Что такое счастье

Алексей Осипов, 2023

Современный православный богослов Алексей Осипов рассуждает о главном: о святости и вечности, о справедливости и войне и, конечно, о счастье, ведь оно является, по существу, основным в нашей жизни и в решении ее проблем. Экономических? Да. Социальных? Бесспорно. Философских? Ну а как же! Научных? А для чего же нужен научно-технический прогресс, если не будет счастья? Вторая часть книги посвящена вопросам любви, брака и семьи. В третьей части – живые беседы с автором. Книга написана в доступной форме для широкого круга читателей. Алексей Ильич Осипов – богослов, педагог и публицист, доктор богословия, профессор Московской духовной академии, автор многих книг. В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

* * *

Приведённый ознакомительный фрагмент книги Что такое счастье предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.

Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других

При содействии литературного агентства Олега Зоберна

Часть первая

Что такое счастье

Когда бы ни заговорили о жизни, всегда подразумеваем вопрос о счастье. И он не просто подразумевается, но является, по существу, и основным во всей нашей жизни и в решении всех ее проблем. Экономических? Да. Социальных? Бесспорно. Философских? Ну а как же! Научных? А для чего же нужен научно-технический прогресс, если не будет счастья? Вопрос о счастье волнует всегда и всех.

Как он решается в христианстве?

Если обратимся к началу истории человечества, то увидим нечто странное. Первые люди в раю, кажется, вполне счастливые, вдруг почувствовали внутреннюю неудовлетворенность, и не оттого, что им не хватало чего-то в их, скажем, внешней жизни. Нет, они были царями земного мира и обладали полнотою власти над ним и всем, что в нем, имели все для своего удовлетворения, своего счастья. И, тем не менее, начинают искать большего. Пошли даже на то, что срывают запрещенный Богом плод, зная, чем это грозит. Как это могло случиться? Библейские строки кратко рассказывают об этом поступке в сюжете об искушении их змием, который объяснил им, что они, нарушив заповедь Божию, сами станут богами: «Будете как боги»^[1]. Трудно, кажется, понять, как они могли поддаться этому искушению? Но вот интересная быль.

Один мужик с бабой, крепостные крестьяне, очень ругали Адама и Еву за то, что из-за них люди лишились рая и теперь вынуждены жить в трудах, скорбях и заботах. Их барин, человек умный, желая научить эту чету, придумал следующее. Позвал этого мужика с бабой и говорит: «Будете жить у меня на полном моем барском довольстве». Те видят, что здесь что-то не то, и с подозрением смотрят на барина: «А что мы должны будем делать?» «Ничего не должны». «А работать?» «Нет-нет, ничего не надо, просто будете жить у меня на всем готовом, отдыхать, гулять, есть и пить с моего стола. Единственная просьба: на обеденном столе будет стоять горшочек, который никогда не трогайте, его приподнимать могу только я». Крестьяне решили, что барин свихнулся, и с радостью согласились.

И живут мужик с бабой припеваючи, ну прямо как в сказке. Другие работают, а они за барским столом трапезничают, гуляют по барскому саду, любуются его красотой, отдыхают, в общем, не жизнь, а райское наслаждение! Но постепенно начали привыкать к такой жизни, и скука стала нападать на них.

А тут стоит этот странный горшок, который нельзя даже приоткрыть — сущее искушение. Начали о нем разговаривать, рассуждать, что бы там могло быть… Сначала-то размышляли, а потом эти размышления переросли в настоящее страстное желание узнать, что там. И не выдержали.

Ведь источником наших «деяний» является мысль. Вот почему в христианстве основное внимание в духовной жизни человека обращается на борьбу с греховными помыслами. Ибо мысль, повторяемая многократно, проникает в самую сердцевину души, становится ее повелителем, превращает человека в покорного раба. Отсюда рождается грех. Здесь истоки всех преступлений, рождающихся в глубинах души человеческой, а сами грехи являются следствием согласия ума и сердца с этой мыслью.

Только по глубокой неосведомленности, по непониманию мы не видим этого и грехом называем лишь греховные поступки, причинам же их не придаем никакого значения. «Никого не убивал?» — «Нет». «И не воровал и не изменял». А если еще и в храм постоянно ходил, и посты соблюдал, то — о! святой человек, можно живьем канонизировать. А что при этом творится в мыслях, чувствах и желаниях, какой грязью душа наполнена — разве это не грех?

Все начинается с мыслей и желаний. И там, в раю, у Адама и Евы тоже началось с мысли — стать богами. Так и мужик с бабой разговаривали, разговаривали, терпели, терпели и, наконец, когда барин был в отъезде, все-таки решились посмотреть, что там такое. Ведь барин не узнает, его же нет…

И наступил этот момент. Вроде бы баба чуть-чуть приподняла горшок. Мужик говорил ей: «Может быть, не надо», но она: «Нет, отстань, я больше не могу терпеть». Приподняла — и из-под горшка мгновенно выскочила мышка, и тут же ее след простыл. Вечером барин вернулся, увидел пустой горшок и говорит: «Я дал вам все, у вас был рай — и вы не смогли такой малой заповеди исполнить, а еще ругали Адама и Еву. Вон отсюда, идите и в поте лица своего ешьте хлеб свой!»

Мне понравился этот рассказ, хотя такого на самом деле, может быть, и не было. В нем очень точно показано одно из основных свойств души человека, которое, как и все прочие естественные и добрые ее свойства, к сожалению, повредилось в грехопадении — это неиссякаемое стремление к богоподобному совершенству. Это свойство исказилось и вместо искания святости выразилось в искание ее следствий: внешних познаний, власти, славы.

Для многих людей настоящее счастье — открыть что-то новое, добиться власти (хотя бы над своей женой или своим мужем), приобрести популярность, славу любым путем, хотя бы это и грозило бедой. Дайте, например, мальчишке какую-нибудь игрушку, в которой что-то пищит, и скажите, чтобы он ни в коем случае не разбирал ее. Все, игрушке конец! Как это ему не узнать, что там пищит? Невозможно! А взрослые дяди «разобрали» атом, вскрыли геном человека… И теперь человечество ожидает «счастливое» будущее — вместо людей будут киборги и вообще останется ли жизнь на земле.

Но когда мы говорим о познании, то ведь речь идет не только о рассудке, а о всех сторонах человеческой природы. На языке Библии познание означает соединение познающего с познаваемым. То есть познание — это не то, к чему мы привыкли, когда знакомимся с каким-то объектом как с чем-то чуждым. Нет. Действительное познание происходит лишь в том случае, когда нет этого отчуждения, когда осуществляется особое единение субъекта с объектом. Такое единство есть полнота познания.

Если же объект для познающего является чем-то посторонним и чуждым, тогда происходит беда. Так, человек стал рассматривать природу в качестве внешнего, нечувствующего, фактически, мертвого для него объекта, с которым можно обращаться как угодно. Разве не это именно привело к экологическому кризису? Что мы с ней только не делаем, с этой бедной природой! И доделались: кричим про экологический кризис, страдаем от новых болезней, от все чаще происходящих катастроф. И все это по непониманию того, что мы перестали ощущать, познавать свое единство с природой, видеть, что являемся одной из клеточек этого единого живого организма мира, и что, издеваясь над природой, мы терзаем самих себя, рубим сук, на котором сидим. Ибо утрата осознания и переживания своего единства с познаваемым влечет за собой несчастье. Этот закон распространяется на все сферы жизни человека.

Если мы обратимся к христианству, то в Евангелии встретим интересные слова, которые определяют цель жизни человека: «Сия же есть жизнь вечная, да знают Тебя, единого истинного Бога, и посланного Тобою Иисуса Христа»^[2].

Смотрите, какое утверждение: да знают. Кажется, что тут такого «да знают»? Если рассматривать Бога как внешний объект, который где-то там существует, то действительно ничего особенного в этих словах нет. Но если только вспомним, что знание — это единение, то поймем истинный смысл этого «да знают», и совершенно другая картина откроется перед нами. Оказывается, можно стать единым с Самим Богом! Но поскольку Он есть Дух, следовательно, и единство с Ним может быть только духовным.

Христианство объясняет при этом, каков этот Дух, и дает беспрецедентный в истории религий ответ: Бог есть любовь (1 Ин. 4:8).

Но ведь любовь — это чувство, а Бог это Он? Действительно, парадоксальный ответ. Иоанн Богослов, любимый ученик Христа, говоря, что «Бог есть любовь», при этом добавляет: «Пребывающий в любви пребывает в Боге, и Бог в нем»^[3]. Какая удивительная истина: и человек в Боге, и Бог в человеке! К сожалению, мы привыкли к этим словам (я говорю о верующих людях) и уже практически не воспринимаем их смысла, не придаем значения этому величайшему открытию в истории человеческого бытия. И это открытие — не дело мудрецов науки или философии, не они пришли к этому. Хотя всю историю человечество было религиозным, оно не знало этого. Эта истина была открыта Иисусом Христом, сыном плотника, необразованным по меркам нашего мира, но Сыном Божьим — по силе, исходящей от Него.

Христианство при этом говорит не о том даже, что у Бога есть любовь, а утверждает, что Бог есть любовь. Теперь можно понять, почему призыв: «да знают Тебя» является действительно христианским ответом на вопрос о счастье. Приобщение к Тому, единение с Тем, Кто есть сама Любовь, не является ли полнотой и пределом счастья для человека?! И поскольку приобщение Богу — это бесконечный процесс, то и быть в нем — есть бесконечное блаженство человека. Святой Исаак Сирин потому и писал: «Рай есть любовь Божия, в которой наслаждение всеми блаженствами».

Немного скажу о тех людях, которые действительно достигали такого познания Бога, то есть единения с Ним, которое преисполняло души их богоподобной любовью. Преподобный Серафим Саровский не мог встретить человека, чтобы не сказать ему от всей души: «Радость моя!» Что значат эти его слова? Когда кто встречает любимого человека, то разве не радость вспыхивает в его сердце? Вот и эти слова Преподобного свидетельствуют о той любви, которая была в сердце нашего великого подвижника. Ведь радость — это и есть счастье! Он не мог иначе обратиться к человеку, это были слова, идущие от сердца, от избытка любви. И все видели эту любовь, исходящую от старца Серафима, и поражались, чувствуя ее по отношению к себе. Ведь мы больше всего страдаем от отсутствия любви — и прежде всего от нашей нелюбви к ближним: ищем любви от других, а сами закрыты непробиваемой броней эгоизма.

Преподобный Исаак Сирин, живший в VII веке, писал, что у достигшего истинной любви сердце преисполнено ею ко всему творению, к людям, птицам, животным — и потому он ежечасно со слезами приносит молитву и о животных, и о врагах истины, и о делающих ему вред, чтобы они сохранились и очистились^[4].

И дальше читаем в Евангелии: «Так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего Единородного, дабы всякий верующий в Него не погиб, но имел жизнь вечную»^[5].

Но это чувство любви есть не то вспыхивающее и исчезающее чувство, которое всем известно. Как часто эта романтическая любовь оказывается переодетым эгоизмом и быстро превращается в ненависть! Только что объяснялись в вечной любви, прошло небольшое время — и уже ненависть и развод. Почему? — Потому, что люблю тех, кто меня любит. Так это любовь или эгоизм?

Любовь же божественная в человеке — это богоподобное состояние, которое охватывает всего человека, оно не знает различия между друзьями и врагами, родными и чужими, единоверными и неверными. Это состояние, в котором нет уже эгоизма. О нем сказал Господь: «да будете сынами Отца вашего Небесного, ибо Он повелевает солнцу Своему восходить над злыми и добрыми и посылает дождь на праведных и неправедных» (Мф. 5: 45). Эту любовь даже как-то неудобно назвать счастьем, поскольку она превосходит все обычные человеческие состояния. Счастье в нашем понимании — это что-то приземленное, это только некая тень того, что открывается в человеке (не человеку, а в самом человеке), который приобщается Богу. Апостол Павел писал: не видел того глаз, не слышало ухо, и не приходило то на сердце человеку, что приготовил Бог любящим Его (1 Кор. 2: 9). Недаром Христос сказал, что Царство Божие внутри вас есть^[6]. Вот где тот драгоценный ларчик, в котором скрыто сокровище счастья! Не в богатстве, не в славе, не в высоком положении, а в чистоте сердца, способного быть в Боге и с Богом, Который есть Любовь. Как в высшей степени важно помнить это.

Ибо, когда придется покинуть этот мир и душа наша предстанет пред Божьим Престолом, то откроется все, чего мы жаждали, чего хотели, что сделали, о чем мечтали, как относились к людям. Все наше лукавство и лицемерие, обманы и вражда — все-все откроется! Какой стыд и срам покроет нас, когда все это станет явным! Мы как будто и верим в это, но не хотим этого знать.

Оказывается, таков «великий» ум человеческий! Что же это за ум, если прекрасно понимает, что смерть неотвратимо придет, и, зная это, тем не менее живет так, как будто собирается вечно жить на земле, не думает о неизбежном пределе своей жизни, не спрашивает себя: зачем я живу, для чего я живу? Разве не ясно, что каждый должен прежде всего решить этот главнейший вопрос жизни, на это нужно направить все усилия.

Но… нет. Все забивает какая-то суета, даже пустота жизни. Одно и то же. Каждый день. Из пустого в порожнее. И — не получается подумать о самом главном. И это ум? Это звучит гордо? Просто поразительно! Если я знаю, что иду и вот-вот край пропасти, то не должен ли как можно скорее решить вопрос: спасаться или лететь в пропасть? Есть только два варианта, два пути жизни: или кануть в вечность, в вечную смерть, или разузнать и проверить путь к жизни. Христианство говорит: не смерть, а жизнь открывается душе человеческой по смерти тела — там вечная жизнь, которая для ищущих бескорыстной любви, добра, правды, истины — Бога, будет блаженством, или счастьем, раз уж мы пользуемся этим словом.

А что обещает другой путь? Если нет Бога и вечной жизни — значит, нас ждет вечная смерть. Большего ужаса, кажется, придумать невозможно. Вот почему так много самоубийств. Россия уже заняла одно из первых мест по суициду — и мне думается, это потому, что наш человек, у которого вера коренится где-то в самой глубине его существа, наиболее остро ощущает бессмыслицу жизни без Бога. Кто приходит к этому ощущению осознанно, кто бессознательно, но многие это чувствуют, и особенно дети. Вот где корень наших несчастий.

Христианство прямо говорит: человек, твое счастье скрыто в тебе, а не где-нибудь. Оно сокрыто в твоем сердце, в душе твоей, и путь к нему открыт. Христос дал нам то, чего еще никто никогда не давал, Он открыл реальный путь приобщения человека Богу. Более того, Он говорит, что человек может стать буквально сыном Божиим, дочерью Божией по благодати. Божия Матерь стала даже честнейшей херувимов и серафимов. К какому величию, какому счастью предназначен человек!

Но немногие и из верующих хотят этого счастья. Вот если бы стало известно, где, например, таятся царские сокровища или находятся золотые россыпи — то, что бы началось (помните золотую лихорадку в Америке?)! Хотя ясно, что все это придется оставить, ибо с собой в могилу не заберешь. А когда христианство говорит о вечном сокровище, то одно равнодушие. Нам предлагается счастье, и мы отворачиваемся.

Помните басню дедушки Крылова? Как там петух распорядился жемчужным зерном, заявив: «зачем оно?» Так и мы — «зачем оно?» — мы вечны на земле. И вот живем в скорбях, неприятностях, страстях — варимся без конца в этой каше, пребывая в каких-то мечтаниях, несбыточных грезах.

История человечества является одним из сильнейших аргументов, который показывает всю бессмысленность искания счастья в материальных благах и земных удовольствиях. Нет его тут. Более того, чем больше человек имеет земных благ, власти, денег, наслаждений, тем большие страдания придется перенести его душе, когда она потеряет все это, а потерять придется: смерть никого не пропустит.

В Евангелии, в притче о богаче говорится, как у него удался неслыханный урожай, настолько обильный, что он решил разрушить старые житницы, построить новые, запастись впрок и сказать своей душе: «Душа моя, все у тебя есть на многие годы, теперь ешь, пей, веселись». А дальше следуют поразительные, страшные слова, которые Бог говорит богачу: «Безумный, в эту же ночь душу твою возьмут у тебя; кому же достанется все, что ты накопил?»^[7]

Почему сказано безумный? Потому что душа его прилипла, приросла к этому мимолетному земному богатству. Соединилась с мыльным пузырем, и попробуй оторвать ее от него! Но посмотрите, какие страдания переносят многие люди, достигшие высочайшего уровня материальной жизни! Рассказывают, как умирала некая миллиардерша: она попросила перед смертью принести ее любимое платье, вцепилась в него, бедняжка, и в этот момент скончалась — так что потом, говорят, не могли разжать ее пальцы. Мертвая хватка! Пришлось резать ткань и класть ее в гроб с этим куском платья… Что делать с этим безумием?!

Все-таки надо, наконец, верующему хотя бы немного поверить Христу, Его Евангелию. И любому человеку, если он действительно серьезно думает о смысле жизни, надо бы узнать, что говорит о нем христианство. Каковы аргументы истинности этой религии? Что оно дает в этой жизни — не говоря уже о вечной.

Не надо думать, что христианство своим призывом к Небу отнимает у человека землю, отнимает ее радости, ее блага. Ничего подобного. Оно призывает бороться со страстями: злобой, завистью, алчностью, нечестностью и т. д. Но разве не понятно, что все человеческие нестроения вытекают из этих наших страстей и, прежде всего, из нашего эгоизма, нашей гордости? Христианство же не просто призывает человека к борьбе с ними, но и предлагает эффективные средства лечения от них. Оно предлагает самый здоровый образ жизни — жизни по Евангелию, следуя которому человек действительно приобретает счастье.

Взять хотя бы самый острый момент нашего бытия — скорби. У кого их нет? Все мы переживаем очень многое. А Православие говорит о наших скорбях, что Бог никому не мстит, никого не наказывает: Он есть любовь! И то, что происходит с нами, это, оказывается, лучшее и необходимое лекарство, которое Он дает. И если мы так будем принимать любую скорбь — как ценное лекарство, как необходимое средство исцеления, с благодарностью — как это мы делаем по отношению к опытным врачам, то скоро убедимся, как много дает нам христианство уже в этой жизни.

Можно, конечно, уподобиться и глупому больному: «Не хочу я вашего лечения! Пусть аппендицит, не пойду на операцию, дайте обезболивающее». И… умер, глупенький. Потому преподобный Тимофей Валаамский говорил: «Терпеть не будешь — бесу жертвой будешь»^[8]. А потерпишь — будешь с Богом, и мир в душе будет. Ибо Бог есть Любовь, Врач, а не палач.

Как легко идти к знакомому врачу, который к нам хорошо относится, который, мы знаем, опытный и честный человек и сделает для нас все, что только можно сделать! Как это успокаивает, умиротворяет. Так и вера в Бога-любовь, Который не мстит нам за наши грехи, но премудро лечит те раны, которые мы безумно и без милосердия наносим себе своими грехами. И от нас зависит, как мы примем эти лекарства. Можно отвергнуть их с ропотом и хулой на Бога, умножая этим безумием свои страдания.

А можно принять их как заслуженное, с благодарностью Богу, с покаянием: «Господи, действительно достойное по делам моим получаю, ибо знаю, что грехи мои порождают болезни и скорби, а не Ты бьешь меня ради наказания. Господи, я знаю, что ты по-прежнему любишь меня и во грехах моих. Прости меня и исцели от них. Да будет воля Твоя».

Такая вера и такое осознание глубоко изменяет внутренний мир души, смягчает любые скорби, избавляет от осуждения других людей, от поиска врагов, виновных в моих скорбях. Ибо верующий человек знает, что никто и ничто не может причинить ему какой-либо вред без премудрой и любвеобильной воли Божией. Люди же являются только орудием в Его руках.

Насколько легче становится после такого осознания переносить любые скорби! Ведь ясна разница: терпеть боль у зубного врача, хорошего, доброго, или у палача. Кажется, почти об одном и том же действии речь, но как велико различие!

Бог — любвеобильный, Врач, а не безучастный судья, который выносит справедливый приговор. Святитель Иоанн Златоуст говорит, если бы Бог был не любовью, а правдой, то нам всем пришлось бы погибнуть, настолько мы «хороши». Об этом же пишут многие святые отцы.

Итак, убеждение в том, что все скорбное происходит с нами только по той причине, что мы глубоко изувечили себя своими грехами, и Бог не наказывает нас за это, а по любви к нам дает соответствующие лекарства — это убеждение уже приносит человеку великое облегчение! При условии, конечно, если человек с терпением и благодарностью к Богу все переносит.

А как Православие помогает нам в отношениях с другими людьми! Ведь, помня о любви, мы можем научиться терпеть, сдерживать себя, не ссориться, насколько это возможно; переносить невзгоды, поддерживать ближних в добром настроении — вот какое благо дает христианство даже в чисто внешней жизни. Господи, слава Тебе!

А если бы христианин начал понемногу приучать себя к внимательной молитве (не к вычитыванию, а к внимательной молитве), покаянной, неспешной — он обрел бы и глубокую радость души, о которой говорят все, кто приступал к этому деланию. Молитва — это контакт, единение с Богом. Это как выключатель: щелкнули — и свет загорелся. И чем чаще мы «включаем» молитву, чем чаще прибегаем к Богу, тем больше Господь наполняет нашу душу, и мы приобщаемся Ему, наполняемся Его любовью. И так постепенно приобщаемся к тому вечному счастью, к которому предназначен человек.

Как жить сегодня

Недавно мне попался на глаза небольшой сюжет, точнее сказать — словесная картинка, которая обратила на себя внимание большой точностью отображения состояния современного христианина. Там было написано следующее. Мы подобны человеку, рассматривающему большую великолепную картину, на которой изображен роскошный пир. Яства, вина, убранство, сервировка — красота! И вот смотрит человек на эту картину, смотрит, и остается голодным.

Так и мы, верующие, когда слышим и читаем о христианстве, то находим в нем много и разумного, и доброго, и красивого — действительно, христианство как бы предлагает нам роскошный пир, говоря о том, что Царство Божие не где-нибудь находится, не в заоблачных высотах, а совсем рядом, и не только рядом — но совсем близко: внутри нас^[9]. При этом видим и великолепные иллюстрации из жизни святых, которые показывают нам, что́ собой представляет Царство Божие, какой это поистине царский пир, предлагаемый каждому человеку. Как свидетельствует апостол Павел, «не видел того глаз, не слышало ухо, и не приходило то на сердце человеку, что приготовил Бог любящим Его»^[10].

Но Христос в Евангелии неоднократно говорит о том, как люди относятся к этому царскому обеду. Помните притчу о званых на вечерю^[11] — как один за другим эти званые отреагировали? Все приглашенные на него отказались!

Эта притча просто поражает. Она обращена ведь не к какому-то конкретному человеку, но к каждому из живущих всех времен и народов. Когда Христос говорил, обращаясь к тому народу, который его окружал, это не означало, что Он говорил только для них. Евангелие, как точно сказано, — это Вечная книга, и все то, что в нем, кажется, обращено к людям того времени, на самом деле вне времени. Евангелие вечно, оно всегда сегодня.

Теперь представим себе такую картину: роскошный царский пир, и нас на него пригласили… Ой, интересно, что там будет? Кажется, ринулись бы, да? Конечно. Преподобный Иоанн Лествичник не случайно свою 14-ю ступень называет «О любезном для всех и лукавом владыке чреве». Но вот стоит только завести речь о духовном пире, к которому зовет Евангелие, о его духовных сокровищах, которые насыщают всего человека и дают ему то, что на обычном нашем языке именуется счастьем, — так сразу тупик. Никто его не хочет.

А объяви`те, что там-то золотые россыпи — и все ринутся туда. Помните, в Америке была золотая лихорадка — и грабили друг друга, и убивали, и что только не делали… Представляете, каков ум человеческий (а мы все не верим в его глупость). Любой же разумный человек прекрасно понимает, что все, что сейчас он получил, обязательно отнимется — смерть никого не минует. Причем как отнимется! Чем больше привязался к этому, тем с бо`льшими страданиями должен будешь все это отдать. Постоянно приходится приводить один и тот же пример: потеряли мы рубль — страдать будем? Ну конечно нет. А помните дефолт? Потерял человек сотни миллионов — и веревку на шею в полном отчаянии: ну как же, было пятьсот, а осталось двести… И жить уже невозможно…

А ведь мы обязательно все отдадим — как великолепно сказано: «Наг родился, наг и уйдешь»^[12]. Вот бы каждому человеку подумать: «Что же творится с моим умом, если я могу отдать буквально всю душу, все время, все силы, даже пойти на ужасные преступления, чтобы получить то, что у меня неминуемо будет отнято». Простите, какой же это разум?

А посмотрите, что сейчас более всего интересует: развлекаловка! Развлечение превыше всего! Оно становится не просто существенной частью личной жизни очень многих людей (это было всегда), — нет, развлечение становится душой политики, международной политики всех так называемых цивилизованных государств.

Очень простой пример. Сравните, что получают люди, которые развлекают — артисты, спортсмены, и сколько зарабатывают учителя, врачи, крестьяне, рабочие, которые действительно нас кормят, лечат, воспитывают, учат и прочее. Сопоставьте — и увидите: это уже не забота о благополучии населения, а….

Нас приучают к постоянной смене развлечений, а не к серьезному отношению к жизни. Вот сейчас мы посмотрели, кто кого обогнал, кто кому гол забил — и все, и прошло, и ищем другого зрелища. И так без конца — а часы идут, дни бегут, годы летят и человек скоро оказывается перед «разбитым корытом» своих болезней, неминуемой старости и жестко подступающей немилосердной смерти. Это — единственно бесспорная реальность нашей жизни. Но сейчас развлечение возводится в ранг общечеловеческих ценностей. И получается так, что примитивное требование древнеримской толпы — «хлеба и зрелищ» — вновь становится существом человеческой жизни.

Мы даже не думаем о том, что` для нас действительно должно быть неотъемлемой ценностью, а что является — мыльными пузырями, за которыми бегают не милые детки, а взрослые умные (?) дяди и тети. И только за то, чтобы подержать этот пузырь миг времени, какие преступления творят люди и сколько сил, и даже всю жизнь отдают этому!

Вот, кстати, расскажу: недавно прихожу я в Академию, встречает меня один монах из Троице-Сергиевой лавры и вручает огромный фолиант, на обложке надпись: «Русский Афонский Отечник», издания 2012 года. Оказалось, что эту книгу мне прислали с Афона. Я открыл, посмотрел — правда, интересная книга, там собрано множество жизнеописаний подвижников, приведены их мысли о том, как нам жить, что нам делать, как относиться к происходящему в мире. Казалось бы, что могут сказать обо всем этом монахи, которые живут вдали от человеческого общества и плохо знают его проблемы? Но, читая этот Отечник, я невольно вспомнил один замечательный образ, о котором упоминает святитель Игнатий (Брянчанинов). Он говорит о барометре, который висит не на улице, а в комнате, но точно показывает, какая там будет погода. Интересный образ!

Оказывается, глубже и точнее всех, как ни странно, понимали самую суть жизни, ее дух и ее смысл именно те люди, которые, как правило, удалялись от мира, жили вне его. Они писали удивительные вещи! Вот, например, в этой книге преподобный Тимофей Валаамский (он начал свою монашескую жизнь на Валааме, а потом оказался на Афоне) высказывает такую жизненно важную мысль.

Все мы переживаем в нашей жизни немало скорбных минут, у всех бывают беды, печали, нестроения — многое что бывает. И вот, преподобный Тимофей говорит по этому поводу: «Терпеть не будешь — бесу жертвою будешь». Какая интересная и важная мысль! Она указывает на очень серьезную сторону нашей жизни.

Дело в том, что по христианскому учению все люди больны, духовно больны — не о теле идет речь. А если больны, то болезни обязательно будут сказываться как на нашем душевном состоянии, так и на внешней жизни.

Как к этому нужно относиться? Конечно, больной может и возмущаться, и кричать, и всех на свете поносить и ругать. Но разумный человек скажет — нет, необходимо терпение. Почему? Потому что нетерпение усиливает страдание многократно, на порядок, и может так усилить, что доведет человека до самоубийства.

Христианство указывает человеку и средство исцеления, которое принесет ему благо. Что это такое? Преподобный Тимофей (и, конечно, не только он) говорит, что без умной молитвы невозможно ни победить страсти, ни достичь духовного совершенства и единения с Богом, то есть с истинным Благом, Которого мы так ищем.

Умная молитва… Что это такое, что без нее невозможно исцелиться? Беда наша состоит в том, что нами забыты основополагающие понятия христианской веры, что мы далеко ушли от самых начал христианской жизни. Вот преподобный Тимофей говорит, что некая, уже непонятная для современного христианина, «умная молитва» — это самое действенное средство, освобождающее человека от всех тех, скажем так, корней зла, которые нас мучают, которые приносят нам постоянные скорби, несчастья и так далее. Это есть средство, соединяющее нас с самой Любовью, или Богом — что в данном случае одно и то же.

Оказывается, нет в человеке ни Православия, ни вообще религии, если он не пребывает в молитве. Когда мы произносим слово религия, то сразу обращаем взор вверх, к Богу, и должны, прежде всего, говорить о том, что именуется духовными ценностями. Молитва и является той огромной ценностью, которая совершенно изменяет человека. Только она делает человека религиозным, религия без молитвы — это не религия. Поэтому тот человек, который не приучает себя к молитве, не религиозен: религия^[13] — это соединение человека с Богом. Соединение! А как происходит соединение? Только в молитве. Молитва — это тот «включатель», при помощи которого мы зажигаем свет, в данном случае — свет Божий в своей душе. И это возможно только в молитве.

Но что в высшей степени важно, молитва может быть верной, истинной, а может быть и глубоко неправильной. Она может очищать человека, а может и погубить его, может возвести на небо, но может и низвести в ад. Правда, удивительно? Как это — молитва! — и погубить человека? Разве возможно такое?

Только тот, кто никогда не знакомился с писаниями святых отцов, может удивляться этому. Есть такое понятие прелесть, то есть самомнение, мечтательность, ложное стремление к тому, к чему человек еще совсем не готов. Это возможно и в молитве: человек, не зная, как правильно молиться, начинает мечтать о высших состояниях, о которых он где-то что-то прочитал. Начинает применять внешние методы совершения молитвы — физические, психические, чтобы получить наслаждение в молитве, восторги, духовные дарования. Все это ведет к гибели.

Мне один епископ рассказывал, что когда он еще был монахом Троице-Сергиевой лавры, к нему подошел рабочий и спросил: «Вы прозорливый?» — «Нет, не прозорливый». — «А тогда что же вы здесь делаете? Уже пять лет в монастыре — и все еще не прозорливый? Зачем тогда и в монастырь пошли?» Вот чем, оказывается, может быть занято человеческое сознание.

Ведь само слово молитва о чем говорит? Когда` кто-то погибает или тонет, или напали бандиты — человек кричит: «Помогите!», и ни о чем другом не думает, кроме спасения. Также и к Богу мы должны обращаться с молитвой, когда чувствуем, что гибнем от грехов, от страстей, от бессмыслицы жизни. Вот что такое молитва! А если она превращается в искание наслаждений, а не спасения, то это уже будет карикатура, безумие, прелесть, но не молитва.

Недаром, когда к преподобному Серафиму (Романцову) пришел некий монах и сказал, что имеет непрестанную молитву, тот ответил: «Нет у тебя никакой молитвы, ты просто привык к словам молитвы, как иные привыкают к ругани». Оказывается, можно вместо молитвы бездумно, бездушно постоянно повторять слова молитвы, обманывая самого себя!

И бывает, что человек — христианин, православный — всю жизнь, простите, «болтает» молитвы, то есть читает только языком, бессмысленно, без внимания, без покаяния. Что тогда проку от этого?

Но какой же должна быть молитва, чтобы стать для человека действенным средством его исцеления, спасения?

Есть три важнейших условия, три свойства истинной молитвы, которые необходимо знать каждому христианину. Первое — это внимание. Ну не можем же мы разговаривать даже с обычным человеком, не обращая на него никакого внимания! Что будет? Он оскорбится, и больше ничего. А к Богу как обращаемся? Читаем молитву — а в мыслях бродим по всему свету. Потому Господь говорит: приближаются ко Мне люди сии устами своими, и чтут Меня языком, сердце же их далеко отстоит от Меня, но тщетно чтут Меня (Мф. 15: 8). А святитель Игнатий Брянчанинов предупреждает: «Без внимания молитва — не молитва. Она мертва! Она — бесполезное, душевредное, оскорбительное для Бога пустословие»! Итак, первое свойство настоящей молитвы — внимание.

Второе свойство — это благоговение и внутреннее, и внешнее. Понятно же, что нельзя молиться, сидя нога на ногу или ковыряя в носу.

И, наконец, важнейшее — это покаяние или благодарение Бога, только они делают молитву молитвой. Без этого никакой молитвы быть просто не может.

Значит, как совершенно неверно искать в молитве наслаждений, так же глубоко ошибочно, когда христианин удовлетворяется вычитыванием молитв. В том и другом случае он занимается просто самообманом. То же может происходить и с посещением храма: «Был?» — «Был». А где был? Помните, Василия Блаженного спросили, много ли народу в храме, и он ответил: два человека. А храм был полон… Действительно, можно прийти в храм — и не быть в нем, то есть не помолиться, а галочку-обманочку себе поставить, отметиться… И душа спокойна — все сделал.

Почему об этом идет речь? Потому, что молитва это важнейшее в вопросе: как жить сегодня? Православие утверждает, что Христос всегда с нами, рядом. Часто думают, что Он жил две тысячи лет назад — и тогда, конечно, помогал всем, исцелял, учил — в общем, «повезло тем людям». А потом вознесся — и все, теперь не достучишься. Нет, апостол Павел пишет: «Иисус Христос вчера и сегодня и вовеки Тот же»^[14]. А вот слова Самого Христа: «Я с вами во все дни до скончания века»^[15]. Какого века? До скончания нашего бытия — как личного, для каждого человека, так и для всего человечества в целом. Это удивительные слова Господа — «Я с вами до скончания века». Если бы к ним отнеслись серьезно, тогда поняли бы, как жить сегодня.

Необходимо сказать еще об одной серьезной стороне вопроса: как жить сегодня. Кто читал Новый Завет, особенно послания апостола Павла, наверное, обращал внимание на его необычные для слуха слова о том, что человек оправдывается не делами закона, а только верою^[16]. О чем здесь идет речь? Это очень важно понять: дела закона — это внешняя сторона религиозной жизни человека. В иудейской религии много правил, требований обрядового характера — например, в субботу ничего нельзя делать. Помните, Христос исцеляет в субботу человека, и Его обвиняют и даже хотят убить за нарушение закона. К делам закона относятся все внешние церковные предписания (напр.: соблюдение постов и праздников, посещение богослужений, совершение молитвенных правил), также добрые дела. Вот что такое дела закона.

Но ясно, что такими внешними делами человек свое сердце очистить от страстей не может, ибо Бога узрят чистые сердцем^[17], а не руками и ногами.

Однако, к сожалению, когда рассуждаем о том, как жить сегодня, то, как правило, слышим лишь такое: надо ходить в церковь, исповедоваться, причащаться, поминать живых и усопших, ставить свечи, подавать записки, соблюдать посты, исполнять домашнее молитвенное правило, почитать праздники, давать милостыню и т. д. Все это, хотя и хорошо и нужно, но это внешняя жизнь, и такими делами сердце наше от страстей еще не очищается. Можно всю жизнь ходить в церковь и исповедоваться, и причащаться — а как был с полным мешком страстей, так с ним и остался. А цель христианской жизни как раз состоит в том, чтобы душу очистить от всякой дряни. И если этого не происходит, тогда обрядовая сторона теряет все свое значение.

Вот какая беда подстерегает православного человека! Десятки лет он вроде бы живет воцерковленным, все исполняет — а душа остается той же. Какой? Все страсти в ней остались: и гнев, и зависть, и тщеславие, и раздражение, и ревность, и чего только нет, о чем подчас и подумать стыдно — все остается. Знание этого чрезвычайно важно в понимании того, как жить сегодня.

Поэтому не только о выполнении внешних церковных предписаний мы должны заботиться. Обратите внимание, о чем более всего говорит Евангелие! Каждый читающий должен просто удивиться: Христос ни разу не осудил воров и разбойников, но непрерывно говорил: «Горе вам, фарисеи!»^[18]. А кто такие фарисеи? Те, кто давали обеты самого тщательного исполнения всех предписаний Закона Божия — подобно тому, что требуется от принимающих монашество. И вдруг: «Горе вам, фарисеи». «Горе вам, книжники!» (то есть богословы) Почему? И фарисеи, и книжники знали весь Закон Божий до мелочей, были сверхвоцерковленными — и вдруг тем и другим: «Горе вам, лицемеры!» Почему же фарисеи и книжники лицемеры? Здесь мы касаемся очень важного вопроса духовной жизни.

Оказывается, часто происходит вот что. Когда я смотрю не на то, что происходит в моем сердце, а на то, что исполняю все церковные установления: я хожу в храм, я исповедаюсь, я причащаюсь, я соблюдаю все посты, я ставлю свечи, я подаю милостыню, я жертвую на храм, я поминаю и за здравие и за упокой, я езжу по святым местам, я прикладываюсь к мощам и чудотворным иконам, я… — я понимаю, чувствую, каким хорошим, достойным, чуть ли не святым человеком являюсь. Одним словом, я не такой, как все. Прекрасная фраза есть у святителя Феофана Затворника (мои студенты знают ее наизусть, и как только я ее произношу, у них рот до ушей): «Сам дрянь дрянью, а все твердит: Я не такой, как прочие люди^[19]». Слышите? «Я не такой, как прочие!» Вот до какого ужасного духовного состояния может дойти так называемый воцерковленный человек, если он не смотрит на то, что творится в его сердце.

Понятно, почему об этом приходится говорить. У человека, который всю суть христианства видит только в делах Закона и не обращает внимания на самое главное, зарождается тщеславие, самомнение, гордыня, осуждение, то есть полностью исчезает любовь. А людям нужно показать свою праведность — и начинается лицемерие. Но попробуйте что-то не так сказать или сделать, или задеть его, — и вы услышите от него такое, что в ужасе отскочите от этого «праведника».

В отношении внешних церковных предписаний — посмотрите, как Христос к ним относился. Упрекают его учеников-апостолов в том, что они в субботу растирают колосья, чтобы поесть — но в субботу работать по иудейскому закону — страшное преступление! А Он, вместо того, чтобы остановить учеников, со всей силой обличает самих фарисеев в лицемерном законничестве. И исцеляет больных в субботы, показав этим ее дисциплинарное, а не нравственное значение в деле спасения.

Блез Паскаль, всем нам известный со школьной скамьи, писал, что есть только два типа людей, два типа верующих: одни из них грешники, которые видят себя праведниками, другие — действительно праведники, но видят себя грешниками.

Самое страшное, что может произойти в человеческой душе, — это возрастание и утверждение чувства своей праведности. Тогда все! Человек на пути погибели. Потому Христос все время повторяет: Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры. Православие заключается не в законническом исполнении внешних предписаний. Ибо здесь человек может оказаться перед страшной опасностью возомнить о себе — и превратиться из грешного человека в сущего сатану, в настоящего дьявола.

Православная жизнь состоит в том, чтобы принять решение жить не просто по церковным установлениям, но по заповедям Евангелия. «Меня любит тот, кто исполняет заповеди Мои», — говорит Господь.

На что же обращено главное внимание в Евангелии? Помните замечательную притчу о мытаре и фарисее^[20]? Фарисей («праведный»!), войдя в храм и став впереди, говорил: «Боже! благодарю Тебя, что я не таков, как прочие люди, грабители, обидчики, прелюбодеи, или как этот мытарь» — и начал перечислять свои добродетели перед Богом. Мытарь^[21] же, стоя вдали, не смел даже поднять глаз на небо; но, ударяя себя в грудь, говорил: «Боже! будь милостив ко мне, грешнику!». И чем заканчивается притча? Христос говорит, что вышел оправданным мытарь, а не фарисей, который исполнял все внешние требования Закона Божия и, впав в гордость, не сомневался в своей праведности. Правда, интересно?

Христос, конечно, никогда не говорил, что не надо исполнять церковных предписаний. Надо. Он тоже их исполнял. Но показал, что есть главное, а что вторичное, подсобное. В этом суть дела. Поэтому смешение закона с заповедями и их уравнивание — это принципиальная ошибка, ведущая к самым тяжелым духовным последствиям!

Конец ознакомительного фрагмента.