Поздравляем Вас!Увидав такую обложку, вы наверняка подумаете – авторы полные бездари, а то и вовсе какие-то несерьезные люди. На самом деле надо воспользоваться иной точкой зрения. Глядя на то, какие авторы, гм, художники, вы просто обязаны перевернуть страничку и оценить, какие же они писатели. Ведь не может же быть так, чтобы и там, и там – пусто. Ведь не бывает так?! А, стало быть, у вас преотличный шанс наткнуться на замечательную книжку. Поэтому – прочь сомнения. Смелее заглядывайте внутрь и отправляйтесь в путь…
Приведённый ознакомительный фрагмент книги Фабрика Волшебства предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.
Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других
Магическое объявление
Девять лет спустя.
Трое друзей сидели на бревнышке в своем тайном месте.
— А давайте придумаем сказку про нас! — предложил Ивор.
— А давайте! — мгновенно согласился Рудольф.
Потайное место друзей находилось на самом краю Обавала, великого обрыва тянувшегося через все Волшебное государство. С одной стороны к обрыву почти вплотную подходил Скрюченный лес.
— И что мы станем делать в этой сказке? С нами же не происходит ничего героического, — заметил Мефодий.
— С чего начнем? — игнорируя слова Мефодия, спросил Рудольф. Он хлопнул в ладоши и растер их, словно предстояла трудная работа.
— Конечно же, с главных героев! — ответил Ивор и начал вещать напевным голосом.
— В некотором царстве, волшебном государстве жило три друга. Первый был телом статен, лицом суров, норовом горяч, но душа у него была — добрая. Хотя и любил он драться по любому поводу. Ребята из всех соседних ферм подтвердят это своими синяками.
— Они сами виноваты! — перебил его Рудольф. — А на счет доброты — прям в точку. Я именно такой!
Рудольф заложил руки за спину, выпятил грудь и встал чуть-чуть боком, чтобы друзья во всей красе могли разглядеть его благородный профиль с горбинкой на носу.
— Прическа у того героя была самая что ни на есть уникальная. На всей голове ни волоска, одна лишь рыжая прядка на макушке. Прядка не простая, а волшебная!
У Рудольфа на голове действительно растекался рыжей кляксой одинокий клок волос. Услышав о себе, он вдруг шевельнулся, закрутился, и вот уже на макушке юноши стоит человечек, собранный из множества длинных волосков. Рыжий человечек настолько похоже скопировал позу Рудольфа, что Ивор с Мефодием покатились со смеху.
— Люди сказывали, что в детстве папа этого мальчика проводил над ним эксперименты по волшебному насыщению удачей. Но что-то пошло не так и всю удачу в себя вобрали волосы. Теперь сам Рудольф постоянно попадает в передряги, а с волосяного человечка все как с гуся вода.
Рыжая прядка показала большой палец и часто-часто закивала волосяной головкой. Рудольф разом утратил героичность позы и возмущенно засопел:
— Не правда! Не проводил он надо мной эксперимент. Я сам залез в ящик с подопытным кроликом, чтобы узнать, чем папа занимается! Кролик кстати издох, а я нет. Это доказывает, что заклинание сработало и насыщение произошло!
— Тогда почему тебя называют тридцать три несчастья? — уличил друга правдолюбивый Мефодий.
— Это потому, что эта наглая рыжая штука забирает всю удачу себе!
Рудольф задрожал от негодования, отчего бусины на его пиджаке зазвенели.
— Кстати, чуть не забыл сказать, — воскликнул Ивор. — Одежды рыжепрядый Рудольф предпочитает под стать своему характеру из текстильной тянучки — материала очень прочного и долговечного. Но вот беда — совершенно безумных и даже безвкусных расцветок.
— Чего это безвкусных! — оскорбился Рудольф. — Ничего вы не понимаете! Это модно!
— В тот день Рудольф явно выбрал самое «лучшее» из своего гардероба — оранжевые, под цвет прядки сапоги, черные обтягивающие штаны, пестрая, до ряби в глазах, сорочка и пиджак из мутной тянучки с малиновыми манжетами. Все это роскошество щедро усыпано множеством сфер, шариков, граненых кристаллов и застывших пузырей, прозрачных и матовых, круглых и с острыми гранями.
— Вот это уже другое дело, пусть слушатели нашей сказки сами решают модно это или безвкусно.
— А мы перейдем к описанию второго славного героя! — повернулся Ивор к Мефодию. — Мефодий полная противоположность рыжепрядого друга. Сложение он имеет дородное, живот широтой своей дерзает превзойти размах плеч, а широта души и того больше! Неспешность и усидчивость позволили дородному юноше значительно продвинуться в науках и познании мира. Нет вопроса, на который бы он не имел ответа, нет вещи, о которой бы он не сумел просветить спрашивающего.
Полные щеки Мефодия заалели, отчего стали похожи на спелые яблочки. Дородный юноша опустил глаза на широкие ботинки, торчащие из-под черного балахона. Толстые сардельки пальцев смущенно теребили старый башмак.
– Одевается наш друг в широкие бесформенные одежды, покрывающие его с плеч до пят, которые подпоясывает простой веревкой. Прическа его являет из себя прямую противоположность Рудольфовой. Если у того лысина с прядкой, у Мефодия шевелюра напоминает охапку соломы, высушенной до золотистого блеска и аккуратно уложенной вокруг макушки.
Рудольф нахмурил брови и о чем-то задумался. Ивор и Мефодий ничего не замечали, увлеченные рассказом.
— Как и все гении, Мефодий имеет свои странности. Он всюду таскает с собой большой старый башмак, который давным-давно просит каши. Говорят, что именно в этом предмете он хранит все знания мира.
— Постойте!.. — поднял руку рыжепрядый. — Это что получается…
Но его не слушали.
— А еще сей ученый муж, — Ивор слышал подобное выражение в легендах, которые он почерпнул из маминой карты. Использовать его по отношению к Мефу показалось юноше жуткой уморой, и он рассмеялся. — Еще сей ученый муж придумал для себя чудной ритуал для усиления своей мудрости. Он создает из еды простейшие информаторы, записывает в них необходимые для изучения образы, а потом пожирает эти вкусняшки, получая два удовольствия одновременно — телесное и духовное!
— Так, баста! Я не понял! Ты сказал, что Мефодий полная противоположность мне! — вскричал Рудольф.
— Да. Разве нет?
— А потом начинаешь расписывать огромнейшую мудрость Мефа!
— Ну и что?
— А то! Если я противоположность, то я выходит тупой да?! Рудольф тупой?!
Прядка на макушке превратилась в человечка и яростно запрыгала на месте. Ивору показалось, что не будь она привязана к лысине множеством корешков, спрыгнула бы и кинулась в драку.
Какое-то время ушло на успокаивание рыжепрядого. Потом вместе спасали дородного юношу. Мефодий настолько развеселился, что завалился спиной назад прямо в Скрюченный лес. Не желая удерживать такую тушу, покореженные деревья расступились, и бедняга шлепнулся плашмя на твердую землю. Но и там не прекращал хихикать.
Через каких-нибудь полчаса спокойствие было восстановлено. Мефодий был извлечен (для этого понадобилась почти вся не маленькая сила Рудольфа и вся удача его рыжей прядки) и усажен обратно на бревно, рыжепрядому юноше принесены очень серьезные, почти без фырканий и хихиканий, извинения.
— Ну что, сказочник. Настала твоя очередь! — сказал Рудольф, потирая руки.
— Но… — Ивор попытался возражать, но его друзья были неумолимы.
— Описывая себя, ты будешь не объективен, а это повредит сказке, — важно заявил Мефодий. — Мы это сделаем за тебя.
— Да-да! Мы уже нахватались от тебя сказительских премудростей!
Рудольф вытаращил глаза и начал вещать жутким голосом. Именно так рыжепрядый представлял себе настоящих сказителей.
— А третий друг был ни то, ни се. В смысле ни рыба, ни мясо. Ни рак, ни креветка. Ни бублик, ни салфетка. Ни суслик, ни крот! Такая присказка. Вот!
У него получилось настолько складно, что Мефодий зааплодировал. Как все ученые люди он почти не разбирался в поэзии, любая рифма способна была привести его в восторг.
— Но ближе к делу. Наш Ивка, не смотря на свои шестнадцать лет, все такой же тощий, как и в детстве. Такой тощий, что соломинку ему на плечо положи, он такой: «А! а! больно!» — и свалится!
Рудольф произнес всю тираду с невозмутимым лицом. Зато прядка его очень наглядно изобразила, как именно «а!», «а!» и самое главное — «свалится!»
— Ивор наш — романтик, каких на свете нет! — это уже Мефодий.
— Да, наивный во всех отношениях человек, — поддакнул Рудольф.
— А уж в хозяйственных делах — полнейший профан!
— Все бы ему бродить где-то, соловьев слушать, звезды считать!
— А уж путешествовать любит — страсть! Все окрестности фабричного города облазил.
— На всех фермах бывал! Мне ли не знать!
Рудольф незаметно потер бок. Именно туда ему попало тянучечной оглоблей в последней его разборке с фермерскими детьми.
— Одевается он слишком легко и ненадежно, — сказал Мефодий, поправляя балахон, закрывающий его от горла до огромных ботинок.
— Да и безвкусно, если быть честным! — вставил реплику Рудольф и поправил свой пиджак из мутной тянучки с малиновыми манжетами.
— Ничего и не тощий! — не утерпел Ивка. — У меня уже давно выросли мускулы. Вот, глядите. И тут тоже! И тут! Пускай не такие мощные, как у Рудольфа, но настоящие! И одеваюсь я удобно. Вот штаны. Из прочной и легкой материи. Пропитаны специальным составом тянучки, не намокают, но пропускают воздух. Безрукавка! Я люблю безрукавки. И ткань, пощупайте какая мягкая ткань. Моя мама любила туники из такой ткани. Коричневая. Как тогда… — он запнулся.
— Ага, и ботинки на толстой подошве с высокой шнуровкой, — поспешно добавил Мефодий, чтобы поскорее проскочить грустную для друга тему.
— А еще он темноволосый…
— Как мама, — уточнил Ивор.
— … и загорает всегда до черноты. От этого его яркие синие глаза…
— Как у папы!
— … и белозубая улыбка, как будто сияют на его смуглом лице.
— Уф! — сказал Рудольф. — Какое сложное дело — сочинять сказку. Столько истратили сил, а всего лишь описали героев.
— А ты думал. Сказительство — это тебе не с оглоблей по полям скакать.
Но Рудольфа не интересовали оглобли. Он спросил, дрожа от нетерпения.
— А что дальше?!
— А дальше нужно какое-то событие, которое разом изменит жизнь наших героев!
— И что это будет? — проговорил Мефодий. — В нашей жизни ничего не случается!
— Как это что? — Ивор встал и подошел к самому обрыву. Далеко внизу расстилались лесные просторы. Бесконечную темно-зеленую даль разрезала жирная черная полоса Ахеронта — странной и страшной реки. А в ее изгибе лежала…
— В жизни наших героев произошло одно событие, которое разом перевернуло их судьбу и дало шанс дотянуться до самых заветных мечтаний.
— Что же это? — спросил Рудольф. Ивор понял, что он подыгрывает ему, как рассказчику. Потому как любой даже самый маленький мальчишка в Государстве знает, что может исполнить все мечты.
… фабрика волшебства.
Непознанная, загадочная, таинственная. О ней ходит множество легенд, но многословие рассказчиков — верный признак неосведомленности. Ибо никто не может сказать в точности, что происходит за магическими стенами. А кто может, тот помалкивает, связанный строжайшим контрактом.
Ее стены образуют огромную четырехконечную звезду, ориентированную по сторонам света. Говорят, это нужно для того, чтобы удержать в узде субстанцию волшебства, источник которой находится глубоко под землей. Это единственный источник субстанции, без него Государство будет обречено.
Именно эту форму копируют звезды, которые носят все люди в разные времена прошедшие открытый набор. И в зависимости от их достижений в магическом искусстве концы этих звезд загораются разными цветами.
Не смотря на то, что темная звезда фабрики прекрасно видна с Обвала, разглядеть, что находится на ее территории невозможно. Потому что над фабрикой постоянно висит странный серебристый туман, который скрывает от посторонних взглядов тайны самого важного места Государства. Лишь в центре звезды плотное одеяло тумана пробивает острый шпиль, который возносится над черными стенами на невообразимую высоту.
— Открытый набор, — сказал Ивор.
— Жаль, что его уже десять лет как не было, и, наверное, столько же не будет, — вздохнул Мефодий.
— Эй! Что за чушь ты несешь?! — взъярился Рудольф.
— Что не так? — дородный юноша удивился реакции друга. — Разве я не прав?
— Конечно, не прав! Не было набора десять лет, и что?! Наоборот, шансы того, что он пройдет уже завтра повышаются многократно.
— Это пустая вера, основанная на детском понимании мира, — сказал Мефодий. — Между тем я очень хорошо изучил обстановку в Государстве и сделал вывод, что открытый набор фабрике попросту не нужен…
— Тьфу на тебя! Этот научный подход только все портит! К тому же все знают знаменитое изречение Первого Волшебника. Не человек выбирает фабрику, а фабрика выбирает человека! Заруби это на своем картофельном носу!
Мефодий гордо вскинул все свои подбородки.
— Может быть, у меня и не такой благородный нос, — произнес он тонким от оскорбления голосом, — но зато я крепко стою на ногах реальности и не верю в детские сказочки. Нет никаких документальных подтверждений этой фразы, якобы сказанной Первым Волшебником.
Ивор переводил взгляд с одного друга на другого и впервые не знал, как их утихомирить. Как унять конфликт, если сам всем сердцем болеешь за одну из сторон, а разумом понимаешь вторую.
— Ребята! Тпру! Остановитесь! Прекратите! — закричал он, протискиваясь между друзьями, которые уже ухватили друг друга за грудки. — В нашей сказке открытый набор обязательно будет. И произойдет все настолько внезапно, что…
Договорить не успел. В мире что-то неуловимо изменилось. Ивор нутром почувствовал это. Его сфера волшебства ожила, почти как тогда, в детстве, когда мусорный монстр украл его субстанцию волшебства чтобы ожить и сделать свое темное дело. Мамин перстень с вделанной в него треснутой жемчужиной потеплел и выдал порцию субстанции волшебства.
Спорщики резко замолчали, по их ошалелым лицам юноша понял, что с их сферами происходит то же самое.
— Что это? — воскликнул Рудольф.
— Этого не может быть! — прошептал Мефодий.
И тут прямо в воздухе над пропастью соткалось суровое седовласое лицо. Раздались странные мерные удары, поначалу едва слышно, как будто издалека, потом все громче и громче.
Суровое лицо поглядело прямо на ребят, каждый из них потом клялся, что незнакомец смотрит исключительно на него.
— Я директор фабрики волшебства, — без предисловий начало лицо. — И я имею честь сообщить вам, что фабрика волшебства объявляет открытый набор. Десять долгих лет мы обходились своими силами, но настало время омолодить кадровый состав. Нас интересуют юноши и девушки, которым на момент получения сего объявления исполнилось ровно шестнадцать лет. Не больше и не меньше. Все желающие должны явиться завтра на восходе солнца к главным воротам и пройти процедуру предварительного отбора. Опоздавших не ждем, второй шанс не даем. Неудачникам ничего не объясняем, а счастливчикам обещаем каторжную работу и уважение с почетом. Все!
Лицо утратило резкость, словно было создано из кусочков тумана, а теперь дунул ветер и порвал его в клочья.
Над Обвалом воцарилась тишина. Друзья пораженно глядели на Ивора. Тот опустил глаза на мамин подарок и прижал карту к груди.
А потом Рудольф заорал, что было мочи:
— Ну что, съел?! Умник ты наш! Теперь не станешь отрицать! Не человек выбирает фабрику!
— Это ничего не доказывает. Слишком велика вероятность, что это совпадение.
Мефодий не сдался, но в голосе его больше не слышалось убежденности.
— О-о! Этот толстяк непрошибаем!
Рудольф встал на самый край обрыва и поглядел на далекую фабрику.
— Неужели вы не чувствуете?! Десять лет не было набора. И вот теперь, именно в этот год. Именно в этот момент! Именно шестнадцатилетних! Фабрика выбирает нас!
— Такое ощущение, что ты произносишь текст Ивора, — пробормотал Мефодий. — Он у нас главный романтик.
— А ты у нас главный зануда!
— Ребята, перестаньте свои глупые перебранки. У нас такое событие! — воскликнул Ивор. Глаза его блестели, от возбуждения он привставал на цыпочки. Казалось еще чуть-чуть и взлетит.
— До завтра еще есть время. Надо хорошенько выспаться, — сказал Мефодий, теребя свой башмак.
— А перед этим хорошенько перекусить знаниями, да, мой толстый друг? — хохотнул Рудольф и ткнул дородного юношу пальцем в брюхо.
— Что я сделаю, если еда меня успокаивает? — воскликнул тот.
— А я не усну, — проговорил Ивор, словно говорил не с друзьями, а сам с собой. — Было бы здорово встретить утро, гуляя под звездами. Их свет успокаивает меня. Соловьи спели бы мне песни лета, под аккомпанемент шелеста листвы. Но нельзя, надо как-то отпроситься у отца…
— Вот и славно, — Рудольф мгновенно позабыл о серьезности и радостно завопил. — А теперь кто быстрее добежит до города. На старт! Внимание! Марш!
Он сорвался с места, словно ракета из фейерверка, Ивор позабыл о печалях и кинулся следом. Лишь Мефодий замешкался.
— Подождите меня! — закричал он в их удаляющиеся спины и, пыхтя и отдуваясь, побежал за товарищами. А черная звезда фабрики лежала внизу, молчаливая и невозмутимая, пронзая длинным шпилем голубое небо.
Открытый набор
Пробуждение было мгновенным. Кто я? Где я? Открытый набор!
Сразу ударил страх. Проспал! Ужас хлестнул такой сильный, что скатился с кровати и оказался у окна в одно мгновение. По улице плыл туман, солнце еще не показалось из-за леса.
Уф! Еще рано.
— Ивор, мальчик мой, ты уже встал?
Дверь отворилась, и в комнату вошел пожилой человек. Старый Крон был широкоплеч, приземист, с мозолистыми сильными руками и коротко остриженной седой головой. Где бы он ни появлялся, всюду за ним следовал характерный запах сырого мяса.
— Папа! — воскликнул Ивор. На мгновение показалось, что ночной сон воплотился, и отец пришел поторопить его с изгнанием. Но лицо Крона не выражало ничего, кроме обычного равнодушия. Для него начался очередной день, который нужно прожить так же, как тысячи других дней.
И тут Ивор вспомнил, что ни слова не сказал отцу о сегодняшнем испытании. А ведь каждый день с утра он должен помогать ему в лавке. Как же он объяснить отцу свое желание остаться дома?
— Ты заболел? Бледный, исхудалый.
Отец подошел к нему и прикоснулся ко лбу широкой шероховатой ладонью.
— Да, отец, — кивнул Ивор. — Я… что-то съел… кажется…
— Думаю, тебе лучше остаться дома. Сегодня не ожидается наплыва посетителей, особенно в первой половине дня. На фабрике волшебства… — отец осекся. — Э-э… Словом, сынок, оставайся дома. Я даю тебе выходной.
Пряча глаза, Крон отправился к выходу. Ивор проводил его пристальным взглядом, напряжение, мучавшее его ночью, медленно растворилось. Взамен явилась горечь.
Отец знает об открытом наборе. Наверное, об этом гудит весь город. А еще он знает самую заветную мечту сына. Но это не помешало ему промолчать, он сознательно принял решение утаить от сына такое важное известие.
Значит и мой обман таковым не считается. Успокоив таким образом совесть, Ивор встал и принялся готовиться к самому главному дню своей жизни.
Ивор закрыл дверь и поежился. Безрукавка мало спасала от утренней прохлады, а куртку надевать не желал. Солнце еще не встало, но восток уже алел светом наступающего дня. Город пушистой шалью накрывал туман.
Сад вокруг дома утопал в белом облаке и уже не казался таким неухоженным, как при свете дня. С тех пор, как исчезла мама, за ним ни кто не следил. Березка, ровесница Ивора, стояла у самого входа и выглядела сказочным сияющим деревом. Ствол изогнут, годы не смогли до конца загладить последствия тренировки, которую семилетний Ивка провел перед роковым походом в Скрюченный лес. Тропинка, которая всегда вела к калитке, сейчас бежала в таинственную сказочную страну.
Юноша окунулся в серебристый туман и поплыл навстречу своему будущему. Он миновал два дома, синий и зеленый, которые сейчас казались одинаково серыми. Пройдя сотню шагов, очутился на главной улице, да так и встал.
В тумане, словно бесплотные тени, передвигались люди. Ивор слышал шуршание множества ботинок по тянучке, до него донеслись обрывки разговоров.
— Папа, почему мы так рано идем?
— Нужно поспешить! Не один ты собрался пройти отбор!
Несмотря на ранний час, поодиночке и целыми семьями люди шли в сторону Обвала, туда, где начиналась дорога на фабрику волшебства.
Ивор прибавил ходу. Если он успеет к фабрике раньше других, у него будет больше шансов на победу. Наверняка там уже выстроилась целая очередь. Чтобы быть первым нужно сократить путь, пройдя через…
… Кривой переулок!
Со времен магического перехода в Государстве почти никто не совершал преступлений. Оно и понятно, кто решиться на недобрый поступок, если любой школьник может произнести Слово Исторического Слепка и увидеть, как все произошло. В эру магии нехорошее творили лишь сумасшедшие или те, кто не умел держать себя в руках.
Наказания за проступки были суровые. Не всегда дело кончалось изгнанием, но запятнанных таким образом людей все сторонились. Им приходилось селиться в специальных местах, чтобы не мозолить глаза приличным людям.
Таким местом и был Кривой переулок. Еще мальчишкой Ивор слышал о нем множество легенд. Рассказывали, будто бы там пропадают бродячие кошки, собаки и птицы. А Болтун Бен однажды сказал, что подслушал разговор двух стражей, которые утверждали, что в Кривом переулке исчез гость из столицы.
Теперь Ивор вырос и не верил всем этим сплетням. Но то, что в переулке жили опасные, порой не владеющие собой люди — с этим спорить не приходилось.
Из жителей переулка Ивор знал лишь Беспалого. Говорили, что в молодости он входил в некую зловещую организацию и творил недобрые вещи. Почему его не изгнали, не знал никто, но то, что он тридцать лет отработал на самом дне рудников фабрики за свои грехи — об этом шептались многие. Именно в рудниках он потерял левую руку. Вместо нее он таскал деревянный магический протез с подвижными пальцами, которые умели выполнять простейшие действия.
Сейчас Беспалый остепенился и стал вполне законопослушным гражданином.
Днем эти мысли казались вполне логичными, но ночью и в тумане Ивору сделалось не по себе. Сразу же вспомнились все страшные истории, которые рассказывались о Кривом переулке в школе.
Он неуверенно оглянулся, на главном проспекте в тумане по прежнему перекликались люди. Их стало еще больше.
— Нет! Детские страхи не лишат меня дополнительного шанса на отборе! — прошептал юноша и вошел в переулок.
Его расчет оправдался, переулок был пуст, лишь туман рваными клочьями плыл вдоль домов и тихо шелестели деревья.
Сердце Ивора замирало при каждом шорохе. Он был уже почти в конце пути, когда скрипнула дверь и на мостовую вышли двое. Ивор тут же присел и медленно отступил к кустам шиповника.
— Все что я сказал должно остаться между нами, — проговорил гулкий мужской голос. — Долгие годы ты ждал, и вот теперь настала очередь явить Государству нашу силу.
— Ты можешь положиться на меня, — ответил хриплый простуженный бас. Юноша безошибочно узнал голос Беспалого. — Моя информация надежна. Я точно знаю где, когда и почему бывает Кондратий.
— То, что я оставил у тебя на заднем дворе, должно быть неприкосновенно! — от голоса незнакомца повеяло холодом. — От этого зависит благополучие твоего заведения.
— Я понимаю, — отозвался Беспалый.
— И не забудь покормить пиявок.
— Это будет затруднительно. Сложно подыскать хорошего носителя.
— Мало у тебя крыс в подвале! — сказал незнакомец и гулко хохотнул.
Голоса сделались тише. Беспалый и его собеседник продолжили разговор, но как Ивор не прислушивался, больше ничего разобрать не сумел. Наконец они попрощались и разошлись. Беспалый вернулся в кабак, а высокий незнакомец двинулся по улице в сторону Ивора.
Сердце громко бухало в груди, Ивору хотелось протянуть руку и прикрыться веткой шиповника, но собеседник Беспалого был совсем рядом. Юноша хорошо рассмотрел его волевое, суровое лицо с широкими скулами и глазами, спрятанными в глубоких темных впадинах под надбровными дугами. Но что больше всего поразило Ивора — это фигура незнакомца. Мускулистые плечи и пружинистая походка атлета совершенно не гармонировала с большим круглым животом.
На нем была просторная светлая рубаха с темными узорами вдоль рукавов и простые черные штаны. Ботинки Ивор не разглядел, но судя по звукам шагов это было что-то надежное на толстой рифленой подошве. Мужчина исчез в тумане, Ивор смахнул со лба холодный пот.
— Ни за что больше не пойду Кривым переулком, — прошептал он и кинулся в противоположную сторону.
Юноша продрался через кусты, перескочил пару заборов, миновал огромную свалку и вновь вышел на главный проспект. Солнце уже осветило горизонт и показало масштаб трагедии. Главный проспект фабричного города напоминал реку в период половодья. Из близлежащих дворов, переулков и улочек в бесконечный поток людей вливались все новые и новые струйки.
«Бедный отец, — подумал Ивор отстраненно. — Так и не дождется сегодня ни одного посетителя».
Юноша пригляделся к толпе и окончательно сник. В их городе не может жить столько людей, здесь явно преобладают приезжие. Судя по всему, к городскому вокзалу только что прибыл паром, а то и несколько. Это означает лишь одно — объявление показано шестнадцатилетним всего Государства. И большая их часть здесь.
Наголо бритый парень с накачанной мускулатурой толкнул его в плечо, невысокая шустрая девушка в бандане и легкомысленном пестром платьишке наступила на ногу.
— Пропустите! Пропустите! — кричал маленький ушастый паренек. Вокруг его головы, словно спутники вокруг планеты, крутились линзы. Несколько из них выстроились одна за другой прямо напротив правого глаза паренька. Малыш остановился, вгляделся в импровизированную подзорную трубу и заохал:
— Как много! Ох, как много! Козя должен спешить!
И малыш со всех ног кинулся вперед, вопя свои: «Пропустите!»
Ивор медленно развернулся и поглядел назад. Может быть отец прав, и мое будущее в мясной лавке? Заведение отца показалось таким уютным и родным. Там сейчас тихо и спокойно, не нужно толкаться в толпе и пытаться доказать…
— Уй!
Что-то ткнуло его под ребра.
— Ивор, ты чего встал, как одинокий столбик, посреди поля. Ждешь собачку, которая тебя оросит? Пытаешься реализовать поговорку — каждый столб мечтает отрастить сучья и стать дубом? Мефодий ты кем бы хотел быть — столбом или дубом?
Рядом стоял жизнерадостный Рудольф. Одной рукой он тыкал Ивора в бок, второй тащил Мефодия. Тот был немного бледен, но сосредоточен. Его толстые похожие на сардельки пальцы гладили рваный ботинок, словно ласковое домашнее животное.
— Я бы хотел остаться прежде всего человеком, — философски изрек дородный юноша.
— Погляди, сколько народу, — проговорил Ивор, игнорируя их шутливый тон. — Мы потеряемся среди них, словно песчинка в песочнице. Идем домой, нам нечего ловить.
— Ты чего, приятель? — воскликнул Рудольф. Рыжая прядка собралась в волосяного человечка и погрозила Ивору кулачком. — Ты же мечтал об этом всю жизнь. Неужели сейчас, когда впервые появился реальный шанс — ты отступишь. Всю жизнь потом будешь жалеть!..
Каждое слово Рудольф сопровождал активными жестами, волосяной человечек на его макушке повторял его движения, бусины на пиджаке звенели, ударяясь друг о друга.
— Но ведь шансов нет! — воскликнул Ивор, едва не плача.
— Не мы выбираем фабрику, а фабрика выбирает нас, — сказал Рудольф, сделавшись необычайно серьезным. Рыжая прядка важно подняла маленькую ручку с вытянутым указательным пальчиком.
И впервые после этой фразы Мефодий не фыркнул и не потянулся за информатором. Вчерашние события заставили его поубавить скепсиса.
— Мой отец согласен с этим изречением. Ведь ему, так же как нам сегодня, выпал шанс, и он воспользовался им. Только и всего. И людей тогда пришло еще больше, и был он еще моложе нас.
— Школьник?! — в один голос ахнули Ивор с Мефодием.
— Да, школьник, — рыжая прядка уперла маленькие ручки в бока и гордо выпятила грудь, как будто это благодаря ей отца Рудольфа приняли на фабрику. — Тогда не было возрастных условий. Нужно было всего лишь десять раз отжаться от пола, стоя на руках.
— Так вот почему ты постоянно отжимаешься! — воскликнул Ивор. — И молчал! Не говорил!
— Тсс! — воскликнул Рудольф, косясь на Мефодия. — Я берег чувства Мефа. Для него такое задание стало бы приговором…
Дородный юноша фыркнул и сделал вид, что его больше интересует парень в инвалидной коляске. Вез его странный молодой человек, с виду вполне обычный, в спортивном костюме и кроссовках домагической эры. Удивляли лишь ноги, они постоянно прыгали, словно человек быстро-быстро бежал на месте. Не смотря на это, верхняя часть туловища выглядела вполне обычно, парень даже не вспотел.
— Скорец, поторопись! — сказал юноша в коляске.
— Кори, ты серьезно?! — оживился бегун и, не дожидаясь ответа друга, вдруг ускорился. Он просто перестал бежать на месте и побежал вперед. Коляска сорвалась с места и понеслась, огибая людей.
— Извините! Простите! Я не специально! — слышались оправдания Скорца. Пара секунд, и странная парочка исчезла в толпе людей.
Ивору после речи рыжепрядого стало гораздо легче. Он больше не собирался идти домой, наоборот появилось желание поскорее попасть на испытание и показать себя.
Спеша его реализовать, он так рьяно шагнул на проспект, что едва не сбил с ног высокого молодого человека.
— Ой, извините, — сказал Ивор, поворачиваясь.
— Кто придумал пригласить эту чернь, — брезгливо отстранился от него молодой человек. Лицо его было надменно и аристократично, нос загнут, как у ястреба, губы плотно сжаты, подбородок так высоко вздернут, что казалось, будто молодой человек разглядывает небо. На парне был надет дорогой яркий камзол с великим множеством рюшечек и украшений. На ногах красовались роскошные начищенные до блеска сапоги из кожи неведомого животного.
— Это же сын мясника! Фи, как противно, — воскликнул парень, брезгливо глядя на Ивора. В холеной руке появилась разноцветная шкатулка. Щелкнул крохотный замочек, парень вынул кусок шелка и приложил к носу. Вокруг распространился терпкий запах благовоний. — Ты собираешься продавать мясо на общем собрании?
Раздалось хихиканье и гогот, лишь теперь Ивор разглядел за спиной напыщенного парня парочку подхалимов.
— Нет, я иду на испытание, — ответил Ивор, мрачнея.
— Ха-ха-ха! — громко засмеялся напыщенный парень. — Хорошая шутка, я расскажу ее отцу.
И он, не обращая более внимания на яростно пыхтящего Ивора, отправился дальше.
— Прикинь, он тебя знает, — сказал Рудольф. — Это слава!
— Еще бы он меня не знал. Я ему в детстве такой фингал поставил! — сказал Ивор, глядя вслед напыщенному типу.
— Ого! А почему ты нам не рассказывал? — оживился рыжепрядый.
— Ну… просто… — замялся Ивор.
— Эй, что за загадки?! А ну колись!
— Просто Клемент с дружками хотел обидеть соседскую девочку Алину, а я… ну… ее спас.
— А ты знаешь, кто его отец? — поинтересовался Мефодий.
— Да какая разница? — фыркнул Ивор. — Шишка какая-нибудь.
— Кондратий, начальник отдела кадров фабрики волшебства. Один из тех немногих, кто зажег четвертый луч звезды.
— Ничего себе?! — проговорил Ивор. — Так это что получается?! Нас учили преподаватели с одним горящим лучом, а этого напыщенного идиота — папаша с четырьмя?!
Мефодий мрачно кивнул. Ивор ощутил, как настрой вновь сползает к подошвам его кожаных ботинок.
— Ха, вот будет смех, коли он провалится! — хохотнул Рудольф и обхватил друзей за шеи.
— Точно! — воскликнул Ивор, ощущая, как от рыжепрядого в него вливается уверенность. — Поглядим, кто будет смеяться последним!
Его вдруг охватила бесшабашное веселье. Хватит ныть, ты на открытом наборе, твои данные подходят. Наслаждайся моментом, и будь, что будет.
Дорога из вишневой тянучки вывела их за пределы города и почти сразу оборвалась. Вниз уходила отвесная стена, вишневая полоска возобновлялась далеко внизу. Поток людей обрывался так же внезапно, словно это была не людская, а настоящая река, которая заканчивалась водопадом.
— Всю жизнь мечтал попробовать, — сказал Рудольф жизнерадостно. Ивор его энтузиазма не разделял, во рту сделалось сухо.
— В этом нет ничего страшного, — сказал Мефодий, но голос его дрогнул. — Защитный механизм отключен. Иначе большая часть этих людей разбилась бы.
Рудольф жизнерадостно дорисовал картину:
— Ага, а внизу образовался бы курган из тел величиной с Обвал, и мы сошли бы по нему, как по лесенке.
Мефодий что-то возразил, Рудольф ответил, они пустились в обычные свои пререкания. Ивору было не до них. Людской поток неумолимо приближал его к обрыву. Внутри все сжалось, трезвомыслящая голова в панике требовала ноги повернуть обратно. Вот уже до обрыва пять шагов, три, два, впереди идущий человек исчез, и перед Ивором открылась бездонная пропасть. Обрыв тянулся вертикально вниз, стена была ровной, словно отцовский стол для разделки мяса.
— Уснул что ли?! А ну шагай!
Кто-то толкнул юношу в спину, и он повалился в бездну, тело с замиранием ждало долгого полета со страшным ударом в конце, но нога встала на твердое, и он зашагал дальше, как не в чем ни бывало.
Ивор удивленно моргнул и оглянулся. Позади него неприступной стеной высился Обвал. Из ниоткуда появлялись все новые и новые люди, поток нес их прочь от обрыва.
— Эх, жаль я моргнул не вовремя, — протянул Рудольф. — Момент падения пришелся как раз на закрытые глаза.
— Дурень, — заспорил Мефодий, — сколько раз тебе говорить — не было никакого падения. Дорога представляет из себя единое целое, в месте Обвала мир сдвинулся визуально, но физически он остался цел. Понимаешь?
— Не понимаю я вас, высоколобых. Навыдумываете себе всяких заумностей, Ахеронтов демон ногу сломит. Или чего там у них заместо ног? Может копыта, как ты Мефодий думаешь?
Какое-то время они обсуждали физиологию демонов, причем дородный юноша всерьез сокрушался отсутствием справочного раздела в своем информаторе, а Рудольф предлагал нырнуть и поглядеть лично. Их прервало восклицание Ивора:
— Глядите! Стражи!
По обе стороны тракта высились огромные изваяния. Высотой в несколько метров, они представляли из себя вставших на дыбы драконов, яростно бьющих хвостами. Глаза драконов тускло блестели в лучах восходящего солнца.
— Как же мы пройдем? — спросил Ивор, останавливаясь. — Ведь стражи пускают лишь тех, кто связан контрактом. Не в человеческих силах миновать драконов, если они этого не хотят.
— Мы пройдем так же, как они, — сказал Мефодий, указывая на растянувшуюся по тракту толпу. — Вряд ли большинство из здесь присутствующих знает, что такое контракт.
— Но как же?.. — Ивор повернулся к стражам.
— Точно! — хлопнул себя рукой по лбу Рудольф. — Отец рассказывал мне. Открытый набор — это единственный день, когда часть стражей отключается. Если бы они были активны, мы ни за что не подошли так близко.
— Если бы охранная магия не была отключена, мы бы не сумели миновать Обвал, — напомнил Мефодий. — Для людей не связанных контрактом Обвал — это настоящая пропасть.
Ивор поежился. Представилось, как однажды механизм даст сбой, и люди, идущие на работу, падают один за другим, превращаясь в жуткие лепешки.
Опасливо поглядывая на страшные изваяния, друзья отправились дальше. Перед самой фабрикой тракт поднимался на холм, который скрывал от путника черные стены фабрики. Друзья взобрались на вершину и ахнули. Внизу яблоку негде было упасть.
— Я не знал, что в Государстве столько шестнадцатилетних, — сказал Мефодий.
— Да, драчка обещает быть жаркой! — потер руки Рудольф.
— Как же мы из этой толпы будем выделяться? — спросил Ивор. — Нас даже не заметят…
— Кончай ныть! — Рудольф на корню пресек возвращающиеся сомнения. — Идем вниз, чем активнее мы будем, тем скорее нас выберут и допустят до испытаний.
Они стали спускаться с холма, вокруг по-прежнему было шумно, поэтому Ивор не сразу расслышал, когда его окликнули из толпы.
— Ивор? Постой, это же Ивка!
Юноша обернулся, взгляд его пробежал по частоколу спешивших людей и замер, наткнувшись на девушку. Память вернула его на девять лет назад, в тот роковой день. Окраина города, забор из зеленой тянучки и хулиганы, обступившие…
— Алина? — неуверенно проговорил он. Исчезновение мамы стерло это событие из его головы. Да и девушку после того раза он не видел. Ее отец получил работу в Столице и увез семью с собой.
И вот теперь перед ним стояла красивая, стройная девушка с пышной копной кудрявых волос, острым личиком и пронзительными зелеными глазами. Ивор взглянул в эти глаза и утонул.
На девушке были надеты полосатая кофта с воротником под горло, простая черная юбка и высокие надежные ботинки, обнимавшие стройные ноги почти до щиколоток. Кожа девушки была бледной, словно там, где она жила солнце было в большом дефиците.
— Он узнал меня! — обрадовалась девушка и едва не запрыгала от восторга. — Столько лет прошло, а ты узнал. Неужели все еще помнишь?
— Помню, — ответил Ивор и понял, что краснеет.
— А помнишь, ты спас меня от хулиганов? — спросила она, с улыбкой. — Я убежала тогда, испугалась очень.
— Я понимаю, — сказал юноша и запнулся. Показалось, что его слова можно расценить как осуждение, поэтому он поспешно добавил: — Нет-нет, все хорошо. На твоем месте я бы тоже испугался.
— Когда я убежала, — серьезно сказала девушка, — ты как раз и остался на моем месте. Я хочу исправить свою оплошность.
Она шагнула к нему и протянула руку. Ивор осторожно пожал ее и вздрогнул. Через него словно разряд пропустили.
— Спасибо, — просто сказала девушка, глядя ему в глаза. Мир закружился в бестолковом вальсе, Ивор ощутил, что улыбается и не может сказать ни единого слова. Он просто стоял и глядел на девушку.
— Да ты герой? — влез между ними Рудольф. Его рыжая прядка стояла торчком. — Ты мне не рассказывал. Меня зовут Рудый, я друг нашего героя, а в некотором смысле и тренер. Благодаря мне тогда ему удалось одержать вверх над вражьей силой…
Рядом с девушкой появился высокий седовласый старик и тронул ее за плечо.
— Алина, нам пора, — сказал он, и весьма неодобрительно покосился на ребят. Судя по всему, увиденное не очень впечатлило его, потому что старик сделал вид, что не замечает их.
— О, папа. Я просто отдала старый долг. Идем.
Одарив друзей прощальной улыбкой, девушка удалились. Ивор глядел ей вслед, пока стройную фигурку не скрыла толпа.
— Ну ты даешь, приятель, — хлопнул его по плечу Рудольф. — Ты не говорил, что знаком с такой красоткой.
— Не говори так! — взъярился вдруг Ивор. — Она не красотка!
Рудольф от удивления разинул рот.
— Не красотка? — спросил он ошарашено. — Ну тебе виднее. Пусть будет уродина! Ты у нас знаток…
— Не красотка, — не обращая на его слова никакого внимания, пояснил Ивор. — Она красавица. Понимаешь?
И он опять уставился на людей в той стороне, где скрылась девушка. Улыбка на лице и отсутствующий взгляд говорили о том, что видит совершенно другое.
— Что это с ним? — прошептал Мефодий, глядя на Рудольфа.
— Влюбился! — выпучив глаза, заорал тот. — Наш Ивка влюбился! С первого взгляда.
— Нет. Ты же слышал ее — они были знакомы раньше, — педантично заметил Мефодий, — так что взгляд был не первый…
Друзья пробирались через галдящую толпу шестнадцатилетних подростков и людей пришедших поддержать друзей и близких. Ивор изо всех сил пытался не думать о девушке. В конце концов, пришел сюда совсем для другого. Нужно думать, как выделиться из толпы и взять путевку на фабрику волшебства.
А думать было о чем. Вокруг то и дело встречались знакомые лица. Вот здоровяк Кремень, который считался самым сильным выпускником начальной магической школы. По крайне мере до того момента, пока Рудольф не побил его на кулаках. Рядом с ним стоит Раздвачет, тощий долговязый тип в темном пиджаке с воротничком-стоечкой и очках.
— Я хочу работать в аналитическом отделе, — важно говорил Раздвачет Кремню. — Аналитический отдел — это престижно.
Мефодий потемнел лицом.
— И этот тут! — пробурчал он. — Сидел бы дома, кур не смешил. С его аналитическими данными на фабрику на пушечный выстрел нельзя подпускать. Кстати, вы знаете, что такое пушка?
— А мне кажется, что ты к нему несправедлив, — сказал Рудольф. В глазах блеснули хитрые искорки. — Очень даже умненький молодой человек.
— Умненький человек? — набросился на него Мефодий. — Ты путаешь ум с эрудицией! Просто Раздвачет живет в лавке информаторов, нахватался всякого, вот и корчит из себя.
— Я же сказал умненький, а не умный! Разве ты не ощутил ироничный подтекст моих слов?
— А на деле, он не умнее твоей прядки.
— Так, не понял! Что ты имеешь против моей прядки?
— У нее нет мозгов. Она же из волос.
— Она пользуется моими мозгами. Корешки волос ведь как раз в голову уходят.
— Оно и видно. Надо же было додуматься, сравнивать меня с Раздвачетом!..
— Друзья, не надо ссориться, — поспешил вмешаться Ивор. — Расскажите мне лучше, куда мы идем? В объявлении упоминались ворота, а я вижу гладкую стену.
Услыхав о таком невежестве, Мефодий мигом позабыл о споре с Рудольфом.
— Ка-ак, ты не знаешь про волшебные стены фабрики? Это же магия третьего уровня. Основатель фабрики, Первый Волшебник, владел этим искусством и сумел передать его некоторым из своих учеников. Я слышал, что на фабрике до сих пор есть люди, которые одним взглядом камень могут обратить в молоко. А уж превратить стену в ворота для них не составляет никакого труда.
— Так где же ворота? — так и не понял Ивор.
— Ворота являются лишь тем, кто пройдет контракт. То, что мы увидим сегодня, одна большая иллюзия.
Ивор задумался над его словами, а Рудольф тащил их все дальше и дальше. Стены фабрики разрослись и закрыли полнеба. Одно дело глядеть на них с высоты Обвала, откуда вся фабрика выглядит пятном черного соуса на ровной поверхности равнины, и совсем другое дело стоять рядом. Ивор задрал голову и восторженно ахнул. Казалось, что верхушки башенок в углах четырехконечной звезды теряются за облаками.
Они протиснулись к самому краю толпы, между людьми и стенами фабрики осталась широкая полоса свободного пространства, словно некая невидимая сила удерживала прибывших. В первые ряды пробиться так и не удалось, претенденты здесь стояли плотно и очень раздраженно реагировали на попытки пройти. Поругавшись с десятком другим людей, даже упрямый Рудольф остановился и объявил, что они подошли достаточно близко, чтобы увидеть все самое важное и показать себя в нужном ракурсе.
Мефодий тут же усомнился, что Рудольф знает, что такое «ракурс», рыжепрядый мгновенно вспыхнул и вернулся к теме Раздвачета. Ивор стоял в стороне и пытался разобраться в охвативших его чувствах.
С одной стороны его била мелкая дрожь от страха, что он провалит испытания, с другой стороны тревожные мысли разгонял солнечный луч воспоминаний о славной девочке Алине, которая ходит где-то совсем рядом. От этой мысли Ивору делалось горячо. Беспокойство улетучивалось, а на его место приходила странная уверенность.
— Ведь не может все это быть случайностью?! — прошептал юноша. — С тех пор, как решил сочинить про себя сказку, произошло уже столько необычного и волнующего! Не значит ли это, что его ведет провидение?
Вдруг толпа загудела, их качнуло вперед, потом назад. Рудольф с Мефодием умолкли, Ивор очнулся от дум. По гладкой черной поверхности стены полз искрящийся огонек. Он родился где-то внизу, может быть под землей, и теперь поднимался по прямой. Достигнув высоты в два человеческих роста, он резко свернул направо, прополз пару шагов и ринулся вниз, словно сорвался и упал. Там, где он прошел, в монолитной стене появилась щель.
Хрустнуло, раздался гул. Ивор ощутил, как дрожит земля. Глаза не отрывались от чуда. Плита, вырезанная в стене огоньком, дрогнула и начала вращаться. Правый ее край медленно выступал из стены, левый уходил вглубь. Собравшиеся дружно ахнули и непроизвольно подались назад.
— Здорово, — восхищенно проговорил Рудольф. — А я всегда думал, что мой отец преувеличивает.
Между тем камень повернулся уже на пол оборота, Ивор увидел человека, стоявшего по ту сторону. Он был невысок ростом и сер. Серый старинный костюм, серые туфли, плоское лицо с блеклой сероватой кожей и серая шляпа-котелок на голове. Образ дополнял монокль в правом глазу, который неизвестно каким образом там держался.
Подземный гул и хруст камня прекратились, плита сделала полный оборот и слилась со стеной, даже щели не осталось. Серый человек стоял перед толпой и взирал на них через монокль. Собравшиеся притихли, слышно было, как шелестит ветер.
— Меня зовут Кондратий, — безо всяких приветствий сказал серый человек скучающим голосом. Говорил он негромко, но чудесным образом его слышали все, даже те, кто стоял на противоположном конце толпы.
— Слово Великого Оратора, — восхищенно пробормотал Мефодий.
— Я начальник отдела кадров фабрики волшебства, — продолжал вещать серый человек. — Случилось так, что фабрике потребовались ваши услуги. Поэтому был назначен очередной открытый набор. Теперь наше дело отобрать из вас самых полезных для фабрики людей. Приступим к этому незамедлительно.
В руках Кондратия появился камень, красный, словно вымоченный в артериальной крови.
— Откуда он его взял? Я не видел! — пронеслось по рядам.
Ивор стоял достаточно близко, но тоже не сумел понять, откуда появился камень. Зато он очень хорошо уловил мощь, исходящую от него.
— Это Неведомое Око, таинственный артефакт прошлого. Дело в том, что не мы выбираем фабрику, а фабрика выбирает нас. Поэтому…
Кондратий поднял камень, лицо заведующего кадрами сделалось неподвижным, только шевелились губы. Ивор попытался разобрать слова, но Кондратий шептал совершенно беззвучно.
— Камень, покажи нам избранных! — вдруг громко выкрикнул он. Неведомое Око полыхнул алым, собравшиеся все как один охнули и прикрыли глаза руками, лишь некоторые из них стояли не шелохнувшись. От камня во все стороны ударили сотни лучей, и на конце каждого луча стоял человек, объятый красным сиянием. Ивора словно прожектором высветило.
— Те, кого отметило Неведомое Око подходят сюда, остальные свободны, — раздался сухой голос Кондратия.
Вокруг Ивора началось шевеление, прозвучали недоуменные голоса:
— Я не понял? Нам отказали?
— Да, для испытания избраны лишь те, кого отметил артефакт, — повторил Кондратий, в его голосе Ивор уловил раздраженные нотки. — Остальные могут быть свободны. Ни теперь, ни в следующий раз их услуги Фабрике не потребуются.
Его слова потонули в возмущенном гуле. Отвергнутых было в разы больше, чем людей избранных оком. Но Кондратий был неумолим, камень исчез из его рук также внезапно, как появился.
Люди начали расходиться, избранные все еще мерцали алым. Ивор увидел Алину, и у него отлегло от сердца. Девушка прошла первое испытание. Чуть дальше он заметил Клемента, тот самодовольно улыбался, оглядываясь по сторонам.
— Кто бы сомневался, — пробурчал Ивор. — Наверняка папочка постарался!
А вот дружки напыщенного юноши разочарованно скрипели зубами.
— Ивор, мы сделали это! — раздался горячий голос. — Эта самая страшная часть. Нас могли не избрать и тогда…
Рудольф зябко передернул плечами.
— Мефодий, ты рад, старый дружище?
Толстый парень кивнул. Лицо его по-прежнему было бледным, а руки теребили старый башмак.
— Заходите в проход, — сказал Кондратий. Лицо его вновь сделалось равнодушным.
Начальник отдела кадров повернулся и коснулся черной стены. На гладкой поверхности появился прямоугольник, он начал вращаться, открывая проход. Не говоря ни слова, серый человек исчез в нем, претенденты, отмеченные алым, потянулись следом. Оставшиеся на площади провожали их завистливыми взглядами.
Приведённый ознакомительный фрагмент книги Фабрика Волшебства предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.
Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других