Виталгол. Афрорусский маг

Алексей Евгеньевич Аберемко, 2021

Не трогайте оголённые электрические провода, не гладьте незнакомых собак, не отбирайте у колдунов их магические предметы, тогда вы проживете долго, но скучно. Иногда живешь себе спокойно и не знаешь, что в наследство тебе оставили кучу денег, неизлечимую болезнь или магические способности. Известно, чтобы быстро добиться чего-нибудь значимого, нужно выйти из зоны комфорта. Чтобы добиться чего-нибудь значимого для всего Земле, его тоже придется выводить из такой зоны. Прежде чем это сделать, задумайся, кому это нужно: тебе, Земле или никому.

Глава 1

Виталий Голубев проснулся в отличном настроении. Это была первая ночь, когда ему не снились эти дурацкие сны из компьютерных игр. Нельзя сказать, что Виталик был геймером, так, поигрывал на досуге. В последнее время Танками увлёкся, но сны были именно из Драконьего века, игры, в которую не играл уже полгода. К нему приходил тёмный колдун из мира Тени и жестами показывал, что Виталий (вернее, его персонаж в игре) должен забрать магический предмет у предводителя эльфов, который на самом деле является Архидемоном. Если Герой этого не сделает, начнётся Мор. Как всегда во сне, всё было понятно, но совершенно не логично. Почему Архидемон был предводителем эльфов? Почему Виталик стал Героем, если всегда играл за эльфов? Колдун ответов не давал, только показывал на светящуюся змею, просвечивающую сквозь кожу его живота, потом показывал на живот Виталика, там была такая же змея.

Витёк Черкашин, с которым Виталий работал в крупной связной компании установщиком спутниковых комплектов, выдвинул интересную теорию. Он предположил, что все эти сны не от компьютерных игр, которые несут человеку только добро, развивая реакцию и пространственное мышление, а от работы, которая — чистое зло, и посоветовал уйти в загул. Время для загула было удачное: они вдвоём только что закончили тянуть сеть в новой крупной гостинице. Работали как проклятые по двенадцать часов в день. Теперь была неделя заслуженных отгулов и крупная премия «на погулять». Себя Виктор предложил в качестве спутника и эксперта по расслаблению. Постоянной девушки у Виталия не было: последняя из них, Даша, заявила, что в двадцать три года уже пора чего-нибудь добиться или, хотя бы, иметь цель в жизни, и месяц назад предложила сделать паузу в отношениях. Ничто не мешало окунуться с головой в предложенный Виктором курс психотерапии.

При знакомстве с девушками своей внешностью, прямо скажем, неэндемичной для столицы Житницы России, Виталик пользовался редко. Завязать отношения таким образом не получится, но на один вечер — вполне рабочий вариант. Главное, в шуме клуба не спорить с девушкой, просто иногда кивать, она сама придумает тебе достойное занятие. И вот ты уже гангста репер, боксёр лёгкого веса, наркодилер, обязательно — американский. Самые культурные признавали в парне начинающего джазмена. Баскетболиста — очень редко, ростом не вышел. Аннабель, так представилась девушка, которая теперь разметала по подушке подкрашенные в розовый цвет волосы, сладко посапывала рядом с Виталием, признала в нём футболиста. Звезде российского спорта даже кривить душой не пришлось, он подтвердил, что играет в Краснодаре, в основном составе. Перед общагой обанкротившегося завода, в которой Виталик с помощью матери приватизировал комнату, имелась спортивная площадка, и они с окрестными пацанами часто по выходным собирались мяч погонять. И всё в пределах города. Никто же не уточнял, что речь идёт о футбольном клубе Краснодар.

Вести девушку в холостяцкое общажное обиталище для игрока Российской Премьер-Лиги было как-то не солидно. Виталик позвонил администратору гостиницы, в которой он ставил систему, и тот любезно выделил парочке комнату из своего запасного фонда, с условием освобождения до времени уборки.

Голубев прижался к спине спящей не боку девушки, ощутив тепло молодого тела. Он любил будить оставшихся на ночь партнёрш ласками. Конечно, завтрак в постель был бы романтичнее, но не завалявшийся в холостяцком холодильнике засохший кусок сыра или недопитый кефир. В номере не было и этого. Была бутылка абсента, кола и половина банки консервированных ананасов. Зелёный напиток ни Аннабель, ни Виталий до этого не пробовали, взяли для экзотики. Молодые люди слышали, что что-то нужно поджигать, но так как никто из них не курил, зажигалки не нашлось, поэтому употребляли по-простому: мужчина — в чистом виде, девушка — разбавляя колой. Виталий вообще пил мало, предпочитая разделять любовные и алкогольные приключения.

Смуглая рука юркнула под одеяло, скользнула по руке, животу и наткнулась на резинку трусиков. Внезапно Аннабель заговорила:

— Тебе надо врача найти.

— Я только погладил, — одёрнул руку Виталик, — вчера, кстати, ты не считала, что со мной что-то не так, — перешёл он в наступление.

— Забери у него рог животного, — продолжила девушка абсолютно спокойным голосом, не меняя позу и даже не шевелясь.

— Какого животного? Носорога? — подкинула сознание простейший ответ по типу: поэт — Пушкин, ягода — малина, рог — носорог.

— Не носорога, — на секунду Аннабель замолкла, как бы размышляя, — козы такой африканской, полосатой.

— Антилопы, — догадался парень.

— Антилопы, — тем же спокойным голосом подтвердила девушка.

«Да она во сне разговаривает!» — ворвалась в сознание Виталия догадка. Он слышал, что у разговаривающих во сне людей можно выведать любые секреты и решил пошалить:

— Сколько у тебя было парней до меня? — шёпотом спросил шалун.

— Нисколько. Я твой дедушка, — ответила Аннабель.

От неожиданности Виталик отодвинулся от партнёрши. «Вот значит, как абсент действует, — пронеслось в голове. Мне говорили, что от него крышу сносит».

— Я твой дедушка из Африки, — продолжала говорить девушка, — пытался во сне тебе всё показать, но ты ничего не понимаешь. Сам перенестись к тебе не могу — далеко очень, а приехать в твою страну — дорого. Вселился во сне в сознание этой женщины, говорю понятными ей словами. Очень трудно удерживать связь. Мне помогают пять знакомых колдунов, но всё равно, долго не продержимся, поэтому слушай внимательно.

Говорившая, вернее говоривший, сделал паузу, обозначив значимость информации, и продолжил:

— Много лет назад один врач из страны, в которой ты живёшь…

— Из России? — уточнил внук и сел на кровати.

— Нет, как-то по-другому, — говоривший замолчал. Дедушка не знал точного ответа, а в голове девушки не возникло ни одной подсказки, — не важно! Главное, что мы теперь знаем, где находится то, что он украл.

— Этот доктор — вор?

— Ну, не украл, купил, украл другой, и ты должен вернуть.

— Врача или того, другого? — не понял Виталий.

— Как в моей семье мог родиться такой идиот?! — по ровному тону голоса спящей девушки нельзя было распознать эмоции, но смысл фразы не оставлял сомнений в её эмоциональной нагрузке. — Того другого я давно убил. Ищи доктора!

— Доктора тоже нужно убить? Чтобы тайну не выдал.

— Какую тайну? Кому не выдал? — колдун там, в Африке, терял терпение. — Просто забери то, что должен. Врача, если хочешь, можешь убить и съесть.

— Не хочу я никого есть, — отказался капризный внук, — а докторов в России столько, что до конца жизни не найдёшь нужного.

— Твой отец уже нашёл. Он тоже был колдуном, это по мужской линии всем передаётся…

— Если передаётся всем, почему я — не колдун? — перебил Виталик.

— И ты — колдун, только твой внутренний питон замёрз… спит. Не перебивай, скоро силы иссякнут, я умру и не смогу с тобой говорить. Твой отец, Абрафо, специально хорошо учился, чтобы попасть в российский институт и найти злодея. Я помогал, немножко колдовал. Чтобы узнать имя врача, мой сын провёл кровавый ритуал. Съел живого мяса и по внутренностям всё увидел.

— Почему же отец сам не забрал у врача этот рог?

— Кто-то подсмотрел за Абрафо во время ритуала и вызвал полицию.

— Тогда милиция ещё была, — машинально уточнил Виталий.

— Девочка знает то слово, которое сказала.

— Не перебивай, силы на исходе, — попросил колдун, — когда Абрафо вернулся домой, в Конго к власти пришли другие люди, и его расстреляли.

Девушка замолчала. Виталий подумал, что дедушка потерял связь и больше не заговорит, но ошибся. Теперь между словами появились значительные паузы, как будто человеку трудно говорить:

— Я умираю… это не важно… если у тебя не получится, умрут многие. В этом роге — смерть!

— Там — вирус, болезнь какая-то? — догадался внук.

— Не болезнь, смерть! Земля изменится, люди изменятся. Надо, чтобы всем не досталось. Там чистая сила Леопарда. Не все выдержат, многие сломаются. Можно только колдунам. Леопард придёт.

Голубев видел, что дед начинает заговариваться и понял, что не узнал самого главного:

— Как врача зовут?

— Пиковский, — спокойно произнесла девушка.

Юля полежала пару секунд, дёрнулась, резко повернулась к Виталию лицом, отчего упала с кровати, вместе с одеялом, села на полу, потом отползла спиной вперёд к стене, быстро суча ногами по полу и вытаращив на партнёра безумные глаза.

Виталий встал, подошёл к столу, налил в два стакана немного алкоголя, разбавил колой, выпил. Второй стакан поднёс Аннабель. Та сначала пыталась вжаться в стену и отгородиться от парня одеялом, потом всё же позволила напоить себя и хриплым голосом спросила:

— Что это было?

— А ты что помнишь? — уточнил Виталик.

— Всё, — ответила девушка. Было видно, что алкоголь её немного расслабил, и она уже может думать, — часто у вас, у африканцев, такое бывает. По телефону не вариант пообщаться?

— Я — русский, — машинально поправил Голубев.

— Русский?! Да ты же — негр! — воскликнула Юля, потом поняла, что сказала что-то не то и поправилась, — афроамериканец, — опять не так, — афрорусский! — наконец нашла правильное слово. — А ещё у тебя дедушка — африканский колдун, а отец — каннибал, совершающий кровавые обряды.

— Он не каннибал. Там коза была. Мама рассказывала, что отец хотел козу приготовить по особенному для друзей из универа. Праздник какой-то был африканский.

— Какой праздник? — уточнила Аннабель.

— Не знаю, — пожал плечами Виталик, — может, день конголезийского колдуна или день работников носорогоперерабатывающей промышленности.

— У вас там есть такие праздники? — заинтересовалась девушка. Она уже встала с пола и собирала по комнате предметы своего гардероба.

— Не у нас там, а у них там, — раздражённо поправил парень, — я всю жизнь в России прожил, даже в армии хотел отслужить, не взяли. Для меня праздники — пасха, да масленица. Отец тогда сказал, что козу по традиции он сам должен убить, в одиночестве, чтобы попросить прощения у духа козы. Кто-то настучал, милиция нагрянула в самый разгар ритуала, отца скрутили и увезли. Вместе с козой. Потом к матери приходили люди в штатском. Они сказали, что отца расстреляли как государственного преступника, поэтому гражданке Голубевой лучше взять академический отпуск в институте и несколько лет в Москве не появляться. Про меня ещё никто не знал, я только в зародыше пребывал. Мама тогда вернулась в родной Тимашёвск, устроилась на кондитерскую фабрику. Доучивалась заочно, в Кубанском технологическом. Такая история.

— Всё равно, я с вашей семейкой ничего общего иметь не собираюсь! — Аннабель уже до половины влезла в обтягивающее розовое платье с блестками, потом застыла, вылезла обратно. — Я душ приму и уйду.

Виталик задумчиво поднёс ко рту пустой стакан, поморщился от запаха недавно бывшего в сосуде коктейля, подошёл к столу, сполоснул стакан водой из графина, не найдя, куда вылить использованную воду, вылил в стакан Аннабель, посмотрел на колу, но налил воды, выпил, сел на кровать, снова задумался.

Аннабель вышла из душа уже одетая. Пристёгивая на пояс сумочку в тон платью, спросила:

— А ты правда поедешь того врача убивать?

— Никого я убивать не собираюсь! Поеду в Москву, разыщу доктора, поговорю.

— Круто! Я с тобой поеду, отгулы возьму. У меня за жирафа отгулы есть.

— За какого жирафа? — вздрогнул от возвращения к африканской теме Виталий.

— Я в Сафари-парке ветеринаром работаю, жирафа лечила в выходные, отгулы заработала. Меня, кстати Аней зовут. Анна Ламберг. А тебя как?

— Я же говорил, Виталий.

— Скучно. Я думала, что ты Виталиком представился, чтобы мне было легче выговаривать, а на самом деле ты какой-нибудь Мамбуру.

— Нет, просто Виталий Алексеевич Голубев.

— Абрафорович, — поправила Аня.

Виталик схватился за голову:

— Мне нужно всё обдумать. Давай позже встретимся, в кафе каком-нибудь. Часика в четыре.

— Давай, в пекарне, на Красной, там такие пироженки классные с малинкой!

Когда Виталий зашёл в пекарню, Виктор уже был там. Не позвать друга на обсуждение такой важной проблемы было немыслимо. Виктор, неисправимый оптимист, считал, что проблем вообще не существует, есть только задачи, которые нужно решать. Виталий с этим был не согласен. Он считал, что проблемы постоянно нас подстерегают. Одна из таких проблем сейчас сидела рядом с Виктором.

Если бы Бог создал человека по своему образу и подобию, все люди были бы подобны друг другу и божественны. Ходили бы по улицам прекрасные ликом мужчины, похожие друг на друга как братья, и женщины, выращенные из абсолютно идентичных рёбер. Профессия семейного психолога вымерла бы сама собой. Что может посоветовать несчастной в браке женщине человек, как две капли воды похожий на её мужа? Уйти к другому такому же клону? Пластические хирурги тоже бы освободились для строительства храмов своему небесному близнецу. С одной стороны, это всё неплохо: национализму и расизму не за что было бы зацепиться. С другой стороны, напрочь отсутствовали бы индивидуальность и самовыражение, а существовали бы общие для всех способы достижения физического и эстетического наслаждения.

На счастье или на беду, но так не случилось. Почему? Некоторые подозревают эволюцию и климатические особенности ареала обитания. Другие обвиняют неудачный строительный проект возведения Вавилонской башни, когда Всевышний в гневе разделил народы. Однако, если верить этой истории, то чего Он хотел? Все люди ему подобны, вот и решили возвести сооружение до Небес, чтобы быть не только подобными, но и равными.

Мне кажется, что Бог действительно создал человека по своему подобию. Только трудился он не один. Богов было много, и каждый трудился не покладая натруженных рук, чтобы сначала внести свою лепту в создание мира, а потом сотворить в этом мире своё подобие. Но даже если бы собрать всех богов вместе и спросить прямо, кто создал старшего брата Виктора, Олега, никто бы не признался.

Нельзя сказать, что Олег был абсолютно плохим человеком. Он не планировал теракты, не мучил животных, не распивал крепкие спиртные напитки в общественных местах, не бросал специально палочки от эскимо мимо урны. Просто, он был неисправимым занудой и эгоистом. У Олега был особенный талант, не нравится абсолютно всем. Исключение составляли только брат Виктор и их с Олегом родители.

У Олега был Путь, именно Путь с большой буквы, сути которого никто не знал, потому что это был только его личный Путь. В ситуациях, когда поведение Олега не всем было понятно, он так и говорил, иногда почему-то по-английски: «Май вэй». Думается, что это не фраза из старой песни одной рок-группы, а следствие увлечения Олегом известной франшизой о звёздных войнах. Он мог долго поддерживать беседу, обходясь только фразами воинов Силы из этих популярных в своё время фильмов. Например, если вы у него попросите в чём-то совета, готовьтесь услышать:

— Живи моментом, не думай. Почувствуй, используй свой инстинкт, почувствуй силу.

Если в личном общении такое поведение раздражало, то в профессиональной сфере даже помогало. Однажды, на собрании в компании по продаже сельскохозяйственной техники, где Олег трудился менеджером, разбирался вопрос падения продаж, после риторического вопроса директора:

— И что же теперь будем делать?

Черкашин в общей тишине глубокомысленно изрёк:

— Не пытайся. Делай или не делай, но не пытайся. Если вы не боитесь, вы будете.

Через два дня в фирме появился новый начальник отдела.

Виталик считал, что Олег был послан Виктору в качестве сдерживающего фактора. Разница в возрасте между братьями была всего в полтора года, поэтому, не имея своей компании, Олег часто появлялся в окружении Виктора. Если бы не эти регулярные появления, Виктор с его неиссякаемым дружелюбием и врожденной харизмой, перезнакомился со всем миром, и общение не оставило бы ему времени на еду и сон.

Олег даже не кивнул подошедшему Виталию, Виктор, молча, протянул руку другу, продолжая начатый до его появления разговор:

— Что у вас с Татьяной случилось?

— Таков Путь, — хмуро пояснил Олег.

— При чём тут Путь? Она милейшая девушка. Добрая, скромная, красивая. Что тебе ещё нужно?

— Май вэй, — отрезал старший брат, — привязанность приводит к ревности. Это тень жадности.

Виктор беспомощно махнул рукой и обратился к другу:

— Ну, рассказывай. У тебя был такой встревоженный голос, как будто та фея из клуба тебя в изнасиловании обвинила.

— Не в изнасиловании, в каннибализме, — серьёзно сказал Виталик, — а вот и она. Знакомьтесь Аня. Аня, это Виктор и Олег.

Хотя это была уже не вчерашняя эффектная Аннабель, благодаря красивой фигуре, Аня даже в джинсах и блузке притягивала к себе мужские взгляды. Олег продолжил изображать из себя предмет интерьера, а Виктор встал и галантно поклонился:

— Анечка, у Вас такой уставший вид. Это потому, что Вы всю ночь появлялись в моих снах? Ладно, успокойтесь, я не завожу романов с девушками друзей. Или с едой? — уточнил он, вспомнил странную фразу Виталика. — Я умираю от любопытства. С какой же части Вашего обворожительного тела этот дикарь начал свой завтрак? На первый взгляд, всё на месте.

Аня сходила к стойке, заказала выпечку и чай, потом попросила освободить ей место у окна, она так любит. Виталий пересел и начал рассказ об утреннем событии.

— Вот и не знаю, что теперь делать, — завершил рассказ о разговоре с дедом Виталий.

— А что тут знать? — удивился Виктор. — Поезжай к этому Пиковскому, запишись на приём и поговори. Если всё, что тебе Аня наговорила, действительно произошло, попроси его не разрушать наш такой уютный мир, а вещицу выдать законному наследнику за спасибо. На вознаграждение у тебя всё равно денег нет. Если же доктор попытается вызвать санитаров, вали всё на подругу с симптомами начинающийся шизофрении, — младший Черкашин юркнул под стол от брошенной ему в голову булочки с курагой, — только попроси посоветовать клинику поуютнее.

— Не обращай внимания. Он над всеми так издевается, — остановил Голубев руку девушки, потянувшуюся за очередным снарядом, потом продолжил, уже обращаясь к Виктору, — всё, что ты предлагаешь, сработает только если этот Пиковский существует, не закончил практику и оставил свой след в Интернете.

— Вы уже знаете всё, что вам нужно знать, — вдруг подал голос Олег, — профессор Андрей Львович Пиковский — известный на всю страну ортопед и ревматолог. У него клиника в Москве, медицинский центр «Кедр». По книгам доктора наша бабушка специальную гимнастику делает.

— А вдруг профессор уже использовал волшебный артефакт? — продолжал сомневаться Виталик. Хотя утром именно ему пришла в голову эта идея, Голубеву расхотелось покидать зону комфорта, мчаться в Москву, искать знаменитого врача и выпрашивать неизвестно зачем ему нужную африканскую вещь.

— Дедуля же ясно сказал — капец всему. Батя твой уже искал рогульку, когда тебя зачал. Думаешь, за столько времени признаков апокалипсиса не обнаружилось бы. Вот тебе сколько лет?

— Двадцать три, как и тебе, отозвался Виталий.

— Нет! — возразил Виктор. — Мне — больше: я в армии служил, а там год — за три.

— Я тоже в армию просился, — возмутился Голубев, — меня не взяли.

— Это потому, что в Российскую армию боевых слонов не завезли.

Виталий посмотрел в сторону Ани и развёл руками, подтверждая ранее высказанный тезис про издевательства друга. Внезапно за него вступился Олег. Он возмущённо осадил брата:

— Ты — расист! Это не телерантно!

— Талейрантно, братишка, не от слова телевидение, а от фамилии французского министра Тайлерана-Перигора, присягавшего трём разным режимам.

— Хватит собачиться! — стукнула ладонью по столу Аня. — Или мы дело обсуждаем, или я ухожу. А толерантность произошло от латинского слова толерантия, терпение, — блеснула эрудицией девушка и пояснила, — в институте латынь изучала. А признаков конца света в последние десятилетия много замечалось. По телевизору говорили…

— Много чего по телевизору говорят, — перебил Виктор, — практически в каждом поколении ждут Армагеддона.

— Витя, поехали со мной, — видя, что от поездки не отвертеться, попросил внук колдуна, — у тебя же тоже отгулы.

— Не, я в Джубгу рвану, — с мечтательным видом отказался товарищ, — море уже тёплое, отдыхаек не много, пробки терпимые.

— Твоя вера в друзей — твоя слабость, — выдал очередную цитату Олег, — все проблемы во вселенной от того, что никто никому не помогает. Я поеду с тобой. Это мой Путь.

— Я тоже поеду, — поддержала Аня, — никогда себе не прощу, если пропущу развязку. В крайнем случае, — она укоризненно посмотрела на Виктора, — подлечусь в Москве. Там дурки посовременнее наших.

Девушка откусила сразу половину пирожного, ловко подхватила намеревавшуюся упасть малинку, запила зелёным чаем с мелиссой, достала из сумочки смартфон и деловито осведомилась:

— Давайте билеты купим сразу: чем раньше, тем дешевле. Все свои паспортные данные помнят?

— Чёрт с вами! — сдался Виктор. — Бери и на меня. И хостел давайте поищем поприличнее.

— В хостелах пусть студенты живут безработные, — заупрямился Олег, — мне не по статусу. Ищи гостиницу.

В Москве пыл взаимопомощи у Олега внезапно исчез. Приняв душ в гостинице, он вызвал такси и уехал, надо полагать, по своим неотложным джедайским делам. В клинику Голубев решил ехать один. Аня с Виктором поехали в центр, погуляли по столице, посидели в кафе. Черкашин никогда не был скучным собеседником, девушке было с ним легко. Ближе к вечеру, уверенные в том, что Виталик в гостинице, вернулись в Измайлово, где проживали в одной из корпусов комплекса. Ни Виталика, ни Олега в номерах не оказалось. Телефон Виталика не отвечал.

— Что же он творит, гад! — не выдержал Виктор, в очередной раз услышав после длинных гудков очевидный вывод, что абонент не отвечает. — Мы тут с ума сходим, а он трубку не берёт.

— Не волнуйся, — Ане не нравилось, что их общение перестало крутиться исключительно вокруг неё, — в метро шумно, не слышит. Может в клинике задержался, очередь.

— В какой клинике?! Ночь на дворе! Знаешь, сколько в Москве скинхедов, да и вообще, придурков всяких?!

— Ты что, в девяностых застрял?! Это у нас, в Краснодаре, ночь, а здесь только жизнь начинается. Не знаю насчёт придурков, но всяких в Москве точно хватает. Про причёски и цвет волос я уже не говорю. Помнишь бабулю в метро в костюме феи с крылышками? А тот странный тип в трусах и армейской шинели, который на всех махал вязаной шапкой с бубенцами? Скинхеды просто потерялись.

— Как хочешь, а я пошёл. Начну с «Кедра».

Виктор, не раздумывая, бросился на помощь другу. Аня, даже не рассматривая альтернативу сидеть одной в номере, присоединилась к спасательной операции. Уже перед входом в метро, в кармане ветровки Виктора заиграла мелодия, установленная на контакт Голубева. В трубке раздался спокойный голос:

— Звонил?

— Ты где? — чуть не взорвался от возмущения руководитель спасательной операции. — Мы тут с ума сходим! У тебя всё нормально?

— Да, всё нормально. Пиковского в Москве нет. Я тут у… товарища задержусь.

— Ты — свинья! Или как у вас там, бородавочник? Позвонить трудно было?! Ты когда приедешь?

— У нас там — свиньи. Я — русский. А приеду я, — Виталий запнулся, в трубке послышался невнятный бубнёж, как будто её прикрыли рукой, потом снова голос собеседника, — я утром буду. Тогда всё и обсудим.

— Может — в кафешку, — предложил Виктор, пряча замолчавший смартфон обратно в карман.

— Я есть не хочу, — отказалась Аня и кивнула на виднеющиеся на фоне вечернего неба деревья, — давай в парке погуляем. Так тепло. Уже совсем лето.

Несостоявшееся спасение впрыснуло немного адреналина в кровь, а прогулка добавила эндорфинов, и Виктор предложил зайти в их с Виталиком номер, кофе выпить. Аня согласилась на чай. Когда парень вдобавок к растворимому кофе, чаю в пакетиках и коробке конфет, как бы невзначай, положил в корзину минимаркета бутылку игристого вина, Анна не стала напоминать спутнику о его принципах насчёт девушек друзей.

Утром дверь в номер Голубев открыл своей ключ-картой. Не обратив внимания на юркнувшую под одеяло Анину голову, сел на свою неразобранную кровать. Витёк, спешно натягивая трусы, невнятно забормотал:

— Мы тут…

Виталик посмотрел на друга, на бугорок одеяла и перебил:

— Не важно. Всё правдой оказалось, только Пиковского сейчас в Москве нет.

Аня соскользнула с кровати и, обернувшись одеялом на манер японского кимоно, засеменила в душ:

— Без меня не рассказывай, мне тоже интересно.

— А ты где пропадал всю ночь? — поинтересовался Виктор.

— Да так, познакомился в клинике…

Дверь в душ, не успев закрыться, распахнулась от звуковой волны:

— Так ты мне первый изменил?!

— А мы что, женаты? — парировал ночной гуляка.

Дверь гневно хлопнула.

— Если мужчина изменяет женщине, значит он козёл. Если женщина изменяет мужчине, это потому что он козёл, — донеслось из коридора.

В проёме показалась мощная фигура Олега. Старший Черкашин не очень уверенной походкой подошёл к столику, посмотрел на свет сквозь недопитую бутылку игристого и опорожнил её себе в организм. Сев в кресло, он оценивающе осмотрел номер и произнёс:

— Я вижу, никто в Москве не соскучился. Правильно, живи моментом, не думай. Почувствуй, используй свой инстинкт, почувствуй силу. Вещай, гроза столичных эскулапов, что нарыл.

— Пиковский улетел куда-то в Красноярский край. Сейчас, я где-то записал, — Голубев встал и начал рыться в карманах джинсов.

— Ещё минуточку подождите! — донеслось из душа.

Оказывается, когда нужно, женщины умеют быстро принимать душ. Аня выбежала в большом не по размеру белом гостиничном халате и такого же цвета тапочках. В полотенце девушка закручивала волосы для просушки. Она плюхнулась во второе кресло и разрешила:

— Рассказывай.

Виталий прочитал что-то написанное на бланке клиники Пиковского и продолжил:

— Так вот, Пиковский улетел в посёлок Дея, Лопатинского района, Красноярского края. Похоже, надолго. Он там детский дом открыл.

— Дея, — произнесла Аня, — прямо как у Виктора Гюго.

— У кого? — не понял Олег.

— Проехали, — перебил тёзка упомянутого писателя литературный спор, — не мог, что ли такой известный врач поближе учреждение организовать, чтобы не отдавать детишек на съедение мошке и гнусу? Если денег не хватало, фонд бы открыл

— В этом много непонятного, — задумчиво проговорил Виталий, — я хочу полететь туда, разобраться.

— Ты главное узнал? — вступил в разговор Олег. — Открыл он тот злосчастный рог?

— Да, определённо открыл, — просто ответил внук колдуна, — только напутал что-то дед, не вывалился оттуда никакой леопард, и Земля не треснула. Там лекарство оказалось. Непростое, но лекарство. Его сейчас изучают.

— Вот дедуля даёт! — восхитился Витёк. — Всех своих потомков погнал доктора искать, чтобы свою секретную формулу не выдавать. Наверное, запатентовать хотел. Ты меня, дружище, извини, я с тобой не полечу. Апокалипсис отменяется, а тратить бешеные деньги и свои выходные, чтобы с какими-то таблетками разобраться, уволь. Мы лучше с Анютой на пару дней в Сочи рванём.

— А я пойду по Пути до конца, — спокойно и уверенно объявил старший брат, — многого не знаем мы. Туманна великая Сила. В беспокойстве она. Повсюду тьма. Ничего не видно. Спрятано будущее. В возмущении великой Силы оно. Терпение должны иметь мы, пока осядет муть, и вода чистой станет.

Самолёты подобрали, вылетающие из одного аэропорта. Рейс в Красноярск отправлялся раньше, но поехали на аэроэкспрессе вместе: отлетающие на курорт в глубине души стеснялись, что бросают кто брата, кто бывшего любовника, и старались подольше не расставаться. Курортный сезон уже начался, поэтому в терминале было полно вылетающих. Сидячих мест не нашлось, друзья встали возле рядов кресел, в надежде, что кто-нибудь пойдёт на посадку, и освободится место хотя бы для Ани. Поравнявшийся с компанией молодой человек коротко взглянул на Виталия и, вдруг, ударил обеими ладонями по пакету с чипсами, который нёс в руках. Пакет хлопнул, выпустив из себя облако жёлтой пыли. Стоявшие неподалёку полицейские повернулись на шум и пошли за парнем. Тот прибавил ходу. Началась погоня, создавшая в толпе панику.

— Вот гад! — воскликнул Виталий.

— Краска! — закричала Аня, стряхивая с себя пыль.

Опасения оказались напрасными, частички легко покидали одежду.

— А может, это споры сибирской язвы? — забеспокоился Олег.

— Это был Урфин Джюс, а мы сейчас превратимся в его деревянных солдат, выдвинул свою версию Витёк, — ты хочешь здесь застрять, пока не выяснится? А как же Путь?

— Мне моё здоровье дороже. Сдам билет, пока не поздно, задержусь на время разбора, надо будет, сдам анализы.

— Вот и правильно, — похвалил брата Виктор, — а потом нам в Сочи перезвони, чтобы мы тоже не беспокоились. Пошли, отойдём, а то нас в свидетели запишут, на рейс опоздаем.