Кровь и черника

Алексей Кротов

Полянск не будет спать спокойно. Традиционный поход местных жителей и приезжих дачников за черникой в лес превращает всех в свидетелей странного преступления. Вместо черники они находят в лесу сотрудницу Лужского краеведческого музея Ольгу Саврасову. На месте преступления никаких улик, только грибной нож, которым, вероятнее всего, убили женщину. Вычислить убийцу представляется практически невозможным. Вся надежда только на опытного следователя Таисию Игнатьевну. Одно из самых головоломных дел Сапфировой. Комментарий Редакции: Финальный роман в деревенской серии Алексея Кротова, громогласный аккорд, завершающий длинную симфонию убийств в Полянске. Читателя ждет крайне запутанное расследование, развязка которого надолго оставит в тревожном недоумении.

Глава 6

Кусок карты

Ленка обнаружила доктора Егорова при деле — Максим Ильич чистил на крыльце картошку. Из дома шел мясной дух: Софья Карповна жарила на электроплитке котлеты. Услышав совсем близко легкий шорох, Егоров вздрогнул: он заметил приблизившуюся с невероятной быстротой Ленку только, когда она оказалась рядом с ним.

— Здравствуйте, — удивленно начал Егоров, но затараторившая Ленка сразу перебила его.

С трудом доступной пониманию, но все же кое-как доступной скороговорки, главная местная сплетница сумела донести до врача-реаниматолога, что он нужен милиции для показа места убийства.

— Раз нужен, вопросов нет, — сразу же поднялся Егоров. — Пойдемте в дом, я предупрежу Софью Карповну. Ваше имя-отчество? — осведомился он.

Образцова представилась. Сплетница оказалась в некотором затруднении: она никак не могла определиться, обижаться ли ей на то, что хозяин дома не знал, как ее зовут, либо прийти к выводу, что вежливый, пожалуй, даже любезный тон извиняет Максима Ильича. Пока Ленка ломала голову над этой несомненно сложной для нее дилеммой, Егоров, высокий симпатичный шатен лет сорока, неожиданно рассмеялся:

— А у вас отчество почти как у моей тещи, сейчас я вас познакомлю.

— Да мы знакомы, — с недоумением отреагировала Ленка.

Софья Карповна была одета в домашний халат из какого-то тонкого материала, скорее всего, шелк или батист, покрашенный в светло-розовый цвет, волосы уложены в затейливую прическу. Учительница математики на пенсии даже в деревне старалась выглядеть чуть ли не модницей.

— А кто это к нам пришел? — тоном, можно сказать, сладким, поинтересовалась она, перенеся внимание со сковородки с котлетами на вошедших.

Ленке почему-то пришло в голову, что именно с такой интонацией надо читать детям сказку о Колобке, и она с трудом подавила накатившее желание облизнуться.

— А-а, так у нас гости, — прищурилась Полетаева. — Ну-ка, ну-ка, посмотрим.

Надев висевшие на груди очки, она всмотрелась в гостью.

— Так, Максимушка, надеюсь, ты уже почистил картошку. Сейчас мы ее быстренько сварим и пригласим нашу соседку к столу, котлеты вот-вот поспеют.

— Это Елена Поликарповна, — представил Ленку Егоров. — Вообще-то, по-моему, она нам не соседка.

— Ну что ты! — укоризненно махнула ладошкой на зятя теща. — Мы тут в деревне все соседи.

— Софья Карповна, — поспешно начал врач. — Елена Пликарповна пришла по делу: я срочно понадобился милиции.

— Очень интересно, — очки, как показалось зятю слегка насмешливо сфокусировались на нем. — И чем же твоя скромная персона привлекла внимание милиции?

— Надо показать следователю место преступления, — неожиданным для нее самой деловым тоном пришла Егорову на помощь Образцова.

— Это, конечно, очень важно, помочь милиции, — согласилась Полетаева. — Но как же обед?

— Следователю хотелось бы успеть до темноты, — пояснила Ленка.

— Да я просто съезжу на своей машине — и сразу назад, — нашел выход из положения врач-реаниматолог.

— Ну, давай, поторопись, чтобы котлеты не остыли.

Попрощавшись с Софьей Карповной, Ленка и Максим вышли из дома.

— Я минут через пять подъеду на своем драндулете, — весело бросил он сплетнице.

* * *

— Так вот, значит, где это произошло… — глубокомысленно проговорил Макушкин, размеренно теребя бороду. — Спасибо, Максим Ильич, — повернулся он к врачу. — Я вас не задерживаю.

— Ну, что скажешь, Федя? Есть какие-нибудь мысли? — поинтересовался Макушкин у Баринова, когда они остались одни.

— Ну какие тут могут быть мысли, Еремей Галактионович? — удивился сержант. — Лес как лес.

— Я вот что думаю, Федор, — протянул Макушкин. — Место здесь на юру, хорошо просматривается. Как мог преступник быть уверенным, что его никто не увидит в момент совершения убийства?

— Наверное никак не мог, — пожал плечами Баринов. — Вы уж извините, Еремей Галактионович, мне не по должности об этом размышлять.

— И то верно, — легко согласился следователь. — Ладно, Федя, поехали осматривать дом.

Когда сотрудники милиции приехали к дому Саврасовой, там их уже поджидали некоторые лица, Макушкину знакомые: прошло уже три года, с тех пор, как он расследовал в Полянске дело о конском волосе. Вообще с Полянском Еремея Галактионовича связывали не очень-то приятные ассоциации — он прекрасно помнил, как получил по голове где-то в лесу.

Не считая Симагиной, которую он прекрасно знал, несколько поодаль от дома выстроилось человек шесть. Среди них легко можно было узнать музыканта Дудкина, Рулеткина, не обошлось и без Цепкиной. Завидев милиционеров, Дудкин попытался было исполнить нечто на трубе, но суровая Коробочка оборвала его потуги средней увесистости подзатыльником.

Повозившись с замком несколько минут, следователь и лейтенант прошли в дом. Методичный осмотр занял примерно полчаса. Как и дежурный следователь, Макушкин не обнаружил ничего особенно интересного. Паспорт убитой уехал в прокуратуру, туда же отправилось и удостоверение сотрудника Лужского краеведческого музея. Других документов обнаружено не было, равно как и каких-либо деловых бумаг или альбома с фотографиями. В конце концов убитая здесь не жила, наезжая лишь изредка.

— Хотя бы блокнот какой был или записная книжка, — пробормотал Макушкин, рассеяно разглядывая интерьер дома и проверяя карманы всей одежды, обнаруженной в доме.

Всё было безрезультатно: следователь ничего не нашел.

А вот сержанту Баринову повезло больше. Устав наблюдать за невыразительными действиями начальника, он от нечего делать стал пролистывать лежащие на тумбочке книги. Повертев в руках какую-то зарубежную фантастику (Баринов терпеть не мог этот жанр!), он с несколько большим интересом раскрыл довольно толстую книгу на тему краеведения. Опять же от нечего делать он стал разглядывать помещенную в центре книги вкладку с фотографиями, на которых были изображены какие-то средневековые строения. Скользнув взглядом по фотографиям, Баринов собрался уже закрывать книгу, но повинуясь какому-то непонятному импульсу, пролистнул следующие после фотографий страницы. Тут его взгляд зацепился за факт, что некоторые строчки подчеркнуты красным цветом. Открыв разворот, на котором он обнаружил подчеркнутый текст, Баринов, уже вскарабкавшийся на начальную стадию любопытства, попытался вникнуть, о чем же шла речь в подчеркнутых строчках.

— Еремей Галактионович, — привлек он через несколько минут внимание следователя. — Здесь выделена какая-то история о кладах. Взгляните, вдруг это важно?

— А что там такое? — оторвался от бессмысленного созерцания окружающих предметов Макушкин.

— Да тут в книге речь идет о зарытых кладах, легенда, что ли, какая-то. Но не в этом дело. Тот кусок в тексте выделен красной ручкой, и я подумал…

— Дай-ка взглянуть, — заинтересовался следователь.

— Так-так, — несколько раз изрек Еремей Галактионович, вчитываясь в текст. — Поройся-ка дальше в книге, Федя, вдруг найдешь еще подчеркнутые места, а я пока продолжу осмотр.

Дальнейшие изыскания Баринова тоже увенчались успехом. В конце книги было помещено приложение с картами различных местностей лужского района. На одной из них, как раз вмещавшей Утёсово и близлежащую местность в радиусе километров на двадцать, Баринов обнаружил место, обведенное красным кругом.

— Здесь что-то отмечено, Еремей Галактионович, и похоже в наших краях.

— В каких это наших краях? Ну-ка, где же? Дай глянуть.

— Любопытно, однако, — прокомментировал следователь, глубокомысленно вглядываясь в обведенное красным кружком место. — Ну что ж, молодец, Федя! Книгу я изымаю. Теперь надо вынести ее так, чтобы никто не заметил, а то начнут задавать вопросы, а для этого, — завершил построение логической цепочки Макушкин, — мы положим ее в следственный портфель.

И Макушкин торжественно проиллюстрировал свои слова действием.

* * *

Худощавый, чуть выше среднего роста мужчина лет пятидесяти, расположившийся в палатке на берегу реки Крутой километрах в пяти от Полянска, уже в который раз хмуро рассматривал кусок старой карты. Картой этот кусок старой бумаги можно было назвать весьма условно, точнее сказать — это был фрагмент чертежа или какого-то плана. Судя по состоянию бумаги и чернил, создан был этот план отнюдь не в наши дни. На фрагменте явственно можно было идентифицировать русло какой-то реки, о чем свидетельствовало слово «река», но названия реки не было, после слова «река» следовал отрыв бумаги. Также на фрагменте была буква «л» и часть буквы «е», а рядом нарисовано нечто, похожее на лес.

— Да, — с досадой пробормотал Николай Валерьевич Дымин. — Основной вопрос: сколько же этих распроклятых кусков карты — три или четыре?!

* * *

Макушкин и Баринов шустро сели в машину и перебазировались к дому Ленки. Местные зрители, количество которых следователь уже не стал считать, потянулись вслед за милицейской машиной.

— Что у нас в ближайших планах, Еремей Галактионович? — бодро поинтересовался лейтенант у следователя.

— Завтра будем снимать подробные показания, Федор. Надо выяснять мотивы. Мотив в ходе раскрытия преступления во главе угла, — важно поднял палец вверх юрист 1-го класса.

— А вообще-то хорошо бы посоветоваться с Таисией Игнатьевной, — сообщил он коллеге, открывая дверцу и ставя ноги на землю.

— А кто это? — задал естественный в данной ситуации вопрос Баринов.

— Одна весьма неглупая местная жительница в возрасте. А вот сейчас и спросим у нашей хозяйки, — и он бодрой походкой направился к радушно, судя по позе, встречавшей их во дворе Ленке.