База 211. Том первый

Алексей Самылов, 2020

Есть тайны, который лучше не открывать. Загадки, ответ на которые может стоить жизни. Давние истории, с первого взгляда лишь мифы, могут забряцать вполне реальным оружием. Легенды могут ожить морскими брызгами и довести до мест, которые считались слишком буйным воображением тех, кто их якобы видел. Черно-белые фотографии вдруг выдыхают пронизывающим ветрами, входят в жизнь странными событиями. Пахнут пылью старые дела, давно умершие люди рассказывают свои истории с пожелтевших страниц дневников. И приходит понимание, что, несмотря на столетия развития, мы еще так мало знаем о своей планете. О Земле. Земле Х.

Глава Четвертая

21 июля 2048 года. Вторник

Забавно, как люди носятся с тем, что ими манипулируют. Возмущаются, грозно сводят брови. А между тем весь социум — продукт манипуляции. Просто термину придали негативную окраску. А стоит заменить его, например, на чувство симпатии и человек сам, по собственной воле, да ещё и радостно поддаётся манипулированию. Все манипулируют и манипулируемы. Как только возникает самый минимальный коллектив, то есть два человека, так это происходит.

На самом деле негативный момент связан с тем, что человека заставляют делать что-то себе во вред. Например, мужчина узнает, что девушка с ним вместе из-за того, что ей нужны деньги. Сюжет стар, как мир. Но сколько раз Влад такое видел. Обычно это мужчина в возрасте и юная девица. И часто мужчина почему-то свято убеждён, что дама с ним исключительно из-за искренней симпатии. И это второй момент. Мы сами себя убеждаем, сами надеваем розовые очки и погружаемся в придуманную реальность, попросту отбрасывая те факты, которые вырывают из этой иллюзии. В этом слабость и одновременно сила человеческого сознания. Слабость очевидна. А вот сила в том, что мы способны, как раз отбрасывая факты, которые говорят о невозможности достижения цели, сделать что-то невероятное…

«Британская антарктическая экспедиция 1910–1913 гг. на барке «Терра Нова», возглавляемая Робертом Фалконом Скоттом, имела политическую цель: «достижение Южного полюса, с тем, чтобы честь этого свершения доставить Британской империи». С самого начала экспедиция оказалась вовлечена в полярную гонку с конкурирующей командой Руаля Амундсена. Скотт с четырьмя спутниками достигли Южного полюса 17 января 1912 года, спустя 33 дня после Амундсена…»

Влад читал текст по дороге на работу. Сегодня движение было обычным, автопилот не думал отключаться, движение было ровным, но как обычно не сильно быстрым. В тексте, который читал мужчина, имелись многочисленные фотографии, поэтому он ещё и их разглядывал.

«…Скотт и его спутники, достигли своей цели. Но все они погибли на обратном пути, проведя на антарктическом леднике 144 дня. Обнаруженные через 8 месяцев после гибели экспедиции дневники сделали Скотта «архетипическим британским героем» (по выражению Р. Хантфорда), его слава затмила славу Амундсена-первооткрывателя. Только в последней четверти XX века опыт экспедиции Скотта привлек внимание исследователей, высказавших немалое число критических замечаний по поводу личных качеств лидера и снаряжения экспедиции…»

Влад листал фотографии, которые прилагались к этой истории. Самые настоящие, с тех времен. Кстати, вот сам Роберт Скотт.

С фотографии глядит… Как бы это помягче. В общем, Влад такому человеку не доверился бы. Характерные мимические морщины на лбу, как будто человек часто делает умоляющее лицо. Да, это не сто процентный показатель, но вот на тех фото, где он улыбается — улыбка не лидера. Скорее, это романтик-первопроходец. Кстати, вот именно такие интеллигентно-возвышенные лица были у покорителей советского Севера. Вот только последних поддерживало государство, а Скотт был вынужден сам пробиваться. Ну и результат показателен. Даже, можно сказать, типичен для фанатика своей мечты.

«…Экспедиция «Терра Нова» поначалу рассматривалась как частная инициатива с весьма ограниченной государственной поддержкой. Скотт заложил бюджет в 40 000 фунтов стерлингов (ф. ст.), что значительно превышало бюджеты аналогичных норвежских экспедиций, но было более чем в два раз меньше бюджета экспедиции 1901–1904 годов. Командир судна — лейтенант Эванс — писал:

Мы никогда не собрали бы средства, необходимые для экспедиции, если бы подчеркивали только научную сторону дела; многие из тех, кто сделал в наш фонд самые крупные взносы, совершенно не интересовались наукой: их увлекала сама идея похода к полюсу.

В результате национальная подписка, несмотря на призыв лондонской «Таймс», дала не более половины необходимых средств. Деньги поступали малыми суммами от 5 до 30 ф. ст.

Призыв профинансировать Скотта бросил сэр Артур Конан Дойль, заявивший:

«…Остался всего один полюс, который должен стать нашим полюсом. И если Южного полюса вообще можно достичь, то… капитан Скотт как раз тот, кто способен на это…»

Тем не менее капитал рос очень медленно: Королевское географическое общество пожертвовало 500 ф. ст., Королевское общество — 250 ф. ст. Дело сдвинулось с мёртвой точки в январе 1910 года, когда правительство решило предоставить Скотту 20 000 ф. ст. Реальная смета расходов экспедиции на февраль 1910 года составила 50 000 ф. ст., из которых Скотт располагал 32 000 ф. ст. Самой крупной статьей расходов было экспедиционное судно, аренда которого у зверобойной компании обошлась в 12 500 ф. ст. Сбор пожертвований продолжался по мере достижения Южной Африки (правительство только что образованного Южно-Африканского Союза предоставило 500 фунтов, лекции самого Скотта принесли 180 фунтов), Австралии и Новой Зеландии. Экспедиция началась с отрицательным финансовым балансом, и Скотт был вынужден уже в период зимовки просить участников экспедиции отказаться от жалованья на второй год экспедиции. Сам Скотт передал фонду экспедиции как собственное жалованье, так и любые виды вознаграждения, которые будут ему причитаться. В отсутствие Скотта летом 1911 года кампанию по сбору средств в Великобритании возглавил сэр Клемент Маркхэм, бывший глава Королевского географического общества.

Положение было таково, что к октябрю 1911 года казначей экспедиции, сэр Эдвард Спейер, уже не мог оплачивать счетов, финансовый дефицит достиг 15 тыс. ф. ст. 20 ноября 1911 года было опубликовано воззвание о привлечении в фонд Скотта 15 000 ф.ст., его написал А. Конан Дойл. К декабрю было собрано не более 5000 фунтов, а министр финансов Ллойд Джордж категорически отказал в дополнительной субсидии…»

Единственный вопрос. А что после, мистер Скотт? Что бы вы делали, если бы всё-таки вернулись? Денег нет и их больше не дадут. Более того, есть долги, которые надо отдавать. Даже личной славы, которую можно конвертировать в монеты и той нет. Серьёзные люди, у которых есть деньги, дел с фанатиками предпочитают не иметь, потому что нет гарантии, что они банально не предадут ради своей очередной «Идеи». Героизм… Нет, простите. Влад, читая сейчас, собственно, дневник самого Скотта, видел лишь безысходность. У них не стоял выбор между жизнью и смертью во имя чего-то.А вот потом их распиарили, да. Настоящие джентльмены. По сути, взяли и использовали их смерти, ради личного пиара, ради того, чтобы газеты продавались… Ну или вот, товары (это факт, рисунки рекламок есть в доп. материалах).

Ради чего? Что же приобрел мир, что Роберт Скотт достиг южного полюса? Или что полюса достиг Руаль Амундсен, его успешный конкурент? Хорошо, что приобрела Великобритания благодаря этому деянию? А вот Влад мог ответить на вопрос, зачем Роберт Скотт упирался. Сначала это была задумка. Потом по этому пути были сделаны несколько шагов… и, скорее всего, из-за банальной гордыни было дано обещание. Слово. И опять же скорее всего, публично. А потом уже и поворачивать было нельзя, столько вложено сил и денег, что хоть иди к полюсу, хоть не иди, результат один…

«…С цивилизацией экспедиция распрощалась 29 ноября 1910 года. 1 декабря «Терра Нова» попала в зону сильнейшего шквала, приведшего к большим разрушениям на судне: плохо закреплённые на палубе мешки с углём и баки с бензином действовали как тараны. Пришлось сбросить с палубы 10 тонн угля. Судно легло в дрейф, однако оказалось, что трюмные помпы засорены, и не в состоянии справиться с непрерывно черпаемой судном водой. В результате шторма издохли два пони, одна собака захлебнулась в потоках воды, пришлось слить в море 65 галлонов бензина. 9 декабря начали встречать паковые льды, 10 декабря пересекли Южный полярный круг…»

Характерные штрихи. Почему плохо закреплены? А нет порядка. А нет его потому, что самый главный просто не знает, как руководить. Или не хочет этого делать. Вот ещё один штришок:

«…Скотт решил использовать триаду тягловых средств: моторные сани, маньчжурских лошадей и ездовых собак. Пионером использования пони и моторных средств в Антарктике был Шеклтон, который убедился в полной практической бесполезности и того и другого…

…К собакам Скотт относился крайне отрицательно, его дневники полны жалоб на сложности обращения с этими животными…»

«Для чего тогда были взяты те, кто умеет обращаться с собаками и сами собаки? Если вы знаете, что два из трёх средств передвижения непригодны, зачем вы их берете? Денег девать некуда? Ах да, не нравятся собаки… А вот не нравятся и всётут. Это моё мнение. Как говорили в начале века, ИМХО. Типичное поведение упёртого, и не в хорошем смысле этого слова, человека. И денег не хватило потому, что Скотт банально не умел их ни зарабатывать, ни тратить. И после своего вояжа, если бы выжил, провел остаток дней в нищете».

На очередной фотографии Влад остановился. Что-то кольнуло взгляд. А раз кольнуло, значит, он успел увидеть что-то интересное. Это не интуиция, нет. Это работа подсознания. Мужчина внимательней всмотрелся в фото.

В правом нижнем углу пояснение. «CAPTAIN SCOTT&OFFICERS «TERRA NOVA». Нанёмбыли офицеры, сам Скотт, в цивильном, как тогда говорили, платье. А вот прямо за ним стоял смутно знакомый человек. В костюме-тройке…

«Очки» — пролетела мысль.

А дальше память размоталась. И Влад недоуменно нахмурился.

«Определенно. Это он» — вспомнил он рисунок Нади.

Молодой человек, в круглых очках. На первый взгляд, лет двадцать пять. Но вот эти мимические морщины у рта, выдают, что ему под тридцать или чуть больше. И совершенно точно именно его нарисовала Надежда.

Влад коснулся кнопки включения жестового управления на сенсорной панели борткомпа и погрузил кончик указательного пальца в голопанель. Он вошёл в свою папку, на облаке и открыл тот самый рисунок Надежды.

— Точно он, — пробормотал мужчина и, перейдя по контекстному меню, сделал поиск по фотографии.

* * *

Подъехав к клинике и припарковавшись, Влад покосился на экран. Поиск так ишёл. И это было как-то странно. Если нет таковой фотографии, то просто бы выдалось, что нет. А тут поиск идёт и идёт. Вздохнув, мужчина закрыл вкладку и свернул голопанель. Побарабанил пальцами по рулю.

— Ерунда какая-то, — пробормотал он.

Он хлопнул дверью машины, на автомате кивнул проходящей мимо и улыбнувшейся девушке, которая работала в основной части клиники, кажется, на ресепшене у косметологов. Влад коснулся кнопки на дисплее брелка сигнализации авто.

— Ну, и? — озадаченно произнёс он, несколько раз коснувшись пиктограммы.

А машина не реагировала, продолжая негромко рокотать мотором. Влад, чертыхнувшись, попробовал ещё.

— Как интересно начинается день, — пробормотал он, садясь обратно.

Он выщелкнул узкую полоску карточки доступа из брелка, вставил в соответствующий порт на панели приборов… И не успел даже набрать пароль на коммуникаторе, как сработали замки на дверях и заглох двигатель. Хорошо, что водительская дверь оставалась открытой…

* * *

Не успел он открыть дверь, как к нему подошла Алла — дежурный администратор. И сообщила, что его хочет видеть Довжан.

— Наконец-то не в выходной, Владислав Алексеевич, — улыбнулась женщина.

Алла очень следила за собой, имела подтянутую спортивную фигуру… И при этом ей на удивление «везло» с мужчинами. Нет, в койку сней многие согласились бы лечь, но вот серьёзных отношений не было. Откуда это знал Влад? А откуда психологи узнают подробности? Из личной беседы, разумеется. А если говорить вообще откровенно, то сюда брали именно таких, которые были не обременены семьёй. И Владислав ко всему прочему, проводил собеседования на приёме.

— Да, действительно, — улыбнулся в ответ мужчина. — Что же, я сейчас буду.

Он показал на дверь кабинета. Алла кивнула и уже собиралась уходить, как Влад открыл дверь…

— Хм, — удивился мужчина, увидев, что вся мебель была сдвинута к одной из стен.

Нет, погрома не было. Но в кабинете явно целенаправленно и тщательно всёобыскали. Даже половое покрытие было снято ирулон был аккуратно сложен у стены. В этот момент тренькнул коммуникатор. Причём одновременно у Аллы и у Влада. Они чуть не синхронно подняли руки.

— Альберт Петрович просит зайти вас, — сказала Алла, поднимая голову и с непонимающим выражением на лице смотря на Влада.

— Да, я тоже получил сообщение, — ответил мужчина, закрывая дверь в кабинет. — Думаю, мне надо сделать это прямо сейчас…

…То, что сейчас будет крайне неприятный разговор, Влад понял, едва зайдя в кабинет. Николаев сидел за столом, сложив руки на столешницу, сцепив пальцы. Жест закрытости и отстранённости. Ему не нравится, что происходит, но он должен. Владислав подошёлк столу, сел на стул.

— Давайте сразу и прямо, Альберт Петрович, — произнёс он.

Николаев посмотрел на него пристальным взглядом, слегка прищурившись.

— Вот за это я не люблю вас, — не спеша ответил мужчина и уточнил. — Мозгоправов.

Он вздохнул, расцепил пальцы и откинулся на спинку стула.

— Я ничего не знаю, — заговорил он. — Но указание было дано чёткое.

— Судя по состоянию кабинета, меня увольняют? — сказалВлад.

В контракте, который подписывали все, кто тут работал, был такой пункт, что руководство может уволить сотрудника без объяснения причин. Несмотря на спокойный вид, на душе у Влада было паршиво. Уход отсюда обозначает, что ему вновь придётся устраиваться в какую-нибудь клинику или вообще в учебное заведение. То есть туда, где уровень дохода ниже раз в десять. А он, честно говоря, привык к своей обеспеченной жизни. Хорошо хоть квартира уже полностью выкуплена…

Николаев молча кивнул. Влад слегка улыбнулся. Невесело.

— На этом всё? — спросил он.

В голове уже выстраивался порядок действий. Пошёл перебор знакомых, которые могли бы помочь с работой, хотя бы на первое время. Пробежала мысль, что его «пожарный фонд» был здравой идеей.

— Нужно подписать, — Николаев жестом активировал излучатель, взмахом развернул изображение к Владу.

И это тоже ожидаемый момент. Подписки. О неразглашении. Хотя это, конечно, больше формальности. Во-первых, Влад прекрасно понимал, что работодатель здесь если не государство, то что-то рядом. То есть структуры, которым вполне хватит сил и возможностей изъять много болтающего человека. Во-вторых, ему тупо никто не поверит. Ну, и, в-третьих, по специфике деятельности Владислав не отличался словесным недержанием.

Влад мазнул по комму, в появившемся экране выбрал функцию подписи и несколько резковатым свайпом отправил в сторону голопанели на столе. Через несколько мгновений цвет фона документом сменился на зеленый и внизу появились его ФИО. Мужчина тут же поднялся.

— Личные вещи я могу забрать? — осведомился он.

Николаев, убрав панель, остро посмотрел на него.

— Надеюсь, вы не будете делать глупостей? — спросил он.

Влад покачал головой, усмехнувшись. И молча развернулся к выходу.

— Не выключайте комма в ближайшее время, Владислав Алексеевич, — произнёс вдогонку Николаев.

Естественно. Они же должны проверить, не рванет ли бывший сотрудник, например, из страны. Хотя… Просто не выпустят, да и все. Скорее всего, это просто мера предосторожности.

Влад вышел в коридор, проходя мимо стойки администратора, улыбнулся Алле. Та сидела со встревоженным лицом. Но ничего говорить не стала. Владислав же дошёл до своего кабинета.

«Допуск ещё есть», — отметил он, когда индикатор на замке сменился на зеленый.

И вот тут, в кабинете, его и догнало. Тоска вцепилась в сердце когтистой холодной лапой. Мужчина преувеличенно аккуратно закрыл дверь, прошёл через кабинет, вытащил кресло на середину комнаты, сел в него.

«А Довжан всё-таки ошибся, — подумалось ему почему-то. — Не смогу я его посетить».

Влад глубоко вдохнул. И снова проиграл в голове только что произошедшую сцену, только представляя еёв черно-белом цвете. Трюк простейший, но позволяет снизить степень эмоциональности события.

Стол стоял у стены, причём ящиками к стене. Влад отодвинул его от стены, благо те, кто обыскивал кабинет позаботились о том, чтобы стол легко скользил, убрав ковровое покрытие.

Несколько плиток питательного бульона, остававшиесяс того времени, как он ночевал у Надежды, мужчина решил оставить своему приемнику. Также как и начатую пачку чая. И канцелярские принадлежности тоже. По сути, получалось, что он так тут и не обжился за почти три года. Мужчинаубрал в карман бейджики, подошел к шкафу, распахнул его. Вытащил плащ, висевший тут с весны. Как-то забыл его, так и… Он вытащил халат…

Сколько было вложено трудов. Это немного было обидно. Всёже: как не абстрагируйся от работы, она, тем более такая, входит в твою жизнь. Хочешь не хочешь — начинаешь сопереживать людям, как не капсулируй их истории в голове.

А вообще, как-то нелогично поступают хозяева этого места. Уход одного из основных специалистов вряд ли не заметят. Особенно пациенты. Нет, Влад не тешил себя мыслью, что он незаменимый, просто это не логично. Сейчас каждый из работников, не имея четкой картины за что, начнет задумываться. Увольняться массово начнут вряд ли, но мысль в голове засядет. Что и с ними могут так поступить. А это неизбежное падение дисциплины. Хотя… Скорее всего, соответствующую историю придумают. Например, разглашение. Под пьяную лавочку.Ну, или что-нибудь подобное.

«А ты-то сам знаешь, за что?» — проскользнула-таки эта предательская мысль.

Влад поморщился. Вот чего он терпеть не любил, так это думать о том, что не мог никак узнать.

«Может, у них вообще есть некий срок пребывания именно такого специалиста здесь? Хм, а может это связано с тем, что он узнал, так сказать, критически много информации? И расчёт на то, что зная столько, любой неизбежно себя выдаст, если будет узнавать ещё?»

Ну, не походили местные хозяева на идиотов. Вот не походили и всётут. Не могли они не просчитать, что человек может обидеться и сделать что-нибудь назло. Да, контроль, да возможности. Но можно и не успеть. Хотя… Возможно расчет именно на то, что они его знают…

Влад перекинул через руку халат, поверх плащ. В последний раз оглядел уже бывший кабинет. Поймал себя на ностальгии, улыбнулся. Сколько не придерживайся логичного поведения, а чувства прорываются. Мужчина тряхнул головой и решительно двинул к выходу.

Встречаться ни с кем не хотелось, поэтому он сразу пошёл к лифту. И уже когда двери распахнулись, комм завибрировал.

— Слушаю, Альберт Петрович, — спокойно произнёс Влад.

— Вижу, вы ещё не покинули здание, Владислав Алексеевич, — так же спокойно сказал Николаев. — К сожалению, о просьбе Олега Александровича я узнал только сейчас.

— Вы хотели, чтобы я с ним поговорил? — поинтересовался Влад.

— Да, если вас не затруднит, Владислав Алексеевич, — кивнул заведующий.

«А Довжан всё-таки оказался прав!»

— Не затруднит, ведь день увольнения считается последним днём работы.

— Благодарю, Владислав Алексеевич, — ответил Николаев. — Разовый допуск я вам предоставил.

И, как всегда, то есть резко и сразу, Николаев отключился. Влад же перевел взгляд на вещи, которые висели на левой руке. И двинул бровями.

* * *

Плащ Влад оставил на стойке администратора. Алла, пока он надевал халат и цеплял бейджик,глядела на него с лёгким удивлением, значит, уже знала.

Замок на двери в палату Довжана послушно пискнул, сменив цвет индикатора на зелёный. Влад шагнул внутрь. Дверь, как много раз до того, закрылась. Мужчина зачем-то втянул воздухносом. По губам невольно пробежала легкая грустная улыбка.

«А с Надей попрощаться не получится. Жаль».

К удивлению мужчины, сегодня Довжан просто сидел на диване. Ни один голоэкран не был развернут.

— Добрый день, Владислав Алексеевич, — обратилсяк нему мужчина, не поворачиваясь. — Жаль, что мы видимся в последний раз.

Влад опять слегка улыбнулся. И, пройдя в комнату, сделал то, что ранее не делал. А именно сел на диван рядом с хозяином.

— К сожалению, вы правы, — произнёс Владислав.

Довжан покосился на него… И почему-то с удивлением на лице.

— Вы уже ознакомились с результатами обследования? — спросил он.

Теперь уже Влад удивленно посмотрел на мужчину.

— Нет, — ответил он. — Просто сегодня я работаю здесь последний день.

Довжан ответил не сразу. Он сидел, молча смотря на Влада. А потом вздохнул.

— Наверное, так будет даже лучше, — пробормотал он еле слышно.

А Владислав не стал уточнять. Он и так уже слишком много знал, а лишние знания об этом месте и здешних пациентах могут без всяких допущений стоить жизни.

— А знаете, почему мы с вами разговариваем, Владислав? — вдруг спросил Довжан.

Влад посмотрел на него с интересом.

— Это прозвучит несколько грубо, — продолжил мужчина. — Но вы… пустое место.

Влад приподнял брови.

— Объяснюсь, — дальше заговорил Олег Александрович. — Подобные мне не просто так сторонятся людей. Тяжёло видеть, как человек, особенно близкий… Имеет то, что у него есть. Я говорю про судьбу. Очень неприятно замечатьстрах в глазах людей. Поэтому я расстался с женой, мне было больно, как вы понимаете, знать, что через несколько лет она всёравно уйдёт от меня. Неприятно наблюдать, как её обнимает другой мужчина, видеть детей, которые у неёродятся.

Довжан замолчал, глядя будто вдаль.

— Вы же, Владислав, словно белое пятно, — тихо сказал он. — Смерть ходит рядом с вами, но она… играет. Вы уже давно и не один раз должны были умереть…

— Олег Александрович, может, перейдём к делу? — несколько резко ответил Влад.

Мужчина повернул голову в сторону Владислава. И на его губах проскользнула улыбка.

— И вы знаете об этом, — с каким-то чувством удовлетворения сказал он.

И тут его лицо словно застыло. Оно стало каким-то восковым, словно у мертвеца. Влад поднял руку с коммом и включил запись.

— Птица взлетела, — заговорил Довжан, как обычно, мертвенным, без обертонов, голосом. — Они увидели её. Они знают о птице. Они поняли, но уже поздно. Проповедь началась и еёне остановить.

Мужчина повел головой, словно к чему-то прислушиваясь.

— Они не успокоятся и не смирятся, — заговорил он снова. — Им не нужен мир на крыльях. Они предпочтут пепелище, где они будут править. Им не нужно небо, им нужна агония. Они падальщики, им так удобнее…

Довжан замолчал, но так и сидел с маской вместо лица.

— Прощай… книжный мальчик, — в голосе мужчины прорезалась светлая грусть. — Прощай… Да пребудет с тобой сила.

Мужчина улыбнулся и обмяк, буквально растёкшись по спинке дивана. Влад выключил запись и тут же поднялся. Он обошёл диван и в этот момент Довжан подал голос:

— Скажешь ему… — голос мужчины был сиплый. — Скажешь… Викингу… Это… Стоило того… Я видел… Он был прав…

Влад постоял, ожидая ещё слов. Но Довжан затих и не шевелился.

* * *

Странное это чувство, когда выходишь оттуда,где провел столько времени, работая. Обманчивое чувство свободы. Завтра уже не надо будет рано вставать, не нужно ждать, что могут позвонить вечером и вызвать на работу. Влад, потворствуя какому-то проказливому чувству, перевел комм в режим «не беспокоить». Отслеживанию это не помешает, но дозвониться не получиться. Мужчина вывел номера из списка «вип», чтобы точно никто не дозвонился. Кстати, интересная идиома. Дозвон. Он как-то специально интересовался, откуда пришло это слово, и выяснил, что оно доехало из той эпохи, когда у людей не было носимых коммуникационных устройств. Тогда были такие штуки, которые назывались телефонами и были они, внимание, стационарными. И соединялись проводами, буквально. А для того, чтобы соединить два телефона между собой, нужно было сначала позвонить специальному человеку, который и соединял две линии между собой. Реально соединял, то есть проводами.

«Пошла реакция» — отметил Влад то, что в голову лезет всякая чушь.

И тут его взгляд упал на то место, где должна была стоять машина. А еёне было. Чертыхнувшись, он вспомнил, что сам отправил свою колесницу в ремонт. И еёуже, видимо, забрали. Быстро работают.

Зайдя в комм, он вызвал такси. Выбрал дешёвое и автоматическое, где нужно было самому сидеть за рулем. Всё, времена достатка закончились. Но он ещё был не готов ехать на общественном транспорте. Однако нужно было немного времени на адаптацию в режим сводящего с концами.

«Вот Машка-то обрадуется! — усмехнулся про себя Влад. — Ну, зато перестанет доставать с деньгами».

На стоянку въехала ярко-жёлтая машина, именуемая в народе «табуретка». Двухместное авто марки «Черри». Китайская подделка, собираемая в Новосибирске. Машинка подъехала к Владу и тот, кинув последний взгляд на клинику, подошёл к такси.

Дверь щёлкнула, приоткрывшись. Мужчина распахнул еёшире, бросил на соседнее сидение плащ с халатом и уселся за руль.

«М-да»

Места было катастрофически мало. Что логично для бюджетного такси. Влад отодвинул сидение максимально назад, откинул спинку и устроился более-менее удобно. И замер, когда потянулся к дисплею (именно дисплею, тут всёбюджетно) навигатора.

«Добро пожаловать обратно, Владик…»

…Он намеренно отрубил все мысли. Очень, кстати, хороший навык, нарабатывается не вдруг и совершенно не свойственен классической психологии. Такой навык нарабатывают всякие эзотерики, которые постоянно борются со «злым» мозгом. Но навык отличный, очень действенный, когда надо отвлечься от мыслей. Например, чтобы уснуть после активного бдения. Ну, или вот так, чтобы не впасть в уныние.

Город проходил фоном. Такси ехало довольно быстро, утренний трафик уже пошёл на убыль. И поэтому то, что почти возле дома, машина остановилась, стало некоторым сюрпризом. Влад даже, по привычке выработанной за года работы, захотел выяснить, что там случилось и нельзя ли… А потом опомнился. И устроился поудобнее на сидении. Все. Торопиться некуда.

Вскоре поток неспешно двинулся. Очень неспешно. Метров через сто машины начали перестраиваться на крайнюю правую полосу. Интересно это, наблюдать за тем, как автопилоты ужимают поток с трёх полос в одну. Словно песочные часы, одна за другой, без какой-либо суеты, поток втягивается в одну полосу. Забавно было смотреть на лица пассажиров. Кто-то был спокоен, смотрел что-нибудь. Другие нервно барабанили по рулю, смотрели по сторонам, будто сами управляли машиной.

Конец ознакомительного фрагмента.