Речевой интеллект. Как говорить, чтобы влиять и побеждать

Алексей Слободянюк, 2024

Автор этой книги сильно заикался до 30 лет. В это сложно поверить, если послушать, как он говорит сейчас: четко, уверенно, без малейших запинок. Овладеть искусством красивой речи Алексею Слободянюку помогла собственная методика развития речевого интеллекта. Она не только избавила его от заикания, но и позволила сделать речь основой своей профессии. Алексей много лет возглавляет консалтинговое агентство, обучает руководителей всех уровней и входит в топ-25 российских бизнес-тренеров по версии журнала «Корпоративные университеты». В своей книге он объясняет, что такое речевой интеллект, почему у одних с самого детства нет с ним никаких проблем, а другие всю жизнь только мечтают хорошо говорить. Автор делится собственным подходом к развитию речевых навыков и дает массу конкретных упражнений. Книга подойдет как людям, чья работа напрямую связана с говорением – актерам, преподавателям, дикторам, – так и тем, кому нужно в ближайшее время выдержать испытание публичной речью. Например, сдать устный экзамен, выступить на совете директоров или сказать тост на юбилее. Cохранен издательский макет.

© Текст. Фото. Слободянюк А. В.

© Иллюстрация. Бортник В. О.

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2024

* * *

От автора

Нелегкий разговор

Я собираюсь открыть тайну, о которой молчал 40 лет. До сих пор не уверен, что стоит писать об этом в книге, которую прочитают тысячи читателей. Если я сделаю это, люди, которые меня знают, начнут относиться ко мне иначе. Конкуренты могут обернуть мою искренность против меня. Недоброжелатели станут злорадствовать и пытаться меня задеть.

Я до последнего сомневался, открывать ли закулисье моих публичных выступлений. Стоит ли показывать, что на самом деле кроется за уверенностью, которую я транслирую на своих тренингах и мастер-классах?

Однако мне кажется, эта история способна кому-то помочь. К тому же в этой книге я хочу научить вас, как говорить, а не как молчать. Поэтому просто обязан начать с себя.

Трагическое счастье — так я называю случившееся со мной. Почему трагическое, вы поймете сразу, а почему счастье — станет ясно в конце.

Это началось, когда мне было два года. Я гулял с папой в парке, когда огромная черная овчарка сорвалась с поводка и набросилась на меня. Я этого даже толком не помню, но тот чудовищный испуг до сих пор отзывается глубоко внутри меня. Несколько секунд ужаса навсегда изменили вектор моей жизни: я начал заикаться. К четырем годам у меня так и не сформировалась нормальная речь. Я говорил настолько плохо, что ничего было не разобрать. Мои родители мучились, пытаясь меня понять, а другие взрослые — даже не пытались.

Позднее, стараясь справиться с проблемой, я изучил множество медицинских источников. Я узнал, что последствия психологического удара по речевым центрам мозга, которые формируются в раннем возрасте, почти неизлечимы.

В три года в мозге ребенка выстраивается связь между центром Вернике и центром Брока. Первый отвечает за понимание речи, второй — за ее воспроизведение. Считается, что, если в этот момент разрушить мост между ними, он уже никогда не восстановится.

Мой мост был разрушен, и я ни слова не мог выговорить без запинки. Ни одного!

Дошло до того, что в пять лет меня отвезли в деревню к пожилой «знахарке». Обмотав нож пучком соломы, она водила им у меня над головой, бормоча заклинания. Как ни странно, ее ворожба принесла облегчение. Вот только заикание никуда не делось.

В детстве я не слишком переживал из-за этого. Ведь я заикался, сколько себя помнил, для меня это было естественно. На обидные прозвища, без которых в школе не обошлось, я почти не реагировал. У меня были друзья и даже подруги, которые принимали меня со всеми несовершенствами. Можно сказать, я жил относительно спокойно. По крайней мере до 14 лет, когда впервые влюбился. Говорят, первая любовь редко бывает счастливой. Но в моем случае у нее просто не было ни малейшего шанса.

Тогда мне пришлось заглянуть в бездну и осознать масштаб неудач, которые ожидают меня в будущей жизни. Признаться в любви непросто даже взрослому человеку, а тем более подростку. Нет никакого учебника, который мог бы объяснить, как вести себя в таких ситуациях. Здесь и люди без проблем с речью начинают заикаться.

Представьте, что получается, если добавить в коктейль из бушующих гормонов, нервного трепета и страха быть отвергнутым жгучий стыд заикания? Как совладать со всем этим, когда адреналина в крови больше, чем кровяных телец? Ты и в спокойном состоянии заикаешься, а тут на кону буквально твоя судьба, причем не только чувства, но и репутация с самооценкой. Кажется, что адреналин разрывает тебя на части, как вулкан под давлением внутреннего огня. Только в отличие от вулкана, ты извергаешь из себя нелепые звуки: «Я т-ть-те-б-б-бя ль-люб-б-б-лю!»

В этот момент я думал: ну какая нормальная девушка захочет общаться с таким парнем? Подруги будут смеяться, а не завидовать, отношения, если и начнутся, сколько продлятся?

Понимаете? Я понимал прекрасно. И поэтому молчал. Это молчание кипело, обжигая меня изнутри.

Я нисколько не стесняюсь того, что плакал прямо на сеансе, когда смотрел в кинотеатре «Король говорит» про монарха Великобритании Георга VI. Если вы видели этот фильм, знаете, чем вызваны мои слезы. Я понимал, что творится внутри этого человека. Я был у него в голове. В тот момент, когда король обращался к нации, я буквально видел, как он усилием воли сшивает разорванные речевые нейроны в своей голове. Поверьте мне, это кино снято очень хорошо.

Георг VI не единственный пример великого человека, который преодолел заикание. Я читал про известных политиков, ученых, актеров — от Демосфена до Ньютона и Черчилля. Заикание не помешало Мэрилин Монро и Элвису Пресли стать секс-символами, а Брюсу Уиллису и Энтони Хопкинсу — получить звезду на Аллее славы в Голливуде. Но как это могло помочь мне? Ведь их жизни меня никак не касались. Меня волновали только мои собственные успехи, которых я хотел достичь, но не понимал, есть ли у меня шансы.

В 1991 году я занялся своей речью всерьез. Я обошел десяток специалистов. Все они разделились на два лагеря. Одни утверждали, что можно ничего не делать и когда-нибудь заикание, возможно, пройдет само собой. Другие — что сделать ничего нельзя и я буду заикаться до конца своих дней.

Меня не устраивал ни один из этих вариантов. Я не собирался сдаваться или надеяться на чудо, которое, быть может, никогда не случится. Логопедам легко говорить (ведь у них как минимум нет проблем с речью). Но не им решать, как мне жить.

Я поклялся себе, что однажды буду говорить как Цицерон. Наверное, это можно считать проявлением юношеского максимализма. Но я был уверен, что смогу компенсировать годы вынужденного молчания, если достигну вершины речевого искусства.

В 90-е годы я побывал у всех ясновидящих, магов, целителей, экстрасенсов, гипнотизеров. К счастью или сожалению, тогда их было предостаточно. Они выступали в разных городах, и я ездил за ними от Москвы до Одессы и обратно, стараясь не просто попасть в зал, а оказаться на сцене. Я писал записки красной ручкой, выводя крупные буквы красивым почерком, чтобы их заметили в ворохе других бумажек. Эта хитроумная тактика работала. Меня вызывали на сцену, так что целители работали со мной индивидуально. Среди них был даже Кашпировский… Ноль эффекта!

Я быстро раскусил всю эту магию. На сцене мне говорили: «Скажи что-нибудь». Разумеется, я что-то говорил. И заикался. Экстрасенс с многозначительным видом делал пассы руками, после которых предлагал рассказать стишок. Забавно, но люди с заиканием часто могут петь, рассказывать стихи и даже материться без единой запинки. Это совсем не то же самое, что свободная речь. После сеанса меня всегда просили читать стихи, хотя от такого обмана хотелось материться. Для людей в зале это выглядело как исцеление, но для меня… Ноль эффекта!

Я продолжал цепляться за каждую возможность. Однажды по объявлению в газете я нашел логопеда-музыканта с уникальной методикой. Мы пели песни под аккордеон и, возможно, неплохо проводили время, но… Ноль эффекта!

Однажды, когда я почти отчаялся найти что-то действительно работающее, моя настойчивость все-таки дала результат. Мне помог пожилой актер театра, который на пенсии подрабатывал уроками речи. Он дал мне точку опоры, объяснив, что я должен стать хирургом для самого себя. И не просто хирургом, а нейрохирургом. По его словам, я должен был сам сделать себе операцию на мозге.

Конечно, это была метафора. Так что вместо скальпеля моим инструментом стало слово.

Эту нейрохирургическую операцию я продолжаю проводить до сих пор, занимаясь вопросами развития речи более 30 лет.

Когда-то я завидовал людям без дефектов речи и не мог понять, почему они совершенно не ценят свой дар. Почему говорят так посредственно? Почему не развивают свое умение говорить? Почему глотают окончания, мямлят, «жуют кашу», тараторят? Почему так коряво, непонятно и скучно излагают свои мысли, формулируя их через «заднюю» форму глагола? Почему засоряют речь «паразитами» и казенными словами? От всех этих «почему» я избавлялся сам и учил избавляться других.

Особых успехов в прокачке речевого интеллекта я добился в последние 15 лет. Работая с людьми, я научился разбирать чужую речь на детали и устранять недостатки, которые мешают слаженной работе речевых механизмов.

Сегодня я могу вычислить бывшего заику даже среди великих ораторов или актеров. Потому что я знаю, как выглядит речь изнутри. Я был на той стороне и вернулся оттуда не с пустыми руками.

Я разобрал свою речь на нейроны и собрал обратно, разработав собственную систему упражнений. Мои нейронные связи стонут от тренировок, результат которых не виден глазу. Разве что под электронным микроскопом. Так уж вышло, что люди всегда обращали внимание на то, как я говорю. Но за последние десять лет я привык, что слушателям нравится моя речь, они делают ей комплименты, даже не подозревая о том, каких усилий мне стоило заговорить именно так. Многие вообще не в курсе, что для этого нужны какие-то усилия. Мол, если человек хорошо говорит, значит, у него просто язык правильно «подвешен».

Мне трудно проверить, достиг ли я уровня Цицерона. Но свой недуг я как минимум превратил в дело жизни.

Сегодня я озвучиваю аудиокурсы, выступаю перед большими аудиториями, на теле — и радиоэфирах, провожу презентации, тренинги, стратегические сессии. Мне доступна роскошь говорить по-королевски и делиться этим умением с другими. Речь стала моей профессией, которая приносит не только деньги, но и каждодневную радость общения.

Заикание — не лучшая реклама для книги по развитию речи. Но без этого несчастья я никогда бы не стал оратором. Именно недуг оказался источником моей речевой силы и связанного с ней успеха.

Если вы испытываете трудности в общении, они точно так же могут быть либо преградой на вашем пути, либо секретной тропой, которая поведет вас в гору. Можете никому не рассказывать, как вы туда взобрались. Пусть думают, что вам просто легко говорить!