Всяко разно и не безобразно

Алексей Михайлович Романов

Обидно, когда наши ученые и геологи-геофизики клюют на иностранную дребедень. Жестко разнес жуликов, внедрявших эманационный трековый метод в поисковые работы на уран. Убедительно получилось. С разгона полетел дальше, начал критиковать уже и другие, принятые в мировой практике поисковые методы. Много несообразностей нашел. Ну и новенькое предложил. Даже занял первое место по Союзу среди молодых ученых. В спорте, хоть и на провинциальном уровне, тоже неплохо получается. Жить стало интереснее.

© Алексей Михайлович Романов, 2022

ISBN 978-5-0059-3114-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Всяко разно и не безобразно

ПРОЛОГ

Вьется над нами ветер, как флаг,

Мы пишем коньками песню атак

(Песня из фильма «Хоккеисты»)

Заканчивается у Люды декретный отпуск. Пора подумать о продолжении ее учебы в институте. Два с половиной года учебы — немало значат. Да и о дальнейшей ситуации по жизни решать надо. Самым сложным моментом является устройство сына. Люда не может взять его с собой в институт — нереально это. Оставлять со мной — рваный график работы не позволяет. Зачастую приходится задерживаться на участках. Ни один детский сад такое не воспримет. Нет дур среди воспитательниц ожидать, когда папаня соизволит зайти за ребенком: то-ли через два часа, то-ли через сутки. Бросать работу и висеть на шее у родителей в Степногорске? И на какие шиши содержать семью? Не смешите мои копыта.

Вот тесть с тещей и предложили взять внука к себе на полгода, а там видно будет. Тем более, что в скором времени должен был родиться еще один внук — Лида, сестра Людмилы, вышла замуж и уже была в положении. Сами сказали: где шестеро, там и семеро проживут.

Вот, в конце января мы и отвезли сына Лешу под крылышко дедов в станицу Прочноокопскую. Люда улетела в Свердловск, а я вернулся на работу. Разлетелась наша семья по всему Советскому Союзу. Очень тоскливо оказалось возвращаться в пустой дом. Одиноко и тихо.

В спорте тоже не все в порядке. Но закономерно. Предстоит расставание: самые талантливые девчушки из моей секции уходят — последний год в школе доучиваются. Не вижу им замены. Остальные интереса не представляют, нет у них ни божьей искры, ни отчаянного настроя на победу. Не бойцы. Просто им нравится, что кто-то с ними возится. Из глины пулю не сделаешь. Скушновато для меня.

А куда деваться? Будем жить по мере сил и возможностей.

По следам жуликов от науки

Ни с того ни с сего вдруг из комбината поступило мне персональное задание от геолого-геофизического отдела. Потребовалось заценить и внедрить последний писк моды на поисках урановых месторождений, придуманный американо-канадцами. Эманационный трековый метод (ЭТМ) называется.

Честно говоря, обоснование метода у меня вызвало большие сомнения. Вразрез шло с тем, чему меня учили в родимом институте. Да, одним из продуктов распада урана является радиоактивный газ радон. Да, от урановых руд в земле он может диффундировать на поверхность земли. Вот только по всем канонам расстояние уверенной диагностики составляет не более шести метров от урановых руд. Расчетами и практикой подтверждено. А тут утверждается, что это расстояние может достигать километра и более. Это ж какое подспорье в поисках. Моя обезьяна схватилась за голову: «Ой… (брешуть) гады капиталисты». Но задание дадено большими дядями. К исполнению. Мол надо догнать и перегнать…

Для начала съездил к соседям, успешно освоившем метод. Серьезная организация — Степное производственно-геологическое объединение (СПГО). Рассказали, показали. Воодушевили.

На поисковом участке ледобуром сверлится дырка в грунте глубиной до одного метра. В дырку засовывается перевернутый стакан. В стакане находится отмытая от фотоэмульсии пленка. После установки дырка засыпается грунтом. И целый месяц пленка находится под землей. Облучается почвенным воздухом. Предполагается, что при длительном облучении статистический эффект обеспечивает выделение малых концентраций радона на общем низком фоне. Затем пленка извлекается и отправляется на протравливание крепкой щелочью при повышенной, но стабильной температуре. Щелочь разъедает места пленки, поврежденные альфа-частицами от радона. Эти поврежденные и протравленные места определяются под микроскопом. Чем чаще они встречаются — тем больше количество радона. Ну и, само-собой, урана.

Показали, как выглядят треки на пленке под микроскопом. Вроде запомнил. Даже зарисовал.

Этим же летом провел соответствующие работы на участке месторождения Тушинское. Топографы для нас разбили профиль над известными рудными телами.

Дальше действовал строго по методе, показанной в СПГО. Месяц выдержал пленки в бурках. Затем аккуратно вытащил. Протравливал пленки в рудничной лаборатории. Все условия для меня организовали: стерильное оборудование, горячую щелочь, дистиллированную воду для промывки. Вращатель для пленок в щелочи сам изготовил. В техническом плане — все аккуратно и замечательно. Микроскоп закупили новенький, «Биолам». У медиков-кровососов выпросил стукалку — счетчик кровеносных телец. Везде дали зеленую улицу — лишь бы отдача была.

С ума спрыгнуть. Именно над рудными телами проявился максимум плотности треков. На поверхности земли радиометрических аномалий нет, а вот треки — пожалуйста. С глубины двести метров на поверхность радон пробился. Можно бить в барабаны и плясать мумбу-юмбу. Но спешить не стал — смутные подозрения глистенышами щекотали.

Сделал элементарную проверку. Засовываю в герметичный сосуд кусок богатой урановой руды, туда же устанавливаю пленку. Гарантия, что радон там будет в больших количествах. Первые пленки вытаскиваю через три дня, следующие через неделю, потом две недели. Последние вынул через месяц. Протравил пленки строго по предписанной технологии. И занялся работой с микроскопом.

По идее на пленке без экспонирования над рудой треков не должно быть. На трехдневной экспозиции — чуть больше и так далее. Наибольшее — на месячной экспозиции. Протравливаю, как положено и начинаю подсчет треков, как учили.

Получился не облом, а ОБЛОМИЩЕ!!! Максимальное количество треков оказалось на пустых пленках, а на пленках с самой большой экспозицией треков практически нет. Это как так? Продумывал и проверял самые разные версии. Все оказались нежизнеспособными. Остался единственный достоверный вариант: я диагностировал на пленках что угодно, только не треки. То есть в СПГО меня учили лаже…

И началась моя опупея. Весь зимний сезон на это потратил. Глаза от постоянной работы с микроскопом были постоянно красными и дико болели. Да, уж. «Если долго мучиться — что ни будь получится». И вот, на зеркальце подсветки микроскопа случайно упал листик бумаги. На границе освещенного и темного пространства я увидел странные образования. Типа капелек воды. Как интересно. Перемещаю листик, граница раздела смещается и становятся видны новые образования. Они очень резко отличаются от других дефектов пленки.

Надо посмотреть, как изменяется частота встречи этих «капелек» для пленок с различной экспозицией на руде. И вот, на необлученных пленках «капельки» практически не встречаются. А на пленках с месячной экспозицией — их чертова уйма!!!

Построил график зависимости частоты встречи «капелек» от времени облучения и получил практически функциональную связь. ЕСТЬ!!! Научился выявлять настоящие треки! Их концентрация на квадратном миллиметре оказалась в десятки раз меньше, чем того мусора, что получалась по диагностике макинского СПГО. Но зато в этих результатах я полностью уверен.

После ряда дополнительных исследований установил, что это именно следы альфа-частиц, а не бета-частиц и уж тем более не гамма-излучения.

Естественно, пересмотрел самые первые пленки, экспонированные над рудными залежами Тушинского месторождения. Куда делись трековые аномалии, выявленные по методе СПГО??? Да их и не было. Чушь все это. Просто мусор на поверхности пленки. Случайное совпадение.

Только на одной пленке Тушинского участка обнаружил повышенную плотность треков по своему способу. Съездил на это место с обычным поисковым радиометром и рядом с буркой обнаружил выход на поверхность скальных пород с повышенной радиоактивностью. Он и «подсветил» пленку. Какая глубинность? Да не смешите мои копыта.

Аналогичные результаты получил в результате постановки ЭТМ еще на трех участках месторождений и рудопроявлений. Экспериментального материала выше крыши.

Наглядно-ехидные результаты получились по Березовскому участку, где пытались выбрать место бурения скважины для оценки урановорудной аномалии. К началу оценки техника и методика съемок была отработана полностью. С удовольствием избавились от ледобура для проходки бурок в рыхлом грунте. Этот «инструмент» на щебенистом грунте моментально выходил из строя. В магазине поселка нашими стараниями запасы ледобуров иссякли за месяц. На зиму ничего не осталось. Рыбаки ругались. Пришлось изобрести новый агрегат. Получилось что-то вроде карандаша-переростка из сплошного железа с выемкой наверху для рук. Вес этой дуры составил около пятнадцати килограммов. Мои рабочие ругались, но производительность возросла в пять раз. И удобнее, и надежнее оказалось. Еще-бы, от лома легко не отмашешься.

Аналогично с кассетами для экспонируемой пленки. Простота и высокая скорость изготовления за счет рубки пластмассового шланга нужного диаметра. Короче, «Голь на выдумки хитра» — лозунг императора всея Руси Александра III.

Естественно, на все хитрости поданы рационализаторские предложения. Денежка на общий стол пошла — вкусняшки для полевиков. Никто не обиделся.

В обязательном порядке все бурки перед установкой кассет промерялись радиометром. Через полтора месяца составил две карты изолиний по участку: гамма активности и частоты встречи треков. В принципе по обеим съемкам на фоне низкоактивных рыхлых отложений четко выделялась область щебенки кварцевых порфиров, имеющих повышенную радиоактивность. И больше ничего. Никаких аномалий, с которыми можно связать урановорудные тела.

Вот только никто не мог понять мои гнусные ухмылки во время демонстрации этих картинок. На карте гамма-активности просматривался контур усталого старичка-импотента, а на карте треков — контур наглого парня, готового ко встрече с девушкой. Вот с такой широченной улыбкой, ну и всем остальным. Честное слово, получилось совершенно случайно, зато какой намек…

На всякий случай пояснения своей радости не озвучивал. Вдруг еще обидится кто…

С огромным удовольствием сделал резко отрицательный отчет по применению эманационного трекового метода при поисках глубокозалегающих урановых месторождений. Вдрабадан разнес высокоумных мужей. Получилось настолько беспощадно, что в нашем комбинате больше не заикались о применении этого метода. А я в очередной раз убедился, что меня в институте учили правильно.

Если вы думаете, что это все — то глубоко ошибаетесь. Повозившись с диагностикой треков на пленках, с таким же подозрением стал смотреть на фотографии треков элементарных частиц, которые приводятся в учебниках и научной литературе. Ведь по своему виду это такой же мусор, что и в ЭТМ. Как можно мусор использовать в роли экспериментального представления поведения отдельных частиц? Особенно если учесть, что так называемые треки обнаруживаются в бесконечно тонком слое именно по поверхности фотодетектора. То есть плоскость фотодетектора расположена параллельно траекториям движущихся элементарных частиц. Но это ведь идиотство: какой дурак смотрит телевизор находясь сбоку от экрана? Наслаждаемся общей картиной «мироздания»! Можно показать еще кучу несообразностей, но и этого достаточно, чтобы вспомнить кровавого убивца — господина Мюллера. Кошмар, стыдоба несусветная! От души пляшем на чьих-то костях.

Но я же простой советский инженер геофизик. Пусть даже немножко спец по радиационным методам. А вот нехрен лезть со свинячим рылом в «аромат мезонов»… И восставать супротив великих (или велеречивых?) дяденек и тетенек. Вот и приходится сидеть в засаде, как рояль в кустах. Да изредка лаять. Совсем как в старинной байке, смачно рассказанной дедулей-буровиком.

«Раньше пушки смазывали салом. Чтобы излишки сала убрать стволы пушек на ночь оставляли наклоненными к земле. Повадилась маленькая собачка залезать в эти стволы и вылизывать сало. Как на грех случились ночные стрельбы. Задрали стволы и не успела собачка вылезти наружу. Зарядили эту пушку снарядом и выпалили. Вот летит собачка над ночными лесами, полями, реками. Далеко вокруг видит. И лает, и лает, и лает…»

В тему баечка, не правда-ли?

Экзерсисы пионерские

Только отправил отчет в комбинат, как меня тут же захомутали спортивные деятели: впервые организованы спортивные соревнования между Рудоуправлениями комбината. По отеческому повелению руководства организованы четыре команды. Соревнования проводятся в Заозерном (Рудоуправление №3). Ажиотаж такой, что меня немедленно отозвали с работы. Еще-бы. Гарантированные два первых места в беге. Ну и в остальных видах — как получится. Сразу оказались забытыми медотводы и производственные необходимости.

Команда нашего Рудоуправления №1 выехала двумя автобусами. В сопровождении спорттрегера и медсестры. Неплохо так размахнулись. А поездочка не ближний свет — триста километров, из них около сотни по грунтовой дороге. Плюс жара, плюс пыль.

Присоседился к нам новоизбранный профсоюзный босс нашего Рудоуправления — Гена Кузьмин. Мой хороший знакомый. Собрался посмотреть наши соревнования и потом ехать в Степногорский групком профсоюзов. Представляться своему начальству. Причем на «белом коне», как представитель победившей спортивной команды. В нас он был полностью уверен. Но влетел, правда совсем по другому поводу.

Скушно ехать без развлечений, а тут он узрел нашу преферансную компанию. Оттеснил самого скромного игрока, устроился четвертым. Мы его честно предупредили — играем на денежку. Игроки не из самых слабых. Один Саша Макаров чего стоит — сильнейший игрок в Шантобе. Да и я немножко практик. Но Гена оказался шибко азартен. Это его и сгубило. Не успели мы доехать до Кокчетава (середины пути), как Гена влетел уже на тридцать рублей. Солидные по тем временам денежки.

Вот Кузьмин, и не доиграл, сдрыснул на Кокчетавской автостанции, пересел на рейсовый автобус прямой до Степногорска. Базу он подвел под эту пересадку железобетоннейшую. Простил Гена нам свой проигрыш. Подпортил малость свою репутацию. После этого играть дальше стало неприятно. Бросили.

Добрались до Заозерного с приключениями: на нашем автобусе полетел гидроусилитель руля. Бедолага водитель даже вставал со своего сиденья, чтобы поворачивать. А на грунтовой дороге вообще атас — повыбивало ему пальцы. Руки как плети повисли. Отстали от другого автобуса, конечно. Но к ужину успели.

В столовой встретились с командами соперников. Само-собой высматриваю потенциальных конкурентов-бегунов. Галина, наш новый спорттрегер, посмеивается:

— Успокойся, нет у тебя здесь соперников.

Но глаза у меня на месте, сразу вычленил маленького, худенького и жилистого парня. Походка мягкая, уверенная. Осанка строгая. А морда наглая-наглая. Совсем как у меня. И по сторонам не поглядывает, так уверен в себе. Ладушки, дорожка покажет.

Указываю Галине:

— Вот главный соперник.

Та в хохот:

— Это же вратарь команды ручного мяча. Какой из него бегун?

Промолчал, не стал спорить. Но парнишку запомнил.

Утро доброе? И кто это сказанул? Особенно на соревнованиях. Сразу после завтрака на меня навалилась вся наша команда по ручному мячу. И верховодит ею Галина. Видите-ли команда неполная, одного игрока не хватает. Проигрыш стопроцентный. Эй, родимые. А я здесь причем? Чуйка не шепчет, орет: «Откажись!!!»

На пальцах объясняю:

— Через час начало игры. Еще через час после игры мне уже надо бежать.

— Но у тебя же сумасшедшая выносливость. Все равно соперников нет.

— Есть. Хороший парень. Уверенный конкурент.

— Не трясись, все равно выиграешь.

— Ваш гандбол — сплошное смертоубийство и калечество. А я в него ни разу не играл. Даже правил не знаю. Поломают меня, кто будет первые места по бегу брать?

— В баскетбол играл? И здесь отыграешь.

Упираюсь, как ишак. Сталкивался, знаю. Будет вава. И бонусов никаких кроме сомнительного самоуважения. И то под большим вопросом. Уже совсем было открутился. И тут капитан команды меня уел:

— Глянь на Серегу Федько. У него сильно попорчены сосуды на ногах. Он вообще после игры может калекой стать. Уже сейчас хромает на обе ноги. И в таком виде будет играть все время полностью. И как это в неполной команде?

Ни фига себе. Не знал. Тут все мои увертки в отношении здоровья растаяли в тумане дымкою. Сам такой. Согласился. Правда выторговал для себя послабление от побоев:

— Всю игру буду толочься в центре площадки. Пасы раскидывать. В драку не лезу.

Выдохнули гады счастливо и потопали на площадку.

Играть выпало с командой Красногорска (Рудоуправление №4). Парни такие же, как и наши — бешеные бегемотики. А на воротах… Я не поверил своим глазам — тот самый наглый шибздик, который главный конкурент в беге. Правду Галина сказала.

И началась махаловка. Никто не желает уступать. Идем ноздря в ноздрю. Замен нет. Никто, кроме меня, себя не жалеет. Во, блин, бойцы. Даже неудобно стало за свое сидение в окопе. Только мяч попадает мне — тут же отпасовываю. Ухожу от в месиловки.

Перерыв. Счет равный. Наши парни на меня не обижаются. Строго исполняю уговор, да и пасы пока удачно выкладываю. Без потерь.

Второй тайм. Вот это прокол: захромал Серега Федько. Напинали ему по ногам. Да и подустал он. Сразу упала результативность. Не хватает в нападении его силушки и восьмидесяти килограммов веса, которыми он просто сминал защиту. И поползли красногорцы в отрыв. За пять минут до финального свистка мы проигрываем два мяча. И сломать игру не получается.

По-прежнему пасусь в центре поля. Один, никого не трогаю. У наших ворот махач вовсю идет. И вдруг из этой свалки вылетает мяч в мою сторону. Навесом. Идеальнейший пас на выход. Выскакиваю один на один с вратарем. Мяч парашютиком опускается между нами. Врубаю максимум скорости. Навстречу несется вратарь. Да шустро так. Правильно я его заценил. Хороший спринтер. Несемся как два барана навстречу друг-другу. Никто не сворачивает. Вот только я смог добавить, а он не успел. На ладошку его опередил. И сумел перебросить мяч через него в ворота. А этот гад продолжил лететь прямо в меня и отомстил. Боднул лобешником в правую скулу.

Пока я приземлялся еще защитник меня сзади успел достать. Помесили меня пианисты хреновы в четыре руки и четыре ноги. Хотя и так уже лежал жабой раскоряченной.

Чувствую, свободно стало. Это с меня мстителей сняли. Встаю. Горизонт качается. Небо из голубого серебряным стало. Голова истошно болит. Зубы шатаются. Крови выхлестнул пару пригоршней. Неопрятно как-то. Иду с площадки и не попадаю в калитку ограды. Сотрясение и никаких гвоздей.

Нееет, так просто я это не оставлю. Адреналин шибанул в мозги. За пару минут восстановился и снова лезу в игру. Гадам люлей навешать. Ждут их, ой ждут большие неприятности!

Парни не пустили меня на площадку. Да и не нужен я там оказался. Наши бегемоты озверели и просто затоптали противника. В лобовую атаку танками шли. Серега Федько в атаке по пояс вылетал над защитой соперника и забивал, забивал. Судья настолько перепугался от такой «игры», что свистел только мячи, заброшенные нашей командой. К финальному свистку мы уже вели пару мячей.

Отлеживался потом в гостинице, замотав недотыкомку мокрым полотенцем. Во второе полотенце кровушку спускал. Злился на свою бесхребетность. И очень хотел наказать вражину на беговой дорожке. Никакой логики.

Через пару часов вышел на старт стометровки. Нескладушки получились: гаденыш бежит в третьем забеге после меня. Финала не будет. Выгода на его стороне. Значит ломлю без остатка на полную катушку.

Так коряво я никогда не бегал. Что делать? Голова не в порядке… Но уперся знатно. Судьи на финише затемнили с моим временем. Попросили согласиться на 11.0 сек. Аналогично поступили и с соперником. Разделили нам первое место на двоих. Остальные из 12 секунд выбежать не могли.

Через полчаса бежать тысячу метров. Стараюсь максимально распустить мышцы. Нельзя зажатым на дорожку выползать. Хожу тигрой лютой, злобой накачиваюсь. Народ от меня шарахается. И правильно. Порвать могу! Температура в тени тридцать четыре градуса, а меня колотит.

Вызывают на старт. Злыдень бежит в моем забеге. Вот сейчас и решим, кто есть ху. Подхожу к линии старта. Нагло выпихиваю всех с первой дорожки. Безропотно отодвигаются. Даже вражина. Дрожь ушла. Мышцы и суставы в дичайшем тонусе. Голова работает четко, в глазах больше не двоится.

Старт! И я ухожу, на дистанцию. Иду первым. Только бы не сорваться. Кто-то один топает сзади, дышит в спину. Не оборачиваясь, знаю кто. Ему сзади удобно пристроиться и на моих костях сделать финиш. Нет, не твой день сегодня, паря. Ход плавно корректирую, даю мышцам расслабиться после стартовой нагрузки. Затем также плавно увеличиваю скорость до средней-высокой. На трехстах метрах слышу, что дыхание у прилипалы сбойнуло раз, затем другой. Хрипеть начал. На отметке четыреста метров показываем время 54 секунды. И это по такой жаре… Все. Крындец тебе хлопчик. Ты уже не боец. И он «послушался», сошел с дистанции. Отправился блевать в кусты.

Так, одна задача решена. Вторая — достойно добежать до финиша. Вот уже триста метров осталось. Чувствую, что скорость понемножку падает. Пока терпимо. Жестко, но без насилия держу рисунок бега и ритм. Блин, в глазах опять двоится. Каким образом удалось сузить коридор зрения и прекратить двоение — не понимаю.

Осталась сотня метров. Рядом никого. Не хватает воздуха, а чаще перебирать конечностями нельзя — толку не будет. Лишь затрачу больше энергии и порушу ритм. Сам себя заторможу. Бедные мои ручки-ножки. Терпите. Работайте, как обычно. Немножко осталось. Там отдышусь, напою вас кислородом вволюшку.

Финиш. Две минуты, тридцать одна секунда. По такой жаре да с битой харей — очень неплохо. Только радости никакой. Иду зигзагом на газон. Утыкаюсь мордой в травку. И тут меня начинает крючить. Пятки тянет к затылку. Медсестричка подбежала, ноги разглаживает. Что-то спрашивает. Не понимаю. Чернота накатывает. Снова Великая Дама рядышком. И как холодно…

Истошно тянет чаще дышать. Нельзя. Все равно кислород не успеет усвоиться. И на фиг тогда торопиться? И куда? Ну вот, небушко снова голубеет. Слышу, как медсестричка любопытных от меня шугает. Спасибо, девушка.

Вот и полегчало. Великая дама показывает, что от меня еще что-то ожидается. Только не надо делать такие шаги за край. К чуйке прислушивайся и не будь таким мстительным.

Неподалеку вражину колбасило. Он еще раз попытался пробежать дистанцию. Уступил мне минуту и сдусился вконец. А я что — результатом воспитания удовлетворен.

Тем временем наша команда делала свою работу. Моя воспитанница Валя Чемордакова стала чемпионкой по броскам гранаты. Пробежалась круто. Серега Федько также запустил гранату недосягаемо для остальных мужичков. Еще-бы, семьдесят метров с хвостиком — мало кто на такое способен. На тысячу метров еще один наш бегун отличился — вторым стал. Прыжки в длину — второе место. В общем по легкой атлетике мы задавили остальные команды беспощаднейше. Вот бы еще устроили первенство по преферансу…

Ужинать не стал, пошел отлеживаться.

Вот так, с одной стороны, понимаю весь идиотизм геройствования в спорте. Учу детишек трезво оценивать свои возможности и перспективы. Поступать в соответствии с соображением. А с другой стороны — сам, вышел на старт и понеслась душа в рай. Зубами выгрызаю победу, даже когда их выбивают.

Все бы хорошо, и можно смириться с такой двойственностью по жизни. Но меня покорежил конечный итог этих соревнований: Серега Федько полностью прекратил свои выступления и занялся тренировками детишек-дзюдоистов. Только не долго, уже через год перенапряги вышли ему боком. С большим трудом и болью ходил. Кровушка в ноги плохо поступала. В конце-концов ему одну ногу ампутировали. Потом вторую. И стал он никому не нужным. Один жил в маленькой квартирке. Не заходил я к нему. Очень разные мы по жизни были, не друзьями, но и не врагами. Взаимное уважение — да, испытывали. Помочь ему ничем не мог, а не можешь — отвали и не сюсюкай. Полгода в больнице, без надежды выйти из нее — воспитали у меня ненависть к жалельщикам и отучили от жалости к себе. Также и Серега не принимал жалость.

Такие разные встречи

На следующий день один наш автобус уходил домой. На нем отправлялись все, кто уже закончил выступления. Желающие могли остаться, смотреть соревнования последнего дня. Но еще один день в пыльном и скучном поселке и наблюдать стрельбу? Многим это показалось кислым. Автобус заполнился битком.

Я доехал только до Кокчетава. Спрыгнул на железнодорожном вокзале и отправился в Свердловск. По жене соскучился. Тут такой приятный вариант нарисовался: под маркой соревнований меня в долгие отгулы отпустили.

Конец ознакомительного фрагмента.