Врата духа

Алексей Нужа

Мир высокомерного и поправшего свое прошлое народа эурлин находится на краю гибели. И выбор у них только один: найти себе новый дом или погибнуть, канув в небытие времени. Великий ученый из эурлин находит способ открыть разрыв, ведущий в параллельный мир, населенный людьми. Но смогут ли его обитатели, занятые междоусобными ссорами и борьбой за власть, дать отпор захватчикам? Они еще не знают, к чему приведет появление в их мире эурлин. Первая книга фэнтези-саги из цикла «Чада тлена».

Часть II. Врата Арториаса

Немеридия

Облаченная в великолепное белое платье верховного служителя, Немеридия всходила по ступеням храма Возрождения и Забвения. Длинный шлейф тянулся за ней по пятам, поглощая собой каскад ступеней позади. Следом ступали еще несколько служителей храма рангом пониже. Впрочем, в этом храме равных ей не было. Здесь она была главной. Верховным служителем, матерью, как назвали бы ее другие народы. Но у эурлин не было ни отцов, ни матерей⁹, по крайней мере, в том понимание, в котором их употребляли представители иных рас. Но то другие, размышляла Немеридия, преодолевая очередную ступень. Она и мать, и отец. Она начинает Великие Циклы, и она их заканчивает. Ее всегда удивлял способ размножения других видов. Она называла это контактом. Они просто спаривались. Сливались тем, что есть у них между ног. И после этого те особи, что назывались женщинами или самками, вынашивали внутри себя дитя. Какая глупость, думала Немеридия, преодолевая ступень за ступенью. Нет, конечно, у них тоже были эти различия в чреслах, но чтобы так по-варварски ими пользоваться, не могло быть и речи. За все двенадцать Циклов, отведенных для обычного эурлин он был и женщиной, и мужчиной. Немередия сейчас была женщиной, правда она не любила все эти словесные обозначения половых различий, применяемых у других видов. И в отличие от других эурлин в следующем Цикле она останется Немеридией. Эта привилегия не меняться во время наступления нового Цикла, принадлежала лишь избранным. И Немеридия была одной из них. Середиин сам уступил ей главенство, решив, что все последующие Циклы будут принадлежать лишь ей Немеридии. Иногда она чувствовала его эмоции, и мимолетные мысли внутри себя, но то были лишь отголоски. С каждым перетос¹⁰ Середиина становилось все меньше, а Немеридии наоборот больше.

Преодолев последнюю ступень, верховная жрица ступила на широкую площадку с величественными белыми колоннами, поддерживающими трехгранную крышу с плоским верхом, фронтон которой украшало изображение купели. Немередия проследовала меж двух основных колонн, осознавая всю важность своей особы. Служители шли позади, почтительно склонив головы. Когда вся процессия во главе с Немеридией втянулась через главный вход в храм, служители разошлись по боковым нефам, а Немеридия по центральному отправилась прямиком к Малой купели. Остановившись у нее, она величественно опустилась на колени у края мраморного бордюра, окаймлявшего купель. Протянув руку, эурлин провела ладонью по поверхности эттери¹¹. Она откликнулась тысячей голосов, вздохов, воспоминаний, чувств и еще множеством эмоций. Немеридия затрепетала, ощутив в лоне горячительное тепло и влагу. Ей нравилось это чувство. Она не знала, почему это приносит ей такое удовольствие. Жизнь подумала она. Это ощущение, когда эурлин начинает Великий Цикл, что принесет новые знания их народу. Возвестит о величественности их расы. Великий Цикл, что, разменяв двенадцать малых Циклов завершится и перейдет в новый Великий Цикл. И так будет всегда, то тех пор пока не наступит Цикл Циклов, когда все станет едино и совершенно. Немеридия верила в то, что этот день непременно настанет, и знала, что она или та, кем она будет в новом Великом цикле станет тому свидетелем.

Она отняла ладонь. Эттери в купели была темной, густой словно кисель. На ее глади не было ни единого волнения, изгиба. И даже когда Немеридия прикасалась к ней, та никак не меняла своей формы. Жрица встала, обошла купель кругом. Шлейф тянулся следом, словно длинная белая змея, ползущая за своей хозяйкой. Оставалось всего несколько перетос до зарождения нового Великого Цикла, и Немеридия уже предвкушала церемонию Принятия. Ей нравился этот процесс. Церемония придавала ей сил. Она чувствовала себя создателем, нет, даже не так, созидателем той, что рождала Циклы. Немеридия позволила себе улыбнуться, так что изогнулись лишь уголки ее бледных губ. Скоро, совсем скоро. Служители подошли, окружили купель полукругом. Затянули тонкими голосами песнь Эдвиарона. Это была часть подготовительного ритуала. Темная эттери в купели слегка дрогнула. По крайней мере, так могло показаться со стороны. Служители храма Возрождения и Забвения повысили голоса. Эттери в купели исказилась, вспенилась. На поверхности стали возникать образы. Силуэты менялись, приобретали различные формы и размеры. Особо чуткий слушатель смог бы расслышать голоса. Они шептали, переговаривались. Немеридия оглядела поющих подручных, посмотрела на пенящуюся купель. Убедившись, что все идет правильно, она развернулась и направилась к боковому нефу в левой части храма. Там за арочными украшенными узорами дверьми, находился коридор, соединяющий основную часть храма с западным внутренним двором, где, стоя посреди обширной квадратной площадки под открытым небом, окруженной по периметру рядами белоснежных колонн и статуей Эдвиарона в центре, ее уже поджидал посланник Белого дворца. Высокий, даже по меркам эурлин, он чопорно поклонился ей. Немеридия не повела и бровью. Гордо вскинув подбородок, она холодно посмотрела на стоящего перед ней эурлин.

— Совет шестерых собирается в Зале Гласа. Вас уже ожидают вассеси¹².

— Остальные уже прибыли? — Немеридия скрестила пальцы рук, скрытые в широких рукавах ее облегающего платья.

— Да вассеси, — ответил посланник. — Они уже приступили к обсуждению некоторых вопросов.

— Впрочем как обычно, — недовольно скривила губы Немеридия. Они редко дожидались ее. И это слегка раздражало вассеси. Конечно, она понимала, что все службы храма в коих требовалось ее присутствие, длились довольно долго и остановить их она не могла. Но, с другой стороны, все они проводились в установленное время, и при желании можно было перенести заседания Совета шестерых на то время, когда она была свободна от служб. Немеридия уже не раз поднимала этот вопрос на заседание, но остальные члены, за исключением Арториаса, мягко давали понять, что не собираются подстраиваться под ее распорядок. Но она все еще оставалась одним из шести членов Совета шестерых и имела там голос. Пусть и не решающий, но достаточно важный. К ней прислушивались и довольно часто. Но в вопросе времени проведения заседаний ее тем не менее не поддержали.

— Ты свободен, — холодно заявила она посланнику. Присланный за ней эурлин не менее холодно поклонился в ответ и ушел, беззвучно ступая по выложенной мраморными плитами площадке двора. Немеридия неспешно направилась обратно в основной зал храма с Малой купелью и купелью Возрождения. Раз Совет обходится без нее, пусть. Она не удовлетворит их своим быстрым появлением. Пусть ждут и обсуждают свои мелкие дела. Все равно по ее прибытию они должны будут ввести ее в курс дела по всем обсуждаемым вопросам. И спросить ее мнения по каждому из них. О, а она не преминет втянуть их в длительные дискуссии. И им придется участвовать в них, так как ее голос не менее важен, чем голоса остальных. Немеридия медленно вошла в главный зал храма, потолок его, украшенный искусной лепниной, скрывался в тенях. Надо было признать, что эурлин любили монументальность. Купель Возрождения находилась в самой глубине храма. И при виде нее Немеридию наполняли чувства трепета и благоговения. Доступ к этой святыни помимо самой вассеси имели лишь несколько эурлин. Даже церемонию реинкарнации Цикла в купели Возрождения проводила лично Немеридия без чьей-либо помощи со стороны. Купель была огорожена высокой исписанной гравюрами стеной, окружавшей ее по всему периметру. Вход в купель был скрыт за белоснежной парчой балдахина. Немеридия сдвинула его в сторону и скользнула внутрь. Внешне Купель Возрождения ничем не отличалась от Малой, разве что размерами. Но кому как не вассеси было знать, что это всего лишь видимость. В этот раз Немередия не коснулась холодной и темной глади эттери, наполнявшей купель. Она обошла ее кругом поочередно возжигая закрепленные на длинных резных стойках курильницы, симметрично располагавшиеся вдоль ее стенок. Когда из последней курильницы потянулся легкий белесый дымок, Немеридия затянула монотонную песнь, исполняемую ею каждый протос. Она не просто знала все слова Песни Циклов наизусть, нет, они были ее частью. Она не пела, она дышала ими. Надо сказать, что Песнь Циклов не являлась песнью в обычном ее понимание, а походила более на текст, состоящий из отдельных литаний. Песнь была довольно длинной, а слова в ней намеренно растягивались. Проведение этого мероприятия не было привязано к определенному времени, лишь только количеству исполнений за один протос. Но Немеридия решила провести его именно сейчас, чтобы специально задержать Совет шестерых. Если даже это и не склонит их к принятию решения по переносу времени заседания, то хотя бы немного позлит, что вассеси надо признать приносило особое удовлетворение. А так как входить сюда без ее позволения не имел права никто, даже члены Совета, она могла совершенно не беспокоиться, что ее прервут. Поэтому Немеридия не торопясь произносила слова, медленно обходя купель по кругу. Совершая заключительный круг, она поочередно затушила курильницы, таким образом, чтобы заключительные слова Песни совпали с тушением последней. Закончив с обрядом, она неспешно покинула купель, тщательно запахнув за собой парчовый балдахин. Как она и думала, ее ожидали. Все тот же высокий посланник с недовольным лицом стоял в нескольких ярдах от Малой купели. Дальше его не пустили служители храма преградившие эурлин путь. При виде Немеридии посланник резко сменил недовольное выражение лица на натянутую, крайне неискреннюю, улыбку.

— Вассеси, — не менее чопорно, чем и в первый раз, поклонился он ей. — Совет шестерых напоминает вам о ваших обязанностях и просит немедленно прибыть в Белый дворец.

— Они напоминают мне о моих обязанностях? — показательно вскинула бровь Немеридия. — По-моему, то, чем я занималась и есть мои прямые обязанности. И на совет я прибуду только после того, как покончу с ними.

— Но вассеси, — недовольно вопросил посланник, явно не желавший приходить за ней в третий раз.

— Я все сказала, — холодно ответила Немеридия всем своим видом давая понять, что разговор окончен.

Посланник молча поклонился и, резко развернувшись, ушел, на этот раз нарочито громко топая по мраморному полу храма. Немеридия довольно ухмыльнулась. Она добилась нужного эффекта. Впрочем, злить членов Совета еще больше она не собиралась, поэтому все же решила немедля почтить их своим присутствием, поэтому довольно быстро покинула храм. Она спустилась по его широким и множественным ступеням на Храмовую площадь. Там ее уже ожидала роскошная повозка с впряженными в нее гормами¹³. Немеридия с помощью услужливо подставленной руки одной из служителей села в повозку. Обученная двойка гормов тихо тронулась вперед. Им не нужен был тот, кто управлял бы ими. Они и так знали, куда нужно идти. Правда у Немеридии все же имелась в запасе плеть, спрятанная под мягким сиденьем. Так на всякий случай. Но до сего дня он ей так ни разу и не выпал. Гормы не подвели ее и на этот раз. Неспешным бегом они провезли повозку через половину Агадарона — Белого города. При въезде на Круглую площадь, находящуюся перед Белым дворцом, Немеридия столкнулась с патрулем, возглавляемым лично эддери¹⁴ Инлиэрией.

— Вассеси, — поприветствовала та остановившую повозку Немеридию.

— Эддери, — приветливо отозвалась верховная жрица. — Какая встреча.

— Это честь для меня вассеси, — почтительно ответила Инлиэрия.

В ее голосе не прозвучало ни капли притворства, впрочем, это было не удивительно. Об искренности эддери Инлиэрии ходило множество историй и немало шуток. Но за это-то она и нравилась Немеридии.

Обменявшись любезностями с Инлиэрией, вассеси оставила повозку во внутреннем дворе дворца и проследовала внутрь. Миновав Зал приемов, Немеридия поднялась по широкой винтовой лестнице, находившейся в левой дальней части зала, и вышла в довольно длинный коридор, стены которого украшали барельефы рассказывающие об истории города. Вообще в Белом дворце было много того, что так или иначе намекало или напоминало о зарождение и возвышение Агадарона — Белого города. Об этом здесь говорило буквально все — скульптуры, картины, лепнина и декорации, и барельефы подобные тем, мимо которых сейчас следовала Немеридия. Вассеси пришлось миновать еще несколько залов поменьше, прежде чем оказаться пред массивными резными дверьми Зала Гласа. Стражи, охранявшие вход, тут же расступились, освобождая проход. Немеридия вошла, ее почетная стража, состоящая из двух эурлин облаченных в церемониальные белоснежные доспехи, последовала за ней и уже будучи внутри разделилась, занимая специально предназначенные для них ниши, расположенные по периметру стен Зала Гласа. Десять из двенадцати ниш уже были заняты почетными стражами других членов Совета, застывших в них словно недвижимые белоснежные статуи.

Немеридия демонстративно звонко стуча подошвою сандалий по полу, приблизилась к своему месту. Громко декламировавший что-то Элькуарон замолчал, и одарил вассеси хмурым взглядом. Его точеное длинное лицо исказила гримаса недовольства. Немеридия не обратила на это никакого внимания, с громким скрежетом отодвинула массивный мраморный стул, после чего изящно устроилась на его мягком сиденье. Затем она с еще большим скрежетом пододвинула стул к огромному прямоугольному столу и окинула взглядом присутствующих членов Совета шестерых.

— Итак, что у нас сегодня на обсуждение? — совершенно будничным тоном поинтересовалась она.

— Мы здесь решали, — откашлялся сидевший по левую от нее руку Арториас, — что…

— Уважаемая вассеси, — грубо перебил его Элькуарон, — мы все понимаем и чтим обязанности, которые вы выполняете в храме и благодарны вам за ваши труды, но при всем этом хотели бы услышать от вас объяснения?

— Объяснения? — не менее учтиво уточнила Немеридия.

— Ваши опоздания, — не выдержав выкрикнул, надувая и без того пухлые губы, Таварион.

— Вы уже сами ответили на свой вопрос. Меня задержали мои повседневные обязанности в храме. Как вы знаете, я уже не раз просила…

— Да, да, да, — не дав ей закончить воскликнул Элькуарон. — Вы не раз просили перенести заседания на более удобное для вас время. Но хочу напомнить в очередной раз, что у нас также имеются обязательства перед городом и другими эурлин, и не вы одни обременены делами. И время, на которое назначены заседания, выбраны с учетом удобства всех членов Совета, а не вас одной.

— Напомните мне дорогой мой серсис¹⁵, а есть ли у вас дела, которые привязаны к определенному времени перетос

и которые вы ну ни коем образом не можете отложить.

— Есть, — хмуро процедил Элькуарон, — но ради блага города и Совета…

— Вы можете ими пожертвовать, — закончила она за него. — Вот видите, вы сами себе противоречите. У вас нет дел, которые вы не могли бы перенести на более раннее или позднее время, а вот у меня есть. Или вы хотите, чтобы я ради заседания Совета жертвовала Циклами? Это уж точно не пойдет ни на благо нашего города, ни на благополучие нашего народа.

— Мы всего лишь хотим, чтобы вы присутствовал на Совете. Насколько я помню раньше вам удавалось прибывать вовремя, а если даже вы опаздывали, то лишь на немного. Или вы хотите сказать, что ваши обряды, проводимые веками в определение время, сейчас сменили время проведения?

— Раньше я сломя голову неслась на Совет, — в голосе Немеридии прорезались стальные нотки. — Мне даже во время обряда приходилось думать о том, как бы не опоздать. А это, знаете ли, сильно отвлекает и мешает должному проведению данных мероприятий. Я больше не намерена ставить Циклы в угоду Совету.

— В угоду!? — негодующе воскликнул Таварион.

— Именно так. А я всего лишь просила совсем немного сдвинуть время начала заседания.

— У нас есть более насущные проблемы, чем бесконечные споры, которые к тому же ни к чему не ведут, — эммисар¹⁶ Сальварион протестующе вскинул правую руку ладонью вперед, тем самым прерывая уже готового вступить в спор Тавариона.

— Действительно, давайте займемся делом и оставим эти бесконечные споры на потом, — Анвариана поддержала эммисара.

— Я не против, — Немеридия надменно вскинула подбородок. — Итак, что я пропустила?

— Многое, — недовольно пробурчал Таварион.

Немеридия не обратила на него никакого внимания. Персее¹⁷ Таварион был ручной зверушкой Элькуарона, хотя и очень злился, когда ему намекали на это. Таварион был малодушен, поэтому довольно легко подпал под влияние серсиса Элькуарона. К тому же Немеридия не без основания полагала, что у серсиса было на Тавариона что-то более серьезное, чем просто банальное влияние. Что-то такое, что заставляло Тавариона беспрекословно ему подчиняться. Поэтому серсис Элькуарон имел в Совете сразу два голоса — свой и персее. И это притом, что Элькуарон являлся негласным главой Совета шестерых, и последнее слово обычно оставалось за ним. Немеридия недолюбливала его, тем не менее, он заслуживал должного уважения, чего никак нельзя было сказать о Таварионе. Этот экхаре¹⁸ не вызывал к себе ни любви, ни доверия, ни уважения.

— Мы обсуждали проблему с барьером. Как вы знаете, он с каждым днем истончается. Исвериловые кристаллы¹⁹ постепенно теряют силу истощая свою энергию. И это при том, что давление извне с каждым днем возрастает. Нам требуются новые кристаллы, — теммерис²⁰Анвариана вздохнула, откидываясь на спинку своего кресла.

— И для того, чтобы их добыть я должен послать отряд к Хребту Даххи, — закончил эммисар Сальварион.

— Не вижу в этом никакой проблемы, — вставил Таварион.

— Да? — злобно покосился в его сторону Сальварион. — Кроме одной.

— Какой же? — ехидно поинтересовался персее.

— То, что это самоубийство. Все прекрасно понимают, что значит оказаться там за стенами нашего города, защищенного барьером. Или, может, вы желаете возглавить эту миссию персее?

— Нет, — надменно ответил Таварион. — Ведь это же вы занимаете пост эммисара, а не я. И за все, что связано с войной и смертью, отвечаете тоже вы. А я лишь могу подлатать ваших воинов. Так что, если уж кто из нас и возглавит эту миссию, так это вы Сальварион.

— Хватит, — прервал спор Элькуарон. — Пока никто не собирается отправлять отряд из города. К тому же этот вариант не дает нам никаких гарантий того, что отправленным эурлин удастся вернуться. Как по мне эта идея утопия, но полностью исключать ее нельзя. А пока у нас есть и другие варианты. Надо дождаться возвращения Эрдуарона. Кстати, как продвигаются ваши исследования паттенас²¹?

Казалось, дотоле не слушавший говорящих Арториас, поднял голову. Некоторое время он молчал, переводя взгляд от одного члена Совета к другому. Немеридия внимательно следила за ним. Арториас переживал свой последний Цикл и готовился к Перерождению. И именно Немеридии вскоре предстояла завершить его Цикл. Арториаса считали странным. Да он этого, впрочем, и не скрывал. Практически все свои малые Циклы паттенас Арториас посвятил науке. Различного рода исследованиям. Также он неплохо разбирался в истории эурлин. Конечно, в той ее части, что касалась научных открытий. Именно Арториасу принадлежала идея использования исвериловых кристаллов. Ему и Астарии. Не зря же она были его эйтере²². И все же именно в его малый Цикл встал вопрос о защите города. А теперь история повторялась. И ему предстояло сделать новое великое открытие для спасения своего города и народа. И он его сделал.

— Исследования, — наконец проговорил Арториас. — Я изучил все что касается граней и материй нашего мира. Как я уже говорил, их как минимум три. Из одной, если верить старинным записям, прибыли наши предки. Таким образом, мы уже в свое время совершили переход из одной материи в другую. Или из грани в грань. Не могу подобрать нужного слова.

— Это мы уже слышали, — нетерпеливо высказался Таварион. — Вы нам рассказываете об этом при каждом удобном случае. Мы уже знаем, что существует несколько иных миров помимо нашего. И в один из них вы открыли портал. Нас интересует…

— Это не иные миры, — возмущенно воскликнул, взмахивая руками, Арториас. — Это один мир. Один и тот же. Просто состоящий из разных материй. Граней. Слоев если вам так угодно. На крайний случай можно назвать это сопредельными материями. Сейчас, в данный момент в этом самом месте, существуют и здравствуют другие существа, скажем так, иные субстанции. То, чьего присутствия мы не видим и не ощущаем, так же, как и они нашего. Но это не значит, что их нет. И я не открывал никаких порталов. Это разрыв, сопряжение. Так, если разделить неделимое и сделать переход между этими частями. Я прекрасно понимаю, что это все довольно сложно для эурлин не занимающихся этим вопросом вплотную. Но простые истины вы могли бы уже в конце концов запомнить.

— Мы вас поняли паттенас, — вполне будничным тоном без тени эмоций проговорил Элькуарон. — Таварион занимается медициной и далек от изысканий и терминов иных областей науки. А остальным, я думаю, вполне понятны ваши разъяснения настолько, насколько это конечно вообще возможно.

Никто из присутствующих не стал этого отрицать.

— Нас же интересует другое, — продолжил Элькуарон. — Именно об этом мы вас и спрашиваем. Каковы ваши успехи?

— Да, да, да, — нетерпеливо забубнил Арториас. — Я знаю о чем вы. И с сожалением должен сообщить, что пока не добился практически никаких результатов. Знаете ли создать разрыв такого размера, какой желаете вы, по моему мнению практически нереально.

— То есть вы не можете этого сделать? — со злорадным торжеством в голосе поинтересовался Таварион.

Немеридии очень хотелось заткнуть его поганый рот. Вассеси в который раз совладала со своим гневом. Когда-нибудь она покажет этому экхаре его место. Вассеси буквально предвкушала этот момент. А пока она внимательно следила за происходящим и еще более внимательно слушала.

— Я сказал, что это практически невозможно. Но в теории все может быть. Просто на данный момент у меня нет подтверждений обоснованности данного вопроса. Но я постоянно работаю над его решением. Конечно, за исключением времени, проводимого здесь с вами.

— Что же в таком случае продолжайте свои исследования. Мы будем ждать. Но просим вас приложить все усилия, так как вы знаете, что стоит на кону.

— Знаю, — буркнул Арториас. — Но это никак не облегчает мою задачу.

— Хорошо, — ответил Элькуарон. — А пока надо дождаться возвращение Эрдуарона. От него нет никаких вестей? Вы можете хоть что-то узнать о его местонахождение?

— Если честно нет, — признался Арториас. — Но я поддерживаю жизнедеятельность разрыва, в завуалированном виде, естественно.

— Они хотя бы живы? — поинтересовался Таварион.

— Я не знаю, — раздраженно ответил Арториас. — Я не могу сказать, что происходит по ту сторону разрыва. Каково состояние той материи, куда мы открыли хм, проход. Наш отряд мог оказаться, где угодно. К тому же я не знаю, что за сущности обитают параллельно с нами в других материях. Они могли столкнуться там с кем или чем угодно. К тому же вы, несмотря на мои яростные возражения, послали именно Эрдуарона. А зная его, я мог бы предположить, что он возможно уже прервал свой Великий Цикл.

— Мы уже обсуждали это, — хмуро ответил Элькуарон, — но большинство проголосовало…

— Да, я помню. Но если бы вы послушали меня и вассеси, и отправили Инлиэрию, эта миссия имела бы большие шансы на успех.

— Мы это уже обсуждали, — ледяным тоном повторил Элькуарон. — Вы с вассеси Немеридией высказали свою точку зрения и проголосовали. Должен напомнить вам, что это Совет шестерых и решения мы принимаем все вместе. Большинство решило, что эту миссию возглавит Эрдуарон. Он более подготовлен к такому роду деятельности. Жаль, что вы с вассеси не понимаете этого.

Немеридия искоса посмотрела на Элькуарона. Казалось, что тот не заметил ее взгляда, но это было не так. Ох, как ее злило, когда он говорил о ней в подобной форме, так, будто бы ее здесь и не было. Но она не подала виду. Правда взгляд ее говорил о многом. Она знала, что Элькуарон не простил ей поддержку Арториаса. Может он именно поэтому так реагирует на ее опоздания. Пусть, думала Немеридия, обводя взглядом членов Совета. Пускай знают, что она не чья-то ручная зверушка. Она сама решает, что правильно, а что нет. И ее голос будет отдан так, как решит она сама. И хотя, поддержав Арториаса, она вызвала недовольство Элькуарона и осталась на проигравшей стороне, вассеси знала, что это задел для будущего. Тонкий намек с ее стороны на то, что ее голос не менее важен чем голоса серсиса.

— По пути сюда я встретила Инлиэрию. Ее вызывали на Совет? Для чего? Только не говорите, что ее пригласили только ради того, чтобы сделать отчет о службе городской стражи.

— Конечно, нет. Она была здесь по той же причине, что и два раза до того. Ее позвал паттенас Арториас. Хочет лишний раз напомнить нам, что мы ошиблись, отправив через портал Эрдуарона. Впрочем, смысла в этом не больше, чем каждый раз словесно указывать нам на это.

Немеридия признаться тоже не видела в поступке Арториаса никакого смысла. Ничего уже нельзя было изменять. Совет проголосовал и Эрдуарон уже находился по ту сторону портала. Или как называл его сам паттенас разрыва.

— Что слышно из других городов? — наконец поинтересовался эммисар Сальварион решив сменить тему.

— Ничего, — ответила Анвариана. — Они не отвечают на мои эманации. Я прощупала нити связи. Некоторые из них повреждены, но не критично. Конечно, визуально различить того, с кем разговариваешь, будет довольно сложно, очертания и образ будут не четкими, грани размыты. Но голос должен проходить без каких-то либо изменений и искажений. Поэтому я не думаю, что дело в плетение нитей. Похоже проблемы с их стороны. Либо же они не хотят, что маловероятно, отвечать нам. Но и то и другое нас не устраивает.

— Все одно к одному, — проворчал эммисар. — У них есть то, что нам нужно. Я бы даже сказал крайне необходимо. Но именно в это время мы теряем с ними связь. Это очень скверно. Будем надеяться, что с ними все хорошо и это временные проблемы.

— Полагаться на одни лишь надежды нет смысла, — Элькуарон возложил руку на стол и медленно пробарабанил пальцами по столешнице. — Итак, что мы имеем. У нас истончаются силы исвериловых кристаллов. Связь с другими городами пропала. От Эрдуарона нет никаких вестей. Ситуация не из лучших. Эммисар что с нападениями?

— За последнее время новых налетов не было. Но не думаю, что затишье продлится долго. Тем более в связи с ослаблением барьера созданного исвериловыми кристаллами. Думаю, в ближайшее время нам стоит ожидать новых атак.

— Но у вас же все под контролем? — наглым тоном осведомился Таварион.

— Все как обычно, — кисло ответил Сальварион. — Лучше беспокойтесь о себе дорогой мой Таварион. Я слышал, что в северной части города вновь вспыхнула какая-то зараза. И в доме Разделенных не все спокойно.

— То, что вы слышали всего лишь жалкие сплетни. Нет ничего такого из-за чего стоило бы волноваться. Я и не думал, что вы эммисар собираете слухи.

— Я не сказал, что верю этому, а просто интересуюсь все ли у вас под контролем.

— Какое вам до этого дело?

— А какое тогда вам дело до моих дел? — злобно гаркнул в ответ эммисар.

Таварион возмущенно открыл рот, но Немеридия не дала ему ответить.

— Что у нас с припасами? — будничным тоном осведомилась она, так будто бы ничего и не происходило.

Конечно, она ознакомилась в общих чертах с состоянием дел касающихся городских припасов, но вопрос был ее задан с целью разрядить обстановку.

— Не так много, как нам хотелось бы, — поддержал ее Элькуарон, — но на данный момент их достаточно, чтобы обеспечивать город в течение велрес²³.

— Замечательно, — проворчал Таварион. — В довесок ко всему прочему мы скоро начнем голодать.

— Не стоит сгущать краски — раньше времени, — Элькуарон, перестав барабанить пальцами по столу, отдернул руку. — И я не говорил, что спустя велрес мы все начнем голодать. Просто придется немного урезать наш рацион.

— Немного, — фыркнул Таварион. — Это самое немного может перерасти в много.

— Думаю, вам это не грозит, — холодно произнесла Немеридия. — А чтобы не настало это самое «много», думаю вам Таварион уже сейчас надо умерить свои аппетиты.

Анвариана коротко рассмеялась. Губы Сальвариона растянулись в хищной ухмылке. Таварион злобно посмотрел на вассеси, но отвечать не счел нужным. Впрочем, ей было все равно.

Заседание Совета шестерых продолжалась еще какое-то время, в течение которого они спорили, соглашались, раздумывали и отпускали колкие замечания в сторону оппонентов, а еще поднимали вопросы, на многие из которых ни один из членов Совета не мог дать однозначного ответа. Когда наконец заседание было окончено, Немеридия, не скрывая вздоха облегчения, покинула Зал Гласа одной из первых. Ее двое стражей, словно ожившие статуи, молча вышли из своих ниш и последовали за ней. Уже у самого выхода из Белого дворца ее нагнал эммисар Сальварион.

— Вассеси, — окликнул он ее. — Подождите.

— Что-то случилась? — она остановилась, приосанившись и напуская на себе надменный вид. Она любила так делать. Это придавало ей значимости и величия.

— Нет, нет, — тут же заверил ее эммисар. — Просто хотел составит вам компанию по пути в храм Возрождения и Забвения.

— Вы собираетесь посетить храм? — Немеридия изобразила удивление.

— Нет. Просто решил сопроводить вас. Надеюсь, в вашей повозке найдется для меня место. Наши стражи поедут следом за нами.

— Найдется, — холодно ответила Немеридия. — Что касается ваших стражей, вы вольны делать с ними что пожелаете, пусть следуют за вами, мне все равно. А вы двое свободны.

Она кивком головы отослала Архорона и Дезерику, своих стражей, обратно в храм. Повозка с гормами ждала ее там, где она ее оставила. Сальварион пропустил ее вперед, затем залез сам. Немеридия отдала команду гормам и те, сначала перейдя на шаг, а затем на бег, тронулись вперед. Какое-то время они ехали молча, но, как только дворец скрылся из виду Сальварион заговорил.

— А хорошо вы осадили Тавариона. Этот экхаре, последнее время, слишком часто сует нос не в свои дела.

— И все же, несмотря на это, вы эммисар на удивление часто принимаете ту же сторону, что и он. Или лучше сказать ту, что занимает Элькуарон.

— Вам только так кажется вассеси, — не подав виду, что его уязвили слова Немеридии, ответил эммисар. — Я сам решаю, как мне поступать. Я же не виноват в том, что в последнее время мое мнение по некоторым вопросам совпадает с мнениями Элькуарона и Тавариона.

А то, как же, подумала Немеридия. Как же удобно порой валить все на банальную случайность. Сальварион думает, что она глупа? Что же если это так, то он сильно ошибается в своих суждениях. Немеридия знала, что Сальварион сторонник Элькуарона. Не то чтобы он был настолько крепко связан с ним как Таварион, но все же серсису каким-то образом удалось привлечь эммисара на свою сторону. Возможно, то была банальная позиция силы, а возможно Элькуарон просто подкупил эммисара. Наверняка Немеридия сказать ничего не могла, но в будущем предполагала побольше узнать о том, что связывает этих двоих. А пока она будет играть свою роль до конца. Сальварион что-то было от нее нужно. Ей осталось только узнать, что именно и самое главное определить, стоит ли за этим Элькуарон.

— Мне очень жаль, — тем временем продолжал эммисар, — что вы составили обо мне столь ошибочное мнение вассеси.

— Какое же? — более вежливым тоном поинтересовалась Немеридия. — Я всего лишь озвучила то, что вижу. Не больше, не меньше. Это всего лишь замечание. Вполне возможно, что мне действительно показалось. Простите эммисар, если я обидела вас.

Играть свою роль до конца, подумала она.

— Ничего страшного вассеси. С кем не бывает, — добродушно пожал плечами Сальварион. — В конце концов, мы давно знаем друг друга. Стоит ли нам сейчас ссориться из-за какой-то ерунды.

— Безусловно, нет. И в мыслях не было. Я думаю, что вы имеете ко мне какое-то дело эммисар. Ведь не зря же вы вызвались сопроводить меня. Что-то серьезное?

— О нет, что вы. Просто жест дружеской воли. Не так часто нам выпадает возможность поговорить наедине.

Жест, как же. Немеридии хотелось рассмеяться, но она сдержалась. Не так часто выпадает возможность? Да вассеси вообще не помнила, чтобы она и эммисар находились вдвоем без свидетелей столь длительное время.

— Я же не виновата, что вы совсем не посещаете храм Возрождения и Забвения. Исповедь пред Малой купелью и песнь Циклов, вот что вам нужно.

— Возможно, вы правы. Может я и найду время для этого, раз вы так настаиваете.

— Я!? Ну что вы. Здесь нет никакого принуждения. Эттери принимает лишь искренность. Оно как зеркало нашей сущности. Вы должны добровольно решиться на это.

— Я подумаю, — с серьезным видом кивнул Сальварион. — Кстати, раз мы уж заговорили о купели и Храме. Вам уже доставили бренные оболочки двух стражей, чьи Циклы были столь бессовестно прерваны этой ночью.

— Еще нет, — насторожено ответила Немеридия. — А почему они вас так интересуют? Я никогда раньше не слышала о том, чтобы вы эммисар переживали за рядовых воинов из городской стражи. Мне казалось это не в вашей компетенции.

— Просто интересно, — буркнул эммисар. — Очень странный случай, знаете ли.

— В наше время ничему нельзя удивляться, — ответила Немеридия, краем глаза следя за задумавшимся эммисаром.

— Следовательно ритуал Забвения Цикла вы еще не проводили! — констатировал Элькуарон. — И дознания оболочек, естественно, тоже.

— Конечно, нет. Я, между прочим, играю ключевую роль в этих мероприятиях, а значит наверняка бы знала будь таковые действия совершены.

— Да-да, я знаю, — Сальварион задумчиво отвернулся, выглядывая из повозки.

Что-то тебя связывает с этими стражами, подумала Немеридия искоса поглядывая на замолчавшего эммисара. Она знала, что ему было плевать практически на любого кроме себя. Но он вдруг, заинтересовался двумя рядовыми воинами из городской стражи, чьи оболочки, лишенные Великого Цикла, нашли неподалеку от дома Разделенных.

— Знаете, что я подумал вассеси, — внезапно заговорил Сальварион. — Раз вы наставляете меня на истинный путь, и приглашается в Храм, я должен сделать ответное предложение. Через пять протосов в Доме Воинов будет скромный прием, я приглашаю вас. Стойте, стойте. Я знаю, что вы не любите этого и не посещаете подобные мероприятия, но обещайте мне, что хотя бы подумаете о том, чтобы прийти.

— Хорошо, — коротко ответила Немеридия, не сводя с эммисара взгляда. — Подумаю.

— Вот и хорошо, — Сальварион добродушно прихлопнул в ладоши и улыбнулся.

Весь оставшейся путь она слушала его пространственные разговоры на различные темы, которые, в итоге свелись к одной — войне. Она, делая вид что внимательно слушает и изредка кивая в ответ, пропускала мимо ушей его болтовню о видах клинков и тактике ведения боя, а также командование военными отрядами и армией в целом. Когда гормы остановились у ступеней храма, она облегченно выдохнула. Эммисар помог ей вылезти из повозки, хотя она не просила его об этом. Затем он попрощался и, сев во вторую повозку со своими личными стражами, все это время следовавшими за ними, уехал.

Немеридия, встреченная свитой служителей, стала медленно подниматься по широким ступеням Храма, размышляя о странном проявлении внимания к своей персоне со стороны эммисара. На площадке у входа в главный зал ее встретил один из старших служителей.

— Вассеси, прибыли оболочки двух стражей, — сказал он ей.

— Замечательно, — громко ответила она. — Подготовьте их к обряду дознания.

Вот теперь мы узнаем, что ты скрываешь Сальварион, подумала она. Осталось лишь подождать пару перетос. Немеридия хищно улыбнулась и вошла в храм. Белый шлейф платья, словно змея, послушно тянулся следом за своей хозяйкой.

Инлиэрия

Эддери Инлиэрия, восседая на спине своего боевого горма, молча взирала на выбеленные стены четырехэтажного дома Разделенных. Она руководила всей городской стражей Агадарона и никто и никогда не смел усомниться в ее смелости. Она не боялась ничего, так думали все остальные, но они не догадывались, что даже у нее были свои страхи. И одним из них был страх перед этим местом. Да, именно дом Разделенных и его обитатели вселяли в сердце эддери неподдельный ужас, с которым она постоянно боролась. Именно страх, а не отвращение или жалость, которое другие эурлин испытывали к подопечным этого места, владели ею, когда она взирала на стены дома Разделенных. Он находился в ведение персее Тавариона, одного из членов Совета шести управляющего городом. Инлиэрия, несмотря на свое высокое положение в Агадароне, в состав Совета не входила. Так получилось, что место, предназначенное ей как эддери, занял в итоге эммисар Сальварион, чьи остатки войск, которыми он командовал, сейчас были расквартированы в городских казармах в квартале Священных фонтанов. По мнению эурлин, находящихся в подчинение Инлиэрии, воины эммисара были совершенно бесполезны и, из-за изоляции города, в основном проводили перетос в праздности и безделье. Эддери не могла не согласиться с ними, так как воины Сальвариона часто доставляли неприятности городской страже и были причиной то и дело возникающих волнений и беспорядков в городе. Хотя она не могла не признать того факта, что без воинов эммисара ее эурлин было бы тяжело отбивать набеги Обреченных, которые то и дело устраивали налеты на защитный барьер окружавший Агадарон, пытаясь прорвать брешь в его защите и пробиться к городским воротам, дабы проникнуть в город. Эддери было жаль Обреченных, она прекрасно понимала их стремление спасти свой Великий Цикл, но также она знала, что ни она, ни жители города, ни Совет шестерых ничем не способны помочь им. Обреченных уже так или иначе затронуло Искажение и даже Таварион обладая огромными знаниями в медицине ничем не мог помочь этим беднягам. К тому же городские хранилища постепенно пустели, а теммерис Анвариана, заправляющая в башне Единства, и ее эурлин, не могли вечно пополнять запасы нектара. В зависимости от вида он изготавливался из специальных ингредиентов и веществ, чье количество в хранилищах башни Единства постепенно убывало, а пополнять новые было не откуда. Благодаря своему статусу Инлиэрия знала, как обстоят дела и, если тайная миссия Эрдуарона провалиться, город постигнет голод. Конечно, если к тому времени не падет барьер созданный Анварианой.

Инлиэрия отвела взгляд от стен дома Разделенных и повернулась к своим людям. Эстерия и Вардарон застыли в седлах своих мускулистых гормов, а скрывающие их лица шлемы с глухими забралами в форме лиц с прорезями для глаз, придавали им вид непоколебимых статуй.

— Почему именно здесь? — вслух спросила Инлиэрия, впрочем, ни к кому конкретно не обращаясь. Вардарон ответил, решив, что вопрос был задан им.

— Не знаю. Этот квартал обычно спокоен. Нападений здесь не было довольно давно, а уж тем более никто не смел лишать кого-либо Великого Цикла. Многие стараются избегать дома Разделенных. Возможно, это был один из его подопечных, хотя служители заявляют о том, что такого произойти не могло.

Инлиэрия и сама это знала. Ведь именно она допрашивала служителей дома Разделенных, а также лично персее Тавариона, хотя тот и не сказал ничего определенного. Несмотря на свои способности в медицине Таварион был довольно неприятным эурлин. Салинария, его эйтере, была много проще, хотя и ее нельзя было назвать приятной личностью, скорее чуть более умной и умеющей держать свои мысли при себе. Привилегия членов Совета шестерых в течение Великого Цикла не сменять свое эйтере вызывало у большинства эурлин зависть и пересуды, но Инлиэрия к таковым не относилась. Она с нетерпением ждала, когда придет черед Андариона, а она в течение одного малого Цикла сможет передохнуть. Хотя обе части эйтери имели одно тело, разум их, кто бы что ни говорил, отличался. Пусть и принято было считать, что обе эйтери эурлин одно целое, и отличие состояло лишь в этих нелепых различиях в паху и именах, это было не так. Инлиэрия могла судить об этом по себе. Сейчас был ее малый Цикл, и она лишь слышала голос Андариона в своей голове, но тем не менее решения принимала она, и эддери знала, что во многом Андарион поступал по-другому. Одно то, что он не боялся дома Разделенных говорило об различиях в их взглядах. И в то же время они были одним целым. Инлиэрия вздохнула. Скоро Андарион будет принимать решения, а она Инлиэрия отдыхать где-то в глубине его разума. Если, конечно, их мир к этому времени полностью не рухнет в бездну. Все вокруг рассыпалось, но Агадарон, именуемый по-иному Белым городом, еще боролся, стараясь избежать бремени смерти нависшее над их обреченным миром.

— Почему именно здесь? — вновь в задумчивости произнесла она.

— Наверняка это воины Сальвариона.

Эстерия даже не пошевелилась, говоря это. Она смотрела прямо перед собой, а бледно-голубые глаза блестели в прорезях забрала в форме лица. Гормы, послушные и тихие, терпеливо ожидали застывших в размышлениях наездников.

— Возможно, — рассеяно ответила Инлиэрия. — Никто ничего не видел. Ни одного свидетеля. Великие Циклы двух стражей прервали прямо посреди белого дня, и никого в этот момент не оказалось рядом. Остается надеется на то, что вассеси Немередия сумеет хоть что-то выяснить во время обряда дознания оболочек. Я намерена попросить ее дозволения присутствовать при обряде.

— Она не позволит, — в голосе Вардарона звучала твердая уверенность. — Никому не позволено присутствовать при обряде кроме вассеси и высокопоставленных служителей храма.

— Я знаю, — холодно оборвала его эддери, — но времена поменялись. Мы находимся на грани гибели и незначительное нарушение одной из многочисленных традиций не принесет большого вреда.

— Объясните это Немеридии, эддери. Говорят, она упряма как необъезженный горм и слишком трепетно относится ко всему, что касается традиций и их соблюдения.

Эстерия наконец пошевелилась, а ее лицо в шлеме повернулась к Инлиэрии. Эддери не посчитала нужным отвечать ей. Она должна была присутствовать при дознании и обязана уговорить вассеси допустить ее под священные своды одного из запретных залов храма Забвения и Возрождения.

— Нужно еще раз допросить Тарделию о произошедшем и мне все еще хотелось бы поговорить с одним из Разделенных.

При этих словах Инлиэрия невольно поморщилась. Нет, не от отвращения, а от липкого страха, холодком пробежавшего меж ее лопаток вниз по позвоночнику. Где-то внутри нее усмехнулся Андарион. О, как она хотела, чтобы сейчас был его малый Цикл. Инлиэрия вздохнула. Все равно Таварион запретил ей разговаривать с Разделенными, заявив, что они ничего не знают. Тарделия, одна из его служителей, которая являлась главой дома Разделенных, никогда не решиться ослушаться приказов персее. Несмотря на свое положение в Агадароне Инлиэрия чувствовала, что у нее связаны руки. Каждый член Совета шестерых действовал по отдельности, играя в свои только им понятные игры, и эта политическая возня доставляла Инлиэрии немало неудобств. Если бы только в Совете состояла она, а не Сальварион. А сейчас ей несмотря на то, что она командовала городской стражей и полностью отвечала за безопасность на улицах Агадарона, приходилось бороться с упрямством, гордыней и самодовольством членов Совета. Кто-то из них, такие как Таварион, просто откровенно не хотели ей помогать, кто-то как Немеридия, прятались за сводами обычаев и правил, а кто-то как Сальварион источали лесть и пытались обмануть ее, делая вид, что полностью открыты и готовы к сотрудничеству. Лишь Арториас был всегда откровенен с Инлиэрией, но паттенас был странен и с головой ушел в свои изыскания. К тому же он доживал свой двенадцатый малый Цикл и скоро должен был войти в Купель Забвения, где ему предстояло закончить Великий Цикл, чтобы затем дать начало новому. Именно Арториас открыл портал в новый мир, туда, где как полагал Совет шестерых, эурлин могли найти себе новый дом, и именно паттенас выдвинул кандидатуру Инлиэрии на то, чтобы она отправилась с разведкой по ту сторону портала, но Совет отверг это предложение. Насколько эддери знала, лишь вассеси Немеридия выступила на стороне Арториаса, все остальные же приняли сторону серсиса Элькуарона. Да, хотя и считалось что все члены Совета шестерых были равны в своих правах, Инлиэрии было хорошо известно, что именно Элькуарон являлся его негласным лидером и к словам серсиса прислушивалась большая часть Совета шестерых. Эддери догадывалась что, то было неспроста. Элькуарон был необычайно хитер, коварен и расчетлив и наверняка знал что-то такое о части из членов Совета, что заставляла тех подчиняться ему. Хотя не один из них никогда бы не признал того факта, что серсис имеет над ними такую власть. Эйтери Элькуарона Эллария была полной его противоположностью, что лишний раз доказывало мнение Инлиэрии о том, что обе эйтери эурлин имели столь же различий, сколь и схожих черт.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

9

В данной книге автором для удобства будут использоваться привычные для нашего слуха обозначения половой принадлежности эурлин такие как «он» и «она», хотя надо понимать, что среди самих эурлин такое различие использовать не принято. Хотя в именах их возможно усмотреть подобные различия.

10

Перетос — эурлинские сутки примерно равные 28 часам. (эурлин.)

11

Эттере — субстанция, в которой эурлин начинают Великий Цикл, сменяют малые Циклы на всем его протяжение и заканчивают Великий Цикл перерождаясь. (эурлин.)

12

Вассеси — обращение к верховному служителю храма Возрождения и Забвения. (эурлин.)

13

Горм — существо используемое эрлин в качестве ездового животного.

14

Эддери — капитан, начальник городской стражи.

15

Серсис — глава, наместник (эурлин.).

16

Эммисар — военачальник, главнокомандующий (эурлин.)

17

Персее — главный врач, целитель (эурлин.)

18

Экхаре — не переводимое ругательство на языке эурлин. Что-то вроде тщедушного, ничтожного и низменного. (эурлин.)

19

Исвериловые кристаллы — темно-голубые кристаллы, имеющие сильную ауру. Добываются народам глаххов в горах Хребта Даххи. В основном используются для изготовления защитных амулетов. В большем количестве могут обеспечить сильную блокаду от внешних природных и прочих воздействий.

20

Теммерис — именно эту должность достаточно сложно перевести с эурлинского, точнее оно не переводимо, но если все же подыскивать аналогии, то оно близко к понятию маг, магесса, хотя эурлин занимающий пост теммерис конечно ни в коем случае не является ими. (эурлин.)

21

Паттенас — старший ученый, исследователь (эурлин.)

22

Эйтере — женское/мужское начало эурлин. Великий Цикл делится на двенадцать малых Циклов в каждый из которых эурлин сменяет Цикл и свое начало (пол) называемые у эурлин эйтере. В каждом из эурлин уживается по два эйтере на каждого из которого приходится равное количество малых Циклов, хотя эурлин редко рассматривают эйтере как что-то отличное, предпочитая считать его единым целым.

23

Велрес — год в эурлинском летоисчисление