Через 2000 лет

Алексей Улитин

«…Но, чтобы они могли победить в этом сражении, Ты должен дать им Цель и Надежду. Ты знаешь, кто Ты, знаешь, зачем Ты пришел к нам. Так иди до конца, и помни – перед Тобой толпа, за Тобой – весь Мир…» Вероника Светлоярова, «Через 2000 лет» «…То, что произошло сейчас, как бы и не утверждал обратное Прилетевший, не было сделано ЕГО ВОЛЕЙ. То решение на Земле принял САМ Человек-самаритянин. Неужели ВРЕМЯ ПОДОШЛО? Неужели ОНИ, люди, ГОТОВЫ?…» Алексей Улитин, «Предпоследний Шанс»

Белый журавлик (Вероника Светлоярова)

У одного человека была очень тяжелая жизнь, не смотря, на то, что у него была семья: любящая жена и две прекрасные дочки, с ним все время случались беды. То одна доска заболеет, то у другой в школе такие проблемы, что просто не знаешь, куда деваться, то у него самого на работе аврал.

Решил как-то этот человек дочек своих на лето в деревню отправить, к бабушке. На свежем воздухе у младшей должно укрепиться здоровье, а старшая за три летних месяца успела бы подучить школьную программу.

И жили девочки все летние дни в деревне. Вдали от жаркого и душного города, вокруг только небо, солнце и поля, засеянные злаками. Не жизнь, а сказка. Бабушка, женщина верующая и мудрая, иногда читала своим внучкам вместо сказок главы из книги «Закон Божий».

— Бабушка, а Бог ведь всем нам помогает? — спросила однажды старшая внучка.

— Конечно.

— Почему у нас с папой всегда так много проблем? Почему Он нам не поможет? Почему Он нас оставил?

— Не знаю, внученька… — вздохнув ответила мудрая женщина.

Хоть она и верила в Божью помощь, но, порой, и ей приходило на ум, что Бог оставил ее семью.

На следующий день девочки, как обычно отправились гулять. Только вчерашний вопрос, так и оставшийся без ответа, не давал покоя старшей девочке.

Она села на скамейку около бани и, посмотрев на небо, сказала: «Господи, если Ты и правда жил когда-то среди нас и творил Чудеса, про которые бабушка рассказывает, то почему Ты не помогаешь нам сейчас? Почему Ты нас оставил?

Вдруг она увидела, как ее сестренка бежит к ней и ведет за руку какого-то человека.

— Разве я оставил кого-то? — подойдя к старшей сестре, спросил человек.

— Кто ты? — вставая спросила девочка.

— Я есьм Иисус. — улыбнувшись девочке, ответил человек. — Так почему же ты считаешь, что Я кого-то оставил?

— Потому, что пока Ты жил на земле, все было хорошо. А потом Ты ушел и все наше счастье кончилось, потому, что Ты больше не с нами, — обиженно ответила девочка.

— Принеси Мне лист белой бумаги, пожалуйста. — обратился Иисус к младшей из сестер.

Та быстро убежала, и, через минуту, уже с улыбкой мчалась обратно, неся большой альбомный лист.

Христос сел рядом с девочкой и сложил из листа бумаги белого журавлика. Затем посадил его Себе на ладонь, отошел на середину газона и, подув на бумажную птичку, запустил ее в небо.

— Какой красивый! — радостно закричала младшая, и побежала за ним, чтобы поймать, когда он начнет падать. Но журавлик не падал, а спокойно кружил над поляной зеленой травы. Когда бумажная птичка сделала уже пятый круг, младшая вдруг убежала в дом.

— Давай сделаем ему друзей! — на бегу кричала она сестре. Неся еще два листа бумаги. — А то ему одному летать скучно.

— Ну, давай, — согласилась сестра, все еще сильно удивленная тем, что журавлик до сих пор не упал.

Через несколько минут в небо полетели два бумажных самолетика. Когда они пролетели над головой Христа, Он подул на них, и они присоединились к журавлику, пролетая круг над поляной.

— Они не падают! Ура! — радостно закричала младшая.

Когда три бумажные «птички» в очередной раз пролетели над головой Христа, Он поднял руку и сделал какой-то жест в сторону дальних деревенских улиц. Повинуясь Его приказу, журавлик с «друзьями» улетел.

— Они больше не вернутся? — расстроено спросила у Иисуса младшая.

— Вернутся. Обязательно вернутся.

Через некоторое время журавлик и правда вернулся, но теперь за ним летело не два бумажных самолетика. Над зеленой поляной кружил целый клин из 13 бумажных птиц.

— Уж ты! Сколько! — радостно закричала младшая. — Все они его друзья?

— Да, — улыбнулся Иисус девочке и отправил за стаей небольшой ветерок.

Бумажные птички сделали еще несколько кругов над поляной.

— И что? — наконец спросила старшая. — Долго и еще будут так летать? Почему они все не падают?

Вместо ответа Иисус поднял руку, журавлик, отделившись от «стаи», сделал три круга над Его головой и послушно опустился на ладонь.

— Думаю, ты уже выполнил свою задачу, — сказал Христос бумажной птичке, и одним движением руки превратил ее в комок белой бумаги.

— Нет! — закричала младшая.

— Зачем Ты это сделал? — непонимающе спросила старшая сестра.

Оставшиеся без «вожака» белые самолетики беспорядочно летали в небе. На них никто не обращал внимания.

На ладони Христа вдруг появилось пламя и в долю секунды комок бумаги, некогда бывший журавликом, обратился в пепел.

— Нет! Зачем? — чуть не плакала младшая.

— Не плачь, — успокоил ее Иисус. — Ничего еще не закончилось.

И Он легким движением развеял пепел по ветру, держащему в воздухе оставшихся бумажных птиц. Самолетики вдруг замерли в воздухе. Христос жестом отправил их вслед за ветром, уносящим пепел, что остался от их «вожака». Двенадцать бумажных самолетов покорно полетели за ветром и вскоре исчезли из виду.

— Куда они полетели? Почему не упали, когда сгорел журавлик? — не могла понять старшая.

— Журавлик — это Я, — начал объяснять девочкам Иисус. — 12 других бумажных «птиц» — Мои Ученики. Они полетели по миру, чтобы научить других тому, что узнали от своего Учителя.

Да, Меня больше нет на земле, но Моя Сила навечно с вами, так же, как этот ветер будет всегда нести эти 12 «птиц» и всех, кто полетит за ними.

— Журавлик был нужен только для того, чтобы позволить другим летать в вихре Твоего дыхания, — начала понимать старшая. — Журавлик исчез, но этот вихрь, что он нес с собой остался.

— Да. С земли исчез Я, но не Моя Сила, — ответил на ее рассуждения Иисус. — А теперь обе закройте глаза.

Девочки молча повиновались, а когда через несколько секунд открыли глаза, Христа уж не было.

— Ты ушел от нас, но не оставил, — посмотрев на небо, сказала старшая. — Теперь я это понимаю.