Американские трагедии. Хроники подлинных уголовных расследований XIX—XX столетий. Книга VI

Алексей Ракитин

Шестая книга серии. Сборник очерков, посвященных малоизвестным сюжетам из американской истории разных лет. Помимо необычных и полных драматизма криминальных конфликтов в представленных очерках можно увидеть подлинную картину общественной жизни США XIX – XX веков, специфику правоприменения и особенности работы правоохранительного сообщества той поры.

1927 год. Адюльтер как повод задуматься («Дело Ады ЛаБёф»)

Адюльтер (от фр. adultere — супружеская неверность) при всей кажущейся несвязанности с криминальным поведением, тем не менее, чреват крайним ожесточением отношений и неожиданными вспышками агрессии. Огромное количество жестоких преступлений провоцируется изменами близких людей [как реальными, так и мнимыми]. Причём такого рода интимные связи таят в себе несколько разнотипных угроз, само существование которых зачастую ускользает от любителей «сходить налево».

Во-первых, хитроумные «изменщики» рискуют собственными жизнями [и здоровьем]. Эта угроза самая очевидная, как правило, даже самые легкомысленные любовники понимают, что раскрытие их связи может вызвать гнев обманутой «половины», который может вылиться в… в… тут каждый из участников процесса может додумывать сам, во что именно может вылиться гнев разъярённого супруга. Обычно фантазия не идёт далее тривиального «набьёт морду», но реальная жизнь богаче житейских шаблонов. Как мы знаем из истории, месть обманутого супруга [мужчины или женщины — неважно!] может принимать порой весьма неожиданные и потому особенно опасные формы.

Во-вторых, адюльтер ставит обоих участников процесса в зависимость от благополучия обманываемого супруга. Если с ним приключится нечто нехорошее, скажем, муж, объевшись груш, поскользнётся на банановой кожуре, то неожиданные и очень острые вопросы могут возникнуть ко «второй половинке». И если эта самая половинка имеет обыкновение блудить на стороне, то очень неприятные подозрения возникнут автоматически. Ситуация ещё более осложнится, если обманываемый супруг, объевшийся груш и поскользнувшийся на банановой кожуре, наделён какими-то властными полномочиями или в материальном отношении хорошо обеспечен. Тут проблем можно «поднять» выше крыши, ибо лиц, заинтересованных в компрометации второго супруга, может оказаться много.

Помимо описанных выше ситуаций, развитие событий может принять иное направление, вообще неочевидное для его участников на первых порах, но при этом отнюдь не исключительное и даже не очень-то и редкое. Этот неблагоприятный сценарий развития событий можно назвать условной фразой «а зачем нам третий?», и в этих словах передана вся его суть — пара любовников решает убрать мужа или жену одного из них, чьё присутствие якобы мешает их счастью.

Изложенная ниже история очень выразительно иллюстрирует внутреннюю логику развития таких событий и показывает, как совершенно нормальные, вменяемые, разумные и неплохие, на первый взгляд, люди решаются на действия воистину возмутительные, безосновательные и жестокие.

Супругов ЛаБёф безо всякого преувеличения можно было бы назвать образцовой семьёй. Джеймс Джозеф Клодомир ЛаБёф (James Joseph Clodimer LeBoeuf) бракосочетался с Адой Реджиной Боннер (Ada Bonner) 2 сентября 1906 г. в Лос-Анджелесе. Ему было тогда 22 года, а его счастливой супруге — всего 17. Впереди у молодых была большая и счастливая жизнь, по крайней мере, так казалось тогда! Джеймс закончил университет, изучал электротехнику, быстро развивавшуюся в те годы и сулившую неплохие жизненные перспективы.

Профессиональную карьеру Джеймс начинал в Калифорнии, быстро рос, и в 1918 г. ему предложили должность главного инженера в работавшей в Луизиане фирме «Morgan city electric company». Как следует из названия, фирма эта занималась электрификацией города Морган-сити на юге штата. Джеймс принял приглашение, семья переехала в Луизиану и быстро заняла подобающее ей место среди представителей тамошнего среднего класса.

К тому времени чета обзавелась детьми: в 1907 г. родился Джозеф, в 1910 — Эрнест, в 1914 г. — Герман, а спустя ещё 4 года появилась единственная дочь, которую назвали Ада Либерти (Ada Liberty LeBoeuf).

Джеймс и Ада ЛаБёф бракосочетались в 1906 г., прожили вместе более 20 лет и стали родителями 3-х мальчиков и девочки. Это были уважаемые люди местного общества, жившие в достатке и полной безопасности. Глядя со стороны, их семью можно было бы назвать «американским идеалом» безо всяких оговорок.

И, в общем-то, всё в жизни супругов было хорошо, но скучно. Иного объяснения найти тому, что произошло с ними в Морган-сити, невозможно. Во всяком случае, никто никогда не рассказывал о том, будто Джеймс обижал, унижал или обманывал Аду — напротив! — все, знавшие семью, утверждали обратное. Но, тем не менее, через год после переезда в Луизиану Ада вписалась в настоящий и глупейший блудняк!

Она завела любовника — и какого! Её сердечным другом стал их семейный врач Юджин Дрир (Eugene Dreher), мужчина степенный, строгий, на 11 лет старше Ады. Дрир жил в счастливом браке, в котором были рождены трое детей — сын Тедди [1910 года рождения] и дочери Дороти и Полли [рождены соответственно в 1912 и в 1919 годах].

Семейный врач, использующий своё особо доверенное положение для того, чтобы соблазнить чужую жену — это, согласитесь, даже не змея, пригретая на груди, это нечто ещё более подлое и гадкое! Тем не менее, ни Ада, ни Юджин особо не комплексовали по этому поводу, и очень скоро их отношения переросли в нечто куда большее, чем просто мимолётная интрижка.

Юджин Дрир с Адой ЛаБёф.

На протяжении 9 лет (!) роман семейного доктора и чужой жены развивался на глазах небольшого сообщества Морган-сити. Поразительно, что Джеймс ЛаБёф ни о чём не догадывался и ничего не подозревал, в точности по народному правилу «муж узнаёт обо всём последним».

Между тем, внутренняя логика развития событий подталкивала любовников к какому-то разрешению ситуации, в которую они сами себя поставили. Они хотели быть вместе, но семьи им мешали — с этой объективной реальностью, данной им в ощущения, надо было что-то делать.

Ада и Юджин решили начать комплексное решение проблемы с устранения Джеймса ЛаБёфа. Ответов на сопутствующие вопросы, в частности, как они мыслили дальнейшую жизнь? что хотели сделать с женой Юджина Дрира? как планировали воспитывать детей? намеревались ли создать единую семью? — мы не знаем, но скорее всего, некие идеи на сей счёт у них имелись.

Но начать они решили с главной помехи на пути к счастью — с Джеймса. Его было решено убить, но если вы подумали, что доктор решил тихонько накормить соперника морфием, дабы тот уснул и более не проснулся, то сразу внесём ясность — простых путей любовники не искали! Возможно, отравление планировалось в отношении жены Юджина, и врач не хотел дважды прибегать к одному и тому же способу убийства — тут мы можем только гадать — но Джеймса решили убить хитрО и даже вычурно.

К делу был привлечён местный охотник на крокодилов Джеймс Бидл (James Beadle), мужчина 50 лет, известный своим хладнокровием и находчивостью. Честно говоря, у автора нет объяснений тому, почему этот мужчина, по-видимому, самый здравомыслящий из троицы заговорщиков, позволил втянуть себя в авантюру. Может быть, он в деньгах нуждался, может быть, чем-то был обязан доктору и не мог отказать… как бы там ни было, Бидл согласился исполнить роль наёмного убийцы в том идиотском сценарии, что ему был предложен, и об этом согласии не раз пожалел в дальнейшем.

Джеймс Бидл.

Во второй половине дня 1 июля 1927 г., в пятницу, заговорщики приступили к реализации задуманного. Джеймс и Ада ЛаБёф отправились на пикник на лоно природы. С собой в поездку они взяли и доктора Юджина Дрира. Они остановили автомашину возле лодочного сарая, принадлежавшего ЛаБёфам на берегу озера Палурд (lake Palourde), на удалении около 3,5 км от Морган-сити. Пока Ада занималась приготовлением барбекю, мужчины спустили на воду лодку, принадлежавшую ЛаБёфам, и отправились в заплыв по озёрным волнам. Предполагалась, что они наловят рыбу, которая тоже пойдёт на стол. Юджин Дрир сел в лодку в купальном костюме [мужчины в те годы облачались в особые костюмы для купания], заявив, что хочет понырять вдали от берега. В этом желании не было ничего удивительного или подозрительного, все знали, что Дрир отличный пловец, в отличие от Джеймса, который хотя и умел плавать, но в воду предпочитал не залезать…

В это самое время Джеймс Бидл уже поджидал их на своей лодке посреди озера. Палурд является довольно большим водоёмом — с севера на юг его протяженность превышает 5 км, а с востока на запад — 7 км. Увидев, что лодка спущена на воду и вместе с доктором и Джеймсом ЛаБёфом на борту двигается прочь от берега, траппер двинулся ей навстречу. С расстояния около 50 метров он произвёл единственный выстрел из ружья и наповал убил своего тёзку.

После этого врач раздел труп соперника, вспорол его грудь и живот и сбросил в воду. Передав лодку трапперу, Юджин вплавь направился к берегу. Бидл же взял лодку убитого им человека на буксир и направился к северному берегу озера. Там, в обширной заболоченной области в полном уединении стоял дом охотника, из которого он отправлялся на свой промысел и в который возвращался с набитыми в местных болотах крокодилами.

Джеймс Бидл отбуксировал лодку ЛаБёфа к своему дому и там спокойно распилил её на части бензиновой пилой. Получившиеся фрагменты, запачканные кровью убитого им человека, траппер забросил в кусты на удалении около 30 метров от дома. Он не стал их бросать в воду или оставлять у прибрежной линии, опасаясь, что деревянные фрагменты волны могут вынести на глубокую воду, где их смогут случайно увидеть посторонние лица.

Заговорщики, наверное, гордились собой и тем, как ловко они всё провернули! Благодаря вспоротым животу и груди, труп Джеймса ЛаБёфа не мог всплыть, в тёплой воде его останки быстро были бы уничтожены богатой живность южного водоёма, а лодку и одежду убитого нанятый траппер уничтожил! Пройдёт пара-тройка дней, прежде чем убитого стали бы искать, но поскольку точная дата исчезновения была бы никому не известна, кроме жены, то она сообщит людям шерифа такое время, на которое у всех участников будет alibi. Помните слоган известной рекламы: «Кто молодец? Я молодец!» — наверное, нечто подобное приговаривал каждый из участников преступления в первые часы и дни после его совершения.

Однако, как это часто бывает у дилетантов, очень быстро кое-что пошло не так, как задумывалось. Юджин и Ада не знали священного правила профессионального преступника: хочешь сделать что-то хорошо — делай это сам! План, задуманный Юджином Дриром и Адой ЛаБёф, являлся переусложнённым и идиотичным в своей сути, а потому он был обречён на провал.

Юджин Дрир.

Поначалу — 2 и 3 июля — Ада успешно скрывала от окружающих отсутствие мужа, но 4 числа — в День Независимости — начались вопросы, почему нигде не видно Джеймса? Сначала Ада отвечала в точности так, как это было продумано перед совершением убийства, дескать, муж уехал в пятницу вечером по делам службы, однако… однако быстро выяснилось, что есть свидетели, видевшие, как в пятницу супруги ЛаБёф уезжали из города вместе с доктором Дриром. Более того, оказалось, что Джеймс успел рассказать на работе о запланированном на вечер пятницы пикнике! Ах, как это оказалось некстати… Аде пришлось перестраиваться на ходу, импровизируя, но необходимость импровизации являлась сигналом неизбежного провала в будущем.

Ада стала рассказывать, что муж уезжал, но потом передумал и вернулся с полпути и они действительно отправились на пикник, но там они расстались, а он остался… Эта невнятица не обратила бы на себя внимание, если бы 5 июля Джеймс ЛаБёф вышел на работу, но он не вышел. Последовало обращение в службу окружного шерифа, причём сама же Ада и обратилась, дабы не навлекать на себя ещё бОльшие подозрения. Снова начались вопросы, в том числе и к детям, и снова все рассказы упирались в то, что Джеймс ЛаБёф уехал из города на автомашине с женой и доктором, но обратно не вернулся.

Помощник шерифа догадался осмотреть место пикника возле лодочного сарая и попросил открыть сам сарай. Тут-то и выяснилось, что лодка отсутствует. Это открытие сразу же привлекло внимание службы шерифа к озеру. Начались поиски там, появились свидетели, видевшие издалека, как Джеймс Бидл буксировал какую-то лодку.

Люди шерифа отправились к Бидлу. Тот всё отрицал, но осмотр прилегающей к его дому территории привёл к обнаружению распиленной лодки. На её досках было много крови. Стало ясно, что Джеймса ЛаБёфа в живых нет. И тут-то «законникам» рассказали о многолетнем романе Ады ЛаБёф с доктором Дриром, о котором знали все, кроме её мужа-бедолаги.

Однако нужен был труп! Без неоспоримого доказательства смерти Джеймса ни один судья не подписал бы ордер на арест почтенной матери 4-х детей! Служба шерифа сумела быстро организовать доставку на озеро воздушной станции для работы водолазов, и 8 июля изуродованное тело Джеймса ЛаБёфа было поднято с глубины 12 метров.

Могила Джеймса ЛаБёфа.

Обнаружение профессионально «вскрытого» тела моментально «привязывало» к преступлению доктора Дрира. Ведь всем было ясно, что обычный человек вряд ли догадался бы разрезать труп для исключения его всплытия, да и на практике «вскрыть» подобным образом человеческое тело отнюдь не просто — нужен не только подходящий нож и твёрдая рука, но и определённый навык.

Уже 8 июля Ада ЛаБёф и Юджин Дрир были взяты под стражу.

Дальнейшее оказалось простым и предсказуемым.

Любовники, арестованные порознь, сначала настаивали на том, чтобы им предоставили возможность поговорить. Разумеется, этого никто им не позволил.

Арестованный врач, запаниковав, признался в том, что ему было известно об убийстве, но заявил, что убивал один только Джеймс Бидл. По-видимому, это был тот вариант «отступления», который Дрир продумывал изначально в качестве допустимого на случай, если «что-то пойдёт не так». Однако свалить вину на траппера не получилось. Очень скоро выяснилось, что подобное признание не снимает с него вину, поскольку разрез тела не может быть объяснён действиями обычного преступника. Труп Джеймса ЛаБёфа разрезал кто-то, кто знал азы судебной медицины и умел проделывать такого рода манипуляции. Правда, Дрир пытался доказывать, будто охотник на крокодилов, умеющий свежевать их туши, без труда разрезал бы и человеческое тело, но, подумав немного, не стал на этом настаивать и отозвал своё признание на следующий день. Впоследствии он утверждал, будто его признание не являлось признанием, а было всего лишь предположением, которое окружной прокурор неверно понял.

Ада ЛаБёф ни в чём не призналась и лишь настаивала на встрече с доктором Дриром.

Джеймс Бидл оказался самым разумным из всей троицы. Он не пытался выдумывать какие-то объяснения и не устраивал психологических игр с арестовавшими его детективами. Бидл отрицал свою причастность к преступлению и заявил, что ничего не знает о распиленной лодке убитого инженера, найденной неподалёку от его дома. Узнав о том, что доктор Дрир «переводит стрелки» на него, траппер не стал отвечать тем же, отдавая себе отчёт в том, что любая осведомлённость о преступлении не послужит к его пользе.

Джеймс Бидл оказался самым нормальным участником убийства в том смысле, что не пытался переложить свою вину на других и держался со всем достоинством, возможным в его положении.

Впрочем, как выяснилось чуть позже, охотник на крокодилов тоже допустил непростительный «косяк». 4 июля во время пьянки в День независимости он рассказал своему другу о том, что «мочканул» инженера из Морган-сити и уничтожил его лодку. Человек, с которым убийца поделился этой информацией, уехал по своим делам из Луизианы в Техас, но, узнав об аресте Бидла, поспешил сдаться «законникам». Он справедливо опасался того, что его привлекут к ответственности за соучастие в преступлении в форме недонесения, так что человека можно понять!

11 августа 1927 г. газеты сообщили о появлении важного свидетельства, однозначно изобличающего Аду ЛаБёф, Юджина Дрира и Джеймса Бидла.

Заголовок заметки гласит: «Сообщается о новых доказательствах в деле об убийстве». В августе 1927 г. газеты разнесли весть о появлении свидетеля, утверждающего, будто Джеймс Бидл признавался в убийстве Джеймса ЛаБёфа и рассказывал о деталях совершённого преступления.

Далее для узников всё становилось печальнее и печальнее. В августе 1927 г. прошёл суд, который признал доказанной вину всех 3-х соучастников. Следует отдать должное присяжным — те посчитали Бидла заслуживающим снисхождения, а вот любовников — нет. На этом основании траппер был приговорён к пожизненному заключению, а Ада ЛаБёф и Джеймс Дрир — к казни через повешение.

Хотя последние настаивали на своей полной невиновности и неосведомлённости о преступлении, им не верил никто. Правда, улик, прямо изобличающих Аду, не существовало, но её поведение в первые дни после исчезновения мужа и неоднократная ложь, доказанная в суде, не оставляли ни малейших сомнений в том, что она являлась участницей заговора с целью устранения собственного мужа и делала всё, чтобы запутать следствие и отвести подозрения от доктора Дрира. Ада пыталась делать хорошую мину, но после суда на неё все смотрели с ужасом.

Дрир вызывал не меньшее отвращение. Доктор, чей профессиональный и человеческий долг требовал беречь жизни других, принял деятельное участие в отвратительном преступлении. А его многолетняя интимная связь с женщиной-клиентом выглядела хуже прямого воровства кошелька из кармана! Его старший сын Тедди разорвал отношения с отцом и ушёл из семьи, стыдясь того позора, на который его обрекала фамилия отца. А вот дочери и жена, напротив, демонстрировали полную поддержку, видимо, полагая, что именно так и должна выражаться крепость семейных уз.

Ада ЛаБёф и доктор Дрир подали все возможные в их положении апелляции. Траппер Бидл делать этого не стал, очевидно, здраво полагая, что он и так отделался малой кровью. Все апелляции были отклонены. Что интересно, в 1928 г. была предпринята попытка развернуть общественную кампанию с целью добиться помилования Ады ЛаБёф, дескать, она женщина и мать, а прямых улик нет, а разве можно вешать женщину и мать…? Но особого накала это движение не получило, всё-таки многолетняя связь Ады с другим мужчиной за спиной мужа лишила её образ всякой привлекательности в глазах тогдашних обывателей.

Доктор Дрир под конвоем детективов в штатском выходит из здания суда после слушаний по его апелляции.

В декабре 1928 г. канцелярия губернатора штата распространила заявление, в котором до сведения населения доводилось, что губернатор Орамель Симпсон не станет вмешиваться в судьбы осуждённых ЛаБёф и Дрира. Это означало, что на помилование им рассчитывать не приходится.

Казнь должна была состояться в середине января 1929 г., но в последнюю минуту её остановили по решению одного из судей для проведения психиатрической экспертизы. Психиатры постановили считать обоих смертников вменяемыми, и 1 февраля их благополучно повесили на одной виселице.

Первой отправилась в петлю Ада ЛаБёф — по старой тюремной традиции женщин и подростков казнят раньше взрослых преступников. Накануне Ада встречалась с престарелой матерью и детьми, а также причастилась из рук католического пастора Джона Руссо (J. J. Rosseau). Ада настаивала на своей полной невиновности и заявила, что прощает всех своих гонителей — детективов и судей, — за спасение душ которых станет молиться в ином мире. Также она заявила, что прощает губернатора штата, и также будет молиться за спасение его души. По иронии судьбы никто из упомянутых ею лиц прощения у неё не просил, а потому эта великодушная псевдо-христианская болтовня была лишена всякого смысла. Ибо христианская морально-нравственная традиция предписывает прощать тех, кто прощения просит… а ежели человек прощения не просит, то для чего его прощать?!

Одна из подробных статей, посвящённых казни Ады ЛаБёф и доктора Дрира.

В качестве последней просьбы Ада высказала пожелание быть похороненной рядом с мужем, но, насколько можно судить по известным ныне данным, такое захоронение не состоялось. Наверное, власти поняли, что похоронить убийцу рядом с жертвой — это запредельный уровень цинизма, и нашли для неверной супруги другое место.

Почудил немного и доктор Дрир. За несколько часов до казни он заявил, что благодаря «тюремному телеграфу» ему удалось выяснить имя и фамилию настоящего убийцы Джеймса ЛаБёфа. Он требовал остановить приведение приговора в исполнение и провести проверку добытых им сведений, но на эту болтовню никто внимания не обратил.

Накануне казни Дрир встречался с женой и обеими дочками и на протяжении всей встречи, продлившейся 1 час, непрерывно плакал и просил прощения. Сын Тедди так и не приехал для прощания с отцом. Также как и Ада, доктор покаялся и причастился, только не у католического, а методистского священника. Вплоть до последней минуты жизни доктор настаивал на своей полной невиновности и чудовищной судебной ошибке, жертвой которой он якобы стал.

Казнь прошла штатно, оба смертника скончались очень быстро.

В истории отношений Ады ЛаБёф и доктора Дрира детективный аспект представляется довольно простеньким [если не сказать примитивным]. Расследование оказалось быстрым и прямолинейным не в последнюю очередь из-за явной переусложнённости сценария, выдуманного любовниками, не имевшими ни малейшего криминального опыта. Настоящий убийца-грабитель, вздумай он убить инженера ЛаБёфа, не стал бы имитировать его исчезновение без вести и обошёлся бы без чепухи, связанной со вспарыванием трупа и распиливанием лодки. Эти детали — даже без учёта вранья Ады ЛаБёф в первые дни после исчезновения мужа — явственно указывали на человека, находящегося рядом с жертвой и стремящегося исказить мотив убийства. Как только правоохранительные органы выяснили, что Ада и доктор любовники, всё моментально встало на свои места. Только люди очень далёкие от сыска и криминального мира могли всерьёз верить в то, что детективы не сумеют разобраться в этом довольно примитивном пазле.

Ада ЛаБёф.

Поэтому данная история представляется познавательной и поучительной вовсе не из-за своего детективного аспекта. Нет, тут интересно другое! Заслуживает особого внимания абсолютный цинизм любовной парочки. Задумайтесь сами — эти люди на протяжении многих лет обманывали своих близких, затем организовали жестокое убийство и приняли в нём живейшее участие, а после разоблачения принялись всё отрицать и даже на пороге смерти не выразили ни малейшего раскаяния в содеянном. Болтовня Ады ЛаБёф о том, что она прощает губернатора — это, конечно же, запредельная наглость. А ведь она причащалась и должна была перед тем покаяться священнику! Понятно, что ни о каком искреннем покаянии не могло быть и речи, священнику она врала так же, как и всем остальным.

Лицедействовал и Юджин Дрир, также нагло и бессовестно, как и его любовница. При этом доктор умудрился продемонстрировать даже большую низость, чем его подруга. Ада, по крайней мере, не пыталась свалить вину на траппера, а доктор Дрир, оказавшись под арестом, моментально взялся обвинять Бидла. То есть тут мы видим не просто душевную низость, но и всякое отсутствие мужества.

Интересная газетная иллюстрация: Ада ЛаБёф в последней попытке спасти собственную жизнь пыталась симулировать сумасшествие, из-за чего казнь была отложена, и приговорённую доставили для освидетельствования в специально подготовленную аудиторию медицинской школы в университет штата. Экспертиза проводилась в присутствии большого количества врачей — люди, которых можно видеть на этой фотографии, не студенты, а врачи. Ада пыталась кричать и отвечать невпопад, то есть вела себя примерно так, как надлежало бы себя вести сумасшедшим в понимании обывателей. Симуляцию, разумеется, врачи раскрыли, констатировали вменяемость пациента и на прощание поблагодарили Аду за интересное представление.

Ввиду того, что любовники так и не дали признательных показаний, о многих деталях задуманной ими комбинации мы не знаем и можем только догадываться. Есть такое сильное подозрение, что через некоторое время после убийства Джеймса ЛаБёфа они планировали избавиться и от жены доктора. Тем изумительнее её преданность мужу, ведь она не отказалась от него даже после вынесения приговора и всячески поддерживала негодяя до последних часов жизни. Что это — недоверие правосудию? христианское всепрощение? бесхребетность? просто глупость? Её преданность так контрастирует с поведением сына, категорически отринувшего отца и, по-видимому, так и не простившего его измену семье.

Но закончить эту заметку хочется всё же не сентиментальными размышлениями о конфликте поколений, а тем, с чего она начиналась. А именно — семейные измены при кажущейся на первый взгляд приятности и допустимости таят в себе не просто зло, а настоящую опасность. Вступая в интимные отношения с чужим мужем (женою), человек попадает в ситуацию, чреватую острыми и неожиданными конфликтами. Причём конфликтами разнообразными, выражаясь метафорически, камень может прилететь не только от обманутой «половинки», но и с другой стороны, откуда именно — не угадаешь. Обманутый супруг может попытаться наказать любовников, но ведь и они сами могут попытаться избавиться от супруга [как это произошло в случае ЛаБёф и Дрира]. Сложная ситуация может повернуться самым неожиданным образом, и даже очень спокойные и миролюбивые люди могут решиться на непредсказуемые и опасные поступки.

Затевая такую интрижку, следует хорошенько задуматься над тем, следует ли рисковать своим спокойствием и благополучием ради плотских утех? Стоит ли это начинание возможных последствий? И лишь ответив на этот вопрос и хорошенько взвесив тяжесть возможной расплаты, пускаться в сексуальную авантюру.

Либо не пускаться…