Семейные обязательства

Алексей Келин, 2019

Отец Элизы арестован за попытку убийства канцлера империи. За расследование берется пожилой епископ, охотник на нечисть. Он подозревает, что покушение было частью большого заговора, и дело пахнет чертовщиной. Из документов отца Элиза узнает, что почти вся её жизнь – ложь. Беды продолжают преследовать юную барышню. Элизе нужно спасти себя и любимую кошку. Епископу – раскрыть заговор и решить, кого станет спасать он. Мир "Этикета следствия". История абсолютно самостоятельная. Герои "Этикета" появляются в эпизодах.

Глава 4. Приметы грозы

На небе не было ни облачка, солнце подбиралось к зениту, только ветер подул чуть сильнее и принес слабый запах распаханных под озимые полей к востоку от столицы. И еще начал побаливать старый шрам епископа Георгия, Провинциал-охранителя.

Верная примета. К грозе.

Почти четверть века назад тварь из канализации раздробила зубами левое плечо сержанта стражи охранителей. Чуть повыше — быть бы епископу одноруким, а так только ноет к непогоде. Если к болям в спине (посиди-ка целый день в мягком кресле, разбирая бумаги!) добавлялось неудобство в плече, значит, точно скоро загрохочет.

Отец Георгий на всякий случай плотно прикрыл окно в кабинете.

Прогулялся от стола до двери, разминая ноющую руку. Пять шагов в каждую сторону, стук подошв глушит мягкий ковер. Наворотил роскоши предшественник, надо бы избавиться, да все не до того пока. В богатом интерьере отцу Георгию, привыкшему к простоте, было неуютно.

«Как муха в супе, — фыркнул он про себя. — Противно и супу, и мухе».

Крепкая дубовая дверь отделяла кабинет от приемной. Епископ подошел к ней, расправил плечи и прислонился лопатками к фигурной резьбе. Острые края выпуклых кленовых листьев впились в спину сквозь тонкую сутану, создали иллюзию массажа. Сдаваться в руки костоправа не было времени, и епископ пытался хоть так успокоить спину.

«Буду ходить перед Господом в стране живых»², — вполголоса сказал он.

Епископ поморщился, вернулся к столу и продолжил разбирать корреспонденцию. Наверху стопки писем лежал солидный пакет с вензелем Кавалергардского Корпуса, полчаса назад доставленный фельдъегерем. В нем оказалась «выписка из постановления о закрытии дела о покушении на канцлера Воронцова».

«Какая внимательность, господа кавалергарды…» — с сарказмом пробормотал отец Георгий.

Содержание послания на простой и понятный язык переводилось примерно так:

«Лунин в помрачении рассудка покушался на канцлера единолично, никаких сообщников у него не было. Покушение предотвращено кавалергардом фон Раухом. Преступник приговорен к гражданской казни. Приговор приведен в исполнение третьего сентября сего года».

Стоило бы порадоваться за канцлера, восхититься прытью фон Рауха, мельком пожалеть сошедшего с ума Лунина и забыть об этом грустном происшествии.

Но…

Во-первых, тело Лунина так и не дали обследовать охранителям. Просто отказали, без объяснений, а оснований настаивать у епископа не было. Может быть, он все еще жив? Гражданская казнь — разжалование, лишение всех привилегий и невозможность наследовать казненному. Есть человек — и больше нет. Отрубать голову для этого не нужно.

Во-вторых, расследование закончилось слишком быстро. Никто даже не попытался пройти по следу большого заговора, а он вполне мог быть. Совершенно не похоже на стиль Кавалергардского Корпуса, эти въедливые господа обычно ищут до упора, не стесняясь в средствах и не жалея времени. Значит, они просто выводят охранителей из игры.

Ты готов молча уйти, охранитель?

От истории Павла Лунина отчетливо пахло чертовщиной. Пованивала даже не сама история, а что-то вокруг нее. Как будто из-за кустов выглядывали рогатые морды, подглядывали и хихикали — разгадаешь? Так и останешься в дураках?

За время, прошедшее с момента покушения, отец Георгий сумел выяснить очень немного. Вся немудреная добыча по расследованию лежала сейчас в тонкой папке у него на столе.

Пара листков — данные о состоянии дел Лунина, которые можно было описать одним словом: «разорен». Еще страница — стандартный отчет об исследовании на магию. Ни епископ Георгий, ни его сотрудники не смогли обнаружить на месте преступления ни следа колдовства, кроме лечащего. У двери Дымок что-то почуял, но при повторном осмотре даже ухом не повел.

В доме Лунина тоже все было чисто, контрабандный оберег от клопов в спальне слуг не в счет. Елизавета не может похвастаться даже зачатками способностей мага, не говоря уж о колдовстве посерьезнее. Ноль во всех смыслах.

Скорее из занудства, чем ради пользы дела, отец Георгий запросил копии записей о крещении Лунина и его дочери. Получить их было несложно — знать из Золотой Книги старалась крестить детей в Гетенбергском Кафедральном соборе. Результат вышел интересным.

Крестной матерью Елизаветы Луниной оказалась сама Императрица Изольда. Ничего необычного, в общем-то, — мать Елизаветы была фрейлиной, Императрица вполне могла сохранить с ней теплые отношения. Но крестным отцом значился Павел Николаевич Лунин!

Не может родной отец быть еще и крестным. Значит, Елизавета — не дочь Павла? Жена изменила, родила ребенка, а Императрица уговорила его принять дитя?

Всякое, конечно, бывает, но что-то тут не сходится. Обманутый муж крестит ребенка жены? Вряд ли. К тому же все свидетели хором говорили, что Лунин в дочке души не чаял с самого рождения, а это маловероятно, если она — результат измены.

Отец Георгий вернулся к записям о финансах Луниных. Единственный нетронутый счет — наследство Елизаветы от ее тетушки, тоже Елизаветы Луниной, умершей за пару недель до рождения племянницы.

«Точная копия покойной Лизы…» — вспомнил охранитель слова фон Рауха.

У этих странностей было одно простое объяснение. Скрыть дату появления на свет младенца нетрудно, нужна всего лишь молчаливая кормилица. Так что если Елизавета дочь не Павла и Елены, а другой Елизаветы от неизвестного любовника, все сходится — и крещение, и любовь отца — дяди, и наследство, и фамильные черты. Павел не хотел порочить память о любимой сестре, умершей в родах, и не пожелал племяннице судьбы бастарда. Выдал дитя за родную дочь. Все логично.

Какое это имеет отношение к покушению на Воронцова? Никакого, скорее всего. Просто разминка для ума.

Интересно, кто же тогда настоящий отец Елизаветы, и при чем тут Императрица Изольда?

Размышления епископа прервал решительный стук в дверь.

После разрешения вошел отец Василий, викарий Провинциал-охранителя. Второе лицо в гетенбергском Официуме, заместитель и правая рука прежнего епископа. Если бы все шло своим чередом, он бы сейчас носил архиерейскую мантию, но Владыка решил вызвать отца Георгия, и все переиграли.

Новый Провинциал-охранитель сразу после назначения загрузил викария хозяйственной работой, а сам стал вникать в вопросы следствия. Что об этом думал несостоявшийся епископ — доподлинно не известно, но отец Георгий был уверен, что библейской кротостью там и не пахнет.

Отец Василий коротко поклонился, точно дозируя почтение и независимость. Подал начальнику пухлую папку с документами на подпись, дождался приглашения сесть и застыл статуей «идеальный подчиненный ожидает распоряжений».

Викарий был невысокого роста, крепкий и жилистый, быстрый, как ласка. Лет сорока с небольшим. Он сидел напротив нежданного начальника и смотрел прямо, открыто и спокойно. Отец Георгий подозревал, что так же спокойно, не меняя выражения лица, викарий проводит в последний путь гроб с его телом и приступит к исполнению новых обязанностей.

Жар-Птица надеялся, что произойдет это еще не скоро.

Впрочем, как знать?

Отец Георгий просмотрел документы. Наверху лежала смета расширения кошачьих вольеров. Строительство, еда (поди-ка прокорми такую ораву), жалованье служителям (кто-то должен кормить, гладить и убирать) и так далее. Еще несколько хозяйственных документов и…

«Представление о награждении орденом Огненной Звезды лейтенанта третьего рейтарского полка Юлии Орловой»

Отец Георгий поднял глаза на заместителя.

— Вас интересуют подробности? — подчеркнуто предупредительно спросил отец Василий.

— Да, — кивнул епископ, в который раз проигнорировав выпад в свой адрес. Хочется викарию норов показать — сколько угодно, лишь бы работал. Окоротить всегда успеется. Отец Георгий просто добавил:

— Высший орден Империи за борьбу с нечистью — это серьезно. Расскажите.

Епископ слегка лукавил — он читал отчеты. Заместитель, конечно же, прекрасно это знал. И знал, что начальник в курсе его знания… и так далее. Но субординация есть субординация.

— Все началось с браконьерства… — сообщил викарий.

***

Дубовая роща у деревушки Лукоморье на юге Гетенбергского округа росла с незапамятных времен. Грюнфельдский тракт шел западнее, и когда-то густонаселенная местность стала совершеннейшим захолустьем. Выращивать что-то на продажу там мешали расползающиеся топкие болота. Свой огород обиходить бы, какая уж торговля. Здесь промышляли засолкой грибов и капусты, но в последнее время и это дело захирело.

В самой деревушке после Войны принцев осталось полтора целых дома. Судя по записям фискального ведомства, там жило несколько особенно упертых крестьянских семейств. Земля принадлежала короне.

О тех краях ходили сказки. Впрочем, почти такие же байки, выросшие из былей времен Мстислава, можно было услышать во всех уголках Империи. Да и деревень с таким названием в закоулках бывшего Тридевятого царства осталось немало.

Как уже говорилось, началось все с рощи. Кто-то небрежно срубил несколько десятков вековых дубов, остались корявые пеньки и гора щепок. Лесник и рад был бы списать убыль дерева на ураганы или бобров, а то и вообще не заметить безобразие, но на беду неподалеку случился урядник.

Он приехал разобраться с поджогом домика зловредной бабки-травницы. Старуха дошла аж до уездного города и требовала привлечь по всей строгости своего собутыльника, спалившего хату.

Урядник приехал в захолустье, поглядел на угольки, описал со слов бабки утраченное имущество, а на обратном пути углядел нескольких мужиков с подводой подозрительно толстых дубовых бревен и велел показать разрешение на вырубку. Слово за слово…

Каким чудом уряднику удалось унести ноги, он и сам не знал. В седло прыгнул, говорит. А следом — то ли демоны крыльями хлопали, то ли еще какая жуть. И глаза горят. Вас бы туда, вы б тоже ни черта не запомнили.

Тут уже всполошились охранители. Допросили урядника, рвущегося вернуться с подкреплением «размотать ихию кодлу», и отправились посмотреть, у кого это глаза горят. На всякий случай попросили поддержки у местного гарнизона и получили взвод рейтаров под командованием дамы-лейтенанта Юлии Орловой.

Скорее всего, полковник попросту хотел хотя бы ненадолго избавиться от навязанной ему проблемы. Баба в форме это, конечно, очень в духе нового правления, но на практике — головная боль. Как обращаться с таким чудом-юдом — непонятно. То ли Марья Моревна, то ли Василиса Микулишна, то ли черт ее знает. Сказочные богатырши хотя бы не служили в регулярной армии.

На место отправились двое охранителей под охраной рейтаров. Обнаружили вырубки, пустую сторожку лесника и полное отсутствие поддержки со стороны местных жителей. Только бабка — погорелица, притулившаяся в заброшенной хате на окраине деревни Лукоморье, указала на заимку в лесу.

Хотя заимкой добротный сруб, окруженный частоколом, назвать было сложно. Это был, скорее, небольшой форт, а обитало в нем три десятка дезертиров с Войны принцев.

Урядник долго чесал в затылке и ругался — как просмотрели этакую пакость? Лесник-то точно с ними в сговоре, к гадалке не ходи, паскуда лысая.

Если бы лесные богатыри-разбойники пошли на сотрудничество с церковными следователями, у них были бы все шансы отделаться штрафами за браконьерство и парой лет исправительных работ. Горящие глаза можно и списать на излишнюю урядникову впечатлительность.

Но, видимо, на их совести были не только вековые дубы. Охранителей не пустили на порог, продемонстрировали несколько потертых, но добротных пищалей и предложили два варианта. Либо вы, добрые пастыри, проваливаете на все четыре стороны — впрочем, бабу можете оставить. Либо ваши косточки обглодают волки.

Охранители хором охнули. Со взводом рейтаров штурмовать лесное укрепление — само по себе идиотизм. Если уйти, вся разбойничья шайка разбежится.

Решили отправить гонца за подмогой, а самим посторожить. Ситуация сложилась патовая — разбойникам не выйти, охранителям не зайти. Два дня прошли в вялых переговорах с атаманом, плюгавым бородатым мужиком. Госпожа Орлова в переговорах участвовала, старательно доводя атамана до белого каления. Поначалу он пытался игнорировать «дурную бабу», но не вышло, и вскоре главарь разбойников на повышенных тонах обещал ей массу неприятностей, в основном сексуального характера.

На третью ночь, под полной луной, началось.

Отряд поддержки охранителей ждал нападения, но не с воздуха. Волки-оборотни — дело привычное, медведей тоже видали, но гуси? Или как в сказках — гуси-лебеди?

Видимо, разбойникам было жаль накопленного добра, иначе они в первую же ночь улетели бы из осажденного дома. Но когда стало ясно, что сейчас тут будет солидное подразделение имперской армии, самосохранение победило жадность.

Тридцать крылатых тварей весом со здоровых мужиков взлетели над частоколом. Опешившие рейтары потеряли несколько секунд, а после дали залп. Но рейтарские пистолеты — это не охотничьи ружья, попасть в птицу, даже очень крупную, из них не так-то просто. Двоих гусей зацепило, остальные продолжили взлет, рейтары перезаряжали…

С неба камнем упало что-то небольшое. Плюгавый атаман, почему-то не превратившийся, а летучий в первозданном виде, спикировал, как чайка за рыбой, и схватил лейтенанта рейтаров Юлию.

Дальше показания расходились. Кто-то говорил, что охранители хором взвыли псалом, и от того бородатый рухнул на землю. Кто-то вспоминал, что никакого псалма не было, а была ругань Юлии и дикий визг атамана. Кто-то, не вникая в сложности, перезаряжал и палил по гусям, резонно предположив, что пристрелить лейтенанта, целясь в разбойника, не самая хорошая затея.

Так или иначе — атаман верещал, кувыркаясь в воздухе. Гуси-лебеди спешили ему на помощь, попадая под пули. Охранители стреляли вместе со всеми — толку от их Знаков сейчас было немного.

Когда гуси подлетели к атаману, визг смолк, а еще через секунду вся летучая компания рухнула с неба. Гуси-лебеди снова стали людьми, да еще и смачно приложились о матушку-землю. Выжили в итоге трое.

Юлия как-то извернулась и сумела использовать противника для смягчения удара. Дух из нее ненадолго вышибло, но серьезных повреждений лейтенант Орлова не получила.

Осмотрев труп атамана, охранители уважительно хмыкнули. У летучего бородача были размозжены гениталии, почти оторвано ухо и сломан нос. Умер он, скорее всего, от падения, попав головой на острый камень.

В доме банды обнаружили деньги, ценности и измученную немую девицу, позже опознанную как пропавшая купеческая дочка. Девица мычала и цеплялась за серо-бурые ветхие тряпки, бывшие когда-то рубахами.

***

Отец Василий описал всю историю в нескольких скупых предложениях. А в конце добавил:

— Если бы лейтенант Орлова не сумела сначала спровоцировать атамана на попытку похищения, а потом нейтрализовать его, вся банда могла бы уйти. А за этими гусями числится длинный список. Убийства, похищения людей, не говоря уже о разбое, кражах и браконьерстве. Еще предстоит выяснить, как это обычные дезертиры научились превращаться в летучих тварей.

— Героическая дама, — кивнул епископ. — Сочту за честь поздравить ее с наградой. Но почему представление делаете вы, а не служители районного управления?

— Они не осмелились. Один из высших орденов Империи, пусть и третьей степени. Попросили меня.

Заместитель смотрел на отца Георгия абсолютно честными глазами старого служаки, вынужденного объяснять выскочке из захолустья, что тому еще придется заслужить доверие подчиненных.

Слишком честными, пожалуй.

Епископ поставил на представлении к ордену размашистую подпись и приложил личную печать.

Остался еще один вопрос, который он не стал задавать вслух. Если в отчетах об этом ни слова, значит, либо ответа еще не нашли, либо викарий не хочет заострять на нем внимание начальства. В любом случае спрашивать нужно у тех, кто там был, а не у своего заместителя.

Кто и как сумел отключить магию в разгар драки на лесной заимке? Если колдовство держалось на атамане и пропало с его смертью, гуси-лебеди упали бы после его гибели. Но (отец Георгий на всякий случай сверился с отчетами охранителей) все рухнули одновременно.

Сработали псалмы? Сомнительно — петь охранители начали почти сразу, а эффект молитвы не накапливается, он либо есть, либо нет. Чаще, увы, нет.

Знаки охранителей давят магию в радиусе максимум пяти метров. Взлетевшие разбойники были далековато.

Так что же случилось?

Он пометил себе поговорить с участниками событий и встал из-за стола. Пора было ехать к Архиепископу с докладом.

Примечания

2

Отец Георгий цитировал 9 строку 114 псалма: «Placebo Domino in regione vivorum». От «Placebo» произошло название «эффекта плацебо» — лечения, основанного на самовнушении пациента, а не действии лекарства.