Записки вечного студента, или С приветом из 80-х

Алексей Григорьевич Соминский

Сборник рассказов Алексея Соминского – воспоминания о незабываемых годах (1980—1985) студенчества в свердловском УПИ, наполненных нелепыми, смешными, трогательными историями, которые погрузят в атмосферу тех лет и придутся по душе читателям, чья молодость пришлась на это время. Книга будет интересна и молодым читателям, которым представляется прекрасная возможность заглянуть в прошлое, увидеть изнутри жизнь поколения их родителей, показанную на примере абсолютно реальных персонажей. Книга содержит нецензурную брань.

Кровать

Это была странная кровать. Из 4-х, стоящих в комнате, она отличалась особыми интерфейсом и легендой. Прежде всего, она никогда не заправлялась: волны вздыбленных простыней вперемешку с голубым покрывалом, промятый матрац и подуха с изжеванной, наполовину съехавшей наволочкой — это было ее обычное, нормальное состояние. Да! Смена постельного белья в общежитии проводилась регулярно. И это были те редкие дни, когда кровать меняла хотя бы цвет простыней. Все остальное оставалось незыблемым и неприкосновенным — памятником при жизни, гимном владельцу этого гнездовища! Полковнику! Герою Советского Союза! — как говаривал незабвенный куратор нашей группы Вадим Иванович Степаненко, когда случался повод «припечатать» особо «отличившегося» студента.

А, во-вторых, это была Бездна, притягивающая и всасывающая в себя все!

— Твою мать! Где мой транспортир?! — отчаянный глас вопиющего в пустыне.

Там можно было случайно обнаружить любую пропажу: безвозвратно потерянный галстук, чужой носок, тетрадь с конспектами по истории КПСС, тубус, циркуль и еще много интересного и нужного.

Причем это было имущество всех четверых обитателей комнаты, сказочным образом, в одночасье, оказавшееся во чреве жуткого объекта общежитской субкультуры, монстра, вывернутого наизнанку во все стороны одновременно.

Сергей «Джавдет» Гилев

Но апофеозом этого вселенского хаоса являлся САМ! Создатель! Творец! Гуру! Сергей Анатольевич Гилев — хозяин кровати. Спящий безмятежным сном праведника в кратере вечного скандала.

— Ну, как же так, Серега!? Не может быть! Ты спишь, не чувствуя всего? — в вопросах гнев, и безнадега, и мольба…

В ответ — раскаяние, невинный, скорбный взгляд, в недоумении вскинутые руки. Короткое, но искреннее:

— Нет.

…Как-то по весне, открывши форточку, развернулся в сторону комнаты, окинув разом всю. И взгляд упал на многострадальное Серегино лежбище:

— Долина Джанов… — выпорхнуло на выдохе из ниоткуда. И прилипло к Сереге на века звонкое, как хлыстом по тугому — Джан! Джавдет! Джаник! Наконец-то, получив вывеску, действо обрело логическое завершение, принеся облегчение всем. Ежели где-то что-то упустил, проел, забыл — даже не парься, ищи в «долине Джанов»… И, ведь, блин, обязательно найдешь!..