Тролль

Алексей Викторович Ручий

«Тролль» – первая книга об интернет-троллинге. Это психологический триллер, в центре которого история сетевого провокатора и интригана, однажды самого ставшего жертвой шантажа. Читателя ждет захватывающая история с непредсказуемым финалом, когда на кон оказывается поставлена не только жизнь главного героя, но и существование целого мира, зараженного «информационной чумой». Автором обыгрываются такие темы, как интернет-троллинг, «группы смерти», жизнь социальных сетей и интернет-зависимость.

Дизайнер обложки Максим Валерьевич Максименко

© Алексей Викторович Ручий, 2022

© Максим Валерьевич Максименко, дизайн обложки, 2022

ISBN 978-5-4485-1799-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Тролль

—

Жизнь и смерть — только слова, не более того. А слова не значат ничего. Совсем. Проку от них никакого. Так-то.

Все мы думаем, будто знаем цену жизни и сможем принять собственную смерть с достоинством.

Чёрта с два! Когда приходит время умирать, вдруг оказывается, что мы не готовы к смерти. И тут-то мы вынуждены признать, что здорово облажались. Смерть — не то, что мы себе представляли.

Сотни философов, умников семи пядей во лбу, писак и говорунов истратили тысячи слов, пытаясь нащупать и описать тонкую грань между существованием и тотальной пустотой небытия. А она — вот, прямо перед тобой. И никаких слов не надо. Вообще говорить не хочется. Тебя знобит и немного подташнивает, так что уж лучше тебе помолчать.

Стоя в одном шаге от смерти, понимаешь, что никакой жизни нет и никогда не было. Была лишь короткая вспышка в темноте, сладкая иллюзия… шальная птица, залетевшая в открытое окно. Со всего размаху хлоп о стекло — и вот ты корчишься на полу в предсмертной судороге.

Кое-кто тебя опередил. Он уже там. А тебе только предстоит сделать этот шаг навстречу неведомому.

Боишься ли ты? Очень. Ужас сковывает тебя. Но другого пути нет. Нужно лишь перешагнуть через слова, через все эти бессмысленные понятия, навсегда оторваться от жизни и оказаться в объятиях смерти.

Но легко сказать — оторваться от жизни. Эту привычку в себе не так-то легко побороть. Ты встаёшь на колени, смотришь вниз. Тебя мутит, ты судорожно глотаешь слюну, чувствуя спазм в желудке.

Тело пронзает вспышка боли, внутри всё переворачивается. Тебя тошнит, поток блевотины низвергается из твоего рта вниз подобно водопаду. Возможно, это признаки прогрессирующей болезни, но скорее всего — просто страх. Страх сильнее тебя.

Ты задерживаешь дыхание, надеясь унять дрожь и собраться с мыслями. Надо ещё раз обдумать своё положение. Всё ли потеряно, можно ли что-то изменить?

Ничего изменить нельзя. Мосты сожжены. Твой враг постарался на славу, сделал всё шито-крыто, почти идеально разрушил твою жизнь. Так тебе и надо!

Неприятно быть неудачником. Но перед лицом смерти надо набраться смелости и признаться себе: неудачник — это как раз про тебя. Слишком много амбиций, слишком мало результата. С такими успехами помереть — самое то. Смерть уравнивает, сводит к нулю все победы и поражения, в этом плане ей можно довериться. Так что другого выхода нет.

Смотришь вниз. Высоко. Ну что ж — для тебя в самый раз. Собираешься с духом, делаешь судорожные глотки воздуха. Кажется, сейчас, согласно расхожей легенде, перед глазами должна пронестись вся жизнь, отмотаться назад, словно плёнка на заезженной видеокассете, мельтеша смазанными кадрами твоих взлётов и падений…

Ничего этого нет. Только пустота. И сковавший всё внутри холод.

Перед лицом смерти не до сентиментальных воспоминаний. Никто не будет расставлять события прожитой жизни по полочкам, присваивать порядковые номера и каталогизировать. Незачем. Смерть сама это сделает за тебя.

А тебе лишь остаётся сделать шаг ей навстречу. Ты решаешься. Делаешь последний глубокий вдох и ныряешь туда, куда до этого было низвергнуто содержимое твоего желудка.

Всё, тебя больше нет.

1

Итак, моя охота начинается. Я отправляюсь в кровавый поход. Выхожу на тропу своей необъявленной войны.

Впрочем, может, это и слишком громко сказано — выхожу. Так-то я сижу, откинувшись в кресле из последнего каталога «Икеи» и, сжимая правой рукой тёмный пластик компьютерной мыши, слежу за курсором на экране. Кликаю по ссылкам с фотографиями в популярной социальной сети, просматриваю чужие аккаунты.

Лица. И люди, скрывающиеся за этими лицами. Улыбчивые и задумчивые, возвышенные и распущенные, умные и глупые. Такие разные и такие похожие. Всех этих людей объединяет одно — у каждого из них есть недостатки.

Природа и эволюция позаботились о том, чтобы мохнатая обезьяна слезла с пальмы, научилась прямо ходить на двух ногах, работать инструментами и разводить огонь. Обезьяна даже смогла худо-бедно познавать окружающий мир, принимать душ и носить галстуки.

Но эта же кропотливая работа над звериной натурой дала и свои побочные эффекты: обезьяна обрела то, что теологи назвали душой, психологи — темпераментом, а я — болевыми точками. У обезьяны, научившейся жечь костры, орудовать палкой, а затем строить и водить автомобили, обнаружились неустойчивость психики и разного рода комплексы, из этого вытекающие. Обезьяна стала сентиментальной и раздражительной. Её стало слишком просто вывести из себя.

И вот тогда началась охота на обезьяну. Появились хищники, для которых эти обнаружившиеся эволюционные слабости стали отличной приманкой. Некоторые даже сделали охоту на обезьян своим хобби.

Собственно, я один из них: выявлять людские недостатки — мой конёк. Можно сказать, что в этом деле я настоящий ас. И когда я говорю об охоте, я подразумеваю то, что нахожу какого-то человека в Сети, изучаю всю доступную информацию о нём, завязываю диалог и выясняю эти слабые места. Это цель моей войны. И одновременно — средство.

Моя задача — вывести мыслящую обезьяну из себя. Заставить скрипеть зубами и сыпать искрами — «трещать пуканом», как говорят в Сети. Это доставляет мне эстетическое удовольствие.

Когда человек вне себя от ярости начинает исходить на дерьмо, переступая границы всяких приличий и сбрасывая с себя маски воспитания и морали, вот тут-то и начинается настоящее шоу. Ради этого стоит вести охоту. Искать, сидеть в засаде и проводить внезапные атаки. Вот это я люблю.

Но прежде — надо найти жертву. Это занимает довольно много времени. Однако результат почти всегда превосходит ожидания. А значит, игра стоит свеч.

Просматриваю аккаунты, анализирую полученную информацию, время от времени отвлекаюсь на онлайн-RPG. Онлайн-RPG — моя слабость, но я её тщательно скрываю. Не хватало только мне стать объектом чьих-нибудь насмешек.

Для моих целей отлично подходят сайты знакомств. Одинокие люди ищут общения. Одинокие люди хотят избавиться от житейской пустоты, окружающей их, от пугающего отчуждения, скрывающегося в глубинах их душ и квартир. Одинокий человек — потенциальная жертва, ибо его недостаток очевиден — это его одиночество. Создай одинокому человеку видимость дружбы и взаимопонимания, и он раскроет тебе все тайны своей души. А с этим кладом можно многого добиться!

Но не будем забегать вперёд. Всему своё время, как говорится.

Вот, скажем, одинокая женщина серьёзно за тридцать, возможно, разведёнка с детьми, — целый набор комплексов и проблем.

Фотографии в школьном классе дают исчерпывающую информацию о месте работы. Фотографии с пикника на природе в компании таких же стареющих одиноких подруг — о привычках и окружении. Фотографии с пляжа в Тунисе — о предметах гордости и редких вехах памяти, которые не стыдно поворошить и выставить напоказ в Сети. Классическая жертва, самая уязвимая категория. Удовольствия ровно на десять минут. Затем — внести в блэк-лист и забыть. На таких можно оттачивать мастерство троллинга, но заниматься ими всерьёз — лишь впустую тратить своё время.

Одинокие мужики в этом плане значительно интереснее. Каждый мужик, так или иначе, считает себя охотником. Собственно, затем они и здесь. Ищут, кого бы завлечь в свои сети. Избавиться от одиночества за счёт других. Мало кто из них думает, что такой охотник сам с лёгкостью может стать жертвой. Поэтому тут поле для моей игры гораздо больше.

Плюс у мужика в Сети почти всегда есть самолюбие, а самолюбие — прекрасная болевая точка. Ударь по самолюбию — и твоя жертва будет вертеться как уж на сковородке. Сыпать проклятиями и угрозами. Делать то, ради чего и затевается троллинг.

Для знакомства с одинокими мужиками с сайтов знакомств у меня есть несколько фейковых женских аккаунтов с крадеными фотографиями. Спасибо одиноким женщинам серьёзно за тридцать, о которых я уже говорил. Мужики клюют на них, надеясь получить лёгкую наживу. Они ещё не знают, что эта рыбка с душком.

Нахожу несколько интересных аккаунтов, отправляю заявку на добавление в друзья. Одинокие дрочилы с амбициями — вот то, что мне нужно. Фотографии из баров или со стадионов, куда мои жертвы изредка наведываются, дабы подчеркнуть свою маскулинность. У таких обычно хватает скелетов в шкафу. Это не забитые ботаники, но и определённо не люди, достигшие каких-то высот в жизни и чувствующие твёрдую почву под ногами. Если честно — ни рыба ни мясо. Но они ведь этого не знают. Думают, что дико сексуальны, умны и интересны. Обламывать таких — отличное развлечение.

Мои заявки улетают в энергетическую пустоту Сети, в её кричащее одиночество, навстречу моим жертвам. Силки расставлены, я открываю вкладку с онлайн-RPG.

Я играю за ассасина — убийцу-одиночку. Мой конёк — ловкость и хитрость. Я путешествую один, устраиваю засады и нападаю со спины. Моим врагам здорово от меня достаётся, так им и надо! Я и здесь — коварный охотник, крадущийся по следу.

Иду в город, захожу в лавку оружейника. Покупаю кривую лёгкую саблю и кинжал. У мастера доспеха приобретаю кожаный нагрудник и перчатки, прибавляющие очков ловкости. Затем обхожу дома городских жителей, собирая задания — квесты. Мне необходим опыт для прокачки персонажа. Мне нужно что-то, чем я могу занять свой вечер, ожидая, когда кто-нибудь клюнет на мою приманку на сайтах знакомств и в социальных сетях.

Меня отправляют в пустошь, кишащую жуткими червеобразными тварями. Я достаю сигареты — самое время перекурить.

Разглядываю фотографию тяжелобольного человека на пачке, увенчанную крупной надписью «самоуничтожение». Ухмыляюсь и отправляю белого никотинового убийцу в рот. Все эти ужасающие картинки на табачных изделиях, предрекающие рак и неминуемую смерть, — просто пример неудачного троллинга. Я бы поступил иначе. Написал бы, что курение приносит неоценимую пользу для здоровья. Сколько действительно соображающих людей это отвратило бы от сигарет и от скольких дураков избавило бы мир!

Для выполнения задания мне нужен компаньон. В городе нахожу прокачанного варвара, мающегося бездельем. Закованная в тяжёлый доспех груда мышц, не обременённая интеллектом, — самое то. Удачно атаковать из-за такой стены. Пишу ему в игровом чате, варвар легко соглашается. Его ник Gora.

Делаю затяжку, выпускаю дым в экран монитора. Мы движемся в пустошь навстречу приключениям.

Варвар ведёт себя так, как и подобает варвару. Похоже, игрок, который скрывается под ником Gora, и вправду недалёкий персонаж. Его метания по игровому полю хаотичны и не поддаются никакому логическому обоснованию. За таким нужен глаз да глаз. Несколько раз я вынужден буквально увёртываться от его неосторожных ударов, иначе не сносить головы мне самому.

Спасают только его силища и огромное количество хелз-поинтов — очков здоровья. Червеобразные твари повержены. Я пишу своему компаньону в чате, чтобы в следующий раз он был аккуратнее. «Всё будет оки», — отвечает он, и это заставляет меня напрячься ещё больше. Кажется, мой квест под угрозой.

Стучу по клавиатуре и настаиваю на том, что в следующий раз определять ход боя буду я сам. Нехотя он соглашается. Эту гору плоти, закованную в железо, нужно контролировать.

Второй бой мы проводим лучше, чем первый. Ожившие мертвецы и горстка чёрных магов, поднявших их из земли, повержены довольно быстро. Во многом благодаря моему игровому мастерству — варвар по-прежнему предпочитает носиться из одного угла монитора в другой, бездумно махая своей огромной секирой. Ладно, я сам выбрал его себе в соратники…

Местность зачищена, задание выполнено, мы возвращаемся в город. И попадаем в засаду.

Я успеваю среагировать и дерусь довольно изящно. Обороняюсь и атакую. Но варвар… Он вытворяет что-то невообразимое, нанося урон всему чему угодно, но только не нашим противникам. Да и враги на сей раз — не глупые боты, управляемые компьютером, а реальные игроки, охотники на незадачливых путешественников.

Я почти справляюсь с одним из них — магом в синем балахоне — когда меня сметает лавина. Это варвар предпринимает очередной разрушительный манёвр. Мой столбик хелз-поинта моментально теряет целый ряд пунктов и маг, смекнув, что к чему, быстро расправляется со мной.

Меня чуть ли не трясёт от злости, когда экран меркнет и на нём появляется таймер обратного отсчёта — показывает время, оставшееся до моего воскрешения. Под таймером надпись «Game Over» и моё бездыханное тело. Эта партия проиграна вчистую, и виной всему тупой варвар Gora.

Первая моя мысль — выследить его вне игры и хорошенько над ним поиздеваться, воздать тупице по заслугам, но потом я понимаю, что он настолько глуп, что может и не понять моего троллинга. Вымещать злость на таких, как Gora, — значит сознательно спускать свою жизнь в унитаз.

Вместо этого я просматриваю лог боя. Запоминаю никнеймы тех, кто устроил дерзкую засаду. Вот этими ребятами я займусь. Будут знать, как нападать исподтишка.

Конечно, у меня есть ещё один аккаунт в игре — как раз для таких случаев. Захожу в него, ищу своих обидчиков. Как назло, они уже офлайн. Словно почувствовали что-то. А, может, это такая тактика: заходить в игру минут на десять, убивать несколько других игроков, получать опыт и исчезать. Некоторые промышляют этим, насколько мне известно.

Ладно, никуда они не денутся. На всякий случай записываю их имена в блокнот. У меня там внушительный список — все те, с кем надо посчитаться, поставить на место, задать ментальную трёпку. Без врагов жизнь теряет интерес и смысл.

Мой второй персонаж — ведьма с весьма аппетитными формами. Многие местные дрочилы ведутся на такую приманку. Желающим составить мне компанию в том или ином квесте нет отбоя. Но играть этим персонажем сейчас нет никакого желания.

Снова захожу на сайт знакомств, смотрю — откликнулся ли кто-нибудь на мой запрос. Над списком контактов горит жёлтый значок оповещения «+1». Ага, поплавок уходит под воду, разводя тёмные круги, — рыбка клюнула!

Смотрю, кто там у нас. Некто, скрывающийся за именем Стёпа Шаблинский. Кликаю по ссылке с именем, оказываюсь в его профиле.

На аватаре мутный тип гопницкого вида, в целом композицию фотографии можно охарактеризовать как «я на районе». Бычий взгляд, сигарета, небрежно зажатая в зубах. Внизу к аватаре в фоторедакторе приклеено изображение дорогого спорткара. Видимо, предел мечтаний и устремлений.

Такие персонажи обычно околачиваются на лестничных площадках многоквартирных домов, а не в интернете. Оказавшись же в Сети, пытаются транспонировать туда свои волчьи законы и лексикон с заведомо плачевным результатом. То, что отменно работает в заплёванных подъездах спальных районов, в интернете практически всегда натыкается на насмешки и неминуемый бан. Что, впрочем, не мешает подобным типам находить себе подобных и даже организовывать в социальных сетях тематические сообщества.

Люди вроде Стёпы практически всегда заходят в интернет с потёртых смартфонов с треснувшими экранами, купленных с рук или отжатых у незадачливых прохожих, оказавшихся не в то время не в том месте. Список их групп в социальной сети или трек-лист в разделе аудиозаписей могут рассказать о них даже больше, чем они сами думают. Их уровень владения интернетом в целом соответствует уровню владения русским языком — то есть неизменно стремится к нулю. При этом данный тип личности весьма амбициозен и, не привыкнув встречать отпор в реальности, в Сети ведёт себя довольно агрессивно. Хорошая кандидатура для троллинга.

Я жду от Стёпы первого хода. Такие обычно прут напролом.

И он не заставляет себя долго ждать. Из динамиков раздаётся характерный звук, свидетельствующий о том, что у меня появилось свежее непрочитанное сообщение. Открываю мессенджер.

— Приветик, — пишет мне Стёпа.

Я готов защитить докторскую диссертацию на тему связи низкого интеллекта с количеством употребляемых его обладателем уменьшительно-ласкательных слов и оборотов.

— Добрый вечер, — отвечаю на приветствие. По легенде — я воспитанная дама, одинокая женщина серьёзно за тридцать, надо придерживаться этого шаблона.

Сейчас Стёпа начнёт искрить: ещё бы — ему уделили внимание. И пусть я первым отправил запрос на добавление в друзья, теперь это не имеет никакого значения — для людей, подобных Стёпе, это лишь дополнительное подтверждение собственной значимости. Это Стёпа выследил жертву, заманил в свою сеть, и, значит, он просто обязан довести знакомство до логического конца: очаровать меня своим богатым внутренним миром и предложить встречу в реале. Он пока не подозревает, что в конце этого пути его ждёт ловушка.

— Как делишки? — прилетает ещё одно уменьшительно-ласкательное испытание для моих эстетических чувств, Стёпина вербальная отрыжка. Он уже общается со мной так, словно мы старые друзья-приятели. Ну что ж — тем лучше для меня, тем хуже для него.

— Всё супер! — отвечаю ему, старательно копируя его стиль. — Будем дружить? Прибавляю к своему посланию целый букет разного рода смайликов — это должно произвести эффект.

Не проходит и десяти секунд, как прилетает новое сообщение. Очень хорошо, значит, он всецело отдан нашему разговору.

— Только дружить? — и тоже хвост смайлов. Стёпа прёт как лось в весенний гон. Того и гляди вылезет из экрана моего монитора. А ведь мы только начали общение.

— Посмотрим… — Многоточие добавляет интриги. На низкоуровневых самцов-пикаперов действует безотказно.

— Чем занимаешься? — он натужно выковыривает из себя вопросы.

— Общаюсь с тобой, — и смайл.

— Не сейчас, а по жизни.

В этом предложении три грамматических ошибки, в принципе, не так уж и много. В конце так и хочется прибавить «в натуре». Любое Стёпино предложение выглядело бы естественнее, если бы на конце был этот оборот. Как делишки, в натуре? По жизни, в натуре…

Чем я занимаюсь по жизни? Уничтожаю таких, как ты. Размазываю ваше завышенное чувство собственного восхищения по асфальту. Заставляю вас рвать на себе волосы от ярости…

— На работе работаю. — Я по-прежнему сохраняю интригу. Чем больше вопросов придётся Стёпе задать, тем лучше. Пусть утвердится в мысли, что он — охотник, а я — жертва, а вопросы — это капканы, в которые я рано или поздно буду вынужден (-а) попасться. Лёгкая победа может вызвать подозрения даже у такого тугодума, как он.

— А конкретнее?

Далась ему эта работа. Впрочем, желание клиента пока что закон.

— Секретаршей в коммерческой фирме.

— Круто! — Все расспросы ради вот этого финального возгласа. Стёпа определённо умеет убивать своё личное время.

— А чем занимаешься ты? — Теперь можно послушать его легенду.

Через тридцать секунд прилетает очередное сообщение.

— Бизнесом занимаюсь.

Ну ещё бы, я даже не сомневался. Вытаскивать по ночам магнитолы из автомобилей, а наутро относить их в скупку — весьма популярный бизнес в нашей стране. И Стёпа наверняка в нём преуспел.

— Ух ты! И как, успешно?

— Заместитель генерального директора.

На самом деле он пишет «замиститиль генирального деректора», но эти грамматические нюансы — ничто в сравнении с тем петушиным пафосом, которым исполнено Стёпино послание и который сквозит в каждом его слове. Странно, что заместитель, а не сразу генеральный директор. Пенетральный детектор.

— Молодец! — Вот и всё, что остаётся мне написать. Фантазия у Степана имеется.

— Что делаешь в свободное время? — одной работой мой собеседник решает не ограничиваться. Его любопытство мне даже нравится.

— Всем понемногу…

— Какое твоё хобби?

Именно так. Стёпа знает слово «хобби». Не всё потеряно в этом мире, возможно, он даже продержится до завтрашнего утра.

— Даже не знаю… Кино люблю смотреть, крестиком вышиваю.

— Серьёзно?

Конечно, нет.

— Ага.

— Круто!

— Я такая!..

Полминуты тишины — видимо, Степан придумывает очередной вопрос.

— Какое кино любишь смотреть?

Никогда не думал, что в слове «кино» можно сделать ошибку. Оказывается, можно.

— Разное.

Думаю, имена Кубрика или Феллини ему ни о чём не скажут. Степан явно из тех, кто под словом кинематограф подразумевает очередную серию фильма «Ёлки». Поясняю:

— Люблю старые советские комедии. Очень душевные.

— Круто!

Это «круто!» уже начинает утомлять. Впрочем, я уверен, данное слово заменяет Стёпе всю гамму эмоций, связанных с восторгом. Так что пока придётся потерпеть.

— Я тоже.

Сомневаюсь. Но пусть будет так. Сделаем вид, что я поверил. Возможно, что-то он действительно смотрел в детстве. Задаю встречный вопрос:

— А что ты можешь поведать о своих увлечениях?

Главное, чтобы вопрос не поставил моего собеседника в тупик. Бывает и такое.

Однако довольно скоро приходит ответ:

— Я люблю мотоциклы, — секунд десять молчания, затем продолжение, — и женщин.

Вот такой он, этот Стёпа Шаблинский, любитель мотоциклов и женщин. Интернет-охотник, попавшийся в чужую сеть. Посмотрим, на что тебя можно раскрутить.

— Интересно…

— Угу.

Затем он присылает мне ссылку. По ссылке — популярная аудиозапись в стиле пошлый молодёжный поп. Любовь-морковь, поцелуи-расставанья, все дела. Простенькая синтезаторная мелодия, писклявый женский вокал, перемежающийся с суровым мужским речитативом. Текст — набор пафосных глупостей и несуразностей. Эта песня могла бы стать хорошим троллингом над сентиментальными романтическими балладами, если бы её авторы не отнеслись к ней так серьёзно.

В ответ кидаю Стёпе ссылку на похожий «шедевр». Буквально через минуту получаю ещё одну ссылку. Можно подумать, у нас какая-то аудиодуэль. Или конкурс на тему того, кто знает больше песен в стиле музыкальный мусор и певческий отстой.

Шлю ему набор смайликов в форме отпечатка губ, символизирующих поцелуй. Это должно произвести впечатление.

Не ошибаюсь — в ответ Стёпа присылает букеты, бутылки с шампанским и точно такие же цифровые поцелуи. Мы буквально в шаге от большой любви. По меркам интернета, конечно.

— Нравится такая музыка? — спрашивает он меня.

Музыка? Это всё что угодно, но только не она. Не понимаю, зачем человечеству потребовалось порождать Моцарта, Бетховена и Баха, если сегодня они всё равно оказались погребены в навозной куче бойз — и гёрлз-бэндов всех сортов и мастей да в топком иле русского рэпа? Впрочем, мой новый друг точно не даст мне ответа на этот вопрос.

— Нормально так.

— Офигенно качает!

Ну вот, собственно, и своего рода пояснение. Не важно, насколько твои творения эстетичны и способны отзываться в душе слушателя, главное, чтобы они КАЧАЛИ. Такие дела. Наше время создаёт свои критерии оценки искусства, и эти критерии к искусству имеют самое отдалённое отношение.

Жаль, что обсудить нюансы современного арта со Стёпой не получится. Ну да ладно — он представляет интерес совершенно по другому поводу. Для музыкальных разборок есть соответствующие ветки тематических форумов, где очкастые онанисты исходят на говно в спорах о творчестве Ханса Циммера или Филипа Гласса.

Тем временем Стёпа скидывает мне фотографию спортивного мотоцикла, снабжённую вопросом:

— Как тебе?

Остаётся только написать: «Офигенно качает!» — но я воздерживаюсь. Фотография, похоже, выдернута с какого-то форума мотоциклистов.

— Прикольный, — отвечаю ему, стараясь облечь своё «восхищение» в наиболее понятную оппоненту форму.

— У меня такой, — похваляется Степан.

Отправляю ему смайлик одобрения: кулак с оттопыренным большим пальцем — класс, Стёпа, ты действительно крутой!

Наверняка он польщён. И почти наверняка нет у него никакого мотоцикла. Впрочем, даже если и есть — Стёпе в моих глазах уже не вырасти. Это обыкновенный примат, лишь по странному стечению обстоятельств не только научившийся ходить на двух ногах, но ещё и освоивший компьютер с интернетом. Что только усугубляет его положение.

— Прокатишь как-нибудь? — задаю ему вопрос.

Стёпа молчит с минуту, и ко мне в душу закрадывается подозрение, что этот вопрос был лишним. Хвастаться перед незнакомками в Сети и демонстрировать свою крутость в реале — разные вещи. Что, если мотоцикла действительно не существует?

Но вскоре все мои сомнения развеяны.

— Возможно… — отвечает Стёпа, и я понимаю, что он немного умнее, чем я думал. По крайней мере, довольно искусно ушёл от прямого ответа на вопрос.

— Никогда не каталась на мотоцикле, — спешу пояснить свой интерес.

— Это очень круто! — заверяет меня мой новый друг.

Жаль, что проверить это у меня не получится. Хотя та игра, которую я затеял со Степаном, занимает меня куда больше, чем гонки по городским улицам. И это тоже своего рода гонка, соревнование — кто кого. Каждый преследует личные интересы, и каждый хочет добиться своего.

Я открываю вкладку с онлайн-RPG. Мой павший герой давным-давно воскрес и ожидает моих дальнейших действий. Злополучный варвар исчез. И правильно сделал: я бы перегрыз ему горло, если честно. Иду в город сдавать квест.

В это время приходит сообщение от Степана, я возвращаюсь во вкладку с нашим диалогом.

— Тусоваться любишь? — спрашивает он меня.

Ответ на этот вопрос может расставить точки над i. Однозначное «да» прокатит только в том случае, если Степан — сам тусовщик со стажем, но и однозначное «нет» может автоматически перевести меня в разряд унылых затворниц, тем самым существенно снизив шансы на дальнейшее общение. Отвечаю дипломатично:

— Смотря где и с кем.

На сей раз уже Степан шлёт мне набор смайлов. Видимо, ответ пришёлся ему по душе.

Заглядываю во вкладку с игрой, мой персонаж топчется возле городских ворот. Иду к местному старейшине, сдаю квест. Получаю опыт и отправляюсь в тренировочный зал. Прокачиваю скилл ловкости и скрытности. Для моего убийцы — то, что доктор прописал.

Выхожу на улицу и натыкаюсь на моего знакомца-варвара под никнеймом Gora. Вот так сюрприз! Значит, он в городе. Ну что ж…

Быстро выхожу из аккаунта и захожу снова, но уже под ведьмой. В игровом чате нахожу Gora. Пишу ему, приглашая прошвырнуться по городским окрестностям за кампанию. Естественно, Gora соглашается. Замечательно!

В это время приходит сообщение от Стёпы.

— Ау! — пишет он мне.

— Я здесь, — отвечаю.

— Как на счёт встретиться в реале? — Стёпа переходит к кульминации нашего разговора. Именно этого я и жду.

— Даже не знаю… — набиваю себе цену.

— Потусуемся, — поясняет Стёпа цель встречи.

Сомнительное удовольствие — тусовки с такими ребятами. Развитию интеллекта уж точно не способствуют.

— Можно, наверное…

— Нужно! — он идёт в лобовую атаку.

— Ну, если ты так считаешь… — Я сам в восторге от собственной наигранной нерешительности. Это должно его заводить.

— Ага.

Смотрю, что там в игре. Варвар Gora ждёт моих указаний. Пишу ему в чате, чтобы следовал за мной. Пожалуй, вернёмся в уже знакомую нам пустошь…

— Что предложишь? — это я уже Стёпе. Приходится ловко переключаться между вкладками.

Некоторое время уходит у него на раздумья. Затем он скидывает мне название бара в центре с фрагментом из Google-maps, где указан точный адрес.

— Бывала там?

Судя по всему, то ещё злачное место. Шансон из хрипящих колонок и пиво из немытых кружек. Ну и обязательный караоке-автомат для всех достигших кондиции. Почти наверняка завсегдатаи этого бара — недавно откинувшиеся завсегдатаи несколько иных мест. В чём Степану не откажешь, так это в умении быть предсказуемым.

— Не-а. Там прикольно?

— Там супер!

Ну-ну. Было бы странным, если бы ты написал что-то другое. Но играть по твоим правилам мы не будем — пропадёт вся изюминка предстоящего троллинга.

— Мне далековато. И к тому же для первого знакомства я бы предпочла кинотеатр… — Такая постановка вопроса, конечно, может его отпугнуть, но мы уже перешли на стадию решительных действий, поэтому вероятность того, что Стёпа сольётся, не так высока.

— Что тогда предложишь? — Странно, он умеет слушать собеседника. Это действительно открытие. Правда, может, ему действительно очень хочется познакомиться. Подборку фотографий для своего аккаунта я сделал шикарную.

Приходится открывать ещё одну вкладку в браузере, лезть в поисковик. Я тревожусь за варвара под ником Gora — этот тугодум может куда-нибудь запропасть, если я не нагружу его работой.

Смотрю репертуар кинотеатров на эту неделю, ищу такие, которые находятся как можно дальше от центра. Хорошо б какой-нибудь артхаусный фильм…

В выпавшем списке делаю сортировку по жанрам. Наконец нахожу то, что искал: психологическая драма, триллер, работа известного мастера «непонятых шедевров». К тому же место показа — кинотеатр где-то в районе кольцевой автодороги. Ничего лучше не придумаешь.

Копирую информацию, скидываю Стёпе. Сам в это время строчу указания варвару в игровом чате. Прошу немного подождать. Неунывающий Gora отвечает: «Без проблем».

Приходит ответ от Степана:

— Нормальный кинчик?

Уменьшительно-ласкательный террор продолжается. Спешу уверить его:

— Подружки ходили, сказали — умопомрачительный. Молодёжный.

Главное, чтобы он не стал пробивать по интернету информацию о фильме. Но я уверен, что такое даже не придёт ему в голову.

— Далековато…

Неужели нашего героя напугает расстояние? Не верю.

— Ты же на мотоцикле…

Подтянуть за язык такого типа, как Стёпа, — самое приятное, что только можно сделать. Пусть отвечает за базар, как принято выражаться в его среде. В конце концов, фотографию мотоцикла никто не просил. Гордыня — смертный грех.

— Ну, он сейчас в сервисе, — пытается отмазаться Стёпа, — там клапаны регулируют…

Такие дела. Легенда о мотоцикле не проходит испытания реальностью. Предсказуемо.

— Надеюсь, это не помеха нашей встрече? Я просто там поблизости работаю. И живу.

Обосновываю необходимость встречи у чёрта на куличках. Близость моего дома к месту свидания должна избавить Степана от лишних сомнений, ведь это прекрасный повод напроситься в гости после кинотеатра. А этого он, собственно, и добивается. Закончить знакомство с девушкой в её же собственной постели — от такого он не откажется уж точно.

Смотрю, как там поживает Gora. Топчется в пустоши, время от времени уничтожая несколько червеобразных тварей в своей излюбленной хаотической манере. Я бы охарактеризовал данный стиль боя, как «всех убью, один останусь». Gora в определённом смысле новатор в этой игре.

Отвечает Стёпа:

— Да не, не помеха. Давай там, как скажешь. А когда?

Мне нравится, что он отдаёт инициативу. Видимо, моя подковырка с мотоциклом пошатнула его самоуверенность.

— Можно завтра вечером. Сможешь?

Он не заставляет себя ждать:

— Конечно!

— Тогда в шесть у кинотеатра. Напиши мне свой номер телефона, чтобы я могла тебе позвонить.

— Круто! — Он присылает мне свой номер.

— Не заблудишься?

— Нет, конечно! — уверенность в себе возвращается к Степану.

— Тогда до завтра?

— Ага.

Шлю ему целую гирлянду из смайликов-поцелуев. Пусть теперь ждёт завтрашнего вечера с нетерпением. Его постигнет большое разочарование.

— До завтра!

— Пока.

Со Стёпой покончено. Он в моей ловушке. Хотя сам он, конечно, считает иначе. Тем хуже для него.

Наконец я могу заняться варваром. Тот изнывает от скуки. На всякий случай пишу ему: «Ты здесь?» — убедиться, что он не покинул игру. Gora отвечает незамедлительно. Он всё ещё ждёт меня.

Быстро меняю аккаунт на ассасина и бегу в пустошь, где ищут приключений Gora и моя ведьма. Вот они прямо на тропинке, петляющей между камней и редких кустов. Варвар бегает по кустам, размахивая топором. Он явно не готов к атаке. Осторожно подкрадываюсь к нему, дожидаюсь, пока он остановится, и нападаю со спины.

Соперник не ожидает такого поворота событий, и мне удаётся быстро с ним разделаться. Будет знать. Моя предыдущая смерть только на его совести!

Пока варвар ждёт воскрешения, я обыскиваю его труп. Собираю припасённые им артефакты. Среди них есть очень ценное и дорогое ожерелье, повышающее сразу все навыки. Отличное приобретение!

Довольный сатисфакцией, я быстро удаляюсь с места преступления. Бегу в город и меняю аккаунт.

Ведьма по-прежнему в пустоши. Варвара уже нет. Видимо, переждал таймаут и отправился на поиски обидчика с украденным ожерельем. Флаг ему в руки. Может искать хоть до утра.

На всякий случай пишу Gora в чате, но он не реагирует. Наверняка рвёт волосы на голове и исполняет танец ярости возле компа. Поделом тупице!

Возвращаю ведьму в город, она сделала своё дело. Покидаю игру, тянусь за сигаретой. Пришло время подвести итоги.

Некто Стёпа Шаблинский — судя по фото и манере общения, обычный гопник из спального района — завтра проедет через весь город, чтобы попасть на свидание, на которое никто, кроме него, не придёт. Возможно, даже посмотрит артхаусный фильм одного непризнанного гения. Расклад неплохой. Жаль, я не смогу при этом поприсутствовать, чтобы увидеть его физиономию. Но это и не важно.

Варвар по имени Gora лишился дорогого артефакта, который наверняка достался ему большой ценой. Будет знать. Гибель моего ассасина в той нелепой схватке стоила мне некоторого количества нервов.

Охота окончена, зрители могут расходиться по домам. Всё-таки троллинг — довольно забавное развлечение. Человеческие слабости никогда не дадут вам заскучать. А интернет — то место, где их в избытке, стоит только немного поискать.

2

Мы с Молчановым идём в бар после работы. Правда, незаурядным событием это не назовёшь — каждую пятницу мы делаем то же самое. Такая у нас традиция, если хотите.

Думаю, никому так не идёт его фамилия, как Молчанову. Он — молчун, каких поискать. Слова из него не вытянешь. И мне это нравится. Пустословов хватает в интернете.

Полагаю, что Молчанов втайне ненавидит весь мир — и в этом у нас есть некоторое сходство. Я иногда посвящаю его в тайны своей сетевой жизни. Мы вместе смеёмся над самыми забавными моими разводками и приколами. За особо удачные выходки Молчанов даже ставит мне пиво.

Наверное, он и сам бы с удовольствием стал троллем, но, насколько я понимаю, Молчанов не дружит с компьютером. Пару раз я предлагал ему помощь в этом вопросе, но он только отмахнулся: если ты не рождён для чего-то, то не стоит и пытаться.

Собственно, моё превосходство в компьютерных вопросах в какой-то степени и цементирует нашу дружбу с Молчановым. Наверное, нам было бы труднее общаться, будь мы на равных позициях. А так рядом с Молчановым я чувствую себя едва ли не богом. И Молчанова такой порядок вещей, насколько я понимаю, вполне устраивает.

У нас есть один любимый бар неподалёку от офиса, обычно там мы и зависаем. Пропускаем по паре кружечек, а то и больше. Я не боюсь нализаться — если что, Молчанов обо мне позаботится. Пару раз он меня уже выручал. Сам Молчанов пьёт не так уж и много. И вообще у него какая-то природная стойкость к алкоголю — он как-то об этом рассказывал.

Молчание Молчанова (в данном случае это нечто большее, чем просто тавтология) вкупе с его простоватостью делают из него неплохого компаньона для таких вот посиделок. По крайней мере, при нём можно спокойно перемыть косточки коллегам и заодно пройтись по начальству, не боясь того, что Молчанов тебя заложит. К тому же мой приятель не претендует на лидерство в нашем дуэте, прекрасно понимая, что жизнь с самого рождения отвела ему роль ведомого.

Наше излюбленное место в углу занято какой-то компанией, первый раз их здесь вижу. По виду — типичный офисный планктон из близлежащих бизнес-центров. Мудаки, неужели из всех столиков в полупустом зале надо было выбрать именно этот?

Смотрю, как они оживлённо беседуют — две бабы под сорок и два мужика того же возраста. На столе бутылка вина, какие-то закуски. Похоже, в ближайшее время уходить отсюда они не планируют…

Приходится смириться с такой диспозицией и искать себе другое место. Молчанову, похоже, всё равно. А вот меня это бесит. С удовольствием вышвырнул бы этих козлов из бара!

Усаживаемся за столик через проход от нашего угла, заказываем лагер. Я смотрю на часы: без двадцати шесть. Отлично, через двадцать минут на другом конце города начнётся спланированное мною представление со Степаном Шаблинским в главной роли. Жаль, не получится поприсутствовать, но моё участие в этих делах обычно ограничивается организацией и сниманием сливок.

Сегодня днём я попросил секретаршу Алёну позвонить Стёпе с моего мобильного и подтвердить встречу. От своего лица естественно. Алёнину задачу упрощало то, что я предусмотрительно обозвал свой фейк её именем. За эту услугу пришлось оплатить Алёнин обед, но зато теперь я был точно уверен — Стёпа приедет.

— С кем это я сейчас общалась? — спросила Алёна, возвращая мне мой телефон с левой сим-картой, которую я заранее в него поставил.

— Да так… Один несговорчивый клиент. Хочу его разыграть. А что?

— Лексикон как у уголовника.

— Милая Алёна, почти все наши клиенты напоминают матёрых уголовников, международных террористов, беглых психов или в лучшем случае просто невоспитанных людей. А что делать? И с этим человеческим материалом нам приходится работать, находить, так сказать, ключики к их сердцам, — с театральным выражением на лице произнёс я свой монолог.

— Ну-ну… — Алёна не стала вдаваться в дальнейшие подробности.

Не знаю, что она там обо всём этом подумала, но подозреваю, что этот звонок вылетел из Алёниной головы, едва она получила свой халявный обед. Офисная жизнь сама по себе скучна, поэтому неудивительно, что коллеги придумывают какие-то сомнительные розыгрыши, чтоб хоть как-то её разнообразить.

И вот теперь где-то там, в районе кольцевой автодороги, возле богом забытого кинотеатра, где будут показывать лютый артхаусный триллер с расчленёнкой и поеданием человеческих экскрементов ошивается гопник Стёпа Шаблинский и ждёт свидания, которому не суждено состояться…

Нам приносят заказанное пиво, я стукаюсь бокалом с Молчановым, делаю большой глоток. Хорошо!

Достаю мобильный, пишу Стёпе смс-сообщение.

«Я, возможно, немного задержусь, возьми, пожалуйста, билеты на фильм. Целую».

Молчанов безразлично наблюдает за тем, как я тычу пальцем в кнопки телефона. Интересно, ему кому-нибудь приходится писать смс?

— Просвещаю одного человека, — поясняю я. — Знакомлю с современным независимым кинематографом.

Молчанов кивает — видимо, данный жест стоит расценивать как одобрение. Впрочем, не удивлюсь, если это слабое движение молчановской головы посвящено каким-то его собственным мыслям, вообще не связанным ни со мной, ни с моим телефоном.

Компания, занявшая наш излюбленный угол, что-то оживлённо обсуждает, до нас доносятся их голоса. Я метаю через проход взгляд, полный ненависти. Проклятые оккупанты!

Минут пятнадцать пьём молча, я достаю сигареты и курю, Молчанов таращится в экран телевизора, транслирующего какой-то музыкальный канал. Полуголые танцовщицы вертят своими загорелыми задницами перед камерой, похожий на уличного торговца наркотиками негр читает рэп, отчаянно жестикулируя руками. Галимая попса.

Мне приходит смс.

«Я купил билеты. Ты где?»

Интересно, сколько ещё времени надо Стёпе, чтобы понять, что его разводят? Думаю, довольно много.

Сомнения редко закрадываются в головы таких людей, как Степан. Они привыкли идти напролом, поэтому сомнения обычно просто не поспевают за ними. Там, где умный сто раз подумает и всё тщательно взвесит, идиот уже успеет наворотить таких дел, что хватит на троих умников. В этом их преимущество и в этом же их слабость. Болевая точка.

Стёпа не привык аналитически мыслить, поэтому сопоставлением фактов он не будет заниматься. Более того, он самоуверен и считает, что развод лохов — его личная прерогатива, поэтому мысль о том, что сегодня место лоха неожиданно досталось ему самому, — последняя мысль, которая посетит его голову. Он будет ждать и надеяться до последнего.

И тем круче будет его облом, когда всё-таки выяснится, что все ожидания и надежды были напрасны. Хорошо бы, чтоб он никого там не убил…

Набираю ответное смс.

«На работе задерживают, опоздаю на полчаса. Напиши, какие у нас места, я присоединюсь к тебе в зале».

Если он клюнет и на это, значит, я в нём не ошибся. Значит, мой троллинг удался на все сто процентов.

Делаю глоток, мой телефон вибрирует — пришёл ответ от Стёпы.

«Хорошо, надеюсь, ты меня не разводишь».

И номера мест.

Пишу Стёпе:

«Блин, сама в панике. Так хочется кино посмотреть, а начальство насело с отчётом. Пипец. Постараюсь скорее».

Робкая искра сомнения всё-таки вспыхнула у Степана в голове. Впрочем, судя по всему, он сам же моментально её потушил. Мой бедный друг предсказуем, и он не готов принять жестокую правду, он будет отпираться до конца. Тем хуже для него.

Убираю телефон в сторону. Молчанов таращится в телик.

— Интересно? — спрашиваю я его.

— Не-а, — тянет Молчанов и замолкает. Исчерпывающий ответ. Вряд ли будет продолжение.

— Надо ещё пива взять. А то я своё почти допил.

— Ага.

Молчанов воспринимает мою реплику как сигнал к действию и срывается к барной стойке. Я смотрю ему вслед, затем перевожу взгляд на офисный планктон, сидящий через проход.

По-прежнему тянут своё вино и о чём-то болтают. Изредка смеются над шуточками, которые отпускает лысоватый мужичок в белой рубашке и вязаной безрукавке — по виду дрочила и мудак. С каким бы удовольствием я плюнул ему в морду! Да и остальных бы согнал с насиженного места, чтобы знали в следующий раз, куда садиться!

От бара Молчанов идёт в сторону туалета, что-то насвистывая себе под нос. Странный он парень. Но, пожалуй, единственный из моих коллег, с кем можно вот так зависнуть в баре после работы, попить пива, пообщаться…

Ну, точнее, обычно получается, что общаюсь я, а Молчанов слушает, лишь изредка вставляя свои пять копеек. В этом он весь.

Интересно, можно ли назвать Молчанова моим другом? Хороший вопрос. И мне кажется, что, наверное, всё-таки да. Я ему доверяю, потому что Молчанов — кремень. Слов на ветер не бросает, уж точно. Он вообще как-то по-особому к ним относится, к словам — словно знает цену каждому и потому очень тщательно их бережёт, держит при себе.

Неудивительно, что ни в одной социальной сети у него до сих пор нет аккаунта: для этого требуется такое количество слов, которое он не может себе позволить. У него и должность соответствующая: Молчанов отвечает за приёмку товара, думаю, он специально подыскал себе место, где можно поменьше общаться с людьми. Максимум, что от него требуется — поставить закорючку в накладной. Он скрывается на складе среди бессловесных коробок с продукцией — и, наверное, только там он и счастлив.

Что касается меня — то я занимаюсь закупками. Нахожу поставщиков по всему свету и обеспечиваю Молчанова работой. Лазаю по сайтам, списываюсь с сэйлз-отделами торговых фирм, получаю коммерческие предложения, оформляю заказы, веду переговоры о цене и контролирую взаиморасчёты.

Все эти коробочки на складе, которыми окружён Молчанов, — это моя забота. Я устраиваю так, что они отправляются из точки «А» в точку «Б», где их поджидает мой молчаливый приятель. Собственно, благодаря работе в смежных областях мы и сошлись. Потом уже появился этот бар по пятницам.

Молчанов возвращается с двумя бокалами лагера. Я как раз отставляю в сторону пустой. В теле появляется лёгкость, свойственная ранним стадиям опьянения. Хорошо сидим! Если б ещё не эта компашка через проход…

Тяну пиво, жду, когда себя проявит Стёпа. По моим прикидкам, сеанс независимого кино уже начался. Интересно, как быстро он просечёт, что это не совсем то, что он себе представлял?

Мобильный молчит. Я смотрю на Молчанова, тот как раз делает глоток.

— Какие-то козлы заняли наше место, — говорю я, кивая на бесящую меня четвёрку.

— Да, я заметил, — отвечает он.

— Что думаешь по этому поводу?

— Они раньше пришли.

Может, Молчанов и видит в этом проблему, но она для него настолько мелка, что он предпочитает не обращать на неё внимания. Чего не скажешь обо мне. Меня это заводит.

— Ты когда-нибудь с кем-нибудь дрался? — спрашиваю Молчанова.

— Да, — коротко отвечает тот, давая понять, что эта тема закрыта.

Тут мне наконец приходит смс от Стёпы.

«Что это за лажа?» — вопрошает он. И следом: «Ты где?»

Настал момент истины. Мой виртуальный друг начал прозревать. Вуаля! Впрочем, развязку можно немного и оттянуть. Строчу ответное смс.

«Это хорошее кино, все советовали. Скоро буду».

Нажимаю на кнопку отправки сообщения. Посмотрим на реакцию Степана. Хватит ли ему терпения или нет.

Тянусь к своему бокалу, но тут приходит новое смс.

«Блин, это жесть какая-то!»

Наверное, если бы я днём не попросил Алёну набрать его и он не услышал реальный женский голос, спектакль был бы уже окончен. А так он всё ещё ждёт и на что-то надеется.

«Терпение, Степан, терпение!»

Минут через десять всё будет кончено, я жду, потягивая свой лагер. Молчанов смотрит клипы по ТВ.

Наверное, со стороны мы выглядим странной парочкой: один сидит, уткнувшись в телефон, другой — погрузившись в себя. Впрочем, в эпоху всевозможных гаджетов это не так уж и странно: люди тратят всё своё время на общение с виртуальными собеседниками, на реальных представителей своего рода им его попросту не хватает.

И вот мой телефон начинает вибрировать. Это не смс, а звонок от Степана. Это развязка.

Я специально жду секунд пятнадцать, заставляя его понервничать, потом нажимаю на кнопку ответа. Подношу телефон к уху:

— Да?

Кажется, Стёпа слегка обескуражен. Явно не ожидал услышать мужской голос.

— Кто это?

— А кто вам нужен?

Он что-то там мычит, потом выдавливает из себя:

— Где Алёна?

Мой наивный гопник, несчастная жертва, запутавшаяся в хитро расставленных силках.

— Я и есть Алёна.

— Чего?

— Ага, именно так.

Я слышу, как Стёпа тяжело дышит, пытаясь переварить услышанное. Наверное, до него до сих пор не доходит.

— Ты меня разводишь?

Ха-ха-ха. Ну, наконец-то!

— Уже.

— Что уже?

— Уже развёл.

Я слышу, как скрипят его зубы. Главное, чтоб он никого там не убил. Хотя мне, по большому счёту, всё равно.

— Ты чё, её парень? — Стёпа пытается построить логическую конструкцию. Надо отдать ему должное, на самом примитивном уровне у него получается неплохо. Но этот выстрел точно мимо.

— У неё нет парня.

Он пыхтит. Спешу пояснить:

— Да и самой Алёны нет. И никогда не было. Просто тебе преподали урок. Проучили. В следующий раз будь осмотрительнее.

— Чё?

— Воспитанные люди говорят «Чего?». Как тебе фильм?

Далее следует поток нецензурной брани. Я слышу, как Стёпа лупит ногой по какой-то металлической поверхности. Возможно, это павильон на автобусной остановке.

— Послушай, эти вещи, на которых ты пытаешься выместить свою ярость, они не виноваты…

Опять брань. Ради этого стоило вести игру, Стёпа прекрасен в своём гневе!

— Слышь, короче, — пыхтит он, — я тебя найду!

Ага, обязательно. Угрозы мне уже приходилось слышать — и не раз.

— Ты бы лучше поискал, на чём теперь до дома будешь добираться, — смеюсь я.

Его рёв едва не разрывает мои барабанные перепонки, я убираю мобильный подальше от уха.

Когда он утихомиривается, я говорю ему:

— Ладно, хорошего тебе вечера. Зря не стал кино досматривать, люди старались — снимали…

— Пошёл ты!..

— Когда в следующий раз будешь клеить бабу, вспоминай этот случай. А лучше вообще не заводи знакомств в интернете — у тебя плохо получается…

— А-А-А!..

Я сбрасываю его. Его крик запутывается в паутине сотовой связи.

Молчанов смотрит на меня. Кажется, его заинтересовал мой разговор. Улыбаюсь ему:

— Проучил одного козла. Отправил к чёрту на кулички да покормил говном.

— Ну, тогда с меня пиво!

Мне нравится Молчанов — он знает толк в хорошем троллинге. Раз уж мой приятель не ладит с компьютером, приходится мне отдуваться за нас обоих. А выпить ещё пива сейчас совсем не помешает. Надо отпраздновать мою маленькую победу!

Жаль, нет возможности лицезреть Степана в гневе — наверняка это уморительное зрелище. Небось будет лупить остановку или что там ему подвернулось под горячую руку, пока не выдохнется. Ну, пусть выпустит пар. Ему сегодня от меня досталось.

Мне не жалко этого дурака. Будет знать. Его сгубила собственная самоуверенность. Можно подумать, он какая-нибудь голливудская звезда, чтобы все бабы мира велись на его смазливую мордашку. Тем символичнее, кстати, выглядит эта разводка с кино.

Моё настроение улучшается. Люблю, когда троллинг удаётся довести до донца, до драматической развязки и финальных фанфар. Если б не эти упыри через проход… Они — единственное, что способно сейчас нарушить моё душевное равновесие.

Возвращается Молчанов с пивом. Я быстро осушаю свой бокал, берусь за свежее. Делаю глоток, пробую пиво на вкус. Это как будто крепче того, что мы пили до этого. Хотя, может, мне показалось.

— Это то же самое? — спрашиваю своего приятеля.

— Нет. Лагер закончился. Но это вроде даже получше будет. По крайней мере, стоит точно дороже.

Мне всё равно, сколько стоит это пиво, платит же Молчанов. Да и на вкус вроде ничего. Надо срочно обмыть новую жертву. Бывай, Степан, хороших тебе выходных! И купи себе энциклопедию кино.

— Один засранец сейчас сходит с ума оттого, что над ним посмеялись, а он не может отомстить.

— Ну, ты крутой! — Молчанов делает глоток своего пива. В отличие от меня пьёт он крайне медленно.

— Ненавижу гопников и быдланов! Тупиковая ветвь эволюции. Считай, я исправляю ошибки природы.

— Вряд ли ты сможешь их перевоспитать… — Молчанов смотрит на меня.

— Такой цели я и не ставлю. Зато посмеюсь от души.

— Это да…

Он снова умолкает. Я смотрю через проход. Жаль, это не интернет, а то я вмиг расправился бы с этой компанией самодовольных ублюдков. Интересно, какие у них болевые точки?

Разглядываю их, изучаю. Бабы — сильно потрёпанные жизнью. Вряд ли они были привлекательными в молодости, а сейчас от них и вовсе остались только тени. Хотя они, конечно, так не считают. Модные брючные костюмы и дорогая косметика должны как бы свидетельствовать миру о том, что они всё ещё в обойме. Но нет. Понравиться они могут только таким задротам, как их компаньоны.

Мужики — ни рыба ни мясо. Типичное содержимое бетонных коробок бизнес-центров. У одного на пальце широкое обручальное кольцо. Ну, хоть этому повезло чуть больше, чем остальным. Впрочем, судя по тому, что после работы он не слишком-то спешит в лоно семьи, может, везением тут и не пахнет.

Наверняка влачат унылое существование на убогом отрезке дом — работа — дом, разбавляя его редкими походами в бар или аквапарк да порнухой по вечерам.

В чём-то мы с ними похожи, но только в самых общих чертах. Я-то, в отличие от них, нашёл реальный смысл и развлечение, и это совсем не выплата процентов по ипотеке. Я охотник, а такие, как они, — почти всегда жертвы. В этом плане наши судьбы разнятся кардинально. Они выбрали выгребную яму, я же решил обуздать океан. Мы — диалектические противоположности, и именно поэтому моя ненависть к ним столь велика. Тот факт, что они заняли наше излюбленное место, только подстёгивает меня.

Между тем я чувствую физиологические позывы, вызванные употреблением пива.

— Я сейчас, — говорю Молчанову и встаю из-за стола.

Проходя мимо ненавистной компании, я слегка задеваю лысоватого в безрукавке, который сыплет остротами. Он поднимает на меня глаза, я ловлю его взгляд, смотрю уничтожающе. Пусть видит мою ненависть, мудак. Мужик отводит глаза, не готовый принять вызов, ищет взглядом коллег. Те предпочитают смотреть в свои бокалы. Так-то!

Иду в сортир, усмехаясь. Эти мокрицы ещё ничтожнее, чем я думал. Я могу с лёгкостью стереть их с лица земли. Унизить, растоптать. Найти бы их аккаунты в социальных сетях — вот тогда бы они у меня поплясали!..

Я опьянён своей победой над Степаном. Разделал его под орех. Пусть теперь обходит бабские аккаунты стороной. Кто знает, под какой овечьей шкурой скрывается матёрый волк?

Справляю нужду, смотрю по сторонам. Туалет довольно грязный — это большой минус администрации заведения. Мы оставляем у них свои деньги, а они не удосужатся даже изредка тут прибираться. Где-то у меня в кармане есть шариковая ручка…

Ага, нахожу её. Царапаю на стене: «Вы все козлы!» Не знаю, что на меня нашло, но эта моя выходка мне нравится. Все они козлы — это уж наверняка. Ну, кроме Молчанова, конечно.

Мою руки под краном и плюю в зеркало. Моя слюна растекается по стеклу, где-то за ним ухмыляется моё отражение. Хуже от моего плевка в этом гадюшнике не станет, уж точно. Нетвёрдой походкой возвращаюсь в зал. Что-то меня развезло.

Нахожу Молчанова за нашим столиком в окружении новых кружек с пивом. Парень так и старается мне угодить, неужели его так проняла моя шутка над Стёпой?

— Кто-то у нас сегодня банкует? — спрашиваю его.

— В следующий раз угощать будешь ты, — усмехается Молчанов.

Ладно, в другой раз поставлю Молчанову пиво, так и быть. А сегодня, похоже, пьём за его счёт. Осушаю свой бокал, тянусь за новым. В голове уже изрядно шумит — ну и ладно, сегодня празднуем победу, а значит, можно всё!

Как там у Достоевского: «Если бога нет, то всё дозволено?» Ха-ха-ха, умора. Конечно, дела обстоят иначе. Бог-то есть, но его порядком достали люди. А значит, всё дозволено богу. И он будет крушить и жечь. Вот и весь расклад.

Подумайте сами — что такое совесть? Нам всем кажется, что это какой-то внутренний жандарм, чей строгий голос мы время от времени слышим, когда сильно зарываемся. Но вот стоит нам как следует накидаться или обдолбаться, как этот самый жандарм вмиг сруливает со своего поста и становится на сторону криминала.

Отсюда я делаю вывод, что никакого внутреннего жандарма на самом деле не существует, а есть лишь хрупкое биохимическое равновесие в мозгу, удерживающее нас от кой-каких поступков. И все эти муки и раскаяния — просто от нехватки соответствующих гормонов. Стоит этому равновесию чуть пошатнуться — и нам сразу срывает планку.

Так что совесть — лишь хитрая выдумка религиозных демагогов или красивый литературный оборот, в реальности же вместо неё — набор юного химика в башке, и доверять этому набору — последнее дело. Так и с ума сойти недолго.

Пью бокал за бокалом. Когда в следующий раз иду в сортир, меня уже вовсю пошатывает. Плевать. Если что — Молчанов вызовет мне такси.

Моя надпись на прежнем месте, плевок засох на зеркале. Нахожу ручку, пишу рядом: «Скоты!» Любуюсь на своё творение. Ага, так вам и надо! Вы все — козлы и скоты.

Возвращаюсь, Молчанов цедит пиво, наблюдая, как в телевизоре грудастая блондинка с накачанными силиконом губами извивается перед микрофонной стойкой. Отрывается от экрана, смотрит на меня:

— Водки? — спрашивает Молчанов.

Мне всё равно. Можно и водки. Я уже дошёл до нужной кондиции.

— Давай, — снисходительно махаю рукой.

Молчанов отправляется к бару. Какой он сегодня обходительный. Впрочем, это вполне в его стиле. Сегодня Молчанов — открыт для мира, а завтра опять уйдёт в свою скорлупу. Наверное, и ему иногда надоедает компания складских коробок.

Мой приятель возвращается, ставит передо мной графин с водкой и две рюмки. Наливает нам обоим, одну рюмку толкает в мою сторону, одну поднимает в руке.

— Есть тост?

Я принимаю рюмку, смотрю на Молчанова. Это ящик Пандоры, а не человек.

— За то, чтоб каждый получил по заслугам!

— В смысле?

— Чтоб все эти мудаки в этом мудацком мире, наконец, отхватили от бога хороших пинков под зад!

— А-а… Ну давай!

Мы чокаемся рюмками, опрокидываем в себя водку. Мой телефон вибрирует на краю стола. Смс от Степана.

«Я убью тебя, мразь!»

Такие дела. Парень никак не может успокоиться. Это доставляет мне удовольствие. Пишу в ответ:

«Сначала найди».

Отправляю сообщение и отключаю телефон. Я не боюсь Стёпы, шансов выследить меня у него — ноль, просто не хочется больше тратить на него время. Дальнейшее общение убьёт весь эффект от троллинга. А вот полный игнор заставит его скрипеть зубами ещё не раз.

— Почему они такие тупые? — спрашиваю Молчанова. Тот пожимает плечами:

— Ну, не всем же быть умниками.

Строго говоря, он прав. Но процент тупиц действительно зашкаливает. Количество идиотов растёт изо дня в день. Не удивлюсь, если таким образом бог просто пытается избавиться от нас. Это его проклятие в действии.

Пью водку, запиваю её пивом. Молчанов предлагает взять соку на запивку, но я отказываюсь. К чёрту — я хочу напиться и разделаться с этим миром!

Зрение расфокусировано, в голове шумит. Курю сигареты и пью, пью и курю. Постепенно меня захлёстывает безумие. К чёрту мир! К чёрту всех вас!

Что там делают уроды через проход? Всё тянут своё вино и болтают? А не пора ли им отправиться отсюда к такой-то матери?

Я встаю со своего места и под недоумённым взглядом Молчанова, пошатываясь, направляюсь к ним. Задеваю лысоватого в безрукавке, тот поднимает на меня глаза. Я хватаю его за грудки и дёргаю на себя. Козёл, ты занял чужое место!

Он оказывается тяжелее, чем я думал, но мне удаётся вытащить его из-за стола. Начинается потасовка.

Я пытаюсь зарядить ему по лицу, но получается у меня, мягко говоря, неважнецки. Сказывается выпитый алкоголь. Мои кулаки проходят вскользь и проваливаются в пустоту, разрезая воздух. Я слышу женский крик, кто-то вцепляется мне в плечо. Разворачиваюсь и бью с размаха. Снова мимо.

Мне прилетает в голову, перед глазами взрывается фейерверк из сотни ярких искр. Ах вы, гады! От пропущенного удара звенит в ушах, в ответ я хаотически размахиваю руками и ногами и, наконец, попадаю в кого-то. Но тут же получаю в солнечное сплетение и сгибаюсь пополам. На меня наваливается сразу несколько тел, и я оседаю на пол.

Кто-то матерится, кто-то пинает меня ногами по почкам. Переворачивается стол, звенит посуда, перед глазами плывёт, я вижу разводы грязи на полу. Пытаюсь встать, но получаю в голову и вырубаюсь.

Прихожу в себя, смотрю по сторонам — мы на улице, бредём куда-то среди сугробов. Молчанов держит меня под руку. В голове шумит, на лице нащупываю свежую ссадину, под носом засохла кровь. Жаль, не получилось отделать тех уродов. Кто же всё-таки заехал мне по башке?

Спрашиваю Молчанова, но тот лишь ухмыляется:

— Скажи спасибо, что ментов не вызвали. Устроил ты переполох…

— Они заняли наши места! — твержу как мантру.

— Это я уже слышал, — смеётся Молчанов. Мне кажется, ему глубоко поровну, что там произошло в баре, возможно, это его даже немного веселит.

Молчанов останавливается у какого-то ларька, прислоняет меня к стене. Сам скрывается в окошке, что-то там покупает. Я тяжело дышу, моргаю глазами, пытаясь сосредоточиться. Ничего не получается.

Мимо проезжает патрульная машина, я чувствую на себе подозрительный взгляд, но полицейские не останавливаются, продолжая свой путь дальше в ночь. Наконец, Молчанов отрывается от окошка, тянет мне банку пива. У самого в руках ещё несколько.

Открываю пиво, делаю несколько глотков и тут же блюю на стену ларька. Молчанов неодобрительно качает головой и резким движением отрывает меня от стены, тащит куда-то в темноту.

Я плетусь за ним, едва не теряя сознание. Пиво выплёскивается из открытой банки, оставляя на снегу жёлтые следы. Я отключаюсь.

В следующий раз очухиваюсь в салоне какого-то автомобиля. Приглушённо играет русский шансон, за окном мелькают коробки спальных районов. Я сижу на пассажирском сиденье сзади, Молчанов оккупировал место рядом с водителем. В руке у меня по-прежнему банка пива. Машинально делаю глоток.

Интересно, куда мы едем? Спрашиваю у Молчанова, тот отвечает: «Домой». Делаю ещё глоток, меня снова начинает тошнить. Я сообщаю об этом Молчанову, прошу остановить. Водитель что-то ворчит себе под нос, но прижимается к обочине.

Я вываливаюсь в сугроб и блюю, сзади меня поддерживает Молчанов. Потом я опять проваливаюсь во тьму. На сей раз окончательно.

3

Медленно открываю глаза, долго моргаю, привыкая к свету. Голова раскалывается, немного подташнивает, во рту сухо как в пустыне. Кажется, уже утро.

Прокручиваю в голове события вчерашнего вечера. Воспоминания приходят обрывочные, словно кадры какого-то экспериментального кино. Ах да, кино…

Вспоминаю Стёпу, мою удавшуюся шутку над ним. С кино-то всё и началось. Затем вспоминаю уродов, занявших наши места в баре, потасовку с ними. Умудрился же я так накидаться!

После драки почти ничего не помню. Какой-то ларёк, машина, блюющий я. Приподнимаюсь, оглядываюсь по сторонам.

Я лежу на диване в незнакомой комнате, сверху накинут старый выцветший плед. Неподалёку находится окно, подоконник заставлен цветочными горшками. Возле окна письменный стол. В противоположном углу сервант, за стеклом разнокалиберные сервизы. Комната оклеена старыми обоями, кажется, ремонт здесь не делался уже лет двадцать. На стене календарь с котиками.

Пытаюсь разобраться, где я, но окружающая обстановка мне незнакома. Ясно одно: я не дома.

Интересно, куда подевался Молчанов? Наверное, он смог бы пролить свет на моё текущее местонахождение.

Осторожно скидываю с себя плед, встаю с дивана. Диван скрипит подо мной, словно старый инвалид. Этот скрип вызывает у меня вспышку головной боли. Я и сам сейчас подобен только что покинутому дивану — чуть надави, и я рассыплюсь в прах, превращусь в кучу ненужного хлама.

На подоконнике рядом с цветочными горшками стоит бутылка воды. Наверное, для поливки цветов. Плевать. Тянусь к ней через стол — надо унять сушняк. Откручиваю пробку и долго глотаю, утоляя жажду. Эх, сейчас бы бутылку холодного пива!

За спиной раздаётся скрип, открывается дверь в комнату. Я оборачиваюсь, вижу Молчанова. Тот ухмыляется:

— Всё не выпивай, цветам оставь хоть немного!

Я убираю бутылку ото рта. Молчанов тут, это обнадёживает.

— Состояние жуткое, — объясняю ему.

— Неудивительно.

Молчанов в растянутой толстовке с немецкой группой «Scooter» на груди и синих кальсонах, на ногах домашние тапочки. Похоже, он, в отличие от меня, тут не в первый раз.

— Где мы? — спрашиваю скорее для проформы, догадываясь о том, каким будет ответ.

— У меня дома, — отвечает Молчанов. — До твоего дома мы вчера так и не добрались. Некоторое время он молчит, потом добавляет: — Да и страшно было тебя одного оставлять, ты совсем с катушек слетел.

— Да?

— Ну, — смеётся Молчанов. — Такси заблевал, потом в какую-то общагу ломился…

Ничего себе! Никогда бы не подумал, что я на такое способен. Впрочем, в трезвом состоянии мы редко догадываемся о том, что можем натворить, будучи пьяными в стельку. Хорошо, есть Молчанов, который в нужный момент оказывается рядом.

— Я в шоке от самого себя!

— Бывает, — разводит руками мой приятель.

— Я тебя не сильно стеснил?

— Не-а. Эта комната у нас свободна.

У нас? Не думал, что у Молчанова кто-то есть. Впрочем, он человек-загадка, шкатулка с секретом, кто знает, может, он совсем не такой, каким я его себе представляю?

Но уже в следующий миг он ставит всё на свои места.

— Чаю хочешь? Мама пирог испекла.

Ага, понятно. Молчанов живёт с мамой. Вот это уже больше на него похоже. Мужик за тридцать, усердно опекаемый престарелой мамашей. Стоило ожидать. Хотя мне всё равно. Пусть сожительствует хоть с резиновой куклой — вчера Молчанов мне здорово помог, не бросил пьяного замерзать на улице.

— От чаю не откажусь, а пирог, боюсь, не полезет…

Молчанов усмехается. Он-то свеж как огурец. Я ему немного завидую, мне бы такое здоровье.

— Пойдём тогда на кухню.

— Ага. Только мне сначала в туалет надо.

Молчанов показывает мне, где в его квартире находится санузел. Я иду туда, мой приятель исчезает в кухне.

Квартира Молчанова — типичная малогабаритка в панельной «хрущёвке»: каждый метр полезной площади чем-то занят, заставлен или завален хламом. Любое свободное пространство тут выглядит как клочок суши на каком-нибудь острове, отвоёванный у моря в долгой упорной борьбе.

В туалете меня начинает рвать; согнувшись пополам, я опорожняю желудок в молчановский унитаз. Блевотина хлещет из меня неудержимым яростным потоком, забрызгивая всё вокруг. Чёрт, только этого мне не хватало!

Минут пять меня как следует полощет. Мой пищевод скручивается в болезненную спираль, желудок сводит спазмом. Всё выпитое и съеденное вчера покидает меня с горьким вздохом сожаления. Молчановская сантехника стоически поглощает эти неаппетитные извержения.

Наконец мне удаётся разогнуться. Умываюсь под краном у раковины, делаю несколько глотков воды, затем оглядываю место преступления. Ужасная картина. Нажимаю на рычаг смыва, но вода не желает течь. Похоже, сливной бачок у Молчанова сломан. Ну, если он — ровесник квартиры, неудивительно.

Как же мне быть? Оглядываюсь по сторонам, обдумываю, что бы предпринять. Мне не остаётся ничего другого, кроме как зачерпывать воду пригоршнями из-под крана и таким образом смывать блевотину в унитазе. Со стороны это выглядит, наверное, жутко смешно. Но мне-то не до смеха.

Кое-как уничтожаю улики. Мелкие розовые брызги остаются по ободку унитаза. Надо бы и с ними что-то сделать. Но по закону подлости туалетной бумаги нигде не видно. Такое ощущение, что Молчанов всё это подстроил, чтоб поржать надо мной. Впрочем, учитывая то, что я в итоге сотворил с его сантехникой, такая версия выглядит довольно неубедительной.

На трубе под раковиной висит какая-то тряпка. Беру её, при ближайшем рассмотрении это оказываются старые женские трусы. А, блин…

Чувствую, как к горлу подкатывает новая волна тошноты. Кое-как сдерживаюсь, вытираю этими трусами унитаз. Затем убираю их назад на трубу.

Долго мою руки под краном, тщательно намыливая их мылом. Дурацкая ситуация и виноват я в ней сам. Надо было меньше пить вчера. Правда, я говорю это себе всякий раз, когда принимаю сверх нормы.

Наконец привожу себя в порядок. После опорожнения желудка становится немного легче. Хоть какие-то плюсы в этой грязной истории есть. Покидаю сортир в надежде больше никогда здесь не оказаться.

Иду на кухню мимо комнаты, в которой громко работает телевизор. Заглядываю туда из любопытства. Перед телевизором в кресле сидит пожилая женщина и увлечённо таращится в экран. Мама Молчанова собственной персоной.

Судя по всему, идёт передача «Смехопанорама», кажется, я угадываю обезьяньи интонации комика Евгения Петросяна. Интернет-жупел по-прежнему имеет колоссальное влияние на престарелых домохозяек.

Я здороваюсь с молчановской мамой, но, кажется, она меня не слышит. Ладно, иду дальше.

В кухне Молчанов колдует над чашками, разливает кипяток. Завидев меня, спрашивает:

— Ну как?

— Полегче, вроде. Я там это…

Но он не даёт мне досказать, ржёт:

— Я слышал. Было похоже на рёв чудища!

Чёрт, в этих «хрущёвках» стены из картона, тут ничего нельзя сделать бесшумно.

— Ничего смешного. Сам меня, между прочим, поил вчера.

— Ну так… Надо ж было отметить твою победу над этим, как его?.. Стёпой!

— Доотмечался.

Молчанов показывает мне на свободный стул:

— Садись, чай пей.

Стул такой же допотопный, как и всё в этой квартире, как и сама квартира. Куда только Молчанов девает свою зарплату? Ему что, лень доехать до «Икеи»?..

Однако свои мысли я не высказываю вслух. Сажусь на предложенный стул, беру чашку с кипятком. Молчанов наливает заварку. Интересно, у него компьютер-то вообще есть?

— Что там, говоришь, я вчера выделывал?

Молчанов отхлёбывает чай.

— В баре подрался, такси заблевал, потом в какую-то общагу заскочил, я тебя в этом лабиринте из коридоров и комнат запарился искать. А ты возле мусоропровода на какой-то стул сел и заснул.

Да, пьяный человек способен сотворить такое, что в трезвом уме ему даже в голову не придёт. Концовка вчерашнего вечера совсем не отпечаталась в моей памяти.

— Общагу я вообще не помню.

— Неудивительно, — Молчанов утыкается в свою кружку.

Вслед за ним я делаю глоток горячего чая. Что тут сказать? Молчанов — молодец, выручил меня вчера. И как я умудрился так набраться?

— Да уж… — выдыхаю я. — Нашла коса на камень.

— Не парься, — машет рукой Молчанов.

Я и не парюсь особо, это всё похмелье. Посталкогольную депрессию никто не отменял. Это она давит на мозги, играет моей дрогнувшей психикой.

Позади Молчанова окно, я вижу заснеженный двор и панельную пятиэтажную «хрущёвку» напротив. Наверняка брат-близнец дома, в котором обитает мой приятель. Детская площадка заставлена автомобилями, на тротуаре машет лопатой дворник в форменной оранжевой безрукавке. Больше людей вроде не видно. Сегодня суббота, потерянный день.

Интересно, чем Молчанов занимается в свободное от работы время, в выходные? Ловлю себя на мысли о том, что, несмотря на регулярные пятничные посиделки в баре, я практически ничего о нём не знаю. Молчанов — это такой чеховский человек в футляре, рак-отшельник со своей раковиной, проникнуть в душевные тайны которого ещё никому не доводилось.

Правда, не уверен, что его тайны хоть сколько-нибудь интересны. Этот типаж одинокого дрочилы известен мне давно. Ну да ладно, рано или поздно, может, он и сам расскажет мне больше. В любом случае Молчанов полезен хотя бы тем, что я могу на него рассчитывать в таких ситуациях, как вчера.

Молчанов пьёт чай и ест мамин пирог. Мне в глотку ничего не лезет, кое-как заливаю туда чай. Мысли о еде вызывают спазм в желудке, возвращаться в молчановский сортир у меня нет никакого желания. Надо поскорее выбраться отсюда и взять пива.

Где-то в недрах квартиры Евгений Петросян провоцирует оглушительные взрывы зрительского смеха. Восторженные зомби ржут над проделками своего кумира.

Господи, неужели мир настолько туп? Если да, то мой крестовый поход против него не просто обоснован, он необходим так же, как необходимо присутствие хищников в лесу, ведь иначе травоядные вытопчут все поляны и сожрут всю траву.

Хорошо, что Молчанов не слышит моих мыслей: вряд ли ему понравилось бы то, что я думаю о его маме и её телепередаче. Хотя дело, конечно, не конкретно в ней. И даже не в Петросяне, которого интернет-аудитория, например, давным-давно не воспринимает всерьёз, и чьё имя стало нарицательным для всех неуклюжих шуток. Просто мир деградирует, мир тупеет с каждой секундой — и это, кажется, так же необратимо, как и то, что рано или поздно погаснет Солнце, оставив нашу планету без халявной лампочки и дармового тепла.

Допиваю чай, сверяюсь с ощущениями. Намного лучше не стало, но в целом моё состояние можно охарактеризовать как удовлетворительное. Пора двигать домой.

— Далеко тут до метро? — спрашиваю Молчанова.

— Две остановки на трамвае.

Он объясняет мне, как добраться до ближайшей станции метрополитена. Затем мы вместе идём в прихожую, где на вешалке из оленьих рогов висит моя куртка. Чёрт, я совсем не помню, как оказался у Молчанова дома, словно кто-то специальным ластиком прошёлся по моей памяти. Один сплошной провал.

— Ну, спасибо тебе, — тяну я Молчанову руку.

— Обращайся, если что, — лыбится мой приятель.

— Надеюсь, больше не понадобится.

— Свежо предание, да верится с трудом!

Молчанов прав: возможно, это не последнее моё знакомство с его домом, хоть мне бы и хотелось этого избежать.

— Бывай.

— До понедельника.

Он захлопывает дверь, отрезая меня от своей раковины. Возможно, пустив меня к себе ночевать, Молчанов и так перешёл границы того, что мог себе позволить. У него слишком специфические отношения с миром, он не очень-то любит ему открываться. Но меня это не сильно волнует. Единственное, что мне действительно не даёт покоя: как он живёт без компьютера?

Выйдя из молчановского дома, пересекаю двор, петляю между заиндевевших бетонных коробок, наконец, выхожу на проспект. Вдалеке виднеется продуктовый ларёк, и я иду к нему.

Почему дорога сюда совсем не отпечаталась в моей памяти? Может, виной всему полученный в баре удар по голове? Сотрясения мозга мне только не хватало…

Меня передёргивает. Будем надеяться, что вчерашняя потасовка всё-таки пройдёт без тяжёлых последствий…

Покупаю в ларьке бутылку пива и иду в направлении метро, во всяком случае, в том направлении, которое указал мне Молчанов. Мимо громыхает трамвай — плевать на него, я решил пройтись пешком.

Народу на улице немного, видимо, большинство предпочитает торчать дома либо слоняться по торгово-развлекательным центрам. Ну, по мне — так ещё и лучше. Нет ничего отвратительней праздно шатающейся толпы. Всю свою историю человечество пытается вырваться из стада, уйти из своего дикого племени, обрести индивидуальность — и в итоге снова оказывается в стаде. Эта стадность как клеймо, как врождённый порок, генетический недостаток.

В этом плане Молчанов вызывает уважение вдвойне. Уж кто-кто, а он не тянется к стаду, он противопоставил себя ему. Я, наверное, тоже, хотя и не так сильно заморочен, как мой приятель. Мне не нравится стадо, я люблю стебаться над ним.

Интернет, собственно, стоило создать хотя бы ради этого — стёба над стадом и отдельными его представителями. Это средство эволюции, её карающий кнут.

Наказывать убогих — кажется, именно эту функцию природа или бог научились реализовывать в полной мере. Я даже иногда задумываюсь: а не ради ли этого и был сотворён мир? Этакий полигон для человеконенавистнических штучек. Природа и бог — два самых радикальных фашиста на планете, такие дела.

Пиво улучшает моё самочувствие. Голова перестаёт болеть. Может, обошлось и без сотрясения. По крайней мере, очень хочется, чтобы это было так. Эх, встретить бы сейчас кого-нибудь из той компании…

Алкоголь раззадоривает, я чувствую, как сжимаются мои кулаки. Так бы и вмазал тому лысоватому по макушке! А то небось считает себя победителем вчерашнего боя.

Задеваю плечом встречного прохожего — типа, случайно. Мягкая плоть отступает, трусливо ёжится, я слышу, как он бормочет какие-то извинения себе под нос. Наверное, решил, что сам налетел на меня, засмотревшись по сторонам. Грёбаный хлюпик.

Человечество — стадо пустоголовых травоядных, медленно, но верно обгладывающее и загаживающее мир. Этому стаду нужны хищники, чтобы контролировать популяцию, не давать ему потонуть в собственных испражнениях. Без хищников человечество деградирует и вымрет, как пить дать!

Этому естественному порядку вещей кое-кто пытается противопоставить мораль, все эти «не укради» да «не убий», «подставь другую щеку» и прочую чушь, но это скорее пережитки религиозного прошлого. Наука и технология учат нас тому, что каждому воздастся по заслугам здесь и сейчас, и в этом суть прогресса. Отсекать тех, кто тянет общество на дно, тех, чьи глупость и слабость встают на пути эволюции.

Поэтому мораль — лишь красивое словцо для телевизионных проповедников, для необразованных старух из прошлого и глухих тугодумов настоящего, в мире победившей технологии ей места нет. Интернет как полигон для обкатки моделей будущего начисто лишён морали, и потому я выбираю интернет.

За этими мыслями я добираюсь до метро. Пива в бутылке ровно на глоток. Я осушаю её и отправляю в урну. Остаётся лишь констатировать тот факт, что моё самочувствие и настроение существенно улучшились.

Я еду в полупустом вагоне в сторону центра. Смотрю на людей, занявших скамейку напротив. Кто-то прячет глаза в книге, кто-то провалился взглядом в экран смартфона, кто-то напялил на голову здоровые наушники и ушёл глубоко в себя. В метро, как и во всяком другом публичном месте, большинство людей замыкается, прячется в своей личной раковине. Они боятся открыть миру правду, обнажить слабые места, болевые точки. За этими людьми ничего нет, ковырни любого из них — и твоему взору откроется Пустота.

Мы придумываем себе роли и усердно играем их, спроси нас, кто мы есть на самом деле, и мы не ответим; но когда вдруг правда о нас самих внезапно открывается нам, мы испытываем шок, метафизический ужас, нам больно отрываться от заученных ролей, подогнанных шаблонов, вновь узнавая себя. Никто не хочет быть неудачником.

В этом плане мне проще: я такой, как есть. Не строю иллюзий на собственный счёт и тихо делаю своё тёмное дело. Как там написал один умник в социальной сети:

«Да, я, может быть, идиот или кретин, а возможно, и асоциальный придурок. Но я, по крайней мере, не занимаюсь чем-либо ради популярности, не вижу ничего превосходного в пафосе, которым раздуто большинство стадных разумов. Не исключено, что мне наплевать на то, как на меня реагируют другие, и я не жду искр взаимопонимания в ваших глазах. Я хочу лишь одного. Свободы от маразма, привитого каждому из нас обществом. Хочу, чтобы все нашли своё безумие и были им довольны. Чтобы каждый мог с улыбкой назвать себя полноценным дегенератом и двигаться дальше в том направлении, которое считает правильным. Хорош тот выбор, который ты делаешь в силу того, что можешь себе это позволить и стремишься к этому, а не тот, что поддержит толпа людей, проглатывающих всё то дерьмо, которым каждый из них оброс по самую макушку».

Подписываюсь под этими словами. Он прав. Хоть и у него наверняка есть слабые места. Возможно, написание пространных рефлексивных монологов — одно из них.

И вот я наконец дома. Самочувствие моё уже значительно лучше, чем утром, и это вселяет определённую надежду. К тому же я взял пару бутылок пива в супермаркете по соседству.

Так что план на оставшийся день у меня практически готов. Пиво и компьютер. И слащавые травоядные, пасущиеся на лугах и полянах интернета.

Первым делом лезу в онлайн-игру — надо немного поразмяться. Что там мой ассасин, совсем приуныл? Сейчас нагрузим его работой.

Беру несколько квестов и бегу их выполнять. С ходу ввязываюсь в сражение с зомби и летучими тварями, по виду напоминающими грифов-мутантов. Отрабатываю на них комбинированные удары и суперприёмы. Моя сабля рассекает воздух? как пропеллер вертолёта, а кинжал разит со скоростью молнии. Нежить отскакивает от меня со скоростью теннисных мячей, чтобы больше уже никогда не подняться. Упокой их души, владыка тёмного мира!

Битва окончена, я бегу дальше. Делаю глоток пива, мой боевой задор возрастает. Кажется, я сейчас могу свернуть даже горы, которые тщательно прорисовывает на экране монитора моя видеокарта. Пиксели-шмиксели, сейчас я вам покажу!

Чешется рука, я отставляю полупустую бутылку и сквозь рубашку тщательно тру зудящее место другой рукой. Чёрт, у меня совсем нет времени на эту ерунду! Мне надо совершать ратные подвиги, покоряя увлекательный игровой мир! Зуд унимается, я могу продолжать.

Следующими, кто попадает под мою горячую руку, оказывается милая стая огров, греющихся у костра. Сначала я расстреливаю их отравленными стрелами с почтительного расстояния, а уже потом добиваю в яростном клинче. Их вожак с бусами из человеческих черепов на шее доставляет мне немного хлопот, но пара мастерских приёмов — и он отправляется к своим двоичным праотцам.

За сорок минут игры я добиваюсь внушительных успехов. Накопленного опыта хватит, чтобы увеличить свой уровень мастерства сразу на несколько пунктов. Возвращаюсь в город сдавать квесты и принимать лавры победителя. Хороший заход, мне нравится!

Наведя шороху в игровой вселенной, наконец отправляюсь на сайт знакомств. В разделе личных сообщений целый список непросмотренных писем. Заглядываю туда, кое о чём догадываясь, — и не ошибаюсь. Мой старый знакомый Стёпа Шаблинский шлёт мне гневные отповеди. Из этих посланий можно составить наиболее полный словарь грязных ругательств и гопницких идиом. Слова вроде «мудак» и «мразь» — самые безобидные в этом списке.

Представляю себе лицо Степана, пишущего эти эпистолы, и невольно улыбаюсь. Боюсь, клавиатура плавилась под его пальцами, когда он стучал по ней, силясь излить свой гнев.

В ответ пишу короткое: «Успокойся», — и отправляю Степана в чёрный список. Теперь он не сможет пробиться ко мне ни при каких раскладах.

Разводка вроде этой — одна из мелких игр, что можно вести в Сети. Куда больший профит получается извлечь из масштабных холиваров, которые не без моей помощи иногда вспыхивают в тредах тематических форумов. Вот тут простор для затяжной интернет-войны воистину эпический. Гомеру такое и не снилось.

Стоит отметить, что холивар всегда затевается исключительно ради самого холивара и принципиально не несёт никакого смысла, так как ни один из участников такой дискуссии не собирается выслушивать и обдумывать доводы своего оппонента, а стремится лишь произвести максимальное впечатление на невольных зрителей. Холивар — это такая вещь в себе. В холивар в большинстве случаев втягиваются люди, не готовые поменять свою точку зрения даже под напором самых железных аргументов. Они сродни религиозным фанатикам, чьи священные войны между собой и дали имя данному явлению. Ясное дело, что раскачать лодку под такими личностями мне не составляет никакого труда.

Вообще, троллинг — идеальное оружие. Потому что у всех без исключения людей есть свои слабости и недостатки. Кого-то не устраивает собственная внешность, у кого-то проблемы с противоположным полом, кто-то не получил необходимое образование, кого-то гнетёт его тупая бесперспективная работа. Даже у самых привлекательных и успешных может быть тёмное прошлое или пьющая родня. Главное — нащупать эту болевую точку и аккуратно на неё нажать.

Самый простой троллинг — троллинг по политическим предпочтениям. Потому что практически каждая идеология, созданная людьми, имеет свою противоположность, контридеологию, если хотите. Для левых есть правые, для правых — левые. Центристов можно критиковать за отсутствие твёрдых взглядов и политическую проституцию, индифферентных — за слабоволие и безразличие.

Про религиозный троллинг я вообще молчу. Эти ребята за тысячи лет так и не смогли толком поделить бога между собой, создав тем самым прекрасную почву для ненависти. Христианин может троллить мусульманина, буддист — их обоих. Атеисты потирают ладошки в предвкушении славного срача. Впрочем, можно затроллить и атеистов, небрежно указав на то, что их вера в то, что бога нет, по своей сути тоже религиозна.

Как видите, никто не застрахован и в жарких интернет-баталиях достанется всем. И это, на мой взгляд, прекрасно! Есть чем занять себя по вечерам.

Породить холивар может самый незначительный информационный вброс. Больных мозолей у всех хватает. А интернет-аудитория, как ни странно, весьма ранима. Кроме того, в атомизированном обществе каждый возводит свою позицию в положение Абсолюта и обстраивает вокруг неё храм. Пойти против такой позиции — значит нагадить на алтаре этого храма со всеми вытекающими отсюда последствиями.

Изучаю ветки популярных форумов, ищу наиболее активные дискуссии. В последнее время атмосфера здесь накалена до предела: сказывается шаткое положение в мире, балансирующем на грани большой войны, обострившиеся отношения между различными соседствующими народами, экономические коллапсы, происходящие по свету тут и там. Разогнать маховик ненависти в такой обстановке не составляет никакого труда. Небольшое усилие — и вот перед вами уже разворачивается настоящее шоу, пламенная битва с униженными и оскорблёнными с обоих сторон.

Делаю глоток пива, закуриваю сигарету. Я расставляю свои ловушки, как охотник, как матёрый убийца. Несколько слов в ответ на один пространный пост об экономическом положении в соседней стране, пара гневных фраз под другой записью о коррупции в верхних эшелонах власти — на этой раз уже нашей. Предвкушение бурлящей дискуссии с кучей бессмысленных доводов и взаимных оскорблений. Ничего личного, чистая эстетика.

Насколько мне известно, сегодня за троллинг даже платят. Существуют специальные фирмы, которые содержат троллей для комментирования в социальных сетях и новостных изданиях. Циничный мир не скупится на цинизм.

Но мне, например, не нужны деньги. Та игра, которую я веду в Сети, приносит мне ни с чем не сравнимое удовольствие. Ни за какие деньги не купишь наслаждение от собственного триумфа, когда удаётся ловко обставить и унизить личностей вроде Стёпы Шаблинского. Для меня это не работа, а искусство. И подхожу я к нему с душой, в отличие от проплаченных троллей, делающих всё под копирку.

Я — своего рода художник, создающий уникальные творения, захватывающие интернет-баталии, и я же — санитар леса, очищающий двоичную среду обитания от вездесущих выскочек и тупиц.

От утреннего похмелья остались лишь воспоминания. О вчерашних моих похождениях теперь напоминает только подсохшая ссадина на щеке. Правда, время от времени ещё чешется рука, я задираю рукав и вижу небольшое покраснение в сгибе локтя.

Похоже, помимо меня, молчановский диван облюбовали клопы. Впрочем, он такой старый, что данный факт меня совсем не удивляет. Надо будет сказать Молчанову, чтобы снёс свой диван на помойку. Учитывая, что получает он за свою работу на складе вполне приличные суммы, мог бы уже давно раскошелиться на новую мебель. Для меня большая загадка, куда он девает свои заработки. Не удивлюсь, если Молчанов — подпольный миллионер.

Нахожу в социальной сети паблик о популярной музыке. Наверху пост, посвящённый свежему альбому одного скандального рэпера. Ну, прямо мишень в тире. Вскинь винтовку и стреляй. Лезу в комментарии.

Ахи да вздохи от ярых фанатов. Все эти лайки, респекты и прочие атрибуты признания и обожания. Кинь спичку — и заполыхает так, что ни один пожарный в мире не потушит.

Конец ознакомительного фрагмента.