон.

Вадик взял паузу, явно обдумывая мои слова. Тем временем вытащил из диспенсера несколько салфеток и промокнул ими разлитое пиво.

— Второе название мне нравиться больше, — очевидно приняв мои объяснения, он, посмотрев на часы, залпом опустошил оставшуюся порцию пива.

— Значит, говоришь, ты у нас планктон?

Видно, обида не до конца его отпустила, и он решил хоть чуть-чуть меня уязвить неприглядным, в его понимании, названием. Потом, явно что-то вспомнив, на несколько секунд замер, и вновь посмотрел на циферблат.

— А какой у тебя на работе может быть канат? Ведь есть определённый, предписанный инструкциями, круг обязанностей, который каждый нанятый работник должен исполнять, — решил я простимулировать ход мыслей собеседника.

— Слышь, тривиально рассуждаешь, здесь всё не так просто. Говорит мне, допустим, инженер заменить перегоревшую лампочку, то есть, этим самым тянет канат к себе, — Вадик обеими руками сжал в воздухе воображаемый канат, и несколько раз вроде как подёрнул его. — Но меня так просто не возьмёшь! Я ему и отвечаю, что напарник мол заболел, а работать со стремянки одному запрещают правила техники безопасности. Вот уже и я канат потянул в свою сторону.

— И, что же в этом случае делать? Патовая какая-то ситуация получается.

— Что делать, что делать. Я, естественно, лампочку заменю, не нужен мне в этом деле никакой напарник, только мешаться будет, а свои обязанности я, между прочим, очень даже хорошо знаю.

— Так может следовало сразу пойти и это сделать, а не…, — я чуть замешкался, так как на языке вертелось слово кочевряжиться, но подумалось, что Вадик может обидеться, и поэтому произнёс, — возражать?

— Знал, что ты так скажешь. Запомни раз и навсегда — так делать нельзя ни в коем случае, — видно, чтобы я это лучше усвоил, он поводил указательным пальцем перед моим лицом. — Потом пожалеешь, но будет уже поздно, — Тогда получится, что тебя перетянули, а раз так, то завтра скажут пробить засор в унитазе, или пошлют чистить снег на территории. А мне это надо?.. Так что, как-то вот так и живём… Ты думаешь, почему наши с тобой пацаны вчера вцепились в этот мячик? А всё потому, что они уже с детства тренируются в перетягивании каната, во всех нас это заложено на генетическом уровне. Так-то, вот!

— И как ты собираешься победить в этом перетягивании того же инженера или свою жену? — поинтересовался я.

— А я разве говорил, что собираюсь победить? Мне это вовсе не нужно. Для меня главное соблюсти равновесие, чтобы канат находился посередине. Тут ведь есть одна тонкость, и особо усердствовать опасно: канат хоть и прочный, но порваться может на раз два.

— И что это будет означать?

— Здесь всё очень просто: на работе — тебя уволят, а в семье развод.

Говоря всё это, Вадик непрестанно елозил по стулу, его явно что-то беспокоило, и не то, что можно подумать в данной ситуации.

— Слышь, давай сделаем так: ты сейчас возьмёшь нам ещё по паре пива, а я по коктейлю, — а то как-то неприлично, если я закажу это всё один, бармен и так на меня уже зло косится своими зенками.

— А может нам на сегодня уже хватит? — неуверенно возразил я.

Широко улыбаясь, Вадим, привстав, похлопал меня по плечу:

— Всё включено приятель, и, как говорит Валюха, этим необходимо активно пользоваться по полной программе, надо отбивать свои денежки по максимуму. — У тебя, кстати, как с английским?

— Да, так — на четвёрочку, ну может с небольшим плюсом.

— А я в школе изучал немецкий, и по-английски знаю только «вери гут» и «ес тудэй». Зато жена у меня на нём шпарит — только в путь. Как хорошо было в Пафосе, к кому из местных не обратись — все по-нашему отлично балакают. А в этой Ай-Анапе набрали не пойми кого, порядочных людей обслужить толком не могут. Пошли они куда подальше, буду я ещё под них подстраиваться, обойдусь и так, — произнёс Вадик, и мы направились к стойке.

Пока бармен, аккуратно, по краю стакана, чтобы не образовывалось много пены, наливал нам пиво, Вадик, тенью стоял у меня за спиной, и только увидев на подносе четыре полных стакана, вышел на авансцену. Он показал бармену оттопыренные средний и указательный палец правой руки:

— Два джин-кола, — произнёс он, посмотрев на молоденького паренька, дабы убедиться, что тот его понял.

— Okay, — произнёс тот, потянувшись за бутылкой.

Глаза Вадика забегали, и в них промелькнул огонёк.

— Только колы — klein, — попросил Вадик, для уверенности выразительно показав почти соприкасающиеся большой и указательный пальцы. — А джина — groβ, — он максимально широко развёл пальцы.

— Okay, — спокойно подтвердил бармен, явно привыкший к таким просьбам.

— И это ещё: eis не нужно, — Вадик скрестил запястья, — nein eis, горло болит, — попросил он, тыкая себя ладонью в кадык.

Когда мы сели на место, Вадик, вновь посмотрев на часы, произнёс:

— Слышь, у нас осталось не так много времени. Давай махнём залпом виски за нашу с тобой дружбу.

— Времени у нас ещё вагон, мы ведь, ка и вы, тоже приехали на целых шесть дней.

— Да, я не о том, — отмахнулся он.

Я, естественно, был согласен на дружбу, но всё-таки возразил, что мол больше пить не могу, в меня уже не лезет, да и захмелел уже достаточно.

В несколько затуманившимся взгляде Вадика пробежала усмешка.

— Если мужик, тогда выпьешь.

Делать было нечего, и я — глоток за глотком, с трудом осилил двухсотграммовый стакан почти чистого джина, но запивать пивом, как это сделал мой собеседник не стал.

Выдохнув воздух и сплюснув ненавистный пластиковый стаканчик, я, всё ещё морщась от достаточно противного мне вкуса крепкого напитка, посмотрел на Вадима.

— Вот теперь, полный зер гут, можно с чистой совестью сказать, что время провели не зря, — поглаживая грудь и живот, довольно произнёс он.

Неожиданно мой собеседник вжал голову в плечи и начал медленно сползать со стула, при этом исподлобья, со страхом смотря куда-то в даль. Я понял, что за моей спиной происходит что-то ужасное, но повернуться не решался.

Вадик, сползал всё ниже и ниже, и когда над столом осталась возвышаться лишь его макушка, перед нами предстала его жена; высокая, с крашенными почти в белый цвет, длинными волосами, достаточно упитанная женщина, про которых, чтобы не обидеть, говорят — в теле. Оранжевый, с жёлтыми вставками спортивный костюм плотно облегал фигуру, выпячивая грудь, явно не меньше пятого размера.

Жена уцепила Вадика за шиворот ветровки, и легко выудила мужа уже почти из-под стола.

— Нажрался, скотина! Так я и знала. А ну, поднялся дармоед и марш в номер. Опять небось втирал человеку про какие-то дурацкие шары, надоел уже с ними всем. Снова хочешь выставить себя на смех.

При этом в мою сторону она даже не посмотрела. Бросив на меня выразительный взгляд, Вадик, слегка пошатываясь, шлёпая по полу босоножками, послушно побрёл в сторону наших, двухэтажных корпусов. Жена, периодически зло подталкивая в спину, придавала ему ускорение, при этом подгибающиеся ноги Вадика несколько раз заплетались, и он едва не падал.

Переходя по мостику бассейн, он грустно оглянулся, и посмотрел то ли на меня, то ли на оставшийся недопитым стакан пива.

Мне стало искренне жаль моего нового знакомого. Но что я мог сделать, чтобы ему помочь? Да, и не нуждался он в моей помощи. «Интересно, какие это Валентина упомянула шары? Что-то ни о чём подобном он мне не рассказывал», — начала терзать меня мысль, пока я, тоже кстати не совсем твёрдой походкой, вышагивал к своему номеру.

На следующий день я увидел Вадика во время обеда. Мы сидели через два стола друг от друга, но он даже никак не отреагировал, когда я в знак приветствия помахал ему рукой.

Его жена, тоже сделала вид, что нас не замечает, хотя может так оно и было.

Когда я пошёл набрать жене и сыну фруктов, возле подноса с виноградом кто-то ткнул меня в плечо. Я обернулся, и увидел перед собой хмурого, с грустными и покрасневшими глазами, Вадика.

— Ну, что я тебе говорил про канат. Видишь, работает. Здорово она меня вчера перетянула. Но ничего, теперь моя очередь будет.

Окинув взглядом небольшого роста Вадика, я представил рядом его дородную жену, которая выше на пол головы, и явно шире в плечах, и мне представилось, что их перетягивание каната сводится к тому, что Вадим, уцепившись за него, с оторвавшимися от земли ногами, вращается подобно спортивному молоту в могучих руках метательницы.

— Может, сегодня вечером продолжим, посидим немного в баре? — спросил я, уж больно меня заинтриговала брошенной его женой фраза про шары.

— Нет, сегодня ничего не получится. Два дня подряд — это перебор, Валюха не поймёт. К тому же, волокут меня вечером на экскурсию. Будем, блин, любоваться шоу танцующих фонтанов, — упавшим голосом, вздохнув произнёс он, и, положив в тарелку три большие грозди винограда отправился с ними в обеденный зал.

Это был последний виноград. Я, с некоторой обидой, увидел на пустом подносе лишь две одинокие ягодки. Просить, или ждать, когда принесут ещё, не хотелось. Пришлось ограничиться киви и местными мандаринами. Кстати, рекомендую; хотя они в это время года там ещё совсем зелёные, но при этом очень даже сочные и достаточно сладкие.