Нараяне не снилось

Алексей Дектерёв, 2021

Моя книга о любви, приключениях и минувшей эпохе. Я старался писать легко, проникновенно и с юмором, наполнял повествование загадками и скрытым смыслом. Если мой читатель испытает положительные эмоции, значит, мой замысел осуществился. Ведь искусство драматургии заключается в передаче эмоций, переживаний, поэтому я обратился именно к такой форме. Скорее окунитесь в этот интересный и яркий мир! P.S. При работе над книгой репутация ни одного из воплощений и аватаров божеств не пострадала. Содержит нецензурную брань.

“Не следует затевать ссоры с женщиной, в которой пробудились материнские чувства. На её стороне вся мораль мира”

Всё началось, конечно же, со звёздного неба. Я наблюдал мартовские звёзды сквозь ветки тополей своего двора. Вверх можно было смотреть бесконечно долго. Ночное небо всегда было для меня чем-то привлекательным, а в марте к этой картине добавлялись запах мокрой тополиной коры и звуки капели — весеннее волнение.

Я вспоминаю детский сад, где мы с ребятами, набегавшись, ложились прямо в сугробы возле хоккейной “коробки” и могли часами просто валяться, наблюдая за звёздами. Это отвлекало от взрослой суеты мира.

Вот я, как и все подростки, прошедшие тяжкий путь в начальной школе, нацелился на следующее лето очень серьёзно, а точнее планировал просто погрязнуть в различных увеселениях, не думая о завтрашнем дне, о том, куда и зачем я буду поступать. Честно говоря, я и не хотел вообще куда-то подавать документы, но в противовес моим желаниям всегда выступало вето моей мамы. С мамой нельзя было спорить, она и так натерпелась в школьные годы, воспитывая в одиночку троих детей.

Конечно, Ма была для меня авторитетом. И именно поэтому одним весенним утром, в рамках программы «пристрой своего оболтуса и успокойся», она повела меня непонятно куда, а если быть точным, то буквально за руку взяла и потащила! Мы стояли на остановке одни, капал дождь, подъехал трамвай и увёз нас в сторону мало известных мне районов. Мы вышли на пустынной грязной улице и по мокрому тротуару направились в сторону промзоны. Финишной точкой маминого утреннего рейда оказался технический лицей. Это был лицей, в котором я проучился 2 года до армии. Что мне в тот день запомнилось, так это страшные железные двери, покрытые облупившейся зелёной краской, тамбур — даже не знаю, почему он так въелся в память — и место для курения за стендом с плакатом Ленина. Мама завела меня в приёмную комиссию, сама вошла в кабинет. Очереди не было, и я остался ждать на дерматиновой скамейке. Я услышал, как она спросила: «Вы с тройками берёте?», на что последовал, видимо, положительный ответ. Пригласили меня, посмотрели мой аттестат и другие документы. Так я официально стал лицеистом, а мать приобрела душевный баланс.

В техническом лицее готовили фрезеровщиков, станочников, слесарей — ну, всех, кто работает на заводе. Конечно, такому средне-специальному образованию я не особо-то и радовался: станочник широкого профиля — совсем не престижное ремесло. В то время круто было заниматься, к примеру, бизнесом, рэкетом, наркотики употреблять — такая вот тенденция формировалась на улицах промышленных городов тех лет. В той среде жизненно важным было стать крутым, «своим», а человек, работающий на заводе, считался просто обычной, ничем не выделяющейся серой мышью, а покорных мышек готовили пачками в подобных переименованных на современный манер лицеях или, по-старому, обычных ПТУ.

В итоге поступил я без экзаменов. Летнее время летело, и вот уже осенью я пришёл в первый раз на сентябрьскую линейку, где впервые увидел ребят-одногруппников. Мне нравилось, что все мы обнулились и стали на равных — сейчас каждый был сам за себя, и можно было начать с нуля, поставив себя определенным, выгодным образом. Новый коллектив, новые возможности, новые друзья — всё это всегда представляло для меня особый интерес.

Что касается меня и коллектива, то я был выдающимся человеком: во-первых, высокий рост, во-вторых, я был сверхкоммуникабельным, любил общаться, знал много интересного, мог поддержать диалог на абсолютно разные темы. Меня интересовало всё! И, пресмыкаясь, адаптируясь, я имел опыт вливания в любые, даже самые адские сообщества. Сообщество в моём новом учебном заведении по «дичь-шкале» было примерно medium. Что же касается контингента, то в основном это дети рабочих, такие же, как я. Кто-то жил на сортировке, ВИЗе, я один из группы был с Уралмаша. Все эти районы промышленные и исходят от названий крупнейших предприятий. В моей группе было много наркоманов и начинающих мелких преступников — продукт того, что формировалось нравами и царившей на улицах жестью. На районе всё было по-зоновски, поэтому я не хочу останавливаться на этом. Подробнее про всё это я напишу в других произведениях — отдельная тема, а эта стори посвящена иному. Поэтому я предпочту уходить от тех не очень-то романтических вещей.

Итак, проучившись до Нового года, я уже плотно освоился в техническом лицее: у меня появились «деловые связи», общие интересы с ребятами, друзья, я получил знания. И всё это протекало параллельно движениям, происходившим на улице. Вот там-то было намного интереснее, ярче, было гораздо больше экшена, опасностей, но лицей шёл как бы своим чередом. Каждое утро, даже в субботу, я уезжал на учёбу и находился там до обеда, а там, к слову, кормили очень хорошо. После я мог вернуться домой, пойти гулять, заниматься своими делами. В общем, так незаметно пролетел мой первый учебный год. В нём не было ничего особенного и заслуживающего описания.

Пера заслуживает весна. На душе было весело, небо было таким, как я описал выше, а ночи светлые, как в Питере. Под конец учебного года у всех хорошее настроение: знаете, когда учащиеся ждут, что совсем скоро пары закончатся, все разъедутся с летними путёвками по лагерям, дачам…Именно тогда я услышал о наборе в стройотряд, он формировался от лицея на всё лето. Придя домой, ещё не разувшись, я уже громко докладывал Маме: «Ма, к нам на паре зашла завуч и сказала, что набирается стройотряд для работы в Астраханской области. Принимаются заявки от всех желающих».

Ма такие вещи, конечно, поддерживала и была не против, чтобы сын поехал куда-нибудь на всё лето. Раньше мы с сестрой проводили практически все каникулы в пионерских лагерях — я в подобных местах был как рыба в воде. Мама устраивалась вожатой, чтобы я и моя мелкая тусили на природе всё лето, то есть это было «прямо моё»!

«Стройотряд» был чем-то новым, ассоциативно в воображении сразу рисовались костры, люди в «целинках» — форме со значками и нашивками, всякие названия отрядов, например, «Пробитая Аврора» или «Картавый Феникс», речёвки, походы. Всё это дополняло положительный образ движения, и я даже не представлял, как эта романтика уживалась с фаршем, протекающим в девяностые годы на улицах. Если конкретнее, была весна 1995 года.

Предложение по участию в стройотряде было принято, ведь я на все приключения был прямо-таки намагничен, поэтому, недолго думая, согласился, да и Ма была не против. И вот, я уже на инструктаже. Это глава, с которой и начинается вся история.