Артиллерия Ивана Грозного

Алексей Лобин, 2019

ПЕРВАЯ КНИГА О РУССКОЙ АРТИЛЛЕРИИ ЦАРСТВОВАНИЯ ИВАНА ГРОЗНОГО! Русская артиллерия внесла свой громкий вклад в военную историю XV–XVI веков. Появившись в Москве лишь в конце XIV века, она еще в XV столетии значительно отставала в своем развитии от западноевропейской, но уже к середине XVI века, по признанию самих иностранцев, была на одном уровне с лучшими европейскими арсеналами (немецкими, итальянскими), а Русское государство обладало самым мощным и современным артиллерийским парком в Восточной Европе. На основе материалов отечественных и зарубежных архивов ведущий специалист по отечественной артиллерии от Ивана III до Смутного времени, кандидат исторических наук А.Н. Лобин открывает неизвестные страницы истории артиллерии Ивана Грозного. Какой была артиллерия Русского государства в XVI веке, из каких типов и видов она состояла? Какой была производственная мощность Пушечного двора? Как русская артиллерия вышла на европейский уровень и какую роль в этом сыграл лично Иван Грозный? Насколько эффективным оказалось боевое применение бомбард и пищалей при осаде городов? Как полководцы Ивана Грозного использовали артиллерийские орудия при взятии Казани и в сражениях продолжавшейся четверть века Ливонской войны?

Часть I

История производства русской артиллерии в XV–XVI вв

Зарождение артиллерии на Руси

В европейских войнах огнестрельное оружие используется с начала XIV в. — стреляющие порохом «модфы» арабы применяют под Рондой в 1305 г. В 1308 г. испанцы уже обстреливают из бомбард Гибралтар. Медленно, но верно огнестрельное оружие завоевывает Европу с Запада на Восток — в Италии с 1320-х, во Франции с 1338 г., в Голландии с 1356 г., в Польше с 1370 г., в Литве — с 1382 г.^[55]. История появления и распространения артиллерии неоднократно описана в трудах европейских историков, поэтому не будем акцентировать на этом излишнее внимание, а сосредоточимся на вопросе появления огнестрельного оружия в Восточной Европе.

На Русь первое огнестрельное оружие могло проникнуть как с Запада, так и с Востока. На мысль о том, что первые образцы пушек пришли в Россию именно с восточной стороны государства, наталкивают свидетельства летописей. История применения первых пушек в XIV–XV вв. в историографии хорошо известна, поэтому коротко перескажем ее.

В 1376 г. объединенная московско-суздальская рать ходила против камских болгар под волжский город Булгар (по другому предположению — под Казань): «погании же изыдоша противу их сташа на бой, и начаша стреляти, а инии з города гром пущаху»^[56]. Какой такой «гром» пускал на русских противник с целью испугать штурмующих?

«Гром» не помог оборонявшимся — русское войско одержало победу. До сих пор неясно, могли бы это быть огнестрельные орудия или нет^[57].

Следующие свидетельства относятся к 1382 г. Утверждения некоторых популяризаторов о том, что в Куликовской битве 1380 г. со стороны хана Мамая применялись пушки^[58] не чем иным, как нелепостью, не назовешь, ибо все они базируются на известной фальшивке — «Джагфар Тарихы» («История Джагфара»).

В 1382 г. при обороне Москвы от войск Тохтамыша, во время отражения приступа, русские пустили в действие следующие средства обороны: «…стреляюще и камением шибающе, и самострелы напрязающе, и пороки, и тюфяки; есть же неции и самыа тыа пушки пущаху на них»^[59]; «…овии стрелами стреляхуть с заборол, инии же камением шибаху на ня, друзии же тюфякы пущаху на ня, а инии ис самострел стреляху, инии же пушкы великые пущаху»^[60]; «пущаху… стрелы, и камение метаху, и самострелы, и тюфяки… стреляюще и камением шибающе, и самострелы напрязающе, и пороки, и тюфяки; есть же неции и самые тыа пушки пущаху на них»^[61]; «стреляху, тюфяки пушаху и пушки»^[62].

Позднее летописное известие о том, что в 1382 г. «преже всех зделал снасть вогненного бою — ручницы и самопалы, и пищали железные и медные — немец именем Ян»^[63], следует рассматривать как легендарное, хотя некоторые историки считают его уникальным^[64]. Дело в том, что в этих строках присутствуют явные анахронизмы, не свойственные для Восточной Европы в 1382 г. — ручное оружие (ручницы и самопалы!), а также медные (т. е. отлитые!) пищали. К этому времени в Европе на фоне массового железоковательного производства только начинают фиксироваться отдельные случаи литья орудий из меди.

Но большинство историков XIX — первой половины XX в. относились к указанным известиям скептически, считая, что артиллерия появилась на Руси в 1389 г., когда, согласно другим летописям, «привезли к нам из немец армата и стрельба огненая и с того часу уразумели из них стреляти». Тогда же появилась артиллерия и в Великом княжестве Тверском — «из Немець вынесоша пушкы»^[65]. Автор «Истории государства Российского» Николай Михайлович Карамзин писал: «Хотя еще в описании московской осады 1382 г. упоминается о пушках; но так назывались у нас прежде не нынешние воинские орудия сего имени, а большие самострелы, или махины, коими осажденные бросали камни в осаждающих». До середины XX в. было принято считать годом создания артиллерии 1389-й, и только с 1950-х гг. трудами В.Г. Федорова^[66], В.Б. Вилинбахова, А.Н. Кирпичникова^[67] были высказаны обоснованные доводы, что огнестрельное оружие на Руси появилось не ранее 1382 г.

При описании сражения с Тохтамышем в 1382 г. можно заметить, что под именем «тюфяки» и «пушки» подразумевались совершенно другого рода метательные орудия, чем те, о которых писал Карамзин. Заметим следующие сочетания — москвичи самострелами и пороками (камнеметными машинами) «стреляху», камнями «шибаху», а вот тюфяки и пушки — «пущаху» на противника. Летописец упомянул слово «тюфяк» — явно восточного, а точнее тюркского происхождения («тюфенг» по-тюркски — ружье). В собрании Военно-исторического музея артиллерии, инженерных войск и войск связи хранится уникальный экспонат — выкованный из железа ствол тюфяка длиной 44 см и массой около 11 кг, конусообразный канал в расширенной дульной части имеет диаметр 90 мм. Стрелял тюфяк дробью, поэтому канал и сделан в виде конуса — для веерного разлета пулек. По всем признакам орудие датируется концом XIV — началом XV в. Примерно 1375–1425 гг. датирована находка под Ржевом — тюфяк (?) калибром 122–127 мм и длиной 460 мм, имеющий длинную камору. Она представляет собой древнейшее огнестрельное орудие, найденное на территории русских княжеств. Этот экспонат может сказать о многом. Во-первых, тюфяк — свидетельство того, что на Руси имелись образцы орудий не только западного, но и восточного типов. Во-вторых, экспонат косвенно подтверждает, что наряду с приездом на Русь «немцев с арматой» в 1389 г., познакомивших русских с европейской стрельбой, в Москве уже существовали умельцы, делающие и стреляющие из татарских «тюфяков», родственников арабских модф. Когда же москвичи могли узнать о восточных огнестрельных орудиях? Вероятно, во время упоминаемого выше похода 1376 г.

Русские сразу оценили мощь невиданного доселе оружия — два типа орудий сосуществовали и совершенствовались на протяжении последующих веков.

Древнейшие пушки по силе воздействия были значительно слабее механических метательных машин, что и предопределяло низкие темпы их распространения, — ставка делалась только на моральное воздействие. Как писал летописец, описывая столкновение на р. Ворскле между литовцами и татарами в 1399 г., «в поле чисте пушки и пищали недействени бываху»^[68].

О скорострельности и дальности стрельбы, качестве и об их действии источники, к большому сожалению, ничего не рассказывают.

До сих пор в историографии под сомнением находится свидетельство В.Н. Татищева, который, опираясь на якобы не дошедшие до нас известия, писал о том, что в 1393 г. «прислал магистр немецкий к великому Князю послал о мире и любви, жалуючися на Псковичь и на Литву, и приела в дарех пушку медяну, и зелие и мастера»^[69]. Также Татищев указывал, что после разгрома Ордена при Грюнвальде Василий I получил в дар от великого литовского князя Витовта две «пушки медяныя Прусския»^[70].

Сами по себе приведенные Татищевым сведения не выглядят неправдоподобными. В конце XIV в. медные орудия медленно, но верно отвоевывают позиции у железноковательной артиллерии. Поэтому для XIV в. «пушка медяна», порох и мастер — это действительно, по тем временам, дорогой и очень ценный подарок.

Когда в 1451 г. москвичи готовились «к брани» с татарами, летописец назвал пушки, пищали, самострелы, щиты, луки и другое оружие^[71].

В советской историографии до конца 1950-х гг. считалось, что первые известия о новгородской артиллерии относятся ко времени войны с Ливонским орденом (1443–1448 гг.), и лишь предполагалось, что пушки могли появиться в Новгороде примерно в последней четверти XIV в. И только потом было обращено внимание на известие от 1 августа 1393 г., когда «придоша новгородци ко Пскову ратью в силе велице; и стояше у Пскова 8 дней, и дождавше нощи побегоша прочь посрамлении, пометавше многая своя замыслениа, пороки и пускичи»^[72]. «Пускичи» или «пущихи» — это не что иное, как первые осадные кованые пушки.

В 1444 г. летописью зафиксированы артиллерийские дуэли между новгородцами и ливонцами: «…събрашеся Немци, местер со всими своими вой, пришедше под город под Яму, бивши город пушками, а з города такоже противу пушками; и нарочитую их пушку заморскую великую, и намерившие с города разбиша, и пужечника и многыхъ добрых Немцев, поби»^[73]. И.Э. Клейненберг приводит свидетельство ракверовского командора о помощи новгородцев осажденному Яму, пославших войско с 5 большими и множеством мелких орудий^[74].

1447 годом датируется первое сражение на кораблях с применением артиллерии между новгородцами и ливонцами в устье Нарвы: «.. и поидоша новгородчи на лодьях противу их и начаша новгородчи с немци пушками битися и стрелятися, и пособи Бог новгородчем, побиша немець много, а иные в море истопаша»^[75].

Надо сказать, ливонцам как-то не везло с качеством бомбард. В этот же год ливонское войско, имея при себе тяжелые стенобитные орудия, подошло к Яму, «и начаша многыми пушками силными бити город, и Божиим заступлением расседеся пушка на многы части, и обратися въспять на них, и поби немець много, и отбегоша немци от города нощию»^[76]. Разрыв бомбарды, как и в 1444 г., послужил причиной в очередной раз снять осаду Яма.

21 марта 1463 г. ливонцы напали на спорную территорию, на которой псковичами был поставлен Новый городок, «и начаша пушки шибати на город»^[77]. Брянский князь Иван Иванович упорно оборонялся, в результате чего осаду ливонцам пришлось снять.

Через 4 месяца в ходе ответной акции псковичи с пришедшим на помощь московским отрядом Федора Юрьевича осадили Нейгаузен и «начаша городок бити пушками»^[78]. «И пустиша псковичи большею пушкою на городок, и колода вся изломася, и железо около разорвашася, а пущича вся цела». Поломка колоды для большой проломной бомбарды послужила поводом снять осаду.

Во время войны Новгорода с Москвой в 1471 г. некто «переветник» Упадыш с единомышленниками решил помочь москвичам и заклепал «5 пушок железом»^[79], чем фактически лишил новогородцев оборонительного вооружения.

Бомбарда «Ленивая Магда», 1430 г. Гравюра

В войнах с соседними государствами русские княжества все чаще и чаще сталкивались с применением огнестрельного оружия. В 1401 г. «приходи князь Витовт со всею силою литовьскою к Смолнеску, и стоя под городом 4 недели, и биша пушками город». Великий князь Литовский неоднократно применял артиллерию в осадах — в 1426 г. под Вороначем, а в 1428 г. под Порховом. В последнем случае летопись зафиксировала использование осаждавшими большой пушки по именем «Галка»: «Едина же бе пушка с ним велика вельми, Галка именем, возяху ея на 40 конех до полудни, а другую половину дни на иных сороце конех… тоя пушки мастер Николай похвалися Витофту, глаголя: Господине княже, сею пушкою пиргос разбию, бе бо стрельница камена, и много граду зла учиню». Но при осаде Порхова большую пушку «Галка» разорвало после первого выстрела: «А того немчина пушечника, похвалившягося самого разсторгну и размета невидимо где, яко ничто же обретеся его, ни тела, ни кости, точию полкабата его остася»¹.

Бомбарда Гента («Безумная Грета»), сер. XV в.

Помимо Новгорода, Пскова и Москвы достаточно мощной артиллерией обладала Тверь. В походе на Москву 1409 г. хан Едигей потребовал у тверского великого князя Ивана Михайловича идти на Москву с ратью и «с пушками, и с тюфяки, и с пищалми, и с самострелы… с всеми сосуды градобитными, хотя разбивати град Москву»^[80].

При тверском великом князе Борисе Александровиче артиллерия, производившаяся на оружейном дворе Твери, считалась одной из мощных. Инок Фома в хвалебных выражениях отметил достоинства орудия Бориса Александровича. При описании осады Углича 1447 г. инок Фома хвалил руководителя тверской артиллерии пушечника Микулу Кречетникова: «таков беяше той мастер, яко и среде немец не обрести такова»^[81]. При осаде Ржева тверские орудия оказались намного эффективнее обороняющихся. Ржевичи «биаху овии пушками, а инии пращами, а друзии камение метааху, а овии стрелами, яко же дождем пущаху». В ответ тверской князь «на утрии же, день суботный, повеле князь великий Борис пушками бити град, и толь бо грозно, ино яко же от великого того грому многым человеком падати»^[82]. После пушечной бомбардировки город пал.

Но ни у Твери, ни у Москвы, ни у Новгорода, ни у Пскова не было литых бронзовых орудий, чье производство набирало популярность в Европе.

Для заряжания первых орудий часто использовались небольшие круглые камни, которые укладывались в канал ствола поверх пороха, затем щели между камнем и стенками ствола законопачивались паклей, но в одном месте оставалось отверстие, через которое проходил фитиль (в XV в. в задней части орудия появилось так называемое запальное отверстие). Для выстрела канонир поджигал фитиль, после чего прятался в укрытие, ибо грубо сделанный ствол могло разорвать пороховыми газами. Древнейшие пушки не могли стрелять прицельным огнем — тогда еще не было мушки и прицельных механизмов, да и порох качественно делать еще не умели, он сгорал медленно и не полностью.

Стволы известных крупных западноевропейских орудий первой половины XV в. состояли из сваренных между собой колец, и лишь некоторые из них были отлиты из бронзы. Таковыми являются «Ленивая Магда» (1430 г., калибр 35 см), «Бешеная Грета» (первая половина XV в., калибр 64 см, Центральная площадь Гента); очень оригинальна по своему исполнению пушка «Моне Мэг», сделанная по приказу Филиппа Бургундского в 1457 г. (калибр 50 см, Эдинбургский замок), ствол которой выкован из продольных и поперечных полос железа.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

55

Кирпичников А.Н. Военное дело на Руси. С. 77.

56

ПСРЛ. Т. VIII. СПб., 1859. С. 24; Т. X. СПб., 1885. С. 25; Т. XXV. С. 192.

57

Вилинбахов В.Б., Мурьянов М.Ф. Новый факт знакомства Руси с огнестрельным оружием // Вопросы истории, 1960. № 8. С. 218–219.

58

Мифтахов 3.3. Курс лекций по истории татарского народа (1225–1552 гг.). Казань, 2002. С. 274; Широкорад А.Б. Артиллерия Древней Руси. М., 2013. С. 9.

59

ПСРЛ. Т. IX. С. 75.

60

ПСРЛ. Т. VIII. С. 44.

61

ПСРЛ. Т. XI. СПб., 1897. С. 74–75.

62

ПСРЛ. Т. XXIII. СПб., 1910. С. 128.

63

Русский временник, сиречь Летописец, содержащий российскую историю от (6370)/(862) до (7189)/(1681) лета, разделенный на две части. Ч. 2. М., 1820. С. 387.

64

Кирпичников А.Н. Военное дело на Руси в XIII–XV вв. Л., 1976. С. 79; Ульянов О.Г. Древнейший арсенал в Московском Кремле — место рождения русской артиллерии // Война и оружие: Новые исследования и материалы. Труды Шестой Международной научно-практической конференции 13–15 мая 2015 г. СПб., 2015.

65

ПСРЛ. Т. XV. СПб., 1863. С. 144.

66

Федоров В.Г. К вопросу о дате появления артиллерии на Руси. М., 1949.

67

Кирпичников А.Н. Военное дело средневековой Руси и появление огнестрельного оружия // Советская археология, 1957. № 3. С. 63; Вилинбахов В.Б., Мурьянов М.Ф. Новый факт знакомства Руси с огнестрельным оружием // Вопросы истории, 1960. № 8. С. 218–219. Вилинбахов В.Б., Кирпичников А.Н. К вопросу о появлении огнестрельного оружия на Руси // Сб. исследований и материалов АИМ. Л., 1958. Вып. 3. С. 243; Вилинбахов В.Б. Начальный период истории огнестрельного оружия на Руси. Диссертация на соискание ученой степени канд. ист. наук. Л., 1963.

68

ПСРЛ. Т. XI. С. 173.

69

Татищев В.Н. История Российская с самых древних времен, Кн. 4. СПб., 1784. С. 371.

70

Там же. С. 454.

71

ПСРЛ. Т. VIII. С. 124.

72

Псковские летописи. Вып. 2. М., 1955. С. 30. См.: Клейненберг И.Э. К вопросу об огнестрельном вооружении новгородского войска // Вестник Ленинградского университета. № 20. Вып. 4. Л., 1959. С. 132–134; Косточкин

B. В. Русское оборонное зодчество конца XIII — начала XVI века. М., 1962.

73

C. 127.

74

Клейненберг И.Э. К вопросу об огнестрельном вооружении новгородского войска // Вестник Ленинградского университета. № 20. Серия истории, языка и литературы. Вып. 4. Л., 1959. С. 132.

75

ПСРЛ. Т. XVI. СПб., 1889. С. 191.

76

Там же.

77

ПСРЛ. Т. V. Вып. 2. М., 2000. С. 151.

78

Там же. С. 154.

79

ПСРЛ. Т. III. СПб., 1841. С. 128.

80

ПСРЛ. Т. VIII. С. 83; Т. XXVI. С. 175–176.

81

Памятники древней письменности и искусства. Т. CLXVIII. СПб., 1908. С. 46.

82

Там же. С. 49.