Двуликий Янус. Спорт как социальный феномен. Сущность и онтологические основания

Алексей Передельский, 2016

Роль и назначение спорта в контексте развития культуры и цивилизации до сих пор остается одним из важнейших вопросов сущностно-системного анализа. Опираясь на работы целого ряда выдающихся ученых, Л.П. Матвеев во второй половине XX в. завершил создание общей теории физической культуры и спорта, позволяющей понять сущность и назначение спортивной деятельности. Однако, несмотря на вековую традицию развития философии физической культуры, мы до сих пор не имеем научной социально-философской теории спорта, позволяющей понять социальную сущность и основные закономерности возникновения и эволюции спорта как онтологического феномена, как социального института. Именно эту задачу ставил перед собой автор данной монографии. Для научных работников, специалистов, преподавателей, аспирантов и студентов высших учебных заведений, всех интересующихся философией и социологией спорта.

© Передельский А.А., текст, 2016

© Издательство «Спорт», 2016

* * *

Введение

Спорт является сложным многоуровневым и многогранным, постоянно изменяющимся социокультурным феноменом, в какой бы упрощённой, однобокой, фиксированной форме он не определялся научно, логически, юридически, этико-эстетически, не трактовался политически и не представлялся фактически. На конкретно-историческое, социально-онтологическое «лицо» спорта влияют как заложенная в нём с самого начала «социокультурная природа», так и оформляющий его конкретно-исторический социокультурный контекст. Иными словами, спорт — это конкретно-исторический продукт определённых социальных отношений, причём как по своему происхождению, так и по своей эволюции. С другой стороны, спорт не только продукт, но и эффективный механизм стабилизации или изменения системы социальных отношений, своего социокультурного конкретно-исторического контекста, оформления.

В большей степени функциональное бытие, существование спорта в качестве системного социального продукта и эффективного механизма социальной стабилизации и/или трансформации определяют: экономическая составляющая и как концентрированное идеологическое выражение экономики политическая составляющая. В меньшей степени (хотя и значительной) на существование спорта влияют: религиозная, мифологическая, научная, философская, художественная составляющие; в ещё меньшей — обыденная составляющая. Всё это далеко не очевидно, требует развёрнутого доказательства путем обращения к различным теоретическим источникам исследования социально-экономического, религиозно-политического и иного фокуса истории возникновения и изменения спорта. Но и тогда истинная сущность спорта вряд ли будет выявлена в полной мере. Ведь чтобы понять спорт в социальном измерении как социальный институт необходимо противопоставить его другим близкородственным социальным институтам, с которыми спорт соотносится в своем социальном бытии.

Актуальность темы исследования состоит в следующем.

Наука о спорте и сам спортивный процесс частью стихийно, частью сугубо декларативно стоят на позициях светского гуманистического образования, естественнонаучной ориентации. Однако они до сих пор не располагают фундаментальной системно-философской методологической и мировоззренческой основой, способной реально подтвердить или опровергнуть подобные декларации.

Отчасти это происходит потому, что за сто лет своего существования философия спорта в общем и целом так и не сумела выработать имманентный самому спорту и спортивной науке подход, проясняющий действительное происхождение, социокультурную сущность и роль спорта. В частности, если экономическая составляющая спорта, как правило, замалчивается, а политическая составляющая современного спорта ещё выступает предметом бурных дискуссий, то его религиозная составляющая (если не брать в расчет мифологический аспект) практически вообще находится вне зоны как научного, так и философского исследования. Чего никак не скажешь об этико-эстетических составляющих спорта, которым посвящены сотни и сотни публикаций. Хотя ещё неизвестно, какая составляющая может оказаться наиболее соответствующей реальной сущности спорта. В связи с этим даже совершенно очевидные факты экономического, политического или религиозного влияния спорта и спортивной деятельности, например, в психологии или социологии не находят своей адекватной философской интерпретации [см. Загайнов Р.М., 2005; Передельский А.А., Корамзева И.Б., 2010; Передельский А.А., Алексеев А.Г., 2014; Передельский А.А., Киртоаке А., 2014].

Особую актуальность исследование социальной сущности и социально-онтологических оснований существования спорта приобретает в современный период, период нового обострения политической и идеологической борьбы, когда спорт, распрощавшись с былой ориентацией на общественные движения и организации, превращается в насквозь политизированный социальный институт, в целое направление международной и внутригосударственной политики.

Степень научной разработанности темы. Генетические корни социально-философской рефлексии спорта, его природы, социальной сущности и значения уходят в глубокую древность.

Так, например, отдельные аспекты обсуждаемой тематики затрагивали:

— в античном мире — Аристотель, Платон, Сократ, Цицерон; на Востоке — Конфуций, Лао-цзы;

— в Средние века — Авиценна, Оккам, Фома Аквинский;

— в период XVI — XVIII вв. — Гоббс, Кампанелла, Кант, Руссо, Спиноза;

— в XIX столетии — Гегель, Камю, Кьеркегор, Маркс, Ницше, Спенсер, Фихте, Шеллинг, Шиллер, Шопенгауэр.

Однако в целом социально-философское осмысление спорта находилось на недостаточно адекватном уровне, поскольку это явление рассматривалось в философии, социологии и других социально-гуманитарных науках поверхностно, тривиально и в качестве несерьезных аспектов социальной жизни в отличие от экономики, политики, профессиональных занятий, которые считались важными, серьезными и существенными.

В отношении философии У. Морган по этому поводу пишет: «Философия слишком долго пренебрегала спортом. Хотя в философии существовала сложившаяся традиция рассмотрения форм жизни, имеющих большое значение для общества и людей (философия религии, искусства, науки и образования), спорт, несмотря на своё влияние на такие разные культуры, как культура Древней Греции и современной Америки, так и не удостоился сколько-нибудь серьезного философского внимания. Конечно, были и исключения. Например, Платон и Аристотель одобрительно и иногда даже восторженно писали об игре и спорте, а современные философы — такие, как Ницше и Хайдеггер, — использовали игру как метафору для определения своих особых мировоззрений. Сартр и Витгенштейн обращались к понятиям спорта и игры при разработке своих влиятельных концепций человеческого существования и языка. Но в целом большинство философов просто игнорировали спорт, считая его слишком несущественным для того, чтобы тратить на него своё время» [Морган, 2006; с. 147].

Более систематический анализ социально-философских проблем спорта начинается в конце XIX и начале ХХ столетия, когда спорт превращается в социальное явление мирового масштаба. К этим проблемам обращаются такие известные философы, как Дьюи, Марсель, Мерло-Понти, Мур, Рассел, Ройс, Сартр, Уайтхед, Хайдеггер, Ясперс и др., а также такие классики социологии, как Г. Зиммель, М. Вебер, М. Шелер, Ф. Знанецкий и др.

Социально-философские проблемы игры и спорта затрагивали в своих работах представители и других общественных наук, например культурной и социальной антропологии. В первую очередь их интересовали философско-антропологические проблемы игры и так называемого примитивного спорта, их религиозных функций в примитивных культурах и обществах и т. п. Данным проблемам посвящены, например, работы таких авторов, как: Culin S. (1907), Damm H. (1922), Bowen Wilbur P., Mitchell Elmer D. (1927), A.S. Bames, 1927, Firth R. (1930), Krickeberg W. (1948), Huizinga, Johan (1950), Hye-Kerkdal K. (1956), Mendner D. (1956), Sutton-Smith B. (1970), Sutton-Smith Brian (1978), Sutton-Smith B. (1981).

С ростом социально-педагогического, экономического, политического влияния спорта, противоречивого характера этого влияния формировалось и крепло мнение о необходимости специального социально-философского анализа спорта. Эти факторы способствовали становлению, начиная с 20-х годов прошлого века, философии спорта, социологии спорта и других социально-гуманитарных дисциплин, делающих предметом своего анализа социальные проблемы спорта.

Развитию философии спорта содействовало созданное в 1972 г. международное Философское общество по исследованию спорта (Philosophic Society for the Study of Sport). В настоящее время оно носит название «Международная ассоциация философии спорта» (The International Association for the Philosophy of Sport). С 1974 г. Общество издает международный журнал по философии спорта (Journal of the Philosophy of Sport), проводит иную регулярную работу.

Важную вспомогательную для философии спорта роль сыграл Международный комитет социологии спорта при СИЕПС / ЮНЕСКО — International Committee for the Socioligy of Sport (ICSS), который был создан в 1965 г. и в настоящее время выступает как Международная ассоциация социологии спорта — International Socioligy of Sport Association (ISSA). Международный комитет социологии спорта также издает специальный журнал — „International Review of Sport Sociology” (в настоящее время он называется “International Review for the Sociology of Sport”).

Существенный вклад в постановку и анализ проблем социальной сущности и значения спорта (в том числе олимпийского), его места в обществе, связи с другими социальными явлениями внесли философы, социологи, представители других социально-гуманитарных дисциплин из многих стран. К их числу относятся например:

— Великобритания — П. Макинтош;

— Белоруссия — У.П. Люкевич, С.В. Молчанов, В.А. Пономарчук;

— Германия — О. Вайс, Г. Витт, О. Групе, С. Гюльденпфенниг, Г. Ленк, H., Х.Ю. Шульке;

— Молдавия — Н.Н. Визитей, В.Г. Манолаки;

— Польша — А. Воль, Е. Косевич, З. Кравчик, Й. Липьец, Я. Мош, A. Пшилуска-Фишер, Б. Урбанковский;

— США — Э. Берри, Г. Вандерцвааг, К. Томас, К. Фольквайн, Д.А. Хиланд;

— Украина — С.Н. Бубка, М.М. Ибрагимов, В.Н. Платонов;

— Финляндия — К. Хейнила;

— Франция — Б. Жё, Х. Посьелло, Э. Франке;

— Чехия — Ф. Иоахимсталер, Я. Мергаутова, Б. Ходан, Дж. Черны, B. Чехак и др.

Значительную роль в постановке и решении проблем социальной сущности, значения спорта, его места и роли в социальной системе сыграли и играют отечественные исследователи. На первом плане у них находятся философско-мировоззренческие, социально-философские, философско-социологические, философско-антропо-логические и культурологические проблемы спорта. Вклад в постановку и решение этих проблем внесли: Гавров С.Н., Григорьянц А.Э., Данилов Р.С., Демин В.А., Кузнецов В.В., Кулаков А.М., Курамшин Ю.Ф., Лебедев А.С., Леонтюк М., Мазов Н.Ю., Манько Ю.В., Моченов В.П., Никишин Д.В., Пегов В.А., Пономарев Н.А., Пономарев Н.И., Починкин А.В., Сараф М.Я., Степовой П.С., Фомин Ю.А. и др.

Значительное внимание в публикациях отечественных исследователей уделено также социально-философским проблемам международного спортивного и олимпийского движения. В своих работах их затрагивают Бугреев А.Н, Егоров А.Г., Захаров М.А., Кыласов А.В., Моченов В.П., Починкин А.В., Родиченко В.С., Чернецкий Ю.М. и др.

Особенно значительный вклад в разработку обсуждаемых проблем внесла инновационная школа социально-философского анализа спорта и олимпизма с позиций гуманизма и на основе диалектической методологии, которую создал проф. В.И. Столяров и которая эффективно функционирует в настоящее время. Основные направления и результаты многолетней (с 1972 г.) деятельности исследовательского коллектива Школы детально излагаются и анализируются в целом ряде работ В.И. Столярова [Столяров В.И., 2004–2015].

Кроме того, в этих публикациях впервые сделана попытка дать достаточно полное представление о подходах к разработке философских проблем спорта ряда исследователей стран Западной и Восточной Европы, Канады и Америки. Впервые представлена и соответствующая библиография публикаций. Поэтому они, наряду с изданной в нашей стране хрестоматией по социологии физической культуры и спорта и антологией философии спорта под редакцией К. Майера и В. Моргана, могут служить своеобразным путеводителем для читателей по философии спорта, соответствующим проблемам, концепциям и публикациям.

В 2015 г. опубликован первый в нашей стране учебник по философии спорта, который написан В.И. Столяровым совместно с автором данной монографии [Столяров В.И., Передельский А.А., 2015].

Несмотря на столь длительное и активное обсуждение проблем социальной природы спорта, наличие огромного числа посвящённых им публикаций, необходимость дальнейшего философского анализа не только не отпала, но стала ещё более актуальной.

В первую очередь это объясняется тем, что спорт — необычайно сложный, многосторонний и противоречивый социокультурный феномен.

Безусловно, следует отметить также концептуальное несовершенство эвристического и эпистемологического аспектов анализа.

Важным, влияющим на степень научной и философской разработанности темы обстоятельством выступает факт доминирующей естественнонаучной, эмпирической ориентированности спортивной науки, системно поворачивающейся «лицом» к социальной теории только теперь, на базе недавно созданных общих теорий физической культуры и спорта.

В последние годы возрос интерес к философским исследованиям в области мифологии и религии, или в области анализа источников религиозного и мифологического содержания общественной жизнедеятельности в разных областях (в том числе в области спорта) [Билалов М.И., 2011; Жукоцкая А.В., 2014; Жукова О.А., 2010; Захарова В.Д., 2010; Киселев Г.С., 2011].

В частности, это касается и агонально-спортивной традиции. В последнем случае можно констатировать две крайности: необоснованно позитивное отношение к религиозно-мифологическим мировоззренческим и фактическим основаниям спорта [Ленк Г., 1997; с. 156–179] и, наоборот, резко негативное отношение к ним, хотя и столь же недостаточно обоснованное [Кыласов А. В., 2009; с. 55–59]. Между тем, и одни и другие авторы формируют свою точку зрения, исходя из явного признания наличия таких оснований как очень весомой, существенной детерминанты, в том числе и современного спорта.

Всё изложенное выше ещё раз подтверждает актуальность нашего исследования.

Проблема исследования. Суть проблемы, которой посвящено исследование, можно сформулировать следующим образом: «Насколько ценным для социально-философского анализа спорта (как социально-онтологического феномена, в котором, так или иначе, должно находить своё воплощение социальное всеобщее) выступает рожденное эмпирической теорией определение спорта в качестве специфической соревновательной деятельности и комплекса социально-ролевых отношений по подготовке и организации спортивного соревнования?»

Иными словами, проблема состоит в том, что вышеуказанные «узкое» и «широкое» определения спорта (даже в их совокупности), предположительно, не являются достаточной основой для анализа социально-онтологической сущности и существования спорта, не позволяют проникнуть в собственно социальную сущность спорта, хотя и не ставят перед собой подобной задачи.

Гипотезой исследования выступает научно (эмпирически и теоретически) обоснованное предположение о том, что социальная сущность и онтологические основания существования спорта могут быть раскрыты лишь в ходе философско-теоретического диалектического анализа, причём анализа спорта не самого по себе, вне его конкретно-исторического социального контекста, а путем сравнения социального института спорта с другими социальными институтами, как в области физической культуры, так и за её пределами.

Целью исследования является разработка, всестороннее обоснование и реализация научно-философского, диалектического, гипотетико-дедуктивного подхода к анализу спорта и формулировке сущностно-содержательного определения спорта как системного социального феномена, онтологические основания существования и эволюции которого детерминируются специфически преломляемым в спорте конкретно-историческим социальным всеобщим.

Объект исследования — спорт как системный и эволюционирующий социальный феномен.

Предмет исследования — социальная сущность и онтологические основания системного существования и эволюции спорта в качестве социально-онтологические объекта.

Автор монографии ставил перед собой следующие задачи:

1. Исторически и теоретически доказательно представить спорт в качестве подсистемного образования, возникающего и развивающегося в пределах физической культуры как более общей и широкой целостности, тем самым не частично и декларативно, а полностью и фактически порвав с тенденцией рассмотрения спорта в качестве автономного и в большей степени самодетерминируемого, самодостаточного объекта, лишь формально имеющего какой-то социальный контекст.

2. Поменяв акценты со структурно-функционального (в определенной степени метафизического и механистического) — на генетический и системный подходы исследования физической культуры, обосновать гетерогенность, сложность и диалектичность организации данной социально-культурной области, в частности, выявляя исходную, наиболее архаичную клеточку или ячейку физической культуры, в роли которой выступала древнейшая форма единоборства.

3. Проследить эволюцию единоборств от архаичной социальной формы до социального института в свете проблемы их связи с также развивавшимся и усложнявшимся религиозным культом в его святилищном, храмовом, церковном оформлении.

4. Выявить и обосновать конкретно-исторические причины и механизм становления второго (по времени возникновения) социального института физической культуры — института физического воспитания, а также его взаимоотношений с институтом единоборств, религией и религиозным культом. Исследовать причины и механизм упадка института физического воспитания в связи со становлением института спорта.

5. Исследовать древнюю агонально-спортивную соревновательную практику как одну из форм религиозно-культовой состязательности, характерную для племенных и национальных религий древних средиземноморских этносов. Акцентировать внимание на обосновании причин и степени секуляризации природы этих соревновательных культов, а затем на выявлении финансово-экономических и социально-политических причин и оснований становления «феномена атлетизма» — светской ипостаси данных культов, тем самым показав необходимость экономического и религиозно-политического анализа, в том числе современного спорта и Олимпийских игр.

6. Используя указанный фокус анализа, показать двойственность и внутренний антагонизм реальной и идеальной (иллюзорно-компенсаторной) составляющих социальной сущности и онтологических оснований существования спорта как на формальнологическом (понятийном), так и на сущностно-содержательном (деятельностном) уровнях, доказав целесообразность рассмотрения социального института спорта по аналогии с социальным институтом церкви в области их политического функционирования.

7. Использовав фундаментальную (в социально-философской и философско-спортивной традиции) теорию отчуждения для интерпретации результатов сравнительного анализа политического функционирования социальных институтов спорта и церкви, теоретически выявить и обосновать существование недоступной для традиционного эмпирического анализа спортивной деятельности, скрытой, теневой или «ноуменальной» части спорта, раскрывающей его сущность в качестве специфической формы (вида) производства капитала.

8. В свете религиозно-политического анализа спорта и теории отчуждения подвергнуть анализу традиционно позиционируемые философией спорта философско-теоретические основания (источники) спортивной науки:

— философско-просветительскую теорию гуманизма (прежде всего итальянского гуманизма);

— игровую теорию культуры Йохана Хёйзинги;

— идею и реализацию философско-педагогического проекта Олимпийских игр Пьера де Кубертена.

9. В свете религиозно-политического анализа спорта и теории отчуждения подвергнуть анализу саму вековую традицию развития философии спорта в единстве её зарубежных и отечественных составляющих с выходом на обоснование необходимости гипотетико-дедуктивного научно-теоретического проекта социально-философского исследования спорта, а также необходимости разработки сущностно-содержательного определения спорта как идеального объекта строгого теоретического анализа.

10. В том же научно-теоретическом и социально-философском ключе рассмотреть проблему понятийной и модельной идентификации спорта (в частности, современного спорта). Решить данную проблему разработкой социальных моделей и сущностно-содержательного теоретического определения спорта как системного социального феномена.

Теоретико-методологической основой исследования выступает широкий круг фундаментальных (классических и неклассических) научных и философских трудов различных авторов, но в качестве главных, системообраующих источников рассматриваются две теории:

— формационная теория Карла Маркса и Фридриха Энгельса;

— теория отчуждения, прежде всего в интерпретации Людвига Фейербаха и Карла Маркса.

В меньшей, но значительной степени теоретико-методологическое влияние на автора данного исследования оказали:

— теория дикости, варварства, цивилизации Льюиса Генри Моргана;

— диалектика Гегеля;

— концепция социокультурного отчуждения Освальда Шпенглера и Эриха Фромма.

Эмпирической базой исследования выступают: реальный спортивный процесс, систематизированные данные и результаты исследований в области педагогики, психологии, истории, социологии физической культуры и спорта.

Методы исследования. В исследовании применяются следующие философские и научные методы:

— диалектический метод (принципы детерминизма, целостности, системности, историзма, единства исторического и логического, восхождения от абстрактного к конкретному);

— общелогические методы, операции, процедуры определения и деления понятий, индукции, дедукции, аналогии, доказательства и опровержения;

— научно-теоретические методы идеализации, интерпретации, гипотетико-дедуктивного построения теории;

— научно-эмпирические методы анализа документов, включенного наблюдения, социологического опроса.

Если часть указанных методов применяется в той или иной главе (параграфе) авторского исследования, то как минимум четыре метода выступают в роли сквозной методологии для всей представленной работы. Это диалектические методы (принципы):

— логического и исторического;

— восхождения от абстрактного к конкретному;

— единства логики, диалектики и теории познания.

К этой же группе относится и гипотетико-дедуктивный научно-теоретический метод.

Авторское понимание, интерпретация каждого из указанных методов нуждается в некотором пояснении.

1. Метод (принцип) логического и исторического, помимо всего прочего, предполагает единство и последовательность формальнологического и содержательного (исторического и иного эмпирического или теоретического) анализа с целью прояснить логическую правильность демонстрационных рассуждений, истинность выдвигаемых тезисов и приводимой аргументации.

2. Принцип (метод) восхождения от абстрактного к конкретному предполагает целых шесть векторов движения исследовательской мысли:

— от предварительно нерасчлененного интуитивно очевидного образа объекта — к сбору первичной эмпирической информации о нём;

— от сбора указанной информации — к формированию научно-теоретической концепции предмета исследования;

— от концепции — к получению необходимого и достаточного объема и качества эмпирических данных путем реализации научно-исследовательской программы;

— от данных — к получению итоговых научных показателей путем теоретической интерпретации этих данных;

— от аналитики показателей — к подготовке и внедрению практических рекомендаций;

— от внедрения последних — к итоговому логическому анализу результатов научной разработки и практического внедрения концепции по критериям теоретической зрелости.

Правда, пятый и шестой векторы хода исследования в настоящей работе видимым образом отсутствуют по причине её социально-философского характера. Однако они «читаются» контекстуально и при должном усилии их легко развернуть подобно всем остальным векторам.

3. Принцип единства логики, диалектики и теории познания в нашей интерпретации близок к принципу единства логического и исторического, однако здесь скорее имеет место отношение подчинения, нежели полной совместимости суждений. Речь идет о том, что логика процесса на формальном уровне в стратегических точках отражает диалектику его развертывания, а это сходство (или единство), в свою очередь, фиксируется (или должно фиксироваться) в теории познания, стремящейся к получению и передаче истинного знания.

Наконец, гипотетико-дедуктивный метод и построенная на его основе одноименная теория (в отличие от аксиоматической или описательной теории), как доказывает история и философия науки, есть единственный способ подтверждения претензии на получение достоверного знания. Данный способ рождается научно-исследовательским механизмом, не только охватывающим теоретический, эмпирический и практический уровни анализа, но и полностью совмещающий позиции, принадлежащие разным уровням исследования. Поэтапно это достигается:

— первичной логической интерпретацией теоретических положений (допущений);

— логической операционализацией этих положений;

— эмпирической проверкой (подтверждением или опровержением наиболее конкретных операциональных понятий);

— интерпретацией эмпирических данных в поле задач, гипотез теоретической части научной программы;

— аналитическим построением полученных показателей;

— выработкой и реализацией практических рекомендаций.

Положения, позиционируемые и доказываемые в исследовании.

1. Спорт как имеющий свои предтечи, зародышевые формы социальный феномен изначально являлся одним из составных элементов, а затем и одной из подсистем, гораздо более общего, широкого, древнейшего социального образования — физической культуры. Под физической культурой следует понимать область отношений и деятельности, связанную с периодическими или регулярными телесно-двигательными занятиями. Основу этих занятий составляют физические, психические, интеллектуальные упражнения, ориентированные на производство и воспроизводство человеческой телесности или целостности, позволяющие развить способность к овладению и управлению движением для активного и эффективного функционирования в пределах диапазона исторически конкретной общественной производственной и бытовой деятельности.

2. Древнейшая физическая культура имела внутри себя слабо расчлененный, неструктурированный характер, который заложил её последующую гетерогенность, внутреннюю неоднородность, развивающуюся как единство и борьба близкородственных однокоренных, но всё-таки различающихся между собой социально-культурных образований. Древнейшей протокультурной «клеточкой», архаическим зародышевым «ядром» физической культуры выступала древнейшая социальная форма единоборческого поединка.

3. Закономерно перерождаясь и многократно тиражируясь в условиях раннеклассового общества, архаичная единоборческая форма породила свои производные социальные формы (в частности, единоборческую форму «божьего суда»), которые, несмотря на неизбежное для того исторического времени религиозно-культовое обрамление, изначально имели относительную автономность от последнего. Более того, со временем разрыв между культурой единоборств и религиозным культом всё больше и больше расширялся и углублялся как вследствие их исходной ориентации на разные личностно-общественные функции и задачи, так и в связи со становлением, с одной стороны, самого социального института единоборств, с другой — мировых религий и социального института церкви.

4. На определённом этапе развития института единоборств, связанном с появлением воинских сообществ (генераций), он начинает служить основанием и механизмом становления другого социального института в области физической культуры, а именно института физического воспитания (точнее, военно-физического воспитания). Несмотря на свою первоначально тесную смычку, связь с религиозно-культовым элементом, по мере нарастания секуляризации общественной жизни в целом, по мере распространения влияния систем физического воспитания на всё более широкие слои населения, — институт физического воспитания начинает относиться к религиозной культуре и институту церкви всё более формально, поверхностно. Одновременно он всё сильнее способствует социокультурному вырождению или перерождению единоборств.

Периодические рецидивы религиозного влияния в системах физического воспитания вызваны и объясняются не его собственной социальной природой, а усиленной политизацией в условиях обострения социально-классовых и межнациональных противоречий. Одним из механизмов политизации физического воспитания выступает его адаптация к спорту, или спортизация.

5. Древняя агональная (игровая) и спортивная (развлекающая) практика первоначально выступала системным религиозным ритуальнообрядовым действом, в основе которого было заложено спортивное соревнование — особая форма состязательности, характерная для религиозно-культовой жизни народов Средиземноморья.

Расцвет этой формы в эпоху Античности происходил на уровне её связи с племенными и национальными религиозными культами, в том числе греков и римлян, отличавшимися предельно (для религии) гражданско-секуляризованным социальным бытием. Поэтому, с одной стороны, древняя агонально-спортивная традиция послужила культурно-цивилизационным «заслоном» от более архаичных и антигуманных религиозных культов, с другой — породила свою, основанную на финансово-экономическом могуществе и ориентированную на активную социально-классовую борьбу, светскую ипостась — «феномен атлетизма».

В современном спорте, Олимпийских играх, в связанных с ними социальных движениях наращивание религиозного влияния имеет множественное фактическое проявление. Объяснения данной тенденции следует искать в области религиозно-политического анализа спорта как социального института, в выявлении связи современного спорта с современной политикой.

6. Религиозно-политический фокус (подход) к исследованию социальной сущности и онтологических оснований существования спорта проявляет усиливающийся антагонизм социально-институционального оформления и социально-культурного содержания спорта (спортивной деятельности), фиксируемый уже на формально-логическом уровне. Этот антагонизм фиксируется в зоне соотнесения понятий «социальный институт спорта» и «внутреннее игровое искусство спорта». Разрешается данное антагонистическое противоречие в области, отражаемой понятием «спортивное управление».

7. На уровне сущностно-содержательного анализа обнаруживается скрытая двойственность спорта:

— с одной стороны, как поля формирования и реализации человеческой телесности, спортивной зрелищной культуры, выступающих механизмом воспроизводства социокультурных традиций и принципов конкретного, реального гуманизма;

— с другой стороны, как институционального цивилизованного и цивилизационного механизма абстрактного, мифологического гуманизма, формально идеологически поддерживающего, а фактически подавляющего, подменяющего социокультурное, конкретно-гуманистическое ядро спорта.

Сравнительный анализ сходных (по социально-генетическим основаниям и по иллюзорно-компенсаторному функционалу) институтов спорта и церкви доказывает их подобие не только по многим аспектам религиозно-политического характера, но и по логике институциональной политическо-экономической эволюции.

8. Логическая строгость построения аналогии требует выделения некой общей закономерности, объясняющей существование сходных черт у институтов спорта и церкви, что, в свою очередь, на уровне социально-философского анализа не представляется возможным без обращения к соответствующей фундаментальной теории, в роли которой по ряду причин способна выступить теория отчуждения. Применение теории отчуждения заставляет взглянуть на спорт как на «айсберг», имеющий ещё и громадную (по объёму и влиянию) невидимую часть, раскрывающую суть спорта как специфической экономической формы (вида) производства капитала, товаров и услуг, концентрированным выражением которой выступает национальная и международная спортивная политика.

В данной точке исследования возникает закономерный вопрос о степени отражения спортивно-институциональной линии процесса отчуждения в традиционно позиционируемых философско-теоретических основаниях (источниках) спортивной науки.

9. Анализ социально-политических и философско-идеологических составляющих итальянского гуманизма (его философских предтеч и последующего концептуального оформления), самого по себе и как теоретико-мировоззренческого основания современного спорта, — показывает явно выраженную религиозно-политическую подоплёку данного движения и оформляющей его идеологии, основанных на принципе «двойного стандарта».

В спорте этот принцип реализован в диалектике противоречивого сосуществования конкретного (реального, деятельностно-организационного) и абстрактного (иллюзорно-морализаторского, политико-административного гуманизма).

10. Формально-содержательный анализ работы Йохана Хёйзинги «Человек играющий» способен привести к парадоксальному для данного основоположника игровой теории культуры выводу о том, что игра не старше труда и религиозного культа, а наоборот, выступает их конкретно-историческим продуктом и результатом.

Вместе с тем подобный подход объясняет противоречивое отношение самого Й. Хёйзинги к современному спорту, коммерциализированному и политизированному, превращенному в разновидность (характерного для капиталистического общества) труда, отрицающего витальность заложенного в спорте игрового начала.

11. Стремление Пьера де Кубертена к мифологизации и ритуализации олимпийских процедур, превращению созданного им неоолимпизма в новую «религию атлетов» в контексте общего пафоса философско-педагогического проекта Олимпийских игр объясняется борьбой великого педагога с попытками и тенденциями превращения Игр в новую международную разновидность коммерческой и политической спортивной организации. Трагедия Пьера де Кубертена вызвана поражением его идеологических гуманистических построений перед лицом нарастающей капитализации спорта и Олимпийских игр.

12. Вторым шагом философско-контекстуального анализа степени выраженности проблемы отчуждения в спорте выступает фокусированное исследование определяющих тенденций в мировой и отечественной традиции философии спорта, которая показывает, что:

— в структурированной организации философии спорта до сих пор преобладал самый внешний, трансцедентальный по отношению к спортивному процессу и спортивной науке уровень рефлексии;

— на фоне других, более востребованных западной философией спорта, философских теоретико-методологических направлений так называемая неомарксистская философия, по некоторым авторитетным оценкам, представлена слабо и, кроме того, уклоняясь от онтологии и гносеологии спорта, локализует своё внимание на его этико-эстетических основаниях;

— проблема отчуждения в философии спорта представлена довольно широко, но либо формально опровергается, либо не интерпретируется глобально, хотя и в том и в другом случае фактически и фактологически в философской аргументации проявляется обратная тенденция, заставляя предположить, что верное позиционирование данной проблемы есть лишь вопрос правильной научно-философской интерпретации;

— общий, фокусированный по теме исследования обзор литературы по философии спорта обосновывает необходимость разработки научно-философского гипотетико-дедуктивного теоретического проекта, без которого на уровень отражения социально-онтологической сущности и основных закономерностей существования спорта выйти не представляется возможным. Идеальным объектом подобной теории, по логике, должен стать сам спорт как социальный феномен, рассматриваемый через свою наиболее сущностную характеристику.

13. Для сущностной идентификации спорта по ряду причин недостаточно уже широко используемых разнообразных атрибутивных, или генетических, или родовидовых определений. Социально-философская гипотетико-дедуктивная идентификация спорта требует формулировки его сущностно-содержательного определения, соотносимого с моделированием спорта не по его видам и направлениям, а по заложенным в этих моделях социальным стратегиям, схемам проявления и реализации социального всеобщего.

14. В своей сущностно-содержательной основе спорт перестает эмпирически восприниматься как соревновательная деятельность, механизм её подготовки и реализации, а мыслится как специфическая условно-игровая форма состязательности, предполагающая политизированное использование типичных национально-религиозных и светских телесно-двигательных состязательно-соревновательных обрядово-ритуальных комплексов. Эти комплексы, в свою очередь, прежде всего в интересах финансово-экономической и политической элиты иллюзорно-компенсаторно оформляют и в меру этого искажают, трансформируют (спортизируют) социальную сущность видового разнообразия более древних и общих телесно-двигательных социокультурных институтов, таких как единоборство и физическое воспитание. Спорт выступает цивилизационным и цивилизующим оформлением указанных социокультурных трансформаций, — оформлением, максимально подготовленным к использованию в качестве одного из успешных современных механизмов и институтов социального отчуждения.