Возвращение «Одиссея»
Правосудие должно свершиться! Майор уголовного розыска Василий Щербатов в этом убежден. Даже если рушится его мир, его страна. Криминал рвется к власти, правители грызутся между собой, лгут и предают. Развалено государство? Отработанная система буксует? Найди иное решение. В кризис появляются возможности, которых не было прежде и не будет уже никогда. Решишься их использовать? Найдешь союзников среди вчерашних противников? Ввяжешься в смертельно опасную драку или тихо отойдешь в сторону, заживешь спокойной, сытой жизнью, благо и такой путь тебе предлагает судьба? Решай, но не жди наград. Не та страна, не то время.
Оглавление
* * *
Приведённый ознакомительный фрагмент книги Возвращение «Одиссея» предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.
Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других
Pereat mundus et fiat justicia.
Пусть мир погибнет, но правосудие восторжествует.
Победившим в девяностые
Глава I
Звон будильника! Впрочем, какой там звон, так, деликатный писк. Еще недавно будильник гремел, визжал, вопил, выдергивая из кровати не только хозяев, но и соседей, и, казалось, весь окрестный квартал. Так, должно быть, зазвучит сигнал последней войны, поднимая заспанных ракетчиков на последний пуск, после которого не останется ни самих воинов, ни вообще людей, да и зверей в придачу. Лишь сонные куры будут ходить по сожженной планете, как ходили они, неспешные и жирные, в заброшенных чернобыльских деревнях[2].
Полгода мотался Василий Щербатов по той чертовой зоне, отлавливая идиотов, воровавших имущество, которое уже никогда не потребуется хозяевам, навсегда покинувшим эти когда-то благословенные, а ныне проклятые места.
И ловили, отвозили в пункты дислокации, где после недолгого следствия бедолагам назначали невеликие сроки. Кому-то из горе-воров это спасло жизнь. Если, конечно, поймали вовремя, пока не успел человек получить ту самую предельно допустимую дозу.
Почему-то именно эти куры, спокойно расхаживавшие среди пустых домов мертвых деревень, врезались в память.
Тогда ему казалось, что вот кончится командировка, вернется домой, и заживут они с Алкой счастливее всех на свете. А что, квартиру пообещали без очереди, денег на обустройство, да и работу получше — шутка ли, старшего опера Октябрьского РУВД грозились взять аж в ГУУР!
Кто ж в здравом уме от таких пряников откажется? Это только на карте от запрятанного в подворотне четырехэтажного дома на Большой Полянке до башни на Октябрьской площади десять минут пешком[3]. Люди понимающие прекрасно знают, что для переезда из одного в другое редко кому и жизни хватает.
Так что недолго раздумывал простой районный сыщик, соглашаясь провести полгодика на украинской природе, пусть и изуродованной, конечно, ну так идеальной работы не бывает.
И не обманули отцы-командиры! Двухкомнатная квартира в новом доме, деньги, все, что обещали, все дали. Да еще за пять лет дважды в должности повысили. Шутка ли, в тридцать два года начальник отделения! В МВД, не хухры-мухры! Живи да радуйся!
Если б не Алка. Не прошла, видать, даром та проклятая командировка, до сих пор нет у них детей. Ходили по врачам, анализами себя измучили, вердикт один: оба практически здоровы, можно в космос запускать. А то, что детей у товарища майора милиции нет, так бывает, примите, как говорится, соболезнования.
Да и времена изменились. Это раньше офицер — уважаемый человек. А сейчас дерьмо на милицию только из утюгов не льется, каждый журналюга, каждый писака, режиссер норовит обгадить. Гнусно, лживо, но их читают, смотрят, им верят, в конце концов! А что там на самом деле — кого это интересует?
Опять же Алка… Аля, Алик, Аленькая. Юная милая экономистка из сберкассы, что так восторженно смотрела на него в загсе… Теперь зампред правления банка, она по-прежнему молода, красива и любима. Изменился лишь взгляд.
Естественно, теперь не офицеры, теперь банкиры в фаворе. Хрен его знает как, но, кажется, деньги они делают из воздуха. Иначе откуда эта шикарная машина, что привозит жену с работы и забирает по утрам? Личный шофер, как у генерала. И кто рядом с ней? Мент, пусть и с перспективой карьерного роста, но без малейших перспектив роста финансового. Ну не взяточник он, хоть убей. Уж сколько раз к нему подходили, мол, тебе и делать особо ничего не надо, лишь не лезь куда не просят… Подходившие о своей ошибке потом жалели, а Алла, если узнавала, смотрела на мужа с сожалением, как на тяжко больного.
И вот уже месяц, как спит отдельно, уходит от разговоров, отводит взгляд. О разводе речь не ведет, но, кажется, все идет к этому. И будильник купила новый, тот самый, деликатный, мать его, чтобы, значит, не беспокоил женщину, когда менту в выходные на работу надо. Как сегодня, например.
Перед выходом посмотрелся в зеркало. Недавно купленный серый со стальным отливом костюм фабрики «Большевичка» сидит безупречно, брюки наглажены, ботинки начищены до зеркального блеска, свежая голубая рубашка, все как положено офицеру — не в джинсах же на работу ходить. Единственное послабление в честь субботы — галстук останется дома. Выходной все-таки.
Заглянул в комнату любимой. Пока еще жены. Яркое майское солнце играет в густых иссиня-черных волосах, румяное ото сна лицо и по-детски доверчивая улыбка. Господи, было же когда-то счастье.
Старенькая, купленная еще на чернобыльские деньги «пятерка» завелась с пол-оборота. Ну, поехали. Закон защищать, черт побери.
Вот и здание родного министерства. Сержант на входе проверил документы, привычно не удивляясь очередному фанатику, предпочитающему проводить свой выходной на службе — здесь таких всегда было много.
Взгляд на фото, взгляд на предъявителя… светлые курчавые волосы, прямой лоб, густые брови и ресницы, слегка оттопыренные уши, усы, мощная шея…
— Проходите, товарищ майор. Извините, вы борьбой занимались?
— Было дело, — усмехнулся Щербатов. Обращение не по уставу, но, видать, заскучал служивый. Бывает.
Что же, вперед, к великим свершениям! Холодный от светло-серого мрамора холл, лифт, длинный сумрачный коридор.
Едва Щербатов вошел в свой кабинет, как зазвонил телефон.
— Зайдите.
Ни здравствуйте, ни Василий Петрович, ни хотя бы товарищ майор. Куда там с нашим величием до простого мента снисходить! Вот как это называется? Почти ровесник, но ты майор и начальник отделения, а он полковник и начальник твоего отдела. А почему? Всего лишь потому, что лейтенантами разную форму надели. Ты серую, а он военную, но с васильковыми просветами. Только в этой конторе глубокого бурения[4] и выслуга меж званиями короче, и когда в другое ведомство переводят, еще и на звание повышают. В последнее время этих ребят в милиции много появилось, вроде как менты сами не справляются, надо их комитетчиками усилить. На руководящих постах, ага. Как там папаша Мюллер говорил: «Давать руководящие указания может и обезьяна в цирке»[5]. Но куда деваться, идем.
— Разрешите войти?
М-да… Кабинет начальника отдела — это не его каморка с небольшим столом да тройкой стульев для подчиненных. Здесь уже другой уровень! Вдоль длинной левой стены — стенка мебельная с солидными книгами в застекленных шкафах, сувенирами на полках и телевизором в специальной нише. Рядом большой стол для совещаний и чуть в стороне, спиной к торцевой стене, украшенной портретом Дзержинского, сидит за рабочим столом сам хозяин кабинета.
— Здорово, Вася, рад тебя видеть. — Не понял, когда это мы на брудершафт пили? Тоже мне, демократ.
— Вызывали, Андрей Ферапонтович? — Господи, ну и сочетание! Интересно, тебя в родной конторе не подкалывали? Здесь-то опасаются, кому нарываться охота.
— Заходи, присаживайся. Чайку выпьем?
Среднего роста, со светлыми, расчесанными на пробор жидкими волосами, одет в серый костюм. Вообще все в нем серое, среднее и прилизанное, даже голос какой-то никакой, словно тоже средне-серый, тоску нагоняющий.
Ну, товарищ начальник, давай, осчастливь нас убогих великими откровениями. Мне ведь в выходной больше делать нечего, а гора бумаг на рабочем столе сама разберется сразу после твоих указаний. Ценных, никак не иначе.
— Не откажусь. — А что еще ответить? Что свой не хуже?
Начальник достал из шкафа два стакана, налил воды из стоявшего там же кувшина, в один стакан опустил электрический кипятильник. Когда тот закипел, подвинул его Щербатову и поставил на стол пачку индийского чая и тарелку с сушками и сахаром.
— Сыпь по вкусу, угощайся.
— Спасибо, Андрей Ферапонтович.
— Всегда пожалуйста, заходите почаще.
Это называется — начальство шутит. Нет у подчиненного других дел, кроме как в выходные с ним чаи гонять.
— Ну, если за чаем, то с удовольствием, а если за тренделями, то хотелось бы пореже, — решил отшутиться майор. — Сейчас-то зачем вызвали?
— То есть версия «просто поболтать» даже не рассматривается? Что же, тогда давай по делу. Прочитал твой рапорт на вербовку, материалы кандидата посмотрел. Что сказать, сильно, конечно, но не слишком ли? По Сеньке ли шапка?
Черт, перестраховщик, мать его! Тут больше года человека охаживаешь, уже два дела на его информации поднял, да что там, уже и подписку отобрал, лежит она в сейфе, только подписи начальства на рапорте ждет, чтобы встал агент «Комаров» в стройные ряды борцов с криминалом на полностью законных основаниях. А начальство сомневаться изволит. Великие сыщики, мастера лишь диссидентов по психушкам распихивать.
— Вас что-то смущает? Или я чего-то не понимаю? Андрей Ферапонтович, да если таких не вербовать, кого ж тогда?
— Так я не о том. Может, в шестерку[6] его отдать? Вася, ты сам посмотри, он же по конкретным бандам расклады дает. Тебе это зачем? Твое дело мокрушников да маньяков ловить. Предшественники наши на чем слетели? Забыл?
Забудешь такое, как же. Как сейчас встал перед глазами тот словно по заказу серый день, когда из славной Белоруссии пришел бодрый доклад об аресте маньяка, убившего в Витебской губернии больше трех десятков человек. Только никого в Главке эта новость не порадовала, потому что полтора десятка из этих убийств числились раскрытыми.
Двоих «преступников» расстреляли, один лишился зрения, что сделали благородные воры на зонах с другими невиновными, даже и думать не хотелось. Тогда-то и прошлись по милиции железной метлой, безжалостно снеся всех, кто имел к тем делам хоть какое-то отношение.
Нет, такое не забывается. Но все равно, дарить агентуру чужим дядям? Фигушки!
— Не будет он ни с кем другим работать, это уж поверьте. — Щербатов отодвинул в сторону стакан. — Или со мной, или ни с кем. Нет уж, если будете настаивать — я его дело сам, своими руками уничтожу. Слишком часто наши люди гибнуть стали. Как хотите, но не возьму греха на душу.
— Ну прямо благородный герой в логове предателей, — с горькой усмешкой сказал начальник. — Подписан твой рапорт, держи. — Он достал из лежавшей на углу стола красной кожаной папки и небрежно бросил на стол отпечатанные на машинке листы, на одном из которых стояла резолюция «Согласен. Поставить на особый учет. Кузьмину А. Ф. — работу с источником на контроль, его информацию докладывать мне лично». И размашистая подпись генерал-майора Валько, который тоже из этих, с Лубянки.
Но сейчас старшие братья разобрались правильно. На особый учет — это значит, что отныне лишь два человека кроме него будут знать, кто скрывается под псевдонимом «Комаров»: генерал Валько и начальник отдела. И это правильно, можно работать, не опасаясь, что какой-то ссученный клерк продаст бандитам твоего агента.
Не успел Щербатов сказать «спасибо», как на руководящем столе зазвонил телефон внутренней связи. Кузьмин выслушал собеседника, сказал «принято» и аккуратно положил трубку. Потом взял прямо-таки мхатовскую паузу. Да уж, в такие моменты начальство лучше не беспокоить, оно о великом думает.
— Ты подписку-то уже получил?
Вот вопрос. И как на него отвечать? Правду или как положено?
— Да не смотри на меня как баран на новые ворота, я сюда не из балета пришел. Думаешь, у нас по-другому работают? Какой он псевдоним выбрал?
— «Комаров».
— Ну вот, сразу и дело ему нашлось. Кошмарика ночью завалили. Расстреляли в собственном доме вместе с гостями и охраной. По слухам, у него в банде вроде терки какие-то были, так что твой орел что-то знать как раз может. Но это все потом, сейчас дуй в Малаховку, осмотрись на месте, чтобы местные чего не накосорезили. Вечером доложишь по телефону, а в понедельник прямо с утра бери дело под свой контроль официально — с нас за него наверху обязательно спросят, сам понимаешь.
Естественно, спросят, куда денутся. Еще пару лет назад невозможно было представить, чтобы бандит Кошмарик, в миру Енукидзе Рустам Гургенович, пятидесяти лет от роду, трижды судимый за кражи да грабежи, запросто приглашал на свой юбилей не паханов с марухами, а глав исполкомов с господами депутатами. Бред сурового шизофреника, ставший реальностью перестроечной жизни.
На подъезде к месту происшествия «пятерку» Щербатова остановил гаишник. Взглянув на удостоверение, извинился, но попросил припарковаться в сторонке, мол, дальше свободных мест и нет вовсе. И не соврал, надо признаться. По пути к дому Кошмарика майор просто физически чувствовал боль от ломающегося сознания. Убогие «уазики» и «москвичи» ментов робко жались между шикарных «мерседесов», огромных «ленд-крузеров» и «патрулей», нагло перегородивших улицу, зажатую трехметровыми заборами, за которыми расположились шикарные особняки новых хозяев жизни.
А войдя во двор дома… да какого там дома — настоящей барской усадьбы, возвышающейся среди елей и кленов, с замысловатым фонтаном посреди истинно английского газона, и вовсе обалдел. Огромные мужики в малиновых и зеленых пиджаках, с лицами, ни разу не обезображенными даже зачатками интеллекта, по-хозяйски расхаживали по шикарным аллеям.
Не иначе, как эти быки вообразили себя мудрыми мафиозными донами, насквозь видящими истину всегда и везде. Мановением толстых пальцев, украшенных монументальными перстнями, они с умным видом гоняли своих шестерок что-то посмотреть, у кого-то о чем-то спросить. Господи, да что же делается-то в стране, черт ее побери!
В сторонке, словно дети на взрослой демонстрации, жмутся в кучку местные товарищи по оружию, а молодой следак и вовсе трет ладошкой набухающий лиловым огромный синяк.
Этого безобразия душа опера уже вынести не смогла. Пришлось подойти к коллегам и в кратких, но максимально емких выражениях высказаться об увиденном и в особенности о ментах, превратившихся, мягко говоря, в бандитские подстилки. Судя по равнодушным глазам аудитории, не убедил, но шевелиться и наводить подобие порядка заставил — деловых с шестерками убрали с участка, следак начал-таки писать протокол осмотра места происшествия, эксперты раскрыли свои чемоданчики, защелкали фотоаппараты.
Можно работать? Фигушки. Норматив сюра на этот проклятый день оказался выбранным не до конца. Апофеоз, как и положено, должен быть эпичен! И это яркое шоу исполнил славный подмосковный ОМОН под руководством не менее славного шестого отдела подмосковного главка. Герои в черном ворвались на участок, красиво перемахнув через монументальный забор и начисто проигнорировав незапертые ворота. И сразу отработанными приемами стали укладывать мордой в землю всех подряд. Те, кто валился недостаточно усердно, огребали чем попало и куда попало. Несчастный коллега восстановил симметрию на лице, получив берцем под другой глаз.
Всю эту батальную сцену Щербатов наблюдал из положения лежа, предусмотрительно уткнувшись в аристократический газон и отвернувшись от лежащей рядом кучи собачьего дерьма. Не до комфорта, главное — не схлопотать ботинком по любимой печени.
А в открытые настежь ворота гордо вошли два героя. Молодые лейтенанты, которых отобрали в отдел по оргпреступности за могучий разворот плеч и яростный блеск в глазах. Бывалые опера, похоже, успели рассказать щенкам про их крутизну, но забыли научить работать. И вот эти орлята, оставшись на выходные без отеческого присмотра, решили дать мастер-класс районным коллегам. Они искренне считали себя героями дня. Правда, до того момента, пока поднятый с газона мужчина в измятом и изгвазданном, еще недавно приличном костюме не предъявил удостоверение министерства. Только тогда до сопляков стало доходить, что они в чем-то неправы.
И в довершение, когда уже забрезжила робкая надежда на скорое начало нормальной работы, наступил финальный акт. Прибыли местные начальники и шустрые представители свободной прессы во главе с телевизионщиками. Вырванные из-за столов с непременными шашлыками, разя сшибающим с ног перегаром, они устроили гвалт, напрочь похоронивший даже призрачные надежды на раскрытие по горячим следам. Какие там горячие, хоть какие-то теперь найти. Максимум, на что хватило Щербатова, это пройти по дому и осмотреть трупы.
Похоже, что свой последний день Кошмарик провел весело. Всего в шикарном, словно царские палаты, доме нашли двенадцать покойников. На первом этаже — пятеро в черных костюмах, белоснежных рубашках и строгих галстуках, при оружии, которым не успели или не сумели воспользоваться. Видимо, ребята копировали киношных бодигардов, пачками укладывающих на американский асфальт злобных киллеров под яркими софитами далекого Голливуда. Жаль, что крутыми профи они только выглядели.
На втором — семь голых трупов. Трое немолодых мужиков и четыре девчонки. Красивые, совсем юные.
Мужчины успели сориентироваться, пытались убежать — их убивали в спину. А девчонок согнали в кучу и хладнокровно расстреляли почти в упор, по следам пороха на телах это было очевидно. Они умерли мгновенно, на лицах застыл ужас, рты открыты в последнем крике.
Жуткая картина, но, к сожалению, привычная. Не в первый раз.
Бывало и такое, бывало и похуже. Но… Есть то, с чем Щербатов никогда не сталкивался и даже не слышал о таком. Стреляли из пистолета, судя по гильзам — обычный «макар», только вот ранения… В каждом теле две раны, расстояние между которыми — не более сантиметра! Это что за снайперы такие? Зачем? Почему? Ничего не понятно, и домой хочется, сил нет как.
Однако служба есть служба, пришлось проторчать в Малаховке до завершения этой жалкой пародии на оперативно-следственные мероприятия. Домой приехал далеко за полночь, злой, грязный, усталый.
Уже засыпая, вспомнил — надо было доложить шефу… Да пошел он, перебьется. Надо будет — сам позвонит.
В понедельник Щербатов ехал на работу как на праздник. И вовсе не от трудового энтузиазма, а попросту спасаясь от равнодушных взглядов и холодных, рассудительных слов жены, в очередной раз сравнившей свою зарплату с зарплатой «кормильца и хозяина». Именно так и сказала, мол, на чью зарплату новый костюм покупать будем? Этому-то хана, никакая химчистка не спасет. Слава богу, нашелся старый, но еще приличный пиджак и не слишком заглаженные брюки.
А какой из него кормилец, если ментовских доходов на квартплату едва хватает да на бензин для любимой «пятерки», поменять которую уже, очевидно, не судьба.
Нет уж, лучше сутками с работы не вылезать, чем один такой разговор пережить.
Утро вновь началось со звонка Ферапонтыча.
— Зайдите!
Традиция у него, что ли, такая появляется — по утрам именно его и именно этим словом вызывать? Что ж, поддержим начальство, если так.
— Вызывали, Андрей Ферапонтович?
Кузьмин отодвинул лежавшие перед ним бумаги, взял в руки какой-то документ, которым грозно указал на Щербатова.
— Жалоба на тебя пришла, аж целый шестой главк генералу наябедничал.
— Не понял, товарищ полковник. Где я и где шестерка? Я им что, мозоль любимую отдавил?
— Вот только язвить не надо, товарищ майор. Там, — он многозначительно указал тем же документом в потолок, — работают люди серьезные, по пустякам беспокоить начальство не будут, только по серьезным вопросам. Например, когда сыщики их великие разработки одним фактом своего присутствия разваливают. На месте преступления, я имею в виду.
— Это вы про субботнюю эпопею, что ли? Так там их и не было никого. Только два пацана из подмосковных. И чем я им помешал? А главное, когда настучать успели? В воскресенье генералу домой кляузу возили? Интересно, зачем?
Кузьмин набрал воздух для обличительной речи в адрес нерадивого подчиненного, но передумал и, махнув рукой, просто разъяснил ситуацию:
— Да все как обычно. Дело дохлое, все следы затоптаны да затерты, накосорезили все, кто мог, кто не мог и кого там даже близко не должно было быть. Теперь ищут стрелочника, остановились на твоей кандидатуре. Так бы все и прошло, если б не шеф. Он эту фишку с ходу просек, но и склоку решил не затевать. Поэтому громы и молнии метать не станет, в твою сторону особенно, но дело нам поручил. Конкретно — мне.
— То есть теперь розыск будете вести вы? — ошарашенно спросил майор. — Когда такое было, чтобы целый начальник отдела ГУУРа лично убийц ловил?
— Во-первых, не вы, а мы, вместе с твоим отделением. Во-вторых, на нас повесили не только ловлю убийц, но и всю разработку банды Кошмарика, благо источник у тебя мировой, с таким грех опростоволоситься. Кстати, завтра жду рапорт о состоявшейся вербовке.
— Да я хоть сегодня…
— Разумеется, — Кузьмин театрально развел руками, — в пятницу генерал вербовку разрешил, а в понедельник опер уже и отчитался. За идиота его держать не надо. Сказано завтра — значит, завтра. А сегодня дуй в шестерку, потолкуй по-свойски с операми — что у них есть по тому делу из реального. Сам понимаешь, после таких перипетий они нам только хрень пришлют, все серьезное из дела с мясом повыдерут. Так что созванивайся — и вперед. Можешь по девятке[7] выпить-закусить купить, как раз на вербовку и спишешь. Утвержу, дело благое все-таки. Один хрен неизвестно, за что тут хвататься.
— Не совсем так, Андрей Ферапонтович, — осторожно заметил Щербатов. — Была там одна странность, но вот что она значит, не могу понять.
–?!
— Характер ранений. Сколько трупов я повидал, но такого… Каждому досталось по две пули, обе точно в сердце, словно дырки двумя пальцами проткнули.
— В смысле — рядом легли? Слушай, а это не флеш, часом? — оживился Кузьмин.
— Какой такой флеш? — не понял майор.
— Стрельба, которой учат лишь в трех подразделениях ЧК. Остальные по уставу стреляют, как и в милиции, а этих специально на Кубу возили да в Никарагуа. Слушай, а ведь это зацепка! И неслабая, реальный такой вариант. Только уже не мы будем им заниматься, так что сосредоточься на разработке банды. А я на родину, в смысле — на Лубянку, пообщаюсь со специалистами. Все, действуй, завтра поговорим.
Оглавление
* * *
Приведённый ознакомительный фрагмент книги Возвращение «Одиссея» предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.
Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других
