Кровь Достойных. Бастион Восточный

Алексей Петрович Гапоненко, 2023

Верус перелистнул ещё одну главу новой жизни. Триозёрье осталось позади, впереди раскинулись восточные земли Воргосской Империи и бастион Восточный – оплот Императора среди степей и главный камень преткновения соседнего Ритоса.Новые друзья и новые враги, нескольких он уже нашёл. Культ древних Сущностей раскинул свои сети, и в них уже попалась банда Сизого Кого, но правда ли они враги? А может настоящий враг всё это время сидел глубоко внутри?Демон вновь спас его, но, как и прежде, остались шрамы. И ладно тело, но как дела с душой? Верус должен узнать, что на самом деле стоит за ритуалом Пробуждения и кто такие Пробудившиеся. Возможно, в этом помогут культисты, кто знает?

Часть первая — Бастион Восточный

Глава 1 — Капитан Орло

Главные ворота бастиона Восточного блестели на солнце. Толстые, чёрные решётки, весящие не одну сотню килограмм, подняли до середины, позволяя пешим свободно проходить под ними, но мешая любой повозке или всаднику. Солдаты, сторожившие их, скучали на посту, изредка перекидываясь короткими шутками или обсуждениями снующих мимо них крестьян.

Село, раскинувшееся вокруг бастиона, только просыпалось. Урожай уже убрали, повседневные дела постепенно смещались с утра на середину дня и вечер. На улице стояла непривычная тишина. В такой ранний час большинство людей ещё дремало, закрыв ставни. По улицам бродили лишь хозяйственные женщины, решившие затеять стирку или набрать воды в колодце, попрошайки, всегда появляющиеся рядом с солдатами, и занятые на работах в бастионе работники, единственные селяне, кому позволялось входить внутрь.

Верус въехал в село с севера, обогнул бастион по одной из широких дорог, не желая светиться среди солдат, и оказался на южном выезде. Заведя лошадь в яму, привязал в стойле и снял поклажу, погрузив на плечи. Выйдя из-под навеса, охотник поприветствовал показавшегося из здания лысого старичка, у которого и брал коня неделю тому.

— А ты и вправду молодец, юноша, — кивнул ямщик. — Лошадку привел даже раньше, чем договорено было. Идём, верну тебе задаток.

— Работа сделана, что же мне её держать-то? Не привык на лошадях ездить, да и дороговато, — улыбнулся в ответ охотник и зашёл в яму следом за стариком. Получив часть своих монет обратно, вышел на улицу. Холодный ветер трепал капюшон, а мысли были как никогда свежи. История с Кого и его сокровищами завершилась. Плечо оттягивал мешок, наполненный разнообразным оружием, которое следовало сдать местному кузнецу или солдатам бастиона. Пусть оно и не представляло особой ценности, но не пропадать же добру культистов и разбойников? Тем более, когда конь был под рукой.

Настроившись на позитивный лад, охотник смело зашагал в сторону центра села, ближе к высоким стенам, виднеющимся из любой точки. Низкие домики крестьян никак не могли закрыть от взгляда серьёзные укрепления, возведённые в стародавние времена.

Оставшиеся зимовать птицы, устроились на пиках и крестах, украшающих стены, греясь на солнышке. Жизнь вокруг шла своим чередом. Ей было плевать на мысли и чаянья отдельно взятого парня, и он отвечал ей тем же.

Быстро шагая по узким улочкам, Верус вскоре оказался перед неприметным домом, единственным отличием которого от прочих была огромная печная труба, выходящая из пристроя, и вывеска с накарябанной наковальней и молотом. Обогнув дом, охотник подошёл к пристрою, двери которого оказались распахнуты, внутри разносился тяжёлый звон железа.

Кузнец явно остался равнодушен к наступлению осени и, как и всегда, встал рано, начав нехитрую работу по обработке парочки заготовок серпов. В отличие от селян, работающих на полях, ему не полагалась часть урожая, а семью чем-то кормить надо. Но он не жаловался, по правде сказать, имел гораздо больше, чем большинство соседей, этому же учил и двух сыновей. Мелкие сорванцы помогали ему этим утром. Где подержать, где принести, да и мехи сами собой пламя не раздувают. Один из мальчишек оказался тем, кто первым увидел подошедшего к распахнутой двери незнакомца.

— Отец, взгляни, — сказал он, убирая со стола окал.

Кузнец на мгновение отвлёкся от работы, повернув голову. Увидев входящего, ухмыльнулся. Он не был удивлён — давно ждал этот момент. Караван из Синего ручья прибыл неделю как, и в селе не осталось никого, кто бы не знал о двух рыцарях Справедливости и умелом охотнике в зелёном плаще и капюшоне, а именно такой и пришёл нему сегодня:

— Светлого утра тебе, охотник.

— Благословение Штормака твоему делу, кузнец. Готовишься к празднеству? — добродушно поздоровался Верус, остановившись у входа и осматриваясь. Заметив это, вспотевший от жара отец двоих сорванцов махнул рукой на кривой табурет у стеллажей, чем гость тут же и воспользовался, расположившись и скинув тяжёлый мешок на выложенный камнями пол.

— До недели Бурь и Огней ещё полмесяца, да и какая тут подготовка. Весь год тружусь, это ли не подношение для пылкого Штормака? — громко произнёс кузнец, окончательно откладывая начатую с полчаса назад заготовку. — С чем пришёл? Заточить что или, может, купить меч желаешь?

— Нет, тут скорее продать, — с этими словами парень толкнул ногой мешок, повалив его. На каменный пол выскользнули три меча в ножнах и край чего-то, плохо угадываемого. — Разжился тут разбойничьими игрушками. Посмотришь?

— Хо-о! — протянул кузнец, вставая. — Поглядим-поглядим… — подойдя ближе, он нагнулся, подхватив мешок с пола, и раскрыл его. Несколько мгновений мастер внимательно изучал содержимое, в итоге заинтересовавшись тонким длинным кинжалом. Тот был украшен витиеватой резьбой по рукояти и выглядел действительно дорого: — Вот этот не возьму, больно уж красив, из местных никто не потянет, да солдатам такое и ни к чему. Разве что офицер какой, но всё равно… больше мороки, чем выгоды. Сколько хочешь? — поднял он голову к гостю.

— За мечи по пять серебряных, ножи по два, топор и та странная штука на шнуре по три.

— Кстати, кстати, — кузнец засунул руку в мешок и выудил на свет тонкое остриё. — Филутию тоже не возьму, умельцев тут нет, чтобы с ней ходить, а мне она ни к чему, разве что переплавить, хотя нет… — на мгновение он задумался, рассматривая оружие более пристально, но в итоге всё же заключил: — Нет, не возьму.

— Хорошо, тогда весь мешок пойдёт за тридцать серебряников, и можешь забрать эту штуку, мне она тоже не нужна. Считай, подарок к грядущему празднику.

— Что же, за это спасибо, — хохотнул кузнец, забрасывая филутию обратно в мешок. Затем он кинул расписной кинжал охотнику, тот легко поймал его и быстро спрятал под полой плаща. Мастер же подозвал одного из сыновей и что-то прошептал ему на ухо. Пацанёнок кивнул и мигом вылетел из кузни вместе с мешком. Кузнец вновь взглянул на Веруса и объяснил: — Сейчас вернётся с деньгами. Сам-то ничего не желаешь? Может, чем помочь могу?

— Нет, — коротко ответил охотник, поднимаясь с табурета, но подумав всё же добавил, — если что понадобится, обязательно загляну.

— О! Так ты не уходишь? — удивился мужчина. — Я думал, с делами закончишь и дальше в путь. Обычно ваши у нас не задерживаются, все как один в Голубую гладь едут.

— Голубая гладь? — переспросил озадаченный парень. Он никогда не слышал подобного названия.

— А, ну, то есть Пуле-Чангонг, — отмахнулся кузнец, — не люблю я все эти саламские словечки. Коли победили, так и города стоило по-нормальному называть. Что это такое «Пулечонги» да «Донгянги» всякие? Тьфу! — сплюнул он на камни. — Язык сломаешь.

В ответ Верус лишь усмехнулся, в этот момент как раз вернулся пацан с туго набитым мешочком, подвязанным красной лентой. Передав его отцу, он важно прошествовал к меху, вновь занявшись раздуванием пламени. Кузнец открыл мешочек и быстро пересчитал монеты, после чего отдал их новому владельцу. Тот лишь взвесил награду в руке и удовлетворённо кивнул:

— Успехов в работе, кузнец, прощай.

— И тебе, парень… и тебе.

Выйдя на улицу, Верус задумался чем же ему заняться дальше. Его карман непривычно оттягивала огромная куча монет, которую прежде он и в глаза не видел. Из-за чего на краю молодой души вспыхнуло пламя страстного желания прямо сейчас пойти в ближайшую таверну или постоялый двор и накидаться там до потери сознания. Пусть демон внутри утонет в медовухе!

Однако у молодого охотника была и вторая цель. Рыжеволосая девушка, раненая и беспомощная. Не то чтобы он собирался как то использовать это, но та явно скучает в застенках бастиона, а это значит, что навестив её в такой момент, он выиграет пару очков. В конце концов, разум возобладал и наш герой направился прямо к главным воротам бастиона. Дама всегда должна быть на первом месте, не так ли?..

Напиться можно и вечером.

***

Двое стражников у ворот спокойно беседовали о волшебном умении их старшего офицера пить, не пьянея. Хоть один из них и делал всё, чтобы сменить тему, ведь именно он проиграл почти месячный заработок, поставив против упомянутого выше офицера. Все в гарнизоне мусолили это уже вторую неделю. А он просто недавно перевёлся из Пуле-Чангонга. Откуда ему было знать, что есть такие дерьмовые люди как офицер Маркус? Пить и не пьянеть! Богохульство какое-то!

Вдруг в их поле зрения вошёл странный зелёный силуэт. Отвлёкшись от разговора, оба посмотрели на него, мгновенно узнав в пришельце ставшего известным в округе охотника, что первым обнаружил открывшуюся на днях Чёрную Язву и лично прикончил Сизого Кого.

— А вот и Ксаплам собственной персоной, — толкнул левый стражник напарника.

— Кажется, Витька ставил, что мы его больше не увидим.

— Ага-ага, идиот. Просрал десятку, надо будет его обрадовать, — усмехнулся солдат, но затем как-то разом посерьёзнел и обратился к остановившемуся перед ними герою. — Ты же знаешь, что внутрь никого не пускают?

Охотник кивнул в ответ, но остался стоять на месте.

— Что думаешь особенный? Так вот я тебе ска…

— Стража! Смирно! — громогласный крик оборвал речь, заставив обоих солдат вытянуться по струнке. Из-за ворот медленно вышел высокий мужчина в офицерской форме, о чём говорили особые жёлтые манжеты. Высоко задрав подборок, он прошествовал к не смевшим шелохнуться стражам и, не снижая громкости, продолжил: — Чем слушали на построении два дня назад? Какой приказ отдал капитан?

Оба бравых воина нервно переглянулись. Они совершенно не догадывались, о чём могла идти речь. Два дня назад — почти что вечность, когда ты занят монотонной работой и единственным развлечением являются вечные споры и пари. О чём же им мог говорить капитан?

— Что молчим? Не помним?

— Прошу простить, офицер Маркус! — чётко выкрикнул правый стражник, ударив себя в грудь. — Не могу помнить!

— А ты? — скосил острый взгляд на второго офицер.

— Никак нет, сэр! Был занят на работах, на построении не был!

Услышав такое, первый солдат изменился в лице. Он уже видел, как Маркус отрывается на нём, а хитрый напарник остаётся безнаказанным.

— Шаг в стороны! — отдал приказ офицер. Стражники синхронно расступились, оказавшись по краям ворот. Маркус же шагнул вперёд, остановившись перед Верусом. — Ксаплам, верно?

— Да, — кивнул тот, едва не запамятовав собственное выдуманное имя, — это я.

— Отлично, насколько я слышал, хотел войти в бастион? По какому вопросу?

— Навестить рыцаря Справедливости, Джулию, — честно ответил парень, пожав плечами.

— Вот как… что же, — как-то странно протянул офицер, развернувшись в пол оборота. — Следуй за мной, — он махнул рукой и быстрым шагом вошёл в ворота, но вдруг притормозил и бросил через плечо, — а ты, воин, зайди ко мне после дежурства, получишь исправительные работы, чтобы в следующий раз лучше слышалось!

Верус бросил на поникшего солдата смеющийся взгляд и последовал за офицером, не отставая ни на шаг. Сначала он хотел идти молча, но любопытство его бы сожрало.

— Почему вы решили впустить меня?

— А, это… слышал, я говорил про приказ капитана?

— Да.

— Орло, наш капитан, приказал найти тебя и привести к нему. Желает беседовать с героем, — Маркус эффектно взмахнул рукой, подчёркивая свои слова. Вообще мужчина выглядел на удивление элегантно для солдата и даже офицера. Если бы охотник не знал, с кем говорит, подумал бы что это ещё один высококровный говнюк. В общем-то, это не было исключено, так как офицерские должности довольно часто доставались отпрыскам мелких князей и дворян.

— Вот оно что, значит, мы идём к нему? — спросил Верус, внимательно осматривая внутреннее убранство бастиона. Вокруг сновали облачённые в доспехи воины и деревенские носильщики с работягами. Высокие стены изнутри были увешаны лестницами и прибитыми навесами. Две массивные каменные лестницы также вели на башни, тогда как в самом дворе расположились стойла полные лошадей и множество палаток, в которых размещались дежурившие сегодня стражники. Они сидели за длинными столами, некоторые лежали, но все как один были готовы в любой момент сорваться с места и вступить в бой. Мечи, топоры и копья были под их рукой, а доспехи прикрывали тела.

— Разве это не удача для тебя? — ответил вопросом на вопрос офицер, обернувшись прямо на ходу. — Познакомиться с самим капитаном Орло. К тому же ты ведь попал внутрь, — его лицо отразило туманный намёк, — разве не этого и хотел?

— И правда, настоящая удача… — тихо произнёс Верус, закатив глаза в тени капюшона. Благо собеседник не мог этого видеть.

Спустя минут десять, преодолев несколько крутых каменных лестниц и коридоров с бойницами, пробитыми в стенах, оказались едва ли не в самой высокой точке древнего бастиона перед крепкой, оббитой железом дверью. Два стражника в полных доспехах, скрипучих, но надёжных, повернулись к Верусу и офицеру Маркус, почти одновременно топнув правой ногой и встав в стойку. Гулко ударили железной перчаткой по нагруднику.

— Светлый день, офицер Маркус! — гаркнули оба, что аж в ушах зазвенело. В ответ на это провожатый Веруса тоже поднёс правую руку к груди и отвёл в сторону, слегка кивнув:

— И вам света, ребята. Капитан у себя?

— С полчаса как, офицер, — ответил правый стражник, расслабляясь и опуская руку.

— Это, — мужчина изящно указал на Веруса, — охотник, которого капитан хотел видеть. Доложите, что я привёл его.

— Рад служить! — с этими словами стражник грузно развернулся и почтенно постучал в дверь. После третьего удара, чуть толкнул её и, отворив, прошёл внутрь. Последним, что удалось расслышать Верусу, было: — Достопочтенный капитан, к вам по… — затем дверь с громких стуком железа о камень захлопнулась.

Хмыкнув, охотник перевёл взгляд на оставшегося стражника. Тот выглядел глупо. Массивные доспехи придавали ему грозный вид, но так могло показаться лишь новичку. Верус же прекрасно видел насколько нарушен баланс. Мужчина явно обладал даром крови, раз мог спокойно выдерживать такой вес, однако ни о какой грации и ловкости говорить не приходилось. Судя по потному лицу и тяжёлому дыханию, что он безрезультатно пытался скрыть, доспехи были слишком тяжелы. Они, конечно, же защищали почти от любой физической атаки, что мечом, что топором, даже копьём не получилось бы пробить, слишком сильно скошены углы, множество граней и покатых частей. Вот только стражник легкая мишень для магии.

— Эти доспехи зачарованы или укреплены?

Маркус, услышавший вопрос, развернулся вполоборота и смерил охотника взглядом, а после немного презрительно усмехнулся и ответил:

— Конечно, они зачарованы, охотник. Почему спрашиваешь?

— Просто подумал, как легко бы мог прикончить бедного мужика, даже меча не вынимая, — ответная улыбка оказалась презрительнее офицерской, — но раз додумались зачаровать, то… — он примирительно поднял руки, словно сдаваясь, — вопросов нет.

Стражник нахмурился, но ничего не сказал, офицер же слегка приоткрыл рот, сверкнув на удивление светлыми зубами. В его-то возрасте! Тридцатилетним везло, если оставалась хотя бы половина. Кто-то потратил немало снадобий на себя любимого.

— Никак не пойму, ты слишком самонадеян или попросту глуп? Говорить такое на земле Императора. Что если бы я воспринял это оскорблением армии его императорского величества?

— У меня бы стало меньше причин задерживаться здесь? — пожал плечами охотник.

Офицер был шокирован таким ответом и хотел уже что-то добавить, но громко скрипнула дверь и отвлекла его, в коридоре вновь появился первый стражник. Оставив дверь открытой, он отошёл в сторону, освобождая место для прохода:

— Капитан примет вас, офицер. Вместе с охотником, но ему необходимо сдать оружие.

— Естественно… — лицо Маркуса расплылось в довольной улыбке, — кажется, тебе придётся на время разоружиться, охотник. Видишь, иногда стоит попридержать свой язык, ведь никогда не знаешь, что произойдет в следующую минуту.

Второй стражник приглушённо хмыкнул в железный воротник, прикрывавший его шею и челюсть. Верус скосил на него острый взгляд и приподнял полы плаща. Трое мужчин, стоявших перед ним, потеряли дар речи. Первым опомнился офицер, невесело рассмеявшись:

— Ты полон сюрпризов, охотник. Зачем тебе столько оружия? — его взгляд перепрыгивал с кинжала на колотушку, меч и смотанную верёвку на бедре парня, в голове, тем временем, всплывали всё новые и новые вопросы. Рассказы рыцаря Справедливости об их сопровожатом теперь не казались такими уж надуманными. Сумасшедший мальчишка и вправду был вооружён до зубов. Маркус не мог придумать применения в бою даже половине всего оружия, что буквально увешивало охотника.

— Звери и твари бывают разные, господин офицер. Иногда мне нужен нож, — с этими словами охотник расстегнул перекрещенные ножны и скинул с себя метательное оружие. — Иногда требуется приложить кого-то крупного покрепче, — колотушка оказалась в руках у правого стражника, и тот начал с интересом рассматривать странное оружие. — А иной раз и вовсе поймать кого-то прыткого, — Верус протянул второму стражнику болас, после чего выдернул кинжал и меч, предусмотрительно не разворачивая лезвиями к людям. — Ну, а об этих парнях и говорить не буду. Меч, он и в Кхуртских взморьях меч, да и кинжал тоже.

Оказавшись перед мужчинами совсем без оружия, парень повернулся, показывая, что не припрятал на спине ничего острого и способного вскрыть глотку, после чего вновь посмотрел на стража, про доспехи которого говорил:

— А что касается моих слов, я по-прежнему мог бы убить тебя, если бы доспехи не зачаровали, — мужик явственно сглотнул, бросив быстрый взгляд на офицера, от чего Верусу захотелось рассмеяться, но вместо этого он закончил, — магия не требует оружия. Наша с тобой кровь прекрасно справляется сама, вот я о чём, если ты до сих пор не понял.

На этом разговор закончился. Странно задумчивый офицер первым прошёл через раскрытую дверь, жестом приглашая охотника следовать за собой. Когда дверь за ними захлопнулась, стражники переглянулись:

— Про что это он болтал? Я пропустил? — отходивший докладывать солдат был заинтригован, но его напарник оказался совсем не в духе, чтобы отвечать. Пробубнив какую-то ругань, махнул рукой и уставился в конец коридора, никак не реагируя на вопросы товарища.

***

Капитан Орло оказался худым, подтянутым… стариком? Нет, это слово совсем не подходило энергичному мужчине чуть за сорок, что встретил Веруса за дверью. Просторный кабинет, с массивным столом и множеством стульев, казался на его фоне холодной, безжизненной пещерой. Седина, тронувшая короткую бородку и бакенбарды, на удивление придавала образу воина почёт. Одного взгляда хватило, чтобы проникнуться к нему уважением, хотя Верус не считал себя доверчивым человеком. Тем не менее, когда капитан бодро прошагал навстречу, встав из-за стола, что-то внутри охотника расценило приближающегося человека как угрозу. Кожа против воли покрылась мурашками, а по спине пробежал холодок.

— «Какого дьявола?!» — мысленно выругался Верус, пытаясь унять трепет и дрожь, а капитан уже стоял прямо перед ним. Поприветствовав офицера стандартным ударом в грудь и отведением руки, он повернулся к нему и теперь внимательно изучал, будто что-то для себя решая. Худое лицо с едва заметно обвисшей кожей и длинными морщинами, пересекающими её повсюду, замерло в интересе, а охотник всё никак не мог сбросить оцепенение.

— «Почему я боюсь его? Что за придурь?» — мысли едва шевелились в голове, пока Верус старался собрать всю волю в кулак. Он испытывал подобные чувства прежде. В тот самый раз… Кровь на её руках… Божественный глас и удар… Те же самые чувства поднимались из самых глубоких, потаённых мест его души, о которых он и не догадывался прежде.

Холодный пот выступил на лбу, а взгляд странных, зелёных глаз капитана всё никак не желал отпускать его собственный. Древний воин словно испытывал его каким-то жутким только ему ведомым способом.

Наконец, Верус сумел полностью взять себя в руки. Чудовищным усилием воли он заставил собственную руку двигаться. Медленно, но верно палец лёг на жертвенное кольцо и стоило этому произойти, как всё давление пропало. Капитан расплылся в широкой искренней улыбке и неожиданно хлопнул его по плечу, от чего Верус едва не порезал палец. Офицер слева от него отшатнулся и припал к стене. Удивлённо посмотрев на него, охотник раскрыл рот в немом вопросе, он совсем не понимал, что только что произошло, но древний воин ответил на незаданный вопрос:

— Извини за это, Маркус. Я знаю, что ты тяжело переносишь мои владения, но уж больно мне хотелось проверить мальца. Ну что, прощаешь старика?

Его весёлый грузный бас и широкая улыбка совершенно не вязалась с морщинистым лицом, которое явно видело столько тьмы и боли за долгую жизнь, что некоторые, кто послабее, не выдержали бы и половины. А этот словно отрицал само понятие старости. Стоя, высоко подняв подбородок и выпрямив спину, он по-отечески похлопал по плечу и офицера. Тот отнекивался и говорил, что всё нормально, однако бледное лицо и покрасневшие глаза выдавали его с головой. Верус понял, то, что произошло минутой ранее, было не только между ним и моложавым стариком, офицер тоже попал под воздействие.

Владения? Так назвал этот феномен капитан, но Верус никогда прежде не слышал об этом. Орден давал исчерпывающее образование своим подопечным. С теми, кто доходил до седьмого года, вовсе начинали обращаться как с молодыми высококровными. Ещё бы, будущие маги крови должны научиться всем премудростям, как боя, так и жизни среди политиков и дворян. И пусть к девятому кругу учёба превращалась в сущий ад из сплошных тренировок «магического тела» и способности крови проводить огромное количество дара, но их тоже можно было понять. Чем ближе ученик к заветному десятому кругу, тем меньше ордену нужна его голова. Лишь тело и кровь, что будет подарена Божественному духу. Жаль, что сам он понял это лишь в конце.

— Проходи, присаживайся, где тебе удобно, Ксаплам, — слова не сразу дошли до сознания Веруса. Едва заметно дёрнувшись, он поднял взгляд. Всё вокруг изменилось. Офицер куда-то пропал, а капитан уже сидел на широком деревянном стуле за своим столом. Сколько пролетело времени? Он что так и стоял как истукан посреди прохода?

— «Идиот! — обругал себя охотник. — Не отвлекайся и сосредоточься на деле!»

— Да, конечно, — выдавил он из себя и подошёл к столу. Взявшись за спинку ближайшего стула, отодвинул его, но так и не сел. Мысли всё ещё вращались вокруг непонятного феномена, а рот помимо воли произносил слова: — Что это было?

Отмеченный сединой воитель, внимательно наблюдающий за ним, склонил голову к плечу, прищурившись:

— Скажем так, я неслучайно занимаю должность капитана бастиона Восточный. Когда учился в Ордене, слышал небось о Пробудившихся — счастливчиках, прошедших все десять лет обучения и принявших Божественный дух?

Вместо ответа, Верус резко кивнул, всё же заняв стул:

— Я один из них.

— «Орло… какой же я дурак… Конечно, это тот самый Орло — огненный бич восточных степей. Он стал капитаном, с тех пор как я последний раз слышал о нём».

— Вы стали капитаном, мои поздравления, — Верус склонил голову. — Теперь я вспомнил о вас, прошу прощения, что не догадался сразу.

— Полно, — отмахнулся капитан. — Я и прежде не нуждался в почестях, что уж говорить о дне сегодняшнем. Времена моей славы давно в прошлом, не мудрено, что такой молодой парень, как ты, мог забыть о старике Орло! — хитрый прищур придал лицу древнего воителя едва ли не молодецкий запал, от чего Верус опешил ещё больше.

Этот человек поражал его, выбиваясь из своей роли, возраста и положения, как только мог. Один из старейших Пробудившихся в Воргосской Империи. Былой соперник отца нынешнего Императора и, собственно говоря, учитель Корво владению Божественным духом. Охотник полагал, что такой известный и сильный воин давным-давно сидит в столице и учит подрастающие поколения рыцарства или просто наслаждается привилегиями Пробудившегося среди шелков, пуховых перин и молодых дев, готовых выполнить любую прихоть старика, но всё оказалось совершенно иначе. Древний воин сидел в собственном кабинете бастиона Восточный, посреди степей и засаленных доспехов. Изредка заставляя молодых офицеров бледными выбегать на свежий воздух, одной лишь аурой. Об этом он и решил спросить:

— Это была ваша аура? Неужели такое возможно?

— Хо-о… Интересуешься чужой силой, парень? — откинулся на спинку стула капитан.

— Впервые вижу подобное, честно говоря. Я и сам не промах, знаете ли. Не первый год охочусь…

— Знаю-знаю… Как, по-твоему, с чего бы мне приглашать тебя к себе? Я наслышан об охотнике, сумевшем подойти к новорожденной Эйко’Ульчерис и вернуться целым и невредимым обратно. А судя по тому, какую панику развели вокруг этой язвы, ты не врал.

Некоторые детали встали на свои места, и Верус кивнул, осознав, что мог бы и догадаться. Человек, сидящий перед ним, знал о нём всё, что когда-либо кто-то знал о Ксапламе. В душе парень усмехнулся, охотник Ксаплам становился известней день ото дня, а бедный Верус прозябал в забытье. Лишь посланники Ордена и Императора знали о его существовании и страстно хотели доставить во дворец. Но ни одна из эмоций не отразились на его лице.

— Какой у тебя круг, охотник? — без обиняков спросил пожилой воин, опустив руки на стол.

— Шестой, — без запинки ответил Ксаплам. Он даже не врал, ведь придуманная личность имела именно этот круг, и Верус не собирался выходить за её рамки где-либо на глазах у свидетелей.

— Хм-м… — капитан поднёс руку к подбородку и задумался о чём-то своём. — Не слишком большой. Скажу прямо, я ожидал, что ты как минимум камнеед.

— О! Что вы, нет! Я не могу поглощать Скверну напрямую, лишь эликсирами, — Ксаплам отрицательно помотал головой и продолжил, словно извиняясь. — Да и стал бы кто-то из них становиться охотником, когда можно занять хорошенькую должность среди корпусов его высочества Императора? Я бы не стал…

— Да? Из того что я слышал, мне показалось тебе нравится сражаться. Пытаешься убедить меня, что отказался бы от схватки ради… чего? Угрюмых рож и детского плача по утрам? Или быть может вечных собраний по пустякам и заковёрных интриг среди кучки магов крови, что считают себя избранными Богами? Нет, не думаю, парень. Ты либо врёшь себе, либо мне, что хуже, — открытый непредвзятый взгляд остановился на Верусе, вдруг блеснув всей мудростью, накопленной за долгие годы. От чего охотнику стало немного не по себе, будто на краткий миг на нём снова использовали владения.

— Ладно, — он поднял руки в становившемся привычным жесте, — может вы и правы, капитан. Я действительно люблю сражения. Они бодрят.

— Бодрят?! Ха! — Орло тяжело опустил кулак на стол, от чего тот сильно вздрогнул, но на удивление не заскрипел. — Это мне нравится, парень! Никогда не задумывался о военной службе?

— Вы пытаетесь завербовать меня к себе, капитан? — надев маску спокойствия, ответил вопросом на вопрос, Верус облокотившись на стол.

— Да.

От прямолинейного ответа, парень растерялся и вновь упустил инициативу. Древний воитель отказывался помещаться в рамки какого-либо образа, постоянно выбивая сдерживающие границы. То он казался поистине мудрым, то по-мальчишески скором на решения.

— Отказываюсь, — в конце концов покачал головой Верус, — у меня есть свои цели, и служба на его высочество Императора даже под началом такого великого воина, как вы, не привлекает меня.

— Лесть — подруга лжецов, Ксаплам. Не стоит испытывать её на мне.

— Уважение к воину, выбравшему сражения заковёрной возне во дворце — моя правда, а вовсе не лесть.

— Думаю, ты бы сумел научить их кое-чему, парень, но да ладно. Мы достаточно отвлеклись от дел.

— «Теперь переходим к настоящей причине моего нахождения здесь, капитан?» — и вслух: — Как скажете, капитан, ведь это вы позвали меня.

— Да, и не просто так, уж поверь. У меня есть к тебе важный вопрос, ответишь на него?

— Просто задайте, и мы узнаем.

— О! Ты точно справился бы с жизнью во дворце, — громко расхохотался старый воин. — Мне сказали, что стоило тебе приехать к нам, как не прошло и дня, а ты уже ускакал на взятой в яме лошади. Я решил, что ты, как и все прочие охотники, отправился дальше на восток, под сень моего Лорда Валеса, да пусть его дни будут светлы. Однако ты здесь… и прибыл не с пустыми руками.

— Вы пугающе осведомлены о всём, что происходит в деревне под стенами вашего бастиона, капитан. Чем я заслужил такое пристальное внимание к своей персоне?

— Тем, что был в той деревне, — заметив не понимание в глазах Веруса, Орло разъяснил, — где возникла Чёрная Язва. Я говорю о той самой деревне. Видишь ли, случилось так, что это вовсе не первый случай.

— Что? — искренне воскликнул Верус, но вовремя спохватился и продолжил уже в образе Ксаплама. — Две Язвы за год?

— Всё гораздо хуже, охотник, — Верус отметил, что его впервые назвали охотником и продолжил слушать, — за месяц.

— Не может быть! Такое… такое никогда не случалось прежде. В Ордене говорили, что во время войны с Саламами открылись сразу три, но между ними проходило по несколько месяцев. Это попросту невозможно! Тогда повсюду лилась кровь достойных и Скверна бушевала, как никогда, но сейчас мирное время. Уже три поколения как закончилась война.

— Всё так, охотник, и всё же я говорю правду. Не стоит сомневаться в моих словах, — терпкая угроза от Орло просочилась сквозь все выставленные барьеры и мысленные заслоны Веруса, вновь погрузив разум в дрожь. Чем бы ни были эти владения, он хотел научиться пользоваться ими. В конце концов, он тоже Пробудившийся, пусть и не совсем обычный.

— Прошу простить, капитан, я просто… это слишком для меня. Две язвы за месяц? Да, разве можно сразу же поверить в такое.

— Понимаю и прощаю. Первая язва возникла на землях моего Лорда, далеко на юге, почти на границе с Ритосом. Мы успели вовремя, солдаты разобрались с бестиями, а присланные Лордом Деметро монахи закрыли прореху. Эта история не должна была распространиться и стать известной. Мы с Валесом Деметро привыкли сами решать свои проблемы. Нет нужды всякий раз бежать к Корво.

— «Сказал старый противник его отца, Боги, куда я лезу?» — подумал Верус, кивнув, соглашаясь со словами.

— Рад, что ты понимаешь это. Но каково же было моё удивление, когда твой караван принёс новости об ещё одной язве. За свою жизнь я повидал многое, но две Эйко’Ульчерис подряд. В какой-то паре недель пути друг от друга? Нет, такого мои глаза не видели.

— Стоит ли удивляться? Никто не мог ожидать подобного, я до сих пор в смятении от ваших слов, капитан.

— Именно поэтому я задаю тебе вопрос. Как долго ты будешь у стен моего бастиона, охотник?

— Я?.. — Верус не смог справиться с удивлением. Старый Пробудившийся интересуется, как долго он, простой охотник, будет рядом? Почему? Что в этом важного? Он видит какую-то связь Веруса и открытых Язв или знает гораздо больше. Может быть… на миг желание прямо сейчас выхватить из-за пол плаща четыре странных медальона культистов захватило все его мысли, но первоначальный импульс быстро спал. Осталось осознание, что этот воин может быть тем самым человеком, что поможет ему разгадать загадку таинственных Сущностей и сил, что скрыты в медальонах.

Верус размышлял под испытующим взглядом старого Пробудившегося. Казалось, что мир за пределами кабинета растворился во мгле. Звуки, ещё минуту назад доносившиеся из широких прорубленных в камне окон во внутренний двор, отсекло невидимой стеной. По комнате распространялась жуткая аура старика. Мальчишеские искры в его глазах полностью пропали, уступив место вселенской мудрости и грузу ответственности, слишком великими для одного человека. И Верус принял решение.

— Я останусь здесь, капитан, — голубые глаза встретились взглядом с зелёными, — и ещё кое-что. Я не знал, с кем можно поделиться этим. Голова деревни показался мне недостаточно надёжным. Закон… то есть рыцари Справедливости… у нас с ними натянутые отношения, знаете ли. Хотя, когда я задумался об этом сейчас, понимаю, что после путешествия, должен был обратиться к Джулии. Она хороший, честный человек — моя глупость, что совсем не подумал об этом…

— К чему ты клонишь, парень? Я не понимаю.

— Извините, это скорее просто мысли вслух, не обращайте внимания, капитан. Вот, — с этими словами молодой охотник за Нигматическими камнями запустил руку за пазуху и ловко вытянул из припрятанного мешочка один единственный медальон. Тот самый, что уже разрядился в Горелой кочки, призвав Язву мира. Железный диск с единственным символом, выдавленным на поверхности, завис над столом, раскачиваясь на короткой нити.

— Это я нашёл в Горелой кочке. Стоило мне коснуться его, как моя кровь среагировала. Я почувствовал, как дремлющая энергия прорывается наружу. После на меня напали прокажённые, словно тоже ощутили зов, и мне стало не до того. Я прихватил медальон с собой, убегая, а уже после увидел Эйко’Ульчерис. Совсем не уверен, что он связан с ней, но всё же это очень странно. Фамильный диск или что-то, очень похожее, посреди захудалой рыбацкой деревни. Непонятное чувство стоило мне его взять и Язва мира… Всё это может быть связано, капитан. И раз уж так вышло, что это оказалась вторая Эйко’Ульчерис за месяц, думаю лучше мне передать эту штуку вам. Простой охотник как я вряд ли сам разберётся с таким делом, разве что сделает хуже.

Последнее слово сорвалось с губ Веруса. Тяжёлая аура медленно оседала вокруг, растворяясь, будто дымка Скверны. Лицо капитана было сурово, а взгляд застыл на железном кругляше. Двое мужчин молчали, каждый из них думал о своём, взвешивал варианты: один размышлял, не сглупил ли он, второй подумывал, а не запереть ли первого в клетке до лучших времён.

Глава 2 — Джулия

Последние часы Джулия лежала на постели, глядя в потолок. Ещё только забрезжил рассвет, но ей уже не спалось. Глаза не желали смыкаться ни на мгновение, перед мысленным взором неукротимо вращались химеры прошедших дней. Впервые за многие годы у неё появилась возможность рассмотреть их детально. Никто не станет торопить её, кричать, обеспечивать взысканиями, выволочками, дежурствами или длительными миссиями в полузаброшенные деревни, которые не вызывали ничего кроме уныния.

Уже целых пять дней провела девушка в опостылевшей комнате лазарета. Каждый из них был неимоверно скучным, нудно тянущимся. Постепенно все они слились для её сознания в сплошной поток, переполненный болью и кошмарами. Сегодня ничем не отличалось от вчера, разве что… боль от ран стала слабее. Или сработало самовнушение?

Вчера она впервые смогла заставить себя встать: было невыносимо больно, колени постоянно подкашивались, сознание прошивали вспышки, темнело в глазах. Но, успешно игнорируя все признаки слабости, девушка всё равно доковыляла до окна, пусть и крайне шаткой походкой. И сегодня ей предстоит повторить этот манёвр, если, конечно, она хочет оборвать свой бесконечный поток уныния. После завтрака дойти до окна, чтобы посмотреть на очередное построение солдат, марширующих под крики офицеров, и птиц, сидящих на серых камнях стен и изредка провожавших людей визгливыми криками.

Ближе к обеду её навестит Лекс, он принесёт с собой свежие новости и очередную порцию фирменных шуточек. Она не будет злиться на него, как это бывало обычно, наоборот — с радостью поддержит разговор. От него больше не разит алкоголем, видимо, миссия по поимке Кого и её ранение задели что-то в его душе, заставив взять себя в руки. А, может, он куда лучше, чем она всегда думала.

Некоторое время назад Лекс отправил гонца с докладом в Триозерье, в течение недели должен был прибыть ответ, новые приказы корпуса Справедливости. Вот только девушка сильно сомневалась, что в них будет что-то хорошее для неё. Скорее всего, начальство временно отстранит её от службы, чтобы предоставить возможность восходящей звезде-камнееду отлежаться и восстановить силы. Но всё нутро противилось даже самой мысли об этом. Джулия не хотела провести в кровати ни днём больше, не то, что месяц или даже два. Но вместе с тем прекрасно осознавала, как глупы и наивны её надежды. Раны слишком серьёзны, и если бы не способность достойной крови и храбрость Лекса, да и… охотника тоже, её бы уже не было в живых. И пусть раны затягивались с каждым днём всё сильнее, до восстановления прежней ловкости и силы далеко. Сколько ещё пройдёт времени, прежде чем она сможет вступить в настоящий бой… и не проиграть… снова…

Стук в дверь грубо оборвал последнюю мысль. Резко повернувшись на звук, девушка переключила внимание на окружающую действительность.

— Леди Джулия, вы не спите? Это Ксаплам, можно войти? — знакомый голос заставил опустить взгляд. Быстро, но неловко поправив мятую ночную рубашку, девушка натянула тонкое одеяло до самой шеи, как смогла, подобрала ноги, усевшись на кровати, опираясь на высокую спинку. И только после ещё одного повторного осмотра своего облика ответила:

— Д… да, заходи, — размышляя о последних событиях жизни, Джулия совсем забыла об обещании нового знакомого. Лекс же говорил, что тот собирался зайти к ней. Почему это неожиданно вылетело из её головы?..

Скрипнула дверь, на пороге показался среднего роста, но довольно широкий в плечах мужчина. Его некогда опрятный зелёный плащ и коричневый стёганый доспех изрядно обносились. Капюшон, прячущий половину лица в тени, был другим, не тем, что помнила она, но и этот крепился к плащу узкими ремнями. Кое-кто явно всегда верен своим привычкам.

Пока она осматривала гостя, тот успел прикрыть за собой дверь и уставиться на коврик под ногами, похоже, не зная, что с ним следует делать. В конце концов, пожав плечами, он пару раз притопнул, сбивая остатки грязи, что ещё держались на сапогах, после долгих коридоров бастиона, и поднял взгляд на неё:

— Рад видеть вас, леди, — слегка поклонился он. Это внезапное проявление уважения заставило девушку-рыцаря неловко сглотнуть. Что случилось с охотником? Почему он стал таким вежливым? Или решил пожалеть её из-за поражения?!

— И я, — кивнула она головой, стараясь не дать грустной мысли отразиться на лице, — рада, что зашёл ко мне, Лекс предупреждал о твоём приходе. Решил получить плату поскорее? — против воли последнее предложение вышло из её уст с явным укором, почти что вызовом. Заметив, как дрогнула нижняя половина лица парня, Джулия разозлилась на саму себя, но изменить уже ничего не могла. В любом случае это всё из-за него. Зачем он проявляет эту непривычную обходительность? Она не умирает, просто ранена! И её сорвавшиеся с поводка чувства и эмоции, да повторяющиеся ночные кошмары вовсе ни при чём! Это всё последствия ранения.

Но страхи, пустившие ростки в её разуме, оказались беспочвенны. Гость лишь пожал плечами, словно пропустив колкую интонацию мимо ушей. Оглядевшись, он приметил поблизости стул, стоящий возле небольшого столика, за которым она обычно обедала, и перенёс его ближе к кровати. При этом поставил так, чтобы оказаться к входной двери не спиной, а правым боком, и тут же уселся. На миг замерев, словно размышляя о чём-то своём, поднял руки и неспешным движением скинул капюшон с головы, оставив мягкую материю складками за затылком.

Удивлённо распахнувшая глаза девушка открыла было рот, чтобы хоть что-то сказать, но ни одного подходящего слова не пришло на её ум. Слишком неожиданно мужчина, сидящий перед ней, скинул капюшон. За время их общения она прекрасно поняла, как сильно тот печётся о своём инкогнито, не позволяя никому увидеть своего лица. А тут вдруг, пожалуйста, ставит её в тупик своим поступком.

— Не удивляйтесь так, леди, — усмехнулся охотник, словно читая её мысли. Хотя в имеющейся ситуации это, вряд ли, было сложно. — Я неплохо узнал вас, чтобы не переживать по этому поводу. К тому же я не преступник и не скрываю свою личность, просто не люблю… внимание, — пожал он плечами, недвусмысленно скосив взгляд к собственному шраму, Джулия как раз рассматривала именно его. Резко спохватившись, она отвела взгляд в сторону. — Нет, нет, ничего страшного, — поднял он правую руку в мирном жесте, — можете смотреть, вы ведь тоже достаточно много узнали обо мне. Мелкое уродство не должно испортить впечатление, не правда ли?

— Верно, — успокаиваясь, кивнула девушка и медленно вернула внимательный взгляд на лицо юноши, его голубые глаза лукаво смотрели в ответ. Лицо парня казалось достаточно грузным из-за крупного подбородка и далеко не узкого носа. В купе с грубым голосом его легко можно было спутать с двадцати пяти, а то и тридцатилетним мужчиной. Но глаза… они сразу его выдавали.

— Кстати, когда мы снова перешли на вы? — добавила она, приподняв правую бровь. Не только ей сегодня стоит пребывать в ступоре от непривычного поведения собеседника.

— Хм… дайте подумать, — Ксаплам сделал вид, что задумался. — То, что я сделал, не делает вас обязанной мне. Поэтому небольшая вежливость в разговоре, должна помочь не чувствовать себя неловко.

— Разве не наоборот?

— Ха? — он заметно смутился. — Кхм… в любом случае, вы наняли меня, и я не рыцарь, спасающий красивых девушек, Джулия. Просто оказался в нужном месте и в нужное время, чтобы немного помочь вам сверх оговорённого. Не более.

— Ты спас меня, — мотнула девушка головой, не соглашаясь. — Хоть я не видела этого сама, но Лекс всё рассказал. Пусть я сержусь на тебя за то, что ты сделал работу за нас, но… всё равно благодарна тебе, — закончив говорить, леди-рыцарь в очередной раз отвела взгляд, переведя дыхание. Накопившееся внутри волнение разом выплеснулось наружу: раздражение, злость, благодарность и… нет, нет, нет! Никаких «и»!

— Что же, если леди-рыцарь благодарна мне, то пусть так и будет. А за Кого простите, я видел, как важно это для вас, но… ситуация не располагала. Мне пришлось выбирать: либо отпустить его, позволив вам продолжить свою охоту, либо закончить всё одним махом. К тому же я не люблю выскочек вроде него. Такие думают, что раз обладают даром, то могут творить, что захотят… Ничтожества.

Джулия заметила в его глазах притаившийся гнев, о чём бы он сейчас не вспомнил, это глубоко засело в нём, вновь причиняя боль. Если бы он не снял капюшон, она бы не поняла ничего. Осознав эту мелочь, девушка прониклась к нему ещё большим уважением. Охотник, похоже, решил растопить лёд между ними, несмотря на то, как обычно, относятся друг к другу рыцари Справедливости и охотники за камнями Скверны. Как минимум, это всегда было взаимное открытое пренебрежение.

— Понимаю, — подумав, кивнула она, затем озорно улыбнулась и добавила, весело рассмеявшись: — Ты стал говорить, как настоящий высококровный, Ксаплам!

На этот раз парень смутился сильнее прежнего. Неловко поёрзав на стуле и опустив взгляд, он пару секунд, не знал, что сказать, пока, наконец, не хмыкнул:

— Да, сегодня мне это уже говорили.

— Что? О чём ты?

— Капитан Орло, старик похвалил меня за умение складывать слова вместе, так же как… — на миг он запнулся, но вновь скупо улыбнувшись, закончил, — ты сейчас.

— О! — не пропустила главное изменение Джулия, — вот так гораздо лучше, Ксаплам. Я не настолько стара или знатна, чтобы ты проявлял подобное уважение. Так что забудь, как говорить мне «вы», понял? А если нет, то я тебе врежу, а рука у меня тяжёлая, Лекс может подтвердить.

— Ох, пожалуй, поверю тебе на слово, леди. Но всё же больше я удивлён тем, что молодая и красивая девушка вообще задумывается о возрасте.

— «Да что он такое болтает, в самом деле?!» — вспыхнула она. Отчётливо ощущая, как растёт температура и краснеют щёки, девушка бросила на юношу испуганный взгляд, но тот, как бы случайно, отвернулся от неё, неожиданно заинтересовавшись окном. — «Так он это специально? Вот же парш… хитрец!» — на миг разозлилась Джулия, но чувство благодарности быстро затопило её. Охотник так и смотрел в окно, пока она не справилась с нахлынувшими эмоциями и не спросила:

— Капитан спрашивал у тебя об Эйко-Ульчерис или Сизом Кого?

— Мы многое обсудили, леди, — вновь обернулся к ней охотник. Его интонация не располагала к дальнейшим расспросам, поэтому она решила переключить разговор на другую, более нейтральную тему.

— Может, мне не стоит спрашивать об этом, это дело каждого и обсуждать такое не принято, но Лексис так красочно описал твои заслуги в бою, что мы невольно задались вопросом. Какой у тебя круг, Ксаплам? Ты слишком силён для обычного охотника и вся эта история с Язвой мира… — видя, каким серьёзным становится его лицо, она торопливо добавила: — Я пойму, если ты не захочешь отвечать, и всё же…

— Шестой, — единственное слово стало ответом на множество её вопросов. Подумать только, он охотник за камнями Скверны, что закончил шесть лет обучения в ордене Проснувшихся. Его уровень тот же, что и у Лекса. В такое невозможно поверить, если бы она сама не знала или не видела большинство его достижений. Но даже в самой мягкой постели есть жёсткий стебель — ей вспомнились слова младшего рыцаря: «Он смотрел на меня как на пустое место, Джулия. В тот момент я для него словно не существовал. Я и прежде встречал такого человека, Лорд Триозёрья смотрел на меня так же».

Она медленно подняла взгляд, посмотрев прямо в голубые глаза парня. Он продолжал смотреть на неё спокойно, без претензий или холода, даже с какой-то лёгкой теплотой, ни следа от жуткого взгляда Пробудившегося, о котором распинался её напарник. И, тем не менее, было в его по-мальчишечьи юном лице нечто таинственное. Уродливый шрам ли, усталый взгляд или слишком хорошо подвешенный язык, но Ксаплам был не похож на типичного охотника, которые неоднократно встречались ей ранее.

Обычно это были расхлябанные наёмники, едва закончившие четыре или пять кругов ордена, вечно шныряющие в поисках звонкой монеты и нередко опускающиеся до грабежа и убийств. Они изначально были необходимым злом Империи, сдерживающим монстров и без сомнения улучшающим жизнь бедняков и крестьян в отдалённых деревнях, до которых не добирались рыцари и солдаты Лордов. Но слишком часто они же становились угрозой, легко превращаясь из благодетелей в наёмных убийц и вершителей мести. Стоит только вспомнить широко известную гильдию убийц, пустившую корни по всей Империи и за её пределами. Насколько знала Джулия, почти треть из них составляли бывшие охотники, в какой-то момент решившие, что проще зарабатывать монеты, убивая людей, чем чудовищ.

— Судя по твоему лицу, вопросов стало только больше, — усмехнулся Ксаплам, вырывая девушку из раздумий.

— Нет, нет, я…

— Ничего, я понимаю — это звучит необычно. Шестой круг, а занимается охотой за камнями Скверны вместо того, чтобы быть таким же рыцарем, как я. Верно?

— Направление моих мыслей ты уловил верно.

— Я ненавижу приказы, леди, — как-то устало бросил он. — Куда идти, что делать, кого убивать, а кого щадить… — охотник отрицательно качнул головой, — всё это я хочу выбирать сам, ты же привыкла поступать, как велено: слушать и следовать. Но что, если однажды, тебе отдадут приказ, который будет идти в разрез с твоими собственными желаниями? Что ты будешь делать тогда, Джулия?

— Я?.. — сказанное задело её, слова парня отчего-то ранили самолюбие сильнее, чем она готова была признать. Что значит, слушать и следовать? Что?! Она не собака, которой отдают приказы! Она верит в корпус Справедливости, в его добродетели и законы. А какой-то охотник, пусть и необычный смеет сомневаться в них?! Да, кто он такой, чтобы говорить ей такое???

— Корпус Справедливости не просто красивое название, Ксаплам! — она старалась говорить спокойно, но эмоции всё же брали своё, добавляя в голос стальные нотки. — Я — рыцарь Справедливости! Я живу, чтобы служить и защищать! Достоинство, честь, долг! Всё это не пустые слова для меня… для всех нас! Что будет если, мне отдадут приказ, идущий в разрез с моими чувствами и желаниями? Ты, конечно же, имел в виду преступный приказ или что-то вроде, но нет, Ксаплам, такого приказа не будет! А твой вопрос я могу воспринимать лишь как случайное оскорбление, словно мои чувства и желания не так уж и хороши для корпуса!

Вопреки её ожиданиям парень не пошёл на попятную, не стал просить прощения или говорить, что его поняли неверно. Нет, вместо этого он опять улыбнулся. Косая, слегка раздражающая ухмылка быстро переросла в светлую и искреннюю улыбку, что безбожно растопила весь лёд, что только что начал нарастать между ними. Ксаплам медленно кивнул, прикрыв глаза, и сказал лишь:

— Когда-то я думал так же…

Больше они не возвращались к этому вопросу, постепенно разговор перешёл в простой трёп ни о чём. Он рассказал, как занимаясь очередным дельцем, подвернувшимся сразу после приезда в бастион, отправился на север и встретил ещё двух бандитов из шайки Кого. Она же поделилась своими переживаниями по поводу ран и мыслями о том, что её могут оставить здесь до выздоровления. Он заинтересовался этим, как вдруг в дверь постучали. Ксаплам мгновенно накинул на голову капюшон, а Джулия спросила:

— Кто там?

— Это Лексис, леди Джулия. Могу войти?

Девушка покосилась на своего гостя, тот как раз поправлял капюшон, и в ответ на её взгляд лишь пожал плечами, предлагая ей решать самой.

— Да, входи, — произнесла она, вновь обернувшись ко входу. Дверь со скрипом отворилась, и на пороге показался младший рыцарь. Мужчина мгновенно заметил сидящего у кровати охотника и распушил усы. Джулия в ответ одарила его испепеляющим взглядом, что лучше любых слов приказал ему заткнуться. Лекс на это лишь хмыкнул, но всё же не стал говорить ничего странного, вместо этого просто поздоровавшись:

— Всем света, охотник, леди, — слегка поклонился он. — Вижу, герой все же явился к нам, — с этими словами мужчина обтёр ноги о коврик и вошёл в комнату, остановившись недалеко от сидящего Ксаплама. Тот поднял голову, показав бо́льшую часть лица, и ответил:

— Только в твоих рассказах, мужик.

Лексис бросил короткий взгляд на Джулию, та невозмутимо задрала носик, словно не она рассказала об этом охотнику. Да и в чём он собрался её обвинить? Сам же все уши прожужжал. Охотник то, охотник это! Словно там других и не было.

— А вы времени зря не теряли, спелись за моей спиной, да? — и, не дав ей даже слова вставить, добавил. — Как твоё приключение? — обратился он напрямую к Ксапламу.

— О чём ты?

— Только в город прибыли, а ты тут же ускакал куда-то, а теперь выглядишь не слишком хорошо. Даже странно, после Кого и Эйко-Ульчерис, я уж думал, тебя ничто не сможет застать врасплох.

— Лекс, прекращай это, — ощутимо повысила голос Джулия, сверкнув глазами на подчинённого.

— Да, ладно тебе, леди, пусть расскажет, куда ездил. Так торопился, даже оплату не получил.

— Вообще-то он уже всё рассказал!

— Что?! — рыцарь был обескуражен, удивлённо повернувшись к ней, он широко распахнул глаза. Его усы слегка подрагивали, словно он хотел сказать что-то ещё, но никак не мог придумать или решить, что именно. В результате выдавив лишь: — Как это рассказал?

— Почему тебя это так удивляет? — с сомнением спросила девушка, но тут до неё кое-что дошло. — Оплата! — вспомнила она. — Ксаплам, почему ты не напомнил мне? Я ведь должна заплатить тебе.

На охотника уставились две пары удивлённых глаз. Но, если девушка была просто сбита с толку, то рыцарь всё ещё пребывал в прострации. Судя по шокированному лицу, он никак не ожидал, что парень даже не заикнётся о награде. От этого еще забавней была его реакция, когда он услышал ответ:

— А-а-а… насчёт монет? Не волнуйтесь, — лениво махнул рукой охотник, — мне пока не надо. Лучше пусть у рыцарей Справедливости останется должок передо мной — простым охотником.

Дальше разговор пошел легко. Лексис продолжал удивляться и подначивать охотника, иногда заходя за грань, после чего Джулии приходилось его одёргивать. Сама она переключилась на роль слушателя, изредка задавая вопросы или что-то отвечая. Основным же действующим лицом оказался Ксаплам, неустанно отвечающий на колкости Лексиса и поддерживающий беседу. Рыцарям удалось выяснить, что охотник в ближайшее время не планирует никуда уезжать и останется в городке при Бастионе Восточном. Тем, связанных с капитаном Орло, он старательно избегал, вместо этого поведав им парочку историй об охоте и различных порождениях Бездны.

Эту тему поддержал и Лекс, пытаясь вызнать побольше о способностях парня и о том, где он так ловко научился пользоваться мечом и луком. Сам-то рыцарь за шесть кругов ордена и ещё четыре гора академии при корпусе Справедливости освоил лишь копьё и худо-бедно меч, что не было плохим результатом, даже наоборот, учитывая его способности в магии и родство с элементом земли.

Так трое и болтали, пока Джулия не заметила, что день начал клониться к вечеру. Практически следом две служанки постучали в дверь, напоминая об ужине. Заглянув внутрь и увидев гостей, они растерялись, но мужчины сразу же изъявили желание уйти, оставив девушку отдыхать и готовиться ко сну. Попрощавшись, оба вышли за дверь, служанки же сноровисто принялись накрывать на стол. Сама девушка продолжала сидеть на кровати и улыбаться. Этот день показался ей лучшим за последнюю неделю, а, может, даже за целый месяц. На душе было спокойно, и боль в ногах почти не беспокоила её.

***

Дверь глухо хлопнула за спинами мужчин. Оба остановились, покинув комнату, и замерли, словно позабыв, как сделать следующий шаг. Молчание затягивалось, что могло бы у кого-то вызвать неловкость, но только не у них.

Взгляд Лекса медленно сместился с бойницы, прорезанной прямо в стене, на фигуру охотника рядом с собой. Тот стоял совершенно расслабленно, однако в его позе ощущалась собранность. Плащ и капюшон немного сбивали намётанный глаз рыцаря, однако чутьё подсказывало, что человек готов к чему угодно. Если даже Лексу взбредёт в голову прямо сейчас выбросить вперёд руку с копьём, парень успеет перехватить удар, не зря его левая рука, как бы невзначай, покоится на рукояти меча. В конце концов, рыцарь заговорил первым:

— Если ты не собираешься уезжать отсюда, мне придётся следить за тобой. Не знаю, что ты наговорил ей, да это и неважно. Вокруг тебя слишком много странностей и «чудес», а я слишком долго живу на свете, чтобы довериться такому как ты. Однако… — он на секунду замолк, тяжело и шумно вздохнув, — ты спас её. Была это мимолётная слабость, забота, похоть или желание причинять добро и наносить радость, но ты сделал это. Поэтому я благодарен тебе и говорю спасибо, но всё равно не могу позволить сблизиться с ней. Кем бы ты ни считал себя и ни пытался выдать, ты точно не простой охотник. Я запомнил твой взгляд, и он не принадлежал хорошему человеку.

Между ними повисла долгая, тягостная тишина. Охотник молчал, никак не реагируя на гневную тираду. Рыцарь продолжал сверлить парня тяжёлым взглядом, ожидая ответа и нервно сжимая и разжимая руку на древке копья. Но тот не выхватил меч, не развернулся и даже не взглянул на него, вместо этого он просто пожал плечами. Движение вышло настолько слабым, что Лексис едва уловил его. Спустя пару мгновений охотник чуть поднял голову, вместе с этим движением качнулся его капюшон:

— Говоришь как типичный папочка, но она уже большая девочка и сама решит, с кем и чем ей заниматься. А насчёт твоего страха, — рыцарь дёрнулся, его взгляд наполнился злостью, но парень всё так же не смотрел на него и говорил, словно просто размышляя вслух. — Да, верно, я совсем нехороший человек. Я убийца… равно как и ты, законник.

Слова повисли в воздухе, и охотник сделал первый шаг…

Глава 3 — Любовь и смерть

Осень катилась к середине, и до недели Бурь и Огней оставалась всего одна неделя. Жизнь снова вернулась в сонную деревню у стен бастиона Восточного. На улицах всё чаще мелькали дети, весело бегающие с длинными верёвками, украшенными разноцветными ленточками. То тут, то там появлялись девушки с похожими лентами в волосах, парни же щеголяли перед ними с красными поясами. Некоторые умудрились нацепить даже два, словно лишний придавал им особый вес и стать в глазах подруг. Те лишь посмеивались да шушукались меж собой. Семейные пары, наблюдающие со стороны, тоже не скрывали улыбок, вспоминая себя в молодости.

Новости об усмирении Эйко’Ульчерис добавили к всеобщему веселью ещё и чувство победы. Уже в этот вечер должны были вернуться отправленные на подмогу воины, а, значит, многие женщины и мужчины смогут обнять своих близких. К слову, у одной из семей уже имелся повод для радости:

— Ещё раз спасибо тебе за помощь, охотник! — седой мужчина со слезами на глазах тряс крепкую руку Веруса, многократно благодаря того за спасение дочери.

— Не стоит, вы ведь уже заплатили, — пытался отбрехаться парень, но мужчина не желал так просто отпускать своего благодетеля.

— Может быть, останетесь на ужин, господин охотник. Марта и я будем очень рады, да и Рури, — тут он бросил короткий взгляд на обнявшихся жену и дочь, что стояли поблизости. Молодая девушка по имени Рури с заплаканным лицом и несколькими сухими травинками, застрявшими в волосах, как только услышала своё имя, повернула голову. Посмотрев на отца и следом на спасшего её парня, улыбнулась и кивнула. Пережитые страхи всё еще терзали её сердце, но тепло близких и уют дома, что запомнился с детства, практически мгновенно согрели душу. Может быть, пройдёт не один день, прежде чем она полностью оправится от потери… хотя, об этом родителям вовсе не следует знать.

— Д-да… Ксаплам, оставайся хотя бы на ужин… — всё же выдавила она из себя, вновь отворачиваясь и утыкаясь лицом в плечо матери, как новорождённый котёнок.

— А я что говорю? — вдохновился улыбкой дочери мужчина. — Оставайся и отведай с нами даров Паразес-Ховат, герой.

— И всё же нет, Рук. Думаю, ей, да и вам с женой стоит провести время вместе, я буду совсем не к месту. Моё дело сделано, пора и честь знать, — улыбнулся охотник, всё же сумев вырвать руку из цепкой хватки заказчика. Тот с секунду молчал, затем прикрыл глаза и понимающе кивнул.

— Что же есть в твоих словах здравое зерно, Ксаплам. Но мы будем ждать тебя в гости на праздник. И отказа я не приму! — быстро добавил он, сделав суровое лицо, на что Верус лишь усмехнулся, разворачиваясь. Выйдя на улицу, парень подбросил в воздух небольшой мешочек, полный медных монет. В нём была смешная сумма, всего-то тридцать медяков, но для простых крестьян даже она казалась серьёзной. В другой день ему было бы нечему радоваться, однако сегодня Верус был доволен.

После возвращения из логова «Змея» охотник просидел в местной корчме три дня к ряду, так устав от бесконечных возлияний, что решил прогуляться по деревне. Ну, а дальше всё было, как всегда — жуткая история о пропавшей дочери очередного селянина, короткие поиски оного и выслушивание истории из первых уст, заключение сделки и двухдневное пешее путешествие на север. А дальше…

***

Идя по единственному тракту, ведущему от бастиона Восточного на север, Верус удивлялся как часто ему приходится пользоваться этой дорогой. В памяти были свежи приключения с караваном и жуткими культистами из соседнего королевства. Теперь же очередная охота. Жизнь подкидывала ему одно дельце за другим, не то что месяцы просиживания штанов в триозерье.

Решение перебраться на восток оказалось верным. Подстрелив двух птиц одной стрелой, он избавился от лишнего внимания высококровных крупного города, что стали слишком въедливы после таинственной смерти младшего князя Воно и открыл для себя непаханое поле заказов для охотника за камнями Скверны. Стоило лишь чуть-чуть капнуть и вот он уже ищет пропавшую девицу, чем не работенка на пару дней? Развлекая себя подобными мыслями, охотник бодро шагал по тракту, пока не приметил странный куст.

С виду обычный куст, что растёт на каждом краю любой дороги. Не слишком ветвистый, не слишком высокий, так пара десятков коротких веточек да зелёные листочки, правда в это время года, листики уже подёрнулись желтизной, но не это привлекло внимательного следопыта. Три крайних ветки были обломаны.

Свернув с дороги, подошёл к растению, осмотрелся кругом. Как есть, след от маленькой ножки обутой в простецкий сапог из двух кусков кожи или, быть может, это подбитые кожей колодки? Кто знает? В любом случае стражник у северных ворот легко признался, что видел, как девушка выходила из деревни и двинулась по тракту. Судя по следу, ему дня два от силы, прибавить к тому размер и всё становится предельно просто.

Верус зачем-то ещё раз осмотрелся по сторонам, будто вор, крадущийся в чужом дворе, и сошёл с тракта в поле. Не прошагал и двадцати метров как наткнулся на ещё один след в засохшей луже. Точно крестьянская двуслойка(1), вон как чётко шов отпечатался.

Уверившись в своём выборе, охотник ускорил шаг. Быстро пересек поле, что оказалось не больше километра вширь, и вышел к болотам. Низкие деревья, частью сбросившие листву, скрывающие множество луж и озерец, переплетённых сетью бочажков и обманчивых полянок, предстали перед ним во всём своём великолепии тихого скрипа и падающих листьев с шишками, попадались здесь елочки да ели.

Насколько знал, где-то за болотами лежала ещё одна деревенька, толи Болотища, толи Болотинск, как-то так. Вот только дорога к ней шла не здесь. Выйдя из бастиона, путник должен был взять правее в сторону леса и далёкого берега залива Желудка. Дорога, идущая там рано или поздно, привела бы в крупный город Восточный, или на саламский мотив Донг-Янг-Ин. Если же свернуть с неё через день-полтора, то по левую руку и будет тот самый болотный посёлок.

Надеюсь, ты не настолько глупа, чтобы самой лезть в эти дебри, девка. Верус отодвинул очередную ветку, пытаясь протиснуться по узкой полоске сухой земли и не свалиться в воду. Какой бес тебя сюда поволок? Не сходится что-то. Пропала, говорит, а страж-то сказал, что сама ушла, да ещё и с корзинкой. За грибами что ли в такую даль? Да нет, ерунда какая-то.

Перепрыгнув небольшую лужу, неведомой глубины, охотник ухватился за ствол корявой ёлки. Поймав равновесие, выпрямился и двинулся дальше. Если вы думаете, что шёл он бесцельно, то ошибаетесь. То там, то здесь попадались следы неуловимой засранки, которой вместо двушек, отцу нужно было розг всыпать. А то смотрите-ка на неё, намылилась куда-то и давай по болотам шляться. Паров Скверны, что ли надышалась?

Так он и продирался сквозь болота, пока не услышал чуть поодаль рык и странное хлюпанье. Резко пригнувшись и прислушавшись, различил ворчание нескольких существ и протестующий треск дерева. Прикинув, что за чудища это могут быть, Верус вынул кинжал и осторожно двинулся вперёд.

Три топляка(2) плясали на небольшой полянке среди болот. По очереди подпрыгивая и побулькивая, монстры тянулись уродливыми трёхпалыми руками к небу. Сначала охотник даже не понял, что здесь происходит, но стоило поднять взгляд, как ему неумолимо захотелось цокнуть языком.

На высоком для болот дереве, очередной ели сумевшей как-то вытянуться вверх на добрых метров семь, сидела девица. Ну как сидела, не то чтобы с удобством, скорее так полувисела, полулежала, но всё же сидела, ухватившись посиневшими от холода и усталости руками за ветки. На бледном, почти что синем лице не осталось ни кровинки, лишь длинные грязные следы от пролитых слёз, ну и немного слюней и соплей на подбородке и вороте грубой кофты из шерсти. Куда уж без этого.

Продолжая красться начал медленно приближаться к ничего не подозревающим монстрам. Двенадцать шагов спустя приметил ещё кое-что, а точнее кое-кого. Неопределимый теперь уже труп валялся недалеко от спасительной ели и прыгающих топляков. Судя по остаткам одежды и сиротливо лежащей в стороне колодки(3) скорее мужчина, чем женщина, но точно определить Верус не смог, да и смысла не видел. Сделал зарубку в голове и продолжил движение.

Подкрасться вплотную не удалось, одна из бестий не вовремя развернулась. Замерев топляк уставился на резко вставшего в полный рост и побежавшего охотника. Угловатая пасть, наполненная острыми жёлто-чёрными зубами, раскрылась в долгом рёве. Второй и третий топляк среагировали не сразу, позволили сократить расстояние почти до нужного. Когда же и они развернулись на шум, человек уже атаковал.

Закончив бег прыжком и кувырком с выходом в укол кинжала, Верус пронзил самую левую тварь, что только-только повернула к нему морду. Продолжив движение, снёс её с места, протащив на себе пару метров, после чего резко остановился, довернув корпус и напрягая мышцы рук.

Взмах и располосованная почти надвое туша летит на сухую траву. Оборот, вот ещё один гад, тянет уродливые лапы к лицу. Шаг в сторону с поворотом корпуса, меч единым движением вылетает из ножен у пояса, отрубая протянутые лапы. Тварь визжит, брызжа слюной, но не сдаётся — успевает увернуться от второго взмаха, видимо голова ей все ещё дорога.

Слева налетает последний монстр, в отличии от собрата не тянет лап, а кидается всем весом пытаясь свалить. Сместить вес, выставить правую ногу, пусть попробует теперь. Чудище налетает на охотника, будто на ствол дуба. Под протестующий бульк само падает на землю, но на этом разочарования дня не заканчиваются.

Меч вонзается в брюхо. Клинок проворачивается в ране и дёргается в сторону, прорезая себе путь на свет, а заодно показывая дорогу кишкам и желудку. Верус пригибается, второй топляк или уже единственный перелетает через него. Глупая попытка впиться в шею зубами, но что ему ещё остаётся, лапы то отрезаны.

Кинжал возвращается в ножны. Разворот и два быстрых движения освободившейся рукой. Метательные ножи втыкаются в хребет твари, та открывает в себе новые таланты к пению и визгу, но меч обрывает выступление, опустившись на шею по наклонной. Мерзкая, слюнявая, окровавленная голова скатывается в воду. Медленно вращается отплывая от берега. Пустые глаза смотрят в никуда. Очередной день в Старсии.

— Ей, девка! Ау! — Верус помахал рукой, в попытках привлечь внимание спасенной девицы, однако та никак не отреагировала. — Боги и Твари, оглохла что ли?! Я разобрался с ними, всё! Можешь спускаться. Никто тебя не тронет!

Девушка дрогнула. Медленно подняла голову над рукой, боязливо посмотрев вниз. Мёртвый взгляд переполз со ствола дерева на, стоящего в паре метров от него мужчину в зелёном плаще и капюшоне. Замерев на нём на долгие десять секунд, двинулся дальше сначала к одному мёртвому топляку, затем к другому, пока не закончил круг на останках, как теперь точно знал Верус парня. На глазах заблестели слёзы.

— Ну-ну, брось ты это, с кем не бывает! Слезай, давай, — махнул рукой охотник, правильно истолковав слёзы девушки. Как пить дать паренёк тут не просто так оказался. — Давай… как же тебя там, — почесал затылок через капюшон, — точно! Нури!

Заплаканные глаза метнулись обратно к нему. Девчонка пару раз моргнула и, отпустив одну из веток, вытерла сопли, скорее размазала, но что уж тут.

— Я Рури, — первые слова сорвались с синюшных губ.

— Точно, так твой папаня и сказал, — легко согласился Верус. А чтобы девушке было по проще ещё и кивнул пару раз в придачу. — Рук мне сразу сказал, найдёшь красавицу с волосами цвета сена, да глазами большими, знай — моя Рури. И вот я нашёл.

— А ты кто? — недоверчиво спросила девушка, хотя на щеках проявились пару розоватых венок. Румянец у замёрзшей вышел, прямо скажем, так себе, но прогресс был на лицо.

— Спаситель твой, — бросил в ответ мужчина, после чего опустил голову начав осматривать полянку. — Слезай, давай, нечего там сидеть, а я пока костёр разведу, согреться нужно, — приметив подходящее дерево на другом краю сухого холмика, не оборачиваясь пошёл к нему. Девушка ещё раз посмотрела на убитых странным типом чудищ. Спускаться в низ совсем не хотелось, да и эти… мало ли, вдруг как вскочат. Нет уж, лучше она тут посидит:

— А ты откуда моего папу знаешь? Я тебя в деревни не видела! — продолжала допытываться она.

— Откуда-откуда, — пробурчал себе под нос охотник, отрывая кору с деревца, и уже громче: — Услышал, как он о помощи просит. По главной площади круги наворачивал, всё кричал, чтобы кто-нибудь его дочь нашёл. Пропала, говорит, проснулись утром, а постель холодна. Ну и… — сломал охотник сухую ветку, бросив к другим таким же, — всякое такое. Много чего он наговорил, ну а я что? — капюшон чуть качнулся, когда мужчина поднимал охапку веток с зажатой между ними курой. — Дай думаю, помогу бедняги, что мне стоит? Охотник я или кто?

— Охотник? — недоверчивый вопрос, донёсшийся с дерева, немного развеселил. Бросив охапку подальше от трупа неизвестного парня, да и топляков, Верус поднял голову, снова посмотрев на девку.

— Не обычный охотник, ясное дело. За камнями Скверны охочусь, — заметив удивление на лице «белки-великана», усмехнулся.

— Взаправду?!

— Да-да, парни не дадут соврать, — он кивнул в сторону валяющихся под деревом трупов топляков, — а если не веришь, я тебе даже камушек показать могу. Хочешь?

Девушка задумалась. Серьёзно так задумалась, бровки сведены, губы поджаты, не дать не взять мудрец на дереве сидит, а не поздний ужин прокажённых.

— Хочу! — всё же выдала она.

— Э-эх… я уж думал, откажешься, — притворно нагнал грусти в голос охотник. — Смотри, — вынул он из-за пазухи небольшой жёлтый камушек, — видать?!

Лицо девушки напряглось, поняла, что попала в ловушку. Не совсем глупая: — Мне от сюда плохо видно, — призналась она, — подойди поближе.

— Э-э-э, нет, — прижал Верус камень к груди. — Как по-настоящему захочешь сама придёшь, а я пока… — он развернулся и вплотную занялся костром, больше не обращая на неё никакого внимания.

Молчала девушка минут пять от силы. Затем начались уговоры и расспросы, но охотник полностью игнорировал её, выкладывая ветки и подсовывая под них кору и листья. Выудил из мешочка, что висел на петле у подмышки, кресало и кремень. Пара ловких движений и листья занялись жиденьким огнём, что быстро перебежал на кору. Согнувшись, подул, подпитывая пламя. Вскоре послышался треск, и потянуло дымком — костёр занялся.

Встав, Верус сделал несколько упражнений, разминая спину и руки. Вновь присев освободил меч и кинжал от ножен. Увидев потёки крови и небольшие ошмётки плоти на лезвиях, нахмурился. Ножны явно испачкались внутри, надо будет промыть. Вспомнив, где находится, решил сразу сходить к воде.

Вернувшись к костру, бросил ножны поближе к пламени, чтобы обсохли, а сам принялся протирать помытое оружие. Вода, конечно, хорошо, но оставлять влагу на лезвии не хотелось. За этим занятие и услышал характерный треск ломающихся ветвей позади, а сразу после пронзительный крик.

Проклятие! Быстро обернувшись, успел увидеть конец короткого падения девки. Грохнувшись с дерева, та на удивление быстро вскочила. Повертев головой и найдя трупы, попятилась от них, потирая ушибленный зад. Отойдя от дерева на добрых метра четыре, повернулась. Их глаза встретились, девушка замерла и убрала руку от задницы, словно ничего такого и не делала.

— Больно? — осведомился охотник, предпочтя сделать вид, что ничего не видел.

— Нет! — отвела девчонка взгляд.

— Ясно, тогда идём, греться будешь. Голодная? — спросил он, когда спасённая приблизилась и протянула руки к пламени.

— Да, а у те… вас есть что покушать? — как-то стушевалась она.

— А как же, — хмыкнул Верус доставая из всё того же мешочка парочку связанных тонким шнурком полосок вяленого мяса, — держи.

Взяв протянутое мясо, девушка сразу засунула один ломтик в рот, закрыв при этом глаза. Последив ещё немного за жующей, охотник вернулся к своему занятию. Закончив с кинжалом, перешёл к мечу, лезвие которого было заметно длиннее.

— Вы обещали камушек показать, — неуверенно, но с вызовом произнесла девушка, стрельнув глазами на меч.

— Прямо так и обещал? — усмехнулся Верус. Сколько ей? На год-два младше него? А ребёнок ребёнком. Даже странно. Неужто этот мужик такой рохля, что девку на место не поставил, или у неё характер такой весёлый, кто знает? А может это с ним самим что-то не так? Нет! Точно не это.

— Обеща-а-ал! — нахохлилась девчонка. — Я может только поэтому и слезла?

— Ну, бес с тобой, лови, — кинул ей камень Скверны, что всё это время лежал у сапога, скрытый плащом. Девушка попыталась поймать, но не сумела — руки всё ещё оставались синюшными, в прочем, как и всё остальное тело. К тому же её начала бить лёгкая дрожь, организм пытался прийти в себя, ощутив прилив тепла. Подняв камень с земли, спасённая поднесла его к глазам.

— Ух ты! Красивый.

— А тож, только поэтому и собираю, — с серьёзным лицом произнёс Верус, проверяя меч на свету костра. Вроде бы лезвие чистое и сухое. Ладно, пойдёт.

— Не правда! — вдруг буркнула девчонка. — Я знаю, зачем вы их собираете! Чтобы силу вытягивать! Подаренные Богам все так могут!

— Ох, девочка… — вздохнул охотник, повернувшись к ней. Пламя костра выхватило половину лица и край жуткого шрама пересекающего его. — Во-первых, никогда не называй нас так, поняла? — видя, что та замерла, не сводя взгляда с его лица, чуть опустил голову, скрыв увечье. — Поняла? — повторил вопрос, повысив голос.

— А? Да, поняла. Но ведь, вы и есть… — не закончила она, нахмурившись

— Я-то знаю. Все мы знаем, вот только подаренные, не то слово девочка. Совсем не то… Во-вторых, — вновь вернулся он к назидательному тону, — далеко не все так могут. Камни они на то и камни, что «сила» в них твёрдая. Их есть надо. А вот зелья — дело другое. Их и вправду все мы пить можем, чтобы сильнее становиться. Ну как, интересно? — склонил он голову, облокотившись рукой о землю.

— Очень! — едва ли не пискнула девчонка, право слово пигалица какая-то, и куда попёрлась? Кстати, о Зуруках…

— А теперь ответь-ка и ты на мои вопросы. Зачем сюда пошла? Не слышала, что ли сказок да историй в деревни? Кто же на болота ходит?

— Я… — как-то вся сникла девушка, потупив взгляд и опустив плечи. Её ставший пустым взор замер на поблёскивающем в свете пламени камне, а дыхание участилось.

— Не бойся, всё кончилось, я не дам тебя в обиду.

— Я не одна была, — еле выдавила она из себя. Верус покосился на труп парня в пяти метрах от костра, прикидывая в уме. — Со мной Сёмка шёл.

— Сёмка значит. Ясно. И куда же вы с Сёмкой направлялись, что аж на болота заглянули?

— В Приболотинск, — каждое слово давалось ей нелегко, а на глазах и вовсе снова заблестели слёзы. — Сёмка-а-а! — неожиданно сорвалась в крик, закрыв лицо руками. Камень Скверны упал на траву, ловя отсветы пламени. Верус нагнулся, подобрав камушек и откинулся назад расслабившись. Какой бы не была, но ей необходимо было выплакаться, не каждый день любимого на глазах сжирают зелёные твари.

Спустя минут пять, когда плачь стал чуть тише, подвинулся ближе, протянув снятый с плеч плащ. Капюшон он отстегнул, накинув на голову, от чего стал выглядеть весьма странно. Мужчина в кожаных доспехах с ног до головы увешанный разнообразным оружием, среди которого была даже деревянная колотушка с куском ткани на голове.

Почувствовав его движение, девчонка подняла голову, посмотрев на протянутый плащ, потом на него самого. На заплаканное лицо на миг скользнула улыбка. — Спасибо, — всхлипнула она, принимая плащ. Закутавшись в него и пододвинувшись к костру, немного успокоилась.

— Это он предложил здесь идти?

— Да. Не хотел, чтобы мои узнали, куда пошли.

— Ага, — кивнул своим мыслям Верус, — сбежали, в общем. Э-эх, ну и зачем вам это надо было?

— Любим… — запнувшись, она вновь потупила взор, но плакать не начала, — любили мы… а папка, не пустил бы он, — пожала плечами смотря в огонь.

— Ага, куда уж ему.

— Что? — не поняла девушка.

— Ничего, — махнул рукой Верус. — Грейся, доедай мясо и пойдём.

— А как же? — на миг повернулась к разодранному трупу девица, но тут же отвернулась не в силах вынести зрелище. — Как же мы его тут оставим?

— А мы и не оставим. У нас охотников есть традиция одна, думаю, Семён достоин, — на внимательный взгляд мужчина ответил кивком в сторону костра. — В последний путь проводим твоего любимого. Честь по чести. Поможешь мне?

— Да! — резко кивнула девчушка. Впервые за беседу на её лице отразилась уверенность, граничащая с убеждённостью религиозного фанатика.

— Вот и хорошо, — охотник бросил ещё один взгляд на останки неудачного любовника Сёмки. — Хорошо всё будет.

***

Теперь же молодой охотник за камнями Скверны шёл в корчму с чувством выполненного долга. Вернув беглянку, он скинул с плеч груз ответственности, а желание выпить кружечку другую эля перестало казаться пагубным или вредным. Наоборот, воспринималось хорошим штрихов, завершающим короткое приключение.

Как следует, отдохнув и потратив добрую половину заработанного, попрощался с постоянными гостями корчмы, с которыми успел довольно близко познакомиться, насколько это возможно для охотника, и отправился спать к себе в комнату, что снял на втором этаже.

Заперев дверь и сняв сапоги, парень, не раздеваясь, повалился на кровать из мягкой соломы и выделанной шкуры и мгновенно заснул. Всё было бы хорошо: проснись он на утро как всегда. Отправился бы вниз завтракать, затем на поле за краем деревни тренироваться. После обеда вновь сидел бы в корчме, напивался для хорошего сна. Замкнутый круг повторялся бы столько раз, сколько позволил голос разума или скука. В конце концов, заставившая его искать новое дельце.

Если бы… но далеко не всегда жизнь ведёт себя так, как мы того желаем. Иногда, заснув в тёплой и мягкой постели с улыбкой на устах и болью в голове, ты просыпаешься в совершенно ином месте.

= Сноски =

1) Двуслойка или же Двушки — один из распространённых видов крестьянской обуви в Воргосской Империи. Два куска грубой кожи, сшитые вместе в форме, отдалённо напоминающей сапоги высококровных. Из-за отсутствия подошвы как таковой имеют довольно фривольную форму и крой. Зачастую шов попадал на стопу, от чего след обуви напоминал «странные копыта» или «двушки».

2) Топляк — мерзкое на вид существо, обитающее преимущественно вблизи болот и затхлых рек. Реже можно встретить у озёр или оазисов, однако эту разновидность чаще называют Морлоком. Имеет гуманоидный вид, с сильно искривленным позвоночником. Шкура зелёного цвета, иногда с пятнами или серыми вкраплениями. На своеобразном горбу, можно увидеть яркий плавник. У молодых особей мягкий и податливый, тогда как у старых — жёсткий или даже острый.

3) Колодки — разновидность обуви низших сословий. По сути, деревянный ботинок, изнутри набитый мягким наполнителем, чаще пухом или шерстью. Встречаются и смягчённые тканью колодки, но больше среди городских жителей.

Глава 4 — Божественная комедия

Из тьмы беспамятства медленно проступили знакомые образы. Верус видел их добрую сотню раз. Они въелись в сознание, словно клеймо круга, но каждый раз видя их сердце рвалось из груди будто впервые. Стоило прекраснейшей в мире девушке восстать из мёртвых и повернуться к нему, мир вокруг рушился на глазах.

Этот раз ничем не отличался от прочих… Он вновь видел её — Сабрину с перекошенным от боли лицом и окровавленными губами, окутанную волнами энергии. Она говорила, говорила и снова… говорила. Слова Первичного наречия складывались для него в понятную речь, всё шло к развязке, последний суровый выкрик:

— Я — сама справедливость! И я заберу своё! — кричит злобный дух её губами, а вскинутая для удара рука расходится кровавыми лоскутами. Но в этот раз всё замирает, весь мир останавливается. И Верус стоит перед застывшей подругой, трясясь от страха.

— Твой мозг заблокировал это воспоминание. Оно оборвано на середине, чтобы избавить от лишних страданий, — холодный, с отголоском бесконечной усталости голос вырывает его из бесконечного цикла. Без подготовки и предварительных ласк обливает ледяной ясностью, раскаляя нервы до предела. По спине парня идёт озноб, сокращая мышцы и скручивая их в узлы. Жуткая боль прошивает сознание, едва не разрывая его, но вместо шока приходит осознание.

Верус стоит посреди темноты, единственное, что есть здесь кроме него самого, это застывшая Сабрина и его двойник, вскинувший руку в попытке защититься. Две фигуры, словно высеченные из серого камня и подсвеченные невидимым солнцем, всё остальное поглощено тьмой. В немом удивлении уставившись на фигуры, парень делает первый шаг. Он может идти, перемещаться внутри темноты. Ещё один, и он уже совсем рядом со своей копией из камня, может, разглядеть черты лица, страх и горе в собственных глазах, а также слёзы. Не понимая, что происходит, Верус осматривается — но кругом лишь тьма, и тот же голос:

— Это был первый раз, когда связь твоего союза была нарушена. Удивительная прочность для дитя.

— Что?! — кричит парень, оглядываясь в попытке найти источник холодного голоса, он кажется ему отдалённо знакомым. Воспоминания мгновенно складываются в чёткий рисунок… Да, он действительно помнит его, это голос демона, что говорил его губами, но сейчас он другой. Те же манера и темп, но звучание изменилось, перестало быть искажённым, стало настоящим? — Что происходит? Где я?! Что ты сделал со мной?!

— Я позвал тебя сюда из сна, иных рычагов у меня не осталось. Слишком много времени потеряно, он не будет ждать, пока ты соберёшь яйца в кулак и решишься поговорить со мной сам.

— Ты демон, верно?! Где ты? Покажись!

— И что ты хочешь увидеть, Верус? — прямо перед парнем, в точке, куда он смотрел в тот момент, возникло каменное ядро. Быстро разрастаясь, оно обрело неотёсанные черты человека, но в следующий миг вновь изменилось: — Монстра? — вопрошает всё тот же уставший голос, и фигура ломается, трескается, потом растёт, становясь похожей на грозного четырёхрукого великана. Парень шарахается от неё и неловко падает на задницу. Противоречивые мысли бегут у него в голове, он сомневается, сон ли это или жуткая явь. Я всё ещё хозяин собственного тела или же заперт в нём как в темнице? Голос, тем временем, продолжает:

— Возможно, демона? — великан уступает место крылатой бестии с разинутой пастью, полной острых зубов. Она пикирует вниз, готовя длинные когти для удара, но именно в этот момент Верус берёт себя в руки. Садится удобней, опираясь на руку, и смотрит на каменное изваяние без страха. Всё же это лишь сон, иначе и быть не может!

— Врага? — статуя вновь приходит в движение. Пыль и мелкие камушки вращаются вокруг неё, вставая на новые места и смыкаясь воедино в нечто… слишком похожее на…

— Это я? — скептически спрашивает парень, смотря на собственное лицо, перекошенное от злобы и гнева: шрам пылает огнём, а за спиной видны плачущие, смеющиеся и кричащие лица. Они проступают из облака каменной пыли лишь на миг, чтобы в следующий сменить гримасу и возникнуть в новом месте. Что это? Он так выглядел? Но когда?

— Это остаточные проекции — результат десинхронизации сосуда и… души. На сколько я могу судить.

— Деси… что? Что ты говоришь? Какой это язык? — парень снова оглядывается в поисках источника голоса, но не находит, поэтому ему приходится смотреть на собственное каменное лицо.

— Извини, — холодный голос неожиданно теплеет, — я всё ещё не могу привыкнуть ко времени, в которое попал.

— Времени?

— Да, Верус, времени. Я долго думал, как мне начать этот разговор, но разница между нами ужасающе огромна. Культура, опыт, мировоззрение, моральные нормы, этика, философия, достижения науки — множество тонких материй будут мешать успешному диалогу, но я постараюсь быть понятным для тебя, мальчик.

— Мальчик?! — почти шипит Верус, уж точно ухватив только последнее слово. — Демон, ты смеешь насмехаться надо мной?! Ты один из них, духов, что отнимают наши тела! Часть лжи ордена! Выходи и сразись со мной, злобная тварь! Ну, давай же! — он поднимается в полный рост, в его руках, откуда ни возьмись, появляются меч и кинжал. Немного удивившись этому, парень, тем не менее, быстро приходит в себя и крепче сжимает рукояти. — Давай, кто ты там есть, выходи и смахнись со мной!

— Ох, Создатель и с этим мне придётся работать… — каменная статуя Веруса вздрагивает. Заметив перемену, воин делает пару быстрых шагов в сторону, разрывая дистанцию. Его взгляд сосредоточен на цели, та уже полностью ожила. Каменное лицо, руки и ноги двигаются, как самые обычные. Враг медленно проверяет новое тело, сжимает пальцы, шевелит стопой, пару раз поворачивает корпус, а затем отводит правую руку. Каменная кисть трескается, из неё растёт новый гладкий камень, становясь всё длиннее и уже, пока не обретает форму копья.

Верус, всё ещё не до конца понимающий, что творится вокруг, поворачивает корпус, выставляя вперёд левый бок, незачем маячить перед копейщиком всем туловищем. Враг словно прочитав мысли, ухмыляется и… тяжёлый удар разрывает грудь парня, выбивает воздух из лёгких. Всё кружится и трясётся, а потом он падает на тьму. Не в силах пошевелиться, Верус пытается вздохнуть, но и тут терпит неудачу, сознание уплывет. Что это было? Он уже ударил? Но как? Когда? Как такое…

— Сломаны семь рёбер, разорваны оба лёгких, трахея, печень; частично задет желудок и сердце, так же перебит позвоночник — диски с третьего по восьмой уничтожены, девятый треснул. Эти травмы несовместимы с жизнью, а, значит, ты проиграл. Хочешь сыграть ещё, мальчик? Или, наконец, отложим мечи в сторону и поговорим?

Мгновение и боль проходит, Верус вновь стоит на своих двоих, а грудь наполняется воздухом, но шок никуда не проходит. Разум всё ещё помнит страдания, горло перехватывает спазм. Перед охотником стоит его каменная копия, но это не он. Кто бы ни вселился в каменного истукана, он совершенно иначе использует тело. Другая осанка и стойка, каменные мышцы лица напряжены, иначе складываются в нехарактерную для него гримасу превосходства, а руки заведены за спину, чего парень вообще никогда не делал.

На границе сознания начинает пульсировать странная и жуткая мысль. Он умер… умер во сне, и это царство Богов. Только вот почему те пытают его, вместо того, чтобы благодарить за убийства монстров и борьбу со Скверной?

— Ты ошибаешься, — отвечает на незаданный вопрос каменный истукан, неловко качая головой. — Ты не умер, это не царство Богов, — кажется, теперь он раздражён. Выверенная речь слегка ускоряется, выдавая нетерпение, но Верус сомневается, настоящие это эмоции или враг снова пытается обмануть его. Тот продолжает: — На самом деле их вовсе не существует. Нет никаких Богов, лишь один, но пока не будем об этом. С другой стороны, разница в силе, возможностях и познании мира, делает меня и мой народ «Богами» для вас.

— Ты… ты говоришь, что являешься Богом? — с придыханием спрашивает Верус, нервно взмахнув рукой. — Они твердили, что призовут Божественного духа! Они обманывали нас всех, а ты… ты лишь демон, что играет на одной стороне вместе с ними. Но точно не Бог!

— Глупости, мальчик, — истукан разворачивается и начинает отходить от Веруса. Тот дёргается в нерешительности, но всё же шагает следом, постепенно нагоняя. — То, о чём ты говоришь, ритуал Пробуждения, ничто иное, как призыв свободных душ. Сложная и редкая магия, но возможная.

Истукан взмахивает рукой и слева от них возникает образ главного собора Шестёрки. Камень течёт и пылит, складываясь в удивительно точно воссозданное помещение. На трибунах видны маленькие человечки, а по центру на возвышении замерли трое. Верус узнаёт себя и Сабрину, а мигом позже и старца, что творит ритуал. Как он сказал? Призыв душ? Но разве… Нет! Это всё ложь! Зачем я слушаю его?!

— Рад, что ты наконец-то прислушался к моим словам и перестал вопить. Если так пойдёт и дальше, конструктивный диалог поможет закончить значительно быстрее прогноза, — истукан, или кто он там есть, останавливается. Замирает и Верус, проследив за поднятой рукой собеседника. Он всё же решил выслушать очередную сказку, но он уже не ребёнок. Теперь умным речам не обхитрить его. Никакой злой дух или даже Бог не обманет Веруса.

По мановению руки, пылевое облако каменной крошки сливается в сложный образ. Он постоянно движется, одна картина сменяется другой, а странный демон вещает свою историю:

— Я один из «Богов», пока будем называть это так, чтобы тебе было проще. Зовут меня Николас или, по-вашему, Николай, но можешь называть меня как угодно, мне всё равно. В вашем эпосе не известен, так как не отвечал за просвещение новых миров.

Пылевой образ сложился в высокого мужчину с короткими волосами и узкими чертами лица, наряженного в странного вида одежду: плотно облегающую тело и соединенную на груди непонятной лентой или полосой. Верус не успел толком разглядеть причудливый наряд, как образ уже сменился другим, ещё более таинственным. Теперь Николас, он же Николай, предстал перед ним в гладком доспехе, похожем скорее на произведение искусства, чем на реальную броню. На голове даже имелся шлем, но лицо всё равно было видно, от чего в душу воина закрадывалось сомнение о его пользе. Хотя, странное дело, перед лицом маячили крошки пыли, словно пытаясь показать нечто едва осязаемое.

Из-за обманчивой каменной структуры всего образа это или из-за непонятного шлема, парень не понял, однако отметил, что лицо за пеленой стало заметно старше. Если первому образу он бы дал лет двадцать пять, может быть, тридцать, то теперь перед ним был настоящий старик ближе к пятидесяти, хотя из-за странного облегающего доспеха и точёной, крепкой фигуры от него не веяло дряхлостью, наоборот Николас стал ещё сильнее. Взгляд его ожесточился, а губы сложились в ровную линию, ни единой эмоции.

— Так я выглядел до перерождения, мне было семьдесят восемь, — с лёгкой ностальгией в голосе произнёс истукан. Не сумев справиться с потрясением, Верус повернулся к нему. Семьдесят восемь? Да, что он несёт?! Как этому старику, напоминающему крепостью капитана Орло, может быть семьдесят восемь? Что это вообще за возраст такой?! Истукан вновь прочёл его мысли и позволил себе короткую улыбку, однако разъяснять ничего не стал, вместо этого продолжив рассказ:

— С тех пор прошло много времени, очень много, если мерить человеческими жизнями. Но всё это не относится к делу, для нас сейчас важен самый конец истории. Момент, когда судьба привела меня к последнему сражению.

Образ сменился, показав непонятный слегка сумбурный расколотый пейзаж. Верус не понимал большей его части, хотя не особо и старался. Видны были множество острых скал, пропастей и висящих прямо в воздухе плато. Постепенно картинка приблизилась к огромному водовороту, бьющему из центра скопления летающих островов-обломков. Невероятных размеров поток белой энергии пронизывал пространство, устремляясь вверх, уходя за границы воссозданной камнем и пылью картины, а у его основания сражались две фигуры.

Верус удивлённо распахнул глаза, поражаясь увиденному. Предположение о том, что всё это просто его сумасшедший кошмар находило всё новые и новые подтверждение, хотя на границе сознания охотник отметил, что даже в пьяном угаре не сумел бы придумать и половины происходящего. Может, этот безумный демон, и правда, пытается поговорить с ним внутри сна? Но как такое возможно? Верус ни разу не слышал о шаманах Кхуртских взморий, поэтому не мог даже вообразить такое.

Тем временем события каменной картины развивались. Двое Богов, никак иначе Верус не мог назвать существ, способных одним ударом разметать несколько скал и островов, сражались не на жизнь, а на смерть. Каждый стремился повергнуть другого наземь и вырвать сердце.

Боги выглядели жутко, лишь отдалённо напоминая людей. Один имел за спиной три пары крыльев, которые то и дело пускал в ход, взлетая высоко вверх и пикируя вниз. Над головой, покрытой роговой бронёй или чем-то вроде, виднелся круглый диск, состоящий из нескольких слоёв, что испускали жуткие лучи, прожигающие острова-осколки и вспышки, испепеляющие всё вокруг него.

Второй выглядел ещё хуже, страшная помесь прокажённой птицы с гигантским клювом вместо лица и вытянутыми конечностями, что придавали фигуре излишнюю костлявость. Но, несмотря на странный вид, он тоже имел пару крыльев, хоть и не таких пушистых и больших как его противник. Скорее узкие, острые лезвия, лишь маскирующиеся под крылья. В руках этот Бог или демон держал копьё, что сразу же навело Веруса на определённую мысль.

— Да, тот, кто на твой взгляд похож на ворона, это я в боевой форме, — подтвердил истукан, кивнув. — Что важнее, второй воин — это тот, кто на миг захватил твою подругу и подарил шрам на лице.

Злобно блеснув глазами, Верус сквозь зубы втянул воздух и развернулся к демону, позабыв о формирующихся пылевых фигурах:

— Что ты сказал? — он цедил каждое слово, не сводя с каменного истукана взгляда.

— Это… мой старый друг и боевой товарищ, известный в вашей мифологии как Бог Вектор. Настоящее его имя Виктор, но это не имеет значения, он давно отбросил прежнюю личность. Полностью переродившись намного раньше меня. Если быть точным, он был первым из нас.

— Твой друг, говоришь? — Верус сделал шаг к демону. Рука с мечом сама собой поднялась для удара. Он явно пропустил всю суть фразы.

— Верно, — как ни в чём не бывало, продолжил истукан, даже головы не повернув в его сторону. Он всё также смотрел на клубящиеся образы, погрузившись в воспоминания. Злоба и боль, нахлынувшие на Веруса, разом сникли. На краткий миг, воин увидел в своём собственном каменном лице, подчинённом сейчас другому, тоску и печаль такие сильные, что его собственные эмоции показались ему лёгким бризом перед надвигающемся ураганом.

— Что произошло? — процедил парень. — Почему ты сражался с ним и что это за место такое? Что за ураган в центре? — ткнул он пальцем в самое сердце каменного образа.

— О! Я как раз подошёл к этому, Верус. Он предал нас. Вектор бросил всех, решив, как всегда, взвалить всё на собственные плечи, вот только ноша оказалась слишком велика даже для него, — лицо истукана осунулось, взгляд каменных глаз потух. — Я пытался ему помешать, и ты видишь, чем всё закончилось. Это конец нашей истории, но тебя это волновать не должно, что касается потока в центре — это Великий Поток Жизни, что поддерживает все миры, порождённые Создателем. Я уже говорил тебе о нём, создатель и есть настоящий Бог, первый и единственный в обозримой вселенной. Великий Поток Жизни же — это сердце и суть всего, если хочешь. Из него когда-то вышли первые гармонии (1), сосуды (2) и энтропии (3)… ох, вижу по твоему лицу, мальчик, пусть будет… Да, душа, тело и хаос — три великие основы всего сущего и причина, по которой я рассказываю тебе всё это.

— Боги и Твари, я запутался. Создатель? Поток жизни и… во что я влип, истукан?!

— Истукан? Хах, пожалуй, когда я сказал, что ты можешь называть меня, как захочешь, я погорячился. Немного уважения не будет лишним.

— Не уходи от темы, что всё это значит?! Ты влез в моё тело, а перед этим сражался вот с этим? — он указал на ангелоподобное существо, что как раз взмахнуло мечом, после чего пять или шесть скал просто стёрло в ничто, а демоно-ворону пришлось защищаться угловатым барьером, чем-то напоминающим заклинание щита. Естественно, то, что мог сделать Верус не шло ни в какое сравнение с увиденной магией, однако общие черты прослеживались.

— Ты же не победил, да? Сбежал! Он говорил об этом… говорил её губами! Ты сбежал и вселился в меня?! — начал кричать Верус, стремительно теряя остатки самообладания. Показанная история и кошмарные воспоминания о дне его Пробуждения слились воедино, дорассказав историю за истукана, что развернулся к нему и печально смотрел своими каменными, пустыми глазами. — Это из-за тебя он пришёл сюда! Её смерть, если бы ты не появился! Если бы вы оба не появились, всё было бы иначе!

— Ты можешь считать это несправедливым, нечестным и подлым, однако не я начал ритуал, что призвал мою душу к тебе, Верус. Подумай об этом.

Ужасающая правда обрушилась на мечника осознанием всего произошедшего. Как же глуп он был, стоя перед вокдеорумом вместе с Сабриной. Какой идиот! Служение Богам?! Единственная цель его существования?! Да, вот же он, настоящий Бог стоит перед ним и рассказывает самую человечную историю из услышанных им: предательство, дружба и борьба. Боги не придумали ничего нового в своём царстве, мало того, кажется, сами когда-то были людьми, но что хуже теперь и он по самую шею в этом дерьме. А всё из-за проклятого ордена и двух Богов, не поделивших какой-то белый поток жизни, бесы бы его драли! Трясясь от неописуемого гнева и злости, Верус ткнул пальцем в грудь своей каменной копии:

— Как какой-то старик сумел призвать такого как ты? Не смеши меня! То, что ты показал, ни один из Пробудившихся не сумеет. Вы с этим вторым — настоящие чудовища! И ты хочешь, чтобы я поверил, что вокдеорум просто наколдовал один сраный ритуальчик и твоя душа вот она! Стоит прямо передо мной?! Рассказывает очередную сказку?!

— Успокойся, — тьма разом сомкнулась вокруг Веруса, охладив пыл. Все чувства, кроме слуха, предали его, как Вектор своих товарищей, а Николай продолжил, незримым голосом проникая в разум охотника:

— Я не сумел победить. Даже скажу больше, если бы бой продолжился, я бы проиграл, и это стало бы концом всего. Я не мог допустить подобное, поэтому пошёл на хитрость. Потратив большую часть оставшихся сил, отбросил Вектора подальше. Сам же обратился к Великому Потоку Жизни, к последней его части, что не была похищена им. Лучу и ветви, что питала самый дальний круг ада. К самой сути предательства — Первому брату, и он ответил мне.

Пылевое облако возникло из тьмы, и Верусу не оставалось ничего другого, кроме как смотреть. В его мире существовал лишь голос Бога и образ его воспоминаний или… лжи. Белый водоворот исторг из себя тонкий пучок завихрений. Абсолютно чёрный и непроглядный, как безлунная ночь, овившись вокруг демоно-ворона, он слился с ним. Мир остановился… разгневанный подлостью бывшего друга Вектор, летящий на шести крыльях… Бушующий ураган в центре всего… Сердцебиение самого Веруса… Остались лишь два голоса:

— Это единственный выход! Если он поглотит тебя…

— ХА-ХА-ХА! Да, как ты смеешь, крикливый уродец?! Вы, поганое семя моего отца, возомнили себя равными ему?! Чтобы какой-то самозваный Первородный поглотил меня?! Первого сына?!

— Он сможет! Виктор не остановится ни перед чем. Он думает, что это поможет ему обуздать поток и остановить хаос творения.

— Обуздать поток?! О, видит отец, ваше эго попирает сами небеса, черви. Ничто под сенью моего отца не подчинит себе поток. Мы можем лишь наблюдать и верить в мудрость Его.

— Поток дестабилизирован очень давно, с каждым тысячелетием воздействие становилось хуже, неужели ты не чувствуешь этого, Первый брат? Я призвал тебя от потока, взгляни вокруг, прислушайся к миру!

— Ха! Да что ты такое нес… постой… что это? Что вы сделали, грязное семя?! Кто они?!

— Мы зовём их Айлосами (4).

— Бестелесные? ТЫ! Ты хочешь сказать, они отвергают сосуды?

— Мы не знаем, как Бестелые появились, но виной всему Единство (5). В какой-то момент оно осознало само себя. С тех пор наша война с демонами закончилась. Мало того, мы объединились с твоими детьми, Первый брат.

— Немыслимо… наше семя… вместе…. О, мой безумный брат, ты был бы рад этому…

— Не время предаваться воспоминаниям, Первый брат! Виктор думает, что поглотив тебя и обуздав тем самым поток, он сможет остановить распространение Айлосов. Прекратить бесконечную войну и окончить хаос, но я боюсь, что уничтожив одного враг, мы обретём другого, более грозного!

— Что же, я услышал тебя, но что ты предлагаешь?

— Мой союз крепок, Первый брат. Я думаю, смогу выдержать эту ветвь потока, отделитесь от него и синхронизируйтесь со мной.

— Безумие! Твой бывший соратник сумел подчинить восемь ветвей потока, постепенно наращивая силу и укрепляя союз, ты же хочешь взяться за самую трудную часть без подготовки! Это невозможно, ты просто…

— Мы погибнем, Первый брат.

— ТЫ?! Так ты с самого начала знал это? Собрался умереть и… хотя… это может сработать. Если тебя хватит на хорошее противостояние, то мы сможем уничтожить друг друга, и ему нечего будет подчинять. Я исчезну, равно как и ты, однако поток не останется прежним. Что на этот счёт?

— Границы между мирами станут прочнее. Единый поток перестанет существовать без своей сердцевины, Первый брат, и развалится. Вместе с тем проклятые Айлосы окажутся отрезаны в уже захваченных системах, нам же отойдут все остальные пригодные для жизни миры.

— Вместо окончания войны, ты и твои люди предлагаете лишь заморозить её, возвести неприступную стену между сторонами? Это неправильно, я чувствую, что такой подход не верен, но вместе с тем, не могу придумать ничего лучше… разве что…

Верус почувствовал какое-то шевеление внутри, что-то укололо его в самой глубине сердца, отвлекая от образов Бога. Что-то, притаившееся в тени Божественного духа, что пытался украсть его тело. И к своему ужасу, бедный без двух недель двадцатилетний охотник за камнями Скверны понял, кто проснулся у него в груди.

Ощущая леденящий душу страх, юноша попытался сосредоточиться на образах, что видел, но узрел лишь борьбу демоно-ворона, обвитого чёрной лозой энергий. Бог по имени Николас сражался изо всех сил, противясь решению, жуткой и непонятной сущности по имени Первый брат. Тот решил по-своему и попытался захватить его тело. Верус не мог знать наверняка, но догадывался, что, судя по словам, гордый Первый брат попросту решил воспользоваться телом Николаса и самому убить Виктора, вот только Бог, пришедший в жизнь охотника почти четыре года назад, оказался не так прост.

Из последних сил Николас отделил часть себя, которую Верус бы назвал душой, и, схватив чёрный пучок энергии мёртвой хваткой, устремился прочь. Сбитый с толку парень не мог до конца осознать, что именно увидел, но его собственная душа замерла в благоговейном страхе. Необъятные пространства, наполненные чернотой и редкие блестящие точки, напоминающие звёзды ночного неба проносились мимо, а Николай сражался. Время утратило свою суть, а бой продолжался, пока в какой-то момент, Первый брат не уступил ему. Душа Бога Николаса вспыхнула так ярко, что далёкие звёзды с завистью посмотрели ей вслед, а потом она поглотила чёрную энергию без остатка.

Верус открыл глаза. Тьма до этого странная и неосязаемая, теперь напоминала то самое пустое пространство, что окружало Николаса между моментом «смерти» у водоворота и «рождением» в теле самого Веруса. Он не видел далёких огней, так похожих на звёзды, зато видел каменного истукана перед собой. Тот стоял ровно, высоко подняв голову, и внимательно смотрел на него.

Оба молчали, один предавался воспоминаниям, тогда как второй пытался осмыслить свалившуюся на него историю. Она была безумна, по-настоящему безумна и так велика и обширна, что не хватало никакого воображения. Собственная жизнь, борьба, боль и радость побед теперь казались совершенно бессмысленными. Кто он такой в сравнении с Богами и их войной? Зачем ему вообще просыпаться? Пусть Николас заберёт его тело и попытается остановить бывшего друга. Это вообще не его история. Верус здесь лишний!

— Нет, — единственное слово, заставило сердце встрепенуться.

— Что? — почти прошептал парень, опустив голову. — Ты так старался украсть моё тело, а теперь говоришь, нет.

— Прости меня за это, мальчик. Я правда пытался синхронизироваться с твоим сосудом, но постарайся понять меня. То, что ты наблюдал всего пару секунд, для меня было бесконечной борьбой на грани смерти, и стоило мне победить, поглотив, Первого брата, как меня буквально схватила незримая рука и затащила в твой мир, а потом…

— Подожди, — буркнул Верус сам не веря, что в итоге верит ему. — Не нужно оправдываться, я ведь видел всё. Ты уже показал мне.

— Что же. Это радует, — Николас немного расслабился, позволив себе ободряющую улыбку. — Не думал, что ты так быстро всё поймёшь. Слишком уж твердолоб, как по мне.

— Ха! Это говорит Бог по своей глупости, попавший в… м-м-м… — охотник поймал себя на мысли, что не может озвучить то, что на душе. Как теперь стоит называть мир вокруг? Воргосская Империя, вся Старсия целиком, а может быть даже небо над головой. Этот сошедший с ума Бог попал не просто в его тело на ритуале Пробуждения. Боги, которым молились в церквях и соборах по всей Империи и кое-где за её пределами — это не таинственные сущности управляющие миром. Они даже не живут здесь, рядом с Верусом и другими людьми!

Их сила не вымысел, скорее она даже приуменьшена в историях, что он слышал. Вот только, кажется, настоящим Богам не из сказок совершенно плевать на его Веруса мир. Им попросту нет до него дела. У Богов свои проблемы. Наверное, можно было бы догадаться, но он никогда не пытался думать о самих Богах, как о таких же как он. Почти что людях, отличающихся лишь тем, что обладают неслыханным могуществом, от чего и их проблемы и ссоры обретают невиданный размах.

Всё это пахло истинным богохульством. В застенках ордена Проснувшихся его бы отправили в карцер на добрый месяц, стоило кому-то услышать подобную историю из его уст. И тем не менее вот он, стоит перед ним. Бог Николас по его же собственным словам буквально свалился в этот мир.

–… Попавший в этот мир, — наконец нашёл подходящие слова Верус, заодно закончив блуждать в собственных мыслях.

— Глупость здесь не причём. Это был мой выбор. Единственно верный и я не собираюсь отказываться от него. Что касается твоего мира, — каменный истукан обвёл черноту вокруг взглядом, будто видел за ней притаившийся мир со всеми его лесами, реками, озёрами и людьми. — По правде сказать, я наслышан о множестве культур новых миров и придуманных там способах подчинять гармонии, энтропии и Единство, но призыв душ не как энергии, а осознающей себя части союза? Такое встречается редко, к тому же в этой магии есть определённые тонкости, что не позволяют перехватывать Первородных в момент перерождения.

— Я снова ничего не понимаю, истукан. Что это за слово? Ты уже много раз назвал себя Первородным. Это тоже что и Бог? Или больше похоже на Пробудившихся?

— Прости, дитя, я стараюсь разъясняться проще, но некоторые вещи… Тебе вправду не следует задумываться над этим. Постепенно я всё объясню, или ты сам поймёшь их, но наберись терпения, мальчик…

— Хватит звать меня так, истукан!

— Что же, — по каменному лицу расползлась косая улыбка, — пожалуй, я готов пойти на некоторые уступки взамен твоих.

— Что? Как ты так говоришь?! Я вроде понимаю тебя, а вроде и нет! Ты прямо как тот Ритосец, говори нормально!

— Я не буду называть тебя мальчиком, если ты забудешь истукана.

— Договорились, демоно-ворон.

Два Веруса, один каменный второй нет уставились друг на друга. Оба почти одновременно цокнули языками и произнесли:

— Я ждал другого.

— Ждал другого? — охотник усмехнулся, празднуя победу и продолжил — Допустим, я тебе верю, ист… — на миг запнулся, но, быстро взяв себя в руки, закончил, — кхм… Николас, верно? — статуя кивнула, не придав значения его короткой заминке. — Что ж, хорошо, будешь Николасом. Допустим, я тебе верю, и вся эта история — правда и… — он развёл руки, словно ища что-то в воздухе рядом с собой, — …и что же ты хочешь от меня? Может, я упустил, но ты так ничего и не сказал о своих целях.

— Я хочу остановить Вектора. Мой народ должен, нет, обязан найти другой путь.

— Так, хорошо… Вектор — это тот говнюк, что убил Сабрину. Я тоже хочу прикончить его, тут мы точно на одной стороне.

— Боюсь, пока эта задача нам не по плечу, хоть я и поглотил первую ветвь потока, я всё ещё не ровня ему. А в этом теле, — статуя положила руки себе на грудь, словно подчёркивая, что является копией самого Веруса, — как бы ни был крепок мой союз, в борьбе с Первым братом мне пришлось отказаться от него. Твоё тело не годится, в нём есть толика силы, благодаря странной крови, что почти полностью состоит из Единства…

— Так, погоди, погоди, не так быстро. Союз, что это? Я так и не понял.

— Гармонии и Энтропии… то есть…

— Душа и эта, вторая… Не запомнил, кажется, хаос. Да точно, ты называл её хаос, правда, я не знаю, что это значит.

— Что? Как не знаешь? Разве в вашем языке нет такого понятия? Я точно помню, ты использовал слова со схожим значением… ураган, нет… буря, тоже не то… Ладно я попробую объяснить суть, если догадаешься, что это, назовёшь.

— Хорошо, валяй.

— Хаос — это сила разрушения, дикая, необузданная энергия, стремящаяся к бесконечному расширению. Она заполняет любые объёмы, до предела растягивая сосуды, деформируя формы, взамен даря великую мощь. Теперь что-нибудь напоминает?

— Скверна?

— Нет, — отрезал Николас, — не она, скверна — это искажённое Единство, лубрикант, просачивающийся в твой и другие миры из измерения Айлосов. Он необходим им для существования, поэтому в начале вторжения они всегда выпускают его в мир, так готовят почву.

— Вторжения?

— Не отвлекайся, что ещё приходит на ум?

— Ну, — протянул Верус, слегка обескураженный происходящим, — сила… сила, постоянно расширяется… — неожиданно его лицо тронула усмешка, — честно говоря, очень уж похоже на драку в трактире, что вечно грозит перейти в поножовщину.

— А это неплохо! Да, хаос вполне можно сравнить с безумной дракой, никогда непонятно, кто был первым, но вот спустя пару минут она уже охватывает весь трактир, а затем выливается на улицы города. Стоит подождать и придать достаточный импульс и уже горит целая страна. Вот что такое хаос! Отлично, Верус.

— Да, а ты умеешь приукрасить рассказ, никогда не слышал о трактирной драке, что спалила страну. Ну, ладно, вроде бы, я понял, что это, но как нечто вроде… «хаоса» может быть сравнимо с душой? Как по мне это совершенно разные вещи. Может, лучше считать хаос просто второй душой… э-эм… тёмной душой?

— Ничего глупее не слышал. Если душа и хаос кажутся тебе разными и непохожими, то, скорее всего, ты неверно трактуешь понятие как раз-таки души, раз уж с трактирной дракой мы определились. Достаточно понимания того, что душа и хаос — лишь формы, вид энергии и обе могут составлять союз.

Перед двумя говорящими фигурами возникла вспышка света: из белого, чистого и кажущегося холодным огня явились две сферы, тлеющие дымом. Одна была похожа на каплю озёрной воды: голубая, почти прозрачная она едва заметно дрожала, стараясь сохранить свою идеальную форму, тогда как вторая была бурным пламенем на ветру. Её неверная и стремительная форма постоянно ускользала от глаза, стремясь заполнить всё вокруг и сжечь, однако ничего подобного не происходило. Обе сферы, повинуясь неведомой силе то ли Бога, то ли сказочника зависли в метре друг от друга, а тот продолжил объяснять:

— Когда сосуд и одна из первичных энергий соприкасаются, получаются союзы.

Между сферами возник образ бесполого человека с разведёнными руками. У странно чуждой и почти противной Верусу фигуры не было не только гениталий, но и лица, словно кто-то решил сделать из тренировочного манекена гигантскую куклу, похожую на человека. Стараясь подавить неприятные чувства, парень сосредоточил на ней свой взгляд.

— Возьмём, к примеру, людей и все человекоподобные расы, — взмахнул рукой Николас. — Они — союз души и тела, — сфера-капля воды плавно вошла в «манекен». Тот вздрогнул, засветился и сквозь гладкую поверхность пробились новые цвета. Стремительно разрастаясь, фигура превратилась в крупного мужчину, в котором Верус тут же узнал убитого главаря бандитов, Кого.

Скосив взгляд на собеседника, парень вопросительно поднял бровь, получив в ответ едва заметное движение плечами. Николас не собирался объяснять свой выбор, вместо этого он продолжил свой рассказ:

— Всё началось с нас — людей, но после падения Великого Потока Жизни и воцарившегося хаоса наступила эпоха «Великого Созидания и Разрушения». Это… — на миг Николас смолк, подыскивая нужные слова, но, в конце концов, ограничился лишь: — Это были сложные времена, все мы, включая тогдашнего Вектора, стремились спасти наш родной мир, и совершенно ничего не понимали. Прямо как ты сейчас.

— Ну, спасибо, знать, что не один готов засунуть голову в улей к пчёлам, лишь бы позабыть обо всём, что услышал и узнал — вселяет надежду.

Каменная копия Веруса шутку не оценила, переключив внимание на сферы и замершего в странной позе бандита с большой дороги.

— Вернёмся к основной теме: в те далёкие времена начали появляться новые миры. И если одни были почти неотличимы от моего родного или твоего. К слову, они не такие уж и разные — биосфера, химический состав минералов и органики… э-эм… извини. Я веду к тому, что такие миры, как наши с тобой, вовсе не единственные. Бывают и совершенно другие, странные и даже пугающие миры и создания, их населяющие.

— Бездна? Проклятия и некоторые монстры, что не рождаются из живности в лесах и полях, а приходят прямо из Бездны. Они все содержат Скверну и зачастую выглядят как жуткие страхолюдины. Всё сходится.

— Определённо, Бездна — это один из возникших миров, но он необязательно должен быть родиной этих созданий. Насколько я могу судить из твоих воспоминаний, вы считаете, что Скверна рождается в Бездне и проникает в ваш мир как нечто злое и отрицательное. Однако, я уже рассказал тебе, что это такое на самом деле. Настоящая причина появления этого лубриканта — Айлосы и только они.

— Бестелые, я помню, но одно другому не мешает. Мы называем их Сущностями, правда для большинства они такие же легенды, как и сами Боги.

— Война Богов и Сущностей, да, так и есть. Скорее всего, первичная обработка новых миров вылилась для вас в такие вот легенды.

— Что ты сказал?

— Ох, — осёкся Николас, быстро повернувшись к Верусу. — Я… Ладно, скажу, как есть. Ты уже должен был понять, что этот мир лишь один из многих. Он не особенный, не уникальный, не важный… Понимаю, как это может звучать, но размах войны с Айлосами давно переступил такие бесполезные вещи, как потери гражданских и тому подобное. Мы не могли уследить за всем, к тому же новые миры не переставали появляться с самой эпохи «Великого Созидания и Разрушения», так что постепенно их учёт и изучение были оттеснены с верхних строчек топа, извини.

— Ох, вам некогда. Ну, конечно, глупо было надеяться, что хоть одному Богу есть дело до этого засратого мирка. Верно? А теперь такой великий ты, вынужден разжёвывать всю эту чушь какому-то… какому-то аборигену с островов!

— Я понимаю, твоё раздражение, правда, но то, что ты используешь единую систему проекции первичных энергий…

— Да, говори ты нормально, чёртов истукан! Какого беса я обязан пытаться разобрать этот бред?! Я не горбун на ярмарке! Не надо ставить передо мной горящее колесо и заставлять сигать через него, ясно?! Если хочешь, чтобы я тебе помогал. Нет! Чтобы просто слушал всё это, говори как человек!

Гробовая тишина, повисшая между двумя с последним выкриком Веруса, медленно заполняла пустоту вокруг. Бог смотрел на него спокойно, даже печально, но в глубине каменных глаз начали роиться тени. Тёмные области плавно проступали на шершавой поверхности и скрывались в глубине, пока он выносил приговор.

Верус мгновенно подобрался, рука безотчётно легла на эфес меча у пояса, а вторая покрепче сжала рукоять кинжала. Это было глупо, человек прекрасно понимал, что находится внутри собственного разума или некой магической тюрьмы, созданной существом, назвавшимся Богом, но даже так он не собирался подыгрывать ему.

— Прости, — единственное слово сорвалось с каменных губ, но взгляд остался тем же, острым и холодным. Бог извинялся перед человеком, но это были лишь слова и оба это прекрасно понимали.

— Мне не нужны твои извинения! — отмахнулся парень кинжалом. — Ты — моё проклятие. И раз уж мне повезло вляпаться в такое дело лучше знать, что к чему, чем тыкаться в тупики и набивать шишки, как слепой щенок. Но завязывай с этой снисходительностью. Заруби себе на носу, Бог! — последнее слово парень едва не выплюнул себе под ноги.

— О! Снисходительность, какое интересное слово, — каменный образ покинули последние частички тепла, что ещё оставались до этого момента. Сквозь каменное лицо, взятое у Веруса, проступили совсем иные черты. У парня возникло чувство, что смотрит на кого-то, нагло натянувшего на себя его собственную шкуру. Под ложечкой неприятно засосало. Существо напротив вдруг снова напомнило злобного, ледяного демона, рожденного больным, опьяненным разумом.

— Как думаешь, кто ты в моих глазах? — холодный, бритвенноострый голос резанул по ушам, заставив кожу покрыться мурашками. — Воин? Нет. Дитя? Но ты сам просил не называть тебя так, тогда кто же? Быть может, просто тело, которое мне необходимо захватить?

— Так и знал… — процедил Верус сквозь зубы, вытаскивая меч из ножен и отступая на шаг назад. — Наконец, показал своё истинное лицо?

Но Бог словно не заметил его слов и действий, он всё так же холодно созерцал его своими бездонными глазами, в которых неожиданно для камня отражалась вселенская пустота и далёкие огни костров в небе.

— Заблудшая овца или закланный ягнёнок? Какое имя нравится тебе самому? Подумай и реши это для себя, мальчик, покинутый всеми: родителями, учителями, любимой… так много страданий выпало на твою долю. Быть может, ты мученик или герой из полузабытых легенд? Для них всегда находятся препятствия на пути, а уж ты-то повидал достаточно, верно? Хлебнул из колодца бед досыта, так ты считаешь, я прав?

— Хватит! Заткнись, грязный демон! — Верус резко шагнул вперёд и нанёс быстрый удар. Меч в его левой руке расплылся приливной волной стали и обрушился на голову истукана. Ощутив жуткую отдачу в руке, боец широко распахнул глаза: его удар прошёл, враг даже не сопротивлялся, каменная голова была рассечена надвое, осколки и пыль разлетелись во все стороны. Но мерзкие глаза всё так же смотрели на него. Холодно и… тоскливо.

Конец ознакомительного фрагмента.