Сон Демиурга

Алексей Корепанов

Бойцы группы быстрого реагирования, выехавшие на очередную операцию по задержанию преступников, даже и представить себе не могли, что ожидает их в загородном лесочке. Психиатру Виктору Самопалову пришлось долго ломать голову над загадкой очень странного пациента Игоря Ковалева, называющего себя Демиургом. А когда долго ломаешь голову, это чревато последствиями. Если бы американским астронавтам сказали, чем закончится их засекреченный полет на Марс, они бы не поверили и от души посмеялись. Но вышло так, что им стало совсем не до смеха…

3. Лес

Первой мыслью пришедшего в себя Сергея Лукина была мысль о том, что его чем-то завалило. Что-то тяжелое лежало на лице, прижав щиток шлема к глазам, давило на грудь. Он попытался выбраться из-под этой непонятной массы, и это ему с трудом, но удалось. Неведомый груз был сброшен, Сергей рывком сел и обнаружил, что освободился не из-под какого-нибудь мешка с песком или цементом, а из-под Гены Гусева. Гусев откатился в сторону, молниеносно вскочил на ноги и быстро вертел головой, настороженно осматриваясь, держа автомат на изготовку. «Кошка» висела на сгибе его руки.

— Полный улет, парни, — слабым голосом сказали за спиной Сергея. — Полнейший улет…

Сергей стремительно обернулся. Саня Веремеев, сняв шлем, сидел по-турецки в густой зеленой траве и сквозь прорези маски-шапочки недоуменно таращился на окружающее своими голубыми глазами.

— Не то слово, — буркнул Гусев, продолжая озираться и поводить дулом автомата.

Сергей только сейчас обнаружил, что все еще держит в руке «кошку». Подвесив ее к поясу, он вслед за товарищами принялся изучать обстановку.

Собственно, изучать особенно было нечего, но то, что находилось вокруг, давало достаточно пищи для размышлений. Небольшую поляну, покрытую высокой травой, обступали долговязые деревья с желто-зеленой листвой. Деревья ничуть не напоминали мокрый сосняк у пригородного дачного поселка. И это было во-первых. Во-вторых, над верхушками деревьев виднелся кусочек бледно-голубого неба. Светлый, безоблачный кусочек, вовсе непохожий на темные сентябрьские небеса, под которыми они только что стояли, ожидая, когда капитан Зорин даст команду приступать к операции. Вечер почему-то превратился в день. Присмотревшись к деревьям, Лукин убедился в том, что среди них нет ни одной знакомой ему породы: вокруг вздымались не дубы, не тополя и не каштаны… Воздух был по-летнему теплым и спокойным, и не ощущалось в нем ни единого намека на дождевую влагу.

Сергей отогнул рукав камуфляжной куртки и посмотрел на часы: десять сорок две. Именно столько и должно быть. Но не утра, а вечера.

Он отлично помнил все случившееся: багровые вспышки, порывы ледяного ветра, падение в темноту, погружение во что-то мягкое… и мгновенная утрата осознания собственного «я» и внешнего мира. Подобное уже однажды с ним было — несколько лет назад, на ринге, когда его, еще совсем зеленого юнца, послал в нокаут знаменитый в их кругах Виктор Константинов по прозвищу «Кувалда», большой мастер кикбоксинга. Но что же такое послало в нокаут всю их связку, и как объяснить этот совершенно незнакомый лес?

— Смотрите, парни! — Гусев обвел рукой траву. — Непримятая. Вот, только за мной след, а вокруг? Мы сюда что, по воздуху перелетели? Или нас с вертушки спустили? И вообще, блин, мне кто-нибудь хоть что-то может объяснить? Чем это нас так вырубили? Почему мы здесь?

— И где — «здесь»? — добавил Сергей.

— Вот именно! — кивнул Гусев. — Ловушка там какая-то у той хаты была, что ли? Так приложило, что только сейчас очухались? Фигня какая-то получается, парни. На контузию что-то непохоже, лично я в полном порядке… Что за дела?! Или меня все-таки контузило, и мне все это кажется?

— Тогда и мы тебе кажемся, — заметил Сергей. — Или ты нам.

Он тоже, по примеру Веремеева, снял шлем и положил на траву рядом с собой. Ему было немного не по себе, однако он ни на секунду не сомневался в том, что объяснение обязательно найдется. Не может не найтись.

— А уж не проверочка ли это? — подал голос Саня Веремеев. — Согласно планам руководства. Тест на профпригодность какой-нибудь, а?

Гусев резко повернулся к нему:

— Так-так-так! Шандарахнули чем-то убойным, солидно шандарахнули, так, что мы глюки поймали, и реакцию нашу изучают? — Он в раздумье потер подбородок и сплюнул в траву. — Хрен его знает, парни. Как-то уж больно ни с того ни с сего…

— А проверки — они всегда как бы ни с того ни с сего, — заметил Саня.

— Прямо во время выезда на задание? — не сдавался Гусев. — В заднице у них засвербело?

— Дак и не было никакого задания, Гусек, — пояснил Веремеев. — Туфта учебная. Нас сюда засунули, других — по другим местам.

— Не слыхал я что-то о таких проверках, — сказал Сергей и тут же добавил: — Хотя руководству и надлежит быть изобретательным. Только меня растительность эта смущает. Я хоть в ботанике и не силен, но в деревьях худо-бедно разбираюсь. А тут ни одного знакомого.

Гусев внимательно оглядел густой подлесок, потом медленно, снизу вверх, изучил желто-зеленые кроны и вновь задумчиво сплюнул:

— Что не сосны — это точно. Но за ночь нас могли и в другую какую-нибудь климатическую зону перебросить. Тепло же, как в июле. Точно, на юг киданули.

— Слава богу, не на север, — пробурчал Саня Веремеев.

А у Сергея вдруг мелькнула совершенно дикая мысль, однако он тут же отогнал ее подальше. Потому что такое было бы уместно в фантастических книжках, но никак не в реальной жизни.

— А ну-ка, проверим связь, — деловито сказал Гусев. — Хотя, конечно, сильно сомневаюсь…

Его сомнения незамедлительно подтвердились: хотя рации были в полном порядке — между собой бойцы переговариваться могли, — никто на запросы не отозвался.

— Ладно, парни, чего зря мозги сушить, — подвел итог Гусев. — Надо исходить из того, что имеем. Раньше или позже разберемся. Давайте осмотримся — и вперед, чего нам здесь торчать? Есть желание по деревьям полазить?

— Кинем на пальцах, — предложил Саня Веремеев. — Считаем с меня, по часовой. Раз, два…

На счет «три» дружно выбросили пальцы. Получилось пять, и лезть на дерево выпало Сергею. Освободившись от пояса и автомата, он облюбовал дерево повыше, с толстыми кривоватыми ветвями, и начал ловко взбираться к кусочку светлого неба.

Картина, открывшаяся ему сверху, была весьма впечатляющей. Во все стороны, заполняя все пространство до окоема, раскинулось желто-зеленое море деревьев. И не угадывалось в этом море никаких следов человеческой деятельности: ни дорог, ни дыма из какой-нибудь трубы, ни просек с опорами ЛЭП. Вдалеке неторопливо кружили над деревьями птицы, казавшиеся отсюда черными точками. Было что-то отрешенное в этом беззвучном кружении, и Сергей только сейчас с невольным замиранием сердца почувствовал, какая бесконечно глубокая тишина стоит вокруг. Пожалуй, никогда еще ему, городскому жителю, не доводилось быть погруженным в такую всеобъемлющую тишину, даже в годы армейской службы. Над неподвижным, без единого колыхания, лесом опрокинулась гигантская нежно-голубая чаша неба. Чистая, отполированная ветрами чаша. И где-то на трети пути к зениту застыл на стенке этой чудесной чаши не жаркий еще солнечный диск.

Сергей замер, восхищенно оглядывая небеса. И не заметил, в какой момент в голове его вдруг зазвучала, наплывая издалека, торжественная музыка, и чистый, словно бы детский голос запел:

Прогрело солнце чашу небосвода,

Она отполирована ветрами,

В ней перекатывается гул громов

И в синеве клубятся облака,

Неся небесные живительные воды…

Голос умолк, оставив только музыку какого-то струнного инструмента, — но тут же возник вновь:

В нерукотворном этом храме

Порою, доносясь издалека,

Звучат чуть слышно голоса иных миров…

У Сергея закружилась голова, и он обеими руками вцепился в ствол. И не потому что боялся упасть, а потому что ему показалось: вот-вот подхватит его неведомая волшебная сила и как воздушный шарик унесет в глубины этой небесной чаши.

«Наваждение какое-то… — ошеломленно и как-то отрешенно подумал он. — Где-то когда-то слышал, а теперь и вынырнуло из подсознания… Когда увидел это небо…»

Песня в голове уже иссякла, а он все не решался оторвать руки от теплой, чуть шершавой коры.

«Наваждение… Это все из-за того, что небо…»

— Ну, что там, Серега? — разорвав зачарованную тишину, раздался снизу неожиданно громко прозвучавший голос невидимого за листвой Гусева. — Ничьи там морды не маячат?

— Пока нет, — не сразу отозвался Сергей, приходя в себя. — Попробую забраться повыше, если ветка выдержит.

— Не боись, поймаем, — подбодрил его Саня Веремеев.

Кружащие хоровод еле заметные птицы, медленно спланировав, канули в желто-зеленую гладь. Сергей проследил за ними взглядом и вдруг заметил в дальней дали какой-то слабый отблеск. Взобравшись еще на две ветки выше, он впился глазами в этот отблеск… в эту поблескивающую под солнцем узкую полоску — и в этот момент верхушка дерева с треском начала ломаться.

— Эй, Серый, осторожней! — встревоженно крикнули с поляны.

Тренированное ловкое тело — огромнейший плюс, когда есть все шансы свалиться на землю с двадцатиметровой высоты. Сергей молниеносно скользнул по стволу вниз, сгибая подошвами ботинок тонкие ветви и обрывая громко зашуршавшую листву, и ему удалось избежать падения. Благополучно добравшись до нижних ветвей, он повис на руках и спрыгнул в траву, где поджидали его товарищи.

— Ну что? — вновь спросил Гусев.

Сергей стащил с головы маску, вытер мокрое лицо.

— И то верно. — Саня Веремеев проделал ту же операцию.

— Глухомань, — сообщил Сергей. — Лес до самого горизонта. Похоже на заповедник. А вон там, — он показал рукой, — то ли озеро, то ли река.

— Та-ак… — Гусев тоже высвободил из-под маски свое широкое лицо с плоским носом боксера и выступающими скулами. — Так, — повторил он, с силой провел рукой по коротко стриженым волосам и присел на корточки. — И больше ничего?

— И больше ничего, — развел руками Сергей. О голубой небесной чаше и своем наваждении он говорить не стал.

Гусев вытащил пачку сигарет, щелкнул зажигалкой. Сизый дым растекся в воздухе, забивая запахи леса.

— Значит, забросили в тыл врага, — отрешенно сказал он. — И жратвы никакой. — Он похлопал себя по карманам и покивал с удрученным видом.

— Никакой, — подтвердил Саня Веремеев. — Как говорится, чем дальше в лес, тем третий лишний. Вот и схаваем тебя, Гусек, — улыбнулся он. — Хотя у меня жвачка есть, будем жевать, если совсем припрет.

— У тебя и так зубы белые, без жвачки, и морда круглая, — не остался в долгу Гена. — А потому твою долю мы с Серегой оприходуем. Верно, Серый?

— Где лес, там и звери. — Сергей похлопал по стволу автомата. — Так что перезимуем как-нибудь.

— О, эт-точно! — оживился Гусев. — Бараний бок мне пробовать приходилось, а вот медвежий…

— А может, медведь тоже мечтает полакомиться боком Гуська. — Саня Веремеев вновь белозубо улыбнулся и подмигнул Сергею. Потом согнал с лица улыбку и деловито продолжил: — Короче, парни, надо к воде идти. Не знаю, кто как, а я в лесах не рос, ориентируюсь только на улицах. Если там река — куда-нибудь да выведет, без вопросов.

— Дело говоришь, Веремей, — одобрительно кивнул Гусев и тщательно растер брошенный окурок подошвой. — Направимся вниз по течению и непременно на какое-нибудь жилье наткнемся. Народ-то, он к воде тянется. — Гусев хохотнул и добавил: — Или — к водке! Опять же, если что, рыбу глушанем. Вот так. Давай, веди, Серега Сусанин!

Передвижение по незнакомому лесу оказалось совсем не простым занятием. Приходилось пробираться сквозь густой подлесок, в котором не было никакого намека на тропинки. Все трое цеплялись амуницией за ветки и то и дело спотыкались о скрытые в траве, выпирающие из земли корни. Обходили завалы из засохших, то ли рухнувших от старости, то ли поваленных бурей деревьев, окруженных многочисленной молодой порослью. Топтали трухлявые, облепленные серым мхом коряги. Разводили руками тонкие стволы-первогодки, которые так и норовили, распрямляясь, хлестнуть по глазам десятками ладошек-листочков. Почти невидимая паутина, развешенная меж ветвей, была ужасно липкой, и вскоре покрыла разгоряченные лица бойцов ГБР обильными разводами. К счастью, пока почему-то не встречалось насекомых, всяких там комаров-мух-слепней, иначе и без того нелегкий путь стал бы почти невыносимым. Поляны попадались гораздо реже, чем того хотелось бы небольшому отряду, сосредоточенно и молча пробирающемуся к воде. И чем дальше, тем больше парни убеждались в том, что в этих краях действительно давным-давно не ступала нога человека. Поистине заповедные были края.

«Но какой же это заповедник без живности?» — недоумевал Сергей, вслед за Гусевым продираясь сквозь чащу и слыша за спиной тяжелое дыхание Сани.

Ни звериных троп, ни самих зверей или хотя бы их рыка, воя или хрюканья… Может, вокруг был дендрарий, место сосредоточения редких пород деревьев и кустарников? Тогда понятно, почему никто из них раньше таких деревьев не видел.

Однако, хотя идти было тяжело и воздух становился все теплее — утро, повинуясь взбиравшемуся вверх солнцу, неотвратимо превращалось в день, — и хотя промокли уже насквозь форменные майки и рубашки, бойцы не снимали бронежилеты и оружие держали под рукой — на всякий случай…

Чтобы не сбиться с курса, сделали остановку, и теперь уже только Гусев и Веремеев выбросили пальцы. Лезть на дерево выпало Сане, а Гусев навзничь повалился на траву и некоторое время молча лежал, отдуваясь. Сергей сел рядом и, отлепляя от лица паутину, думал теперь только о реке, в которой можно искупаться и вволю напиться воды… Хотя вряд ли стоит пить речную воду, лучше бы найти какой-нибудь родник. Но где искать этот чертов родник? Ладно, сойдет и речная вода, лишь бы добраться до нее… Побыстрее бы добраться до нее…

— Ф-фу-у!.. — Гусев с видимым усилием приподнялся и сел. Помотал головой. Достал сигарету, сделал несколько затяжек и длинно сплюнул. Вытер рукавом подбородок и повернулся к Сергею. — Да-а, гоняли нас, конечно, но не по такой же местности! Это же, блин, джунгли какие-то бразильские, а не лес! — Он обхватил руками расставленные колени и, еще раз сплюнув под себя, с силой выдохнул дым в траву. — Тут бэтээром надо переть, а не пёхом, да еще с полной амуницией.

Сергей поднял голову и поискал глазами Саню Веремеева: тот медленно, с остановками, взбирался по веткам. Вниз, плавно кружась, летели одинокие листья.

— Ничего себе проверочка на выживаемость, — продолжал ворчать Гусев. — Пить охота, да и пожрать не помешало бы. Где же твои звери, Серый? Тут и зверье-то, небось, не водится, оно ведь здесь вмиг все копыта себе переломает.

— Зона, — меланхолично сказал Сергей.

— Какая зона? — не понял Гусев.

— Просто зона, — пояснил Сергей, продолжая, прищурившись, наблюдать за продвижением Веремеева к небесам. — Типа Чернобыльской.

Эта мысль пришла ему в голову только что. Он перевел взгляд на изумленного Гусева и принялся развивать тему:

— Рвануло тут давненько. Может, где-то в пятидесятых, когда у нас уже своя атомная бомба появилась. Секретность тогда, сам знаешь, какая была, так что все шито-крыто. Звери вымерли или ушли, деревья мутировали. А пауки, заметь, остались. — Сергей счистил с рукава клок паутины. — Естественно, народ отсюда повыгоняли, расселили потихоньку кого где, страна-то преогромная… А может, и вовсе того… или по лагерям, как неблагонадежных. По личному указанию товарища Сталина.

— Какого Сталина?! Что ты несешь, Серый! — возмутился сбитый с толку Гусев. — Сталин же сразу после войны отчалил.

— Не сразу, — невозмутимо поправил его Сергей. — В истории ты рубишь слабовато — война в сорок пятом закончилась, а Сталин умер аж в пятьдесят шестом. Еще первый спутник успел запустить. Но дело не в датах. А дело в том, что зона-то — вот она, — он обвел рукой обступающие их заросли. — Мутагенная.

— Сам ты мутагенный. — Гусев «забычковал» сигарету и спрятал ее обратно в пачку, экономя курево. — Мелешь фигню всякую. Мы-то здесь при чем?

— А при том. У ученых давно руки чесались проверить влияние зоны на человека. Для них же самое большое удовольствие — поэкспериментировать на человеческом материале. Ядами там потравить всякими, наркотиками накачать, в парашу какую-нибудь засунуть с головой. А где ж материал-то этот взять? Дураков нет. Вот и решили — без согласия, в принудительном порядке, по утвержденным спискам. Так что гордись, Геныч! — Сергей похлопал слегка оторопевшего Гусева по плечу. — Если выживешь — и в звании тебя повысят сразу же, и пенсию назначат… по инвалидности.

— Тьфу на тебя! — скривился Гусев, но тут же рассмеялся и сказал одобрительно: — Балабол ты, Серега. Мощную теорию развил, мутаген ты наш. Мутагенная зона! — Он фыркнул, помолчал и многозначительно поднял палец: — Однако основную идею ты подтверждаешь, Серега. Зона, эксперименты… Проверочка это, проверочка, прав наш Санек! На выживаемость. Подбирают кадры для выполнения какого-нибудь особо важного задания, а?

Сергей пожал плечами. Пить хотелось все больше и больше, и он подумал, что вряд ли годится для выполнения особо важных заданий. Да и не нужны они ему, особо важные задания. Уж лучше как сейчас: отбыл дежурство — и возись себе дома с Димкой в свое удовольствие.

— Точно-точно, — убежденно продолжал Гусев. — Уверен, на физуху нас проверяют, на выносливость…

— Есть! — крикнул сверху Саня Веремеев. — Вижу! А мы уже изрядно в сторону забрали.

— Вот так, — сказал Гусев. — Хреновенькие из нас, однако, лесовики.

Саня спустился с дерева, и ему дали немного передохнуть. Он сел, прислонившись спиной к стволу, расстегнул куртку и закрыл глаза. Гусев, не удержавшись, начал-таки докуривать «бычок», и, судя по его сосредоточенному виду, что-то обдумывал при этом — вероятно, насчет «проверочки». А Сергей устроился на узловатом могучем корне рядом с Веремеевым, тщательно вытер маской шею под воротником и бронежилетом и, помедлив немного, все-таки негромко спросил:

— И как там, Санек, впечатляет?

— Угу. Небо классное, — не открывая глаз, ответил Веремеев. — Чаша… полированная…

— Что-что? — севшим внезапно голосом переспросил Сергей. Ему показалось, что он ослышался.

Саня приоткрыл один глаз, такой же голубой, как небо. Его всегда добродушное лицо с выцветшими бровями, курносым носом и аккуратными, похожими на женские, губами было покрыто свалявшимися нитями паутины.

— Так… пришло вдруг в голову… Чаша с ветрами. Небо, значит, — пояснил он.

— Где пришло? Там? — Сергей показал пальцем вверх.

— Угу, — медленно, явно не желая тратить почем зря силы, кивнул Саня.

— И… песня?

Веремеев открыл второй глаз:

— Какая песня?

— Ну… о чаше с ветрами.

— Да нет, Серега, никаких песен. Просто подумалось. Слушай, дай я хоть пять минут посижу тихонько, ага?

«Совпадение? — подумал Сергей, покусывая губу. — Оч-чень интересное получается совпадение…»

Однако Гусев не дал Сане посидеть тихонько пять минут. Пружинисто, бодро поднявшись, он развернул плечи, поправил ремень автомата и гаркнул:

— Подъем, парни!

— Ну чего орешь, Гусек? — с досадой сказал Саня. — Нас что, сроки поджимают?

— Если нас тестируют, не следует особенно расслабляться, — уже тише пояснил Гусев. — А нас именно тестируют, определяют наши физические и волевые качества, это сто процентов! Пока ты по деревьям лазил, мы с Серегой посоветовались и решили, что так оно и есть. А полигон, как все мы знаем, надо проходить без задержек. Чтобы они увидели, какой ты весь из себя крутой, и тогда честь тебе и хвала, и новое назначение, и бабки охрененные, понял?

— Ну-ну, — скептически сказал Саня, но, тем не менее, тоже встал, застегнул на «молнию» куртку, вновь подвесил шлем за спиной и поднял прислоненный к дереву автомат. — Охрененные бабки, говоришь? Вы с Серегой так решили, говоришь? Вообще-то, помнится, эту версию я первый предложил. Мыслители! Охрененные, говоришь, бабки? — повторил он. — Ну, тогда вперед, за бабками! Теперь уже я вас поведу, направление — вон туда.

Сергей молча начал пробираться сквозь опостылевший подлесок вслед за Саней и Гусевым. В отличие от уверенного на сто процентов Геныча, он ни в чем не был уверен. Но распространяться об этом не стал — не до того было. Пробираясь-продираясь-спотыкаясь, много не наговоришь, да и вообще…

От всяких мыслей острое желание пить не то чтобы совсем пропало, но переместилось куда-то на периферию. Сергей почти машинально разводил руками ветки, старался прикрыть лицо от вездесущей паутины и, глядя на широкую спину и бритый затылок рвущегося к новому назначению Гусева, думал о том, что все это с ними неспроста. Ох, неспроста! Конечно же, это действительно мог быть и полигон, но при чем здесь какие-то багровые огни и падение в пустоту? Чисто субъективные впечатления, связанные с применением психотропов? Могли, конечно, в борщ подмешать или в компот… А как насчет «небесной чаши»? Случайное совпадение образов? Когда-то где-то слушали вместе с Веремеем одну и ту же песню? А если Гуська на дерево послать — у него тоже возникнет такой образ? И где все-таки находится этот необъятный лес с незнакомыми деревьями? На юге? Где именно на юге? И на юге ли?…

Картина рисовалась странная и не внушающая спокойствия.

Неизвестно, сколько еще времени Сергей занимался бы ничего пока не дающими умопостроениями, но его вернул к действительности изумленный возглас шедшего первым Сани Веремеева. Сергей чуть не наткнулся на Гусева, который замер, пригнувшись, и выглянул из-за его спины.

Впереди, сквозь подлесок, виднелась довольно обширная поляна, покрытая все той же густой нехоженой травой. И посредине этой поляны…

Сергей смахнул с ресниц паутину и от изумления раскрыл рот, краем глаза заметив, как медленно попятился от поляны Веремеев.

— А эт-то что за фигня такая? — сипло вопросил Гусев, клацая затвором автомата. — Спокойно, парни, щас мы ее уделаем!..