Пунктир

Алексей Покровский

«Пунктир» – это собрание коротких воспоминаний, случаев из жизни автора, рассказиков о неожиданных коротких встречах с разными людьми – продолжение книги «Осколки».Автор с легкой иронией описывает то, что он видел, что отражалось в его памяти. Книга не претендует на серьезные воспоминания и очень легко читается.Во второй части книги описываются путешествия в разные страны.Рис. Максима Покровского.

ЧАСТЬ 3. РАБОЧИЕ МОМЕНТЫ

Профессионализм

Это было давно. Как-то был я в малознакомой компании на дне рождения. И вот в некоторый момент времени одна женщина попросила включить телевизор, так как по нему должны были показывать концерт приезжей зарубежной певицы.

Это ужасно, когда в гостях включают телевизор, и все, не смотря ТВ, стремятся перекричать его.

Когда титры кончились, эта гостья выключила телевизор. Но минут через 30 она опять его включила — там шли заключительные титры.

Оказалось, что эта женщина работала на телестудии и создание титров было ее работой.

Деревянное зодчество

Очень давно поехал я в большой город в уважаемый институт на конференцию. Оформляя пропуск, я увидел за проходной демонстрационный зал, где стояла большая новая ЭВМ. Получив пропуск и пройдя в проходную, я подошёл к этой ЭВМ. Каково же было мое удивление, когда я увидел, что это прекрасно сделанный деревянный макет.

И правильно. Посетители института, включая приезжее начальство, получив пропуск, обычно идут сразу по своим делам, мельком взглянув на современную вычислительную технику.

Любопытная история

Когда в середине 70-х годов я готовил к печати второе издание книги «Алгоритмы управления роботами-манипуляторами», редактором у меня был очень пожилой интеллигентный человек. Он жил далеко от центра и не мог ездить в издательство «Машиностроение», поэтому мы работали у него дома.

Работа с ним доставляла мне большое удовольствие, поскольку, закончив редактирование, мы отводили душу в разговорах. Говорил в основном он, так как ему было что рассказать. Жаль, что тогда я не записал его рассказы. Сейчас у меня в памяти остался только один эпизод, который я помню не очень точно.

Ещё до революции отец (?) моего редактора преподавал математику в гимназии какого-то провинциального города. Однажды к нему пришёл деревенский мальчик проконсультироваться по математике. К большому удивлению преподавателя мальчик показал глубокие познания в области математики, но вот обозначения были совершенно несовременными.

Оказывается, в своей глухой деревне на чердаке своего дома мальчик нашёл старинный учебник математики (не арифметики) и изучил его.

К сожалению, на самом интересном месте эта история заканчивается, поскольку я не помню ее продолжения.

Защита диссертации

Одна моя знакомая написала под руководством профессора В. И. Варшавского чисто математическую диссертацию. Результаты диссертации должны были подтверждаться каким-нибудь промышленным применением. Поскольку в диссертации исследовались вопросы оптимального управления, было решено использовать результаты для управления сверлильным станком с автоматическим управлением.

В обычном станке с ручным управлением патрон со сверлом неподвижен, а плата, в которой сверлится отверстия, перемещается. А в станках с автоматическим управлением наоборот — плата неподвижна, а патрон со сверлом перемещается.

И вот сама защита диссертации. Все идёт прекрасно. Начались ответы на вопросы. Тут выходит немолодой мужчина и говорит, что диссертант не понимает, как работает сверлильный станок, ведь патрон со сверлом всегда неподвижен.

Диссертантка растерялась, когда солидный мужчина утверждал, что она не права.

Я не собирался выступать, но услышав мнение этого человека, вышел и сказал, что диссертант абсолютно прав, а выступающий не в курсе дела.

Защита прошла успешно. После неё ко мне подошел В. И. Варшавский и сотрудники кафедры. Они в один голос стали меня благодарить за моё выступление. Я ничего не понял и поинтересовался, в чем дело.

Оказалось, что выступавший был профессор, которого многие члены ученого совета терпеть не могли, но выступать против него они не хотели, я же этого не знал и вообще был чужим человеком.

Былое

Наверняка ещё есть люди, помнящие компьютеры класса PDP-11 (СМ-1420). А помните съемные диски диаметром примерно полметра?

Так вот нам нужно было передать из Ленинграда в Москву программное обеспечение, записанное на таком диске.

Зная сложности проноса чего-либо через проходную закрытого НИИ, заранее оформили разрешение на внос диска с последующим выносом.

Однако охрана на чеку. Несмотря на разрешение, вынести диск не разрешают. Тогда начальник охраны позвонил начальнику I отдела и сказал:

— Тут специалисты из Ленинграда хотят вынести из нашего предприятия диск.

— Хорошо. Принесите мне диск, я его ПРОСЛУШАЮ и, если там нет ничего секретного, разрешу вынести.

А тогда у широких масс в понятие диск входили в основном только граммпластинки.

Я уже не помню, как думали прослушать диск с программным обеспечением, но диск благополучно вынесли.

Из очень давнего

Происходит обучение конструкторов работе с компьютерами. Конструкторы привыкли работать за кульманами с карандашом и ластиком. А тут надо нажимать непонятно какие клавиши.

За компьютером сидит конструктор, я стою рядом и подсказываю, что нужно делать. Этап работы выполнен, нужно сделать последний шаг.

— А теперь выходите, — говорю я.

Конструктор поднимается со стула и собирается уходить.

— Да нет, не Вы выходите, а выйдите из программы, — говорю я.

Не мог же я быть таким невежливым.

Наука и водка

Каунас. Конференция по вычислительной технике.

Доклад делает известный учёный.

По ходу доклада ему надо привести ряд известных чисел.

Он пишет первое число — 2,87.

Затем, чтобы оживить выступление, просит зал назвать следующее число.

Голос из зала — 3,12.

В зале оживление, кто-то выкрикивает следующее число — 3,62.

В зале смеются, докладчик не понимает почему.

Взглянув на написанные на доске числа, он понимает шутку, смеётся и стирает ряд этих чисел.

Дело в том, что этот ряд чисел представлял собой ряд цен на водку.

То ли правда, то ли апокриф

80-е годы прошлого столетия. Молодой специалист пришёл устраиваться на работу. В отделе кадров ему дали для заполнения личный листок по учету кадров.

Первые вопросы были понятны — фио, год рождения и пр.

Но последующие вопросы вызвали недоумение.

Например, был ли автор и его родственники в плену, проживали ли они на оккупированных территориях, есть ли родственники за границей и т. п.

А как можно было ответить на эти вопросы, если и молодой специалист, а и его родители родились после войны?

А ларчик открывался просто. Личные листки по учету кадров текущего образца закончились, и новые ещё не подвезли. Поэтому и использовали сохранившиеся старые послевоенные образцы.

«Герой труда»

Помню, в студенческие годы отправили нас летом на мелиорацию на Карельский перешеек.

Система мелиорации у финнов была, но все прорытые ими каналы заросли кустами и деревьями. Наша задача была их вырубить.

(Через несколько лет я приезжал в эти места, все заросло, как и прежде).

Так вот как-то я немного порезал руку, и в этот день был освобождён от работы. И именно в этот день к нам приехала молоденькая девочка-корреспондент ленинградского радио. Поскольку я был свободен, то сопровождал ее, показывая и рассказывая о нашем житьё-бытье.

Примерно через месяц я случайно услышал по радио очень оптимистичный репортаж этой девочки о нашей мелиорации.

Неожиданно я услышал и о себе. Вот, что примерно было сказано: «Алексей Покровский сильно порезал руку. Но он не поехал домой, сказав, что, несмотря на рану, останется работать.»

Так я мог гордиться, что обо мне сказали по радио, как герой рассказа Чехова, о котором написали в газете, что он попал под лошадь.

Нарушитель закона (воспоминания об СССР)

Я в командировке в Горьком (Нижнем Новгороде). Живу в гостинице. Все у меня есть: и кипятильник, и чай, и что-то к чаю. А вот сахара нет. В магазинах он продаётся только по талонам, которых у меня, естественно, нет. Да и надо-то мне всего две ложки.

Пошёл я в магазин и попросил продавщицу продать мне 50 граммов сахару без талонов. Я ожидал отказ.

Как же можно нарушить закон!!!

Но продавщица все же нарушила закон и продала мне просимое мною количество сахара.

Вот какие хорошие бывают нарушители закона.

Ох уж эти книги!

Знаменитый английский писатель Уильям Голдинг, лауреат Нобелевской премии 1983 г в 1939 г начал преподавать английский и философию в Бишоп-Уордсвортс-скул в Солсбери.

В 1964 г он опубликовал роман «Шпиль». В нем прототипом собора был как раз собор в Солсбери.

Так вот я думаю, что известные Петров и Боширов после прочтения этого романа и захотели увидеть шпиль этого собора. Правда, они постеснялись сказать, что читали этот роман.

Переименования

Как-то в начале горбачевской перестройки был я в одном крупном городе. А тогда шла череда переименований улиц — избавлялись от советского прошлого.

И вот в этом городе для облегчения ориентирования на домах висели таблички со старыми и новыми названиями улиц. Например, на доме висели одна под другой таблички «улица Иванова», «улица Петрова».

Приезжим сложно было узнать, какое название новое, а какое старое.

Искусство рисования

Это было, когда отсутствовали в качестве пропусков магнитные карты. Проход на режимные предприятия всегда осуществлялся по пропуску с фотографией. Пропуск обычно помещался в прозрачный пластиковый футляр.

Некоторые несознательные мужчины возвращались из отпуска с отросшей бородой. Поскольку они (мужчины) не собирались носить бороду всегда, возникала некоторая неприятность. Либо надо было менять пропуск, что хлопотно, либо сбривать бороду.

Но голь на выдумки хитра. На пластиковом футляре к фотографии пририсовывалась борода. С таким пропуском человек ходил до тех пор (месяц-два), пока ему хотелось носить бороду. Затем нарисованная на пропуске борода стиралась и все восстанавливалось.