Совет Европы

Алексей Кангин

2020 год. Космическая программа Советского Союза набирает обороты. В Солнечной системе остаётся всё меньше мест, где бы не побывал человек. Триумф человечества в космосе кажется предрешённым. Но как гром среди ясного неба, приходят тревожные вести с Европы, спутника Юпитера: при загадочных обстоятельствах там погибает вся команда исследователей. В чём же причина страшной трагедии? Диверсия, технические неполадки, вмешательство инопланетного разума? А может быть, что-то и вовсе невообразимое?

4. Луна

Спускаемый аппарат мягко приземлился в нескольких десятках километров от лунного города на специальной посадочной площадке. Околоземное пространство вплоть до Луны было уже достаточно хорошо обжито человечеством, поэтому в момент приземления не могло произойти никаких неожиданностей. Самой опасной стадией полёта к Луне был именно страт с Земли. Вскоре после того, как посадочный модуль коснулся поверхности Луны, Максиму и двоим его спутникам помогли выбраться на поверхность работники посадочной площадки. Джон сразу же посмотрел на термометр, укреплённый в рукаве скафандра, и произнёс:

— Так, минус пятьдесят. Совсем как в Антарктиде. Может, здесь уже и останемся, ну её, эту Европу?

— Да уж, вы, американцы, Европу вообще не больно-то любите, — ехидно заметил Виктор. Джон только покачал головой. Работники посадочной площадки отвели будущих европолярников к автоматизированному магнитно-левитационному лунному экспрессу, который и должен был доставить их в Циолковский. Джон сразу понял, что перед ним такое, и спросил:

— Это ведь маглев, да?

— Да, — ответил Виктор. — У вас в Штатах, поди, такого нет!

— У вас в СССР тоже нет, — огрызнулся Джон. — Какую скорость развивает этот транспорт?

— Около пятисот километров в час, — ответил Виктор. — До Циолковского доберёмся в считанные минуты.

— Жаль, мне хотелось бы побольше посмотреть на лунные пейзажи в дороге, — произнёс американец. Максим оглянулся вокруг. С его точки зрения, горькая правда космических путешествий состояла в том, что на других планетах не на что смотреть. Особенно во второй раз. Что Луна, что Марс — безжизненная пустыня, насколько хватает глаз. Архитектура человеческих поселений на других небесных телах не блещет красотой или изяществом и интересна только с точки зрения торжества человеческого духа. Но всё это лишь на первый раз.

Лунный экспресс понёс их в сторону города, за окнами мелькали кратеры, и только Земля, большая, величественная и перевёрнутая вверх ногами, да Солнце, которое здесь светило почти постоянно, казалось, совсем не сдвигаются в небе. Когда экспресс достиг поля солнечных электростанций, подобно подсолнухам развернутым навстречу солнечному свету, Максим понял, что они почти приехали. И действительно, экспресс начал сбрасывать скорость, и уже очень скоро они вышли на станции, знаменующей собой начало советского лунограда.

Советское лунное поселение, представляющее собой несколько герметичных соединённых между собой модулей, расположилось в южной приполярной области Луны, на горе Малаперт. Со стороны Циолковский было не так-то просто заметить. Присыпанные для защиты от метеоритов и радиации толстым слоем реголита строения выглядели просто как холмы. Рядом располагалась первая инопланетная обсерватория, уже гораздо более заметная, позади остались поля солнечных электростанций, а ещё через несколько десятков километров, как знал Максим, находилась стартовая площадка атомных взрыволётов. Добраться туда можно было на ещё одном маглев-экспрессе, и простым туристам это место обычно не показывали. Атомные взрыволёты были столь же опасны, сколь и впечатляющи, поэтому из соображений безопасности их предпочли держать подальше от гостей Циолковского.

Максим и его товарищи вошли через герметичный шлюз на территорию Циолковского, и в тот же миг словно бы оказались на Земле. Огромные видеостены, имитирующие окна, показывали красивые земные пейзажи, с потолка по специальным световодам лился яркий солнечный свет. Виктор первым снял шлем и с наслаждением втянул в лёгкие пахнущий озоном воздух.

— Ах, обожаю этот запах иных планет! — вздохнул он. Максим и Джон последовали его примеру. Едва сняв шлем, он сразу же спросил:

— Здесь проводят озонирование?

— Периодически, — ответил Максим. — Меры предосторожности, чтобы не вызвать распространения эпидемий. Всё-таки на Луну прилетает сейчас очень много туристов, и все они приносят с собой какие-то микроорганизмы с Земли.

— Для радиоэлектронщика ты удивительно осведомлён, — с некоторой долей удивления, насмешливо произнёс Виктор. А Максим подумал, что надо бы вообще поменьше говорить. Его коллеги по экспедиции не должны были знать, что Максим — служащий Конторы. Правила есть правила.

Сотрудники туротдела Циолковского проводили будущих европолярников в их комнаты в своеобразной лунной гостинице, представляющей собой кольцеобразное здание, все внутренние окна которого выходили на центральную лужайку, где посреди выращенной на Луне травы и цветочных клумб стоял памятник строительству первого инопланетного города, изображающий человека в скафандре, в одной руке держащего мастерок, а в другой — кирпич. Разумеется, луноград строили совсем не так, не из кирпича и цемента, но в этом был символизм, понятный всем и каждому. Космонавт, который занимается строительством — переломный этап в деле освоения космоса.

С точки зрения Максима, почти никаких развлечений в Циолковском не было. Разве что библиотека, кинозал да та самая обсерватория. Но, тем не менее, Виктор был в восторге. Он быстро уговорил американца отправиться в прогулку по лунограду, и Максиму пришлось отправиться за ними. Виктор вёл себя как ребёнок, впервые оказавшийся на Луне, ощупывал стены, соединения между модулями и всё порывался разобрать любое устройство, которое попадалось ему на пути. К счастью окружающих, никто не позволял ему сделать этого.

— Вы посмотрите, как здесь всё красиво и гармонично! Просто великолепно, настоящий триумф инженерного искусства! — восклицал Виктор. — Ничего лишнего, только то, что нужно! А на внешнее покрытие Циолковского вы обратили внимание? Реголит, засыпанный в ячеистые структуры! Великолепная защита от метеоритов!

Метеориты, действительно, представляли очень большую опасность для строений лунограда. Множество мелких камешков, которые бы даже не долетели до Земли из-за её атмосферы, на Луне вполне могли убить человека или повредить обшивку станции. К счастью, люди отправились на Луну уже подготовленными, и таких происшествий не было.

Виктор, похоже, решил взять на себя роль гида. Он таскал Максима и Джона из модуля в модуль, увлечённо рассказывая о том, что здесь есть и для чего это нужно, а ещё о том, кто всё это изобрёл и когда. Хоть Максиму и не очень нравилось пребывание в Циолковском, но слушая Виктора, он не мог не проникнуться гордостью за свою страну. Действительно, построить столь совершенное космическое поселение, да ещё и в очень тяжёлые для страны годы, было настоящим подвигом. И именно как памятник тому подвигу Циолковский стал самой главной достопримечательностью советского космоса. Сюда отправлялись не просто туристы — сюда отправлялись паломники. Причём не только из Советского Союза, но со всего мира.

Джон особо не был впечатлён тем, что видит, и говорил, что Циолковский сильно напоминает ему любую полярную станцию. В принципе, так оно и было: это тоже был комплекс зданий, предназначенных для выживания человека в неподходящих для него условиях. Зато Джон сразу отметил, что Земля с Луны выглядит очень красиво.

На следующий день после прибытия на станцию первой тройки будущих европолярников, прибыли и их коллеги. Посадка спускаемого модуля прошла благополучно, и Максим наблюдал за тем, как, слегка пошатываясь после трёх дней в невесомости, его товарищи выходят на поверхность Луны. Теперь у них был один день на то, чтобы познакомиться с Циолковским, и уже завтра надо было вылетать к Юпитеру.

Максим и прилетевшие с ним члены экспедиции специально не обращались до этого за помощью экскурсоводов, ожидая прибытие следующей тройки. Теперь же, когда все были в сборе, они могли отправиться на настоящую экскурсию. Их экскурсоводом стал Павел Петрович, немолодой учёный, который уже не первую смену жил в Циолковском. Экскурсовод сразу же начал рассказывать гостям, почему луноград построен именно здесь:

— Как вам должно быть известно, мы располагаемся на горе Малаперт, которая расположена недалеко от одноимённого кратера. Это место было выбрано не случайно. Для начала, гора представляет собой относительно ровное плато, на котором удобно возводить строения. Также здесь располагается пик вечного света, то есть Солнце здесь светит почти восемьдесят девять процентов всего времени. Это очень большая экономия на освещении, а также замечательное подспорье для развёртывания солнечных электростанций. Кроме того, отсюда постоянно видно Землю, пусть и в непривычном для нас перевёрнутом вверх ногами виде, но прямая видимость создаёт прекрасную возможность для постоянной радиосвязи с Землёй. В добавок ко всему, здесь относительно ровная температура около минус пятидесяти градусов, в то время как на остальной поверхности Луны температурные перепады составляют порядка двухсот градусов Цельсия, от минус ста пятидесяти до плюс ста двадцати.

Дослушав вводную часть, доктор Симада задал вопрос:

— А как долго здесь постоянно живут люди?

— Рекорд по пребыванию в Циолковском составляет один год, — ответил Павел Петрович. — Обычный срок смены — полгода. Но в принципе здесь, на Луне, проще, чем в невесомости, а как вам должно быть известно, на станции «Мир-2» рекорд постоянного пребывания уже полтора года, так что и мы идём к тому, чтобы увеличивать возможный срок смены на Луне. Но другое дело в том, что на Земле у нас семьи, и видеться с ними раз в полгода это довольно тяжелое испытание.

— Да у вас тут всё как в Антарктиде, — заметил Джон. — Даже и полярный день есть.

— Да, пребывание на других планетах очень похоже на зимовку, — с улыбкой заметил экскурсовод. — И вас недаром зовут европолярниками.

Павел Петрович повёл их по разным модулям, рассказывая о том, как строился Циолковский и о том, чем здесь сейчас занимаются люди: инженеры и учёные:

— Когда мы начинали строительство, было совершенно непонятно, что из всего этого получится. Здесь, на месте будущего города, стояли всего три надувных жилых модуля. Нужно было решить огромное количество задач: поставить первую фундаментальную постройку, обеспечить её надёжную защиту от метеоритов, наладить на месте добычу кислорода и воды. Первые экспедиции строителей, по расчётам, могли пребывать на Луне не более трёх месяцев. На деле же вышло так, что они сразу сумели увеличить этот срок вдвое. Теперь у входа в Циолковский вы можете увидеть памятники героям-строителям, без которых не было бы этого места. А сейчас мы с вами посмотрим на один очень интересный памятник тех лет…

Экскурсовод провёл их в соседнее помещение — довольно большой ангар, внутри которого стояло удивительное средство передвижения: колёсный поезд, с вагонами самой разной и подчас весьма необычной формы.

— Перед вами тот самый лунный поезд «Мирный», с помощью которого и был построен Циолковский, — не без гордости сообщил Павел Петрович. — Работающий от атомного реактора, «Мирный» не только перевозил с места на место первых колонизаторов, но и содержал в себе специальные модули для производства строительных материалов. Да, сейчас Циолковский построен в основном только из местного материала.

— А зачем понадобился целый поезд? Они что, не знали сразу, где будут строить базу? — спросил Джон.

— Да, именно так, заранее никто не знал, где именно строить базу, — ответил Павел Петрович. — Было общее представление о районе строительства, но конкретное место первая экспедиция должна была выбрать сама. В любом случае, первым колонистам Луны нужна была мобильность. Никто не мог сразу сказать, с чем придётся столкнуться. Тогда рассматривались разные сценарии, вплоть и до того, что мы можем наткнуться на следы деятельности иного разума, и нам придётся в спешном порядке убираться с Луны. А ещё поезд много весит, а в условиях слабой лунной гравитации только большая масса даёт хорошее сцепление с реголитом. Любое лёгкое транспортное средство чувствует себя на Луне как на льду, хотя под колёсами вроде бы и пыль.

— Вы сказали, что рассчитывали увидеть на Луне инопланетян? — Виктор пропустил мимо ушей все объяснения насчёт поезда, зацепившись только за фразу про иной разум.

— Да, молодой человек, наверное, ни для кого из вас не секрет, что многие космонавты верят в существование инопланетян, — произнёс экскурсовод. — Действительно, даже если мы, отдавая себе отчёт в примитивности наших космических технологий, можем путешествовать между планетами, то почему не могут другие?

Максим тут же вспомнил слова своего начальника о том, что у них есть сигнал даже на случай вторжения марсиан. Тогда он так и не понял, шутка это была или нет, но сейчас он всё больше убеждался в том, что такая мысль вполне могла быть правдой. А значит, вмешательство иного разума должно было рассматриваться и в качестве причины трагедии на Европе. Интересно, какие же директивы на этот счёт получил Константин?

Максим мельком взглянул на главу экспедиции. Но Константин невозмутимо слушал экскурсовода, не подавая виду, что слова про инопланетян его хоть как-то зацепили. «А что, если он вообще ничего не знает о трагедии?» — промелькнул вдруг в голове Максима старый, и, казалось бы, забытый страх. Меж тем экскурсовод повёл команду дальше, и Максим постарался переключиться с мыслей о Европе на экскурсию.

— Лунный пейзаж достаточно однообразен и способен вызывать депрессию у людей, которым приходится наблюдать его по полгода по долгу службы, — рассказывал Павел Петрович, стоя спиной к огромной видеостене, на которую транслировалось изображение залитого солнцем луга. — Поэтому в Циолковском нет выходящих наружу окон, а есть только такие видеостены, показывающие различные земные пейзажи.

— Но ведь у вас здесь есть оранжерея? — уточнил Виктор.

— Оранжерея есть, — подтвердил экскурсовод. — Но до неё ещё надо дойти, а видеостены видят все на протяжении всего дня.

— А как организована экосистема Циолковского? — задал вопрос доктор Симада.

— Фактически у нас здесь реализован почти что замкнутый цикл жизнеобеспечения. Жидкие органические отходы перерабатываются в воду, твёрдые используются в создании питательной среды для хлореллы, бытовые отходы перерабатываются для повторного использования.

— То есть нас тут водорослями кормили? — услышав про хлореллу, спросил Джон.

— Хлорелла используется в рационе обитателей Циолковского, но наша пища не состоит на сто процентов из неё, — ответил Павел Петрович. — Так что можно сказать, что водоросли вы ели, но не только их.

— Нет ничего плохого в водорослях, — произнёс доктор Симада.

— Ну, вы-то, японцы, известные любители пожевать водоросли, — пробурчал Джон.

— А ты хотел, чтобы тебя здесь накормили говяжьим стейком? — с насмешкой спросил Константин.

— Было бы неплохо, — сказал Джон, но на это уже никто не обратил внимания. Экскурсовод принялся рассказывать дальше про систему жизнеобеспечения:

— Хлорелла также производит кислород для нашего дыхания, но назвать всё же нашу экосистему полностью замкнутой нельзя. Мы добываем воду из реголита. Для этого по поверхности Луны ходят комфабы, комбайны-фабрики, макет такого как раз можно увидеть в соседнем помещении.

Павел Петрович прошёл в соседний ангар, члены экспедиции проследовали за ним. Здесь экскурсовод показал им на стоящий на столе макет массивной гусеничной машины. Оценить масштаб можно было по установленной рядом фигурке человека. Максим понял, что в реальности комфаб был бы размером с двухэтажный частный дом.

— Фактически, комфаб — это передвижной завод, — рассказывал Павел Петрович. — Комфаб собирает реголит с поверхности Луны, после чего посредством микроволнового излучения выпаривает из него воду. Эту воду мы и используем на станции. Попутно добываем из реголита ещё и кислород, и разнообразные другие вещества

— А гелий-3 вы тут собираете? — поинтересовался Джон.

— Собираем, — не стал скрывать Павел Петрович. — Но пока, скорее, из научного интереса, нежели ради производства электроэнергии. Стабильного термоядерного реактора у человечества так и нет. Кстати, энергообеспечение Циолковского обеспечивают несколько атомных реакторов.

— Атомная энергия очень опасна, — заметил доктор Симада. — Вы не опасаетесь возможных последствий?

— Вот уже тридцать четыре года не было никаких аварий на наших атомных объектах. Мы накопили достаточно богатый опыт в обращении с энергией атома.

— Но Фукусима… — напомнил доктор Симада.

— По большому счёту, там тоже удалось избежать катастрофы, — подытожил Павел Петрович.

— А если бы вы строили эту станцию с участием наших инженеров, то вообще бы ничего такого не произошло, — добавил Виктор в адрес доктора Симады.

— И то верно. Атома бояться — в космос не летать, — перефразировал известную поговорку Михаил Петрович, чем развеселил всех, кроме иностранцев, которые, очевидно, этой поговорки не знали.

— По пути мы видели целое поле солнечных электростанций, а они здесь зачем, если есть атомные реакторы? — спросил Джон.

— Солнечные электростанции — это тестовая площадка, — пояснил Павел Петрович. — Мы отрабатываем их работу в условиях постоянной метеоритной опасности, кроме того, дополнительная энергия никогда не бывает лишней.

Экскурсовод повёл будущих европолярников дальше, рассказывая про те модули, которые они проходят, про те трудности, с которыми пришлось столкнуться первым строителям советской лунной базы, тогда ещё носившей название «Звезда». По пути экспедиции навстречу попались молодые негритята в красных пионерских галстуках, также возглавляемые экскурсоводом, и Максим вдруг подумал, что по возвращению домой они на долгие годы станут героями родных городов и деревень. Максим краем уха услышал, как один из них спросил экскурсовода, можно ли с Луны увидеть Африку, и экскурсовод ответил, что чуть попозже они пойдут смотреть на Землю.

— И для каждого из них готовили скафандр? — удивился Джон, провожая взглядом африканцев.

— Космос — для человека, — напомнил Константин, а Максим вдруг подумал, что американец всё больше и больше раздражает его. Хотя он и понимал, что человек, выросших в капиталистическом обществе, не может не смотреть на всю советскую космическую программу как на пустое расточительство. И идея подготовки скафандров для этих африканских ребят тоже кажется ему напрасным расходованием ресурсов.

— Кстати, насчёт скафандров, — заговорил Виктор. — Я слышал, в ваших американских скафандрах жутко неудобно, вы же фактически перестали летать в космос и утратили все умения делать что-то функциональное и удобное. Только внешнюю красоту оставили.

Джон смерил Виктора полным злости взглядом. Тогда Максим подумал, что таким образом проявляется его неприязнь к Виктору, но уже после отлёта с Луны на Европу ему стало известно, чем же в действительности объяснялось такое поведение американца.

К счастью, экскурсовод вовремя разрядил обстановку, предложив всем прогуляться до оранжереи. Павел Петрович привёл их в обширное строение, всё залитое ярким солнечным светом и утопающее в зелени. Оранжерея была единственным местом в Циолковском, которое имело стеклянную крышу. Крыша эта была сделана из специального ударопрочного и не пропускающего радиацию стекла и состояла из большого количества шестиугольных фрагментов. Изготовить такой материал на Луне пока не могли, поэтому крыша оранжереи была доставлена в разобранном виде несколькими грузовыми кораблями. Теперь же под крышей располагался самый настоящий сад, с небольшим озерцом, ручейком, скамейками и тенистыми дорожками. Оранжерея была излюбленным местом отдыха жителей лунограда, но туристов она привлекала мало — они хотели именно космического колорита и неземных пейзажей. Но доктор Симада, похоже, впечатлился увиденным.

— Это всё выращено в лунном грунте? — спросил он.

— Да, это реголит, но особым образом обработанный, — поведал экскурсовод. — То есть чистым лунным грунтом это уже назвать нельзя. Но, как и всё в космосе, и Луна, и Земля, состоят из одних и тех же химических веществ, поэтому в выращивании земных растений в реголите нет ничего удивительного.

— А эта вода, откуда она? — задал следующий вопрос доктор Симада.

— Эта вода используется только здесь и особым образом рециркулируется, — сообщил Павел Петрович. — Но для питья она непригодна. Чисто декоративный элемент для нашей оранжереи.

— А солнце здесь не нагревает ли чрезвычайно воздух? — спросил Михаил Петрович, поглядывая вверх.

— На половину дня стекло поляризуется, не пропуская солнечные лучи, — объяснил экскурсовод. — Это позволяет сохранить нормальный температурный баланс, а кроме того, здесь есть специальные системы климат-контроля, которые не только поддерживают нужную температуру, но и удаляют лишнюю влагу из воздуха.

— Это всё, конечно, хорошо, но я уверен, что поддерживать лунную базу очень затратно, — заметил Джон. — Куда более затратно, чем поддерживать полярные станции на Земле.

— Затратно, это не секрет, — согласился Павел Петрович. — Но луноград всё-таки приносит куда больше пользы, чем любая полярная станция. Здесь у нас не только проводятся крайне важные эксперименты по выявлению влияния слабой гравитации на человеческий организм. Здесь в принципе отрабатываются технологии жизни на других планетах, причём в достаточно безопасных условиях, поскольку отсюда в случае необходимости вполне можно быстро эвакуироваться на Землю, либо наоборот, сюда может прибыть спасательная экспедиция с Земли. Но за всё время существования лунограда такого ни разу не случалось. Кроме того, Циолковский не только потребляет, но и производит. У нас развита микроэлектронная промышленность, работающая почти полностью на собственных лунных материалах. Мы производим различные приборы, датчики и спутники. Спутники, например, с Луны куда проще запускать, чем с Земли. Нужны куда меньшие энергозатраты. Поэтому сейчас старты спутников с Земли почти и прекратились. Но даже и это не всё. Производство сверхчистых сплавов, проведение различных физических и химических экспериментов, а в перспективе ещё и развитие ядерной физики — всё это даёт нам луноград. Так что нельзя сказать, что мы тут просто проедаем то, что производит Земля.

— Хм, я понял, — отозвался Джон. — А как насчёт военных объектов?

— Официально на Луне отсутствуют военные объекты, — со спокойным видом ответил экскурсовод.

— А неофициально? — спросил Джон.

— А неофициально вы можете думать, как хотите, — сообщил Павел Петрович. Максим не знал, как насчёт остальных членов экспедиции, но ему-то доподлинно было известно, что военные объекты на Луне есть. Слишком хорошей площадкой для развёртывания командных пунктов и ядерных арсеналов была Луна, чтобы её игнорировать.

— А что насчёт необъяснимых лунных явлений? — спросил Виктор. — Все эти вспышки разного цвета на дне кратеров? Вы сталкивались с чем-то подобным здесь?

— Нет, здесь у нас всё спокойно, — ответил экскурсовод.

— А к тем местам, где эти явления наблюдаются, неужели никто и никогда не отправлял исследователей? — продолжал интересоваться Виктор.

— Отправляли, но ничего не нашли, — поведал Павел Петрович. — Скорее всего, это были лишь оптические иллюзии. Факты наблюдения непосредственно с Луны не подтвердили наличия каких-то необъяснимых явлений.

— А я бы всё равно хотел всё это увидеть своими глазами, — произнёс Виктор.

— На обратном пути у тебя будет отличная возможность сделать это, если только ты захочешь задерживаться здесь ещё хоть один лишний день после полугода вне Земли, — сказал Константин Виктору, и Максим подумал, что уж у него-то после Европы будет только одно желание — вернуться домой как можно скорее.

Самостоятельно побродив после завершения экскурсии по лунограду, будущие европолярники вернулись в свои номера. Максим почему-то думал, что Константин вот-вот соберёт их всех для того, чтобы рассказать об истинном положении дел на Европе, но этого так и не произошло. Впрочем, как бы в такой ситуации поступил сам Максим? Скорее всего, тоже ничего бы не рассказал, как не рассказывает сейчас, что он сотрудник Конторы.

Яркое Солнце, проникающее под купол гостевого модуля через систему световодов, создавало впечатление, что всё ещё ясный день, но взглянув на часы, Максим убедился, что уже десять часов ночи. Закрыв окна, выходящие на центральную часть купола, Максим лёг спать — завтра рано утром его ждал старт на Европу.