Дело о картинах Ван Гога

Алексей Калугин, 2002

Трудна и опасна работа сотрудников Департамента контроля за временем! Но зато на их долю регулярно выпадает высокая честь раскрытия самых головоломных загадок истории…

Глава 4

В кабинете Фрост первым делом схватил с полки толстенный каталог «Античное искусство» и, широко размахнувшись, что было сил шарахнул книгой по столу.

— Когда я в должности стажера пришел в Департамент контроля за временем, мне предложили на выбор три отдела: наркотики, нравы и искусство, — Фрост раскрутил за спинку вращающееся кресло и, точно угадав момент, прыгнул в него. — Я выбрал Отдел искусств, решив, что это самое спокойное место. С тех пор я вот уже одиннадцатый год ежедневно убеждаюсь в том, как глуп был в молодости.

Сделав последний оборот, кресло остановилось. Фрост посмотрел на коллегу в надежде найти в его взгляде сочувствие или, на худой конец, хотя бы понимание. Но вместо этого обнаружил лишь неизбывную тоску.

— Я слышу это от тебя всякий раз после того, как мы выходим из кабинета шефа. — Малявин поставил перед напарником пластиковый стакан с кофе. — И вот что я думаю: если бы с того дня, когда ты начал работать в Отделе искусств, ты поумнел хотя бы на йоту, то сегодня дело о неизвестных картинах Ван Гога досталось бы не нам.

— А при чем здесь я? — обиженно развел руками Фрост. — Старик с самого начала задумал скинуть на нас это дело.

— Напрасно ты так думаешь, — недобро усмехнулся Малявин. — Решение о передаче дела нам Барцис принял только после твоего блестящего выступления.

— С чего ты это взял?

— Наблюдательнее надо быть, коллега, — Малявин снисходительно похлопал напарника по плечу. — У старика под рукой лежал лист бумаги, на котором красным карандашом было написано: «Первое. Малявин и Фрост — Лондонский аукцион. Второе. Герасимов — Ван Гог». После того как ты помог старику уяснить принцип действия темпорального модулятора, его рука, не дрогнув, вычеркнула второй пункт.

— Я действовал в наших общих интересах, — убежденно заявил Фрост.

— А, что теперь толковать об этом… — вяло махнул рукой Малявин.

Присев на угол стола, он сделал глоток кофе и недовольно поморщился. Наладчик, два дня ковырявшийся в автомате, так и не смог научить его готовить напиток, соответствующий названию. То, что наполняло стакан, походило на кофе только цветом и температурой, но никак не ароматом.

— С чего предлагаете начать расследование, коллега? — отставив стакан в сторону, воззрился на напарника Малявин.

— Но ты-то понимаешь, что эти картины никак не могут являться контрабандой из прошлого? — с надеждой посмотрел на него Фрост.

— Это я понимаю, — кивнул Малявин. — Чего я никак не могу понять, так это того, откуда в XXII веке могли появиться семь! — Акцентируя внимание на этой цифре, Малявин поднял указательный палец. — Семь ранее неизвестных картин Ван Гога! Если у тебя имеются на этот счет какие-то соображения…

— Неожиданная находка где-нибудь в запасниках исключается? — на всякий случай спросил Фрост.

— Абсолютно, — покачал головой Малявин. — Случайно могла бы затеряться одна картина, но никак не семь.

— А как тебе гипотеза насчет династии безумных коллекционеров, прятавших все это время картины Ван Гога в своем фамильном склепе? — предложил новую версию Фрост.

— Это звучит уже лучше, — сохраняя серьезный вид, кивнул Малявин. — Но нам придется представить шефу главу этой спятившей семейки.

— Если серьезно, у меня нет абсолютно никаких идей, — безнадежно покачал головой Фрост.

— Аналогично, — тяжко вздохнул Малявин. — И все же нам нужна для начала хоть какая-то версия, за разработку которой можно взяться.

— Что мы имеем, — Фрост приготовил раскрытую ладонь, с тем, чтобы начать загибать на ней пальцы. — Семь интересующих нас картин Ван Гога не могли быть переправлены контрабандным путем из прошлого. Версию о неожиданной находке в наше время мы тоже исключаем. Следовательно… — Фрост сделал многозначительную паузу. — Это не Ван Гог.

— Подделка? — спросил Малявин.

— Единственное возможное решение, — ответил Фрост.

— А как же заключения экспертов?

— Эксперты, работающие на торговцев произведениями искусств, получают свою долю от выручки, а потому заинтересованы в том, чтобы картины были оценены как можно дороже. Ну а что касается музейных экспертов, то им, возможно, и удалось докопаться до истины, вот только не хотят они признаваться в том, что ценное приобретение оказалось на самом деле всего лишь умело сработанной подделкой.

Малявин потер рукой подбородок.

— Звучит вполне правдоподобно, — сказал он. — Остается только получить доказательства.

— Две из пяти картин приобретены Цветаевским музеем, — улыбнулся Фрост. — С него и начнем.