Мое собачье дело

Алексей Чеслов (2024)

Дрессировщик Коля Ларионов работает в питомнике служебных собак, где все прокляты снами и воспоминаниями. Ему снится ангел, который носит в большой стеклянной банке свою совесть и демон, питающийся эмоциями людей. Он неудачник, но при этом тонкая романтически-философская натура. Вокруг него происходят удивительные вещи: летают кошки, играют на флейте призраки, размышляют собаки и влюбляются дети. Это книга о добре и зле. О неподдельной любви и преданности. Её герои, люди, которые порой ведут себя как собаки и собаки ведущие себя как люди. Они работают, любят, ненавидят, верят и надеются на счастье.

Боня

Ранним осенним утром следующего дня собаки питомника разразились неистовым лаем. Отворилась калитка, и на территорию служебного двора вошел худой невысокий мальчик лет четырнадцати. Он нерешительно встал, как будто ища кого-то взглядом. Но немного осмотревшись, смело направился в здание кухни. Любовь Алексеевна в это время снимала с плиты кашу для щенков. В углу на табурете сидел Воеводин, задумчиво курил, пуская кольца в потолок.

— Ты маму потерял? — попробовал пошутить старший кинолог, обратившись к вошедшему пареньку.

— Меня зовут Алексей, — представился непрошеный гость, — я хочу у вас работать.

Люба осмотрела мальчика с ног до головы и переглянулась с Воеводиным:

— А годочков тебе сколько?

— Мне почти семнадцать, в ноябре будет, — соврал мальчик. Тон у него был серьезным. — Вы же хорошие люди, возьмите меня на работу?

— Учишься? — спросил Сергей Николаевич, недоверчиво сощурившись. Не дождавшись ответа, пустился в отстраненные размышления: — Любушка, вы наверняка слышали про капитана Цветкова, что служит у нас на питомнике. Он еще тот архаровец. Сам мне рассказывал про одно дело, что случилось с ним на пограничной заставе. У капитана Цветкова была одна затея. Он отправлял солдата в город за отравой для крыс. При этом прекрасно был осведомлен, что в поселковой санэпидемстанции работает Леночка. И отправлял под вечер, чтобы без всяких шансов к возвращению.

Солдат приезжал на закате в нужное место, протягивал этой Елене Прекрасной записку, где капитан на бесхитростном листке в клеточку просил приютить горемыку на ночь, а утром выдать ему килограмм перловой крупы, перемешанной с крысиным ядом.

Девушка улыбалась, лезла в погреб за самогоном и оставляла солдатика. И само собой, у них было.

Капитан прекрасно знал, что так именно все и произойдет. А делал это не просто так, хотелось ему, чтобы солдат проникся, пропитался простым и бесхитростным человеческим счастьем. Настоящим… перед настоящим.

После ночного приключения солдат возвращался в расположение и радостно рапортовал, протягивая содержимое пакета капитану.

И тут-то и начиналось то самое настоящее, ради которого все и затевалось.

Капитан Цветков заводил в подсобку собаку, закрепленную за солдатом. Сажал собаку, ставил три табурета. На один садился сам, на второй сажал солдата, а на третий укладывал мешок с отравленной перловой крупой. И спрашивал: «Как ты думаешь, я хороший человек?» «Конечно, хороший, товарищ капитан», — бодро отвечал солдат, совершенно не понимая сути.

«Я вот тебя к бабе на самогоночку да в постельку отпустил, — улыбался капитан, — значит, я хороший человек?»

«Так точно!» — все в том же веселом духе отвечал солдатик.

«Так вот, смотри теперь. Видишь этот яд? Я предлагаю тебе его сожрать. Если ты его не съешь, значит, его съем я. Ты считаешь, что я хороший человек, — и его взгляд становился жестким. — И ты позволишь хорошему человеку съесть отраву? Есть, сынок, еще один вариант, третий, — и он подзывал пса, — скорми эту дрянь ему и разойдемся. Но! Я ухожу из этой каптерки хорошим человеком, а ты дерьмом, которое угробило своего лучшего друга и сослуживца — пса. Идет?»

— И что же? — с интересом спросила Люба.

— А все ведут себя по-разному, — вдумчиво ответил Воеводин. — Одни начинают есть сами, другие скармливают псу. И только единицы заставляют есть капитана. В том же случае солдатик скормил отраву своему боевому другу. Вот только шутка в том, что Леночка подсовывала солдатикам не ядовитую кашу, а просто подкрашенную синькой. Но у Цветкова была с девушкой договоренность: если солдатик ее не удовлетворит, то яд в пакете должен быть настоящий. Что в пакете, знала только девушка. Цветков не знал. Хотя иногда и ел отраву. Капитан называл это «закат солнца вручную». Вот такая история.

— И при чем тут хорошие люди? — непонимающе спросила Люба и обернулась к дверному проему. Мальчик по-прежнему стоял на месте.

— Я… мне обязательно нужно работать. Я вам все могу объяснить. Я…

— Я, я, — передразнил старший кинолог, — запчасть от патефона! Вам, молодой человек, школу нужно заканчивать, потом профессию получать. А уже потом работать. Это ясно? Шагом марш домой.

— И правда, — закачала головой Любовь Алексеевна, — давай я тебя чайком напою, и ступай.

— Испытайте меня, — настойчиво заявил паренек.

— Иди отсюда, мальчик! — прикрикнул на него Воеводин и грозно поднялся с места. — Тут молодые не собираются. Тут злые собачки мальчикам конечности отгрызают на обед и ужин.

Мальчишка уверенно сделал шаг навстречу старшему кинологу:

— Я смогу сладить с любой самой злой собакой. Мне очень надо работать. Мне… я смогу.

— Ну хорошо, дружище, — Сергей Николаевич злобно зыркнул глазами и хитро улыбнулся. — Иди вон в шестнадцатый вольер и погладь собачку. Надень на нее ошейник и сюда приведи. Сможешь? Так вот мое тебе крайнее слово — зайдешь в вольер, возьму тебя на работу. А теперь вали отсюда, не порть мне аппетит. У меня от тебя начинается изжога.

Мальчик вышел из кухни питомника. Собаки из вольеров сопроводили его оглушительным лаем.

— Такое впечатление, что у нас здесь детский сад, — Воеводин сплюнул от досады и подошёл к окну. — Осень, Любушка, нынче балует: сухо, тепло, листва горит всеми цветами, рябины, березы, клены — залюбуешься! Современная молодежь вообще не внушает мне доверия. Вот нас в детстве учили, что пионер всем пример: место старшим в трамвае должен уступать, дрова поколоть, воды принести. Польза от человека должна быть, а не шурум-бурум. А эти или наркоманами растут, или тупарями.

— А кто у нас в шестнадцатом? — дрожащим голосом спросила Любовь Алексеевна и протянула руку в сторону вольеров. — Смотрите!

Воеводин выронил окурок изо рта. Его лицо в один миг стало мертвенно-бледным. Голос пропал. По прогулочному двору перед закрытыми вольерами шел тот самый паренек. Найдя шестнадцатый вольер, он не раздумывая отворил защелку и снял стопорное кольцо. Открыв стальную калитку, перешагнул нижнее ограждение и очутился внутри. Из просторной деревянной будки вышел ее обитатель: огромная кавказская овчарка серо-черной масти с белым воротником.

Свирепый взгляд, темно-карие, почти черные зрачки. Большой влажный нос. Седина вокруг глаз, ушей и на брылях. Испещренная шрамами и ранами морда. Широкая спина и грудь. Загнутый на спину хвост. Навстречу мальчику вышел самый злой и неуправляемый кобель подразделения. Кавказская овчарка по кличке Боня.

Судьба у этой собаки была непростая. В помете родилось четверо: Боня со своим братом Боем и сестрами Бертой и Бастиндой были обычными покладистыми щенками. Его выбрала кучерявая маленькая девочка с розовыми бантами. Она хватала всех щенков по очереди и трясла в воздухе с криком и улюлюканьем. Когда к ней в руки попал он, девочка почему-то замерла.

— Мама, он живой, он настоящий, у него сердечко внутри, — заявила она.

Мягкий комочек с глазками-пуговками начал быстро расти. Щенку нравилось проводить время с юной хозяйкой. Она наряжала его в кукольные платья, повязывала косынки и кормила молочной кашей с рук. Вязала банты на шею. Он ласково облизывал ей лицо, и она смеялась. Но была одна заковырка, Боня тянул в пасть все, что плохо лежало: книги, журналы, обувь. И когда разгрыз итальянские сапоги мамы, его отнесли на рынок.

Продали почти задаром, лишь бы избавиться. Девочка плакала, но решение родителей было неумолимым. Так пес впервые почувствовал человеческое предательство. Его новым хозяином стал злой человек. В его хозяйстве было много таких как Боня. Его разместили в холодном дощатом вольере с бетонным полом и стали кормить помоями. Он сильно исхудал. Ночью ему снилась белокурая девочка с розовыми лентами. А днем его стали выводить на площадку перед вольерами. Человек привязывал его к стальной ограде и избивал длинной деревянной палкой.

— Я научу тебя, тварь, гавкать! — свирепо орал он.

Побои прекращались только тогда, когда пес яростно ощеривался с пеной в пасти. И его глаза начинали светиться каким-то изумрудным светом ненависти ко всему окружающему. Человек сразу же хвалил его, подкидывая куски сырого мяса. Боня хватал их на лету. По его морде текла кровь. Щенок ненавидел эту палку. Ненавидел человека и вместе с ним все человечество, и даже те детские розовые ленты.

Через шесть с половиной месяцев его начали стравливать с другими собаками. В своем первом бою Боня получил значительную трепку от сородича. Кавказец был старше его на год. Но постепенно он учился сбивать с ног, делать запрещенные болевые захваты за лапы и пах. А когда он впервые вскрыл своими острыми клыками брюхо нападающего амстаффа, то понял, что это его козырной прием на всю оставшуюся жизнь. Теперь в любой схватке он сначала нерешительно пятился назад. Затем склонял голову к земле, как бы признавая превосходство соперника. А затем делал резкий выпад и снизу вверх вскрывал живот соперника. Человек, который делал из него урода, был просто в восхищении.

Но восхищению этому пришел конец. Однажды из другого города приехала дама. Женщина пятидесяти лет привезла течную сучку. Пройдя вдоль вольеров, она оценила кобелей, и ее выбор пал на Боню. Его выпустили в прогулочный загон. Привезенную собаку запустили туда же.

Боня ошалел от манящих и неведомых ранее запахов. Собака, которую он сначала захотел разорвать, пахла желанием и восторгом. Он долго обнюхивал ее. Затем просто разыгрался как щенок, забыв про свое страшное воспитание.

Конец ознакомительного фрагмента.