Черная пятница

Алексей Макаров, 2020

Герои этой книги постоянно сталкиваются с необъяснимым. Оказавшись в теле куклы после «выгодной» покупки, отрабатывая долг за наведение порчи или лишившись воли за измену благоверной. Здесь скептик пытается поверить домовому, римский легионер несет вахту на туче, а боевой маг защищает королевство в компании совсем не мягких и пушистых «зверушек». Есть и пилот космолета, который незаметно становится иной сущностью, и автор фэнтези-романов, сбегающий от реальности в им же созданный мир, и многие другие, кому жизнь подготовила свои "сюрпризы". Только успевай поворачиваться…

Чубчик

Никогда не были у Светки Крохиной? Зря! К ней народ косяком идет. Поймите, конечно, правильно. Когда друзья рассказали мне, кто у нее дома живет, просто смешно стало.

— Перегрелись вы, — говорю, — заучились совсем, чушь несете.

Друзья серьезно так посмотрели, недоверчиво, словно это я малость не в себе, а не они.

— Мы тебя, Андрюха, к Светке отведем, потом увидишь, как запоешь.

— Ведите, раз бред за правду считаете, — ехидно ответил я.

Мы затарились «Старым мельником» (Крохинский обиталец за «здорово живешь» не общается — сначала поднести положено) и направились к Светке.

Потрепанная девятиэтажка встретила устоявшимся запахом сырости в размалеванном нетрезвыми «письменами» подъезде и раздолбанным лифтом. Крохина жила на восьмом. Мы, как горох, высыпались из душной кабины и подошли к Светкиной квартире. Диман два раза нажал на кнопку звонка. В квартире раздались соловьиные трели. «Условный сигнал», — объяснил Диман. За дверью послышались быстрые шаги, замок щелкнул, и в проеме показалась симпатичная мордашка Крохиной, одетой в пушистый банный халатик.

— Привет, народ, чего это вы? — округлила глаза Светка.

— Привет, законченного скептика привели, за сумасшедших считает!

— Диман двусмысленно улыбнулся, показывая на меня.

— Чубчик спит, не хочется тревожить, — замялась Крохина.

— А у нас пиво холодненькое — сразу проснется, — еще шире улыбнулся Диман, похлопав по зажатому подмышкой ящику.

— Так он пил уже, и двух часов не прошло! — упиралась хозяйка.

— Вот и опохмелится чудо твое — всё польза древнему организму, — не сдавался Диман.

— Ну ладно, только недолго, — Светка открыла дверь, и наша компания влилась в прихожую.

Светка шмыгнула в спальню, пообещав через пару минут подойти.

По квартире блуждали пряные ароматы: Крохина готовила что-то экзотическое, мы как раз выманили ее из кухни…

Квартирка Крохиной небольшая: две комнаты, маленькая кухонька, такая же скромная ванная. Прошли в гостиную, посреди которой стоял круглый дубовый стол с витыми ножками, вокруг стола — антикварные стулья с мягкими узорчатыми спинками, на потолке — хрустальная люстра, на стенах — цветастые обои и картины в деревянных лакированных рамках, на стеклянной тумбочке в углу — старенький телевизор, журнальный столик у дивана, уставленный пустыми пивными бутылками, и сам диван — огромный, плюшевый, гармонично вписавшийся в интерьер. В общем, обычная уютная атмосфера, «как у многих». Если бы не то, что лежало на диване… Точнее, там ничего не лежало! Теплый зеленый плед сам по себе поднимался вверх-вниз, укутав нечто бесформенное, иногда чуть подергиваясь и сползая на край дивана. Из-под пледа доносился сильный храп, напоминавший звук работающего на пределе мощности пылесоса.

Я обалдело уставился на живущий собственной жизнью плед, протер глаза — видение не исчезло. Только храп сменил тембр: под пледом теперь прерывисто похрюкивал молочный поросенок…

— Андрюх, челюсть подбери! — друзья хохотали, получая удовольствие от моего идиотского вида.

— Андрей, это — Чубчик, скоро его воочию увидишь, — смеялась Ритка Колосова. — Он ха-а-роший.

— Он тебе расскажет и… покажет, — лукаво подмигнул Диман.

— Когда проснется, — добавил Серега Луков. — Он сначала пивка в жилы впрыснет, а уж потом войдет в нужную кондицию.

— Буди Чуду! — сказал Диман появившейся на пороге Светке.

Хозяйка квартиры успела переодеться: короткое синее платье подчеркнуло все достоинства фигуры. Крохина подошла к дивану и начала осторожно тормошить плед. Под ним засопело, заухало, храп прекратился, но осталось тяжелое дыхание.

— Чубчик, просыпайся, у нас гости, — ласково прощебетала Светка, продолжая хлопать по пледу…

— Чё? — ворвался в комнату хриплый басок. — Какие гости? — Ошалели совсем? Честным домовым спать не дають. — Светка, гони их на…

— Чубчик, миленький, тебя угостить хотят — пиво принесли, — умоляла пустое место Крохина.

— Подлизались, значит… — хмыкнул «басок» — Предприимчивая молодежь.

— Чубчик, не упрямься! — вставил слово Диман. — Ща тебе нальем до самых краев…

— Ну, коли так, то уговорили, — плед откинулся на спинку дивана, сиденье промялось: кто-то, кряхтя, слезал на пол. Теплые тапочки у дивана задвигались, прошаркали к столу, затем отодвинулся и снова придвинулся стул. Воздух в комнате потяжелел и погас свет, а когда включился, все увидели Чубчика: ореховые глаза прищурены, широкие брови щеточками сошлись у переносицы, широкий рот расплылся в добродушной улыбке, пухлые щеки налиты нездоровым румянцем… Лысый череп домового украшал аккуратный маленький чубчик, какие носили в сталинские времена. Отдельного внимания заслуживали — выцветшая майка с надписью: «Мочи всех подряд, а Господь рассортирует» и новенькие штаны-«адики».

Домовой положил мохнатые лапы на полированную поверхность стола, внимательно рассматривая гостей. Когда он взглянул на меня, я понял: все это — натуральная явь!

— Чего онемели? — Чубчик протянул руку к журнальному столику и взял литровую кружку с жестяной крышкой. — Наливай!

Диман вмиг распаковал ящик и вручил Чубчику бутылку, предварительно открыв ее брелоком-открывалкой. Чубчик неторопливо нацедил полную кружку, крякнул и с чмоканьем присосался к краям.

Мы тоже не стояли без дела. Пенная волна приятно разлилась по телу, оставляя на душе добрый осадок. Чубчик сморщился, вытер рот и произнес, уже без деревенского акцента:

— Вот ты, Андрей, друзьям говорил, что нас не существует, пшик мы, так сказать. А почему? Нельзя же отрицать непроверенное. Зачертный мир так же реален, как и ЧЕ-ЛО-ВЕ-ЧЕС-КИЙ, и МЫ ничем не хуже, а иногда — милосерднее!

— Откуда вы меня знаете? — спросил я.

— Погодь, молодой! — Чубчик плеснул еще пива, подождал, пока осядет пена, и продолжил: — ЛЮДИ загнали себя в жесткие рамки рационального, растеряли парапсихологические способности, привязавшись к ТЕХНИКЕ. Возведя в абсолют силу денег, вы забыли о силе мысли, не понимаете собственных детей, зато стремитесь понять МИР. ВАШИ ДЕТИ видят БОЛЬШЕ, а ВЫ — на опасной грани качаетесь… Поэтому некоторые решаются вам помогать… Откажетесь от помощи, перестав верить в якобы нереальное, «завесите зеркала» — тогда насовсем исчезнем. — Чубчик замолчал, отодвинув в сторону опустевшую кружку.

— Чубчик у нас филосо́ф, — поднял указательный палец Диман. — Его советы многим помогли.

— Он всегда знает, какой билет выпадет на экзамене, — сказала до сих пор молчавшая Мила Свирина. — Ни разу не ошибся.

— Тебе главное — не учиться, на уме — одни ночные клубы! — оборвал подругу Серега Луков. — Чубчик не всегда будет в твоей жизни, нужно и самой решения принимать!

— Подумаешь, умник — аспирант недоделанный, да стоит мне мини одеть, как ты превращаешься в телка…

— Да, фигурка у Милки, как у голливудской звезды, — прищелкнул языком Диман (он-то эту фигурку еще до Сереги «оценил» с пристрастием, а уж потом только с Риткой познакомился).

— Вы сюда ссориться пришли? — снова вступил в разговор Чубчик. — Прекратите, давайте еще выпьем: за «осуществление несбыточных надежд и душевную гармонию».

И всех остудила холодная «мельничная» волна. Но, видимо, не до конца.

— Без Чубчика я бы Ритку не встретил, — задумался Диман.

— Нашел бы другую «Ритку», — еле слышно, чтобы не услышал Диман, съязвила Мила.

— И когда бы женился, плейбой? — засмеялся Серега, похлопав Димана по плечу. — Вас же у Светки любовь с первого взгляда накрыла!

— Накрыла, и что? — надул губы Диман.

— Да ничего, любите себе на здоровье, — подмигнул Светке Серега, и та почему-то покраснела.

— И только Андрей страдает от одиночества, — заглянул мне в глаза Чубчик.

— Да ему все некогда: учеба, работа, «отсутствие материальной базы», — подала голос Мила.

— И ведь не злой, других понимает, — продолжила Ритка, — такими темпами он подругу жизни до пенсии выбирать будет.

— А чего вас выбирать? — хохотнул Диман. — Сами находитесь… Не успеешь оглянуться — хомут на шее…

— Ох, поговорим мы дома, — скривила сочные губки Рита.

Димка скромно потупился, а отвлекшийся на Ритку с Диманом домовой снова повернулся ко мне:

— Андрей, определись с Дианой.

Все оторопело уставились на меня: про Диану они не знали. Но как узнал домовой? Я и прав-да ба-а-альшой скептик…

— Так, Андрюха, в тихом омуте — рыбки золотые? — присвистнул Диман.

— Не вернусь, у нее будет ребенок от другого! — тихо сказал я.

— Это ты так считаешь! — сердито произнес Чубчик. — «Другого» Диана придумала, чтобы тебя проверить! Юмор у нее особенный, а ты купился и отношения разорвал.

— А фотографии? — неуверенно пробормотал я.

— «Фабрика»! — крикнул Чубчик. — Тебе фотки в почтовый ящик подбросил Михей, а он — фотограф знатный. Были у него фотографии твоей Дианы, с того еще времени, когда он ей портфолио создавал: она же модель. Сделал Михей грамотный монтаж, типчика одного в кадр «пригласил», и получилось достаточно откровенно… Михей сам был в Диану влюблен, да она отказала. Поэтому, когда ты фотки Диане показал, она кое-что смекнула, но ты ей рта не дал раскрыть, дверью хлопнул! Ребенок-то — твой, так-то! — Домовой снова приложился к кружке.

Перед моими глазами стелился туман.

— Не может быть! — только и смог проговорить я.

Друзья выразительно молчали.

— Да, наломал Андрюха дров… — сказал Диман. — Но мы не вправе вмешиваться в его личную жизнь.

— Сделай выбор, Андрей, — Чубчик был очень серьезен. — От тебя сейчас зависит судьба Дианы. Или не понял?

Я действительно не понимал, к чему клонит домовой.

— Есть вероятность, что Диана погибнет, — домовой закрыл глаза и откинулся на спинку стула. — Вместе с ребенком. Если не решишься изменить мнение о ней. Думай!

— Ой, мамочки, ужас какой, — прошептала Ритка.

Я повернулся к друзьям:

— Почему ему нужно верить?

— Чубчик ничего не говорит просто так — он видит картины грядущего! — с пафосом произнесла Крохина.

— Ты-то откуда знаешь, что ЭТО ТАК? — начал закипать я.

— Я — потомственная ведунья и не понаслышке знаю о Зачертном мире! — возразила Светка. — Чубчик еще моей прабабке Глафире советы давал! Понял?

— Откуда он взялся? — спросил я с раздражением. — Великий Пророк…

— В начале двадцатого века переехал в Москву из-под Тамбова вместе с моей прабабкой. Раньше здесь старинный особняк был, позже его снесли, Глафира умерла, а Чубчик остался. Он очень стар и мудр! — Похоже, мои слова задели Крохину.

— Если ты тоже знающая и видящая, — продолжал упорствовать я, — что высмотрела? Безвременную кончину отрока Андрея?

— Вижу зацикленного на себе упрямца! — Крохина уже не сдерживала эмоций. — В будущем это может сыграть с тобой злую шутку!

— Сам решу, чему верить! — я слегка поклонился присутствующим и вышел из гостиной.

— Андрюх, ты далеко? — побежал следом Диман.

— Оставь его! Пойдет туда, где ему давно пора быть… — открывший глаза Чубчик чему-то улыбнулся. — Андрей — грамотный парень. Ты не права, Светочка (Крохина отвернулась): человеку необходимо временно наедине с собой побыть, решение важное принять. В жизни Андрея ждет еще немало сюрпризов.

Моросил дождь. Я медленно брел по улицам, рассматривая в больших лужах отражения однотипных домов. Зажглись фонари, редкие прохожие с зонтиками спешили по делам, а я упрямо подставлял лицо холодным каплям. Одежда давно промокла. Глупо вышло: ушел, нагрубил. На кого злился? На всеведущего домового, Светку или друзей, затащивших меня в тот дом? Злился я на себя, а Чубчик лишь раскрыл карты. Я ведь действительно считал Диану виноватой. Запутался в отношениях, и теперь предстояло без чьей-либо помощи разрубить Гордиев узел. Почему? Да потому, что помощь всегда отвергал, предпочитая думать своей головой, со всем справляться самому. Ха! Справился…

Я незаметно подошел к серой высотке, и среди россыпи теплых огоньков нашел знакомый, живущий на шестом этаже. Несколько минут вглядывался в подернутый желтоватым свечением квадрат.

ОНА открыла мне дверь, замерев на пороге: высокая, красивая, нежная… Широкий сарафан плохо скрывал округлый живот. Зеленые глаза встретились с моими — повеяло спокойствием и добротой. Я понял, что был последним идиотом.

— Диана, прости, если сможешь… — услышал я свой неуверенный шепот.

— Заходи, Андрюша, между нами нет зла, — раздался ее мелодичный голос, такой родной и не похожий на миллионы других голосов.