Целеполагание в современном отечественном уголовном судопроизводстве

Алексей Павлович Попов, 2014

Монография содержит результаты обнаружения и идентификации проблемной ситуации в сфере уголовного судопроизводства. Автор изучает и строит систему целеполагания применительно к современному отечественному уголовному судопроизводству. Выведена дефиниция и раскрывается содержание понятия «целеполагание». Исследуется понятие «целеполагание» в уголовном процессе, его определение, признаки, элементы, а также освещается значение системы целеполагания в уголовном процессе. Для научных работников, преподавателей, аспирантов и студентов высших юридических учебных заведений.

Введение

В 2002 г. в России было зарегистрировано 2526,3 тыс. преступлений; в 2003 — 2756,4 тыс.⁸ Не внушают оптимизма показатели, свидетельствующие об отторжении на входах в систему уголовного судопроизводства, в особенности в дежурных частях милиции, сигналов о преступлениях. Таким образом, итак высокий уровень латентной преступности существенно возрастает за счет укрытия преступлений от регистрации и учета. Цифры, характеризующие возмещение вреда лицам, пострадавшим от преступных посягательств, чрезвычайно низки. Шокирующие данные статистики и социологических исследований по этим показателям давно уже никого не шокируют. Привыкли.

Постоянный, начиная со второй половины 80-х годов, рост преступности в России заставляет подумать о самоотчете правоохранительных органов и судов, о том, что не все ладно не только в датском, но и в нашем не королевстве.

Мы понимаем, что уголовное судопроизводство в одиночестве, без союзников, не в состоянии сделать мир совершенным, избавить его от несправедливости, сладить с многообразием преступности. Оно и споры государства со своими гражданами (имеется ведь и такой взгляд на роль и функции уголовного судопроизводства) без союзников успешно разрешить не сумеет.

Тем не менее, этих целей, сносных результатов по их достижению невозможно достичь и без уголовного судопроизводства.

Мы понимаем также, что ненадлежащим образом организованное УСП само по себе может стать продуцентом особых видов преступности. Как практическим работникам нам эта опасность особенно ясна. Эти особые виды преступности (коррупция, например, «беловоротничковая» преступность) при благоприятных для них условиях срастаются с другими видами преступности, становясь неотъемлемой составной частью такого особого, можно сказать, комплексного вида преступности, как организованная.

Мы должны также сказать: кто не борется с организованной преступностью, со всякой преступностью, тому придется воевать с терроризмом. С середины 80-х годов формулировка «борьба с преступностью» в качестве характеристики задачи уголовного судопроизводства стала исчезать из специальной литературы. Кто заменял ее на стыдливый контроль преступности, кто начинал говорить о разрешении споров между государством и правонарушителем. Если И. В. Михайловский предлагал «не вмешивать в борьбу с преступностью» только суд, то из сегодняшних высказываний, нередко можно сделать вывод, что и все уголовное судопроизводство этим делом не должно заниматься.

Чем же оно должно заниматься? К достижению какой цели стремиться? Какие задачи решать? Наряду с этим, кто должен конструировать и формулировать эти цели и задачи?

Нам представляется, что значительная часть негативных последствий для практики УСП порождена нечетким, подчас путаным, а иногда и искаженным представлением о том, для решения каких задач создана такая отрасль государственной деятельности, как уголовное судопроизводство. Для достижения какой цели ведется производство по каждому уголовному делу?

При этом неизвестно, что опаснее. Путаница, намеренно вносимая в систему уголовного судопроизводства намеренно — заинтересованными субъектами или распространившийся дилетантизм. Научный, начальничий, исполнительский.

Желание ответить на эти вопросы и разобраться с системой целеполагания в уголовном судопроизводстве вообще и в современном отечественном, в частности и особенности, осуществить телеологический анализ состояния и тенденций развития современного отечественного уголовного судопроизводства и породило выбор объекта нашего внимания.

При этом важно уточнить, что при использовании терминов «проблемная ситуация» и «проблема» мы используем терминологию и понятийный аппарат таких отраслей знаний, как системный подход и системный анализ.

Для начала — совсем просто: под проблемной ситуацией в нашей монографии понимается состояние системы, нуждающееся в преобразовании.

Другой употребленный в подзаголовке термин — проблема. Для нас — это осознанная и сформулированная проблемная ситуация. Осознание включает в себя описание проблемной ситуации и тех ее свойств, которые порождают необходимость в преобразовании системы. Специалисты в области системного анализа полагают, что «первоначальная формулировка — лишь очень приблизительный намек на то, какой именно должна быть действительно рабочая формулировка проблемы. На самом деле, — утверждают они, — любая исходная формулировка проблемы является лишь «нулевым приближением»⁹. Эти же авторы утверждают: «Системное исследование всякой проблемы начинается с расширения ее до проблематики, то есть до нахождения системы проблем, существенно связанных с исследуемой, без учета которых она не может быть решена».¹⁰ Нам думается, что излишняя категоричность приведенных суждений объясняется специализацией авторов и их основной аудиторией. И те и другие — системные аналитики, исполнители заказных работ по системному анализу. Они исходят из существования фигуры заказчика. А заказчик, как правило, требует к себе рыночного отношения.

Приведенные оценки исходных формулировок проблем могут быть обусловлены и тем теоретически неожиданным для нас обстоятельством, что цитируемые нами авторы не выделяют понятия проблемная ситуация, и их оценка формулировки проблемы заказчиком, по существу, представляет собой оценку представленной последним межведомственной заявки на разрешение именно проблемной ситуации.

По нашему мнению, абсолютизация и категоричность этих суждений нуждается в некотором смягчении. Мы бы сказали так: когда речь идет об исследовании диссертационном, где — по определению — все должен делать один человек, один индивидуальный исследователь, некоторые исходные формулировки проблемы могут быть достаточно полными, проблема в таких случаях может включать в себя и частично, а иногда и полно, разработанную и достаточно работающую систему проблематики.

Когда функции исполнителей разделены, вполне пригодна для применения позиция, изложенная В. В. Мыльником и его соавторами.

В нашем осознании о наличии насущной необходимости в преобразовании системы современного отечественного уголовного судопроизводства свидетельствует ряд факторов. Среди них, в первую очередь, неэффективность, ненадежность и несправедливость современного отечественного уголовного судосудопроизводства¹¹.

Указание на «три НЕ» отечественного уголовного судопроизводства вовсе не означает, по нашему мнению, что в отношении западноевропейского и американского судопроизводства эти «не» должны быть преобразованы в «три ДА». Доводы, побуждающие нас сделать такую оговорку — в дальнейшем тексте.

Одной из основных причин наличия в отечественном уголовном судопроизводстве проблемной ситуации «трех НЕ» является, на наш взгляд, неразработанность в его теории проблемы целеполагания. От этого нередкая рассогласованность и дисфункциональность стадий уголовного процесса и функций-задач государственных органов и должностных лиц, в нем участвующих.

Собственно, то обстоятельство, что мы не только имеем возможность указать на наличие проблемной ситуации, но и дать ей афористичное название, должно, видимо, свидетельствовать о том, что осмысление наличной, существующей проблемной ситуации началось.

Конечно, в целом разработанность проблемы целеполагания в правовых науках криминального цикла низкая, недостаточная для формирования целостной системы законодательства и детерминации справедливой, эффективной и надежной, жизнеспособной системы уголовного процесса.

Речь идет не о теории или концепции целеполагания: ее в современной отечественной уголовно-процессуальной науке просто нет. Мы пока говорим лишь о проблеме целеполагания как необходимом условии разработки его теории или концепции. Не только теория, но уже и проблема-разработка не должна ограничиваться указанием на набор терминов и снабжением их дефинициями. Это описание содержания системы.

Задачей конструирования проблемы является и установление соотношений между элементами системы целеполагания при рассмотрении их в реалиях живого уголовного процесса. Это, на наш взгляд, структура целеполагания в уголовном процессе.

Если же говорить о целях работы, то мы поставили перед собой осмысление теоретико-методологических и практико-прикладных, уголовно-процессуальных и законодательных аспектов целеполагания в уголовном процессе. Мы поставили перед собой задачу на основе имеющегося и вновь полученного знания осуществить разработку, структуризацию и обоснование системы целеполагания в уголовном судопроизводстве (ее элементов — целей, задач, функций и их взаимоотношений между собой (структуры) как необходимого условия оптимизации отечественного уголовного судопроизводства).

1. Нам хотелось сконструировать, сформулировать и обосновать концепцию целеполагания в современном отечественном уголовном судопроиз-водстве, при этом выявить, описать, структурировать и оценить эу — и дисфункциональные взаимосвязи (взаимоотношения) и взаимодействия в системе и элементах целеполагания в современном отечественном уголовном судопроизводстве.

2. Изначально цель уголовного процесса нами понимается как желаемый результат, для достижения которого ведется производство по каждому уголовному делу, а задачи уголовного судопроизводства — функции такой отрасли государственной деятельности, как уголовное судопроизводство. Положительный или отрицательный результат в решении этих задач обусловлен совокупностью результатов, достигаемых по отдельным уголовным делам.

3. Необходимо было также разобраться с соотношением неоднозначно толкуемых в законодательстве и специальной литературе поименованных в пп. 3 и 4 понятий, выявить эу — и дисфункциональность в соотношениях доктринальных систем и элементов целеполагания, сконструированных в науках криминального цикла (уголовного процесса, уголовного права, уголовной политики, криминологии, криминалистики, судоустройства) и их соотношение с системой и элементами целеполагания в современном отечественном уголовном судопроизводстве.

4. Выявить, описать и проанализировать эу — и дисфункциональности в соотношениях систем и элементов целеполагания, проведенных в соответствущих системах законодательства криминального цикла и конституционном праве.

5. Осуществить сравнительно-правовое исследование целеполагания в названных ( в п. 6) отраслях науки и (в п. 7) отраслях законодательства государств СНГ (стран постсоветского пространства).

6. Выявить элементы содержания целеполагания, необоснованно или недостаточно обоснованно включаемые в цель уголовного процесса, непосредственные задачи стадий, другие подвергнутые анализу объекты и обосновать необходимость или отсутствие таковой, характер и степень их коррекции.

7. Соответствие функций-задач государственных органов и должностных лиц уголовно-процессуальным функциям, которые на них возлагаются, проанализировать, не являются ли некоторые заботы¹²; возлагаемые на УСП и его участников в современном отечественном варианте уголовного процесса, излишними; разработать и предложить рациональные компромиссы для разрешения обнаруживающихся в связи с этим противоречий между излишествами (или отсутствием таковых) процессуальной формы уголовного судопроизводства, прав или обязанностей участников уголовного процесса и целью уголовного процесса.

8. Осуществить углубленное исследование направлений и процедур оптимизации досудебного производства.

9. Создать графическое отображения содержания и структуры целеполагания в уголовном судопроизводстве — дерево целей в уголовном процессе.

10. Попытаться согласовать терминологию целеполагания в различных отраслях права и науках криминального цикла.

Особо хотелось бы отметить, что современное отечественное уголовное судопроизводство, рассматривается нами, в отличие от традиционного подхода, не как идеальная законодательная модель, не как совокупность правовых норм, а как феномен реальной жизни в определенных условиях места и времени, как система деятельности его участников с основными ее детерминантами. Среди этих детерминант, конечно же, уголовное право, но далеко не только оно одно.

Целеполагание в современном отечественном уголовном процессе как способ его оптимизации: сущее и должное

Рабочая гипотеза — это еще не гипотеза. Или — уже не гипотеза. При второй позиции — это инструментарий исследования. Наверное, надо сказать больше: это инструментарий исследователя, выдвинувшего и проверяющего определенную рабочую гипотезу.

У Бертрана Рассела в его весьма своеобразной книге, в словарной статье, озаглавленной «Гипотеза, действие в соответствии с гипотезой», находим следующие слова: «…недостаточно признать, что все наше знание в той или иной степени зыбко и неопределенно; необходимо в то же время научиться действовать в соответствии с лучшей гипотезой, но без догматической веры в нее».¹³

Мы предположили, что целеполагание, его процедуры и результат должны образовывать (должное) объективно обусловленный целеустремленный костяк соответствующей, в данном случае современной отечественной системы уголовного судопроизводства.

Познание любых объективных закономерностей и проведение их в жизнь осуществляется человеками или их совокупностями, последнее особенно характерно для проведения познанного, точнее выводов из него, в жизнь. Таким образом, любое целеполагание (а в нашем случае целеполагание в сфере уголовного процесса) есть субъект-объектный процесс.

Субъективные опасности (субъективизм на различных уровнях, вплоть до бытового) процесса целеполагания в уголовном судопроизводстве многократны. Прежде чем результаты целеполагания станут реально детерминировать в конкретных условиях места и времени определенный уголовный процесс, они должны будут преодолеть:

1) опасность искажения при познании объективных закономерностей;

2) опасность субъективизма при интерпретации исследователем полученных результатов;

3) опасность субъективизма при составлении исследователем информационного сообщения о своем открытии (составление сообщения в СМИиП, информирование законодателя или правоприменителя, иные средства передачи информации о познанной закономерности);

4) опасности искажения и субъективизма оценки сообщения воспринятого законодателем;

5) опасности искажения и субъективизма оценки сообщения воспринятого правоприменителем (профессиональная инерция, профессиональные предубеждения);

6) опасности искажения законодателем полученной информации при трансформации выводов из нее в правовые нормы; некомпетентность индивидов, входящих в законодательный орган;

7) опасность влияния на законодательный процесс других субъективных детерминант;

8) опасность вхождения новых норм в противоречие с индивидуальным и групповым (профессиональным) правосознанием правоприменителя;

9) опасность субъективных расхождений в правосознании среди участников процесса целеполагания и внедрения его результатов.

Было бы неверным во «Введении» обойти вопрос о методологии, в русле которой и писалась монография… Методология как термин в самом общем смысле используется для обозначения, как минимум, двух понятий. Во-первых, так обозначается учение о методе как феномене бытия, во-вторых, — учение о методах человеческой деятельности, в том числе познавательной. В настоящей работе, если иное прямо не оговорено, мы, как правило, исходим из второго значения этого термина: методология деятельности по познанию явлений объективной реальности, познавательной деятельности.

Конкретная совокупность методологических знаний может быть структурирована в качестве самостоятельной отрасли знаний, самостоятельной науки. Таковой, в частности, является методология познавательной деятельности. Эта методология имеет общие, к тому же не до конца демаркированные, границы с такой наукой наук, как философия и с гносеологией, рассматривающейся в разных источниках и как раздел философии и как самостоятельная отрасль знаний. Первая ситуация более распространена.

В связи с ростом диапазона векторов познания и, следовательно, разнообразия его методов, наряду с всеобщей методологией в последние десятилетия появляется потребность в отраслевых и иных специальных методологиях познания. Специальные методологии познания обычно выступают в качестве весомых, относительно самостоятельных содержательно и структурно, частей отраслевых наук.

Методология анализируемых в монографии явлений — диалектический материализм. Его устои позволяют нам, в пределах целесообразности, использовать полезные методы других современных философских систем, к примеру, разрабатываемую неопозитивистами верификацию теорий и гипотез (принцип верификации). Нам использование процедур верификации представляется полезным, в частности, для проверки судом процессов доказывания-обоснования, осуществляемых сторонами, или оценки стороной познания-доказывания, осуществляемого противной стороной.

Термин и понятие верификации не слишком распространены в отечественной уголовно-процессуальной литературе, в том числе и в большом числе источников по теории доказательств. Поэтому в обоснование целесообразности использования некоторых элементов методологии неопозитивизма (впрочем, случается наименование для обозначения школы и термин эмпиризм) мы приведем выписку из работы Бертрана Рассела.

«Когда вначале появляется утверждение, а затем — очевидность, существует процесс, называемый «верификацией», предполагающий очную ставку утверждения с очевидностью.…Очевидность должна заключаться в чувственном опыте или в серии таких опытов»¹⁴.

Нам также представляется весьма важным акцент, проставляемый Кемеровым В. Е.: «на стыке М<етодологии> познания и М. обыденной деятельности людей обнаруживаются изменения характера М.: из М. общих норм и правил деятельности она превращается в М. постановки и прояснения человеческих проблем»¹⁵. Внимание к человеческому фактору (человечности, духовности, справедливости) в разрешении проблем уголовного судопроизводства характерна для последних работ А. В. Агутина. Достаточно сказать в этой связи, что один из параграфов его последней монографии именуется так: «Место совести в уголовно-процессуальном доказывании»¹⁶.

Без особой опасности ошибиться можно утверждать, что на настоящем этапе развития правовой науки всеобщая методология разработана основательнее и глубже, чем методологии отраслевые. Достаточно взглянуть в большинстве авторефератов по правовым наукам на фрагменты, посвященные методологии и методам исследования.

Что касается конкретных, используемых в работе методов, то должны заметить, что под методом исследования мы понимаем совокупность принципов, правил, приемов и требований, которыми надлежит руководствоваться при восприятии, описании и анализе соответствующего объекта.

Методы познавательной деятельности классифицируются по различным основаниям деления. Широко распространено их деление по степени (объему) охвата исследуемой действительности. Различают четыре таких группы: (1) всеобщие (универсальные); (2) общенаучные; (3) частно-научные и (4) специальные.

К сегодняшнему дню в сравнении с частнонаучными методами оказались более разработанными не только всеобщий метод, но и методы обще-научные.

Методики исследования описаны в тех местах текста сочинения, где они применяются.

Новизна нашего подхода к этой важной проблеме считается по осени — по полученным результатам. В частности, она результируется идентификацией и рассмотрением проблемной ситуации. В современной отечественной уголовно-процессуальной литературе целеполагание ни на содержательном, ни на операциональном, ни на аксиологическом уровне исследованию авторами монографий еще не подвергалось.

Проблемная ситуация эта заключается, во-первых, в серьезной рассогласованности целеполагания в современном отечественном уголовном судопроизводстве и коррелирующих с ним отраслей государственной деятельности — административной, оперативно-розыскной.

Рассогласованность содержательная начинается с отсутствия терминологической научной строгости как в теоретической и учебной литературе, так и в законодательных текстах.

Думается, если бы подобные монографии были распространены и были востребованы законодателем, действующий УПК РФ имел бы совсем другой вид, чем тот, который он имеет сейчас, а вот дополнений и изменений к нему предлагалось бы и принималось гораздо меньше…

Рассмотрение целеполагания в УСП может быть адекватным реальному положению дел в государстве и обществе, в том числе действительному положению личности и состоянию защиты его обществом и государством средствами уголовного судопроизводства, лишь при условии сочетания, взаимодействия теории и практики профилактики, уголовно-процессуальной и оперативно-розыскной деятельности с одноименными отраслями науки и учебными дисциплинами, теорией и практикой законодательствования в этой сфере. Обратить внимание необходимо на соответствие целеполагания состоянию материального уголовного права, а также интересам и намерениям политической власти.

1.1. Авторские определения следующих понятий: «целеполагание в уголовном судопроизводстве», «цель уголовного процесса», «факультативные элементы цели уголовного процесса», «задачи уголовного судопроизводства», «непосредственная задача стадии», «вторичная задача стадии», «цель доказывания» и ряда других.

1.2. Содержание и структура целеполагания в современном отечественном уголовном судопроизводстве.

1.3. Дерево целей современного отечественного уголовного судопроизводства.

В своем сегодняшнем состоянии уголовное судопроизводство обладает недостаточной для обслуживания населения пропускной способностью. Оно не в состоянии выполнить все заявки на обслуживание, иными словами, не в состоянии надлежащим образом прореагировать на все сигналы о признаках преступлениях.

Однако, как показывает сколь-нибудь обстоятельный и объективный анализ практики, тенденции последних полутора десятков лет, направленные на увеличение штатной численности правоохранительных органов и судов, не только исчерпали себя, но и повлекли серьезные негативные последствия.

В этой связи мы полагаем, что при сегодняшнем положении вещей резервы увеличения эффективности УСП лежат не столько в увеличении штатов, в умножении числа работников, занятых в этой сфере общественно-необходимой деятельности, сколько в рационализации форм и обрядов УСП, оптимизации функций-задач государственных органов, ведущих производство по делу, повышении квалификации их персонала, очень возможно — при существенном уменьшении их численности при кратном увеличении зарплаты.

Задачи правового регулирования различных аспектов доказывания — его процедур, допустимости и релевантности доказательств, использования результатов оперативно-розыскных мероприятий и пр. и пр., по нашему мнению, должны быть направлены не на ограничения средств доказывания, а на его надежность и эффективность в конкретных жизненных условиях.

Предложения по совершенствованию нормативных актов и практике их применения

1. Уголовно-процессуальное законодательство, издание нормативного правового акта, даже их системы, — не цель государства и/или общества, оно — средство достижения определенных целей.

2. Внося предложения об изменении и дополнении УПК РФ 2001 г., мы исходили из того, что сегодня общество, его члены и государство нуждаются в Уголовно-процессуальном кодексе переходного периода. Не следует сегодня стремиться создавать правовые нормы на века. Хотя уголовно-процессуальные нормы более устойчивы во времени, чем материальные, все равно норм, эффективных без модификации во все времена, не бывает. В переживаемый страной переходный период нужно стремиться к тому, чтобы они служили интересам законопослушного гражданина, общества и государства именно в этот период.

3. Совокупность дополнений и изменений УПК РФ 2001 г. — см. в Приложениях «Перечень предложений по совершенствованию УПК РФ 2001 года»: «Использование результатов оперативно-розыскных мероприятий в качестве доказательств по уголовному делу допускается при соблюдении двух следующих условий:

1) Если предлагаемые компетентным должностным лицом для применения в процессе доказывания по уголовному делу предмет или документ получены при проведении оперативно-розыскного мероприятия в соответствии с нормами Закона об оперативно-розыскной деятельности;

2) Если при приобщении к уголовному делу представленного предмета или документа и оперировании с ним соблюдены требования уголовно-процессуального кодекса.

При решении вопроса о допустимости использования в качестве доказательства по уголовному делу документа или предмета, полученного субъектом оперативно-розыскной деятельности в результате проведения оперативно-розыскного мероприятия, к процедуре оперативно-розыскного мероприятия требования ее соответствия процедуре, предусмотренной уголовно-процессуальным кодексом, недопустимо».

Это разные отрасли процессуального права.

Необходимым, часто недооцениваемым специалистами уголовного и уголовно-процессуального права условием восстановления социальной справедливости (цель уголовного наказания) посредством производства по уголовным делам, а следовательно, одной из задач, решаемых для достижения указанной цели, является определение виновному наказания с учетом возмещения им причиненного его преступным поведением вреда потерпевшему.

Примечания

8

Состояние преступности в России за 2002–2004 гг. — М.: ГИЦ МВД РФ, 2005.

9

Мыльник В. В., Титаренко Б. П., Волочиенко В. А. Исследование систем управления: Учебное пособие для вузов. — 2-е изд., пере-раб. и доп. М.: Академический Проект; Екатеринбург: Деловая книга, 2003. — С. 147.

10

Мыльник В. В., Титаренко Б. П., Волочиенко В. А. Указ. соч. — С. 147.

11

См.: Томин В. Т. Острые углы уголовного судопроизводства. — М.: Юрид. литература, 1981. — С. 4–5; Томин В. Т., Поляков М. П., Попов А. П. Очерки теории эффективного уголовного процесса. — Пятигорск, 2003. — 164 с.; Томин В. Т., Попов А. П. Эффективное уголовное судопроизводство. — Пятигорск, 2003. — 114 с.

12

Употребленному нами слову забота здесь не придается значение специального термина. Мы употребляем его в обыденном смысле, можно сказать, в литературной окраске.

13

Рассел Б. Философский словарь разума, материи и морали / Пер. с англ. — К.: Port-Royal, 1996. — С. 60.

14

Рассел Б. Словарь… — С. 39.

15

Современный философский словарь / Под общей ред. В. Е. Кемерова. — 2-е изд. испр. и доп. — Лондон, Франкфурт-на-Майне, Париж, Люксембург, Москва, Минск: «Панпринт», 1998. — С. 488.

16

Агутин А. В. Мировоззренческие идеи в уголовно-процессуальном доказывании: Монография. — М., 2004. — С. 353–374.