Год волка

Алексей Нужа

Он был у самой грани смерти. Но вопреки всему он выжил. Но и у смерти есть своя цена, и те, кто избежал ее сетей, должны заплатить. Он потерял все воспоминания о том, кем был прежде. Единственному выжившему в смертельной битве, ему предстоит начать новую жизнь и вернуть себе то, что он потерял. И все это на фоне разрастающейся кровопролитной войны между Черным герцогством и королевством Герон. Очередной год войны, оставившей на нем неизгладимые шрамы. Год волка. Первый роман цикла «Время волка».

Глава 2

…живи или умри

Королевство Герон имеет очень глубокую историю и уходит корнями в давние времена. Конечно, основателями королевства принято считать народ ломаров, которые в 143 году медведя основали первую крепость на западе у побережья Волнистого моря, которая стоит и поныне. Но все же, по моему мнению, все началось немного ранее, после того как племенам ломаров и ситихов пришлось бежать, с севера восточной части материка Валантара, из-за колоссального поражения от появившихся, казалось, из ниоткуда грозного народа мотунгов. Приплывшие из-за океана на огромных кораблях воинственные мотунги, буквально вырезали мирных и не умеющих воевать ломаров и ситихов, ведь их племена привыкли лишь охотиться и торговать. И племена бежали: ломары на юго-запад, ситихи на юго-восток. Именно остатки племени ломаров под предводительством вождя Крона после долгого перехода осели на западном побережье и основали крепость Аморан. Тогда никто и предположить не мог, что всего лишь через какое-то столетие Аморан станет столицей королевства Герон, которое будет расширять свои владения на протяжении еще нескольких столетий. Хотя народ ломаров отличались своим дружелюбием и не воинственностью, это не помешало расширить им свое государство до огромных размеров. Сейчас его земли распространяются далеко на север и юг восточного Валантара, а столица из прибрежного Аморана перенеслась в Лабору, которую называют городом — жемчужиной Герона. Королевство Герон и дальше бы процветало и ширило свои границы, если бы не беда с востока — Черное герцогство, основанное Тамором Капааком. Семейка Капааков собрала под своим началом отъявленных негодяев и головорезов. У людей герцогства Волка нет понятия чести и доблести. Все их правление построено на страхе и крови. Предательство, придворная игра и заговоры, это то, без чего не может обойтись двор герцогства. В 602 году оленя Мерхон Капаак пересек юго-восточную границу королевства Герон, тем самым развязав самую кровопролитную и затяжную войну за последние столетия. Вот уже на протяжении десяти лет длится эта война. Кто выйдет победителем в этой борьбе не известно. Капааки никогда не бросали свою добычу, но и геронцы сдаваться не собираются. Нам остается только молиться, чтобы правление подлых Капааков пало вместе с их герцогством.

Клир Амбриг. «Падения королевств»

Не знаю, сколько я находился между сном и явью. Периодически я приходил в себя и в меня вливали горькое зелье, после чего я вновь забывался в холодном и липком сне. Но в какой-то момент все изменилось. Не знаю, как я это понял, но это было так. Я открыл глаза, и яркий солнечный свет ослепил меня. Из полуоткрытых ставен окна дул легкий теплый ветерок. Где-то вдалеке слышалось как всхрапывают лошади и стук молота о наковальню. Я пошевелил правой рукой, она ответила мне неприятной ломотой в суставах, но все же я смог приподнять ее и немного пошевелить пальцами.

— Мари!? — имя непроизвольно сорвалось с моих губ. Голос показался мне хриплым и слабым.

Где-то в углу послышался тихий шорох, а затем быстрые шаги. Молодое красивое лицо с по-детски припухлыми губками и круглыми розовыми щечками нависло надо мной. Мари робко, со страхом, но в тоже время с неподдельным интересом смотрела на меня. Ее огромные голубые глаза выражали сочувствие и усталость.

— Вы снова очнулись! И вы вспомнили мое имя!

— Тебя так часто отчитывают, что его трудно было не запомнить.

— Да, правда, — Мари улыбнулась, но тут же смутилась и робко отвела взгляд. — Извините. Я сейчас же позову леди Габриэлу.

— Нет, не стоит, — я ухватил Мари за руку, но тут же отпустил ее, так как это движение стоило мне всех моих сил.

— Но мне велено сразу звать леди каждый раз, как вы приходите в сознание, — Мари встревоженно оглянулась по сторонам, кажется, она колебалась, не зная, что ей делать.

— Ты всегда выполняешь все что тебе велено?

— Нет! То есть да! Почти всегда, — лицо девушки зарделось красным.

— Где я нахожусь?

— Мне не следует с вами об этом разговаривать.

— А о чем тогда ты можешь со мной говорить?

— Не о чем. Мне вообще запрещено разговаривать с людьми, которых лечит леди Габриэла.

— Ты, кажется, боишься эту свою леди Габриэлу.

— Нет, что вы, леди, конечно, очень строга, но в тоже время она очень образованная и добропорядочная женщина.

— Все-таки боишься. — я удрученно вздохнул.

— Нет, — Мари, словно малый ребенок, надула свои и без того пухлые губы.

— Тогда ответь мне, где я нахожусь.

— В форте Старн, — немного поколебавшись, выпалила Мари, впрочем, это название не о чем мне не говорило.

— Как я здесь оказался?

— Вас нашли полуживого на поле боя под Вератором и срочно доставили сюда, — Мари опустила глаза в пол.

— Никто не верил, что вы выживете, кроме леди Габриэлы. Хотя я думаю, что в душе она тоже очень сильно сомневалась. Многие не верят и сейчас. Даже ставки делают…, — она резко осеклась на полуслове.

— Мари!? Что здесь происходит? С кем это ты там разговариваешь? — неприятный женский голос негодующе раздался со стороны входа.

— Ни с кем госпожа, — Мари побледнела и бросилась к двери. — Он снова пришел в себя, и я уже хотела идти за вами.

— Хотеть мало. Ты разговаривала с больным, глупая девчонка. Сколько раз я говорила тебе, что твое дело ухаживать за больными, а не вешать им на уши свои глупые сплетни, — женщина быстрыми шагами приблизилась ко мне. Мари шустрая, словно белка, принесла ей небольшой стул, и она изящно уселась на него, подобрав подол своей длинной юбки.

В этой уже немолодой женщине сочетались холодная стать и аристократические замашки. Ее взгляд пронзил меня насквозь. Гордо вскинутый подбородок, с маленькой, почти незаметной, ямочкой, слегка дрогнул, губы ее растянулись в учтивой полуулыбки.

— Смотрю сегодня вы в более ясном сознание. Это очень хорошо. Все самое тяжелое позади. Вы идете на поправку. Я леди Габриэла Саморати, практикующий врач королевской академии в Лаборе.

— Госпожа Габриэла одна из лучших лекарей в Героне и дочь…

— Мари, закрой свой маленький рот. Я не нуждаюсь в твоих льстивых похвалах. И что это за простонародное прозвище лекарь!? — Габриэла смахнула назойливую челку, лезущую ей в глаза, всеми своими движениями выдавая свое аристократическое происхождение. — Извините, я отвлеклась. Как вы себя чувствуете?

— Не знаю. Все как-то необычно. Мари сказала, что меня нашли среди трупов?

— Мари слишком много разговаривает. Но да, это правда. Вам повезло, что мы тогда наткнулись на вас. Но не будем сейчас об этом. Лучше расскажите нам о себе. Кроме того, что вы в офицерском чине, мы ничего не знаем. А расспросить вас об этом, как вы сами понимаете, ранее мы не могли. Как ваше имя?

— Мое имя? — я как-то этим вопросом не задавался. Действительно, а как же меня зовут? И кто я вообще такой? Я то и битвы никакой не помнил. — Я не знаю. Не помню.

— Да, этого стоило ожидать. Вы ничего не помните. В вашем положение потеря памяти не удивительна. А жаль, — Габриэла удрученно вздохнула.

— В моем положение!?

— Не будем сейчас об этом. Вам нельзя волноваться. Вы еще слишком слабы. Я и так слишком много сказала. Вам нужен отдых, — Габриэла наклонилась ко мне и пощупала мой лоб. — Небольшой жар. Мари, сначала покорми больного, а затем дай лекарства.

— Да госпожа, — Мари тихо удалилась из комнаты.

— Не беспокойтесь. Все будет хорошо. Позже я осмотрю вас. А пока отдыхайте. — Леди Габриэла медленно встала, отодвинув свой небольшой стул. Она ласково улыбнулась мне и не спеша удалилась.

Через некоторое время вернулась Мари. В руках у нее была небольшая пиала. Как оказалось, в ней находилась неприглядного вида похлебка. Безвкусную жижу я глотал без всякого удовольствия. После сомнительной и не принесшей мне никакого удовольствия трапезы, Мари принесла мне горькую настойку из трав. Выпив отвар, я еще некоторое время лежал в тишине, пока не забылся в беспокойном сне.

Я все чаще приходил в сознание. Мои сны становились более спокойными и беспечными. Мари, бессменная сиделка, словно моя неотвязная тень, всегда присутствовала рядом. Она кормила меня, убирала, делала какие-то припарки и отпаивала отварами. На все мои вопросы она упорно отвечала молчанием, лишь заботливо улыбалась в ответ и успокаивающе говорила что-то ласковое. Не знаю, уходила ли она когда-нибудь из комнаты, отдыхала ли вообще. Но когда я открывал глаза и произносил что-нибудь, она всегда была рядом. Часто ко мне приходила леди Габриэла, она учтиво улыбалась и спрашивала о том, как я себя чувствую, ощупывала меня с головы до ног, лично меняла повязки. В коротких беседах с ней мы говорили на отвлеченные темы. Она рассказывала мне о хорошей или плохой погоде, о безответственности Мари и вышивки, которой занималась в свободное время, которого, по ее словам, было совсем немного. На все мои вопросы о чем-либо другом, она уклончиво уводила тему в сторону. Она также интересовалась, не вспомнил ли я чего-либо из своей прошлой жизни, на что я лишь с сожалением качал головой. Я бы и сам с радостью хотел что-то вспомнить, но, увы, ничего не менялось. Габриэла на это лишь успокаивающе отвечала, что всему свое время, и я обязательно вспомню. Потом она также спокойно уходила, желая мне спокойного сна. Иногда вместе с Габриэлой приходил высокий мужчина, она звала его Карвер. Густые черные волосы были собраны и перевязаны на затылке, острый хищный нос, тонкие губы, он все время держался холодно и надменно. Во взгляде его холодных темных глаз читалась неприкрытое презрение. Он каждый раз брезгливо осматривал меня с ног до головы. Приходил он редко, и только для того, чтобы перевернуть меня на бок или обратно на спину, чтобы, как выражалась леди Габриэла, у меня не появились пролежни. Также порой он с недовольным вздохом брал меня на руки и держал до тех пор, пока Мари застилала мою постель чистыми простынями. Потом он небрежно опускал меня обратно и молча уходил, лишь коротко кивая на прощание Габриэле.

Не знаю, сколько прошло времени, я вообще потерял ему счет. Поначалу я мог двигать лишь головой и руками. Я был все еще очень слаб. Мари периодически разминала мое тело, разгоняла кровь, как говорила она. Каким же было мое счастье, когда я смог пошевелить пальцами ног. Габриэла сказала, что это была наша маленькая победа. Со временем я смог сидеть. Конечно, поднимался я не без посторонней помощи, но все же. Сначала я не подолгу сидел на краю кровати, а потом леди Габриэла распорядилась принести мне небольшое кресло из своей комнаты. Карверу было поручено каждый день усаживать меня в него на некоторое время. Там я и находился, наблюдая за тем, как в уголке что-то вышивает Мари. Она сидела тихо, как мышка, и ее быстрые, ловкие пальчики резво управлялись с иглой и ниткой. За ней было приятно наблюдать, она была молода и прекрасна, как и многие юные особы в этом возрасте. В ней еще оставалась та детская наивность, что была присуща юным дамам ее лет. Порой она смущенно поднимала глаза и робко спрашивала, не нужно ли мне чего-нибудь, на что я отвечал немым покачиванием головы. Мне и так было очень стыдно и неудобно, оттого что это хорошенькая девушка обтирает, кормит и выносит за мной мои нечистоты. Но ничего сделать с этим я не мог, так как у меня получалось шевелить и сгибать в колене лишь правую ногу, а вот левая почему-то совершенно отказывалась двигаться.

В один из дней, когда я достаточно окреп и уже мог сам подниматься и садиться на край кровати Карвер не стал нести меня в кресло, а вместо этого поднял за плечи и поставил на ноги. Я чуть было не упал, но Карвер меня держал и, опершись на него, я с горем пополам доковылял до своего кресла. В правой ноге еще чувствовалась слабость, а левая практически не двигалась. Эти тренировки продолжились и в последующие дни. Со временем моя правая нога полностью окрепла, а левая хотя и с трудом, но понемногу расходилась. Однажды Карвер заявил, что ему надоело со мной нянчиться. Он принес мне два деревянных костыля и со стуком поставил их рядом с моей кроватью.

— Вот, — коротко пробурчал он, и удалился из комнаты, бросив странный взгляд в сторону Мари.

Я осторожно и недоверчиво взял костыли в обе руки. Мари поспешно встала и подбежала ко мне с готовностью помочь. При попытке встать, я чуть было не свалился на пол, но благодаря невероятным усилиям хрупкой девушки я смог устоять на ногах. Передвигаться с этими палками была непривычно и ужасно неудобно. Но зато теперь я мог ходить самостоятельно. И первое, что я сделал, это подошел к окну и выглянул наружу.

Перед моим взором раскинулся широкий двор. Длинный ряд конюшен вдоль оборонительных стен форта, большая кузница, тренировочная площадка, длинное деревянное здание, по всей видимости, казарма, и еще несколько строений поменьше, тянущихся вплоть до высоких крепких ворот. Небольшая группа солдат сражалась на мечах на площадке под взором крепко сбитого невысокого мужчины. Он негромко и деловито раздавал замечания и указывал неповоротливым солдатам на их огрехи. Из кузницы доносился смачный звон молота о железо, в конюшнях ржали кони, возмущаясь нерадивостью конюха вовремя не насыпавшего им свежего овса. Дворовые псы с лаем носились друг за другом, играючи скаля зубы. Я вдохнул полной грудью воздух, напоенный различными запахами, в этот момент как-никогда почувствовав себя живым.

— Никогда бы не подумала, что война доберется и сюда, — Мари печально вздохнула. — Вы мужчины так любите насилие и жестокость.

— Разве это насилие происходит не из-за женщин, — я медленно пожал плечами.

— Может быть вы и правы. Но все же…

— Вы из этих мест Мари? — я решил сменить тему, спорить с женщиной о женщинах было бессмысленно.

— Я!? Нет, что вы. Я из Лаборы, как и госпожа Габриэла, — я почувствовал смущение в ее голосе.

— И что же побудило такую хрупкую девушку из благородной семьи последовать туда, где идет война и выполнять поручения сварливой лекарки?

— О нет, я вовсе не из благородной семьи. Если я из столицы это не значит…, — Мари на мгновение замолчала. — Зря вы так о леди Габриэле. Она замечательная женщина и вы обязаны ей жизнью. Она спасла мою семью, взяв меня в ученицы. Я многому у нее научилась.

— Да Мари, вы правы. Простите.

— И можете не обращаться ко мне на вы? Меня это очень смущает.

— Тогда вы… ты тоже обращайся ко мне по-простому.

— Но как же. Я не могу. Если леди Габриэла узнает, мне…

— Она не узнает. Будем общаться так только когда мы вдвоем. Хорошо? — я медленно повернулся к девушке.

— Хорошо, — Мари скромно опустила глаза. — Вам… ой, тебе нельзя долго стоять. Нужен отдых. Давайте, я помогу сесть вам в кресло. Тебе, — слегка смутившись тут же одернула она себя.

— Ладно, — я медленно проследовал к креслу, опираясь на своих новых деревянных помощников. Мари помогла мне сесть. Когда я оказался в кресле, я понял, что девушка была права, я не привык столько времени находиться на ногах. Правая нога гудела, так как основной упор я делал на нее.

— Мари, будь добра принеси мне воды.

Она с готовностью кивнула и кинулась к выходу.

— И да, Мари, я очень рад, что мы с тобой поговорили, — сказал я ей, когда она уже была в дверях.

Мари обернулась и широко улыбнулась мне, обнажая ряд маленьких белоснежных зубок. Я не мог припомнить чтобы раньше девушка одаривала меня такой улыбкой. И, признаться честно, это зрелище завораживало меня.