Преступники «на доверие». Неординарные мошенничества, ограбления и кражи

Алексей Ракитин

Сборник очерков посвящён необычному виду криминальной активности – преступлениям, связанным с обманом доверия потерпевшей стороны. Таковой может оказаться физическое лицо, коммерческая организация и даже госучреждение. Психотипы преступников «на доверие» объединены довольно любопытной общей чертой – эти люди патологически лживы и обман является неотъемлемым элементом осуществляемых ими преступлений.Сборник рассчитан на широкий круг читателей, интересующихся историей криминалистики и сыска.

© Алексей Ракитин, 2023

ISBN 978-5-0059-7627-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Всем известный, но забытый бандит

Тот, кто более или менее внимательно прочёл первую и вторую части трилогии «История Гиены»¹, наверняка обратил внимание на то, что автор довольно скептически относится к идее вооружения населения огнестрельным оружием. И это действительно так, фантазии на тему «раздадим пистолеты всем желающим, и преступность исчезнет» являются именно фантазиями, тот, кто считает, будто наличие в кармане оружия делает его каким-то образом особо неуязвимым, опасно заблуждается. Собственно, тезис этот прекрасно подтверждается реальными ситуациями, описанными в упомянутой книге, когда вооружённые, но не готовые применять оружие люди оказывались совершенно беспомощны в момент внезапного нападения.

Примерно из той же серии замечательная во всех отношениях история известнейшего в своё время, но подзабытого ныне французского бандита Эжена Вейдмана.

История эта довольно любопытна, но её лучше рассказывать с конца.

27 ноября 1937 г. исчез крупный парижский агент по торговле недвижимостью Раймонд Лесобр (Raymond Lesobre). Специфика его работы предполагала встречи с большим количеством людей и значительные платежи наличными, поэтому Лесобр всегда был осторожен, предпринимал определённые меры подстраховки, регулярно выходил на связь с родными и пр. В общем, спохватились его быстро, уже на следующий день в уголовную полицию Парижа поступило официальное заявление с просьбой принять меры к розыску пропавшего без вести риэлтора.

Раймонд Лесобр.

Детективы первым делом обыскали офис исчезнувшего агента. Выяснилось, что он одновременно вёл 24 сделки, кроме того, оказывал услуги по консультированию потенциальных клиентов, выезжал для осмотра объектов недвижимости как в черте Парижа, так и ближайших пригородах. Полицейские составили список людей, с которыми исчезнувший риэлтор контактировал в последние недели. Этому очень помогла педантичность Лесобра и образцовое делопроизводство — он просил клиентов предъявлять ему документы, удостоверяющие личность, переписывал их данные, контактные телефоны, брал визитки и всё это бережно хранил в архиве.

Полиция принялась проверять всех, с кем Лесобр контактировал в последние недели жизни. Процедура была совершенно рутинной — детективы встречались с нужным человеком, опрашивали его о характере отношений с пропавшим риэлтором, осведомлялись о времяпровождении в конце ноября и пр. В принципе, никого ни в чём обвинить было нельзя, поскольку сам факт преступления в отношении Лесобра оставался не доказан.

Среди лиц, с которыми надлежало побеседовать, оказался и некий Эжен Вейдман, визитка которого была найдена в числе прочих на рабочем столе риэлтора. Пара детективов 8 декабря отправилась по месту жительства Эжена. Того дома не оказалось, и детективы подождали его в подъезде.

Появившийся в скором времени Вейдман оказался импозантным молодым мужчиной с внешностью киногероя. Дабы не разговаривать на лестничной клетке, он любезно предложил полицейским пройти в квартиру, достал ключ и отворил дверь.

Эжен Вейдман был импозантен, харизматичен и обаятелен. Но кроме всего этого он был ещё и на редкость туп.

Войдя в прихожую, Вейдман лучезарно улыбнулся, запустил руку во внутренний карман пальто и… стал стрелять из спрятанного там пистолета. Все смотрели «Место встречи изменить нельзя»? Помните сцену, как Фокс выстрелил через шинель? Вот примерно так принялся палить в полицейских и Вейдман. Он держал пистолет заряженным в левом внутреннем кармане, с досланным патроном и снятым предохранителем.

Расхаживая по Парижу с пистолетом во внутреннем кармане, он чувствовал себя «крутым перцем», готовым «завалить» любого, если в том возникнет необходимость. Однако, реальное применение оружия оказалось не совсем таким, как в гордых фантазиях. Вейдман выпустил три пули: первой он прострелил собственную левую руку, которой удерживал полу пальто, второй — поразил лампочку на лестнице, третьей — легко ранил детектива Примбо (Primborgne). Более Эжен ничего сделать не успел — он был сбит с ног и отрихтован молотком. Молоток оказался его собственным, он стоял в прихожей, и полицейские схватили его в качестве первого попавшегося под руку оружия.

Слева: избитый молотком Эжен Вейдман отдыхает на полу. Справа: полицейские, явившиеся для опроса Эжена Вейдмана и вынужденно его задержавшие. С перебинтованной рукой — герой дня Примбо.

Не было бы у Вейдмана пистолета — ничего бы этого не случилось. Он бы спокойно поговорил с полицейскими, ответил бы на все их вопросы и проводил восвояси. После этого он мог бы пуститься в бега, а мог бы и не пускаться — это уже неважно, он мог поступать так, как сочтёт нужным. Главное заключалось в том, что Эжен мог урегулировать опасную для себя ситуацию совершенно спокойно. Его никто не собирался арестовывать или обыскивать, полицейские всего лишь намеревались задать несколько рутинных вопросов, у них даже оружия при себе не было!

Но Эжен Вейдман уверовал в собственную крутость и в то, что «короткоствол решает». Самое забавное, что пистолетов у него было аж даже два! Ни один не помог. Зачем ему два, если он с одним управиться не может, совершенно непонятно…

Нервная реакция задержанного, разумеется, побудила сотрудников уголовного розыска самым внимательным образом изучить попавший в их руки персонаж.

Примбо демонстрирует журналистам пистолеты, изъятые у Эжена Вейдмана, и рассказывает, как произошло незапланированное задержание.

Довольно быстро выяснилось, что Вейдман прежде был судим — отбыл 5-летнее заключение в тюрьме города Саарбрюккен. Город был немецким, но по итогам Первой мировой войны оказался под французским протекторатом (французские войска заняли область Саар, имевшую стратегическое значение благодаря расположенному там угольному бассейну). А до этого он отсидел год в тюрьме в Канаде. В обоих случаях Эжена отправляли под замок за грабежи. Так что его без оговорок можно было считать рецидивистом.

Сам Вейдман от сотрудничества с правоохранительными органами отказался и молчал, как выключенный радиоприёмник. Только смотрел на журналистов грустными глазами голодного корги.

Изучение прошлого Эжена Вейдмана позволило установить, что его настоящие имя и фамилия — Ойген Вейдман (Eugen Weidmann), он этнический немец, родившийся во Франкфурте-на-Майне в феврале 1908 г. Ойген происходил из богатой семьи, но воспитывался дедушкой и бабушкой. Уже в детском возрасте Вейдман продемонстрировал склонность к клептомании и дроромании, авторитет взрослых юноша не признавал и рано отбился от рук. Желая избежать призыва в армию, он во второй половине 1920-х гг. перебрался во Францию, где много путешествовал, осел в конечном итоге в Париже, где попал в поле зрения полиции за попытки внедриться в разного рода криминальные предприятия (сутенёрство, выбивание долгов и пр.). Поскольку предприимчивый немец не имел нужных связей, его криминальный энтузиазм никому в Париже был не нужен. Ему рекомендовали убраться из города по добру по здорову, и в 1929 г. он отправился в Канаду, где, как известно, проживает большая французская диаспора. К этому времени Ойген уже выдавал себя за француза Эжена, видоизменил на французский лад и фамилию.

Отрихтованная молотком голова, безусловно, болела. И простреленная кисть руки тоже! Но обижаться на полицейских Эжен Вейдман не мог — он ведь хотел их убить. И даже успел выпустить три пули! Умел бы работать пистолетом — избавился бы от обоих, а так… получилось в точности по пословице про дурака и стеклянный фаллоимитатор.

В Канаде Вейдман быстро влился в криминальную среду и стал искать применение своим талантам. Поскольку таланты оказались невелики, а творческий подход к криминальному делу отсутствовал напрочь, всё ограничилось примитивным ограблением мясной лавки, причём после того, как хозяин увёз выручку в банк. Для такого подвига незачем было ехать в Канаду, можно было садиться в тюрьму прямо во Франции… или в родной Германии. После годовой отсидки Вейдман оказался выслан обратно во Францию. Здесь он покуролесил ровно с тем же успехом, единственная разница заключалась в том, что теперь Эжен, он же бывший Ойген, попался на вооружённом грабеже и, соответственно, срок за это получил больший.

До весны 1937 г. он чалился в тюрьме в Саарбрюккене, потом был освобождён и объявился в Париже. Во время пребывания Вейдмана в саарбрюккенской тюрьме Германия осуществила ввод войск на территорию Саарской области и восстановила своё право владения этой территорией. Этот факт чрезвычайно заинтересовал следственных работников, которые заподозрили, что Вейдман был завербован в тюрьме немецкой разведкой и после освобождения направлен во Францию со шпионским заданием. От тюремных сидельцев, находившихся за решёткой вместе с Эженом, удалось узнать, что того на протяжении 3 дней допрашивали сотрудники СД, службы безопасности Третьего рейха.

Французские правоохранители быстро поняли, что Вейдман замешан в серьёзных преступлениях, но его упорное запирательство явилось заметным препятствием на начальном этапе расследования.

Вейдман утверждал, что во время этих допросов сотрудников СД интересовали лишь вопросы, связанные с переездом в Канаду и натурализацией на Американском континенте. Дескать, ни о каких шпионских заданиях речь не шла, однако ему не поверили, и некоторое время следствие считало Вейдмана немецким разведчиком.

Трудно сказать, как повернулось бы дело в дальнейшем, но французским следователям удалось, в конце концов, отыскать «слабое звено», которое позволило полностью прояснить историю Эжена Вейдмана. Следствие работало с приятелями Вейдмана, в числе которых был некий Роже Мильон (Roger Million), отбывавший тюремное заключение в Саарбрюккене одновременно с Эженом. У Мильона была любовница Колетт Трико (Colette Tricot), пожелавшая дать признательные показания в обмен на непривлечение её к ответственности. Колетт сообщила прокурору, что группа из трёх человек в составе Эжена Вейдмана, Роже Мильона и Жана Бланка (Jean Blanc) на протяжении второй половины 1937 г. совершила ряд убийств с целью ограбления. Колетт Трико являлась соучастницей, что выражалось в обналичивании банковских и дорожных чеков и уничтожении следов крови на одежде убийц. Также Трико привлекалась для обеспечения alibi.

Колетт Трико, в прошлом проститутка, явилась «слабым звеном» преступной группы Эжена Вейдмана. Как только её немного прижали на допросе, дамочка моментально разменяла собственное благополучие на судьбы своих друзей и любовника. Колетт даже согласилась свидетельствовать в суде в интересах обвинения. Сначала она без сожаления помогала убийцам, а потом точно также без сожаления этих самых убийц «сдала» прокуратуре.

Когда Эжен Вейдман узнал о том, что Трико дала показания, то перестал запираться и сделал первые признания. Разумеется, «чистосердечные» и, разумеется, с «чувством глубокого раскаяния». Согласно его версии событий, ещё во время нахождения в тюрьме в Саарбрюккене, он вместе с Роже Мильоном разработал весьма кровожадную схему обогащения. Она заключалась в том, чтоб знакомиться с богатыми иностранными туристами, убивать их и грабить. Убийство жертвы планировалось изначально как необходимое условие недонесения в полицию. Трупы убитых людей планировалось скрывать так, чтобы исключить их обнаружение. Вейдман, хорошо зная европейские языки, имея располагающую внешность и манеры, не сомневался в том, что ему удастся без особых проблем завязывать нужные знакомства с туристами. Впоследствии план был дополнен решением снять дом в пригороде Парижа, который можно использовать для приглашения жертв и их последующего умерщвления. Кроме того, придомовую территорию можно было использовать для захоронения трупа.

Затем к паре Вейдман-Мильон присоединился третий участник — Жан Бланк.

В начале лета 1937 г. вышедшие на свободу члены группы осуществили необходимые приготовления, но… первое нападение закончилось неожиданным фиаско. Вейдман и Мильон, заманившие в дом, арендованный в пригороде Сен-Клу, американского туриста, банально не справились с ним, сил не хватило. Примечательно, что чудом избежавший смерти гость Парижа в полицию не пошёл, и найти его спустя полгода правоохранительные органы так и не сумели.

Вейдман решил, что в качестве жертвы следует выбрать женщину. 21 июля 1937 г. он познакомился с Джин де Ковен (Jean De Koven), танцовщицей из Нью-Йорка, приехавшей в Париж к тётушке. Они договорились встретиться через день. Благодаря возникшей паузе Джин написала письмо домой, в котором сообщила о новом «парижском знакомом», и рассказала тётушке об импозантном привлекательном мужчине, работавшем переводчиком.

Джин де Ковен.

23 июля Эжен Вейдман привёз Джин де Ковен в загородный дом, где их уже дожидался Мильон. Двое мужчин задушили и ограбили хрупкую балерину. Вейдман, будучи гомосексуалистом, в половой акт с жертвой не вступал. Убийцы закопали тело в подвале дома. Американские доллары в дорожных чеках, найденные в сумочке Джин, преступники отдали для обмена Колетт Трико. Помимо долларов убийцам досталась символическая сумма во французских франках.

В материальном отношении «выхлоп» от сложно задуманного преступления оказался ничтожным. Деньги, найденные при жертве, в сумме менее 450$ едва покрывали 2-месячную аренду дома. С таким «бизнесом» впору было начинать приплачивать самому… Обдумывая варианты того, как бы подзаработать, Вейдман и Мильон решили написать дяде Джин де Ковен письмо с требованием выкупа. В результате этой «тонкой игры» родственники Джин поняли, что она стала жертвой преступления, в результате чего в Париж приехал родной брат убитой, который принялся её разыскивать: обратился в полицию, нанял частного детектива, разместил объявления в газетах с предложением оплатить информацию о случившемся с сестрой. Вейдман в тот момент оказался весьма близок к разоблачению, поскольку Джин в письме домой довольно точно описала его и правильно сообщила место работы (переводчиком на выставке).

Закончилось лето, а вместе с ним закончились и деньги. Никаких «перспективных» для убийства людей Эжен вокруг себя не видел. Поэтому решился на вариант, который считал резервным, на самый крайний случай. Он решил убить и ограбить автовладельца, дабы завладеть не только деньгами, но и автомашиной. 1 сентября 1937 г. Вейдман отправился якобы к Средиземному морю в автомашине Жозефа Коффи (Joseph Couffy), за рулём которой находился её владелец. В своих планах Вейдман исходил из того, что Коффи возьмёт с собою крупную сумму денег (на бензин, пропитание и ночёвку).

В дороге Вейдман уговорил Коффи отклониться от маршрута, в результате чего вместо того, чтобы ехать на юг, машина направилась на юго-запад. На удалении более 200 км от Парижа, в лесу за городом Тур, Вейдман убил автовладельца. Не полагаясь более на силу рук, преступник выстрелил Жозефу в затылок.

Слева: Жозеф Коффи. Справа: автомобиль Коффи, обнаруженный полицией в конце декабря 1938 г.

Наличных денег в кошельке Коффи оказалось гораздо меньше, чем рассчитывал убийца — какие-то 2,5 тыс. франков (это всего лишь 100$ по тогдашнему курсу). Реализовать машину Вейдман не смог, и ему пришлось ломать голову над тем, как её спрятать. В конце концов, он поставил её на земельном участке друга-уголовника, находившегося в заключении. Там она простояла несколько месяцев, накрытая брезентом, пока в январе 1938 г. её не отыскали полицейские.

Поскольку денег всё равно не хватало, Вейдман вместе с Мильоном надумали воспользоваться другим «резервным» планом. Тоже не сказать, чтобы сильно умным… По объявлению в газете они отыскали медсестру-сиделку и, позвонив по телефону, предложили ей «работу за городом с полным пансионом». Расчёт преступников строился на том, что женщина, отправляясь к новому месту работы и жизни, прихватит с собою все наличные деньги и ценные вещи. Наивные! Много ли денег и ценных вещей может быть у сиделки?

3 сентября — через день после убийства Коффи — Вейдман и Мильон выехали из Парижа в обществе молоденькой медсестры Жанин Келер (Janine Keller). Развлекая девушку разговорами, они вошли в лес Фонтенбло, где Вейдман выстрелом в затылок убил её. Обобранный труп негодяи затащили в небольшую пещеру, где и бросили, поспешно засыпав песком.

Слева: Жанин Келер. Справа: труп Жанин Келер, обнаруженный под слоем песка в одной из пещер в лесу Фонтенбло.

Убийцы разжились символической суммой в 1,4 тыс. франков (~60$) и дешёвым золотым колечком с маленьким бриллиантом. Конечно, 60$ в ценах 1937 года имели намного более высокую покупательную способность, нежели сейчас, но как мотив тягчайшего преступления такая сумма даже по меркам того времени выглядела просто нелепо. Нельзя не поражаться тому, как взрослые серьёзные мужики в качестве разумного «бизнес-плана» рассматривали возможность ограбления медсестры-сиделки. Ничего умнее и хитрее придумать не могли… Это же просто идиоты какие-то, честное слово!

Наверное, убийцы и сами заподозрили, что занимаются глупым копеечным делом, и решили переключиться на публику из более высоких слоёв общества. 16 октября они пригласили на «деловую встречу» Роджера ЛеБлонда, театрального антрепренёра. Согласно разработанной «легенде» Эжен Вейдман должен был сыграть роль богача, желающего выступить спонсором постановки, которую готовил ЛеБлонд. Мильон изображал посредника, ему предстояло привести жертву в дом в Сен-Клу. Преступники предполагали, что антрепренёр постарается произвести на потенциального инвестора наилучшее впечатление, а потому возьмёт на встречу ценные вещи и крупную сумму наличных.

Роже Мильон привёл ЛеБлонда в дом к «спонсору», где бедолагу расстреляли и ограбили. Сценарий этот повторялся ещё дважды — 22 ноября по такой же схеме был убит Фриц Фроммер, а 27 числа — Раймонд Лесобр. Первый был приятелем Мильона и Вейдмана по Саарбрюккской тюрьме, куда был помещен нацистами за своё еврейское происхождение. Выйдя из тюрьмы, Фроммер перебрался в Париж и устроился работать в банк. Бандиты были уверены, что у него всегда с собою много денег. Точно также они посчитали очень богатым риэлтора Лесобра, с рассказа об исчезновении которого начался этот очерк.

Дом в Сен-Клу, арендованный группой Вейдмана, превратился одновременно в расстрельный каземат и кладбище. На фотографии справа полицейские выносят гроб с останками Джин де Ковен. В её могиле криминалисты обнаружили фотоаппарат, а в нём — фотоснимки, которые Джин делала в день смерти. На последних фотоснимках оказался запечатлён Эжен Вейдман! Убийца, зная, что внутри фотоаппарата находится плёнка с его изображением, даже не потрудился извлечь её перед тем, как бросить фотоаппарат в могилу. Что надо иметь в голове, чтобы оставлять такие улики против себя?!

В каждом из перечисленных выше случаев убийств добыча бандитов не превысила 5 тыс. франков (~200$). Совершенно смехотворная производительность! Над столь незадачливыми грабителями можно было бы посмеяться, если бы только за их поступками не стояли загубленные человеческие жизни.

На процессе, проходившем в марте 1939 г., подельники живо каялись и давали наперебой признательные показания.

Суд над Вейдманом и Мильоном. На фотографии вверху Вейдман сидит, склонившись и закрыв лицо руками, поэтому его не сразу можно заметить.

Во время выездной сессии суда в Сен-Клу Эжен Вейдман деятельно показывал на местности маршруты движения с жертвами и места сокрытия трупов. В общем, демонстрировал деятельное раскаяние.

Вейдман во время выездного заседания рассказывает и показывает на местности детали совершеённых преступлений.

Судебный процесс был сенсационным и приковал к себе всеобщее внимание. Вейдман и Мильон ожидаемо оказались приговорены к смертной казни и, также ожидаемо, подали прошение о помиловании. Собственно, демонстративное «раскаяние» обоих служило единственной цели — получить помилование. Мильон подал прошение первым, и оно рассматривалось двумя днями ранее, чем прошение Вейдмана. Прошение Мильона было удовлетворено, а вот Вейдмана — отклонено.

Вейдман (слева) и Мильон (справа) во время суда.

Существует легенда, объясняющая различные решения президента республики тривиальным стечением обстоятельств. Прошения подельников рассматривались с некоторым интервалом времени, из-за чего между ними «вклинилось» прошение о помиловании педофила — убийцы 8-летней девочки. Президент подписал помилование, и это вызвало бурю негодования в газетах. Дабы продемонстрировать обществу твёрдость и бескомпромиссность в борьбе с преступностью, следующее прошение (т. е. Вейдмана) президенту пришлось отклонить почти что автоматически.

Так ли всё было на самом деле, никто уже не скажет, возможно, мы имеем дело с обычным совпадением. Но в конечном итоге Вейдман получил свой заслуженный билет под нож гильотины. Казнили его в обстановке крайнего ажиотажа 17 июня 1939 г.

Фотографии, сделанные во время казни Вейдмана. В интернете есть документальный ролик продолжительностью несколько секунд, запечатлевший эту сцену.

Гильотинирование Вейдмана явилось последней публичной казнью в Европе в условиях мирного времени. Оговорка существенна, поскольку в годы Второй Мировой войны публичные казни проводились во многих странах, в т.ч. и в Советском Союзе.

Вейдмана сейчас почему-то называют «серийным убийцей», что совершенно не соответствует истине и свидетельствует о непонимании смысла этого термина теми, кто его употребляет. Вейдман и его подельники в чистом виде банда, со всеми её признаками. Никакого сексуального подтекста в действиях этой преступной группы не было и в помине. Современное ему уголовное законодательство классифицировало Вейдмана как бандита и убийцу, и очень странно, что сейчас об этом напрочь позабыли.

Бизнес-идея, положенная в основу криминального замысла Вейдмана, стара, как мир. Это классическое ограбление, то есть отъём имущества с применением или угрозой применения оружия и/или насилия. Ничего оригинального в этом нет, но в рассмотренном нами случае поражает именно запредельная жестокость реализации замысла. Вейдман решил, что всех ограбленных надлежит убивать — это позволит избежать заявлений в полицию. Приблизительно так же вели себя в 1990-х гг. в России жестокие преступники, получившие прозвище «беспредельщики» — эту породу уголовников, лишившихся всяких тормозов, довольно быстро вывели под корень правоохранительные органы. Безудержная жестокость и готовность лишить жизни любого — это очень плохая стратегия выживания. Вейдман этого не понимал и ценой собственной жизни доказал эту мысль, довольно очевидную для всякого хоть немного думающего человека.

Этим-то история Вейдмана и показалась автору интересной. С одной стороны, мы видим человека решительного, предприимчивого, хладнокровного, энергичного, явно не лишённого харизмы, а с другой — предельно бестолкового, совершающего совершенно неэффективные [с точки зрения быстрого обогащения] действия и усугубляющего их неэффективность убийствами потерпевших. В XVI веке Вейдман мог бы стать отважным конкистадором, в XVII или XVIII веках — удачливым пиратом, а вот во второй трети XX века он сделался всего лишь омерзительным убийцей беззащитных людей.

А теперь вспомним, с чего начиналась эта заметка. Не было бы у Вейдмана в кармане пальто пистолета и… эта история с большой долей вероятности не произошла бы. Преступник поговорил бы с полицейскими, проводил их, а потом, на ночь глядя, метнулся бы в какой-нибудь Тулон, Бордо или Нант, сел на корабль, отплывающий в Аргентину, и… отплыл бы в Аргентину. Или подался бы в Испанию к генералу Франко… или ещё куда. И вполне возможно, что никто бы и никогда не расследовал это дело.

Но зачем думать головой, когда у тебя в кармане пистолет, верно? Круторогий баран уверен, что «короткоствол решает». Ну, вот он и решил.

Примечания

1

Это прямая отсылка к книге А. Ракитина «История Гиены. Хроника подлинного расследования» (в 3-х частях), опубликованной с использованием книгоиздательского сервиса «ридеро» в 2017 — 2018 гг. Книга посвящена описанию расследования преступлений и разоблачению серийного убийцы Джозефа ДиАнджело. В настоящее время книга доступна практически во всех интернет-магазинах, занимающихся книготорговлей.