Долгосрочная месть

Алексей Зырянов, 2023

Главный герой с детства мечтал об одном – отомстить за старшего брата, ставшего жертвой преступления. Но кто стоит за этим? И насколько далеко он готов зайти?«Долгосрочная месть» – захватывающая книга о том, как жестокость и ненависть могут изменить жизнь не только жертвы, но и людей, которых он любит.Следуйте за главным героем через детство, юность, первую любовь и взрослую жизнь в его стремлении отомстить. Готовьтесь к захватывающей поездке через темные улицы в самом сердце мести.

Все события и персонажи вымышлены,

любые совпадения случайны.

Пролог

Две тысячи восьмой год, сибирский провинциальный город.

Тишину опустевшего к ночи парка, ярко освещенного фонарями, нарушал смех двух светловолосых братьев. Они возвращались домой с вечернего сеанса, дурачась и весело обсуждая угарные моменты из фильма. Олегу было семнадцать лет, Глебу — девять. Младший был на седьмом небе от счастья: старший брат, его пример для подражания, его гордость, сдержал обещание — сводил его аж на самый поздний сеанс, как настоящего взрослого!

До дома оставалось немного. Ребята уже завернули по тропинке к воротам, как дорогу им преградил незнакомец в черной кепке, резко шагнувший из темноты кустов. Размахивая «бабочкой», он приказал:

— Стоять, сказал! Гони сюда кошелек, и побыстрее!

Олег, загораживая собой младшего братишку, подтолкнул его к воротам.

— Глеб, беги отсюда!

А сам бросился на грабителя и в пылу едва начавшейся драки не сразу почувствовал боль, когда нож вошел ему в живот.

— Вот же гад! Ты че наделал? Тебе конец, идиот! Лучше беги!

Глеб, хоть и был ростом едва чуть выше метра, но трусостью не страдал. Вместо того чтобы убежать, он ринулся на незнакомца и изо всех своих детских сил толкнул того в спину. От неожиданности грабитель выдернул нож из плоти жертвы и наотмашь саданул младшего, порезав ребенку правую щеку. Видимо, он был не готов к братскому геройству, потому что, едва увидев кровь, вдруг растерялся.

— Зачем вы стали сопротивляться? Зачем?! — истошно кричал он, убегая.

— Ай… Он мне че, лицо порезал?.. — Глеб схватился руками за порезанную щеку, пытаясь остановить кровь. Весь в слезах подбежал к Олегу, присевшему на ближайшую лавку.

— Дай посмотреть, убери руки… Да там больше крови, чем пореза. Не ссы, мелкий, рана не такая уж и глубокая…

— Помогите! Мы здесь!

— Да не кричи так, все равно никого нет. — Олег, зажимая одной рукой рану в животе, другой достал телефон и набрал номер скорой помощи. — Алле! Скорая? У меня ножевое ранение в живот, и порез лица у младшего брата… Городской парк… Приезжайте скорее, пожалуйста.

— Брат, ты ведь не умрешь? — продолжая плакать, Глеб тормошил брата.

— Все… будет хорошо… Я уже вызвал нам с тобой… помощь.

Спустя минут пять послышался вой сирены скорой помощи. Олег отправил младшего встретить медиков, чтобы им легче было найти место трагедии. Когда скорая в сопровождении Глеба подъехали к Олегу, тот уже лежал на скамейке, закрыв глаза и не двигаясь.

— Брат! Проснись! — плакал и кричал мальчик изо всех сил, пытаясь разбудить брата.

— Мальчик, пока не мешай нам…

— Мертвый уже! — крикнул фельдшер бригаде, и тут же осекся, сообразив, что его слышит ребенок.

— Вижу, но давайте поторопимся. Проще тридцать минут отработать, чем потом по судам бегать. Молодой слишком, — тихо ответил врач.

— Понял.

Медицинская бригада переложила тело Олега на носилки и загрузила их в машину, чтобы провести реанимационные мероприятия.

А фельдшер занялся мальчиком, стараясь отвлечь его и во что бы то ни стало не пустить внутрь скорой.

— Мальчик, как тебя зовут?

— Глеб… — всхлипывал он.

— Глеб, дай мне твою рану осмотреть.

Медику удалось сместить центр внимания, и он быстро осмотрел рану.

— Ну вот, видишь, как хорошо, кровотечения уже нет. Значит, никакие важные сосуды не задеты. Даже зашивать не надо. Останется, скорее всего, небольшой шрамик, и все.

— Мне брат тоже сказал, что не очень страшный порез…

Через полчаса все было кончено.

— Время двадцать три часа ноль пять минут, констатация смерти пациента… Где менты? Как обычно, их нет! Давай, собирай тут все, а я пока с младшим поговорю, — устало и как-то равнодушно сказал врач.

— Глеб, скажи, как связаться с вашими родителями?

Глеб отдал ему телефон.

— Здесь контакты моих мамы и папы…

Врач в скудном списке контактов школьника выбрал «мама» и нажал кнопку вызова.

— Алло. Здравствуйте. Вы только не волнуйтесь… Срочно приезжайте в городской парк. Здесь с вашими мальчиками случилась беда.

— Что случилось? Вы кто? Почему телефон моего сына у вас? — женский голос в трубке тут же встревожился.

— Я врач скорой помощи. Приезжайте скорее, ваш Глеб плачет, он напуган, мы вас дождемся, подробности при встрече.

— Я ничего не понимаю. Надо куда-то ехать… — врач услышал, как женщина к кому-то обращается.

Папа Глеба, стоявший рядом и слышавший весь диалог с медиком, коротко сказал в трубку:

— Выезжаем, подождите нас.

Скорая дождалась родителей ребят. Увидев бледное, враз заострившееся, неживое лицо сына, мать ошалело заревела, упав Олегу на грудь.

— Олеженька! Ну как же так? Зачем было ходить в это кино проклятое, да еще и брата с собой тащить? Зачем, сынок?!

Отец смотрел на неподвижное тело старшего сына и причитающую жену с улицы. Еще не до конца приняв потерю, он изо всех сил старался не сорваться, слушая отчет врача скорой. Затем, словно вспомнив о Глебе, он переключил внимание на него и, присев, притянул ребенка к себе за плечи.

— Папа, я не смог брату помочь… Все так быстро было…

— Ты не виноват… Ты молодец… Это что у тебя за пластырь на щеке?

За Глеба ответил врач:

— Здравствуйте. Вашего сына немного зацепили по правой щеке ножом. Фельдшер осмотрел, порез не страшный, но лучше обратиться в травмпункт и поставить укол от столбняка.

* * *

Городское кладбище на окраине сибирского городка, как и большинство кладбищ малых городов, поселков и деревень России, представляет собой мрачное место. Однако никто не может обходить его стороной: мертвые переселяются сюда навсегда, живые приходят сначала проводить, а потом поминать.

Проводить Олега в последний путь пришли многие: близкие, друзья, одноклассники Олега и даже друзья Глеба. Отпевание было особенно трогательным, потому что батюшка знал Олега лично, а потому молитвы его, чувствовалось, шли от самого сердца. И потом, когда отпевание закончилось, он добавил еще несколько слов от себя. Речь была настолько теплой и проникновенно честной, что провожающие, и стар и млад, заплакали в голос: настолько пронзительно болезненной предстала для них потеря Олега.

А потом в доме, где Олег вырос и куда никогда не вернется, были поминки. И, отец, еле сдерживая слезы, срываясь и замолкая, когда комок подступал к горлу, подняв поминальную стопку, произнес:

— Минуточку, друзья!.. Олег… был… хорошим сыном… Не всегда послушным… Но кто из детей бывает послушным? Так ведь?.. Самое главное: он был добрым и всегда заботился о своем младшем брате. Вот и в тот злополучный вечер Олег не смог отказать Глебу, взял брата с собой в кинотеатр… И вот, все мы знаем, чем в итоге это закончилось… Олег встал на защиту младшего брата ценою собственной жизни. И я ему благодарен за этот поступок! Я горжусь тобой, сынок!!! Давайте выпьем за упокой души моего старшего сына!..

Мама сидела рядом с папой, вся потемневшая от горя: тихо плакала и вытирала платком слезы. Глеб со своими друзьями-ровесниками расположились на другом конце стола. Трагедия изменила его: на фоне своих друзей он выглядел теперь более взрослым и временами одергивал друзей, прося, чтобы те не шумели и слушали речь отца. Каждое его слово впечатывалось в память и новое, доныне незнакомое, какое-то жесткое чувство зарождалось в детской душе…

А далее — наступает время разбора и поиска убийцы.

Отец Глеба, нервно ожидая время выхода, то и дело посматривал на часы. Как только часы пробили десять утра, сказал:

— Глеб, выходим, пора. — Александр слегка приобнял сына за плечи. В последнее время мальчик его настораживал — был каким-то излишне серьезным.

Небольшие знакомые улочки, что ребенку казались такими родными, сейчас выглядели чужими и угрюмыми. Молча подойдя к знакомому зданию, они уверенно зашли внутрь. Отдел милиции, что был рядом с домом, жил своим чередом. В отделе было не очень многолюдно, и их встретил младший сержант — парнишка лет двадцати трех, проводя в дальний кабинет. Следователь сидел за столом, напротив него, с другой стороны стола, сели Глеб и его отец.

— Здравствуйте, я следователь милиции капитан Гусев Владимир Викторович. Буду вести ваше дело.

— Здравствуйте, мы готовы отвечать на вопросы, — взял инициативу в свои руки отец Глеба.

Глеб сидел, с тревожным интересом разглядывая кабинет следователя. Следователь обращается к мальчику:

— Глеб, давай вспомним, что произошло в тот вечер, когда на вас с братом напал преступник.

— Все хорошо, Глеб. Расскажи все, что знаешь. — Папа пытался успокоить его.

— Мы с братом шли после кино домой через парк, и он вышел нам навстречу. Он был в черной одежде и с ножом. Стал размахивать ножом и кричать на брата. Брат оттолкнул меня, а сам начал бороться с ним, — неуверенно начал он.

— А ты помнишь, как он выглядел? Запомнил его лицо?

— Мне кажется, да. Брат сбросил с него кепку, когда они боролись под фонарем.

— Глеб, а ты умеешь рисовать? Нарисуй преступника, как сможешь. Хотя бы лицо.

— Ну, давайте, я попробую.

Следователь дал листок бумаги, и Глеб попытался изобразить лицо убийцы. Мужчина приглашает в кабинет эксперта-криминалиста, который отвечает за фотороботы преступников.

— Так, что у нас здесь за рисунок? Пошли за мой стол с компьютером, нарисуем его еще лучше, — сказал он и кивнул в сторону.

Папа, Глеб и милиционер перешли за соседний стол. Сотрудник, перебирая на экране компьютера основные черты лица убийцы, старался уточнять у Глеба:

— Смотри, Глеб. Овал лица был таким или таким?

Сотрудник не спеша продолжает перебирать возможные варианты.

— Вот таким, мне кажется, очень похож, — показал мальчик на высветившийся вариант.

— Так, теперь смотри. Будем уточнять, какие у него глаза. — Сотрудник начинает, опять же не спеша, перебирать возможные варианты.

— Вот! Вот вроде такие.

— А нос, смотри, может, такой?

— А еще покажите…

Сотрудник, слушая его, перебирал дальше возможные варианты носов.

— Стоп! Вот этот. А почему у него голова такая маленькая? — остановил он следователя.

— Это не голова, Глеб, а высота лба. Сейчас смотри, какой надо поставить.

Подбирает фотороботу высоту лба.

— Ой, вернитесь обратно. Да, вот так похож…

— Вот видишь, какой ты молодец, Глеб. Осталось совсем немного. Смотри, подборок тоже можно менять.

— А подбородок не надо менять. Самый первый был похож.

— А губы? Смотри, может, такие?

— Рот я не знаю…

— Ничего страшного. Смотри, губы пусть будут такими, и даже брови ему нарисуем, к примеру, вот такими. Ну что, похож на злодея?

— Да, очень похож!

— Сынок, ты большой молодец. — Папа старался поддержать сына, как мог, приобнимая его. Следователь распечатывает на принтере фоторобот преступника. — А можно и мне несколько листов? Я у себя на районе развешу их…

— Да, конечно. Вот, возьмите. Мы поймаем этого гада! Не беспокойтесь.

— Пусть пока у тебя полежит, сынок. — Папа забрал и положил листовки в рюкзак.

— Хорошо, папа, — кивнул мальчик, пока отец подписывал непонятные ему бумажки, он, взяв рюкзак, отвернулся, чтобы отложить один лист в другой отсек.

«Я буду всегда помнить этого урода! Отомщу!» — подумал про себя тогда Глеб.

Дни летели, поиски шли. Мама наслушалась страшилок о том, что происходит с детьми после подобных трагедий, и потащила Глеба к детскому психологу.

В кабинете психолога не было ничего интересного: желтые стены, стол с бумагами, шкаф с книгами и папками, пара стульев. Рядом со столом психолога расположились столик и стульчик для малышни. На столике — карандаши, краски, пластилин… На стенах висели ляпистые картинки, призванные, видимо, веселить малышню. Глеб, окинув взглядом все это «великолепие», закатил глаза. Это не укрылось от глаз мужчины средних лет.

— Что, парень, не нравится здесь? — спокойно, с понимающей улыбкой спросил он. — Не переживай, это для малышей.

Психолог выждал паузу, дав Глебу изучить его. Мама мялась, стоя за Глебом, не зная, как правильно надо начинать разговор у психолога.

— Здравствуйте, меня зовут Илья. Можете прямо так и обращаться, — разрядил обстановку психолог и по-взрослому протянул Глебу руку для рукопожатия. — Присаживайтесь.

«Ничего, вроде, дядька… Посмотрим…» — решил Глеб и пожал протянутую руку.

— Здравствуйте. Я Лидия, сына зовут Глеб… Нам сказали к вам надо походить… Глеб, он… Я боюсь, что ребенку тяжело будет пережить… Дело в том, что у нас…

Илья терпеливо слушал поток сбивчивых излияний женщины — ей явно нужно было выговориться. Время от времени кивал головой и делал пометки в блокноте, поглядывал на Глеба, следя за его реакцией на слова матери. Глеб смотрел на плачущую мать и удивлялся ее многословию. С самых похорон она почти ничего не говорила или общалась короткими фразами, а тут ее словно прорвало.

— Примите мои соболезнования, — сказал Илья, когда Лидия смолкла, — как вы себя сейчас чувствуете?

— Странно как-то… Будто груз какой спал, дышать даже стало полегче… — удивленно и смущаясь произнесла Лидия.

— Я рад, что вы получили облегчение! — заулыбался Илья. — Вы сказали, что беспокоитесь за Глеба. А что именно в его состоянии вызывает ваше беспокойство? Что-то изменилось в его поведении?

— Да, вроде, ничего. Единственное, что он стал какой-то… слишком уж молчаливый и более резкий, что ли…

— Грубит?

— Да я не замечала, чтобы грубил. Обычно, как и все дети, иногда, что не по нраву, так бурчит. Я имела в виду, он стал более серьезный, словно он уже взрослый. Все, что ни попросишь, зубы там почистить или прибрать комнату, делает все быстро и четко. Слишком уж… послушный и стремительный стал. И, муж говорит, молчит много. А раньше… Мы, ведь с мужем работаем много, нас допоздна нет дома… Олег его и после школы покормит, и погуляет с ним… Глеб его как-то больше слушался, за ним как хвостик бегал, истерики закатывал, если тот не брал его с собой… Нормальный был ребенок, пока… — Мать опять всплакнула, вернувшись в воспоминания. — Коллега по работе сказала, это последствия травмы.

— Безусловно, каждое событие меняет человека тем или иным образом. — Согласно кивнул психолог. — Вы позволите поговорить с ним?

Он посмотрел на Глеба. Тот уже успел отойти к окну и смотрел в него задумчиво, стоя прямо, скрестив руки на груди, охватив ладонями локти.

— Глеб, — позвал он мальчика. — Могу я задать тебе несколько вопросов?

Глеб, не поворачиваясь, медленно кивнул головой.

— Я вижу, ты хочешь, чтобы тебя оставили в покое… Но хочу тебя попросить рассказать, что ты делал, когда тот плохой человек вышел к вам навстречу?

— Я вломил ему!

— Ого! Вот это круто. А тебе было страшно?

Глеб промолчал. Затем сказал:

— Брат всегда говорил: «Подлинный самурай не думает о победе и поражении. Он без оглядки бросается навстречу неизбежному».

— Самура-ай? — удивился Илья. — Твой брат учил тебя кодексу бусидо?

— Я не знаю, что это. Просто брата звали Самурай. У нас фамилия Самураевы… — затем гордо добавил — Брат научил меня держать удар!

Илья немного рассказал о кодексе самураев, пути воина и семи главных принципах чести бусидо. Глаза ребенка загорелись.

— Ух, ты. Круто. Я хочу стать настоящим самураем. И тогда я смогу отомстить за брата!

— Ты хочешь отомстить?

— Я ненавижу этого гада! Вырасту и отомщу за брата. Сейчас я маленький и ничего не смог сделать, но когда вырасту, стану сильным самураем и убью этого гада. — Глеб моментально покраснел от гнева.

И тут Илья понял, что совершил ошибку. Нельзя было в мальце разжигать интерес к красивой и романтизированной, но все же агрессивной, культуре древних японцев.

— Самураи, Глеб, это в первую очередь слуги. Слуги своего императора. Ни их жизнь, ни их судьба им не принадлежит. Они не имеют права мечтать или создавать что-то в этом мире. Поэтому у них нет жизни, они не могут ничего планировать, у них есть только служение своему господину ценой своей жизни. Их жизнь называется «путь смерти». Не стоит становиться самураем. Подумай об этом, Глеб.

Глеб задумался. Ничего не ответил.

— Что ж, мне нужно поговорить с твоей мамой. Можешь подождать ее в приемной? — улыбнулся он.

Когда Глеб вышел, Илья начал:

— Я думаю, вы зря переживаете о состоянии Глеба. Он вполне удачно пережил само происшествие, поэтому критических для психологического здоровья последствий опасаться не стоит. Попробую объяснить простыми словами. Дело в том, что у человека есть всего три автоматические реакции выживания в стрессовых ситуациях: «бей», «беги» или «замри». Из всех трех только реакция замирания является благоприятной почвой для развития травматизации. Вы помните, он сказал «я вломил ему»? Это значит, Глеб выбрал нападение. Ваш старший сын был мудр не по годам, похоже… Он научил его держать удар. Реакция нападения — самый лучший способ не дать травме укорениться в теле и подсознании.

— Значит, мне вообще не о чем беспокоиться? Все будет хорошо, надо только подождать?

— Ну… не совсем все просто, Лидия. Меня очень беспокоит его желание мстить… Я порекомендую вам пару вещей. Первое. Вы сказали, что много работаете, и вас почти не бывает рядом. Подумайте, что вы можете сделать, чтобы все-таки появиться в жизни Глеба. Он потерял значимого взрослого. Но по-прежнему нуждается в таком взрослом, ведь ему всего девять лет. И лучше, если это будут родители, а не чужой дядя… И второе. Я вам советую переехать в другой район города, как можно дальше. Глеб не должен ходить по тем же местам, где случилась трагедия, и по тем, где они с братом проводили много времени, тоже. Мальчика постоянно будут одолевать воспоминания, связанные с братом. Это будет съедать его изнутри, и тогда про нормальное взросление можно будет забыть. Еще лучше, если вы переедете в другой город. Понимаю, дело это не самое простое, но это самый простой выход. Глеб настроен решительно, ему просто необходимо уехать подальше от места, где все произошло.

— Да уж, задали вы мне задачку… Работу новую искать придется, если переезжать… Как я все объясню мужу? Вы так все хорошо объяснили! Я не смогу, наверное.

— Если потребуется, просто позвоните мне, и я ему все объясню. Вам с мужем и самим станет намного легче, если вы поменяете и место жительства, и работу.

— Спасибо, будем думать. — Мама Глеба, встав, пожала руку психологу и вышла из кабинета.

Трудное решение о необходимости переезда было принято тем же вечером.

И уже спустя месяц Самураевы подъезжали на легковой машине к деревенскому дому, а следом за ними подъехал грузовой ЗИЛ-130 с их вещами и мебелью. Семья вышла из машины, осматривая новое место.

— Ну вот и приехали, семья! Как вам наш новый дом? Повезло нам с обменом на городскую квартиру, скажи ведь? — Лидия натянула улыбку.

Деревенский дом представлял собой достаточно крепкое строение — бревенчатые стены, стандартная крыша, высокий и привлекательный. Стены его были изящно обшиты пластиковыми панелями под светлый кирпич, и каждая деталь была продумана до мельчайших подробностей. Но, что было немаловажно для родителей Глеба, вся деревня газифицирована и с центральным водоснабжением. Постройки с двух сторон обступали огород, с юга доносился аромат цветущей черемухи. Землю любезно вспахали прошлые хозяева, посадив картошку и в небольшие грядки другие овощи.

— С виду дом хорош. Пошли посмотрим, что там внутри. Глеб, пошли, глянем! — подмигнул мужчина.

— Пошли, пошли, пап! Мне тоже очень интересно, какая там у меня комната!

Все втроем зашли в дом. Внутри царила уютная атмосфера, которая удивительным образом сочетала в себе современный дизайн и традиционный стиль. Великолепные окна в нем не только были источником света, но и позволяли насладиться прекрасными видами.

— Мам, пап! Это ведь моя комната, да?

— Да, сынок, твоя, твоя, — кивнула мама.

— Отличный, просторный дом. А теперь давайте занесем нашу мебель в дом. — Отец, обнявшись с семьей, пошел во двор.

Родители и водитель грузовой машины заносили мебель в дом, Глеб изо всех сил старался помогать и носил легкие вещи. Затем, устав, побежал по двору, осмотрел огород и снова вернулся к родителям:

— Мам, пап! Вы видели, какой там большой огород?

— Видели, видели. Повезло с бывшими владельцами дома, сынок. — Мама Глеба смотрела на сына, улыбаясь и думая, что Глеб наконец-то отвлекся и ведет себя как нормальный ребенок.

Спустя несколько дней, по всем обычаям новоселья, во дворе дома поставили накрытый стол. Семья Самураевых в окружении деревенских соседей отмечала новоселье. День выдался довольно теплым и солнечным. Глеб, сидя на детской стороне стола, знакомился со своими сверстниками:

— Привет, я Глеб. А вас как зовут?

— Привет, это Дима, а я Ваня. — Мальчики приветственно улыбнулись.

— Будем дружить, значит. Мы тебе все покажем и расскажем, — сказал Дима. Парни пожали друг другу руки.

— Ты ведь в третьем классе учишься? — спросил Ваня.

— Да, но не доучился немного…

— Отлично! Просись в третий «А» класс, вместе будем учиться, — сказал Дима.

— Классно будет! — Ваня сразу одобрил идею.

— Ну, я попробую…

В один из дней мама и сын пошли в новую школу прикрепить Глеба. Завуч пригласила их в кабинет директора, усадила перед столом и вышла.

Через несколько минут в кабинет вошла директор.

— Здравствуйте. Я бы хотела записать Глеба в третий класс. — Женщина посмотрела на директора — Тамару Антоновну. Директор улыбнулась.

— Здравствуйте. Мы всегда рады новым ученикам, даже в конце учебного года. Успеешь познакомиться со своим классом перед каникулами. Да, Глеб? Но сперва вы должны подать заявление на прием в школу. — Директор подала бланк заявления, который мама Глеба успешно заполнила.

— Я уже познакомился с Ваней и Димой. Хотел бы с ними учиться! — смело сказал Глеб.

— Так, сейчас гляну, в каком они классе… — Директор достала тяжелый журнал третьих классов, выискивая Ваню с Димой. — Вот и нашлись ребята. Значит, идешь в «А» класс. Согласен, Глеб?

— Согласен, конечно!

— Спасибо вам большое, а то все уши прожужжал, что хочет к ним в класс, — улыбнулась мама.

— Сегодня отдохните, а уже завтра жду Глеба на уроки. До завтра! — сказала Тамара Антоновна.

— Хорошо, до свидания, спасибо вам еще раз…

— До свидания. — Глеб кивнул и пошел вслед за мамой к выходу.

Вернувшись к себе, мальчишка побежал к своим новым друзьям с хорошими новостями. Парни, которые били пенальти и стояли по очереди на воротах, с удовольствием приняли к себе Глеба. Наигравшись, уселись на поляне пообщаться.

— Глеб, классно, что вместе учиться будем. Мы ведь после школы еще и на бокс ходим, — сказал Дима.

— Да, да! Знаешь, как там интересно, — закивал Ваня.

— Оба-на! А сегодня пойдете? — спросил Глеб.

— Нет, три раза в неделю. Завтра пойдем, — ответил Дима.

— Значит, завтра опять маму надо в школу звать, пусть меня записывает. Я тоже с вами хочу, пацаны! — Глеб тут же достал телефон и позвонил маме: — Мам! Мам! Мне здесь пацаны рассказали про секцию бокса. Я с ними хочу. Завтра запишешь меня, мам? Завтра вечером уже тренировка!..

Через минуту довольный Глеб завершил звонок и, улыбаясь, положил телефон в карман.

— Ну все, пацаны! Завтра я иду с вами!

— Мы знали, что так и будет. Да, Ванька?

— Конечно! Сейчас втроем будем ходить на бокс, — обрадовались друзья.

— А знаете, зачем мне это? Я вам сейчас расскажу, пацаны, но это секрет. Поняли? — В конце Глеб перешел на шепот.

— Поняли. Рассказывай уже! — произнесли одновременно мальчишки.

— Вы уже знаете, что мы из города переехали. А вот почему, я вам не сказал. Один бандит убил в парке моего старшего брата, а мне щеку порезал. Вот, видите? Дома у меня есть его фоторобот, который я буду хранить, пока не вырасту, а потом найду и отомщу гаду.

— Вот, значит, откуда у тебя этот шрам, а то мы с Димоном хотели спросить, но решили, что потом спросим, — ошарашенно, по-детски наивно сказал Ваня.

— Вот это жесть! Страшно ведь было. Ты думаешь, найдешь его потом? — спросил Дима.

— Пацаны, я точно его найду и убью… — И он сжал кулак.

Ванька и Димка подсели поближе к Глебу и стали похлопывать его по плечам с обеих сторон, ободряя.

— Держись, друг! — говорили они одновременно.

— Пацаны, а давайте придумаем нам клички. У моего старшего брата была кличка Самурай, по фамилии мы ведь Самураевы, и я бы хотел взять себе прозвище в честь этого и моего брата… — выпалил Глеб, с надеждой глянув на свою компанию.

— Классно! Будешь, значит, Самураем, — кивнул Ваня.

— Да, зачетная идея, и кличка крутая. Теперь давай нам придумывать. — Дима посмотрел на друзей.

— А че здесь думать? Ты ведь Чижиков, значит, будешь просто Чиж.

— Ха! Правильно, Ванька, — согласился довольный Глеб.

— Мне нравится, парни. Теперь я Чиж.

— Вам хорошо, а у меня фамилия Борщев, да я еще и рыжий, — загрустил Ваня.

— Значит, будешь просто Рыжий или Борщ! — Ванька толкнул Димку. Глеб рассмеялся.

— Сам ты рыжий борщ! Че я тебе, суп, че ли? — надул губы Ваня.

— Ладно, не дуйся, а как тебе кличка Зуб? Зуб потерял, будешь, значит, Зубом. — Глеб показал пальцем на выбитый зуб Ваньки.

— Ну, норм так-то. Мне нравится…

— Отлично! Зуб, Самурай и Чиж, — улыбнулся Дима.

— Слушайте, парни, а давайте мы все будем самураями! Вжух, кийа! — Зуб сделал несколько пассов руками. — Я фильм смотрел, это благородные воины. Они, знаете, какие крутые были! Можно в библиотеке книжку попросить, чтоб узнать побольше.

— Не, Зуб, не стоит, — охладил Глеб его порыв. — У них, конечно, благородство, честность, мужество, верность и все такое… они всегда на первом месте, но мне один дядька сказал, что самураи так воспитывались, потому что их долг был служить господину. Это нам тогда придется господина выбирать. А кто из нас захочет им быть?

— Я не хочу! Глеб-Самурай за брата! — вскрикнул Димка-Чиж.

— Я тоже не буду! — заявил Ванька-Зуб.

— Быть хорошим человеком можно и не подражая никому, — выдал многозначительно Чиж.

— Супер! Будем тогда просто дружить? — предложил Глеб и воскликнул:

— Друзья?!

Парни сложили свои правые ладони друг на друга, крича:

— Друзья навсегда!!!

Мама не стала противиться желанию младшего сына и на следующий день повела в секцию по боксу. Глеб, радостно следуя за ней, все причитал про пользу от занятий и друзей. Зайдя в небольшой спортзал, они увидели мужчину среднего возраста.

— Здравствуйте, тренер. Мы переехали недавно и уже перевелись в школу, я Лидия Самураева, а это мой младший сын. Хочу записать его в вашу секцию.

— Здравствуйте, здравствуйте. Так, давайте посмотрим вашего мальчика. — Тренер внимательно осмотрел Глеба, который подошел к тренеру. — Ну что, давай знакомиться. Меня зовут Сергей Петрович. Готов заниматься боксом?

— Здравствуйте. Я Глеб. Конечно, готов! Буду очень стараться, спасибо! — закивал парнишка. Мама, видя радостного ребенка, облегченно вздохнула.

— Вот и договорились, — улыбнулся тренер и пожал ему руку.

— Спасибо вам большое! Глеб очень хотел к вам. Пошли, сынок, вечером с друзьями вместе отправитесь на тренировку, — позвала его женщина. — До свидания, Сергей Петрович.

— До встречи, Сергей Петрович! — крикнул мальчик вслед.

Наступил вечер. Глеб, весь день ожидая занятия, рванул в школу вместе с друзьями. В спортзале уже собрались другие дети. Группа парней младшего возраста бегала по кругу спортивного зала.

— Повторяем за мной. Любая тренировка начинается с разминки!

— Любая тренировка начинается с разминки! — хором ответили дети.

Так и началась жизнь Самурая в новом месте. А желание отомстить у маленького Глеба никуда не делось…