То ли сон, то ли явь

Алексей Валерьевич Доронин, 2023

Что реальнее – окружающий нас мир или мир наших сновидений? Герой – молодой предприниматель – открывает у себя дар: он способен переходить из одного мира в другой. В мире сновидений он встречает свою любовь, сталкивается с дружбой и предательством, и, конечно, переживает множество невероятных приключений. Но сможет ли он остаться самим собой после всего этого?

Детские сны

— А потом серые рыцари притворились, что убегают, а на самом деле они отступать не собирались, а просто заманивали врагов. Возле реки, за скалой, затаился их ударный отряд во главе с самим Джеком…

— Ага, вроде как засадный полк у Дмитрия Донского, — не удержавшись, вставил Толик, хорошо знавший историю в пределах школьного курса, и немного завидовавший Артуру — рассказчику, познания которого простирались гораздо шире. Еще бы ему не знать так много! Родители грамотные, а дома книг, наверное, больше, чем в библиотеке их военного городка. Там, же, в библиотеке, кстати, и Артуркина мать работает. Естественно, у сына — неограниченный доступ. То, что другим — только в читалке, Артуру — домой можно. И читай себе об исторических событиях, сколько влезет, вечером, в уютной постельке, со сладким какао в чашке. Такому легко быть грамотным! Впрочем, Толик был ребенком и не завидовал. Если только по-хорошему. В конце концов, они с Арчи давились в тех же автобусах, ходили в кино в тот же клуб, ели ту же самую «еду» в школьной столовке.

— Ну, да, вроде того, — продолжил Артур. — Короче, как только черные добежали до реки, так и вязнуть начали. Там река-то лесная, берега зыбкие…

— А серые как же? — перебил один слушателей.

— Ну они-то местные, все тропки назубок знали, по ним и утекали. А черные — иноземцы, бежали просто гуртом. Азарт преследования,

— А чего же не следом за серыми?

— Ну это же сражение, пойми! Представь себя на их месте. Враг бежит, мы догоняем, причем нас гораздо больше. Впереди река видна, сейчас к ней прижмем, или в воду сбросим, потопим, или порубаем. Это на охоте след-в-след можно идти, но не в такой свалке.

— Ну а дальше?

— Дальше — ясно что. Черные вязнуть начали, уже не до погони им. А серые развернулись — и в упор из луков. А луки у них хорошие — как у англичан во время Тридцатилетней войны. Никакие доспехи не помогут — насквозь прошибут вместе с доспехами и щитом… А тут еще Джек со своими ребятами из засады выскочил — с тыла. Ну и покромсали черных.

— Всех?

— Почти. Некоторым все-таки уйти удалось. Они от своих отставали и завязнуть не успели. А когда смекнули, что жареным запахло — назад ломанулись, и мимо Джека проскочили. Думаю, за подмогой побегут. Так что вряд ли все так просто кончится.

Расходились ребята довольные: судя по всему, вскоре Артуру присниться интересное продолжение.

— Хорошо этому Арчи, — вздохнул Толик. Ему вон какие события снятся — хоть кино снимай. А мне — ерунда одна: то на уроке спрашивают, то мамка орет, то отец за ремень хватается.

— И так уж прямо ничего хорошего не снится? — Поддел идущий рядом Андрей. — И девочки не снятся?

— Да нет, почему…Танька Скворцова часто снится.

— Одетая?

— Да, всегда почти… Толик покраснел.

Андрей засмеялся. А потом, посерьезнев, добавил:

— А, по-моему, Арчи врет все про эти сны. Просто интересные книжки он нам все пересказал, а рассказывать-то хочется.

— Да, наверное. Только, думаю, не то, чтобы врет, но сильно приукрашивает. Ну, не могут такие подробности сниться!

— В любом случае, рассказывает он здорово, а уж вправду ли это сны, или нет — мне пофиг! Мне слушать интересно, а снилось ему это, или придумал — до лампочки!

На этой примирительной ноте друзья перешли к обсуждению фильма «Корабль-призрак», который показывали в клубе накануне.

Друзья были правы — красочные истории, которые рассказывал им Артур, в действительности значительной частью были выдумкой. Но не полностью. Сражения, осады замков и пиратские захваты кораблей действительно снились начитанному и впечатлительному мальчику. Но, рассказывая товарищам, он привлекал почерпнутые из книг детали и подробности. И прав был Толик: трудно ожидать, что десятилетнему пацану приснится, например, в подробностях такие детали рыцарского доспеха, как «набедренник», «ожерелье» или «рондель».

Конечно, снились Артуру и обычные сны: родители, сестра, школа, и, конечно, девочки. Особенно Наташка из параллельного класса. Обычно она появлялась в купальнике — видимо, подсознательное детское целомудрие мешало Артуру увидеть ее совсем голой. Тем более, эпоха была «до-интернетовская» и познание подробностей женской анатомии ограничивалось у Артура и его сверстников разглядыванием замусоленных от частого использования черно-белых порнографических фоток, если не считать, конечно, случайных эпизодов подглядывания.

Но Артура мучил тот факт, что просмотренное во сне, как правило, плохо запоминалось. Он часто просыпался с восторгом в душе — он только что участвовал в большой битве, они победили, и теперь враги будут изгнаны за пределы их страны! Радость переполняла, его, хотелось с криками «Ура!» носиться по квартире (что он иногда и делал, навлекая ни себя неприятности со стороны родителей). Но в памяти не оставалось ни одной детали — только общее ощущение угрозы вначале, затем трудностей и опасностей битвы и восторга победы. Но проходило всего несколько минут, и оставалось только впечатление, «что было здорово, интересно и опасно, но закончилось все хорошо». Ни одной детали он вспомнить не мог — дрался ли он конным или пешим, на копьях или на мечах, и вообще, был ли он рядовым или командиром. Как-то он пытался сразу по пробуждению записывать то, что ему снилось, и даже завел специальную тетрадку. Но идея оказалась неудачной: во-первых, писать было необходимо сразу, в первые же минуты после того, как открыл глаза. Но родители полагали, что у десятилетнего ребенка сразу после пробуждения должны быть иные занятия. А даже такая, вроде бы, мелочь как посещение туалета и ванной проделывали в ткани воспоминаний чудовищные, как правило, невосполнимые бреши. Но даже если все было хорошо, например, в воскресенье, когда не надо было собираться в школу, не было запланировано никакой интересной поездки в Москву — а автобус на станцию уходил еще раньше, чем в школу — и над душой никто не стоял — все равно получалось не то. Будучи зафиксированными не бумаге, сновидения теряли яркость и живость, становились скучными и неинтересными. Даже самому автору, перечитывающему свои строчки, требовались усилия, чтобы вспомнить сон и понять — «там было все не так»! Впрочем, как правило, сон так и не вспоминался, ощущение, что «было не так» — оставалось. Красочные детали и подробности пропадали. «Наверно, я просто писатель хреновый, — рассуждал про себя Артур, таща ненавистный ранец к остановке у военного городка, откуда старенький автобус должен был отвезти учеников в Огурцово — ближайшее село, где была школа. К отъезду школьников подгоняли два автобуса, но иногда — о радость — один из них ломался. В один автобус все влезть не могли физически, и на остановке разыгрывались подчас удивительные сцены вежливости и уступчивости. Дело в том, что следующий автобус подходил только через час, и часть школьников получала возможность «замотать» первый урок на совершенно законных основаниях. Так и толкались перед открытыми дверями туда-сюда, подстегиваемые окриками учителей — те, что жили в военном городке ездили на тех же автобусах. Иногда терпение «старшаков» лопалось, и они забрасывали младших в автобус чуть ли не в охапку. Так влетел в автобус и Артур. Сесть был некуда. Он подошел к ближайшему занятому сидению, и молча поставил ранец на кучу других, уже стоявших ни коленях у счастливого обладателя сидячего места. Тот пытался запротестовать, мол и так целую кучу навалили. Но Артур, сам довольно робкий от природы мальчишка, с неожиданной и несвойственной для него твердостью сказал: «Сидишь-держи». Это действительно был закон автобуса, и каким бы резким или крутым ни оказался сидящий хлопец, шансов отстоять свою правоту у него не было. В случае конфликта весь автобус встал бы на сторону несильного и не очень авторитетного Артура.

Ехать было минут 40. Друзей рядом не оказалось, поговорить было не с кем, а участвовать в шумной дискуссии на весь автобус, которую вели ребята, напрягая голосовые связки, не хотелось. Артур повис на кожаном ремешке, и снова задумался о своих проблемах фиксации снов.

Он мечтал о приборе, который бы записывал сны — например, на кинопленку. Вот это было бы здорово — ничего бы не пропало зря, и самый яркий сон можно было бы посмотреть заново. Но даже весьма скромные познания в области техники — в силу возраста и гуманитарного склада ума — не позволяли Артуру тешить себя иллюзиями. Может быть, когда-нибудь в будущем… Но сейчас появление такого устройства невозможно. Но ведь иногда сны и возвращаются, причем часто возвращаются по-другому.

Как-то в детстве — десятилетний Артур называл так период с 4-5 лет (когда начал себя помнить) до прошлого года — он видел по телевизору фильм. Ни названия, ни места действия, конечно, не запомнил. Там шла речь о каких-то каменных идолах в подземных пещерах. Сюжет произвел на ребенка огромное впечатление. Каменные чудища с клыками, походили — по крайней мере, в его памяти — на гигантских роботов из мультиков, но были убийственно злыми. И потом, в течении пары лет, эти идолы приходили в сны Артура. Они не пытались его убить или съесть — сам их вид и факт появления вселял в него такой ужас, что он просыпался, что называется, в холодном поту, а потом долго боялся уснуть, боясь, что он снова попадет в страшную пещеру. Но потом это как-то само собой прошло, а с годами осталось в памяти повзрослевшего Артура просто как воспоминание детства.

А совсем недавно он оказался в той самой пещере. Но панического ужаса не испытал. Он как-то осознавал, что это — сон, причем сон знакомый, которого он в детстве ужасно боялся. Сейчас ему страшно не было, все воспринималось как-то «по приколу».

«Ну и чего же я так тогда боялся? — Спрашивал он себя, глядя на громадного — самого страшного — каменного истукана с квадратной головой и огромными клыками. — Ребенок был, вот и ссал всякой ерунды».

— А ты повзрослел — неожиданно сказал идол. Причем, сказал, как бы изнутри — клыки не шевелились. — И поумнел. Пойдешь к нам жить?

— Нет, нафига мне? — Ответил, ни капельки не испугавшись, Артур. — Мне и дома хорошо.

— Смотри сам. Но мое приглашение остается в силе. Ты здесь можешь пригодиться.

— Не, спасибо, я как-нибудь у себя лучше — вежливо ответил Артур. И сон его, как обычно, рассеялся и сменился другими, бытовыми. Вот он — на контрольной по математике (а вот это уже настоящий кошмар). Потом — на линейке в школьном холле ему чего-то вручают, как «лучшему в изучении истории». Потом еще что-то… В итоге, проснувшись, Артур пошел умываться и завтракать, потом — в школу. Сон сразу забылся и он ничего не записал.

Да и чего там записывать-то было?

Наташка из класса «Б» появилась, не как обычно — в купальнике, а длинном белом платье — как раз в том, в котором она танцевала с Артуром на новогоднем празднике. И пахло от нее так же, как и тогда — чем-то едва уловимым, но головокружительно заманчивым. «Наверно, дорогущие мамины духи, — как и тогда, подумал Артур. — Интересно, она хоть разрешения спрашивает, когда берет? Впрочем, какая сейчас мне разница?

Они с Наташкой были одни в скверике неподалеку от ее дома. До этого Артур во сне только наблюдал за ней издалека, любуясь прекрасными изгибами девичьего тела.

Но сейчас он, нерешительный от природы, сделал то, о чем тысячу раз мечтал, но на что никогда не решился бы в жизни — обнял девушку за талию, привлек к себе и поцеловал в губы. Наташка, вместо того, чтобы залепить пощечину — а именно так они и поступит, в жизни — он был в этом уверен — ответила на поцелуй. А потом сняла руку Артура с талии и положила на свою крохотную грудь — поверх платья. Даже через твердый лифчик он почувствовал зазывную мягкость девичьей плоти.

«Да, этого, я записывать не буду, — подумал проснувшийся Артур, — Все равно, ТАКОЙ сон я не забуду!». Он вскочил — все равно до будильника оставалось всего минут пять — настроение было прекрасно-радужным, трусы — мокрыми. «Надо дату запомнить, — подумал он, принимая душ. — Такое счастье, даже во сне, нечасто выпадает». Он глянул на календарь, и постарался запомнить.

По дороге в школу он встретил Наташку — та шла вместе с подругой — соседкой по этажу. Кинув обычное «Привет!», Артур, как и положено пацану, пошел дальше, не глядя. И не заметил, как Наташка почему-то покраснела.

«Ну надо же, чего только во сне не увидишь, — подумала Наташа, разбуженная будильником. Она нарочно заводила его на несколько минут раньше, чтобы не вскакивать второпях, а чуток понежиться под теплым одеялом. — Целоваться с этим задротом Арчи! — И щупать себя пригласила… Смех, да и только! Вот Сашкину руку бы! У Сашки Козака, известного на всю школу хулигана, рука твердая и мускулистая. Она точно знает — как-то раз он схватил ее за кисть, когда вырывал у нее мешок со сменной обувью (он называли ее просто «сменкой»). Она бы, наверное, не стала бы возражать, если бы он… Наташа мечтательно провела ладошкой по груди. Но за Сашкой все девчонки бегают, он в них, как свинья в апельсинах, ковыряется. И не мальчик, наверняка, уже. Ему, небось, грудь пощупать — уже маловато будет. Захочет продолжения — ясно какого. Но все равно хочется ведь. Но чтобы она с Арчи? Нет, присниться может любая фигня. Не на помойке же она себя нашла, в самом деле.

— Наташенька, ты не проспишь? — Заботливая мама, как всегда, беспокоилась о дочери.

— Нет-нет, мамочка, уже встаю.

— Давай-давай, хватит раскачиваться.

В школу шли, как обычно, вместе со Светкой. Они были соседками по лестничной площадке, учились в одном классе и были подругами. По дороге встретили Артура, Тот, едва оглянувшись, буркнул «Привет», и поспешил дальше. Наташка вспомнила свой идиотский сон и почему-то покраснела. К счастью, Светка, увлеченно рассказывающая о косметике, которую дядя Толя — ее приемный отец и мамин муж — привез ее маме в подарок из-за границы, ничего не заметила.