Боец

Алексей Николаевич Наст, 2019

Самоубийство пациента психиатрической больницы не произвело на бывалого сотрудника полиции Павла Серёжина особого впечатления. Немного любопытства вызвало творчество больного – тетрадка с текстом фантастического романа, предсказывающего будущее. Зато хорошенькая медсестричка Маша, с которой покойный делился своими видениями, Павла заинтересовала. Особенно тем, что смотрела на сотрудника органов с почтительным восхищением. Павел сделал вид, что поверил пророчествам психа, и предложил Маше расследовать неожиданно появившиеся факты, вроде бы подтверждающие правоту погибшего. У него как раз намечался отпуск, и любвеобильный Паша рассчитывал закрутить роман, жаркий и ни к чему не обязывающий…

✽ ✽ ✽

Уже с утра было жарко. Павел, подъезжая к серой панельной пятиэтажке, в которой жила Маша, заметил ее хрупкую фигурку в легком платьице с дорожной сумкой в руках и громко посигналил. Маша заулыбалась во весь рот. Павел усмехнулся — ну нельзя же быть до такой степени доверчивой!

Притормозив перед ней, Павел толкнул дверцу:

— Садитесь, сударыня.

— Спасибо. — Маша уселась в переднее кресло, поставила сумку себе на колени, потом хихикнула и убрала ее на заднее сиденье.

— Что смеешься?

— Не верится. Собралась ехать с незнакомым мужчиной бог знает куда! А я ведь трусиха и к авантюрам интереса не испытываю.

— Я бы не сказал.

«Приора» понеслась на выезд из микрорайона и мягко вошла в поток уличного движения.

— С кем живешь?

— В смысле? — Маша напряглась.

— Родители, родственники или… одна?

— А… хм-х. Мама, дед.

— Папашка не с вами?

— Росла без твердой мужской руки. Мы приедем туда через шесть часов?

— Постараемся быстрее. Есть хочешь?

— Нет.

Павел с неудовольствием ощутил, что ему не о чем говорить с Машей. В голове витали только образы, как он ею овладевает, как кричит от радости и дергается в конвульсиях оргазма, извергаясь в горячее покорное лоно… Он перевел взгляд на Машу.

Та с готовностью уставилась на него:

— Да?

— Нет, ничего.

Через три часа они остановились на обочине, у ряда кафешек, где заправляли азербайджанцы. Все кафе предлагали шашлыки, манты, пельмени, беляши и носили сочные горские названия: «Кавказ», «Кура», «Арпачай», «Сумгаит». Азербайджанцы, небритые и деловые, тут же уговорили Павла с Машей закусить парой араксских шашлыков с овощной нарезкой и колой. Тут же в мангал загрузили древесный уголь, пошел дымок, и повеяло запекающимся свежим мясом.

Пока шашлыки жарились, Павел и Маша ожидали за столиком под навесом.

— Мы уже въехали в их область? — спросила Маша, с любопытством осматриваясь.

Павел поражался ее легкомыслию — ведь поперлась с ним, действительно совсем ей незнакомым, хотя и полицейским, верит ему на слово. Вот как такую охмурять? Не начнешь же класть свои похотливые руки на ее колени и говорить пошлости?

— Въехали. До города еще три часа пути. Не чувствуется, что в областном центре идет жаркая предвыборная борьба. Правда? Странно даже.

Азербайджанец принес на тарелках шампуры с готовым шашлыком, посыпанным зеленью. Лепешки и кислый сыр подавались бесплатно.

— Пожалуйста.

— Послушай, у вас ведь выборы мэра, да? — спросил его Павел.

Азербайджанец кивнул, улыбаясь.

— А где предвыборные плакаты? Где компроматы на кандидатов?

— Приедешь в город — все будет.

— А кто у вас больше шансов имеет? Козовский или Южин?

— Все хорошие, слушай! Кушайте, пожалуйста.

Азербайджанец ушел — политикой он не интересовался, а зря. Хоть здесь была территория области, а не города, но от мэра областного центра могло многое зависеть. Придет к власти какой-нибудь ставленник противных сил, начнутся интриги, а там, глядишь, и закрытие кавказского островка на междугородней трассе.

Павел усмехнулся Маше, пожал плечами:

— Информацию получить не удалось.

Вкусно поев, они помчались дальше.

Чем ближе был областной центр, тем явственнее проступали следы предвыборной гонки — с огромных плакатов улыбались хитрые личины кандидатов, а хлесткие лозунги давили на психику: «Сделай свой выбор! Помоги себе, помоги России! Это твой шанс!» и т. д., и т. п.

Маша улыбалась, смотрела на природные красоты, на пролетавшую мимо повседневную жизнь селян, дорожных рабочих, автоинспекторов с автоматами.

— Не устала?

— Нет. Я люблю ездить в удобных машинах.

— Часто ездишь?

— Нет. Вот с тобой еду.

— Хм… Чудная ты, Машка. Машка-промокашка.

— А сам Пашка — смятая бумажка!

Они засмеялись. Эти шутливые слова как-то враз сблизили их. Мысли о предстоящей ночи наполнили удовлетворением.

Он уверенно въехал в город и, ориентируясь среди незнакомых улиц, повел «приору» к центру. Здесь предвыборная агитация достигла апогея. Фотографий кандидатов было миллион.

И вдруг он неожиданно испугался: а правильно ли он сделал, что приехал сюда и затевает ненужную суету с глупым расследованием? Так ли это нужно ему?

Маша сразу поняла его состояние:

— Засомневался?

— Немного, — честно признался Павел. И тут же улыбнулся. — Но мы уже приехали. Наверное, поздно уже отступать… Как думаешь?

— Не знаю… Куда теперь направимся?

— В гостиницу.

— А где здесь гостиница?

— Спросим. Обычно гостиницы строят в центре и у вокзалов.

— Так ты сомневаешься?

— В чем? Или в ком?.. В себе?

Павел посмотрел на Машу, явственно представив его, Поборника Зла, всесильного здесь, и он перед ним — никто. Да еще приволок с собой глупую девчонку. Соприкосновение со Злом никогда не проходит даром! Павел забыл про это, затеял игру, не зная правил, игру, в которой легко оказаться проигравшим!

Он остановил машину у тротуара.

— Я хочу удостовериться, что знак Зла — это выдумка, плод больного воображения Алешковского.

— А вдруг не выдумка? — спросила Маша. — Что тогда?

— Тогда… — Павел помолчал. Он не знал, что будет тогда. — Там посмотрим.

Он нажал на педаль газа, и «приора» плавно тронулась с места.

Вскоре показались площадь и здание гостиницы.

Оставив машину на платной стоянке, они миновали площадь и вошли в прохладный вестибюль гостиницы. Здесь все было отделано мрамором в стиле позднего застоя — здание возводилось долгих двенадцать лет еще в эру царствования Леонида Ильича Брежнева и с той поры эксплуатировалось в половину проектной нагрузки. Но теперь, когда предвыборная гонка достигла апогея, все номера оказались забиты постояльцами из столицы. Тут были представители партий, артисты, имиджмейкеры и прочая шушера, двигавшая своих кандидатов к такому нужному для московских коллег креслу мэра главного города близкой к столице области.

На регистратуре пышная тетенька вяло пролистала паспорта и кисло сообщила, что имеются только два одноместных номера на разных этажах.

Павел про себя чертыхнулся — ночной секс накрылся. Он взглянул на Машу — та была довольна и о сексе явно не помышляла. Павел успокоился — ничего, днем времени предостаточно, он будет иметь ее в самые знойные часы, когда лучше всего прятаться от жары в прохладных зашторенных комнатах.

— Берем, — решил он, и они получили бланки для заполнения.

Маша принялась вписывать свои данные, а он осмотрелся — третьесортная гостиница в третьесортном городе. Неужели у них и рестораны третьесортные?

Над стойкой регистрации постояльцев тоже кипели предвыборные страсти — висели красочные плакаты претендентов в мэры. Павел с удивлением обнаружил, что кандидатов не двое, как сообщалось в «Новостях», а трое. Третий кандидат был дородным дядей в костюме, но какой-то испуганный чем-то, похожий на директора средней школы.

— Почему три кандидата? — спросил Павел у регистраторши.

Сорокалетняя толстуха с пышной прической улыбнулась полными накрашенными губами, игриво зыркнула на Павла и застучала толстыми пальцами с ухоженными ногтями по стойке.

— Как же, все правильно. — Голос ее призывно урчал. Сразу стало понятно, что Павел ей приглянулся.

— Я думал, двое кандидатов.

— Молодой человек, где и когда на выборах бывает лишь два кандидата на теплое место? Кандидатов тьма, человек двадцать. А вот явных претендентов на победу двое — Козовский и Южин. А это — наш директор, Сироткин Юрий Адамович. Решил рискнуть, да без толку это, без московской поддержки и бешеных денег. И Козовского, и Южина центральные партии поддерживают, артистов закупили, агитацию, а у нашего шиш в кармане, образно говоря, кое-где повесили плакатики и все. А он такой честный, что даже в нашей гостинице разрешил плакаты этих повесить… Сойдет с дистанции…

— Он правда честный? — Ухмыляясь, Павел нагнулся к регистраторше прямо к самому лицу. Ее запах вдруг понравился. Пахнет «ждущей» женщиной, которая ждет, чтобы ее обработали.

— Может быть, — с грудным придыханием ответила регистраторша.

— Я думал, что кандидатов только двое.

— Явных фаворитов двое… Мы же говорили…

— Я вас увидел — все забыл…

Регистраторша расцвела.

— Как вас зовут, прекрасная?

— Римма Павловна. Римма. Хмр-хм. — Регистраторша хрюкнула в нос и поправила пышную прическу. — Вы надолго к нам?

— Как получится.

Маша протянула регистраторше заполненные бланки, получила ключи, и они отправились заселяться.

Номер Маши оказался этажом ниже, под самым номером Павла.

В номерах имелись кондиционеры, но они были не в рабочем состоянии, и духота в комнатах дополнялась жарой — никто из персонала гостиницы не додумался задернуть шторы, спертый воздух насыщали неприятные запахи чужого пота.

— Если что, стучи ночью по трубе, — хмыкнул Павел, когда они вновь оказались вместе в номере Маши.

Она уже приняла душ и расхаживала по номеру в легком халатике. Павел с неудовольствием отметил, что сейчас, в самую жару, не желает ее. Римма Павловна куда аппетитнее — огромные груди, чувственный рот. Впрочем, и Римма Павловна желания у него не вызывала.

— Что теперь? — спросила Маша, высушивая феном влажные волосы. — Каков план действий?

— Надо понаблюдать за кандидатами, — отозвался Павел. У него уже созрел план первых шагов, но для этого требовалось созвониться с Соболевым.

— К ним близко не подойти, — заметила Маша.

— Это точно. Но мы попытаемся. Нас ведь интересует только обладатель татуировки с буквой «Р». Надо созвониться с Мишей Соболевым — у него здесь живет брат, бывший опер, ныне владелец охранной фирмы. Узнаем его адрес, поговорим. Думаю, нам помогут.

— Сейчас будешь звонить?

— Я не собираюсь пользоваться сотовой связью.

— Ты не взял с собой сотовый? Без телефона как без рук!

— Мы же проводим секретное расследование, а по сотовому нас могут вычислить за пятнадцать минут. Ты свой взяла?

— Обязательно.

— Прошу тебя, не звони никому с него.

— Мать и дед будут волноваться.

— Ладно, но только им! А Мише мы позвоним с переговорного пункта.

Маша рассмеялась:

— К чему такие сложности, Павел?

— Не знаю. Сам не могу понять, — откровенно признался Павел. — Но сделаем как я сказал.

— Ты все это затеял, тебе и карты в руки.

— Одевайся. Приступим к делам.

Из гостиницы они отправились на переговорный пункт, располагавшийся за углом, тут же Павел присмотрел и ресторан, где собирался вечером кутнуть и подпоить Машу, чтобы легче было ее соблазнить.

Купив карточку, Павел стал названивать в родное управление по коду. С третьей попытки ему удалось выйти на дежурного, а тот соединил его с кабинетом Соболева.

— А, отпускник! Как отдыхаешь? — Голос Миши был бодр и совсем не выдавал натуги от оперативно-следственных мероприятий. — Уже есть успехи на сексуальной ниве?

— Очнись! Мы только в город приехали! Но предпосылки для успехов имеются, и весомые. Миха, я тебе из-за твоего брата звоню, он ведь у тебя здесь охранную фирму держит. Созвонись с ним, скажи, что я подъеду, хочу, чтобы он организовал мне легонькое прослушивание одного типа на денек.

— Ты же отдыхаешь! — поразился Соболев.

— Это у меня такой отдых! — пошутил Павел.

— Ах ты, хорек! Там, наверное, шабашку подцепил, работаешь под частного детектива. Кого надо подслушивать? Богатая жена коварно выслеживает неверного молодого супруга-альфонса?

— Вроде того.

— Я брату на сотовый позвоню, а как он там решит… Ты откуда звонишь?

— С переговорного пункта. Тут гостиница в центре города и переговорный пункт.

— Сейчас ему позвоню, и он подъедет, сиди там… Это все? Ну бывай.

Павел повесил трубку на рычаг телефонного аппарата, оглянулся на безмятежную Машу:

— Все хорошо. Сейчас за нами подъедут… В ресторан сходим вечером?

— Сходим.

Павел удовлетворенно крякнул. Напоит он ее, выведет на улицу и вот тут, в палисадничке, рачком проработает пару раз, а может, и три раза, а потом проводит до номера. Все просто и культурно, все довольны и никаких претензий.

— Этот брат, он надежный человек? — спросила Маша.

— Игорек? Надежный. Он мой ровесник. Раньше в нашем управлении работал, а потом женился на здешней, переехал сюда. В полицию уже не пошел — тогда нашей зарплаты на содержание семьи никак не хватало, это сейчас, дай бог всех благ президенту, оплата стала похожей на человеческую…

— Да, полицейских и армию сейчас финансово поднимают.

— Разве это плохо?.. Так вот, стал Игорек перебиваться телохранителем у одного знахаря здешнего, лицензию получил, пистолет купил — все согласно законодательству РФ. Хм. А как это дело изнутри освоил, тогда открыл свою фирму. Через знахаря сговорился для своей фирмы «крышу» обеспечить, полгода бесплатно пахал, деньги отдавал за поддержку…

— У охранной фирмы «крыша»? — изумилась Маша.

— А ты думала! — хмыкнул Павел. — Здесь без завязок и плюнуть не сможешь — разотрут в порошок… Выплатил он положенный взнос кому следует…

— Бандитам?! — опять изумилась Маша. — Или вашим? Оборотням?

— Тебе это надо знать? Правильно — не надо! И мне не надо! Кому следует, тому и выплатил. Ему сразу выделили несколько супермаркетов и фирм для охраны. По существу, он занимается отмыванием денег для своих покровителей. У него свои ребята в камуфляжах, травматическое оружие, средства связи и наблюдения. Все тип-топ. Гарантированное процветание, пока верен «крыше».

— Бандитам? — настойчиво переспросила Маша.

Павел вздохнул. Он уже пожалел, что пустился в пространные объяснения.

— Зачем бандитам? Бандиты только в книжках и фильмах такие крутые, распоряжаются всем и всеми направо и налево. Они — низшая ступень в преступной иерархии…

— А высшая — это власть?

— О-о, моя родная, ты ступила на шаткий путь философских построений… Мне этого не потянуть — я философией не увлекаюсь и тебе не советую. Такой хорошенькой девушке философские изыски противопоказаны! Но чтобы тебе стало немного понятнее, Игорь именно охраняет супермаркеты и бизнесменов от бандитских налетов чужаков-гастролеров — свои, местные, бандиты к нему не полезут. А если полезут и начнут пудрить мозги, он пожалуется «крыше», которая снимет проблемы с местными…

— Как «крыша» решит проблемы?

Маша наивно хлопала ресницами. Павел усмехнулся: вроде современная девушка, а дитя дитем, далека от реальной жизни, словно улитка на грядке, прозябает в своей психбольнице, заглядывая в рот всяким Алешковским, несущим бред про Зло, Сеятеля и Бойца… Ох, Маша Маша!

— «Крыша» решает все просто. К бандитам звонят люди, которые с ними контактируют из органов, и говорят, чтобы те не рыпались. А если они опять не понимают, этих «крутых бандитов» быстренько отстреливает взвод СОБРа или опера из ФСБ и победно объявляют на всю страну, что уничтожены опасные террористы, планировавшие взрывы и все такое… противозаконное… Все просто. Все знают про это. Странно, что ты не знаешь.

— А-а… — протянула Маша озадаченно.

— Что значит твое «а-а»?

— Теперь я тоже знаю. Как все.

В холл переговорного пункта уверенной походкой вошел молодой мужчина в легких светлых летних брюках и модной рубашке навыпуск. Мускулистый, подтянутый, с уверенным взглядом. Маша сразу поняла, что это и есть Игорь Соболев.

Увидев Павла, мужчина, покачивая рукой с дорогой борсеткой, обнажил в улыбке зубы, такие ослепительно-белые, что походили на знаменитый голливудский бренд. Маша поняла, что Игорь не далее как дня два назад основательно отбелил их в стоматологической клинике — такой белизны обычными зубными пастами не добьешься. Но все это временно. Скоро блеск поблекнет, и зубы приобретут нормальный, чуть желтоватый цвет от кофе, чая, коньяка и курева…

— Пашка! — вскричал Соболев.

— Игорек! — Павел тоже просиял.

Они обнялись.

— Каким ветром у нас?

— Да вот, отдыхаю. — Павел кивнул на Машу.

— С тобой?

Соболев-старший дружелюбно окинул Машу взглядом, и она поняла, что понравилась ему.

— Игорь! — Он протянул ей руку для пожатия.

Маша сконфузилась — не принято обмениваться рукопожатиями женщине и мужчине.

— Маша. — Совсем застеснявшись, она пожала его сильную ладонь.

— Поехали, в парк прокатимся, — обернувшись к Павлу, сказал Соболев. Посмотрев на Машу, добавил: — Там пруд, прохлада, мороженое. — И завершил, снова глядя на Павла: — Там и поговорим.

Они вышли на улицу. У высокого ступенчатого крыльца переговорного пункта стоял с открытой дверцей черный «мерседес» старой модели. За рулем машины сидел бритоголовый малый с сердитой физиономией.

— Твоя? — спросил Павел.

— Моя. И шофер мой, — с долей гордости отозвался Соболев.

— Завидую. Я все пешком хожу, никак на машину не накоплю.

— Честный мент никогда не купит себе дорогой машины! — засмеявшись, сказал Игорь.

— А в кредит?

— Не бери машину в кредит. Сам кредитами не балуюсь и тебе не советую!

— Что ж, зная твоего брата, скажу, что в отношении кредитов ты прав. Но у наших в управлении почти у всех есть колеса, и машинки новые, с наворотами, из дорогих автосалонов.

— Разве они честные, коллеги с крутыми машинами? — спросил Соболев.

— Разве нет? — спросил в ответ Павел.

— Тебе знать. Ты с ними работаешь…