Запретные темы истории

Алексей Мартыненко, 2011

Нынешний XXI век обнажил удивительнейшую закономерность замалчивания средствами массовой информации такого рода находок, постоянно все продолжающих попадаться в ходе поисков цивилизаций древности, которые ну ни под каким видом не вписываются в изобретенную еще научным обществом позапрошлого XIX века парадигму происхождения окружающего нас мира. Так что же делать: в угоду всеми усвоенного вселенских размеров обмана продолжать лгать себе и окружающим, что Земле миллиарды лет, а человек произошел от обезьяны, или все же прислушаться к голосу холодного рассудка и определить окончательно – как же на самом деле устроен окружающий нас мир?

Автобиография

Существует такая притча.

Молодой человек заканчивает школу и поступает в институт, а там и говорят ему: «Забудьте все, чему учили вас в школе». Он заканчивает институт и поступает на работу, а ему говорят: «Забудьте все, чему учили вас в институте».

И ведь действительно практическая деятельность в корне отличается от чисто теоретической.

Мне в этом плане в свое время здорово повезло: по причине необыкновенной хлипкости своего здоровья довелось провести начало учебного года в 6-м классе в детском санатории.

К больным же детям отношение обычно особое — их балуют. Вот и я, почувствовав возможность расслабиться, не преминул тут же ею и воспользоваться в более чем полной мере. Обладая необыкновенной ленивостью характера, а в особенности к вещам вовсе меня не интересующим, потихоньку перестал учить уроки вообще. При ответе же у доски научился исхитряться перескакивать на другие темы так удивительно ловко, что учителям, ставящимся этим в положение между срывом урока и попыткой ничего не заметить, не оставалось ничего иного как делать вид, что они не замечают никакого подвоха. А там и относились к этому нормально — ну, мальчик больной, мол. Что с него возьмешь?

Вернувшись же впоследствии в родную и чуть ли ни до слез любимую школу, уже полностью лишившись привычки готовить домашнее задание, нахватал поначалу за свои изыски уйму двоек. И лишь, наконец, поняв, что здесь такие номера не проходят, попытался приступить к зубрежке проходимого материала.

Но вот незадача: за выученное прекрасно подготовленное домашнее задание мне вдруг стали ставить тройки. И я не понял тогда — почему. Но это и сегодня осознать нелегко. Ведь практически везде, и сегодня, после двойки всегда можно получить и пятерку. Если, конечно же, учитель не страдает при этом какой-нибудь маниакальной предвзятостью к испытуемому ученику.

Но в том, вероятно, заключается жизнь именно в военном городке — кусочке территории, где принципы главенствующей в стране системы доведены просто до абсурда. А система гласит о том, что если человек споткнулся и упал, то ему не руку следует протянуть, но добить — пристрелить, чтобы не скулил. То есть винтик механизма системы дал сбой — в строю вместе со всеми, видите ли, — идти не пожелал, как предполагалось, — дружно и в ногу. А к отступлению от нормы может быть применено системой лишь единственная мера воздействия — пресечь и примерно наказать. Вот они и решили ко мне свою излюбленную меру наказания применить — втоптать в грязь.

Но, при этом, не поняли, что я им не лошадка извозная, которую принято плеточкой по ягодицам погонять: на меня где влезешь, там и слезешь.

Конечно же, поначалу попыхтев преизрядно, готовя своим деспотам зубрежкой домашнего задания возможность плюнуть мне в лицо, заполучив этот плевок и осознав его неизбежность, я понял, что обществом этим странным отвергнут. И для меня в тот момент было понятно: навсегда.

Другой был бы убит и втоптан в грязь. Но меня эдакая микроскопическая неприятность не очень-то и проняла. Общество меня отвергло? Ну что ж, тем хуже для него. И вместо униженного выклянчивания места под солнцем, что от меня, как изгоя, теперь все и ожидали, учительствующему персоналу пришлось столкнуться с достаточно непривычным выходом из-под пресса: я махнул на них на всех рукой и перестал готовить уроки вообще. Ведь на трояк уж все равно, как ни то, и абсолютно ничего не зная — отбалтаюсь без проблем: благо язычины, длиннее, чем у меня, никогда не существовало, наверное, и в природе. И учить для этого ничего не требуется вовсе. Вот и чудненько — можно устраиваться поудобнее — и отдыхать. А если кто-то рискнет вызвать меня к доске, то я им такой цирк устрою, что сами не рады будут: класс будет трястись от хохота, а сам рискнувший со мной справиться педагог будет в нетерпении поглядывать на часы — ждать, когда же раздастся спасительный для него звонок. И долго этот спектакль, в качестве анекдота, будет еще гулять по школе, вгоняя в краску педагога, порешившего проверить меня на вшивость по части владения словесностью.

И, хоть и был в последней четверти 5-го класса почти отличником (четверка лишь по русскому языку), в дальнейших хитросплетениях своей биографии, по части поползновений происков насильственного по своему характеру Всеобуча, в своем активе имею лишь одни коридоры: вызовы родителей, постановку на вид, угрозы исключений из различных учебных заведений, лишенство в получении стипендий и т. д. И тетушке Лени, благополучно проживающей во мне по тем временам в полной своей безбедности, худо приходилось лишь в самых крайних обстоятельствах — когда в руках родителей, наконец, появлялся такой тонюсенький ремешок от воинского папиного чемодана. Лишь в такой ситуации осада крепости, которую я постоянно выстраивал от всех мешающих моему «заслуженному» отдыху препон, заканчивалась полной капитуляцией. Летящие тапочки, словно пули у виска, толстенный папин ремень, и даже с бляхой, — все нипочем — упрямства моего перешибить ну никак были не в состоянии. Вот только этот скромный с виду тонкий ремешок…

Но общую битву за свои мозги, пусть и терпя временные неудачи, я все же выиграл. И очень тому безконечно рад теперь — не забил голову свою мусором суррогата безсмертных марксистских теорий и в особенности Главных знаний — о природе вообще и о природе человека в частности.

И ведь как могли бы втолковать мне, безнадежно прозевавшему весь этот скучнейший тягомотнейший урок, прекрасно пропутешествовавшему в это самое время в мире своих иллюзий, что не только я якобы являюсь потомком обезьяны, имеющий достаточно специфическую на рассматриваемую тематику фамилию, но и все остальные ученики моего класса?

Ну, они-то дело совсем иное — пускай хоть к медузам себя приравнивают, но меня — не тронь! И дальше лег бы себе на парту досматривать прерванные размышления о соисканиях сермяжной правды назначения русской интеллигенции. Так что к слишком заведомым глупостям, мною пропущенным, а потому и жестко проигнорированным, отношение было однозначным. Правда, не скрою: несмотря на общее нерадение к наукам, имел все же повышенное пристрастие к изучению истории, а попутно и к необходимой для нее географии. Но это лишь для того, чтобы путешествия мои были более интересными и насыщенными действительными событиями. Я ведь, собственно, не просто ворон ловил, но путешествовал по южноамериканской сельве с Фоссетом среди ночных хищников: ягуаров, вампиров и чудовищных тридцатиметровых анаконд. Посещал стоянки каннибалов Карибских островов и Новой Зеландии, путем белых доколумбовских пришельцев проходил по землям мая, инков и ацтеков. А затем, вместе с Туром Хейердалом, садился на древнюю перуанскую лодку из папируса и отплывал к загадочным истуканам Пасхи. Далее шли высеченные в неприступных скалах замки, американские, египетские и китайские пирамиды, загадочный сфинкс, таинственная Лхаса, поиски чаши Грааля…

Много всего неизведанного творилось по тем временам. Да и журналы постоянно освещали очередные открытия, странным образом полностью не вяжущиеся с программой навязываемых нам учебников. Вот и берестяные грамоты, например, сообщают нам о нашей поголовной грамотности в те еще самые времена, когда якобы просветившие нас чем-то таким особенным «ученые немцы» барахтались еще чуть ли ни в каменном веке: безграмотные, грязные и кровожадные. Как после этого верить тому, что пытаются в нас впихнуть родимые до слез учителя?

Книжки глотались с завидным аппетитом, с лихвой заполняя обширнейшие ниши головного мозга, не страдающие при этом переизбытком кишащих в нем хромосом, инфузорий и катангенсов. Кстати, не знаю как кому, а мне все эти никчемнейшие нагромождения общих знаний Всеобуча так в жизни пока и не пригодились. Да и нужны ли они кому? Ведь хромосомы с амебами способны заинтересовать лишь исключительно биолога, отрешенного от мира спецификой своего странного пожизненного хобби, а катангенсы должны бы тешить больное самолюбие лишь безнадежно конченых математиков, с головой зарывшихся в хитросплетениях теорем. Кстати, так ведь я ж, помнится, за всю группу задачи по высшей математике решал, и в общих чертах обыкновенной-то не зная.

Но кому они нужны эти премудреные никчемные ребусы, когда нас в этом мире самому необходимому никто не только не обучал, но и не пытался этого делать еще и в самом своем зачатии? Ведь мы о своем древнем наречии, которым создан мир, знали только то, что на нем когда-то, причем достаточно недавно, разговаривали наши пращуры. И он на сегодня, замененный современным жаргоном, то есть так называемым «языком Пушкина», учебными программами, чисто умышленно, забыт напрочь. Так что язык свой родной, а народ когда-то и именовался — язык, к стыду своему, не знаем. Потому загадочная страна Русь от нас, не помнящих своего родства Иванов, с каждым днем все отдаляется и становится все менее понятной ее поистине, что выясняется, вселенское предназначение, которое наши «учителя», сознательно или безсознательно, но долгие ученические наши годы пытались от нас утаить.

Но, если честно, они и сами об этой лишь теперь вновь для себя открываемой нами древнейшей на земле стране, имя которой былинная Святая Русь, что находилась в Палестине, а не на Русской равнине, знать ничего не знали и ведать не ведали. Хоть некоторые из них частенько и догадывались, что информация им предоставляется чрезмерно однобоко, а потому следовало бы, по-хорошему, эту информацию основательно пересмотреть.

Для чего именно сегодня практически не имеется никаких препон (если не считать препонами стоящих на позиции «тысячелетней рабы» многомиллиардные вложения в наш обман со стороны фондов Сороса или Карнеги). Но сейчас, все же следует оговориться, Правду говорить можно (если ее кто-либо услышит — многие, к сожалению, ее не хотят и знать).

Но в былые времена проблем было куда как много больше. За высказанную правду людей сажали в лагеря, в психушки, расстреливали. Потому большевицкая ложь всеми была усвоена, зазубрена и семидесятилетие существования сооруженного раввинами советского голема вдолблена нескольким поколениям жителей СССР.

Но кто отобрал у нас нашу историю и наш родной язык? Кто сконструировал из нашего в древности самого грамотного народа эту столь шокирующую сегодня своей ущербностью дворнягу?

Прежде всего, следует сказать о власть предержащем в нашей стране обществе, существовавшем здесь до большевицкой революции. Ведь именно оно в ответе за то, что здесь в те времена произошло. Именно верхний слой, хоть и жилось ему здесь более чем припеваючи, заигравшись в масонскую конспирацию, не заметил, что засунул этими своими неумными играниями в том числе и свою собственную голову в петлю. Которая, затем, и затянулась на шее этой бездумной сдобренной чужебесием головы в виде всепожирающего смерча кровавой революции.

Но если бы раздувшие этот пожар лица были бы хоть немножечко предусмотрительнее, они бы знали, что гидра революции с завидным постоянством пожирает в первую очередь именно своих созидателей. Ведь слою этого странного общества, именовавшегося высшим, от скуки, всегда хотелось поиграть с таким заманчивым модным на Западе ветерком свободы. И никто из вступивших в масонство членов этого общества никогда и в снах своих самых кошмарных не подозревал, что, посеяв освежающий дающий дышать свободнее воздушно легкий бриз, можно, в конце концов, пожать дикую разбушевавшуюся не в меру стихию в виде бури, эдакий смерч лютой гидры безумствующей революции.

Вот и здесь вечно гоняющиеся за коварным призраком моды западнически настроенные дворянчики, не подозревая подвоха, лихо подставили свои да и чужие свободные от их заблуждений головы под кровавые гильотины «русской» революции.

Но, что интересно, русских руководителей эта революция не имела точно так же, как революция французская не имела во главе своей французов. Потому и правила грамматики были исковерканы в пользу захвативших власть инородцев. История же подверглась просто тотальному искажению — благо далеко в поисках залежалых работ на эту тему рыскать не пришлось. Ведь уже со времен Лжедмитриев становится модным хаять себя и хвалить при этом заграницу. Причем, впоследствии такое положение дел даже узаконивается: за основу нашей истории сегодня принято считать кощунственно порочащие нас сочинения наших же ненавистников — немецких лжеисториков времен Екатерины II. Есть ли во всех их бреднях хоть капля правды о нас?

Вот и изучай всю эту галиматью сидя на школьной скамье. Ведь отыскать правду без надежного путеводителя ох как нелегко даже сейчас и, к тому же, взрослому человеку. А каково ребенку — и тогда?

Мне же в этом вопросе, в свое время, несказанно повезло. Удалось отстоять свою голову от насильственного проникновения в нее чьих-то достаточно и по тем временам слишком неубедительных идей.

Пришлось, правда, преизрядно потрудиться с техникой не пускания в мозги всякого ученического мусора. Для чего удалось овладеть древней техникой общения с окружающими Юлием Цезарем: искусством размышления над какими — то достаточно важными вещами в момент машинального записываемого в тетрадь проходимого (мимо моей головы) учебного материала.

Потом, как выяснилось, конспектировать своей рукой оказалось очень полезным делом: меня уже не раз собирались отчислять, когда лишь беглый просмотр конспекта помогал избежать удалению из очередного учебного заведения. Нашпигованный записанными своей рукой каракулями (а иные просто не умел разбирать) я отвечал практически на все задаваемые мне вопросы, от чего у некоторых из особо меня патологически ненавидящих учителей чуть порок сердца не случался. Однако стоило мне только хлопнуть дверью покидаемой аудитории, как голова, сразу же, прекраснейшим образом от всей за пару дней набитой в нее дребедени (для меня: кому-то, может быть, она и необходима) мгновенно пустела. Потому можно было раскрывать по следующему предмету конспект и начинать лихорадочно впихивать в голову уже записанную в нее очередное о чем-то там таком учение. И все повторялось вновь.

Потому-то засоренность головы, из которой в мусоропровод выкидывалось все лишнее с завидным постоянством, была поистине минимальной. Что и позволяло продолжать свое обучение в отрыве от учебы, на которую приходилось продолжать тратить драгоценное время.

А что делать? Ведь у нас принято учиться…

Но и закончилось все тем, чем и обязано было закончиться: скучной жизнью. А какой ей еще и быть, если как бы ни старался осознать ее смысл — информации-то все равно — маловато будет.

Потому потребовалось время, очень много времени, чтобы все же раздобыть какие-то пусть и отрывочные сведения обо всем том, к узнаванию чего стремился изначально. И вот появились «новые веяния» загнивающего социализма — перестройка. Даже не для расшатывания существовавшей тогда системы, но для полного разгрома ее (а вместе с ней и самой страны) в ту пору разрешено стало все. Но и здесь, на развалинах, оказалось, что нет худа и без добра. Появилась масса информации, до того момента упрятанной глубоко и надежно правящей партийной элитой.

Все последующее развивалось достаточно просто и быстро. Ведь не зря лучшее время было употреблено на обучение: обучение думать нестандартно. Потому скоро и посыпались открытия, как из рога изобилий.

Единственное что не радовало их появление как тогда, так и сегодня, это полная завеса молчания.

Казалось бы, словно бульдозером пройдено по всему пропагандистскому мусору, завешивающему от нас наше предназначение как единственного на земле народа, препятствующего приходу антихриста. Найден язык, на котором была записана самая древняя на планете литература — Ветхий Завет. Мало того, найден народ, этот язык как имевший, так и сохранивший его по сию пору в своей древней литературе. И даже — найдено имя Бога!

Но и это никого не интересует. Все сегодня озабочены другим: погоней за «счастьем». И никто не знает что это такое, но все бегут, все стремятся успеть урвать свое, пока может быть еще не поздно. На то и работает вся мировая пропаганда: чтоб мозги набекрень, а шея в мыле.

И важен здесь просто усиленный пропагандистский пресс, чтобы эта толпа безумствующих не успела расчухать, что для управления всей этой оравой, упорствующей на своих тараканьих бегах, уже изобретен не просто чип под кожу на правую руку и на лоб. Но при помощи нано технологий расщеплен уже до такой степени его составляющих, что позволяет эту превращенную в россыпь элементов конструкцию смешать с жидкостью и впрыснуть в вену вместе с инъекцией от какой-либо заразной болезни. Причем, если народ попытается проигнорировать данное мероприятие и сорвет всемирную поголовную вакцинацию, то изобретут какую-нибудь новую болезнь — почище СПИДа. И когда трупы от нее заполнят города, могут предложить альтернативу: лекарство от нее вместе с чипом или же, не согласным, быстрая смерть от нее.

Кстати, никто не гарантирует и того, что в скором времени ввод в организм чипа будет придуман и через еду!

А что? Ведь сегодня практически на каждой упаковке чего-либо приобретенного красуется штрих код. А он, как известно, содержит в себе аббревиатуру все того же захватившего нас в плен царства — царства антихриста — 666!!!

Так что зря кто-то думает, что ему удастся как-нибудь отсидеться от грядущих событий в сторонке — завтрашний ужасный день накроет каждого своею безжалостной остротой выбора.

Вы за кого? За ввод войск НАТО в Россию?

Получите…

Потому выбирать следует не завтра, когда будет поздно. Но именно сегодня, когда нас еще не успели разрубить на несколько десятков бантустанов. Защищаться нам, правда, уже нечем — армию успешно развалили. Да и промышленность давно стоит. Но остались еще люди — русские люди. Правда, с преизрядно зашоренными пропагандой головами, ничего сейчас не понимающими и, что самое страшное, даже не желающими ничего понимать. Но пока, может быть, люди эти лишь пребывают в охмурении средствами пропаганды, а потому и выглядят от всего отрешенно. Ведь кто знает, может следует им только очнуться от навеянного дурмана, как из этих, казалось бы, безнадежно кислых пораженцев вновь проснется народ герой — победитель «комитета 300» во Второй мировой.

И чтобы народ этот очнулся от дурмана, поняв, прежде всего, кем является и зачем вообще создан, и следует ему получить информацию, которая и содержится в серии книг «Противостояние» из XXIII томов.

Эта работа является результатом пятнадцатилетнего исследования лишь недавно преданных гласности документов, ранее секретных. Последовательность прочтения практически не имеет значения: книги в чем-то и перекликаясь между собой, написаны все же на разные темы — от Всемирного Потопа и до царствования Петра Первого; от рассказа о тайнах древних Московских подземелий до скрытых механизмов, подготовивших приход к власти Гитлера и развязывание Второй мировой войны. Что и естественно, все выкладки о событиях давности тесно переплетены с современными. Именно поэтому без них и не может быть четкого понимания происходящего сегодня. Главное же — это позиция, которую следует занять после четкого уяснения прописных истин, изложенных в предоставляемых документах.

Общее количество материала хоть и велико, но жесточайше систематизировано и изложено предельно кратко. Каждая из книг имеет по нескольку десятков ссылок на сотни источников, в свое время составленных из нескольких десятков, а некоторые и сотен источников. Таким образом, общая сумма используемых свидетельств исчисляется тысячами. Так что количество информации заложено очень немалое.

Причем, вопросы читатели, обычно, почти не задают. И все потому, что информация изложена предельно ясно. Тут, либо ты доверяешь ей всецело (хоть и проверяешь — ссылки на источники позволяют иметь такую возможность), либо игнорируешь.

Но опровергнуть-то ее нечем!

Кстати, за прошедшие 5 лет после публикации книги «Имя Бога», каждый экземпляр которой был снабжен телефоном для отзывов, никто даже не попытался заикнуться против предложенного достаточно простого и единственного решения этого лишь на первый взгляд загадочного ребуса — истинного языка Библии.

Интересно — почему?

Так ведь все доказано — железные аргументы не оставляют для сомнений никаких шансов — спорить практически не о чем.

Так и в раскрытиях всех иных тем. Ни одной хоть сколько-нибудь серьезной рекламации на протяжении ряда лет после начала публикаций. Так что мотива для избранной ими странной позы более смешного — просто и не придумаешь. Пробовать же и пытаться опровергать доказанное, не рискует вообще никто.

И ведь издано уже порядка полутора десятка книг, а некоторых из них уже по два тиража распродано. Потому печатаются третьим тиражом. И в любой из них буквально все противоречит придуманной о нас немцами версии.

Перечень всех как уже имеющихся в наличии, так и готовящихся к изданию книг А. Мартыненко серии Противостояние. Тома I–XXII:

Трилогия: Школа выживания

I. Русский образ жизни (издана вторым тиражом)

XXI. Как спастись от голода**

XXII. Лекарство без аптеки**

Тетралогия: История Руси: кто мы?:

II. Имя Бога*

III. Русская история — основа мировой цивилизации (История народа Русы — история мировой цивилизации)*(закончились два тиража)

IV. Расшифрованное СЛОВО (Слово — оружие Русы)*

V. Исследуйте Писание*

VI. Зверь на престоле или правда о царстве Петра Великого (Петр Первый) (издана третьим тиражом)

Серия: Победа русского оружия:

VII. Помощь по-американски

VIII. Барбаросса и/ или Сталинград

IX. От Курска и Орла

Трилогия: Подземная река:

XI. Икона зверя

XII. Тайные маршруты Древней Руси*

XIII. Ушкуйники урочища Обираловка**

Трилогия: Три нашествия:

XIV. Тайная миссия Кутузова

XV. Жертвоприношение**

XVI. Лекарство от красной чумы*

Трилогия: Проклятье Древнего Ханаана:

XVII. Проклятьем заклейменный **

XVIII. Культ инфернальной личности **

XIX. Красная чума

XX. Запретные темы истории

XXIII. Неизвестное о Романовых **

* — тираж распродан, готовится повторный тираж

** — готовятся к печати

Когда появились первые отзывы на первые книги, вышедшие в 2006 году, тогда еще из серии «Противостояние: масонство и русская цивилизация», прочитавшие их люди не сомневались, что автор является человеком науки. Одни — лингвистом (не иначе, как минимум, профессором), другие — историком (не ниже кандидата наук), третьи — маститым политологом и т. д. Каждый видел свое.

Но они ошибались. Автор принадлежит к людям обыкновенным, что называется, — от сохи. Причем, и предки были все такими же. Здесь, судя по всему, и зарыта вся эта «собака» неожиданных успехов в том деле, к которому вроде бы и отношения не имеешь никакого.

Прадед, Трофим, происхождение свое ведет с Черниговщины. Именно оттуда фамилия Мартыненко, чуть более века назад, перемещается в Великороссию — в ЮгоЗападную Сибирь — на Южный Урал. И осваивает выделенные русским правительством Русские целинные земли в ста километрах от Петропавловска (сегодня эти земли [без войны — обманом] правящими страной коммунистами [генсеком Хрущевым, а затем его гнусных дел наследниками — Горбачевым с Ельциным] от России отторгнуты и перезаселяются сегодня казахами).

А выехал прадед из Малороссии со всем своим семейством во времена пресловутой «Столыпинской реакции» в 1908 году (большевики автору этого проекта, обезпечившего реальное переселение многих тысяч безземельных крестьян на свободные российские земли, не простят: Петр Столыпин будет убит сыном раввина Мордкой Багровым). И уж так «худо» жилось русскому человеку в те клятые еврейскими революционерами времена, что спустя лишь 9 лет, в 1917 году, моих предков уже «раскулачивали» по первому тогда еще заходу.

Спрашивается, что можно было отнять у человека, лишь немногим ранее практически нищего, всего за девять лет его работы на практически пустой до этого целинной земле, взявшего с собой в дальний путь в дикие по тем временам степи лишь детей малых да жену?

А он, что выясняется, сам, в одиночку, своими руками построил мельницу. Потому и был зачислен большевиками в категорию кулаков.

Никто вооруженным грабителям тогда не перечил. Ведь изъято нажитое хозяйство было тогда обманом: для какого-то такого мифологического «народного блага». Потому все остались живы, хоть труд десятилетия и оказался неожиданно отобран в пользу каких-то еврейских «пролетариев», оставшихся в тени.

Но отгромыхала братоубийственная гражданская война, пустившая все безвозмездно изъятое имущество русских крестьян в пыль и сделавшая нищими всех, привнеся собой всеобщее разорение и голод. И вот, чтобы хоть как-то справиться с сопротивляющимся таковому разору русским человеком, ежегодное обирание крестьянина до нитки, именуемое продразверсткой, сменил продовольственный налог — НЭП — временная уступка еврейских большевиков русскому человеку. Но Ленин, на мгновение очухавшийся от дожиравшего его в ту пору сифилиса, предупреждал, что захватившая в стране власть банда еще вернется к террору! И к террору экономическому. Пусть не расслабляется Минюст: как только уже скушанное будет советской властью успешно переварено, новая волна террора обязательно последует за волной предыдущей. Пусть знают, что не для русского человека власть эта у буржуя отобрана, но для человека-дворняги — интернационалиста. О том Есенин напишет:

Одолели нас люди заезжие,

А своих не пускают домой.

Так чем же закончился этот НЭП для работящей семьи Трофима?

Сын его, Василий, женится на донской казачке Матрене Степановне Прасоловой. И в несколько лет, умея работать, и опять — с нуля, уже теперь следующая семья моих предков — семья Василия Трофимовича — вновь попадает в категорию «кулаков». И, прекрасно осознавая, чем может такое закончиться (а как затем выяснится, все это большевицкое мероприятие закончится смертью миллионов многодетных семей русских крестьян, причем, малолетние дети [несколько миллионов!!!] погибнут вообще все до единого!!!), этот удивительный провидец советского лихолетья, эдакий «премудрый пескарь» тех жутких лет, политику партии и правительства прекрасно раскусивший еще в самом начале большевицких «славных» дел — в 17-м году, собирает детей мал-мала меньше — кого за руку, кого на руки — и ночью уходит в никому не известном направлении. Все нажитое хозяйство, что и понятно, вновь досталось «дяде» — некоему такому «победившему пролетариату». То есть, по тогда бытовавшему обыкновению, — еврейским большевикам. А конкретно: Мехлису и Кагановичу, Залкинд (Землячке) и, между прочим, тому же Сталину, сегодня как-то по-особому некоторыми просто до истерики обожаемому. Семью Василий Трофимович, на время, поселил у своих дальних родственников, а сам отправился на заработки — ведь они теперь были вновь нищие — ни кола, ни двора. Мало того — еще и в розыске. Потому пришлось вкалывать ох как еще и не слабо — нужно было заработать денег на приобретение хоть какой-то крыши над головой.

Но за два года работы на строительстве Магнитогорска предок мой с поставленной задачей вновь справляется успешно. И поселилась семья в деревне Образцовка Тотского района Оренбургской области.

Где в 1953 году коммунисты успешно рванут ядерную бомбу, всерьез и надолго отравив все живое вокруг. Про этот рукотворный Чернобыль мало кто знает. Но ох как много русских людей тогда погибло, и сами не зная от чего. И моим родным просто повезло, что они на тот момент уже проживали не в той местности, которой предстояло надолго стать зараженной большевиками-ленинцами. На сегодняшний же день деревня Образцовка, родина моего отца, — вымершая русская деревня. Никто тот страшный взрыв, управляемый из коммунистического логова, не пережил.

Но и здесь сегодня воспеваемая упертыми фанами от коммунизма и, как ни странно, некими такими «русскими» язычниками, власть советов показывала свои звериные зубки. На дворе стояли «мирные» довоенные годы, известные пресловутой борьбой государства за «колоски». То есть тотальной войной с народом, каким-то удивительнейшим чудом, после всего творящегося здесь, остающегося еще живым. Что правящим режимом, судя по всему, отнюдь не предусматривалось: народ этот давно просто обязан был вымереть — именно на его тотальное уничтожение были направлены все действия властей. А он, нате вот наше вам с почтеньицем, вопреки всем прогнозам большевицкой науки, все еще живой.

Отец мой никогда не ругал коммунистов. Но тем ужаснее было слышать от него рассказы о голодных детях тех лет. Причем, я-то поначалу думал, что все ярко обрисованные эти поистине жуткие сюжеты относятся к послевоенным годам, когда в 46 м стоял просто ужасающий голод, судя по всему, как только теперь стало понятно, запланированный коммунистами для того, чтобы победивший басурманские орды народ, гордо возвысившийся над поверженным им в прах миром, вернуть в стойло: ведь помощника лучше голода для осуществления данного мероприятия просто нет. Однако же в том я ошибался — именно к довоенным временам относились рассказы о голодавших детях страны, на хлеб самой обильной в мире! Ведь именно в эти годы, благодаря рабскому труду согнанных в колхозы людей, большевики побили рекорд по сбору урожая дореволюционных времен! И именно в этой на тот момент в мире самой богатейшей на хлеб стране отцом сообщается о голодных глазенках русских ребятишек, его в то время сверстниках, тихо погибающих от голода…

Просто жутко, когда узнаешь об этом не от кого-то постороннего, чья некомпетентность, хотя бы и предположительно, может быть и имела бы право на какую — то в чем ошибку, но от своего родного отца — очевидца тех событий. Причем, и до самой своей смерти не ругающего за это коммунистов.

Потому слишком непонятно почему они, расхваливая своих большевицких кумиров, а в особенности времена застоя, когда существовали детские сады, ясли и безплатные больницы, напрочь забывают о фундаменте из сотни миллионов трупов, на котором и держалось то временное поистине лишь фиговое их благополучие. Причем даже и в то всеми теперь лелеемое прошлое мы буквально разграблялись нашими идеологическими «друзьями», эдакими «младшими братьями»: Кубой и Никарагуа, черной Африкой и Китаем, Вьетнамом и Индией, Ираком и Египтом, Ливией и Северной Кореей. Мало того, не менее безжалостно разграблялись российскими эрзац «колониями», где вовсе не центр обирал провинцию, как принято во всем мире, но наоборот.

Конец ознакомительного фрагмента.