Остров

Алексей Крестьянинов

В настоящий сборник включены повести и рассказы, а также стихи разных лет. В документальном разделе книги автор рассказывает о своих встречах с Булатом Окуджавой, Евгением Евтушенко, о путешествии по уникальному заповеднику, расположенному на заполярном острове Врангеля. Книга представляет интерес для широкого круга читателей, интересующихся как беллетристикой, так и публикациями в жанре нон-фикшн.

АРМЕЙСКАЯ ПОВЕСТЬ

Из записок советского двухгодичника

В наряде

На улице завывает ветер. Такой осатанелый, пронизывающий ветер бывает только зимой в бескрайних степях, да ещё на таких вот горных равнинах. А в этой конуре, именуемой «помещением дежурного по танковому парку» сравнительно тепло. Маленькая печка-буржуйка накормлена углём и свое дело знает туго — раскалилась докрасна и спасает нас, грешных, от преждевременной смерти. Если бы еще не выдувало тепло из всех щелей, то вообще жизнь была бы что надо!

Двое мальчишек-солдат спят на старых железных койках, с головой укрывшись шинелями и свернувшись калачиком. Но сон у них не крепкий, тревожный: в любую минуту могут поднять. Третий — часовой, ходит вокруг бронемашин и автомобилей, вооруженный увесистой палкой. И я — дежурный по парку, тоже вооружен, только не палкой, а шариковой ручкой. Набросил на плечи шинель и пишу эти строки. Ночь впереди длинная, спать не положено, да и не хочется. Сегодня я в первый раз в настоящем наряде. Имеется в виду — в роли начальника, то есть дежурного по парку. Прослушал вместе с бойцами перед заступлением на дежурство инструктаж капитана Швеца. Заполнил, согласно его разнарядке, путевые листы на машины. Где-то через час после ухода капитана в дежурке раздается телефонный звонок. На проводе начальник штаба нашего учебного центра майор Жихарев. Явно не трезвый.

— Вот что, лейтенант, — не допускающим возражения тоном приказывает майор. — Направь-ка в моё распоряжение ГАЗ-66, сейчас подойдет шофер.

Действительно, в дежурку вваливается воин в грязном бушлате.

— Не имею права, товарищ майор, — отвечаю я в трубку. — Действую в соответствии с инструкцией. На эту машину наряда нет, нет, стало быть, и путевки…

Но разве с начальником штаба поспоришь!

— Поговори у меня! Выполняйте приказ! — Майор переходит на «вы» и вешает трубку.

Я звоню капитану Швецу, дежурному по учебному центру, но его почему-то нет на месте. Бужу одного из бойцов, посылаю разыскать капитана и доложить ему обо всем. Через некоторое время солдат возвращается:

— Товарищ капитан сказали, что делаете все правильно, машину не выпускать. Ни одна не должна выйти из парка без путевого листа.

И тут в дежурку заходит сам майор Жихарев, пьяный, как я и предполагал.

— Мне долго ждать, лейтенант!? Почему не выполняете приказ!?

Снова ссылаюсь на капитана.

— Кто для вас высший начальник, я или капитан Швец! — в ярости кричит начальник штаба.

— Вы, товарищ майор. Но машину без путевого листа и наряда я не выпущу.

Делать нечего и майор ретируется, хлопнув дверью и пообещав напоследок завтра разобраться и со мной, и с капитаном. Через некоторое время солдаты вновь начинают похрапывать. А я, накинув шинель, иду проверить, как там несет службу мой единственный часовой с палкой. Он стоит, укрывшись от ветра за машиной. Не спит. Да и попробуй усни тут, мигом околеешь. На небе блестят, перемигиваясь, холодные звезды. Я говорю бойцу что-то ободряющее, мол, скоро смена, и возвращаюсь в дежурку. Подбрасываю угля в печку и вновь берусь за авторучку.

На следующий день — тишина. Никто из начальства так и не вспомнил о вчерашнем инциденте. Вечером заканчиваю дежурство и возвращаюсь в казарму. Навстречу идет майора Жихарев. Отдаю ему честь. Он, как ни в чем не бывало, в ответ козыряет мне. Надо полагать, конфликт исчерпан и каждый из нас спокойно направляется восвояси.

Два домика

Наш учебный центр расположен в Араратской долине Армении. Отсюда хорошо видна гора Арарат, она на территории Турции. Другое сакральное для армян место — горный массив Арагац, или как его ещё тут называют Алагёз, также хорошо виден из окон нашей казармы. Этот массив расположен в границах современной Армении, его высота больше четырёх тысяч метров и протянулся он на сорок километров с востока на запад и почти на столько же — с юга на север страны. Армяне и гору Арарат считают своей как бы собственностью, несправедливо отторгнутой османами. Не зря же и на государственном гербе республики красуется изображение Большого и Малого Арарата, и лучшая футбольная команда республики носит имя этого символа всех армян мира.

Учебный центр — это ровная как стол площадка, ограниченная с западной стороны какой-то безымянной горой, с восточной — оросительным каналом, с южной — длинным покосившимся забором, а с северной — не ограниченная вообще ничем. Танковый парк, несколько финских домиков для проживания офицеров, столовая да наши казармы — вот и все постройки, имеющиеся здесь. Если подняться на безымянную горку, видна Араратская долина с её роскошными виноградниками и пустынными предгорьями Алагёза, на одном из которых, словно на картине Мартироса Сарьяна, прилепились два крошечных белых домика. Упоминаю о них только потому, что они играют важную роль в однообразной жизни обитателей учебного центра. Но об этом чуточку позже.

В первые дни нашего пребывания здесь мы нередко отлучались из части и бродили среди виноградников, подъедая оставшиеся после сбора урожая приторно сладкие, чуть увядшие ягоды. Более вкусного винограда мне не приходилось пробовать никогда! Вот почему всюду таким спросом пользуется армянский коньяк! Говорят, даже Черчилль в свое время оценил его по достоинству и получил целый ящик в подарок от Сталина.

Вся жизнь наша регламентируется чётким распорядком. Львиную долю времени поглощают теоретические и практические занятия: тактика, матчасть, огневая подготовка, боевое и тыловое обеспечение… Слава Богу, хоть строевой муштры нет, она нас на последипломных сборах достала. Соответствующие курсы читают прикомандированные к учебному центру майоры и подполковники. Есть среди них и те, кто прошел Великую Отечественную. К ним мы относимся с большим уважением. Но, как бы это поделикатнее выразиться, грамотёшки этим заслуженным, а порой и просто героическим ветеранам иногда не хватает. А нас — две сотни человек собранных со всех частей армии, и это не какая-нибудь безропотная солдатская масса, а офицеры, люди с полноценным высшим инженерным образованием. Трудно им с нами, этим товарищам майорам и подполковникам. Вот один из них втолковывает нерадивым слушателям:

— Судодача должна соответствовать количеству продовольствия, положенного по нормам на одного военнослужащего…

Кто-то тянет руку вверх.

— Слушаю, лейтенант.

— Товарищ майор, что это за «судодача» такая? Судом, что ли назначается? А, может, из флота в пехоту термин попал?

Пожилой майор пыхтит, отдувается и ничего не может сказать, кроме того, что «судодача», это то, что дают солдатам на завтрак, обед и ужин. Ему, в общем-то, невдомёк, что речь идёт о «сутодаче», то есть о суточном обеспечении военнослужащих питанием.

Так вот мы развлекаемся! А как ещё? Ни кино, ни библиотеки в Центре почему-то нет. То есть клуб, конечно, имеется, и библиотека тоже — положено по уставу. Но книги в библиотеке практически отсутствуют, поэтому она закрыта, а в полуразвалившемся клубе кино крутят два раза в месяц. Однажды привезли какую-то ленту. Нас расселось человек двадцать на некрашеных скамьях в ожидании фильма, большинство же осталось в казармах резаться по привычке в карты. Вдруг в помещение с шумом врывается какая-то разношерстная банда: шинели расстегнуты, ремни ниже пупа, пуговицы оборваны, погоны держатся на честном слове, засаленные пилотки у кого на голове, у кого торчат из карманов, сапоги в комьях засохшей грязи. Стройбат пожаловал! Они расквартированы неподалеку и иногда посещают клуб, чтобы отдохнуть после трудовых будней. До драки дело не доходит, но настроение испорчено.

Все тихо ропщут на установленный распорядок. Впрочем, подъем, зарядка — это ещё куда ни шло. Строем в столовую — тоже. Но сегодня было комсомольское собрание, поднялся шум, гвалт. Все наперебой кричали: когда будет вода в умывальниках, когда начнут топить в казарме, ведь уже середина ноября? Когда наведут порядок в столовой? Ответа нет. Но больше всего достает скукотища! В субботу после обеда и в воскресенье заняться абсолютно нечем. В увольнение не пускают, футбол, волейбол положения не спасают — не будешь же гонять мяч весь день! Карты! Вот на них-то мы все и подсели! В выходные сутками режемся в «буру», «очко», «триньку». Наконец, попросту в «дурака». Азартная, я вам скажу, штука, карты! Некоторые просаживают всю зарплату, а получаем мы прилично: сто двадцать рублей — за должность командира танкового взвода и сотню — за лейтенантское звание. Режемся в карты и пьем водку. Или вино. Когда спиртного не хватает, взоры обращаются к тем самым двум домикам на подступах к горе Алагёз, о которых я говорил.

Конец ознакомительного фрагмента.