Расколотая мечта. Арка 2. Великие богатырские состязания

Алексей Кудесин, 2019

Это одна из историй о юном отроке, который мечтает сделаться богатырем сильномогучим, чтобы снять древнее проклятие, наложенное на Святогорову Русь. Любимка отправляется на знаменитые богатырские состязания, чтобы доказать всем, что сила его велика, а вера чиста. Только вот одержимые люди из отряда Полуночи имеют на эти состязания свои зловещие планы. Сильнейший из одержимников становится одним из участников игр с одной целью – доказать всему миру, что демоническая сила выше богатырской. И только безусый отрок Любим способен ему в этом помешать…

Сказ 5 — Прощание Варвары

Московское княжество. Москва. Школа богатырей.

Время шло, а объявления о тягателях от Москвы все не было. В конце концов, даже Любимка стал переживать.

— Дядька Стоян, а дядька Стоян, — говорил он, крутя бронзовый кругляш. — Кто же от нас едет? Зря что ль я эту штуку получил?

— В этом мире ничего зря не бывает, — глубокомысленно изрёк наставник. — Мне пока нечего тебе сказать. Люди поумнее меня над этим думают.

— Мечи-калачи! Чего ж тут думать?

— Вот видишь, тебе кажется, что и думать нечего. Поэтому ты не среди них.

— Испытайте нас ещё! Я на все готов!

— Знаю, знаю…

В эти дни Любимка спасался только подхалимами. Настолько льстивые речи они лили в его уши, так заглядывали в рот, ловя каждое слово, что отрок забывал о своих беспокойствах.

— Я по любому первый номер команды, — говорил он. — Они решают Несмеянку взять или кого послабее. А ну как она там все разнесёт.

— Но ты сильнее Несмеяны, — с придыханием говорила Дуняша.

— Я то? — переспрашивал Любимка, ощущая как внутри разливается особая приятность. — Ну, я с ней сразился однажды. И не уступил! Да, не уступил…

Он больше не смущался, когда хвалил себя. К чему эта ложная скромность, когда знаешь себе цену. Пущай вон Ярополк прибедняется и выпрашивает похвалу.

— Наш Любим сильнее Несмеяны, — тут же подключался Рыж. — Это дураку ясно. А ещё он умеет держать себя в руках. Не то, что эта, неуравновешенная.

Любимка ощутил вялую обиду за Несмеяну, но удовольствие было сильнее. Ладно, Несмеянка все равно это не слышит, от неё не убудет. Они же так говорят, чтобы меня порадовать. Разве можно их осуждать за это.

— Тогда выходит, что могут взять Ярополка? — сказал кто-то из бывших дружков воеводова сына.

— Ничего! Побью его ещё раз! — небрежно сказал Любимка.

— А-ха-ха! Это будет легко!

— Одной левой!

— Расслабляющий бой!

— Ребята! — вскричала Дуняша, сияя широко распахнутыми глазами. — Я знаю, чего они там спорят!

— Ну-ка! Чего там?! — придвинулись остальные. Девица хитро стрельнула глазками на Любимку. Тот царственно махнул рукой.

— Глаголь!

— Они решили сделать тебя единственным участником от Москвы! — восхищённо выдохнула Дуняша.

Улыбка сама собой раздвинула щеки Любимки. Ух, друзья, чего только не выдумают! Как приятно!

— Первым и единственным! — добавил Рыж. — Как звучит. Несмеянка неуравновешенная, Ярик — слабак. Один Любим у нас на все руки мастак. И мощь, и скорость!

— И ум!

— И краса-а…

Отрок купался в их похвалах и млел от счастья. Вот она истинная награда настоящего героя. Я заслужил! Да! Заслужил!

***

Дни шли за днями, а долгожданный день не наставал. Князья да бояре все что-то обсуждали, утрясали да думали.

Несмеяна ходила загадочная и молчаливая, следом с мечтательной улыбкой семенил Клоп. После того, как его не назвали в числе тмутараканских претендентов он окончательно потерял интерес к своим и проводил все время с Несмеяной. Неждан в кои веки не ревновал, ибо ему хватало дел с Димитрием. Едва княжич узнал, кто его товарищ по состязаниям, тут же сменил своё обычное высокомерно-брезгливое отношение на приятельское. Маленький тягатель был счастлив — княжич общается с ним, как с равным. Они все время шушукались, поглядывая на остальных тягателей. Строили планы и стратегии.

— Думайте не думайте, а против настоящего лихого казака… — фыркнул и захохотал однажды Остап.

— Да что ты говоришь?! — Неждан обнаружился у него прямо за спиной, невозмутимый и ковыряющийся в ногтях своим крохотным кинжальчиком. Казак вздрогнул, но ни капли не смутился.

— Ха-ха! Малыш, тебе это не поможет на состязаниях. Не думай, что тебя никто не видит, — казак остановил взгляд на Любимке. — Вон, Любим, гораздо быстрее наловчился двигаться…

Любимка радостно показал ему большой палец. Неждан побледнел и отступил. Димитрий качнул головой, мол, не связывайся. Негоже козыри показывать раньше сроку…

Наум был бледен и собран. Толстоватый тягатель разрывался между книгами и тренировками тяги. Ему казалось, что везде у него недодел, везде недостача. В итоге Стояну пришлось запретить ему тренировки после отбоя, иначе Наум наверняка бы довёл себя до истощения.

Любимка все эти дни ощущал только растущее предвкушение. Его ждут новые победы и свершения. В то, что он покажет себя, был уверен полностью и безоговорочно. Это же твердили его поклонники. Любимка ощущал, что уже не может без этих медовых речей. Когда из-за тренировок не удавалось встретиться с новыми друзьями, он начинал чувствовать себя подавленно и одиноко. Отроку начинало казаться, что к нему все придираются, и ему все завидуют. Настроение резко портилось, и он становился раздражён.

Наум и Настенька не одобряли подобное поведение, но Любиму ничего не говорили. Вернее Наум попытался один раз завести разговор, но золотоволосый тягатель иронично приподнял бровь:

— Ты завидуешь? Тебя самого так никто не хвалит…

Наум поник и тут же сменил тему разговора. Когда рассказал об этом Настеньке, девушка тяжело вздохнула и промолчала. А чего тут скажешь? Любимке явно не нужны их переживания. Может быть он прав, и все обойдётся. В конце концов, выбрался же он невредимым из нескольких смертельно опасных передряг. Да их за одним вытащил.

Отношения испортились и с Пелагеей. Она по-прежнему благоговела Ярополку. Парень расцвёл, упорно тренировался, почти не язвил и ни кого не задирал. Словом совершенно не походил сам на себя. Но Любимка все равно считал его недругом, а теперь ещё и неудачником. Какой смысл менестрелю интересоваться судьбой неудачников? Блажь одна!

Несколько раз он пытался поговорить на эту тему с юным менестрелем, но та лишь смеялась и ускользала от него, чтобы на следующий день вновь ободрять сына воеводы.

Любима это очень злило, но поссориться с Пелагеей он не рискнул. Слишком велик в его глазах был авторитет юного менестреля. Тем более, что его друзья против неё ничего не имели. Даже Дуняша, которая находила недостатки во всех девушках, кроме себя.

Так и жили. А потом как-то внезапно и обыденно наступило то самое утро. Любимка проснулся в числе первых, выскочил во двор и увидал, что все схвачено свежим ледком. Снега не было, воздух хрустел от морозца, робкого ещё, но с непривычки очень даже ощутимого.

Отрок прошёл через двор и кулаком разбил лёд в бочке. Ледяная вода прогнала остатки сна и вселила уверенность, что сегодня…

— Тягатели! Стройся!

Стоян обычно так не делал, поэтому сердце отрока учащённо забилось. Полуодетые, зябнувшие тягатели собрались во дворе. Первый наставник окинул их пристальным взглядом и объявил:

— Дороги достаточно подморозило. Завтра выступаем.

С тягателей тут же слетел сон и мороз. Они заорали дружно, принялись прыгать и обниматься. Из круговерти вывернулся Любимка и подскочил к наставнику:

— Ёшь-матрёшь! А как же?!.

Он не мог отдышаться от восторга и не находил слов.

— Кто едет от Москвы? — встал рядом Ярополк.

— Завтра. Все завтра, — отмахнулся первый наставник и возвысил голос. — Тихо! Успокойтесь! Тишина!

Он объявил, что тренировок больше не будет. Все вольны делать, что пожелают, но лучше бы подготовиться к путешествию в Тулу и попрощаться с близкими.

Сказав это, тут же исчез. Тягатели громко обсуждали известие, а Неклюд пожал плечами и утопал в гридницу.

Любимка был так взволнован, что бегал по двору, как взбесившийся пёсиглавец. В голове хороводили мысли:"Меня возьмут!… Неужели Ярик тоже пролезет?.. Да нет, это невозможно!.. Но вдруг его папаша… Ну и ладно, побью и Ярика… Но ведь скучно будет, лучше Несмеянку…"

Он поглядел на сына воеводы. Тот побледнел и выглядел так, словно вот-вот сомлеет и бухнется на стылую землю. Не похоже на то, что у него все схвачено.

День пришёл за витиеватыми восхвалениями и торжественными речами. Друзья соревновались друг с другом, кто краше скажет. Любимка проявил великодушие и отказался выбирать лучшего.

Настолько увлёкся этим приятным делом, что не успел сходит в монастырь. Когда поздно вечером вернулся в школу, его немножечко мучала совесть. Но он так утомился от хвалебных речей, что решил выспаться.

— А с батенькой и остальными я завтра попрощаюсь. Коли явятся…

И завалился спать. Снилось ему, как он выступает на состязаниях, как повергнет всех соперников и остаётся один на один с Буслаем или Тарасом. Да. Атаман Тарас подошёл бы для этого как нельзя лучше. Именно он в своё время стал тем, кто сумел побить взрослого богатыря. Теперь настала его очередь уступить место молодой поросли.

Во сне он победил отца Остапа. И князь Александр лично преподнёс ему княжеский плащ. Новые друзья толпились вокруг и кричали:

— Любим наш герой! Он всех победил!

И от этого по телу разливалось довольство и гордость за себя.

***

Топ-топ-топ. Топоток, молодой ещё парень, всего полгода в писарях спешил по княжьим палатам. Не далее как полчаса назад Харитон лично передал ему послание, полученное напрямую от писаря в Новгороде.

— Доставь князю, — велел первый библиотекарь. Больше он не добавил и слова, но за прошедшие полгода Топоток усвоил множество мелочей, которые Харитон не говорил словами, но подразумевал в уме.

"Доставь князю"означало — немедленно отправляйся к князю и передай ему лично в руки. И Топоток спешил в лучшем виде исполнить веленое.

Правила во дворе княжьих хором пришлось потерять немного времени. Виной тому его младший братик. Их семья небогатая, ни на что особо не претендующая. Они живут в нужде и безвестности. Великая удача, что однажды писари Харитона заглянули на их двор и выбрали его в ученики библиотеки.

Топоток помнил, какой ужас испытал тогда. Всяк в княжестве знал, что стать писарем — это дело пожизненное, почти то же самое, что уйти в монахи. Как правило, из службы первого библиотекаря никто не уходил, его писари не женились и не обзаводились хозяйством. Единственно, что им дозволялось — помогать своей семье деньгами. Но и это нужно было делать тайно.

Было у служения Харитону ещё одно свойство. У семьи избранника как то разом налаживалась жизнь. Молодых брали к князю в услужение, пожилым мастерам перепадали заказы от серьёзных людей, у купцов начинали покупать бояре и княжьи управители, у крестьян забирали все излишки урожая и давали очень хорошую цену. Об этом не принято было говорить вслух, но все об этом прекрасно знали. Вот и мать Топотка погоревала, но почти сразу благословила его на писарское служение.

И вот теперь его младший непутёвый братец взят не куда-нибудь, а на княжье подворье. Это ли не честь.

Только вот парень этого не понимает, и работает спустя рукава. Постоянно с ним что-то случается. К счастью до сих пор это не дошло до ушей урядника, он с холопами да дворовыми людьми не церемонится. Стоит оступиться — гонит в шею. А Харитон тому препятствий не чинит. И Топоток понимает почему. Шанс человеку даден, а уж воспользоваться им или профукать — хозяин, как говориться, барин.

И вот, когда Топоток уже входил во двор, раздался грохот и крики. Упала одна из поленниц, которую складывали пара молодых отроков, почти мальчиков. В одном из них Топоток узнал своего братца.

Какое-то время он улаживал это происшествие. Убалтывал дворовую хозяйку Авдотью. Умасливал её и так и эдак. И лил маслом и обещал замолвить словцо Харитону.

— Хорошо, — сказала она, наконец. — Коль урядник не прознает, прощу его на сей раз…

И вот теперь Топоток со всех ног спешил к князю. Почитай цельных дюжину минут впустую потерял. Коли бы библиотекарь о том узнал, его самого бы в шею турнул их писарей.

Топ-топ-топ! Шлёп. Писарь уткнулся прямо в белый гармошкой ворот. Подняв глаза увидал бледную растительность вокруг тонких губ и нахмуренные брови подо лбом, переходящим в блестящую лысину. Урядник Фрол собственной персоной.

Топоток так и замер. Не слушал ли урядник грохот? Не идёт ли узнать, кто виновен? Урядник, не Авдотья. Такого проступка не простит, как не уговаривай. Даже наоборот — специально выгонит, чтоб досадить писарю из службы Харитона. Всяк знает, что они с первым библиотекарем, как кошка с собакой. Хозяин один, но ужиться вместе ой как сложно.

Урядник нахмурился ещё сильнее:

— Ты чего же тут бежишь, не смотришь?

— Срочное послание князю! — сказал Топоток, стараясь придать себе внушительный вид.

Урядник поглядел на свиток, глаза его сверкнули, рука так и потянулась, словно хотела отобрать. Писарю показалось, что Фролу пришлось усилием воли удержать себя от того, чтобы не ухватить послание:

— Князь нынче занят. Просил не тревожить, — каркнул урядник пронзительным голосом. Руку задержал, но она подрагивала от нетерпения. — Я сам доставлю, отдай послание мне и ступай…

Писарь мотнул головой:

— Нет. Я должен доставить лично в руки и…

Памятуя вражду Харитона и Фрола, отдавать ему послание никак нельзя. Даже если урядник и правая рука князя. Глаза Фрола грозно сверкнули, писарю даже показалось, что у того мелькнула мысль набросится на него и отнять послание силой. Но это ощущение быстро прошло. Урядник отвёл взгляд и глухо произнёс:

— Как пожелаешь. В конце концов, гнев князя прольётся не на меня…

Топоток не боялся гнева князя. Все эти полгода Харитон внушал ему — не бойся никого, кроме меня! Все, что делаешь по моей воле, и отвечать буду за то я. Ты инструмент, меч в руках витязя. Хороший меч никто не ругает, коли к его хозяину претензия.

Памятуя эти слова писарь отвернулся от урядника и шагнул к дверям в княжьи палаты. Внутри Фрола столкнулись два мощных желания. Ну же, Харитон! Ты такой пронырливый и вездесущий. Погляди на меня глазами этого писаря! Проникни в суть! Узри, что я оступился и падаю! Помоги! Спаси…

И встречное злобное — дай мне это чёртово послание! Уж я придумаю, как убедить князя остаться! Я должен выполнить задание привратника! Обязан! Я второй в княжестве! Ты не можешь мне перечить!

С трудом удержал злые слова. Библиотекарь хорошо натаскивает своих писарей. Их не запугать. Они вообще безупречны и непрошибаемы. Но не этот. Он слишком молод и не успел ещё оставить былые пристрастия…

— Топоток, — проговорил он, делая голос равнодушным. — А что там за грохот был внизу? Опять эти растяпы что-то уронили? Надо бы пойти и разобраться, кто виновен. Авдотья слишком добра…

Писарь так и встал, словно его пригвоздило к месту.

— Слышал, там каких то молодых парней взяли без моего указу. Вот и повод, что бы их…

Видя, что его слова бьют точно в цель, Фрол уже спокойно отвернулся и шагнул к выходу.

— П-постойте! — догнал его дрожащий голос. Фрол остановился. Лицо его сверкнуло триумфом, но он тут же стер любую радость, оставив лишь вежливое любопытство.

— Чего тебе? Сам решил идти к князю, вот и ступай. У меня и без того дел полно!

Лицо писаря вытянулось. Среди челяди, работающей на княжьем дворе, есть его брат. Фрол однажды узнал это и тут же сделал себе узелок на память. Не зря, как видно…

— Я тут подумал, — поспешно сказал писарь. — Харитон не сказал, что это срочно. Думаю урону не будет, коли вы сами передадите князю…

Фрол с сомнением поглядел на окно, потом на писаря, словно решая, что важнее. Парень застыл, все его эмоции были написаны на лице. Урядник позволил себе лёгкую улыбку — повезло, что попался этот дурень. С любым другим писарем так легко не прошло бы…

Он тяжко вздохнул:

— Ладно, давай, — и глянул на окно. — Опять им повезло. Добро, коли больше не станут вред учинять, пущай остаются.

Он протянул руку. Парень облегчённо выдохнул и вложил свиток.

— Передайте, как только освободится. Это сведения о Ястребе и Труворе…

Фрол скривился и презрительно фыркнул. Парень поспешил убраться вниз, небось станет распекать своего младшего братика и рассказывать ему, как спас от ужасного урядника.

Ухмыльнувшись, Фрол вскрыл свиток и углубился в чтение. Чем дальше он читал, тем шире становилась улыбка.

— Да! Это то, что надо! — пробормотал он. Великая удача, что это попало в его руки. Писарь Харитона в Новгороде докладывал о том, что одержимник Кречет втёрся в доверие к купеческим гильдиям и подменил богатыря Потыка, который пропал неведомо куда.

— Приписка Харитона внизу гласит — под моё личное руководство. Но нет! Этим обязан руководить князь! Это напрямую касается объединения шести княжеств. Я буду не я, коли не сумею внушить князю, что это гораздо важнее богатырских состязаний!

Вдохновлённый этой мыслью, он постучал в покои князя и сунул голову внутрь:

— Прошу меня нижайше простить. Срочное дело. Касается сомнительного поведения нашего дражайшего соратника Харитона. Кажется, он упустил Новгородские земли из-под нашего контроля. Теперь только ваше чуткое руководство позволит…

Он исчез в палатах князя. О том, что пару минут назад мечтал, чтобы Харитон догадался и спас его, даже не вспомнил.

***

На утро Любимка подскочил ни свет, ни заря и тут же кинулся будить остальных. В него полетели сапоги, сундуки, а потом и лежаки. На грохот явился Стоян и вопреки ожиданиям не стал гневаться.

— О, вы уже встали. Гляжу настрой у вас боевой. Добро. Делайте все необходимое и в трапезную. После завтрака отправляемся.

У Любимки от возбуждения кусок не лез в горло. Он отодвинул от себя тарелку с нетронутой кашей и вышел во двор. На сей раз никто не готовился к отбытию тягателей, не было театрального представления, дабы подчеркнуть единство княжеств. Оно и понятно. Торжества будут в Туле.

Новгородцы решили отбыть отдельно от остальных и ехать по другой дороге.

— Займёмся воспитательной работой, — важно заявлял Михайло, а Прошка льстиво похохатывал.

Молодой помощник купца увёл Лексия и Сойку сразу после утренней трапезы. За ними увязался Матфей.

— Богатырство, конечно хорошо, но связи тоже надо нарабатывать, — важно заявил парень вместо прощания, надевая самый нарядный кафтан и прилаживая походные гусли. — Увидимся в Туле.

Настенька тоже была новгородской, но девушка решила отправиться с московским обозом. Вызнав, что Пелагея тоже едет в Тулу, решила составить компанию известному менестрелю. Девушки сдружились ещё летом, при подготовке спектакля.

После трапезы все собрались во дворе богатырской школы. Было заметно, что все стараются держаться ближе к своим товарищам из княжеств. Лишь Любимка шнырял везде и всех подбадривал.

Когда он в десятый раз пробегал мимо ворот, кто-то ухватил его за рукав.

— Варвара!

Девушка стояла перед ним, как раньше на своих двух, и от этого было одновременно непривычно и радостно.

— Идём, — она взяла его за руку и потащила подальше от тягателей и новоявленных дружков. Её действия не остались незамеченными. Кто-то многозначительно присвистнул, загоготал Рыж, что-то пробурчала Дуняша. Дочка библиотекаря не повела и бровью.

Любимка был рад её видеть, но когда она обратила на него суровое лицо, оробел.

— Что-то случилось?

Варвара тряхнула темно-рыжими косицами.

— Пока нет. Но что-то отец в последнее время хмур. И все опять крутится вокруг тебя.

Любимка беспечно улыбнулся.

— Не боись, Варька. Не из таких передряг выбирались… — он широко улыбнулся. В груди кольнуло, тут же всплыл образ серого пёсиглавца. Кунгур… Отрок тряхнул волосами, отгоняя тяжёлые мысли. В последнее время наловчился это делать очень хорошо.

— Ладно, с отцом я как-нибудь разберусь.

Варвара выдохнула, словно собираясь с мыслями перед серьёзным делом и вдруг выпалила:

— Любим, ты не боишься, что Ярополк обгонит тебя?

Любимка недоверчиво улыбнулся:

— Варька, ты чего такое говоришь? Шуткуешь что ль?

— Я анализировала твоё и его поведение последних дней, — она была предельно серьёзна. — Если так пойдёт дальше, он тебя обгонит.

Любимка выпрямился и обиженно поглядел на нее. В голове на разные лады зазвучали слова Дуняши:"Задавака она, да и не такая умница, как гутарят. И далеко не красавица. Настоящая девица должна быть приятной и в теле!.."

Должна быть приятной. Да уж. Варька кто-кто, но точно не приятная. Такое ляпнет, что хоть стой, хоть падай. Почему я должен это терпеть?

— Я думал ты умная… — он изобразил во взоре разочарование, то, которое отпугнуло Наума. Но дочку библиотекаря этим было не пробрать. Наоборот, её глаза тут же зажглись насмешливым ироничным огнём, который всегда вводил Любима в робость и сомнения.

— Мой ум при мне, не зависимо от того, что о нем думают прочие, — сказала девица, её рыжеватые глаза слегка позеленели по краям. — А вот твоя память, похоже, нет. Разве ты забыл, что говорит калика Савелий. Страдания позволяют стяжать земную тягу. В последнее время этого добра у Ярополка хватало. А вот ты…

— Да какие у него страдания, — взвился отрок. — Он как сыр в масле катается. Сопельки ему холопы утирают. По первому зову бегут и гривны дают! Да таких давно пора гнать из богатырей!..

Он возмущался и ярился, а она молча глядела на него. Глядела настолько пристально и с такой странной улыбкой, что он постепенно замолк.

— Ёшь-матрешь! Чего лыбишься? Ты меня слышишь вообще?

— Тот, кто не слышит и не видит, среди нас один. И это не я, — не переставая улыбаться, молвила Варвара. У Любима опять появилось это неуютное ощущение, что она видит его насквозь. Только вот раньше вместе с этим он ощущал и одобрение девицы, сейчас же чувствовал только сожаление.

— Любим, отец явно что-то задумал. Я беспокоюсь. Так некстати эта твоя болезнь. Всегда думала, что ты её избежишь, но ты влез в неё по самые уши.

— Какая болезни? Ты чего, Варька?! — Любимка неуверенно улыбнулся. — Я здоров, как бык! Погляди!

На миг он стал прежним простодушным и наивным пареньком. Но ощущение тут же пропало. Лицо отрока стало злым.

— Болезнь какую-то придумала. Ты слишком много сидишь с книгами.

Варвара не стала ничего объяснять.

— Ладно, этим надо переболеть. Иначе ты не получишь иммунитета.

— Имуне… что?! — Любимка тряхнул головой. — Ёшь-матрёшь! Мне надоели твои загадки!

— Любим, мне за тебя тревожно, — лицо девицы сделалось серьёзным. — Жаль, я с вами поехать не могу. У отца в последнее время много дел.

— Ну и хорошо, — Любимка ощутил облегчение и тут же устыдился этого чувства. А устыдившись тут же разозлился. — Вернее плохо, конечно, что тебя не будет с нами, но желаю тебе успехов.

— А я желаю тебе… — сказала Варвара и вдруг сделалась очень серьёзной. — Проиграть! Да. Если ты продуешь эти игры, это будет наилучший выход из ситуации!

Любимка неуверенно рассмеялся, но замолк, в рыжеватых глазах не было ни капли юмора.

— Что ты такое говоришь, Варвара? Я не понимаю твои шуточки… — осторожно проговорил он, ощущая, как внутри разрастается пустота.

— Это не шутки, — сказала девушка и поднялась. — Все очень серьёзно. Наилучший выход для тебя — чтобы тягательские игры выиграл Ярополк. Пелагея, похоже, тоже понимает это, хотя я не говорила ей о своих ощущениях.

— Да вашего Ярополка даже не берут на игры! — рявкнул Любимка, вскакивая. — Вот как значит? Предали меня! Обе! Переметнулись!

Он стоял, глядя на неё тяжёлым взглядом. Грудь его вздымалась.

Варвара не отвернулась и не отвела глаз. Даже бровью не повела. Любимка махнул рукой и отвернулся первым.

— Ну, Варька, не ожидал от тебя такого…

Он сорвался с места и побежал назад во двор, в толпу людей, подальше от этих пронизывающих рыжеватых глаз с зелёными ободками. Не раздумывая занырнул в самую гущу своих новых друзей. Там где всезнающий Рыж, где льстивая Дуняша и поддакивающие подхалимы. Варвара отвернулась. Руки сжались в кулаки.

— Что же за существа такие — люди, — пробормотала она. — Никак не могут без этой дурацкой гордости и похвальбы…

По лицу её прошли волны эмоций, огорчение, злость, страдание. Но тут же все исчезло. Губы девушки дрогнули, она улыбнулась.

— Нельзя кормить духоплётов… Никак нельзя!

Она выпрямилась и стёрла с лица все эмоции. Девушка снова была спокойна и собрана.

— Доброго времени, подруга, — раздался тихий голос. У заборчика из заострённых колышков, поодаль, чтобы никто не видел, стояла Пелагея со своей маленькой книжкой и пишущей палочкой.

Варвара подошла и встала рядом. Обе глядели, как Любимка млеет от криков подхалимов.

— Любима, словно подменили, — сказала Пелагея, склонив голову к Варваре, но не отрывая глаз от тягателя, который хохотал в полный голос с высокородными девицами.

— Этого следовало ожидать, — пожала плечами Варвара. — Слишком быстро он взлетел.

— Так ты не держишь на него зла? — удивлённо взглянула на неё менестрель.

— Не у всех же такая невосприимчивость к гордыне, как у тебя, — улыбнулась дочка библиотекаря. — Тебя князь приветил, а ты все в лес глядишь, сбежать мечтаешь.

Пелагея широко улыбнулась:

— А я и сбегаю. Выпросила у князя позволения в Тулу ехать. Должна же я песнь про доблесть московских тягателей сложить.

Вот теперь у Варвары в глазах появилась печаль. Она вздохнула тяжко, и промолчала.

— Не бойся, подруга. Пригляжу за Любимом…

Любимка радостно кричал толпе и красовался перед художниками, которые набрасывали картины эпохального отбытия на богатырские игры.

— Думаю, что волноваться не о чем — он переболеет, — сказала Варвара. — Я уже пожелала ему проигрыша на играх.

Девушка беспечно улыбнулась и вдруг закричала в полный голос.

— Ярополк! Ярополка в чемпионы!

По тому, как окаменели плечи Любима, Пелагея поняла, что отрок услышал. Сын воеводы дрогнул и неуверенно поднял голову. В его взоре появилась благодарность.

— Ты страшный человек, подруга, — улыбнулась Пелагея, глядя на Варвару. — Жаль об этом нельзя сложить песнь. Простой люд не поймёт…

Вокруг закричала толпа, и Варвара не расслышала последних слов менестреля.

–…такую любовь.

***

Во двор школы богатырей вступали первые люди княжества. Возглавлял шествие, как и полагается, князь Александр с двумя воронёными за спиной. По правую руку патриарх Иов, тяжело опирающийся на свой жезл, с другой урядник Фрол. Патриарх в патриаршем одеянии, в белом куколе, Фрол как всегда в чёрном облегающем платье западного крою с белым воротником гармошкой. Его лысая голова лежала, как тыква на тарелке.

Со стороны богатырского терема явился первый богатырь Буслай, невысокий, коренастый, с густой гривой светлых волос. С ним шли калики и прочие богатыри.

Стоян поспешно вытащил тягателей из толпы провожающих и выстроил их у ворот. Шум и гомон постепенно стихли. Собравшиеся ждали княжеского слова.

Любимка все ещё переживал предательство Варвары. Как она могла такое сказать?! Я для неё на все готов, а она!.. Ужас! Это ни в какие ворота…

Он поглядел на Варвару, которая стояла рядом с Пелагеей. Недоумение и раздражение захлестнули его. Обе такие славные раньше, сейчас вели себя, как… как дуры какие-то. Одна помогает Ярополку, вторая тоже…

И тут его осенило. Точно! Наверное Ярик подкупил их! Его прежние друзья ушли ко мне, и он решил отомстить. Гривен у его отца немеряно, вот он и решил купить моих друзей.

Он едва не расхохотался от облегчения. Подобный поворот явился ему очень вероятным и правдоподобным. Вот как значит, Ярик? Решил купить моих друзей! Что ж, не велика потеря, коли они пошли на такое, знать таковы и товарищи. Одно жаль — Кунгур пострадал из-за Варьки…

Он так яростно мыслил, что пропустил приветственное слово князя и едва не упустил объявление участников состязаний от московского княжества.

— От московского княжества на великие богатырские состязания отправляются… — князь Александр сделал добротную паузу. Любимка едва удерживал себя на месте. Рядом стоял и мрачно глядел под ноги Ярополк.

— Калика Савелий и калика Олег!

Зрители встретили имена криками и свистом. Уж кого-кого, а калик в княжестве и за его пределами хорошо знают. Именно они бродят по всем шести княжествам и ищут людей с достаточным количеством земной тяги, чтобы пригласить их в школу богатырей. А калика Олег и подавно личность легендарная, ибо четыре года назад он при всех поклялся отыскать сильномогучего тягателя. Четыре года он не мог вернуться домой, четыре года скитался по миру в поисках того, чего не может быть.

— Ясно, — проговорил Димитрий. — Не хотят разлучать калику и подопечную. Сам примет участия и за Несмеяной присмотрит.

Любимка повернулся к застывшему Ярополку. Теперь испытывал к нему настоящую ненависть. Ишь, перекупить его друзей удумал. Не прощу! Никогда не прощу!

— Слышал? — кинул с холодной яростью. — Не помогли твои ухищрения! Говорил я, что ты по боку!

Похоже, воевода Стойгнев тоже все понял. Он резко развернулся и утопал со двора, едва не уронив попавшегося под горячую руку гридня.

— Вон и батенька твой осерчал, — не унимался Любимка. Ярополк сжал кулаки, взгляд по-прежнему не отрывал от земли. Губы едва заметно шевелились, словно читал молитву.

— Благодарствую за оказанную честь, — тем временем говорил Олег. — Мы с моей сумой… — среди собравшегося люда зазвучал смех. Прозорливую суму Олега хорошо знали. — …готовы показать себя и отстоять честь княжества!

— А коли оплошаете, — с улыбкой сказал Савелий, — мои дружеские щелбаны завсегда готовы вбить супротивника в снег!

Он собрал мизинец и большой палец в кольцо, а потом — чпух — ударил в воздух. У одного из парней, оседлавших забор, сорвало с головы шапку. Он лапнул взлохмаченную шевелюру и засмеялся.

— Удалые богатыри! Чего уж тут говорить, — расхохотался вместе со всеми Буслай. — А от тягателей за московское княжество пойдут…

И опять все затихло. Слышно было, как завывает ветер в печной трубе тягательского терема. Первый богатырь тянул паузу не хуже князя.

Любимка подался вперёд. Ярополк упрямо сверлил взглядом землю. Губы шевелились все быстрее. Несмеяна до хруста ухватила руку Клопа. Тот поменялся в лице, но ничего не сказал.

— Конечно же, это Несмеяна, наш первый за долгие годы сильномогучий тягатель, — с улыбкой сказал первый богатырь. Люд заорал, засвистал, захлопал. Кричали так, словно Несмеяна была всеобщей любимицей, хотя такого за ней никогда не водилось. Ладонь её обмякла, она выпустила руку Клопа. Тот татакнул что-то, но крики заглушили его голос.

Любимка ткнул Ярополка локтём в бок.

— Понял, да?

Сам в тот момент испытал разочарование. Его не назвали первым, как пророчили ему Дуняша с Рыжем. И одним единственным тягателем он тоже не стал.

— Вторым же нашим претендентом будет человек, который здорово показал себя на испытаниях тягателей, тот, кто сражался в поединке с нашей сильномогучей Несмеяной и остался цел…

Ярополк выдохнул через сжатые зубы и вдруг весь как-то обмяк. Любимка на миг почувствовал к нему жалость, но в следующий миг все чувства смыло всепоглощающее ликование.

— Ещё три месяца назад он сам не подозревал, что добьётся таких высот. Встречайте! Это Любим!

Толпа взорвалась восторженным рёвом. После известных событий, да стараниями Пелагеи Любим был известен и очень популярен в городе. Громче всех шумела группа во главе с Рыжем.

Ярополк медленно сел на корточки и зажал уши ладонями. Губы его снова двигались, но теперь любой наблюдатель прочитал бы:"Нет! Не может быть! Нет!"Но на бедного парня никто не глядел.

— Всех объявили, — молвил князь, когда крики поутихли. — Тогда думаю можно уже…

— Княже!..

Народ ахнул — кто посмел перебивать князя в последнем слове? Зеваки тянули шеи и перешёптывались. Кто тот дерзкий?

Князь спокойно, будто ожидал этого, повернул голову к тягателям. Голос донёсся с их стороны.

— Княже, прошу милости, — вперёд вышла стройная молодая девица в кольчуге и мужских портах, хотя коса уложенная вокруг головы и все равно спускавшаяся до пояса не оставляла сомнений.

— Несмеяна! Несмеяна говорить изволит! — пронеслось по рядам.

— Что ж, — князь уставил на девушку свои пронзительные серые глаза. — Говори, постараюсь помочь тебе. Ведь ты наша надежда на состязаниях. Кто знает, может быть, ты повторишь подвиг атамана Тараса…

Лицо Несмеяны дрогнуло, Любим даже подумал, что сейчас она смешается и отступит. Князь улыбнулся ободряюще, девушка продолжила:

— Прошу не за себя. За друга.

Урядник Фрол по левую руку князя шевельнулся и забурчал что-то явно неодобрительное. Любимка на полшага выступил из строя тягателей. Что Несмеянка задумала? За какого друга она просит? Может быть, хочет, чтобы Клоп поехал с ними. Так ведь никто запрета не чинит, вон Наська тоже не наша, а едет.

— Это интересно, — проговорил князь и перевёл взгляд на Клопа. Перешёптывания усилились. Раздались смешки и хихиканье.

— Жениха с собой хочет взять! — слишком громко заявил Рыж.

— Не к месту теперича вопросы хозяйственные решать… — бурчал Фрол. — Пущай выиграет сперва…

— Я прошу за Ярополка, сына Стойгнева, — молвила Несмеяна недрогнувшим голосом. — Желаю уступить ему своё место среди тягателей от московского княжества!

В наступившей тишине резко усилился ветер. Небо быстро затягивало тучами, Любимке даже показалось, что где-то вдали прогремел гром. Озабоченно шевельнулся Розг, глянул на небо, потом на девицу. Шепнув что-то Болту, передвинулся так, чтобы в случае чего успеть подскочить.

— Но почему, Несмеяна?! — вскричал Любим. В тот момент он просто не мог удержать в себе эти слова. — Ведь это честь, быть тягателем от княжества! Как же ты…

И тут его осенило. Клоп. Этот недотёпа из Тмутаракани. В последнее время они с Несмеянкой неразлучны. Неужели Ярополк с папашей и до него добрались? С Несмеянкой они бы не справились, но вот припугнуть её, угрожая Клопу — запросто.

— Несмеяна, не делай этого! Мы…

Тяжёлая рука легла ему на плечо, Любимка сразу узнал дядьку Стояна.

— Ни слова больше, — одними губами произнёс первый наставник.

— Но…

Тяжесть усилилась, Любима вмяло в землю. Едва не вскликнул от боли.

— Я видела, как он не жалеючи себя тренировался все эти дни, — говорила Несмеяна. С каждым мгновением становилось все темней. Ветер свистел такой сильный, словно Сойка решила похвастаться своей удалью. Но внучки разбойника здесь не было, она ушла с новгородцами.

Ярополк медленно выпрямился и отнял руки от головы. В широко распахнутых глазах отражались маленькие Несмеяны, которые продолжает говорить:

— Я считаю, что он добьётся на играх больше, чем я.

Девица договорила и вдруг преклонила одно колено перед князем.

— Прошу милости! — выкрикнула она громко.

Лицо князя дрогнуло, серые глаза обратились к Стояну. Тот молча пожал плечами. Князь поглядел на Буслая. Тот хмурился и разглядывал Несмеяну, словно увидел впервые. Та замерла, склонившись.

— Милости! — повторила она, уже тише. — Прошу милости!

Фрол склонился к князю со стороны левого плеча. Губы урядника шевелились, брезгливо изогнувшись. Зрители колыхнулись было, но тут же затихли. Все ждали княжьего слова. Ярополк обратился в статую, лишь мелко подрагивает нижняя губа.

Патриарх Иов неслышно подошёл со стороны правого плеча и что-то тихо проговорил князю. Тот неодобрительно дёрнул бровью и ответил. Фрол скривился ещё больше. Патриарх, наоборот, был спокоен. Он проговорил ещё пару слов и, тяжело опираясь на посох, отошёл на своё место.

Фрол тоже отодвинулся, все ещё кривясь. Князь поднял руку и потёр губы. Калика отпустил Любимку, но руку не убрал. Отрок больше не пытался кричать.

Буслай все глядел на Несмеяну, потом быстро посмотрел на Клопа и на Ярополка. Оглянувшись на князя, молвил:

— Толку от такой поединщицы мало будет, коль против воли поедет…

Князь нахмурился. Было видно, что поведение Несмеяны ему сильно не по душе.

— Да что происходит? — проговорил Любимка и оглянулся на наставника.

— Мне это тоже не нравится, — ответил тот. — Но от нас тут ничего не зависит.

Ярополк будто не услышал. Несмеяна продолжала стоять преклонённая, ветер трепал её косу.

— Что ж, — проговорил князь, все ещё с сомнением хмурясь. — Раз ты сама того не желаешь…

Несмеяна вздрогнула и подняла взгляд.

— Не желаешь, я же вижу, — молвил князь. Он мимолётно глянул на Клопа, тот ответил на его взгляд дерзко, даже с вызовом. Лицо князя разгладилось, он даже слегка дёрнул уголком губы, словно бы удержал улыбку. Голос его вознёсся над толпой. — Добро. Так тому и быть. Вот моё княжье решение. Я разрешаю тягателю Ярополку ехать вместо тягателя Несмеяны.

В небе громыхнуло и тут же тучи раздвинулись, на землю упал сноп света. Князь глянул на него и повернулся к Ярополку.

— А ты что скажешь?!

— Я!.. Да я!.. Всей душой я!.. — он разевал рот, как рыба, вытащенная из воды. Князь посмотрел на Стояна, тот кивнул.

— Да будет так! — громко провозгласил князь. Губы Несмеяны робко дрогнули, она тоже улыбнулась. Любимка сжался и присел, Розг стремительно скользнул вперёд, но… ничего не произошло. Сзади девушки стоял Клоп, положив одну руку девушке на плечо, вторую держа на талии. По тому, как исказилось его лицо, Любимка понял, что скоморошистый тягатель делает сейчас для Несмеяны то же, что делал воронёный на занятиях.

Он и правда подходит ей, как никто другой, — подумал Любимка и вдруг закричал:

— Несмеянка — молодец! Самый благородный человек!

Его крики подхватили подхалимы, а потом и толпа. Славили девушку тягателя и поздравляли сына воеводы. Из-за спин гридней высунулось широкое лицо Стойгнева. Он что-то спросил парня стоявшего рядом, тот ответил. Лицо воеводы озарилось счастьем.

Улыбка Несмеяны сделалась чуть заметнее, взгляд девушки потеплел. Любимка вспомнил, какой она была во время их поединка в Запретном лесу. Несчастная и загнанная. Видя эту улыбку, он вдруг ощутил настоящее счастье, как будто на миг прикоснулся к её душе.

Отрок тряхнул головой, и недобрые помыслы слетели с него, как паутинка. Он больше не верил, что Ярополк мог быть причастен к подкупу его друзей.

— Понял! — Любимка опять ткнул Ярополка в бок. — Цени благородство!

— Я ценю, — отозвался тот. Казалось, он сейчас упадёт в обморок. Любимка даже посторонился. Но сын воеводы не доставил ему такого удовольствия.

— Но это не значит, что я простил тебя за Варьку!

Люди продолжали кричать и славить новоявленных претендентов на состязания. Стойгнев все глядел на сына, лицо сурового воеводы исказилось, и он спрятал его за широкими ладонями.

Потом разговоры закончились, караван во главе со Стояном, богатырями и тягателями отправился. Любимка увидел взобравшуюся на придорожный столб Лиску, девчонку из приюта при Чудовом монастыре. Она махала ему, а лицо было покрасневшим и заплаканным. Любимка ощутил её боль, и почти сразу стыд. Так и не нашёл времени зайти в приют и попрощаться со своими прежними друзьями.

— Лиска! Передавай привет нашим! — заорал он, бешено махая рукой. Но девочка не услышала его. Когда взгляды их встретились, её конопатое личико озарилось таким счастьем, что Любиму сделалось противно за себя.